Текст книги "Три сестры и один муж"

Глава 5

Теперь этим, конечно, никого не удивишь. В любом случае я больше не могла расспрашивать Фомичиху – приехала следственная бригада. Но из услышанного я могла сделать однозначный вывод: всем проживающим в доме убивать Сыроварова было невыгодно. Да, у некоторых его обитателей имеется свой доход, и на этот доход можно неплохо жить, но они могут лишиться ряда контрактов после смерти главного кормильца. Кристина Редман попала в кино сама, но первые большие роли получила только после того, как сошлась с Сыроваровым. Игорь Лактионов, земляк Фомичихи и ее дочерей, вообще попал в кино благодаря Сыроварову, его любовнику. Его старший брат выполнял в доме всю мужскую работу и крутил любовь с Кристиной (за высоким забором). Я только не поняла пока, Сыроваров любил и мужчин, и женщин, или только мужчин, и Кристина с сестрами были его ширмой? Но положение дел всех в доме устраивало. Этим людям было невыгодно его убивать. Хотя тут вполне могли оказаться подводные камни, о которых я и не подозревала.

Мы с Пашкой и Василием знали всех ребят из следственной бригады, только никогда раньше не встречались с двумя отдельно прибывшими взрывотехниками, которых первыми выпустили на место. Дежурный следователь посмотрел на нас троих и спросил, что нам показалось странным.

– Никого нет, – сказала я. – Ни один человек, кроме Фомичихи, не вышел, хотя, как сказала она сама, в доме проживает масса народа.

– Даже звуков в доме не слышно, – добавил Вася, потом рассказал про выстрел в сердце.

Пашка показал все, что успел заснять. Пока работали взрывотехники, мы на место убийства больше не ходили. Хотя мы же там уже побывали… Но «астрологическую инсталляцию» не трогали. Ее и должны были проверить в первую очередь, а также поискать остатки мины или бомбы, или что там взорвалось. Фомичиха стояла ближе всех к месту взрыва (отогнать ее было невозможно), сокрушалась из-за нарушенной инсталляции и жалела сына Петеньку, который «очень расстроится».

– Никто в доме не знает, что произошел взрыв и погиб кормилец? – спросил у меня следователь.

Я пожала плечами.

– Опять пиар? Только черный? – подал идею один парень из следственной бригады.

– Но трупы-то настоящие, – заметил Вася. – С контрольным выстрелом в сердце.

Наконец взрывотехники работу закончили, разрешили наступать на любые места на участке, где произошел взрыв, следственная бригада отправилась туда. Я же спросила у мужчин про «астрологическую инсталляцию».

– Никаких интервью под запись, – сказали они, хотя их никто бы не смог опознать в их костюмах.

– Вы мне лично скажите, что там в этих зенитных снарядах.

– В одном лягушачья лапка, в другом кроличья, – хмыкнул один.

– Никаких следов пороха. Ни в одном, – добавил другой и подтвердил, что это на самом деле зенитные снаряды времен Второй мировой войны, вернее, их оболочки. Или более поздних времен. Такие как раз использовались в зенитных орудиях – я определила правильно. Похоже, что в них никогда не было «начинки».

– Бракованные? – спросила я.

– Кто их знает… Но их хорошо помыли и покрасили.

– И засунули в них лапки?

Мне сообщили, что в остальных какая-то трава, только определять, что это за трава, будут другие эксперты. Но она точно не взрывоопасна. Здесь нечему взрываться.

Тут как раз подъехал друг Андрюша с новой девушкой. Девушка сама его привезла, представилась Ларисой, но Андрюша предложил ей пока посидеть в машине за забором.

– Почитайте пока про Сыроварова все, что можете найти, – предложил Вася. – Потом нам расскажете. Еще лучше, если ссылочки соберете. Юле это поможет. И Андрею. А то этот актер не из сферы наших интересов.

Лариса кивнула и села в салон своей машины. Вася молодец, что придумал для девушки занятие. И скучать не будет, и осознает свою полезность.

Андрей поговорил со взрывотехниками, сходил к дежурной бригаде, Фомичиха так и болталась недалеко от места гибели зятя и неизвестной женщины.

– Где остальные ваши родственники? – спросил дежурный следователь.

– Спят, – ответила Фомичиха.

– И не выходили?

– Зачем всех-то беспокоить? – удивленно посмотрела на него Фомичиха.

Дежурный следователь переглянулся с Андреем.

– Я пока тут поработаю, – сказал дежурный следователь. – А ты начинай в доме. Если надо, вызывай подкрепление. И твои вечные помощники все снимут. Да и Юля еще заметит то, что могут пропустить мужчины.

Следователь посмотрел на нас троих, мы улыбнулись. Андрей кивнул и вместе с нами отправился в дом.

– Астролог Петенька – псих? – Андрей обвел взглядом нашу троицу, когда мы оказались вне пределов слышимости остальных.

Я сказала, что мы пока не имели счастья даже его видеть, не то что общаться, но на основании услышанного вполне можно сделать такой вывод.

– Пошли будить обитателей дома, – предложил Андрюша. – А вы все снимайте.

Мы что – мы только рады.

Вначале мы решили заглянуть в одну из двух комнат, в которых в этом доме горел свет.

Андрюша постучал. Ответа не последовало. Он еще раз постучал, потом открыл дверь и вошел. Мы оказались в огромной спальне с невероятных размеров сексодромом посередине. Кровать была разобрана, но, похоже, на ней лежал сегодня только один человек, причем поверх одеяла. Сам хозяин?

– Вот там еще свет струится, – Василий показал на чуть приоткрытую дверь сбоку, вероятно, в персональную ванную комнату. Интересно, сколько их в этом доме и в какую сумму обходятся коммунальные услуги?

Пашка сделал панорамку комнаты, Андрей пошел в ванную комнату, я потрусила за ним, Василий просто осматривался.

Распахнув дверь полностью, Андрюша выразился непечатно, потом рявкнул:

– Вася!

– Паша! – заорала я.

В наполненной водой ванне лежал молодой мужик, голову он пристроил на специальной подпорке. Лицо было бледное, глаза закрыты. Вода окрасилась в розовый цвет, потому что он порезал себе запястья. Мужик был одет в брюки от костюма и белую рубашку с галстуком.

Услышав наши крики, мужчина открыл глаза и внятно произнес:

– Дайте мне спокойно умереть.

Но Андрей с Василием не дали, быстренько вытащили его из ванны, Василий открыл чемоданчик и стал оказывать первую помощь.

– «Скорую» набирать? – спросила я и посмотрела на Андрея. Лучше, когда вызывают представители правоохранительных органов, – она приезжает быстрее. Я собиралась только запустить вызов.

– Не надо, – ответил Вася и посмотрел на неудавшегося самоубийцу. – Ты бы хоть в Интернете посмотрел, как вены надо резать.

– Может, он не владеет Интернетом в такой степени, чтобы выйти на сайты, где даются соответствующие указания, – с невозмутимым видом заметила я. – Надеюсь, их нет в прямом доступе?

– Постоянно появляются. Блокировать не успеваем, – ответил Андрюша.

Последовавшей реакции неудавшегося самоубийцы не ожидал никто из нас.

Он заорал, что лучше нас знает, как резать вены, потому что резал их девять дублей в одном фильме и тринадцать во втором.

– Эффектно на экране еще не означает эффектно в жизни, – опять с невозмутимым видом заметила я.

Значит, вот где этот тип вены учился резать… Под руководством режиссера. Интересно, а в фильм вставили весь процесс? Хотя, если судить по актеру, обучился он этому делу плохо и, надо надеяться, любительницам душераздирающих любовных драм в киноверсиях уход из жизни таким способом не угрожает. Хотя, если бы мы появились чуть позже… Он же в любом случае в воде лежал.

– А почему вы не разделись? – спросила я у Игоря Лактионова. По идее, это был он – второй актер из проживающих в доме. Или не он?

Следующая гневная тирада была адресована уже мне. Именно так герой Игоря в каком-то сериале уходил из жизни, и он за эту роль получил какую-то премию, о существовании которой я даже не слышала. И вообще он не хотел, чтобы его нашли обнаженным. Это неэстетично и неприлично. Мы еще немного послушали про эстетику и приличия, и про то, что все нужно делать красиво. По-моему, смерть – это всегда некрасиво. «Красиво» хотят уйти юные девушки из-за несчастной любви, а не мужчины, которым явно под тридцать. Хотя кто их знает, этих сериальных актеров. И о каких приличиях вообще шла речь?!

Вася тем временем ловко перебинтовал руки актеру, сделал какой-то укол, они с Андреем его быстро раздели. Он не сопротивлялся – он теперь рыдал, и это была истерика. Полностью обнаженного актера уложили в кровать, Андрюша уселся рядом, мы с Пашкой чуть отступили, Вася отправился назад в ванную комнату и вскоре вернулся оттуда с наполовину опорожненной бутылкой виски «Chivas Regal», предполагаю, что вначале продегустировав дорогой напиток. А я и не заметила там бутылку. Но у многих моих знакомых мужчин резко улучшается зрение, если рядом находится что-то с градусами.

– Хлебни, – предложил неудавшемуся самоубийце Вася.

Вскоре актер более или менее успокоился, правда, за время нашей беседы у него несколько раз начинались истерики. Патологоанатом Вася быстро лечил их вискарем.

Это на самом деле оказался Игорь Лактионов. Свести счеты с жизнью он решил, узнав про смерть Владимира Сыроварова.

Похоже, мой сердечный друг Виталя был прав насчет ориентации любимца миллионов женщин. Да и Фомичиха это подтвердила. Хотя я еще окончательно не разобралась: он бисексуал?

– У нас была любовь! Я впервые встретил настоящую любовь! – рыдал Лактионов. – Только в России о нашей любви нельзя было сказать вслух! Нам приходилось скрываться! Мы живем среди мракобесов!

Мы вчетвером переглянулись. Мы как раз относимся к таким мракобесам и хотим, чтобы подобное «мракобесие» и дальше царило в России. Это американский пипл схавал фею-крестную, без всякого волшебства превратившуюся в темнокожего гея, и Русалочку-афроамериканку, а у нас подобное не пройдет. А даже самый вестернизированный режиссер-концептуалист не решится снимать подобное, явно понимая, какая последует реакция. На подобный фильм у нас деньги точно никто не выделит, да и в прокат он просто не выйдет.

– Как вы узнали про смерть Владимира Сыроварова? – спросил Андрей.

– От Лукерьи.

– Кто такая Лукерья?

Выяснилось, что Фомичиху зовут Лукерьей Ивановной Фомичевой. Все три ее дочери и сын от рождения носили фамилию Фомичевы. Все четверо детей имели разных отцов. Старшая, Степанида, так и осталась Степанидой Фомичевой. Средняя, Капитолина, превратилась в Кристину Редман, взяв звучный псевдоним. Младшая, Алина, пока остается Фомичевой, но, вероятно, вскоре выйдет замуж за бойца ММА и возьмет его фамилию. Сын Петенька теперь носит фамилию своего отца – Филаретов.

– Каким образом вы узнали про смерть Сыроварова? Фомичиха пришла сюда и сообщила? – продолжал задавать вопросы Андрей.

По словам Игоря Лактионова, Владимир Сыроваров отправился в сад покурить. Он вообще курил много, пытался бросить, но это у него не получалось.

– В его выходе покурить не было ничего необычного?

Лактионов покачал головой.

– Дальше.

– И больше я его живым не видел!

Тут случилась очередная истерика. Вискарь опять помог.

– Вы слышали взрыв? – спросил Андрей.

– Я тогда и подумать не мог, что этот взрыв унесет жизнь Леши!

Напоминаю, что Владимира Сыроварова на самом деле звали Алексеем Ивановым.

– Взрыв слышали или нет? Хлопок? Выстрел? Что-то необычное?

– Да тут такие хлопки чуть ли не каждый день.

– Где именно?

– В этом поселке.

– У вас здесь регулярно людей взрывают? Стреляют? Вроде сейчас не девяностые годы.

– Нет, фейерверки, шутихи всякие. То небо все расцвечивается, то с него розовые лепестки падают.

– Это вам или Сыроварову поклонницы сбрасывали?

– Это вообще не нам. Летчик ошибся. Но это к делу не относится. Медведя нам сбрасывали.

– Какого медведя?! – Андрюша, по-моему, был на грани срыва, хотя у него большой опыт общения с самой разной публикой. Но артистическую публику он любит меньше всего.

Медведя прислала группа поклонниц – они общаются в Интернете и встречаются в реале, а также иногда снимаются в массовках по просьбе Владимира Сыроварова. Он бросает клич – они только рады. Он потом всем автографы раздает. Медведь представлял собой большую мягкую игрушку (в человеческий рост), набитую их объяснениями в любви и собственноручно сшитыми или вышитыми сердечками, а также бутылками любимого виски Владимира Сыроварова. Прилетел он на День святого Валентина.

– Как он сюда прилетел?

– Как и все сюда прилетают. На самолете, – как само собой разумеющееся ответил Лактионов и пояснил, что тут неподалеку имеется аэродром, где стоят небольшие частные самолеты и также можно взять самолет в аренду, полетать с летчиком, дать задание летчику, обучиться пилотировать легкомоторный самолет. В общем, полный комплект услуг.

– С какой высоты падал вискарь? – подал голос Вася, которого этот вопрос заинтересовал больше всего.

Лактионов высоту не знал, но «все эти самолеты видно». К сожалению, одна бутылка разбилась и залила все подарки, но остальные были хорошо упакованы в сшитые и вышитые сердца и долетели до адресата.

«Очередной филиал сумасшедшего дома», – подумала я. Но ответ на вопрос мы получили: никто в доме и никто в этом поселке на взрыв внимания не обратил и не посчитал его ничем необычным.

– Вы сами видели мертвого Сыроварова-Иванова? – спросил Андрей.

– Видел, – кивнул сериальный актер.

По его словам, он забеспокоился, что «Леши долго нет». Если бы они с Фомичихой ругались, было бы слышно, а никакие голоса не доносились. Тогда Лактионов решил спуститься вниз и посмотреть, куда делся Леша. Но вместо Леши столкнулся с Фомичихой, в возбужденном состоянии бежавшей в дом. Они столкнулись в нескольких метрах от двери.

– В ее поведении не было ничего странного?

– Да у нее все странное в поведении для нормального человека, – заметил актер.

«Ты себя нормальным считаешь?» – хотелось спросить мне, но я промолчала.

– Ее выход ночью на участок – это нормально?

– Да. Она постоянно территорию проверяет, не залез ли кто-нибудь сюда. Я думаю, что ни один нанятый сторож с таким рвением не охраняет вверенный ему объект. В общем-то именно поэтому Леша и не отправлял ее домой. Мимо нее муха не проскочит, если она не хочет ее пропускать. С другой стороны, если хочет, то проведет кого угодно.

– Она пускает журналистов в дом и на участок?

– Думаю, что пускает она. У нас тут периодически кто-то появляется. Вот и вас высвистала. Я в это дело никогда не вникал. Я понимаю, что о себе народу постоянно напоминать надо… В общем, взяла Фомичиха на себя дополнительные обязанности по пиару – и прекрасно. Тут и у нее, и у ее дочерей, и у нас с Лешей общие цели.

Сегодня вечером Фомичиха сообщила Игорю Лактионову, что Лешу взорвали вместе с какой-то женщиной.

– Вы ей поверили?

– Нет.

– И пошли смотреть?

– Да.

– Вместе с ней?

– Нет. Она в дом побежала. Больше я ее не видел.

А Фомичиха говорила, что все спят. Или забыла про встречу с Лактионовым? Не посчитала стоящей упоминания? Не посчитала, что он отправится на место?

– Вы пошли на место взрыва?

– Да.

– Фомичиха его точно описала?

– Сказала: у Петенькиного гамака.

И вы оба хорошо натоптали на месте. Интересно, следственной бригаде удастся хоть что-нибудь обнаружить?

Описание увиденной Игорем Лактионовым картины соответствовало тому, что видели мы все. Только его рассказ периодически прерывался рыданиями и отхлебыванием виски из горла.

– Вы тело трогали?

– Трогал. Я должен был убедиться, что…

Истерика. Рыдания.

– А тело женщины?

– Зачем она мне? – Лактионов удивленно посмотрел на Андрея.

– Вы не опознали ее, не…

– Да я даже не смотрел на нее! Какое мне до нее дело?

– Но если Сыроваров-Иванов с ней встречался…

– Он не мог с ней встречаться! Он вышел покурить! Я знал бы, если бы он собрался с кем-то встречаться! Да еще и ночью, и здесь на участке.

Андрей заметил, что Сыроваров каким-то образом оказался в той части участка вместе с неизвестной женщиной. Есть ли у Игоря Лактионова какие-то версии на этот счет?

– Мог увидеть, что там курят. Может, она стояла и курила у калитки – а Леша разглядел кончик тлеющей сигареты и пошел проверить.

– И никого не предупредил?

Лактионов кивнул на смартфон, лежавший на прикроватной тумбочке.

– Он ненадолго выходил.

– И не посчитал опасным идти во тьму, не зная, кто там стоит?

– У него был с собой пистолет.

Глава 6

Мы вчетвером замерли на своих местах. Какие тут интересные нравы! Человек идет курить на собственном участке, огороженном высоким забором со всех сторон, не берет с собой телефон, но берет пистолет.

– Зачем ему был нужен пистолет? – осторожно спросил Андрей после того, как пришел в себя от услышанного.

– Ну, он ночью всегда с пистолетом выходил.

– Он когда-нибудь стрелял?

– Регулярно тренировался. У нас тут у многих есть оружие. Зарегистрированное, – быстро добавил Лактионов. – Тут же многие на охоту ездят. Знаете, какие я в здешних домах трофеи видел? Такие чучела классные… Как живые. Леша даже их в каком-то фильме использовал. И у Леши тоже пистолет зарегистрированный был. Люди тренируются на своих участках. Тут же огромные наделы. Это раньше крошечные участки были, а теперь бери земли сколько хочешь.

«Это не совсем так», – подумала я, это Ленинградская область, а не заброшенные места в средней полосе России, но вслух ничего не сказала. Да и желания у большинства наших граждан не соответствуют возможностям.

– У вас и ночью в стрельбе тренируются?

– Не знаю. Но почему бы и нет? Если с этим… как его? Прибором ночного видения.

– Сыроваров ночью в стрельбе тренировался?

– Нет. У него не было прибора ночного видения.

– Он когда-нибудь стрелял не по мишеням?

– Поверх голов.

– Чьих?

– Тех, кто лез на участок.

Мы еще раз прослушали про соседку в «минарете» и про то, как она ночью пускает журналистов в поселок, а они проникают на участок, куда их не приглашали. Лактионов высказал предположение, что и взорванную девицу пустила «Люська из минарета». Откуда ей еще взяться?

– Как она пустила ее в поселок? Чисто технически, – спросила я, – через пост охраны никакая неизвестная женщина не проходила и не проезжала.

– Через второй въезд.

– Фомичиха сказала, что он закрыт.

– У всех жителей поселка есть ключи. Просто там поста охраны нет. И я думаю, что у Люськи есть еще своя собственная калитка. Вы наш забор видели? Тот, что с задней стороны дома, – это забор поселка. И у Люськи так же. Вполне могли сделать калитку.

Андрей спросил, есть ли такая калитка в заборе на участке, где мы все находимся сейчас.

Лактионов пожал плечами.

– Вы не знаете?!

Оказалось, что он к той части забора даже ни разу не ходил. Его это не интересовало. Да и идти прилично – лень. И вонь там – кролики с курами. И грядки. Лактионов пользуется только воротами, потому что ездит на машине.

– А зачем нужна калитка, у которой взорвали Сыроварова и девушку? – спросила я.

– Так Фомичиха и Петенька же пешком ходят. Они не водят машину. Калитки у ворот, через которые вы въезжали, нет. Каждый раз ворота открывать неудобно. Они же на засовах. – Лактионов хмыкнул. – Это была идея Фомичихи, которая «не верит в новомодную электронику».

– А как вы попадаете внутрь, если…

– Фомичиха все время дома. Открывает и закрывает ворота всем приезжающим и уезжающим.

– Тогда куда она выходит через калитку?

– В магазин у железнодорожной станции. Но дом никогда не остается пустым. Вообще по магазинам ездит мой брат, все закупает по списку. Иногда Степанида. Раньше ездили Степанида с моим братом, но теперь она здесь не живет постоянно. Вообще, насколько я понимаю, Фомичиха ходит в тот магазин сплетни собирать и распространять. Но в принципе она почти все время дома. А, вспомнил. Калиткой еще Лешина сестра с мужем пользуются. Они машину не водят.

Андрюшу больше интересовал пистолет, а не калитка, и он продолжил задавать вопросы на «свои» темы.

– Сыроваров кого-то когда-то ранил? Убил?

Игорь Лактионов покачал головой.

«Интересно, где сейчас пистолет? И не из этого ли пистолета сделали контрольный выстрел в сердце?»

Андрей спросил про документы на оружие. Актер объяснил, что они лежат в сейфе, сейф в кабинете. Там же коробки с патронами. Лактионов сказал, что пистолета рядом с мертвым Сыроваровым не видел. Носил он его просто в кармане. Никакой кобуры не было вообще, и, насколько известно Лактионову, Сыроваров оружие с участка не выносил никогда.

– Рядом с женщиной сумочка не валялась? Какая-то другая вещь? Хоть что-то?

Лактионов покачал головой.

Андрей спросил, не видел ли Лактионов еще кого-то из обитателей дома, когда выходил на улицу. Актер снова покачал головой.

– А Петеньку?

– Петенька ночью спит. Он ведет очень здоровый образ жизни и всем про него рассказывает. И рекомендует. И еще предлагает составить индивидуальный гороскоп.

Игорь скривился, своей гримасой дав понять, как относится к Петеньке.

Андрей спросил про разноцветные снаряды для зенитного орудия. Оказалось, что Петенька увлекается не только астрологией, но и археологией, и два эти его увлечения как-то связаны – ни сам Лактионов, ни Сыроваров в это не вникали, и, по словам Лактионова, «нормальному человеку в этом трудно разобраться». Хотя у нас у всех свои представления о нормальности. Он только знал, что Петенька ищет какие-то предметы культов.

– Зенитные орудия времен Второй мировой войны и снаряды к ним предметами культа не являются.

Лактионов развел руками. Я была с ним согласна. В наши дни регулярно появляются какие-то «культы». Люди хотят деньги зарабатывать, а если голова работает, то почему бы что-нибудь не изобрести? Хотя ведь надо очень изощриться! Уже столько всего придумано. Не повториться, обосновать, сделать что-то оригинальное и интересное. И находятся выдумщики, на которых не оскудевает земля русская. Правда, почему-то обычно выдумщики изобретают нечто, квалифицируемое статьями Уголовного кодекса, иногда несколькими одновременно. Бывали случаи в моей жизни, когда подобный «творческий подход» вызывал у меня и уважение, и восхищение. Как у людей головы работают!

– Кто их красил? – тем временем спросил Андрюша про снаряды.

– Сам Петенька. Я это видел. Лукерья его тогда из дома выгнала, чтобы краской не воняло. Еще холодно было. Он возмущался. Но красил на улице. У него семь банок в ряд стояли, из каждой по кисти торчало. Он их покрасил во все цвета радуги. И еще с какой-то брошюрой сверялся. Мы потом ржали.

Он не стал уточнять, кто такие «мы».

– То есть снаряды были полыми изначально? Не боевыми?

– Это вы у моего брата спросите. Как только Петенька притащил эти снаряды на участок, Виктор позвал какого-то знакомого их проверить. Вроде Виктор служил с ним или… Не знаю. То есть не помню. Этот мужик еще в такой большой костюм облачался… Ему потом виски из медведя подарили.

Значит, они тут весной появились?

– Когда Петенька притащил эти снаряды? – Андрей словно прочитал мои мысли.

– Весной. Не могу точно сказать. В конце марта? Апреля?

– В конце марта у нас не очень-то покопаешься в земле.

– Они не были грязными. Может, он их купил на каком-то военном складе? Я не знаю. Но если он их нес…

– Это не бомбы, не мины и не гранаты. В руках не должны были взорваться.

– В общем, этот друг моего брата их проверил, сказал, что пустые. Петенька их покрасил и теперь каждое утро раскладывает под своим гамаком. Он в этом гамаке целыми днями лежит, а они под ним, и еще как-то развернуты, и он их углы периодически меняет. Я вам это все объяснить не могу. И даже нарисовать не могу. Я видел, как он их раскладывает, перекладывает. Я один раз спросил, зачем он их направление меняет, потом не знал, как отделаться. Я не могу повторить его объяснения. Если вкратце: Петенька живет в гармонии с силами Природы, а эти крашеные снаряды помогают эту гармонию поддерживать. Даже если пытать будете, ничего больше не скажу. У него спрашивайте.

– И они там все время лежали? На одном месте?

– Примерно на одном. Я же говорил уже, что Петенька их регулярно перекладывает.

А потом кто-то вложил в один из снарядов взрывное устройство, и оно сработало.

Только вот хотели ли убить Сыроварова? Может, он случайно подорвался, а заряд предназначался Петеньке? Чтобы утром пришел и… Из-за того, что достал, убивают – мне доводилось с этим сталкиваться за годы журналистской работы. Но чтобы вот таким способом… Хотя…

– Кто-то еще регулярно к гамаку ходит? – спросила я.

– Лукерья. Петькина мать. Еду ему в гамак носит. Чтобы любимый сыночек покушал, а то в задумчивости может пропустить приемы пищи. Больше никто.

Андрей попросил Лактионова высказать его версию событий. Что произошло? Кого хотели убить?

– Не Лешку. Точно, – сразу сказал Лактионов и опять зарыдал.

Мы ждали. Я пока не могла привыкнуть, что Владимира надо называть Лешкой. Хотя в этом доме Капитолину надо называть Кристиной. Или дома ее как раз зовут Капой или еще каким-то домашним именем?

– Наверное, Петьку, – сказал Лактионов. – Он всех достал.

«Так, моя версия находит подтверждение».

– Доставать можно по-разному, – заметил Андрюша. – В большинстве семей есть люди, которые достают всех остальных. Правда, обычно это вечно всем недовольные старые бабки. Но нужен веский повод, чтобы убить.

Актер пожал плечами.

– А отправить его можно было куда-нибудь? – спросила я. Насколько я поняла, семья Фомичихи приехала в Петербург из маленького городка или поселка городского типа.

Игорь Лактионов сказал, что теперь Кристина со Степанидой, вероятно, отправят и братика, и мать по месту прописки. Погибший Алексей был мягким человеком, многим помогал. А Фомичиха точно знала, что его доставать как раз нельзя, и стелилась перед ним, и всячески угождала. И Петенька к Сыроварову не лез и вообще старался на глаза не попадаться, про свои астрологические изыскания не рассказывал и советы по поводу действий в соответствии расположением планет не давал.

– Петенька как-то угрожал кому-то в доме? – продолжал допрос Андрей.

Лактионов покачал головой.

– Вы лично с ним как общались?

– Старался никак. Я его несколько раз послал. Он понял. Не с первого раза, но понял.

– Кристина Редман?

– Тоже регулярно его посылала. Кристинка вообще ни с кем не церемонится. Матерщинница жуткая. Ее интервью обычно режут. Она не может без мата говорить. Но с Петеньки как с гуся вода. У нас все его посылали! Но он через какое-то время опять лез со своей мутью.

– Кого он мог достать так, чтобы возникло желание убить?

Актер опять пожал плечами.

И еще ведь нужно раздобыть взрывное устройство или самому собрать бомбу. И при этом не взорваться. Их просто так в магазине не продают. Да и через Даркнет не так просто купить. Но я не стала влезать с комментариями. Андрюша и без меня все это знает. Нам было интересно, что знает Игорь Лактионов.

– Кто в вашем доме может собрать бомбу? Ваш брат? – спросил Андрей.

– Брат все может, но… Он убить не может. Он даже курицу не может зарезать и кролика! Это все Фомичиха делает. Он… всегда животных любил, Он… У меня замечательный брат! Самый лучший!

На лице актера появилась искренняя улыбка, глаза засветились. Это, конечно, прекрасно, что он так любит брата, но мне доводилось встречать людей, которые очень любили и спасали животных, но при этом хладнокровно убивали людей. Хотя у профессионального киллера убийство – это работа… А потом все, кто был каким-то образом связан с делом одного такого киллера, знал про его «подвиги», шокированно узнали, что он завещал все свои деньги трем приютам для животных, которым при жизни жертвовал часть своих гонораров. Его самого убили, и на его могилу уже много лет ходят две женщины из одного из этих приютов. Родственники не ходят. Они пытались судиться (хотя квартира и машина были завещаны им), но ничего не получилось. Мы со знакомыми из правоохранительных органов до сих пор иногда вспоминаем этого человека, если в деле как-то участвуют животные. Странно, что сегодня еще не вспомнили. Правда, наши друзья еще не знают, что Паша с Васей подобрали на помойке кота.

– Фомичиха может собрать бомбу? – спросила я.

– Она все может, если захочет, в особенности ради любимого сыночка. Но убить драгоценного Петеньку?! Никогда. До нее еще не дошло, что убить хотели его, иначе она бы весь поселок уже перебудила.

Лактионов вдруг запнулся и стал о чем-то напряженно думать.

– Какая мысль посетила, Игорь Станиславович? – вкрадчиво спросил Андрюша.

– Может, все-таки Фомичиху? Петенька придурок. Он всех доставал, но ни в чью жизнь не лез.

– А Фомичиха в чью жизнь лезла?

– Она – ко всем. Все всё не так делают. И по-крупному, и по мелочи. У нее масса идей по устройству личной жизни дочерей, они все делают неправильно, по ее мнению. Ну и там «Не тем ножом режешь», «Не тем полотенцем вытираешь». А вообще… У нее любимчик – Петенька. Девчонок это всегда дико бесило. Может, поэтому они все и стали такими успешными? А «надежда и опора» мамочки ничего не добилась? Но они сами вам это лучше расскажут.

– Кто еще живет в доме? – спросил Андрей.

– Ой! – судя по выражению лица, Лактионову в голову ударила еще какая-то гениальная мысль. – Ирина Геннадьевна и Николай Николаевич. Они могли.

– Что могли?

– Бомбу собрать.

– Это кто такие? – спросил Андрей.

Оказалось, что Ирина Геннадьевна – это старшая сестра погибшей звезды, а Николай Николаевич – ее муж. Она – химик, доктор наук, он – физик и тоже доктор наук. Оба преподают в Санкт-Петербургском государственном университете и вроде еще являются почетными докторами (или еще кем-то почетным) нескольких зарубежных университетов. Часто ездят за рубеж читать лекции. Отец Владимира Сыроварова (он же – Алексей Геннадьевич Иванов), как я уже знала из Интернета, в свое время был номинирован на Нобелевскую премию, но не получил ее из каких-то политических соображений и умер от инфаркта. В честь него назвали какой-то двигатель. Дочь пошла в науку и вышла замуж за ученого, а сынок подался в кино. Актер Игорь Лактионов сказал, что и Николая Николаевича, зятя Владимира Сыроварова, тоже номинировали то ли на Нобелевскую премию, то ли еще на какую-то. Он точно не помнил.

– Как его фамилия? – спросил Вася, держа смартфон наготове.

Лактионов назвал.

– На премию Шао, учрежденную в две тысячи втором году под покровительством Шао Ифу, филантропа, телемагната, одного из основателей кинематографа Китая, – просветил нас патологоанатом Вася. – Ее называют азиатской Нобелевской премией, вручается по трем номинациям. Лауреаты получают медаль и один миллион долларов в каждой номинации. Если в какой-то номинации премия присуждается нескольким ученым, общая сумма делится поровну между лауреатами. Вручается прижизненно «за значительные открытия в академических и научных исследованиях и разработках» тем, «чья работа оказала существенное положительное влияние на человечество».

– Понятно: были другие претенденты на миллион долларов, – сказала я.