Текст книги "Игра с огнем"

Глава 9

Я сама позвонила Юлии Юльевне, маме Андрея, сообщила о насильственной смерти своей бабушки и попросила их с Олесей очень хорошо подумать о том, что может пролить свет на обстоятельства ее гибели. У бабушки были какие-то подозрения? Она чего-то или кого-то опасалась?

– Нет, она никого не опасалась, – сказала Юлия Юльевна. – У меня сложилось впечатление, что она была очень уверенной в себе женщиной, точно знала, чего хочет. И жить она собиралась до ста лет! Кто-то из ваших предков, Аня, перешагнул столетний рубеж. И Нина Аристарховна говорила, что у нее хорошая генетика, она ведет здоровый образ жизни, занимается йогой.

«Бабушка? Йогой?»

С большим удивлением я узнала, что к йоге бабушку приобщила внучка, которая придерживается какой-то особой диеты, полезной для климата Земли. Значит, Зина. И тут Юлия Юльевна вспомнила, что эта самая внучка, борющаяся за спасение планеты, приезжала к бабушке в предыдущий перед их встречей день. Только Юлия Юльевна не знала, о чем они разговаривали. Может, бабушка хотела побеседовать со мной о Зине?

Я также попросила вспомнить, какие драгоценности были на бабушке, когда они с ней общались, и, по возможности, их нарисовать.

Мы с Андрюшиной мамой договорились, что они с Олесей приедут ко мне на следующий день вечером.

– Только, пожалуйста, не привозите никакую еду. Я могу все приготовить сама.

– Да, конечно, Аня. Но мы с дочкой тогда подумали… Ваша бабушка нам сказала… Да, я поняла, что не нужно было. А что привезти?

– Ничего не нужно. Сами приезжайте.

Распрощавшись с Андрюшиной мамой, я позвонила Зине, но телефон у родственницы был выключен. Хотя Зина, возможно, выключает телефон, когда ведет прием пациентов. Не будешь же отвечать, когда у тебя пациент сидит с открытым ртом?

Я позвонила тете Майе и спросила Зинин график.

– Какой график?! – истерично заорала тетя Майя, что ей было несвойственно. – Зинку на пятнадцать суток посадили! Допрыгалась! Отец сказал, что вышвырнет ее из клиники, пусть в дворники идет. Ему такие сотрудники не нужны.

– Тетя Майя, что случилось?!

– Аня, ты сейчас где?

– Дома.

– Аня, давай встретимся. Тошно мне. И давай вместе съездим в бабушкину квартиру, платье ей выберем. Прическу ты будешь делать? Только я не знаю, как в квартиру попасть. Ее опечатали?

Я ответила, что сегодня была в квартире, видела там собственного отца (он же – брат тети Майи) и он вызывал мастера, чтобы поменял замки. Я не исключала, что отец до сих пор находится в квартире бабушки. Правда, я не стала говорить тете Майе, что он там ищет завещание и деньги. Но она сама спросила, что он там делает. Я предложила ей с ним связаться, а потом перезвонить мне и сказать, куда ехать – прямо в бабушкину квартиру или к моим родителям за ключами.

Тетя Майя перезвонила очень быстро и орала дико – отец до сих пор в квартире, причем один, и неизвестно, что уже там нарыл. А она такая же наследница, как и он. У них совершенно равные права на бабушкино наследство. Мой отец должен был позвать тетю Майю, а он втайне от всех отправился искать клад. Я не стала спрашивать, какой клад в квартире бабушки может искать отец, и предложила встретиться в самое ближайшее время. Тетя Майя спросила, где мой «мент», как она назвала Андрюшу, и предложила мне прихватить и его – для юридических консультаций и как свидетеля.

Андрюша сказал, что уже нормально себя чувствует и с удовольствием съездит посмотреть на старую петербургскую квартиру с обстановкой из XIX века.

Приехали мы уже после тети Майи, и ее вопли услышали на лестничной площадке, несмотря на толстые стены старого дома. Но дверь была современная, она-то и пропускала звуки. Тетя Майя была красная как рак (удар бы не хватил!), отца трясло от злости. Меня он был совсем не рад видеть, а с Андрюшей знаком не был. Когда они с матерью принеслись на место аварии к драгоценной Яночке, он на меня-то не обратил внимания, не то что на моего спутника.

– Ой, Андрюша, как хорошо, что ты приехал! Нам потребуется юрист.

– Кто вы?! – грозно спросил у Андрюши мой папа. – Аня, где ты его нашла?

– На дороге, – честно ответила я.

– Может, мы пройдем в комнату и присядем? – спокойно предложил Андрюша, осматриваясь в коридоре, где старинные книжные шкафы тоже стояли от пола до потолка.

– Андрюша, я очень рада снова тебя видеть, – ворковала тетя Майя. – Объясни, пожалуйста, моему брату, что он не имел права тут находиться один.

Андрюша подтвердил, что у моего отца и тети Майи равные права, если только Нина Аристарховна не оставила завещания.

– А ты при жизни видел Нину Аристарховну?! – рявкнул мой отец.

Андрюша спокойно ответил, что видел, и не один раз – вначале на юбилее, а потом она приезжала в мою квартиру, когда там лежал больной Андрюша, а я находилась на работе. Папа моргнул, переваривая информацию, потом буркнул:

– Пошли в комнату.

Мы проследовали в гостиную, где бабушка с дедушкой, а до них прабабушка и прадедушка и другие «пра» принимали гостей.

– Я не нашел завещания, – устало объявил отец, когда мы все уселись за большим столом. И он на самом деле выглядел усталым и изможденным. Хотя конечно – вначале очередной «подарок» от Яночки, теперь убита его мать…

– Давай мне мою связку ключей, – потребовала тетя Майя.

– Возьми сама в коридоре. Там три набора ключей от новых замков. Я оба поменял. Ну, и от домофона со старой связки можешь снять.

– У кого были старые ключи? – спросил Андрей.

– У моей матери – эта связка пропала и находится неизвестно где. После смерти отца мать отдала его связку мне – на всякий случай. И у соседки была – она в коридоре рядом с моей, то есть отцовской, со старыми ключами. Надо с них снять ключи от домофона, а с отцовской – от черного хода. У соседки не было ключа от черной лестницы. Насчет матери не знаю. Может, дома держала. Но там я замок не менял. Честно говоря, в голову не пришло, когда тут мастер был. Но там есть тяжелый засов. Я не помню, чтобы кто-то из семьи этим ходом пользовался. Он все время стоял закрытым изнутри, и ключ от него вору не поможет.

– Что ты собираешься делать с квартирой? – спросила тетя Майя.

Я хотела напомнить, что бабушка еще не похоронена, но не стала. Послушаем, что скажут дорогие родственники.

– Продавать, – однозначно сказал отец. – Других вариантов не вижу.

– Но, Коля… Это же часть истории нашей семьи… Эти стены помнят наших предков, несколько поколений нашей семьи!

– И что? Музей здесь делать? Майя, ты хочешь здесь жить?

– Вообще-то тут прошло наше с тобой детство, Николай. Счастливое детство. Ты помнишь…

– Давай обойдемся без воспоминаний. Мне нужны деньги, чтобы в очередной раз откупиться из-за Янки. – Потом взгляд отца упал на меня. – Ане дам денег, чтобы ипотеку закрыла или хотя бы заплатила значительную часть.

«Неужели и мне что-то достанется?»

Тетя Майя спросила, хочу ли я, чтобы эта квартира была продана. Я сказала, что нет, и заметила, что для решения Яниных проблем – если их нужно решать за мою сестрицу – вполне может хватить каких-то статуэток или книг. Тетя Майя кивнула и заметила, что квартиру они с моим отцом в любом случае унаследуют только через полгода, а пока не могут проводить с ней никаких операций, а вот с вещами внутри квартиры могут.

Я посмотрела на Андрюшу. Он пожал плечами. Квартиру никто не опечатывал. Мой отец и тетя Майя на самом деле прямые наследники. Других у бабушки нет. Свидетельство о праве собственности на статуэтки и книги не нужно. Хотя может статься, что на какие-то и потребуется. И я также подумала, что то, что находится внутри квартиры, может в несколько раз превышать ее стоимость. Может, все члены нашей семьи с помощью этой обстановки и квартиры решат все наши проблемы? Хотя в той части семьи, к которой относилась я, большая часть уйдет на Яночку.

– Что ты нашел? – тем временем спросила тетя Майя у моего отца.

– Если ты про золото и бриллианты, то только шкатулку с материными драгоценностями. Она в спальне. Я помню некоторые из этих драгоценностей еще на бабушке. От нее они перешли нашей матери.

– А теперь должны перейти мне и нашим девочкам, – объявила тетя Майя и посмотрела на меня. – Аня, выбери себе что-нибудь в память о бабушке.

– Но, Майя… – открыл рот отец.

– Что?! Все должно пойти Яночке? Опять? А с какой стати?! Это драгоценности моей матери. Моей и твоей. У меня есть дочь, у тебя две. Законные, – тут же добавила тетя Майя. – Вот между нами все и должно распределяться. Пусть эти вещи останутся в семье. Я не позволю их продавать! Аня, пошли себе чего-нибудь выберем.

Я взяла себе комплект с изумрудами – серьги с браслетом и медальон на цепочке, на котором была выгравирована буква «А». Я знала, что прабабушку звали Анна. Вероятно, он принадлежал ей. Меня не называли в честь нее. Родители выбирали имена сразу для девочек-двойняшек и остановились на Ане и Яне, без привязки к именам предков. Яны у нас в роду точно не было.

Пока мы рассматривали драгоценности, отец о чем-то разговаривал с Андреем. Слов из-за толстых стен было не разобрать. Значит, не услышат и нас. А я хотела знать, что все-таки произошло с Зиной и зачем она ходила к бабушке.

– За деньгами, – сказала тетя Майя.

– За какими деньгами?!

Тетя Майя тяжело вздохнула и пояснила, что Зина со своими друзьями, борющимися за охрану окружающей среды, решили купить участок на берегу озера, то есть они хотели купить весь берег озера и заняться очищением этого озера.

– А без покупки берега они не могут заниматься его очищением?

– Аня, Зина мне пыталась что-то объяснить, я не поняла. У Андрюши своего спроси, раз у него юридическое образование. Я так поняла, что если весь берег будет их или хотя бы его часть, то тогда они без проблем могут лезть в озеро и делать там все, что хотят.

– Все, что хотят? Ой ли?

– Ну, конечно, не отходы сливать! А они и не собираются. Они чистить хотят. А если берег в собственности, можно всех недовольных посылать подальше.

– А кто может быть недоволен, если люди хотят чистить озеро?! Почему они сейчас, не владея ни сантиметром берега, не могут организовать его очистку, если желают? Вообще сейчас не купальный сезон. Я понимаю, что они летом могли бы помешать отдыхающим. А сейчас зима приближается!

Тетя Майя объяснила, что часть берега захапал какой-то бизнесмен, бывший спортсмен, бывший рэкетир, а теперь уважаемый член общества и владелец нескольких торговых объектов в нашем городе, а также молочного производства в области, неподалеку от озера и его места проживания. Он построил на берегу дом, обнес территорию забором. Участок у него очень приличный, там, конечно, стоит не только хозяйский дом, но и дом для персонала, баня с бассейном и финской сауной, баскетбольная площадка, гараж на несколько машин. Странно, что нет теннисного корта, но, возможно, все дело в том, что мода на теннис прошла, а горнолыжный склон, вдруг появившийся на равнине, привлечет лишнее внимание, которое такому человеку наверняка не нужно, пусть даже горнолыжный склон в наше время – это политически правильное решение. Или, может, хозяин испугался, что лыжники будут слетать в озеро, а ему потом утопленников вылавливать?

В результате всего этого масштабного строительства местные жители и дачники лишились привычного подхода к озеру, которое, вообще-то, является общенародной собственностью. Вроде бы у нас озера пока продавать нельзя.

– То есть к озеру вообще нельзя подойти? – уточнила я. – Усадьба этого спортсмена-рэкетира-бизнесмена построена вокруг озера? С озером в середине? Но если он скупил все земли вокруг…

– Пока можно подойти. И пока не скупил. Но хочет. Поля для гольфа собрался оборудовать, причем с вертолетной площадкой, на которую будут приземляться вертолеты игроков, но окончательное решение пока не принято. Зина с друзьями вначале боролись, а потом им кто-то подсказал, что единственный выход – это купить или арендовать землю, на которую положил глаз этот тип. И предложить что-то в противовес полям для гольфа. Они и предложили облагородить территорию – пляж сделать цивилизованный, озеро очистить, рыбу в него выпустить, то есть мальков. Там и сейчас какие-то рыбешки живут, но совсем не то, что было раньше. Но для проекта нужны деньги.

– И Зина за этими деньгами отправилась к бабушке? Я, правда, не представляю масштаб сумм, но это же миллионы! У бабушки были такие деньги?

– Я не знаю, сколько у бабушки денег и на сколько потянет все, что есть в этой квартире. Но Зина и не рассчитывала, что бабушка финансирует весь проект. Они все сейчас собирают деньги – кто где может. Пишут в различные организации – наши и зарубежные, депутатам всех уровней. Ты слышала про краудфандинг?[2]2
  Краудфандинг (дословно: народное финансирование) – сбор средств, как правило, через Интернет. Люди добровольно жертвуют на какой-то проект, помощь другим людям или организациям. Цели могут быть самые разные: разработка лекарства от какой-то болезни, помощь жертвам стихийного бедствия, поддержка политической кампании, спортивной команды, компании из любой сферы деятельности. – Прим. автора.


[Закрыть] Людям же там жизни не будет, если построят гольф-клуб с вертолетной площадкой. И дачники, и местные жители подозревают, что их вообще потом из тех мест выселят, чтобы не мешали хозяевам жизни, а их домишки не портили пейзаж.

Я не стала это никак комментировать, но, даже ни разу не видя бизнесмена-спортсмена-рэкетира, я подозревала, что у него больше возможностей (и денег), чем у общественной экологической организации. И связей у него больше, и в гольф к нему будут приезжать играть депутаты и чиновники всех уровней. Или не играть, а общаться на природе. Он же не просто поле собирается делать, а клуб. А в России гольф обязательно должен быть с шашлыками и горячительными напитками. У нас ведь под словом «рыбалка» разные люди понимают разные вещи. У каждого свои ассоциации возникают. Конечно, есть и те, кто ездит на рыбалку ловить рыбу. Но масса других людей ездит совсем не за рыбой. То же самое с гольфом. «Играть в гольф» будут приезжать те, кто не знает ни одного правила. Не исключено, что с клюшками. Но будут просто гулять по полю, например, ведя беседы таким образом, чтобы их никто не подслушал. И как раз такие люди находятся среди тех, кто принимает решения. Им объяснено, зачем будет строиться «гольф-клуб», какие будут предоставляться возможности. И они за гольф-клуб, а не общественный пляж для каких-то дачников.

– А этот бизнесмен что, против очистки озера? – спросила я.

– Нет, он тоже хочет его чистить.

– Тогда в чем дело?! В бюджетных деньгах, выделяемых на очистку? Их хочет получить бизнесмен-спортсмен-рэкетир? И чистить самостоятельно, без экоэнтузиастов? И он боится, что деньги вполне могут достаться им, а не ему? И почему тогда он сам строился на грязном озере? Почему он его до сих пор не очистил?! Он же, как я поняла, живет на берегу? У него и баня есть. Такие люди любят бани на берегу озера, чтобы в него нырять, в особенности зимой. И неужели он сам, живя на озере, в нем не купается? Зачем он тогда строился там?!

– Ходят слухи, что этот тип с друзьями туда трупы сбрасывал, еще в девяностые, и они до сих пор там. Большой скандал будет, если их оттуда достанут.

– Но если в девяностые, то что там осталось?

– Скелеты, – ответила тетя Майя. – С привязанными камнями, гирями или еще какими-то грузами. Он не может допустить, чтобы их кто-то нашел. Сейчас же наука шагнула далеко вперед. Можно провести анализ ДНК и идентифицировать человека. И тогда потянется длинная цепочка… Конечно, многих друзей этого типа уже нет в живых, но многие остались, теперь стали уважаемыми людьми – кто-то в бизнесе, кто-то в чиновниках, кто-то в депутатах. И они знают, что делалось в девяностые, и знают, что посторонних к озеру нельзя подпускать. Может, поэтому он и построил дом на берегу, оттяпав его часть. А ему соответствующие люди дали соответствующие разрешения, а теперь его защищают.

– Но раньше чистить озеро никто не собирался?

– Аня, я тебя умоляю! Где у нас чистят водоемы? В городе или области? У нас, по-моему, только загрязняют. И организации, и отдельные граждане.

– А почему Зина с друзьями обратили внимание именно на это озеро? У нас ведь и другие рекреационные зоны застроены?

– Там рядом дача у кого-то из членов их организации. И дачники объединились в борьбе против гольф-клуба. Подключились экоэнтузиасты. То есть там дачники, местные жители и экологи против одного бизнесмена.

– Но все-таки гольф-клуб – это не завод, не фабрика, которые будут сливать отходы производства.

– Во-первых, берег. Аня, ты забываешь, что люди и так лишились части берега. Те, у кого дома стоят со стороны бизнесмена, теперь вынуждены делать большой круг, чтобы добраться до воды – искупаться, просто на берегу посидеть. Если построят гольф-клуб, то люди лишатся всего берега. Доступ к озеру будет закрыт. Во-вторых, вертолетная площадка. Кому нужно, чтобы над твоей головой регулярно летали вертолеты? В особенности если вспомнить, сколько их и маленьких самолетов разбилось в последние годы. В-третьих, мячи для гольфа.

– А мячи-то тут при чем?!

Тетя Майя объяснила – она сама всю эту информацию получила от Зины. Первые мячи для гольфа (правильнее сказать: игр, подобных гольфу) были деревянными. В XVII веке появились мячи, которые стали называть «пернатыми» (featherie balls). Это были круглые кожаные мячики, набитые куриными и гусиными перьями, которые предварительно вываривали, чтобы размягчить. Процесс их изготовления был трудоемким, соответственно мячи были дорогими – и гольф становился игрой обеспеченных людей. Потом появились гуттаперчевые саподилловые мячи – из застывшего сока дерева саподилла. Они превосходили предшественников своими аэродинамическими свойствами и вскоре стали очень популярны. Это основной мяч XIX века. В ХХ веке им на смену пришли резиновые и были в ходу почти до конца прошлого века. Но в тысяча девятьсот шестидесятых годах появились мячи из синтетических смол. Это более долговечные мячи с хорошими качествами. Они быстро приобрели популярность.

Но экологи считают, что такие мячи, попадая в водоемы, вредят этим самым водоемам и их обитателям. Уже проведено несколько исследований. Часть заказывали экологические организации, а часть – изготовители мячей. Это же бизнес. Результаты были получены разные. Ведь кто платит, тот и заказывает музыку.

– А что, так много мячей попадает в водоемы, что они могут водоемам навредить?!

– Насколько я понимаю, их просто не вытаскивают, если они летят в воду. А ведь многие поля находятся рядом с водоемами. И экологи нашли для себя еще одну «тему». Конечно, ее вначале раскрутили на Западе, а теперь и наши подключились.

Но производители тоже быстро сориентировались и выпустили на рынок экобиоболы (ecobioball, что можно перевести как «экобиомяч»). Это экологически безопасные мячи, которые при попадании в воду растворяются и превращаются в корм для рыб. В США даже была проведена крупная рекламная кампания – что-то типа «вы можете спокойно играть в гольф нашими мячами, не опасаясь неблагоприятного воздействия на окружающую среду, как раз наоборот!». Мячи дорогие, производители только выиграли от их появления на рынке, потому что на Западе борцов за сохранение окружающей среды в разы больше, чем у нас, и эти борцы (и не только они) теперь покупают «экологически безопасные мячи». И никакой богатый человек не осмелится (по крайней мере, в США) играть в гольф мячами, которые могут вредно воздействовать на окружающую среду. К тому же теперь в гольф играют даже на яхтах. Вероятно, это какая-то особая версия гольфа из-за размеров яхт (даже так называемых суперъяхт и мегаяхт), но как-то в него играют. И, естественно, только экологически безопасными мячами! С яхт-то их в море летит гораздо больше, чем с полей для гольфа.

– Какое отношение мячи для гольфа имеют к Зине? Она стала их распространителем в России? Их экологическая организация стала? За что она сидит в кутузке?

– За участие в несанкционированном митинге. За неповиновение властям. Там несколько пунктов. Их лидер по кличке Бочонок (ты его видела на бабушкином юбилее) почему-то решил делать упор на мячи – в теме загрязнения окружающей среды. Может, из-за новой и необычной информации – чтобы люди слушали.

Про Толю Бочонка я совсем недавно читала в Интернете и смотрела ролики с его участием после разговора у нас в салоне – и поняла, что видела его живьем. Это комический персонаж. Но, может, так и надо, чтобы привлекать внимание? Ведь народ смотрит «экологические» ролики именно для того, чтобы взглянуть, что этот тип еще выкинул. Я думаю, что он специально придумал для себя такой имидж и его поддерживает. Журналисты приезжают снимать не борьбу экоэнтузиастов за правое дело, а Толю Бочонка. Но для защиты окружающей среды все средства хороши.

Это невысокий мужичонка с фигурой, напоминающей бочонок пива. Небольшой бочонок. Правда, очень активный. Несмотря на странную и весьма тяжелую фигуру, Толя очень быстро передвигается на коротеньких ножках. А уж оратор-то он просто гениальный. Прыгает такой бочонок по импровизированной сцене – и чешет как по писаному. Правда, на юбилее моей бабушки он не прыгал, а сидел за столом, и они с Зиной поучали всех присутствующих. Но там не было снимающих камер. Толя вместе с Зиной вещали о том, как Всемирный фонд дикой природы бьет тревогу по поводу состояния биоресурсов Земли. Я это помнила.

Я не знаю, кто Толю финансирует, может, и никто, и он этим делом занимается по велению души или для получения доз адреналина, потому что ему скучно. Я не знаю, где он трудится в остальное время и трудится ли вообще. Наверное, при желании можно было бы найти информацию в Интернете, но желания у меня не было. Мне было все равно.

Хотя мне не все равно, что у нас уничтожаются парки и скверы ради строительства, например, торговых центров. Да чего угодно! И я против загрязнения водоемов – любых и любым образом. Устанавливайте очистные сооружения, вывозите отходы на полигоны, вложитесь в строительство мусоросжигательного завода. Экологи все делают правильно, но только если делают искренне, и это настоящие борцы за защиту окружающей среды. Уже всплывала информация, что были акции, которые «фейковые» экологи проводили по заказу конкурентов – тех, кто в том же сквере хотел построить что-то другое. Но если это на самом деле борьба за сохранение окружающей среды, я двумя руками «за».

Я лично именно от Толи Бочонка узнала, что биоресурсы Земли за последние сорок лет сократились на треть! Люди их съели, вырубили, отравили или сожгли. Я удивилась, что Россия, оказывается, относится к родной планете довольно бережно и занимает в списке вредителей только тридцать третье место. Может, из-за того, что все познается в сравнении? Или благодаря экоэнтузиастам типа Зины и Толи Бочонка? Или нашим огромным территориям? Первые места в этом позорном списке вредителей занимают Катар, Кувейт и Эмираты. Они живут наиболее расточительно с точки зрения использования ресурсов Земли.

Тетя Майя тем временем рассказала, что полицию к митингующим наверняка вызвал бизнесмен. Может, кому-то заплатил, чтобы с ними жестко обошлись и они больше не претендовали на участок. Акция была не согласована. Я, кстати, вообще не понимаю, а почему какие-то чиновники дают или не дают разрешение на то, чтобы взрослые люди, имеющие определенные убеждения, могли где-то собраться и обсудить какие-то важные проблемы? Например, когда в Купчине боролись за спасение Парка интернационалистов от строительства в нем гигантского торгового центра, городское правительство не согласовало ни одну акцию защитников парка в самом парке. Более того, вначале отказали в проведении митинга не только на территории парка, но и во всем Фрунзенском районе. «Ближайшую» свободную площадку чиновники нашли на севере города (парк находится на юге) – в Удельном парке. Это было просто издевательство Комитета по законности и правопорядку городского правительства над защитниками парка и всеми людьми, которые парком пользуются. Активисты отказались от предложения Смольного и подали новую заявку на митинг с предложением восьми вариантов во Фрунзенском районе. Один из них был согласован, но на приличном удалении от Парка интернационалистов. А ведь любое мероприятие там не помешает никому! Движение перекрывать не надо, транспорт в объезд пускать не надо. Власть боится волеизъявления народа? Желания бизнесменов важнее, чем людей, которые хотят сохранить парк, сквер, озеро?

Возможно, полицию разозлило выступление Толи Бочонка – насколько я поняла из Интернета, кто-то веселится, его слушая, а кто-то выходит из себя. Персонаж противоречивый и вызывает разнообразные эмоции. На этой акции он говорил не просто про экологию, защиту окружающей среды, очищение озера, а про возможное его загрязнение именно мячами для гольфа – и рассказывал историю этих самых мячей. Это могло вызвать просто раздражение. Какие мячи для гольфа? У полиции в целом и каждого полицейского в частности других проблем выше крыши. Зачем здесь собрались все эти люди? Может, полиция посчитала, что это заказная акция конкурентов бизнесмена, также желающих купить или арендовать участок, и стала действовать жестко?

В общем, после участия в акции в защиту озера Зину посадили на пятнадцать суток. Конечно, не только ее, а еще четырнадцать человек разного возраста и пола. Кого-то отпустили (участников акции сажали в специально пригнанные автобусы), но Зина требовала пустить ее к пострадавшим во время столкновения с полицией, чтобы оказать первую помощь.

– И что будет теперь?

– Отсидит и выйдет, – пожала плечами тетя Майя. – И дальше будет участвовать в акциях. Ее не остановить. Она на этой экологии свихнулась. Может, от отсутствия личной жизни. Толя же не любовник, а соратник.

– А ребенок где?

– Естественно, отец забрал. Теперь, наверное, подаст на лишение Зины родительских прав. А если лишат, она еще больше с катушек съедет.

– Тетя Майя, вы считаете, что Зина не совсем здорова психически?

Зинина мать кивнула.

– И Миша так считает. Мы с ним встречались и обсуждали случившееся. Он ее, конечно, не выгонит из клиники – все-таки родная дочь, и клиника частная. Но мы оба считаем, что Зину бы надо показать специалисту. Аня, это ненормально. Да, борьба за сохранение окружающей среды – это хорошее дело. Но она свихнулась на этом. Когда она говорит на свои любимые темы, присутствуют признаки безумия.

– И причина – неустроенная личная жизнь?

– Да. У женщин такое бывает.

– Но ведь она начала участвовать во всех этих акциях, когда была замужем, – вспомнила я.

– Муженек гулять стал. Он – к бабе, она – на экологический митинг. Она таким образом уходила от проблем дома.

Тетя Майя вздохнула, потом сказала:

– Я не исключаю, что мою мать убил кто-то из этой шайки экоэнтузиастов.

– ?!

– Аня, я понимаю, что это может звучать бредово. И я сказала «не исключаю». Я не утверждаю. В этой группе собрались странные личности. Я расспрашивала Зину о ее коллегах, искала информацию в Интернете. Меня же волнует, с кем проводит время моя дочь! Мне не нравится эта компания. А там сейчас гуляет эта идея с покупкой или арендой участка. И Зина им явно сказала про бабушку, про дедушку, про всю нашу семью. Ее могли выспросить подробно – и она, как дурочка, могла рассказать, что бабушка живет одна, она – из потомственных врачей и все в таком роде. Кто-то мог навести справки.

– Но Зина за бабушкой не наследует! Конечно, может быть завещание – дедушка же оставил всем внукам по двести тысяч. Кстати, когда пройдет полгода, Зина вполне может использовать свои двести тысяч на благое дело.

– Ей на адвоката их придется потратить, если хочет сына видеть, – заметила тетя Майя. – Я за адвоката платить не буду, и Миша с Игорем тоже не будут. Зять – адекватный. Он не скрывает от нас ребенка и только вчера сказал мне, что мы с Мишей можем увидеть его в любое время. А ты, Аня, не поняла, что я хотела сказать. У бабушки украли ключи! Экоэнтузиасты не собирались за ней наследовать! Они хотели проникнуть в квартиру – если это вообще они. Но уже в первую ночь тут ночевал мой брат.

– Во вторую, – напомнила я. – Бабушку убили вечером. Нашли утром, позвонили отцу. Он приехал не в тот вечер, когда ее убили, а на следующий. Человек, который взял ключи, уже мог тут побывать и забрать деньги.

– Может, не успел?

Я пожала плечами и предложила тете Майе все-таки выбрать вещи для похорон бабушки.