Текст книги "Звезда среди ясного неба"

Юрий кивнул на меня. Но следователь не стал задавать мне никаких вопросов.

– Во сколько вы отсюда ушли в первый раз?

– Я что, помню, что ли? – удивленно посмотрел на следователя Юрий.

– И куда отправились?

– Да к четвертому корпусу. Тут пешком десять минут.

– Что вы там делали?

– Пел, – как само собой разумеющееся ответил Юрий.

– В какой квартире?

– Я не в квартире пел, а на улице. То есть я, конечно, вначале накатил… тут по пути пивной бутик, меня там все знают…

«Интересно, как певца или как постоянного клиента?» – подумала я, но не стала задавать вопрос вслух. Но на мой незаданный вопрос ответил Петр Аркадьевич. Он пояснил, что, когда пивной бутик был еще дешевым пивным баром, Юрий там хорошо погулял с друзьями, побил окна, поломал столы. Ущерб компенсировал продюсер. После строительства элитного квартала «с индивидуальной и неповторимой планировкой», в одном из домов которого мы находились, пивной бар превратился в бутик, хотя лично Петр Аркадьевич так и не понял странного сочетания слов «пивной» и «бутик».

– И что там сейчас? – заинтересованно спросил следователь, но явно не из профессионального, а из мужского интереса.

– Там два помещения: в одном продают пиво со всего света – в бутылках, банках, бочонках, и товары к пиву, а в другом – разливуха, конечно, не совсем такая, как бывала в советские времена на «пьяных углах», но а-ля советский пивной бар. Элитный тут не прижился, а как поменяли – все время народу полно, причем и из этих домов, и из «хрущевок» с «брежневками». Из этих домов также хорошо покупают дорогое иностранное пиво, из «хрущевок» покупают более дешевое, а иногда подарок себе делают, и друзья друзьям там подарки покупают. В общем, заведение процветает. А Юрию предложили стать его лицом. Там плакаты висят, фотографии. Иногда он там импровизированные концерты устраивает.

– Мне там бесплатно наливают, – вставил Юрий.

– Зачем же вы тогда к Аглае Станиславовне за деньгами приходили? – спросил следователь.

– Так мне цветы надо было купить. Кто мне цветы бесплатно продаст?

– А на концертах вам цветы не дарят?

– Дарят, конечно, хотя я всегда говорю, что цветов мне не надо. Цветы я сразу же женщинам дарю.

– Ему мужики на сцену бутылки выносят и ставят рядком, – сообщил продюсер. – Иногда бочонки пива выкатывают. Я организую доставку всего этого на дом. И олигархи всегда с собой дают.

Следователь повернулся к Твердохлебову.

– В общем, накатил я, еще с собой прихватил, чтобы горло смачивать, цветы купил и пошел петь.

– Юра, где ты вчера пел? – позеленел продюсер.

– Под окнами. Как раньше пели прекрасной даме. Народ собрался – и во дворе, и на балконы вышли. Слушали, меня поддерживали.

– Вы можете представить свидетелей вашего пребывания под окнами четвертого корпуса?

– Да там толпа собралась. Тысяча наверняка была. Еще жильцы. И патрульная машина.

– Коля, позови участкового, – попросил следователь.

Участковый, как оказалось, охранял вход в квартиру, в которой мы все находились, и сдерживал представителей СМИ, которые, как я поняла, уже собрались на лестнице в большом количестве. Участкового заменил кто-то из следственной бригады.

Следователь спросил, слышал ли участковый про вчерашний концерт под открытым небом. Участковый – молодой парень лет тридцати – ответил, что он не только слышал ПРО концерт, он сам на нем присутствовал и чуть ли не все их отделение присутствовало – кто в форме, кто в гражданской одежде.

– И до какого часа пел Юрий Петрович?

– Ну, пел-то он где-то до половины одиннадцатого…

– А что было потом?

– Потом он с поклонниками переместился в кафе, потом разбил витрину бутика, но не пивного, а женской одежды, пытался надеть на себя женские вещи.

– Я? Женские тряпки? – Юрий был искренне удивлен. – Вы меня за кого принимаете? Я, знаете ли, этим всегда в морду плевал и плевать буду! И правильный закон у нас приняли, только очень мягкий! Знаете, что я бы с этими сделал?

– Вы пошли крушить бутик женской одежды в виде протеста, чтобы женщина, которая вам отказала, не смогла там покупать одежду и не выряжалась для других мужиков.

– Мне отказала женщина?

Юрий нахмурился, явно пытаясь что-то вспомнить.

– Молодая она еще, – наконец объявил он и посмотрел на следователя. Потом поглядел на продюсера и объявил: – Не беспокойся. Я ее уже разлюбил. И детей не будет. По крайней мере от меня, так что еще на одного ребенка ты из моих гонораров отстегивать не будешь. Я с ней в лифте застрял. Позавчера. И выяснилось, что она не знает, кто я! Представляете? А она приехала из какой-то иностранной школы. Или института. Папаша ее отправлял учиться. В общем, выучилась и приехала. И меня не знает! На Западе не понимают и не знают нашей музыки. Там только школьницы-лесбиянки пошли. А другие наши – только на Брайтон-Бич и в других русскоязычных гетто. Ну, я ей и объяснил, кто я. А вчера решил спеть, чтобы знала.

– То есть вы влюбились в женщину из четвертого корпуса, с которой познакомились в лифте?

Юрий задумался.

– Нет, пожалуй, не влюбился, – наконец сказал он. – Это я так… В общем, хотел, чтобы знала, кто я.

Юрий посмотрел на участкового.

– А что дальше было? Честно, не помню.

– Приехала хозяйка бутика, то есть прибежала, она тут рядом живет, – сообщил участковый. – Вас отвезли в участок. Она грозила судом, но ваши поклонники тут же скинулись ей на компенсацию ущерба, в виде платы за ваш концерт. Стекло ей уже вставили. Кто-то из ваших поклонников сам это сделал.

– Вот как меня народ любит, – сказал Юрий, обращаясь к Петру Аркадьевичу.

– Во сколько его выпустили из участка? – спросил следователь у участкового.

– Сейчас позвоню, спрошу точно.

Оказалось, что Юрий Твердохлебов покинул отделение полиции без десяти два, его любезно предложили подвезти, куда он скажет, но он заявил, что переночует у своей верной подруги Аглаи, которая примет его любого.

– Но вы же знали, что у нее Бардик? – напомнил следователь. – Или забыли?

– Но я же не в постель к ней лезть собирался, – возмутился Юрий. – И Бардик точно знал, что у нас высокие отношения. Я просто желал душу излить. И не хотелось мне в свою квартиру ехать. Что мне там делать? С наркологом, которого вот этот нанял, разговаривать? – Твердохлебов кивнул на продюсера. – Мне общения хотелось душевного. Как раз думал с Аглаей и Бардиком пообщаться. Мы всегда и с ней, и с ним душевно общались.

– Так, вы подошли к дому… Или еще где-то останавливались?

– Этого не помню. Может, и останавливался.

– Во сколько вы подошли к парадной, можете сказать?

– Нет. На часы не смотрел.

– Так, это оставим. Что вы увидели? Кого вы встретили у парадной? В парадной?

– Я уже собирался номер Лайкиной квартиры набрать, а тут дверь подъезда раскрывается, и Фрукт выбегает с разбитой мордой. Ну, я подумал, что Бардик ему морду начистил, и правильно сделал. У меня сразу же настроение поднялось. Я поехал наверх, позвонил в квартиру, уже в квартирный звонок, мне не открыли. Я решил, что Лайка с Бардиком думают, что это Фрукт вернулся. Они же меня по видеофону не видели, я же вошел, потому что Фрукт дверь раскрыл, выбегая. Я позвонил, позвонил – не открывают. Ну, думаю: легли. Почему-то дверь решил толкнуть, а она не заперта. То есть на ключ не закрыли.

– Тут замок просто так не захлопывается, – вставил участковый. – Ключ нужен. Или задвижку изнутри задвинуть.

– Ну, я решил, что Бардик забыл запереть, когда Фрукта с лестницы спускал. Наверное, так Аглаю хотел, что не до двери ему было. И кто сюда ночью-то припрется?

Я с трудом сдержала смех после последней реплики.

– Вы какие-нибудь звуки в квартире слышали?

– Нет, – покачал головой Твердохлебов. – Тишина была. Я решил, что они уже спать легли. Ну чего мне хороших людей беспокоить? Я пошел на шкуру. Я там уже спал несколько раз.

– На какую шкуру ты пошел? – спросил продюсер. – Тут в квартире нет никаких шкур.

– Он спал на шубах в гардеробной, – пояснил следователь. – В шкафу. Сбросил шубы на пол и спал. Нам в голову не пришло поискать в шкафах большого друга хозяйки, завернувшегося в ее шубы.

Следователь бросил взгляд на тихо сидевшую у меня на коленях Джулию. Возможно, она спала под боком у известного певца.

– Я выспался и проснулся, – как само собой разумеющееся объявил Юрий. – А тут вы.

Он посмотрел на меня и попросил «что-нибудь пожрать, лучше мясное». Я заглянула в холодильник, нашла лоток с печенкой, спросила, хочет ли Юрий, чтобы я сварила картошки, но он сказал, что «не интеллигент», вполне может съесть одну печенку прямо из лотка ложкой. Хотя при чем тут интеллигентность, я так и не поняла.

Вскоре Юрия отпустили (на все четыре стороны), а продюсер забрал Нину Степановну с Никитой и вещами. Наверное, не всеми, а на первое время. Хотя у них могло и не быть большого количества добра. Я поехала на работу, пообещав следователю прибыть завтра в управление на просмотр кадров видеозаписи. Ведь я тоже вполне могла кого-то узнать из тех, кто заходил в дом ночью – хотя бы по описаниям Аглаи. Джулию я прихватила с собой.

Квартиру не опечатали, хотя я, признаться, думала, что опечатают. Но тут был прописан Никита, его отцом являлся Петр Аркадьевич. Ключи имелись и у Петра Аркадьевича, и у Нины Степановны (я ей вернула связку, которую она мне вручила утром). Если полиции еще тут что-то потребуется (хотя что?), то они знают, кому звонить, чтобы их пустили.

Правда, следователь просил пока в квартиру не приезжать. Возможно, в ближайшее время будет проведен еще один обыск, более тщательный. Конечно, в присутствии Петра Аркадьевича. Ему сообщат, если будет необходимость.

Кстати, а ведь наследником Аглаи является Никита. Не имеет значения, что он – усыновленный ребенок.

Но ведь вполне могут объявиться и какие-то другие претенденты.

Глава 5

Я провела прием, хотя, признаюсь, мне было тяжело работать. Не то чтобы я страдала из-за смерти Аглаи. Честно скажу: нет. Меня беспокоило мое будущее, мои возможности в плане зарабатывания денег. Но Петр Аркадьевич обещал, что что-нибудь придумает. Я ему верила. Я уже вошла в его «обойму». Он проверил меня в деле. Он знает, что я хочу работать. И могу делать то, что нужно ему. И не выпендриваюсь, как его подопечные! И вообще, у меня сейчас есть заказ. Нужно быстро дописать книгу за Аглаю.

Джулия мышью сидела у нас в офисе, она с большим удовольствием съела все, что ей предлагали мои коллеги и посетители. Может, Аглая кормила ее от случая к случаю? Когда вспоминала о собаке? И Джулия привыкла есть то, что дают и когда дают. Вообще-то собака была толстовата, но, возможно, от недостатка движения. Сама Аглая была невероятно худой, но не голодала, а любила вкусно поесть. Правда, не любила сладкое. Я не понимаю, как можно не любить сладкое? Как можно жить без сладкого? Но Аглая на самом деле была равнодушна к тортикам, пирожным, конфетам, шоколаду, печенью. Она любила только солененькие крекеры. Хотя пиво не пила.

После кризисной службы я поехала в редакцию. Джулия и там хорошо подкрепилась. Только оказалось, что она терпеть не может запах сигаретного дыма. В редакции смолили, несмотря на все принятые законы и постановления. В кризисной-то службе народ теперь выходит курить на улицу, все-таки медицинское учреждение. А с курением в редакции не справится ни один закон. Джулия кривилась от запаха и не давала себя погладить пропахшими дымом руками. У нее на мордочке отражалось недовольство. Я не думала, что у собаки может так меняться выражение… лица. Хотя у меня никогда раньше не было собаки.

Моих друзей, конечно, интересовали подробности убийства Аглаи. Но откуда я могла знать подробности? Оказалось, что в городе уже принимают ставки на кандидатуру убийцы. Меня поражают люди, которые приносят регулярный доход подобным конторам. Когда такие заведения (где принимают ставки практически на все) только стали появляться, я почему-то думала, что в нашей стране они не приживутся. Еще как прижились! И дети ставят. Ко мне на прием приводили таких игроманов. В автоматы не играют, но делают ставки. Один мальчик оказался очень разумным. Ему подобная деятельность пошла на пользу. Он каждый вопрос детально изучал, благо в Интернете полно информации на всякие темы, ставки делал в секторе «политика», что для тринадцатилетнего мальчика, по-моему, не очень типично. Несколько раз выиграл, но больше проигрывал. Родители вовремя спохватились, папа с мамой, отдать им должное, сами стали активно интересоваться политикой, обсуждать ее с сыном, чтобы он не ставки делал, а просто разбирался в вопросе. Мальчик собирается в дальнейшем стать журналистом-международником. За спиной у него уже несколько публикаций аналитических статей. Возраст автора шокирует тех, кто его узнает после прочтения текстов.

Но ставки делают и взрослые. В основном взрослые. Лично знаю нескольких человек. Чаще всего проигрывают, но ведь и выигрыши случаются! И эти выигрыши, пусть копеечные, подталкивают людей на новые и новые ставки. Больше всего, конечно, ставят на спортивные состязания, в секторе «спорт», в свою очередь, лидирует футбол. Но и политика довольно популярна, причем почему-то зарубежная.

Но я не могла помочь друзьям не потерять деньги. Я могла только сказать, что я бы полностью исключила Юрия Твердохлебова. Не мог он убить. Не мог, и все.

Также Юрий сказал (в процессе поедания печенки из лотка ложкой), что и Бардик не мог. То есть Бардик мог убить мужчину – врага, соперника. Ему один раз предъявляли обвинение за непреднамеренное убийство у ночного клуба. Дело было резонансным, в него включили национальный аспект, хотя национальность участников в том деле вообще не играла никакой роли. Пьяный русский мужик стал приставать к девушке (русской) восточного горячего парня Саркиса Амбардамяна. Амбардамян посчитал это оскорблением лично себе. К его девушке никто не смеет приставать! Он дал в морду обидчику – и дал бы в морду представителю любой национальности, включая свою собственную. Пьяный русский парень неудачно упал. Потом там еще был какой-то мутный вопрос с оказанием медицинской помощи.

Амбардамян провел какое-то время в следственном изоляторе, был оправдан. Не знаю, пришлось ли друзьям и родственникам заплатить за это. Вероятнее всего, да. Он продолжал – по возможности – поддерживать спортивную форму в изоляторе, по выходе сразу же приступил к серьезным тренировкам. С той девушкой расстался, познакомился с Аглаей. Хотя вполне мог встречаться с несколькими одновременно.

Но то, что я слышала про Бардика от Аглаи, и то, что слышала от Твердохлебова, говорило об одном: он не мог убить человека так, как убили Аглаю. Да, он агрессивен, как и многие спортсмены. Ряд видов спорта или вообще весь спорт высоких достижений предполагает повышенную долю агрессии. Спортсмен должен настраиваться на победу, то есть на «уничтожение» соперника. Психоэмоциональный настрой играет не меньшую роль, чем физическая подготовка. Для победы необходим высокий уровень тестостерона, а повышенная агрессивность – его побочное действие. Агрессию просто нужно направлять в нужное русло, что и делают умелые тренеры и психологи. Меня этому учили в университете, просто я никогда не хотела работать со спортсменами, я хотела работать с детьми.

Конечно, не всегда получается направить агрессию туда, куда следует. Играют роль и, так сказать, сопутствующие факторы: уровень интеллекта, звездная болезнь, просто бытовая распущенность. Результат: драки в кафе, перед ночным клубом, бытовое насилие в семье.

С Амбардамяном после того резонансного дела постоянно работал психолог, и весьма успешно: он выиграл все бои, в которых участвовал, и не нанес никому увечий вне ринга. В нашем случае Бардик дал бы в морду, спустил с лестницы, просто ушел, хлопнув дверью. Но он не стал бы бить статуэткой по голове сзади. Никого и никогда. И ему не требовалась статуэтка! Ему его профессионального удара кулаком хватило бы, чтобы уложить не только хрупкую девушку, но и здоровенного мужика, тяжелее его раза в два и выше сантиметров на пятьдесят. Главное – способ убийства, так сказать, не в стиле Бардика. Не вписывается он в его характер. Я вообще не думала, что Амбардамян способен на преднамеренное, заказное убийство. Он может убить здесь и сейчас. Потому что кто-то посмел ему перечить, перейти дорогу. Он – человек сильных страстей и сильных эмоций. Он живет сегодняшним днем, этой минутой, секундой. А через час он уже остынет. Он готов принять извинения обидчика – и накрыть стол. Юрий Твердохлебов очень тепло о нем говорил. А Юрий тоже живет эмоциями и не будет общаться с человеком, который ему не по душе. А с Бардиком они общались.

Но когда от Аглаи ушел Бардик? И кто такой Фрукт? И не было ли еще кого-нибудь в гостях у любвеобильной девушки? Кто пришел первым? Кто за ним? Кто последним?

Скорее всего, первым и последним был Юрий Твердохлебов, и во время второго его прихода Аглая была уже мертва. И убить мог совсем не Фрукт… Он мог в страхе выбегать из квартиры и подъезда после того, как нашел мертвую Аглаю. И мало ли кто ему морду начистил. Юрий же не знал, это было сделано только что или какое-то время тому назад? Он же не общался с Фруктом. Да и взгляд у Юрия был явно затуманен большим количеством выпитого за вечер спиртного. У Фрукта на лице вполне могли быть вчерашние, а то и позавчерашние и более старые синяки.

А Бардик мог уйти еще раньше. Нина Степановна же говорила, что куча мужиков была, орали, отношения выясняли. Она их не видела. Она слышала. Нескольких. Бардику не понравилось, что Аглая пользуется таким спросом, нет, даже не это. Ему явно не понравилось, что поклонники косяком идут к ней домой. Он мог набить морду Фрукту, уйти. Фрукт потом зачем-то вернулся. Может, оставил что-то в квартире? Выронил?

Но еще заходил сосед с собакой. То есть без собаки, просто хозяин бойцовой собаки. Он кого-то точно видел. Наверное, полиция поговорит с ним в ближайшее время. Да и записи с камер видеонаблюдения должны что-то дать…

И откуда взялись елочные иголки?

* * *

Когда я выходила из редакции, раздумывая, заезжать мне в супермаркет или у меня хватит еды на ужин и на завтрак (ведь теперь предстояло еще кормить и обжору Джулию), позвонил Петр Аркадьевич.

– Наташа, ты где?

Я пояснила.

– Ты еще не ужинала? Приезжай ко мне. Нина Степановна ужин сготовила. У меня уже слюнки текут. Давай побыстрее. Ничего не покупай. Все есть.

Я поняла, что Петр Аркадьевич хочет что-то со мной обсудить, причем именно сегодня, по горячим следам. И еще мне очень не хотелось что-то готовить, а раз на столе ждет горячий домашний ужин…

– Едем в гости, – сообщила я Джулии, которая сидела у меня на переднем сиденье с таким видом, будто с самого рождения ездила в моей машине на месте пассажира. Хотя ведь у Аглаи ездила…

Петр Аркадьевич встретил меня в дорогом спортивном костюме (признаться, не ожидала его когда-нибудь увидеть в таком виде), Нина Степановна выглядела как обычно, то есть такой, какой я ее видела всегда. Никитка уже спал. Джулия устроилась с нами за столом на персональном стуле, правда, довольно быстро уснула – все на том же стуле. Я как раз спросила у Нины Степановны насчет кормления Джулии.

– Кормите так, как вам удобно, – посоветовала Нина Степановна. – Но не перекармливайте. Ожирение здоровья никому не прибавляет. Вообще, она постоянно попрошайничала. Вроде бы только что поела – и опять просит. И организм уже не растущий. Ей же вроде три года. Но она точно не знает насыщения. И гуляйте с ней, пусть бегает.

– У тебя ей будет лучше, – заметил продюсер. – Ты же не будешь ее по тусовкам таскать – и, соответственно, по парикмахерским. Животное должно дома жить. И уж точно его не нужно раз в месяц, а то и раз в две недели, перекрашивать в другой цвет. И ногти животному красить природой не запрограммировано. А тебе компания. Будет она тебя дома встречать, рядом с тобой сидеть или лежать.

– Мне будет жалко оставлять ее дома одну…

– А варианты? – посмотрела на меня Нина Степановна, накладывая мне в тарелку аппетитно пахнущее жаркое. У меня аж в животе заурчало от этих запахов! – Конечно, вы можете возить ее с собой – Аглая часто возила. Но и часто оставляла. А мы с Никитой ей компанию не составляли. Хозяйка на нас не обращала внимания, и Джулия, соответственно, тоже. Собаки же чувствуют, как хозяева относятся к тому или иному человеку. То есть считайте, что Джулия большую часть времени сидела одна. Кормила ее чаще всего домработница. Но с ней она тоже не стремилась общаться. Нас она, считайте, рассматривала только как источники, дающие корм.

– А Аглаю она любила?

– У собаки должен быть хозяин, – заявил Петр Аркадьевич. – И даже в семье, где много народу, собака всегда выбирает себе хозяина. Это же стайные животные. То есть собака всегда чувствует, кто главный, хотя может больше любить совсем другого члена семьи. Джулия считала Аглаю своей хозяйкой. Другой-то не было. Теперь она будет считать хозяйкой тебя. И ты, Наташа, будешь ее любить. Я в этом уверен. А Аглае собака была нужна для статуса, для показухи: вот смотрите, кого я у себя держу. Животное для компании, для общения ей не требовалось. А вот мы с Ниной Степановной в самое ближайшее время заведем кота!

Они встретились взглядами и улыбнулись друг другу.

Неужели?..

– У меня всегда были коты, – сообщил Петр Аркадьевич, который в эти минуты был каким-то уютным и домашним, а не проходимистым, наглым, нахрапистым продюсером, которого я знала. – И мой последний кот умер через два дня после смерти жены. И похоронен вместе с нею. Я ребятам на кладбище денег дал, они все сделали. Ты же понимаешь, что у нас за деньги все можно? А с моей сумасшедшей жизнью, с частыми разъездами я кота взять не мог. Но раз теперь тут будет жить Нина Степановна, это возможно. И для ребенка хорошо. Пусть с детства с животными общается.

Петр Аркадьевич открыл вино. Я напомнила, что за рулем.

– Оставайся сегодня здесь ночевать. Места полно. Ночь уже на дворе. Куда ты поедешь? И животное твое здесь. А завтра с утра вместе отправимся в следственное управление опознавать Аглаиных гостей.

Мы выпили, не чокаясь – для начала помянули Аглаю. Пусть земля ей будет пухом. Потом я спросила у Нины Степановны, не узнала ли она кого-нибудь по голосам.

– Амбардамяна. Он с акцентом говорит, да и ждала она его. И еще соседа с собакой.

– Он с Амбардамяном ругался?

– Не только. Еще кто-то пришел. Сосед-то к нам поднялся, потому что Амбардамян, Аглая и этот третий так орали, что по батареям стали стучать. Стучали, потом сосед пришел, еще кто-то на лестнице орал – в поддержку соседу. Но в квартиру не заходил. Видимо, Амбардамяна боялся. Потом дверь так хлопнула, что у нас с Никиткой в комнате штукатурка посыпалась. Наверное, сосед шарахнул. Или Амбардамян. Затем Аглая вопила. Я не поняла, кто остался. Но мужской голос точно ей что-то отвечал. Может, и Амбардамян. Он на нее не орал. А потом я заснула.

– То есть после этого скандала громких воплей не было?

– Особо громких не было. Какие-то вскрики вроде бы слышались. Но я не обращала на них внимания. Ну кто же знал, что ее на этот раз пришлепнут? Можно подумать, это был первый скандал с мужиками.

– И часто у нее по несколько встречались?

– Бывало.

– А как Твердохлебов пришел, вы слышали?

Нина Степановна покачала головой.

– Ему-то что вопить было? – странно посмотрел на меня Петр Аркадьевич. – Он же рассказывал, что подумал. Он вчера ночью уже набузился, витрину разбил, в участке посидел. Он спать пришел. И он Аглаю ни к каким мужикам не ревновал.

– Я так и не поняла, что у них были за отношения, – призналась я.

– Они дружно ненавидели меня, – сообщил Петр Аркадьевич. – Ну ты же психолог, Наташа! Ты же должна знать, на почве чего люди сходятся. Общая ненависть к кому-то – это серьезный повод для дружбы.

Я кивнула. Я знала, что люди иногда дружат не С кем-то, а ПРОТИВ кого-то. И еще могу в пример привести семью моей подруги. Когда брат подруги женился, моя подруга и ее мать с первого взгляда дружно возненавидели невестку. Совратила и увела мальчика! Невестка была на пять лет старше и еще с ребенком от первого брака. Когда бы я ни пришла в гости к этой подруге, у нее дома обязательно ругали Свету. Света все делала не так, дочь у нее не такая, и общий сын с Сережей тоже родился не такой, его не так воспитывают, о Сереже не так заботятся, как следовало бы. Вот когда он жил с мамой и сестрой, все было по-другому.

В один прекрасный день я приехала в гости к этой подруге и услышала, что Светочка – это просто ангел во плоти. Я моргнула. Я не понимала, как Светочка могла вдруг превратиться из исчадия ада в ангела. Она же только что была воплощением всех грехов и пороков! Во время следующего визита я впервые увидела Свету живьем.

Оказалось, что Сережа ушел от Светы к Тане, и теперь его мать, сестра и бывшая жена дружно ненавидят Таню. Светины дети вдруг стали хорошими, а общий ребенок с Таней, конечно, воспитывается неправильно. И о Сереже Таня не так заботится, как следовало. Вот когда он жил со Светочкой… А до Светочки с мамой и сестрой…

– Почему они вас ненавидели? – спросила я у Петра Аркадьевича. – По-моему, они должны быть вам благодарны.

– Это по-твоему, Наташа. Но это же – суперзвезды или считающие себя таковыми. То есть я ни в коей мере не отрицаю, что оба талантливые люди. Но талантливых много, а трудяг – единицы. Ты посмотри на западных звезд. Как они работают! Они же ведут жизнь, полную ограничений. А наши наоборот – поддаются всем искушениям, предаются всем грехам, испытывают все возможные удовольствия. Они не хотят работать! Они не хотят себя ограничивать! Сколько-то держатся, потом сходят. Поэтому нашим обязательно нужен продюсер типа меня, чтобы держать в узде. Иначе протянут еще меньше. Но и Юрий, и Аглая меня ненавидели. Регулярно высказывали мне претензии – что я ограничиваю их свободу, покушаюсь на частную жизнь и все в таком роде. Ну ты же слышала, что сегодня говорил Юрка! А я считаю, что пусть деньги лучше детям достанутся, чем он их пропьет неизвестно с кем! Да, может, кто-то из этих детей потом его в старости содержать будет. Если он, конечно, доживет до старости, что сомнительно…

– Насколько я понимаю, у Аглаи не было подруг, – заметила я.

– Не было, – кивнул Петр Аркадьевич. – У таких дамочек подруг не бывает. Хотя общалась она с очень большим количеством народа. Но это же серпентарий! Сегодня они лежат на соседних столах в косметическом салоне и моют кости какой-то знакомой, которой удалось подцепить богатого и успешного мужика, а завтра одна из них с той, которая подцепила, уже моет кости вчерашней собеседнице. Последняя же еще с кем-то поливает дерьмом обеих. Для них это нормально. Но душевных отношений нет. Есть конкуренция – за деньги, роли, выступления. Отдать должное, гораздо лучше работают провинциальные девчонки, которые приехали к нам или в Москву с голым задом и страшно хотят пробиться, лучше – выйти замуж за олигарха. То есть пробиться для того, чтобы удачно (по их мнению) выйти замуж и больше никогда не работать. В частности, поэтому я зарекся работать с девочками. Но Аглая, как я тебе сегодня рассказывал, ко мне попала по просьбе ее отца…

– Вы ему звонили?

– Нет пока. Следователь сказал, что сам с ним свяжется, я дал номер личного телефона. Для меня так лучше. Я пока не готов говорить со Станиславом. Вот остынет немного… Знаешь, неприятно слышать, когда тебе говорят, что ты в чем-то виноват, а на самом деле ты не виноват вообще. Что я мог поделать?!

– Петя, успокойся. Ты не мог заставить ее прекратить встречаться с мужиками. Налей нам лучше еще винца, – сказала Нина Степановна.

Мы еще выпили. Я съела вторую порцию жаркого. Надо будет взять рецепт у Нины Степановны!

– Да даже если бы она замуж вышла, то не успокоилась бы! – воскликнул Петр Аркадьевич. – Хотя замуж она не хотела.

– Да, она мне говорила, что не представляет, как можно жить с одним мужчиной, – вспомнила я.

– Масса женщин живут и счастливы, – заметила Нина Степановна. – И мечтают как раз об этом. И как можно никого не любить? Вообще никого?! Аглая же никого не любила. Ни мужчину, ни женщину, ни ребенка, ни животное.

Упомянутое животное вздрогнуло во сне, но головку с хохолком так и не подняло.

– Аглая любила себя, – сказал Петр Аркадьевич. – На всех остальных ей было наплевать. Но о мертвых или хорошо, или никак. Давайте еще разок ее помянем…

Мы помянули, Петр Аркадьевич посмотрел на Нину Степановну и попросил ее принести нам с ним чаю в его кабинет.

– Давайте я вам помогу, – предложила я.

– Не надо, Наташа. Идите с Петром Аркадьевичем. Я тут все уберу и пойду к ребенку. А то вдруг проснется, а меня нет.

Я поняла, что Петр Аркадьевич хочет поговорить со мной о чем-то важном…