Текст книги "Лесные невесты"

Он нашел свою актрису совершенно случайно.

Он знал, что так бывает – в жизни и на экране женщина может выглядеть совсем по-разному. Но он никогда не видел, чтобы кого-то так любила камера. Это было просто невероятно! Вначале он сфотографировал молоденькую медсестру. Снял коротенькое видео и понял – она! Он выяснил ее историю, потом поговорил с санитаркой, у которой теперь жила девушка, затем с мамой «особенного» парня, для которого у него тоже было предложение, одновременно решавшее две проблемы – денег и удовлетворения сексуальных потребностей, которые у таких людей обычно гораздо сильнее, чем у тех, кто не страдает слабоумием, а удовлетворить их сложно. Здоровенный парень уже бросался на мать.

Они собрали совет. И после долгих обсуждений предложение режиссера приняли.

Оно на самом деле решило много проблем, и в конце концов все сложилось гораздо лучше, чем кто-либо из них мог предположить.

Глава 2

Последовал неприятный период развода. Но детей у нас не было, и имущественных претензий друг к другу тоже не имелось. За период брака мы купили две машины. На одной ездил Виктор, на второй я, каждый забирал себе свою. Но мне было очень неприятно встречаться и разговаривать с мужем.

Я выступила перед коллективом, представив «облегченную» версию, хотя вскоре все узнали, как обстоят дела; в смысле, о том, что Виктор женится на дочке Купцова, в холдинг которого вливается наш завод. Я просила людей не пороть горячку, не увольняться, потому что с работой сейчас сложно.

– Как же мы без вас, Людмила Васильевна?! – говорили мне. И людям на самом деле было жаль, что я ухожу. Мне также говорили, что я могу рассчитывать на бывших коллег – может, на новом месте потребуются люди, а мужики у нас работали рукастые, способные быстро перестроиться на другое производство.

На людях я держалась, а дома плакала. Тетя Оля гладила меня здоровой рукой по голове, как могла бы гладить мать, которую я совершенно не помнила, а Шарик пытался слизывать слезы шершавым языком. Тетя Оля написала на листке бумаги: «Съезди отдохнуть». После болезни она часто писала то, что не могла произнести. Но мне не хотелось никуда ехать… Меня охватила апатия. Я с ранних лет боролась за свое место под солнцем, а тут раз – и лишилась работы, на которой на самом деле вкалывала (хотя у меня оставались две маленькие фирмочки), я лишилась мужа, который на самом деле оказался «с гнильцой», а я этого долго не замечала. И ладно бы влюбился, а то собрался жениться по расчету. Но больше всего я грустила от того, что у меня нет ребенка, а Виктор ждет уже второго, от еще одной женщины. Возможно, сейчас все было бы по-другому, если бы у нас родился общий малыш… Может, я не способна родить? Мало ли что там анализы показали…

После того, как я неделю пролежала дома, выходя только с Шариком и за продуктами в ближайший супермаркет, появился папа. А я как-то и забыла о том, что он для меня приготовил предложение. Я вообще это как-то не восприняла серьезно. Но папа был настроен решительно.

– Тебе нужно полностью поменять жизнь, – заявил он, сидя у меня на кухне и разливая водку себе и нам с тетей Олей. – Почитай советы умных людей. После развода женщинам рекомендуют сменить прическу, обстановку, круг общения. Хотя бы мебель переставить.

– Я не собираюсь переставлять мебель, меня устраивает, как она стоит. И прическу менять не собираюсь. Круг общения у нас с Виктором был разный, общий только на работе. С работы я ушла.

– Надо полностью сменить обстановку, – не унимался отец, повторяя уже сказанное. – Правильно я говорю, Ольга Петровна? И вам на воздухе будет хорошо, а уж псу так тем более. Так, давайте, за освобождение от брачных оков.

Шарик сидел с нами, закрывая выход из кухни. Я знала, что, если я не разрешу, отца он не выпустит.

– О каком воздухе ты говоришь? – спросила я.

– О карельском, – как само собой разумеющееся ответил папа. – Я в Карелии базу построил. На берегу чистейшего озера. Кругом лес. Зимой только на вертолете. Летом можно проехать на внедорожниках.

– Что ты от меня хочешь?

– Я хочу, чтобы ты была на этой базе администратором и бухгалтером. Ольга Петровна будет главным поваром.

– Ты видел, что у нее одна рука не действует?

– Ну, она же готовит тебе? Я спрашивал. И ей же скучно тут одной в квартире!

Тетя Оля кивнула. Значит, он ее уже успел убедить и переманить на свою сторону?

– Ты ей будешь немного помогать, и я вам еще мужика в помощь выделю.

Услышав про мужика, тетя Оля взяла лист бумаги и ручку и написал: «Валера».

– Это кто? – спросил папа.

– Физкультурник? – посмотрела я на тетю Олю.

Она кивнула и дописала: «Не сработался с новой директрисой. У нас работы нет». Тетя Оля и с Валерой успела связаться?! Значит, он сюда приезжал? Она же не может говорить по телефону! Или он говорил, она СМС одной рукой писала? Во дают!

Но если в Карелию также поедет Валера… Отец тем временем спрашивал, что умеет делать этот Валера. Мы с тетей Олей отвечали, отец сказал, что должен его проверить «по своим каналам», но если нам двоим будет комфортнее с Валерой, а не с кем-то другим, то пусть будет Валера.

Жить на базе круглогодично не требовалось. Она только «для своих», спонтанных заездов не планируется. Нам будет нужно заезжать заранее, закупать продукты, готовить все к приему гостей. Потом их там кормить, протрезвлять, не пускать пьяных в озеро, после отъезда за ними прибирать. В период, когда на базу можно добраться наземным путем, мы будем ездить туда на внедорожнике (папа мне подарит), зимой нас будут доставлять на вертолете и забирать на вертолете. Оказалось, что у папы и свой вертолет имеется, и не один, и он сам умеет им управлять, хотя доставлять и забирать нас и гостей будут вертолетчики. Правда, папа не исключал, что и он тоже иногда сядет за штурвал. «Кайф словить», – как он выразился. Ну-ну.

Я спросила, можно ли до базы зимой добраться на лыжах или снегоходе.

– Нет, – сказал отец. – Ты представляешь, какие зимой сугробы в карельском лесу?

Я никогда не была в Карелии, но представляла, какие сугробы бывают в лесу. Однако если летом до базы можно доехать на внедорожниках, то какая-то дорога проложена.

– Ее зимой никто не чистит. Вообще никогда не чистят. Ею не пользуются.

– Ее ты прокладывал? Строители базы?

– Нет, это какая-то старая колея. Может, там когда-то было жилье. Мы следов не нашли. Все заросло лесом. И до самой базы она не доходит. В месте, где она заканчивается, мы построили гараж. Навряд ли туда кто-то сунется, но гараж надежный, и сигнализация такая, что на базе будет слышно. Но до нее от гаража метров семьсот. Летом пешочком придется, а зимой никак. Сугробы в человеческий рост. Чаще всего вы будете туда добираться на вертолете. Гости все только на вертолете. Всегда – и зимой, и летом. Им про дорогу вообще знать не надо.

– Ее нет на картах? – спросила я.

– Нет. И мы ее случайно обнаружили. Уже когда почти все построили. Материалы привозили на вертолетах. На грузовых, конечно. Гостей возим на пассажирском. Вас… Обычно будете на пассажирском летать, но кто его знает, как оно сложится. Я и на грузовых летал. И с воздуха ее не видно.

– То есть как?

– А так. Деревья нависают. Ветки будут бить по крыше и по стеклам. Поэтому внедорожник у тебя будет особый, с пуленепробиваемыми стеклами. Но вы про дорогу знать должны, я ее вам покажу.

Я спросила, есть ли у папы самолет. Оказалось, что нет, и, как он выразился, «это непрактично». А вертолеты окупаются.

Отец сказал, что платить мне будет в два раза больше, чем я получала на заводе, от маленьких фирмочек предложил отказаться или делать только то, что можно сделать удаленно. Оказалось, что на этой лесной базе и Интернет есть – через спутник, и не так, как в Антарктиде (девять часов в день, пока Земля не повернулась и наш спутник ловит сигнал), а круглосуточно. Я с удивлением узнала, что папа и в Антарктиде успел побывать, но не объяснял, что там делал. Он еще раз сказал, что с Валерой поговорит отдельно, а с Ольгой Петровной уже договорился.

Я подумала и решила: а почему бы и нет? Всегда же можно отказаться, если не понравится.

Но мне понравилось. Люди, конечно, на базе бывали разные, и некоторые вели себя по-свински (то есть упивались до поросячьего визга). Но я понимала, что они расслабляются, причем там, где их никто не видит. А я некоторых из них раньше видела только по телевизору, где они были серьезными и чинными. А тут они голышом выбегали из бани и бросались в озеро, купались в основном тоже голыми, пели, плясали, просто орали, засыпали там, где падали, и Валера растаскивал их по номерам. Иногда я ему помогала. Рассол по утрам разносила тетя Оля. Всем нравилось, что она почти не говорит. Но при этом все понимает! Как раз то, что нужно для таких гостей. Мы с Валерой старались просто не попадаться на глаза лишний раз. Персонал должен быть незаметен! И мы на самом деле даже не пытались подслушать ничьи разговоры. Хотя немало мужчин, изрядно приняв на грудь, хотели, чтобы их выслушали. Так что я и роль психотерапевта выполняла и убедилась: деньги и положение в обществе не приносят счастья.

Кто-то ловил рыбу, кто-то срезал грибы картой Visa Gold, охотников мы не принимали. Но в основном народ просто хотел попьянствовать на природе, где в радиусе многих километров нет никакого жилья. Шашлыки обычно жарил Валера, но бывали случаи, когда гости прилетали со своим мясом и шашлыками занимались охранники.

Но вскоре все гости уже знали про наши маринованные огурцы, квашеную капусту, соленые грузди. Огурцы и капусту прямо в бочках папа закупал в какой-то деревне, потом туда отвозили пустые бочки для следующей партии. И все в бочках и хранилось! Вкус совершенно другой. Грибы мы собирали сами – их было видимо-невидимо. Варили и жарили свежие, сушили, грузди Ольга Петровна солила. Мы также собирали бруснику и клюкву, которые мочили, и чернику, которую Ольга Петровна закатывала в банки без сахара. Я еще с детского дома знала тети-Олины пироги. Тогда мы тоже собирали ягоды, а она, как я уже говорила, пекла с ними пироги. Но не только детдомовские дети были в восторге от ее пирогов. Один замминистра признался, что никогда в жизни не ел пирогов вкуснее, и зачастил к нам. Поесть, попить и поговорить.

Я узнала, что чиновники в наше время ни о чем серьезном, а тем более запретном в кабинетах и по телефону не говорят. Боятся людей в погонах, у которых все больше и больше власти. Говорят на дачах и вот на таких базах. Папа знал, что делал! Так сказать, попал в струю. Фактически мы принимали чиновников и депутатов, которые иногда просто отдыхали, но чаще решали очень важные вопросы во время отдыха. И все знали, что папа никаких представителей правоохранительных органов и спецслужб не принимает. А у них самих нет оснований к нам лететь. В свое время папа получил все необходимые разрешения, и чиновники их давали – чтобы в дальнейшем самим пользоваться нашей базой.

В главном здании, сложенном из бревен, было шесть просторных номеров с индивидуальным санузлом, которые располагались на втором и третьем этажах, на первом были кухня, техническое помещение и большой общий каминный зал-столовая с деревянной мебелью. Имелся хорошо оборудованный подвал, в котором хранилось вино и часть съестных припасов, хотя на кухне стояли два огромных холодильника. Имелся отдельный вход в ледник – там холод сохранялся и летом, лед, заложенный ранней весной, оставался в тех же брусках, а земля, как казалось, не оттаивала вообще никогда. Его обустраивал какой-то дед, с которым папа в свое время познакомился в местах не столь отдаленных. Другой дед клал печки, хотя имелись и два газовых котла, и камин, и электрические обогреватели. Гости не должны были замерзнуть! На доме висела огромная тарелка, которая принимала каналы со всего мира. Тетю Олю, Валеру и меня поражала «цивилизация», как выразился Валера. Сколько стоило организовать в этом удаленном месте все удобства цивилизации? И если это в принципе возможно, почему в огромном количестве мест в России до сих пор нет канализации? Теперь же доходит до маразма: Интернет есть, а канализации как не было, так и нет. И ведь даже не нужно очень далеко ехать от двух столиц, чтобы «насладиться». Тут же было все. Воду, конечно, брали из озера, хотя прогоняли через фильтры, но отходы туда не спускали. Часть мусора мы сжигали, то, что сжечь было нельзя, забирал вертолет. Использованная вода проходила через специальную систему очистки и только потом сливалась в озеро, где еще очищалась естественным образом. В номерах стояли привычные унитазы, и «добро» из них собиралось в специальную емкость под домом. После каждого заезда приезжали специально нанятые люди и занимались этой емкостью, выполнявшей роль выгребной ямы. Они уносили «удобрение» далеко в лес и закапывали, если дело происходило в тот период года, когда ямы можно было вырыть и закопать. Зимой все опять же увозилось на вертолете. Даже упаковки были специальные! Папа четко сказал: не гадить на природе. Хоть где-то ее надо сохранить в девственной чистоте. Мы приехали на озеро, из которого можно пить воду. Оно таким должно и остаться. Вон Петербург стоит на воде, а что с водоемами?! Летом официально нельзя купаться ни в одном, не то что пить из них воду.

Те люди, которые к нам приезжали, не поехали бы в деревенскую «экзотику». Им нужна была природа, удаленность от населенных мест и при этом привычный комфорт. Никаких туалетов типа «сортир», никаких умываний в тазике или у рукомойника. Но они хотели чистый воздух, чистое озеро, в котором можно купаться, не опасаясь подхватить какую-то заразу, в котором можно ловить рыбу, и рыбу эту можно есть, не боясь отравиться. Папа знал, что делал. Мне он сказал, что вложения окупились за год.

Отдельным домиком стояла баня, и еще в одном, тоже бревенчатом, но маленьком в сравнении с гостевым, жили мы с Валерой, тетей Олей и Шариком. У нас в доме было три комнатки и общая кухня, скорее – столовая. Там стояла настоящая русская печь. Готовили мы в большом доме (но возможность имелась и в нашем, и не только в русской печи, но и на плите), питались отдельно от гостей. Вечерами мы любили втроем почаевничать. На краю расчищенного участка стоял лодочный сарай с весельными лодками, который мы на зиму запирали. Мой отец отказался от идеи катера – чтобы не загрязнять воду и не пугать непуганых рыб, как он выразился. Рыбу у нас ловили только на удочку. За нашим домом располагалась «техническая будка», как мы ее называли, с оборудованием, предназначения части которого мы не знали. Мы только знали, что если вдруг сломаются водогреи (которые были и в главном доме, и у нас, и в бане), прекратится подача электричества, еще что-то пойдет не так, мы должны звонить «техникам». Звонить пришлось один раз из-за пьяного высокопоставленного гостя, который с мясом вырвал электрический провод. Через час прилетел вертолет, через два часа все снова работало. Мелким ремонтом занимался Валера. В будке также стояли два снегохода и два квадроцикла. Лыжи, палки, ботинки и рыболовецкие снасти хранились в доме, в «техническом помещении». Хотя те, кто приезжал рыбачить, часто приезжали со своими удочками и своей приманкой. На лыжах при мне не катался никто, а вот на снегоходах и квадроциклах мужики любили погонять по замерзшему озеру. Удивительно, что никто ни разу не провалился. Правда, лед на озере был толстый и крепкий, а пока он не встал, народ не катался, да и пока он не встал или уже начинал таять, у нас был не сезон. Фактически сезонов было два – летний и зимний. Каждый имел свои прелести. А вот в межсезонье, осенью и весной, наша база популярностью не пользовалась, да и народ, который у нас отдыхал, весной и осенью активно трудился. Хотя и в эти периоды случались заезды.

А потом папа решил предоставить свою базу под съемку реалити-шоу. Не знаю, кого именно из его знакомых посетила эта блестящая мысль. Но папа за нее ухватился, потому что ноябрь на нашей базе – самый «провальный» месяц. Последнее лето, включая сентябрь, мы жили на базе безвылазно. Желающих к нам попасть было больше, чем мы могли принять. Были клиенты и в октябре, с середины декабря все было снова расписано, но желающих к нам ехать после ноябрьских праздников не было. Межсезонье! А тут появилась возможность очень хорошо заработать.

Заказчиком выступал олигарх Игнат Петрович Алейник, который задумал женить сына. У Алейника были разнообразные бизнес-интересы, в частности, имелся медиахолдинг, и он планировал показывать реалити-шоу в прайм-тайм, а также освещать его в различных ресурсах холдинга – как бумажных газетах и журналах, так и интернет-изданиях.

Алейник-старший у нас бывал, мне лично говорил, что терпеть не может Куршевели с Ниццами, а на такой закрытой базе чувствует себя очень комфортно. И вообще любит Русский Север, а не экваториальную жару, пусть и с роскошными пляжами. Ему больше по сердцу березки и холодные озера. Потом папа сказал, что они с Алейником как раз на Русском Севере и познакомились в молодости. На лесоповале. Предполагаю, что тот Север они не очень любили, но он стал хорошей школой жизни, и заведенные там знакомства используются до сих пор. Немало нынешних богатых людей побывало на северах.

Как Алейник, так и другие гости обязательно прибывали со своим «специалистом», который проверял, не ведется ли у нас тайная съемка. Им не нужно было, чтобы у кого-то потом на них был компромат. Все прилетали с охранниками, которые жили в номерах, а бывало, что и ставили себе палатку за домом, которую привозили с собой, – если охранников было слишком много. Папа после первого такого случая закупил палатку и спальные мешки (у нас имелись до этого только надувные кровати и матрасы), чтобы они постоянно лежали на базе. Сразу он не сообразил это сделать. Но обычно мужики прилетали вдвоем, втроем или вчетвером, иногда с девочками, чаще без, так что комнаты для охранников оставались.

Для обсуждения реалити-шоу (вероятно, идея его проведения у нас все-таки принадлежала самому Игнату Петровичу) на месте Алейник прилетел с моим отцом и двумя своими помощниками (не считая двух охранников). Помощники оказались режиссером и каким-то техническим специалистом, который в беседах не участвовал, а ходил по территории, что-то замерял, подсчитывал и записывал в планшет. В конце визита он кратко выдал свой вердикт: «Можно».

В одной из комнат планировалось поселить сына Алейника Святослава, который будет выбирать себе жену из предложенных кандидатур. Еще в одной комнате будут жить два гея, ответственные за работу оборудования и отправку отснятого материала в холдинг. Оставалось четыре комнаты. Алейник сказал, что одну надо оставить «про запас» – мало ли что. Хотя я не понимала, какое «мало ли что» может произойти. В три комнаты он собирался поселить шесть девушек, по две в каждой. Кровати специально были закуплены такие, чтобы можно было использовать как две полуторные или одно огромное ложе, если их сдвинуть. И белье у нас было и на полуторные кровати, и на ложе. Папа заранее предусмотрел разные варианты.

Алейник сказал, что девушки будут известные, умеющие говорить, красивые, иначе народ не будет смотреть шоу.

– Они уже отобраны? – спросила я, предполагая, что для меня это будет самый сложный заезд. Девушки, прибывавшие сюда с мужчинами, ко мне не цеплялись, разговаривали вежливо и вообще знали свое место. А «звезды», скорее всего, будут выпендриваться.

Алейник сказал, что окончательный состав пока не утвержден, конкурс не проводился, девушкам просто делается конкретное предложение. В дальнейшем все, кому предложение было сделано, согласились. Но Алейник хотел услышать наше с папой мнение, как людей нейтральных, по поводу кандидаток, на которых хочет остановиться он.

– Мы должны сказать, кто из них, по нашему мнению, больше всего подходит для того, чтобы стать вашей невесткой? – спросила я.

– Ни одна не подходит, – скривился Алейник.

Я удивленно посмотрела на него.

– Людмила Васильевна, понимаете… – он замолчал и глубоко задумался.

Мы с папой молчали в ожидании и даже не переглядывались.

– Это шоу, на котором можно заработать хорошие деньги, – наконец сказал Алейник. – Несколькими способами.

– Меня совершенно не интересуют ваши мотивы, – заявила я, глядя в глаза Алейнику. – Четко скажите, что требуется от меня.

Игнат Петрович почесал щеку.

– Не дать бабам поубивать друг друга? – спросила я.

– Да пусть убивают сколько хотят, – хохотнул заказчик. – Это как раз хорошо для шоу.

– Нет, убийств нам здесь не надо, – встрял папа. – Девки все известные, тихо не закопаешь. А ментов я сюда приглашать не хочу. Потом от них не отвяжешься. И еще придется им тут бесплатные приемы устраивать. Так что пусть морды друг другу царапают, волосы вырывают, но без смертоубийства. Людка, ни в коем случае не позволяй им убивать друг друга!

– Я это и имел в виду, – кивнул Алейник. – Людмила Васильевна правильно все поняла. Не надо, чтобы убивали. Но народ любит скандалы. То есть нам нужны девки, которые друг друга ненавидят. Пары, которые друг другу в свое время дорогу перешли. Конечно, мы их в разные комнаты поселим. Вот я и хотел с вами обсудить, как с людьми нейтральными, кого приглашать и как расселять. Они будут знать, что их все время снимают, и большинству – или всем – надо не замуж за моего сына, а в очередной раз засветиться. Напомнить народу о себе, любимых. Они же еще в процессе будут фотографии на своих сайтах публиковать, в Instagram и Facebook выкладывать и лайки собирать. То есть список уже есть. Тот, который я сам составил. Я его хочу «прокатать» на вас. Вы же не собираетесь продвигать никого «своего»? А все другие знакомые тут же начнут мне сватать любовницу, дочку, племянницу. В общем, высказывайте свое мнение, не стесняясь.

Я предложила назвать кандидатуры, которые Игнат Петрович включил в список невест.

Зиза

Первой, к моему большому удивлению, он назвал порнозвезду Зизу. Ой, простите, – эрозвезду. Это слово в русском языке появилось то ли благодаря самой Зизе, то ли ее пиар-менеджеру или агенту, или кто там с ней работает. И вообще-то оно правильно характеризует Зизу. Она снимается не в порно, а в шикарных эротических фильмах.

Я ожидала певиц, актрис, балерин, телеведущих. Отдать должное Зизе, она великолепная актриса. Я никогда не думала, что буду с удовольствием смотреть порно. Хотя это не порно в традиционном смысле. Это безумно красивая эротика. Это искусство. На Западе (где она живет и снимается и где в основном и распространяются картины с ее участием) фильмы с Зизой вообще называют «высоким искусством» или «высокохудожественным порно». Их смотрят не только (и не столько) любители «клубнички», но и эстеты. Дело тут, конечно, не только в Зизе, но и в режиссере, и операторе. Во всех фильмах, где снималась Зиза, дело происходит в великолепных интерьерах или у красивых памятников. Никаких немецких сантехников, никакого офисного стола! Вместо них – безумно красивые кадры, стильность всего снятого, каждая деталь тщательно подобрана. От обстановки (в широком смысле) невозможно отвести глаз.

Даже наша Государственная дума обсуждала фильмы с Зизой! Эротика или порнография? В конце концов решили, что эротика, и даже те, кто с пеной у рта орал, что никогда не смотрел и не будет смотреть ничего подобного, почему-то участвовали в специальном просмотре. Правда, было принято решение, что до восемнадцати лет эти фильмы смотреть нельзя (хотя я не сомневаюсь, что после такой рекламы смотрели люди всех возрастов) и в широкий прокат их пускать тоже нельзя. Но теперь эротику с Зизой можно купить и легально на территории России. Правда, с соответствующей пометкой.

Мне лично больше всего понравился английский замок с привидениями. В фильме была рассказана его история и показаны обитатели из разных веков. Фактически фильм состоял из пяти новелл. Зиза появлялась в каждой, играя жену, дочь или невестку хозяина. Над фильмом трудились великолепные костюмеры и гримеры. Да, секс был, но красивый! После выхода этого фильма, который взял еще и всевозможные призы в конкурсе фильмов для взрослых, владелец замка, сдававший его в аренду, очень благодарил его создателей. Он не мог найти денег на ремонт своего фамильного гнезда, а тут не только все отремонтировали, но и сделали замок очередной туристической Меккой. И теперь у хозяина не только нет проблем с ремонтом, он еще и богатеет с каждым днем.

Конечно, в его замке продавались и диски с фильмами, где блистает Зиза. Вероятно, Зизе и ее агенту или режиссеру капали проценты с продаж. После появления в прокате этого фильма масса владельцев замков, дворцов, палаццо, особняков и прочей недвижимости по всему миру предложили эту недвижимость для съемок Зизы. Без арендной платы! Реставрируйте, как считаете нужным, только приезжайте!

Зиза снималась в Венеции, Флоренции, Риме, в какой-то подмосковной усадьбе. Фильмы были не только цветными, но и черно-белыми. Это вообще был «высший пилотаж», конечно, не в плане секса, а антуража. Фильм, действие которого происходило в Венеции, начинался на каналах, по которым плыла гондола. Зиза была на краю, закутанная в фату. Гондольер и «возлюбленный» пели. Люди по берегам каналов не были артистами массовки, это были жители Венеции и туристы. Гондола шла под бурные аплодисменты и под жадными взглядами мужчин и завистливыми – женщин. Потом дело происходило в старинном палаццо. Я Италию посмотрела благодаря этим фильмам и этим роскошным съемкам. Режиссер и оператор этих фильмов были просто гениями. Кстати, а почему они выбрали этот жанр?

В общем, это была звезда, известная далеко за пределами России. Но никто не знал ее подлинного имени, национальности и возраста. Во внешности было что-то восточное – или ее так гримировали. По-русски Зиза говорила очень чисто и говорить умела – я неоднократно смотрела ее пресс-конференции. У нее работала голова!

А потом Зиза вдруг вышла замуж – и мужское население планеты Земля издало тяжелый стон. Неужели больше не будет новых фильмов с любимой (платонически) Зизой?

Ее мужем стал известный бизнесмен Мехман Абдурахманович Гусейнов, азербайджанец по национальности, но родившийся в России и всю жизнь здесь проживающий. Гусейнов был кандидатом технических наук, защитился еще в советские времена. В новые времена как-то быстро приватизировал свой НИИ и все его разработки – и стал богатым человеком. У него была жена, с которой он вступил в брак сразу после окончания института, и сын. С женой он развелся, чтобы жениться на Зизе. Хотя брак с первой женой вроде бы уже много лет был только формальностью, веского повода для развода не имелось. Зиза тоже родила сына, но экспертиза, которую тут же организовал новоиспеченный отец, показала, что это не его сын. Гусейнов с Зизой развелся – и она вернулась к своему ремеслу, к большой радости многочисленных поклонников. Не знаю, сказались ли роды на ее теле. Сейчас техника позволяет убрать все изъяны.

Зиза никогда не была худой, но и не была полной. С ней вполне могла себя ассоциировать средняя женщина. В весе она не прибавила – или быстро согнала лишние килограммы. Рекламная кампания, связанная с ее возвращением, была проведена прекрасно. Фильмы с ее участием опять раскупались огромными тиражами.

Она родилась в семье священнослужителя и росла в совершенно особенной атмосфере. В первую очередь это была атмосфера любви. Ее родители по-настоящему любили друг друга, и братья и сестры любили друг друга и родителей. Хотя жили они бедно. Приход был совсем небогатым, но люди часто несли многодетному священнику выращенное на огородах и собранное в лесах. А он не отказывал никому и никогда. Все люди знали, что дом батюшки открыт для всех страждущих. Он искренне радовался, когда люди находили свое счастье, и всегда отыскивал нужные слова, чтобы утешить тех, кого постигло горе.

Она вышла замуж за молодого священника и познала еще большее счастье. Первым серьезным ударом стала смерть матери. Все случилось неожиданно, как рассказал отец, мама умерла за пятнадцать минут. Обширный инфаркт. С другой стороны, о такой смерти можно только мечтать. Не мучилась сама, не мучила никого из родственников, в памяти у всех остался светлый образ – мать, которую все дети всегда будут вспоминать с любовью и благодарностью, как и прихожане церкви, где служил ее муж.

Она надела черные одежды и сказала мужу, что сорок дней будет ходить в этом монашеском одеянии. Это будут сорок дней траура. Он знал, как она любила мать, и не спорил. Она истово молилась каждый день, после возвращения с похорон легла в другой комнате, чтобы не искушать мужа.

Но до окончания сорока дней после смерти матери она поняла, что беременна. Это был лучик счастья в беспросветном горе.

Она поехала к врачу в районный центр, чтобы подтвердить беременность и встать на учет. Она возвращалась от врача с улыбкой, впервые после смерти матери. Она знала, как муж обрадуется этой новости. Они жили вместе уже полтора года, а долгожданная беременность наступила только теперь. Может, таким образом мама посылала ей весточку, хотела сказать, что все будет хорошо? Надо радоваться жизни, а не печалиться. И она не могла не улыбаться, несмотря на траур.

Но все оказалось совсем не хорошо. Ее схватили на дороге, по которой она шла от автобуса, и затолкали в дорогую иностранную машину. Она оказалась в каком-то богатом доме, где над ней надругались четверо подонков.

Они приняли ее за монашку, а монашки у них еще не было. Потом они удивились, что она не девственница, хотя бросали жребий, кому быть первым. Она потеряла ребенка. Конечно, они не поняли, что она потеряла ребенка и, как выяснилось уже в больнице, больше детей она иметь не сможет. К тому же ее заразили нехорошей болезнью.

Она поняла, что не сможет жить с этим грузом. Она знала, что самоубийство – грех, но столько всего сложилось воедино. Она не могла жить со всем этим.

И еще и любимый муж погиб в автомобильной аварии, когда ехал к ней в больницу. Это стало последней каплей. Она выпрыгнула с последнего, восьмого, этажа больницы, и умерла сразу же.

Лично Патриарх дал разрешение на отпевание. Их с молодым мужем похоронили вместе.

Никаких данных о насильниках она сообщить не смогла, просто не успела рассказать следствию то, что помнила.

А следствие не очень и старалось их искать.