Текст книги "Законы Трампа. Амбиции, эго, деньги и власть"

Добиаса не заботило, были ли его ученики сыновьями водопроводчиков или миллионеров. Они будут следовать его приказам, без каких-либо надежд на снисхождение. Дональд не был исключением. «В самом начале ему не нравилась идея того, что ему говорили, что делать, вроде заправить кровать, начистить ботинки, почистить зубы, вымыть раковину, сделать домашнее задание, все то, что дети должны делать, когда они являются кадетами в академии с сотней других ребят», – говорил Дональд. «Нас действительно не заботило, приехал ли он из Центра Рокфеллера или откуда-либо еще. Он был просто еще одним именем, другим кадетом, так же, как и остальные».

Основанная в 1889 году ветераном Гражданской войны как отель для летнего отдыха, академия смоделировала свой жесткий кодекс и здание в форме башни вслед за Вест-Поинтом, находящимся в пяти милях на юг вдоль Гудзона. Было зарегистрировано около 450 учеников, все из них белые, за исключением нескольких десятков латино-американцев. Школа не принимала темнокожих до последнего года обучения Дональда. Женщины не прибывали в академию еще десятилетие после этого. Военная академия была местом, где, как гласил школьный девиз, мальчики были «отобраны для совершенствования»; идея состояла в том, чтобы прививать дисциплину и целенаправленность мальчикам, которые приезжали в лагерь бесформенными и неприученными. Требовалось сломать их, чтобы построить заново. Каждый студент получал голубой буклет, названный «Общий порядок № 6», в котором перечислялись различные наказания за различные проступки. Грязная форма, неначищенные ботинки, неподстриженные волосы, незаправленная постель, «неправильная походка», «держание за руки с молодой девушкой» и нахождение в бараке без одежды приводили к наказаниям. Автостоп, воровство, распитие спиртных напитков, азартные игры и хранение порнографии могли привести к немедленному исключению. Каждый день кадеты должны были строиться и подвергаться тщательной проверке. Офицер проводил белой перчаткой вдоль верха замочных скважин, чтобы проверить наличие грязи. Неправильного написания или ошибки в пунктуации в курсовой работе было достаточно для снижения оценки.

Академия предлагала несколько развлечений. Они были ограничены просмотром пьес, где все роли играли мужчины, и старыми фильмами в часовне по вечерам пятниц и суббот. Если в фильме появлялись талантливые молоденькие актрисы, кадеты срывались на одобрительные возгласы и свист, что побуждало командиров назначать наказания в виде изнурительных маршей по плацдарму. Лишь студентам-офицерам с высоким рангом разрешалось покидать кампус группами в полдень воскресенья, хотя кадеты могли тоже покидать его, чтобы пообедать со своими родителями. Фред Трамп часто приезжал повидаться с сыном. Однажды, когда Фред приехал на своем лимузине, управляемом шофером, Дональд слишком смутился, чтобы встретиться с ним. С тех пор Фред ездил сам за рулем своего кадиллака, чтобы проверить сына.

Академия чествовала мужское совершенство посланием, вырезанным над парадным входом в школу: ЧЕРЕЗ ЭТИ ВОРОТА ПРОШЛИ ОТВАЖНЫЕ И ГАЛАНТНЫЕ МУЖЧИНЫ. Когда они не учились и не занимались спортом, кадетам требовалось учиться чистить ружье М1 или снаряжать миномет. К физической жестокости или словесным оскорблениям относились терпимо, даже поощряли. Дедовщина была частью жизни новоприбывших, с избиением старшеклассниками новых кадетов ручками от метел до принуждения их стоять одетыми в полную форму над радиаторами или в душевых кабинах, заполненных горячим паром до тех пор, пока они не теряли сознание. Майкл Скадрон, близкий друг Трампа в академии, рассказал, что его собственная дедовщина достигла пика, когда старшеклассники приказали ему поцеловать талисман школы – осла – «в зад».

Дух сотрудничества захватил его, когда он узнал, как овладеть академией. Он выигрывал медали за чистоплотность и порядок. Он обожал соревноваться в победе за самую чистую комнату, самые блестящие ботинки, и лучше всего заправленную постель. Впервые он гордился своими оценками; он испытывал злость, когда его партнер по обучению получал оценку выше за тест по химии, даже ставил вопрос о жульничестве. Дональд также научился справляться с Добиасом, показывать силу – особенно в спорте – без того, чтобы выглядеть принижающим сержанта. «Я вычислил, чего будет стоить переманить его на свою сторону», – говорил Трамп. «Я использовал тактику по отношению к нему. Помогло то, что я был хорошим атлетом, так как он был тренером по бейсболу, а я был капитаном команды. Но я также научился играть им».

Для таких же кадетов Трамп мог быть дружелюбным, отчужденным или дерзким, однажды сказав Джеффу Ортэнуа, «Однажды я буду знаменитым». Встречая одноклассников первый раз, он любил спрашивать: «Чем занимается твой отец?» Большинство друзей Дональда знало о том, что его семья очень богата, потому что он постоянно говорил о бизнесе своего отца. Дональд сказал Дэвиду Смиту, соседу по комнате в его последний учебный год, что состояние Фреда Трампа удваивается каждый раз, как он заканчивает проект. «Он был уверенный в себе и очень сладкоречивый, верьте или нет, будто он знал, что он просто проводит время до тех пор, пока не отправится куда-то лучше», говорил одноклассник Майкл Питков. Несмотря на достаток, вкусы Дональда обычно были плебейскими. В затихающие месяцы управления Эйзенхауэра, в культуре, определенной схожестью, Дональд в комнате своего студенческого общежития в основном использовал проигрыватель, чтобы послушать альбомы Элвиса Пресли и Джонни Матиса. Иногда Дональд вкручивал ультрафиолетовую лампочку в светильник и объявлял соседям по комнате, что они будут загорать. «Мы собираемся на пляж», – говорил он.

Будучи выпускником, Дональд нарисовал объявление, с целью пригласить девушек в общежитие и провести им экскурсию. «Это были красивые роскошные женщины, одетые на Пятой авеню в магазинах Сакс», – говорил одноклассник Джордж Уайт. Трамп никогда не стеснялся в оценке женской внешности, назвав одну из посетительниц Уайта «собакой». Эрни Кёрк пошел на двойное свидание с Дональдом и двумя девушками, которые жили в городе. Из-за того, что ребятам не было разрешено покидать территорию, девушки приехали в общежитие, где они посмотрели игру с мячом, поели бургеров и выпили кока-колы в столовой. Дональд был радушен и общителен со своей партнершей по свиданию, брюнеткой. Спустя несколько месяцев Трамп был определен как «Дамский угодник» в его выпускном ежегоднике, позируя на фото рядом с секретарем академии.

Иногда Трамп показывал, что все еще склонен к агрессии, которая характеризовала его в Кью-Форесте, и он, казалось, наслаждался властью. В качестве младшего сержанта по обеспечению в Компании Е, Трамп приказал высечь кадета метлой за нарушение построения. В другой день, когда он инспектировал выполнение обязанностей, Трамп подошел к незаправленной кровати такого же студента Теда Левина. Трамп сорвал простыни и швырнул их на пол. Левин, ниже Трампа на фут, кинул в Дональда военным ботинком на шнуровке, затем ударил его метлой. Взбешенный Трамп схватил Левина и попытался вытолкнуть его из окна второго этажа, вспоминает Левин. Двое других кадетов вмешались, чтобы предотвратить падение Левина. Трамп и Левин сцепились снова, когда они стали соседями по комнате. Испытывая отвращение к неряшливости Левина, Трамп часто кричал на него, чтобы тот убрался. Трамп, как позже заметит его сосед по комнате, старался «сломать» любого, кто не подчинялся его воле.

Как и в Кью-Форесте Трамп мог надеяться на свои атлетические возможности, чтобы заслужить уважение учителей и одноклассников. Во время второго года обучения в НВА, Трамп играл в качестве новичка в футбольной и бейсбольной командах, которые позднее тренировал Добиас. К тому времени, после того, как с него сошел детский жир, и он продолжил расти, Трамп добился успехов в обоих видах спорта. Он практически добился совершенства в бейсболе, играя на первой базе и зарабатывая репутацию человека, способного растянуть свое длинное тело, чтобы отбить мяч, который бейсболист между 2–3 базами команды, Джеральд Пейдж, кидал в грязь. Дональд также мог размахивать битой, вдохновив надпись под фотографией в ежегоднике, которая гласила, «Трамп размахивает… затем УДАРЯЕТ». Заголовок в местной газете – «Трамп побеждает в игре за НВА» – была, вероятно, самой первой, чтобы отпраздновать его достижения. «Было приятно видеть мое имя напечатанным», – говорил Трамп годами позже. «О скольких людях пишут в газетах? Ни о ком. Это был первый раз, когда я появился в газете. Я подумал, что это потрясающе». Добиас учил своих игроков стратегии, принадлежащей легендарному главному тренеру «Грин Бэй Пэкерс» Винсу Ломбарди: «Я учил их, что победа – это еще не все, это лишь одна вещь», – говорил Добиас. «Дональд забрал это право себе. Он говорил членам своей команды: «Мы здесь с единственной целью. Выиграть». Он всегда должен был быть номером один, во всем. Даже тогда он был потворщиком, настоящей занозой в заду, он был способен на все ради победы… Он хотел, чтобы люди знали, что он первый».

В футбольной команде Трамп был сильным звеном на протяжении двух лет. Он не был самым быстрым игроком, но он был «большим сильным парнем», которого было «тяжело завалить», – говорил Пейдж, хафбек. Хотя, будучи подростком, Трамп покинул команду. Ему не нравился главный тренер, и чувства были, очевидно, взаимными. «Тренер был груб с ним», – говорил Левин. Трамп «лично был подвержен злоупотреблениям властью и никогда не оценен». Товарищи Трампа по команде, которые ценили его игру на поле, злились, что он ушел из команды. У Джона Сино, главного тренера, была своя теория: Трамп ушел, по его словам, потому что его отец хотел, чтобы тот сосредоточился на учебе.

За пределами поля Трамп рос неуклонно от рядового к капралу, на предпоследнем курсе, будучи сержантом по обеспечению, важная, если не скучная должность, которая требовала от него закупать запасы для своей компании, включая и деактивированные винтовки М1. Новые кадеты должны были тщательно вычищать свое оружие. Трамп пошел еще дальше, требуя, чтобы мальчики знали наизусть номера своих винтовок. «Для новых ребят это было чересчур», – говорил Джек Серафин, который был еще новичком в то время, когда Трамп был сержантом по обеспечению. «Но ты всегда мог прийти к Дональду, и он решал все вопросы».

В июне 1963-го, после того как Дональд закончил свой предпоследний год, Национальная гвардия проводила двух чернокожих студентов в Университет Алабамы, прокладывая свой путь с помощью губернатора Джорджа Уоллеса, после того, как он поставил свою стойку у школьной двери. Три месяца спустя, нью-йоркская Военная академия приняла двух своих первых афроамериканских кадетов. В свой первый день в академии, после приезда из Гарлема, Винсент Каннингем завязывал свой ботинок, когда капрал назвал его «ниггером». Каннингем сбил капрала с ног и потащил в кабинет коменданта. Травля продолжалась весь год. «Тебе нужно обладать толстой кожей и знать, как преподнести себя», – говорил Каннингем. «Если ты реагируешь слишком бурно и не соглашаешься ни с чем, они сделают твою жизнь несчастной». Дэйвид Принс Томас, другой чернокожий студент, ввязался в драку в свой первый день после того, как белый студент назвал его «кроликом из джунглей». Ночью кадеты будут кричать под комнатой Томаса, утверждая, что Ку-клукс-клан уже идет за ним. «Это было практически принято в обществе», – говорил о травле Питер Тиктин, одноклассник Дональда. Но Тиктин вспоминает, что они оба испытали отвращение, когда услышали, как ученик назвал кадета «ниггером».

22 ноября 1963 года в пятницу Дональд сидел в классе, когда раздался сигнал тревоги. Кадетов позвали в часовню, где администратор объявил, что Президент Кеннеди был убит. Дома Дональд вырос, впитывая воодушевление отца по отношению к республиканцам, таким как Барри Голдуотер. Дональд уехал в школу со значком «Люблю Айка» за Эйзенхауэра. Еще и благодаря своему бизнесу его отец имел много союзников в нью-йоркских демократических учреждениях. Смерть Кеннеди была подобна землетрясению, и многие кадеты в тот полдень быль замечены плачущими из-за этой новости. Это было смутное время: наряду с расистским и политическим кризисом вмешательство США во Вьетнам возрастало.

В НВА Трамп был сконцентрирован на более личной суматохе, так как начался выпускной год. Скадрон, его друг, покинул академию после того, как младший кадет обвинил его в избиении палкой. В то же самое время Трампа повысили до звания капитана Компании А, престижной должности. Тиктин служил как сержант взвода Трампа, помогая ему «задавать ритм на всех парадах» и управляя их взводом из сорока пяти человек. В качестве капитана Трамп был «уравновешенный», говорил Тиктин, вызывая уважение без крика на своих кадетов. Часто он оставлял своих офицеров руководить младшими кадетами. «Ты просто не хотел разочаровывать его», – говорил Тиктин. «Однажды я вернулся из своей поездки в Нью-Йорк и опоздал на пять минут, и он просто посмотрел на меня. Он никогда не кричал ни на кого. Он просто смотрел на тебя, его брови поднимались. Взгляд, говорящий, что ты разочаровал его».

Около месяца после начала учебного года один из сержантов Трампа сильно толкнул одного из новых кадетов по имени Ли Эйнс в стену после того, как новобранец не оказался в боевой готовности достаточно быстро. Эйнс пожаловался. В связи с тем, что администраторы все еще отходили от других случаев дедовщины, полковник освободил Трампа от обязанностей в бараках и перенаправил его в учебное здание в качестве инструктора батальона. «Им казалось, что он не уделяет того внимания своим другим офицерам, которое следует», – говорил Эйнс, покинувший школу в конце года. Но по мнению Трампа, его перевод был повышением и не имел ничего общего с дедовщиной под его командованием. «Я хорошо выполнял свою работу, и поэтому меня повысили» – сказал он. «Вас не повысят, если вы принимали участие в дедовщине». После своего перевода Трампу доверили специальную тренировочную команду для Нью-Йоркского парада в честь Дня Колумба. В белых перчатках и полном обмундировании Трамп вел процессию на юг по Пятой Авеню по направлению к собору Святого Патрика, где он пожал руку Фрэнсису Кардиналу Спеллману. Повернувшись к майору Антони «Эйс» Кастельяно, одному из командиров НВА, Трамп сказал: «Знаешь что, Эйс? В один прекрасный день мне бы хотелось иметь некоторые из этих прекрасных зданий».

Когда Трамп закончил НВА в мае 1964 года, шагая через плацдарм в полном обмундировании перед своей семьей, его честолюбивым устремлением было пойти по примеру своего отца в торговлю недвижимостью. Несмотря на свою военную подготовку, Трамп не испытывал особого желания идти на войну. Он зарегистрировался на призыв – он был записан как ростом в 6,2 фута, 180 фунтов с родинками на обеих пятках, – но его решение пойти прямо в колледж заработало ему первое из четырех отсрочек по военному призыву в связи с обучением 28 июля 1964 года. Какое-то время он заигрывал с поступлением в киношколу в Университете Южной Калифорнии – что показывала его любовь к фильмам, – но вместо этого он направился в Фордемский университет, потому что хотел быть ближе к дому.

Летом между старшими классами школы и колледжем. Дональд работал на Фреда, путешествуя в Цинциннати, где его отец приобрел захудалый комплекс на двенадцать сотен квартир Свифтон Виллидж за 5,7 миллиона долларов. Фред мог оставить своего сына в Цинциннати на неделю, чтобы позаботиться о выполнении черной работы. «Он приезжал и работал с нами», – вспоминает Рой Найт, ремонтный рабочий в Свифтон Виллидж. «Он не был обучен, но он выполнял работу во дворе и убирался – все, что было нужно сделать».

С осени 1964 года Трамп ездил из Ямайки Истэйтс в Фордемский кампус в Бронксе, уже покрытый осенними листьями, на своем красном «Остин-Хили». После пятилетнего отсутствия в школе Дональд мог проводить больше времени со своим отцом, присоединившись к нему в том ноябре для церемонии открытия элегантного дерзкого моста Вераззано-Нароус, на тот момент самого длинного подвесного моста в мире, соединяющего Бруклин и Стэйтен Айленд. В середине пышной церемонии, Дональд заметил, что городские власти едва ли признавали дизайнера моста, восьмидесятипятилетнего Отмара Амманна. Хотя день был солнечный и безоблачный, Трамп годами позже вспомнит ливень, припоминая, как Амманн стоял в стороне от всех, один. «Никто даже не упомянул его имя», – говорил Трамп. «Тогда я осознал, что если ты позволишь людям обращаться с тобой так, как они того хотят, они выставят тебя дураком. Тогда я осознал кое-что, чего я никогда не забуду: я не хочу, чтобы кто-то сделал из меня простофилю».

В Фордеме богатство Трампа было очевидно для его одноклассников, большинство из которых были выпускниками государственных школ из работающих семей или из семей среднего класса из Нью-Йорка. В то время, как студенты колледжа начинали экспериментировать с наркотиками и более простым вариантом одежды, Трамп появлялся в школе в костюме-тройке и с портфелем. Во время занятий Трамп всегда поднимал руку, чтобы поучаствовать во всех заданиях. То, что привлекло внимание Роберта Кляйна, чьей профилирующей дисциплиной было бухгалтерское дело, который сидел с ним на занятиях по философии, были рисунки Дональда. Он рисовал здания-небоскребы. Кляйн узнал, что Трамп не был похож на своих одногруппников и в других сферах тоже. Однажды в обед Дональд пригласил Кляйна на игру Метс. Дональд вел автомобиль с откидным верхом со своим другом на стадион Ши, где служащий припарковал его машину для Дональда. Он и Кляйн сидели на первом ряду стадиона рядом с владельцем команды Джоаном Пэйсом.

Трамп вступил в фордемскую команду по сквошу, зубря с товарищами по команде в универсале своего тренера для поездок на практику. Сквош не был игрой Дональда, но он был очень любознательным учеником и был агрессивен на поле, предпочитая ударить мячом мимо соперников, нежели победить их в ударах мяча с лета. «Ай да молодец, Трампи!» – кричали его товарищи по команде, когда Дональд выигрывал решающий матч. «У него была определенная аура», – говорил Рич Маррин, товарищ по команде. «У него не было вспышек гнева, и он никогда не опаздывал. В любом случае, он был в большей степени джентльмен, чем мы, более утонченный, как будто он вырос в строгой семье, где особое внимание уделялось манерам. Мы не были хулиганами, но мы не всегда знали, как себя вести». Трамп сделал команду заметной, которая путешествовала по северо-востоку и центру Атлантики. Иногда он возил своих товарищей по команде на своей спортивной машине, спрашивая с них оплату за бензин и масло, даже если тренер и давал ему командировочные. Иногда на тренировках участники команды могли заметить Трампа, взявшего передышку, читающим The Wall Street Journal или The New York Times. Во время поездок в Ель и Джорджтаун, он заходил с ребятами в бары по вечерам, даже хотя он не пил. После сокрушительного поражения Морской академии в Анаполисе Трамп попытался поднять боевой дух команды. По дороге обратно в Нью-Йорк он попросил товарища по команде завернуть в универмаг Монтгомери Уард, где Дональд купил клюшки для гольфа, метки для мячей, и десятки мячей, которые они взяли с собой на утес, выходящий на бухту Чизапик. Трамп схватил клюшку и ударил несколько мячей в воду, предлагая своим товарищам по команде присоединиться. После того как все мячи ушли в воду, Трамп и другие игроки сели обратно в машину, оставив все клюшки для гольфа на обочине дороги.

Несмотря на все веселье, которое, как казалось, он проводил со своей командой, Трамп также распространял вокруг себя в Фордеме неугомонность, как будто репутация школы и ее традиции не соответствовали его стандартам. Брайан Фицгиббон, который жил рядом с Дональдом в Квинсе, иногда ездил в школу вместе с ним в машине Дональда и никогда не думал о том, что Трамп «был хоть сколько-нибудь привязан к Фордему. Благосостояние его семьи и тот факт, что он не был католиком, могли заставить его чувствовать свое отличие от других». Трамп, по его словам, иногда жаловался, что «там слишком много итальянских и ирландских студентов в Фордеме», утверждение, которое поразило Фицгиббона как «элитистское». Фицгиббон подозревал, что отношение Трампа отражало его мнение, что он всегда будет принадлежать к школе Лиги плюща. После своего второго года обучения Трамп исполнил свое желание, перейдя в Университет Пенсильвании. Он оставил Фордем позади, даже не попрощавшись со своими приятелями по игре в сквош.

Трамп приехал в Уортонскую школу Университета Пенсильвании осенью 1966 года, словно был в сильной спешке. В крошечном отделе недвижимости школы хвастовство Трампа выявилось с самого начала. Парень с большой белокурой копной волос рассказывал одноклассникам, что он будет следующим Биллом Зекендорфом, застройщиком Манхэттена, который однажды владел Крайслер Билдинг и приготовил землю для штаб-квартиры ООН (и кто также был сыном главного строителя). Трамп пообещал, что он будет сильнее и лучше Зекендорфа.

Два года Трампа в уединенной школе Лиги плюща со школой магистратуры в сфере бизнеса были единственным временем, когда он не жил в Нью-Йорке, но даже тогда он часто возвращался домой на выходные, чтобы поработать со своим отцом. Трамп изначально рассматривал Уортон как место, чтобы получить напыление престижа. «Наверное, самое важное, что я узнал в Уортоне, что не следует слишком сильно впечатляться учеными степенями», – говорил Трамп. «У меня не заняло много времени осознание, что нет ничего особенно удивительного или исключительного в моих одноклассниках, и я был очень даже конкурентоспособен. Другой важной вещью, которую я получил в Уортоне, была Уортоновская степень. По моему мнению, эта степень особо ничего не доказывает, но многие люди, с которыми я веду дела, относятся к ней серьезно».

Но даже сам Трамп относился к Уортону очень серьезно. Уортон стал тем именем, которое можно случайно обронить, другое «лучший» для того, чтобы отполировать бренд Трампа. Со временем, Трамп хвастался тем, что был лучшим студентом среди 333 его одноклассников в Уортоне, даже утверждая, что был самым первым в классе. Но Трамп не включен в почетный список, напечатанный в Daily Pennsylvanian, студенческой газете, и одноклассники не вспоминают о нем, как о выдающемся студенте. «Трамп не был тем, кого бы вы назвали «интеллектуалом», – говорил Луис Каломарис, его одноклассник. – «Он не был глупым. У него была своя определенная заинтересованность. Я не думаю, что он когда-либо готовился к экзаменам. Трампа интересовали продажи и кредитные сделки… Он делал ровно столько, сколько того требовала программа». Трамп жил в скромной квартире за счет кампуса и большую часть выходных проводил вне города. Его не замечали на внешкольных мероприятиях. Многие одноклассники его совсем не помнят.

На пике протестов против вьетнамской войны в кампусе колледжа, во время первых беспечных лет правления Никсона, студенты Пенна проводили сидячие демонстрации против контракта университета с военными властями США на проведение исследований по биологическому оружию и патентов на гербициды. Трамп, как и многие другие из студентов Уортона, держался подальше от волнений в кампусе; его основной целью было дать ход своей карьере. Вскоре после того, как он приехал в Пенн, Трамп получил свою вторую повестку в армию США, но он снова был освобожден от призыва, так как все еще был студентом. Трамп будет признан 1-А – пригодным для службы – после того, как он закончит колледж в 1968 году. Но другая военная медицинская комиссия той осенью признает его подходящим под категорией 1-Y, непригодным по медицинским показаниям за исключением национальных случаев непредвиденных обстоятельств. Военные записи не дают никаких объяснений причинам подобного решения; Трамп говорил, что так произошло из-за того, что у него были костные шпоры на обеих пятках. В 1969 году молодой человек, который отмечал день рождения вместе с Трампом – 14 июня – вытащил номер 365 из 366 в лотерее призыва, и точно оградил их от обязательной воинской повинности. Но Трампу не нужна была удача в лотерее, потому что его медицинская дисквалификация имела силу до 1972 года, когда она была изменена на 4-F, означающую не годен к службе. (Во время его президентской кампании спикер Трампа скажет, что Трамп не был «фанатом вьетнамской войны, или другого бедствия нашей страны, (но) если бы выбрали его номер призыва, то он бы с радостью отправился служить».)

Далекий от того, чтобы присоединиться к сотням тысяч молодых американских мужчин в джунглях Южной Азии, Трамп уже проводил практически столько же времени, работая со своим отцом в Нью-Йорке, сколько на занятиях в Пенсильвании. «Он лицемерно распускал сопли по утрам в понедельник из-за того, что ему приходилось на выходные уезжать в Нью-Йорк и работать на своего отца, – говорил его одноклассник Тэрри Фаррелл. – Он был богатым нытиком». Трамп мог ощущать себя принцем Квинса, но ни в какой мере он не был самым богатым учеником ни в его классе, ни даже на своей специальности. Отдел недвижимости, с шестью студентами последнего курса по профилирующей дисциплине в каждом классе, был заполнен отпрысками титанов финансового строительства страны, включая Джеральда У. Блэкли Третьего, чей отец управлял почтенным Бостонским Кэботом, Кэбот & Форбс; и Роберта Мэкла, чей отец и дяди были известны в сфере недвижимости послевоенной Флориды.

Трамп стремился попасть на свое поле, и он провел много часов, выискивая возможность купить квартиры рядом с кампусом западной Филадельфии, чтобы сдавать их внаем студентам. Трамп вспоминает, что был сфокусирован на приобретении недвижимости, но его имя не появляется во время поиска транзакций по операциям с недвижимостью того периода. Некоторые одноклассники говорили, что он в той же степени был заинтересован в том, чтобы его увидели с красивыми женщинами. «Каждый раз, когда я его видел, он вел под руку симпатичную девушку», – говорил одноклассник Билл Спечт.

Кэндис Берген, актриса и модель, покинула Пенн перед тем, как Трамп приехал в кампус, но она вспоминает слепое свидание с ним: «На нем был бордовый костюм-тройка, туфли бордового цвета и (он водил) бордовый лимузин. Он был очень согласованный… Это был очень короткий вечер». Воспоминание Трампа выглядит по-другому: «Она встречалась с ребятами из Парижа, Франция, которым было уже тридцать пять, это все. Я сделал первый шаг. И я должен признать, что она обладала хорошим тактом, чтобы сказать «Абсолютно нет».

Спустя годы после того, как Трамп закончил обучение, Уортон стал синонимом финансового успеха. Многие из его выпускников достигли богатства, и дотации Пенна взлетели до небес. Воспитанники бывали очень щедры, их имена украшали весь кампус. Но хотя место Уортона в биографии Трампа набрало позиций, он делал взносы в помощь школе очень редко. В 1980‑х годах, сотрудник по развитию Пенна говорил, что Трамп выделил школе более 10 000 долларов, но отказался от дальнейшего участия. «Я не знаю, почему он больше не поддерживал школу», – сказала впоследствии заместитель директора по развитию, Нэнси Магаргал. Единственное место, где появляется его имя в кампусе, это табличка на комнате для семинарских занятий выпуска 1968 года в Библиотеке Ван Пелт, подаренная на собрании в честь 35-летия его группы. Одноклассники и бывшие власти университета помнят, что вклад составлял 5000 долларов. Несмотря на профессиональную любовь Трампа к Пенну и быстрому росту его финансового успеха, сборщики средств для университета устали просить больших денежных пожертвований. Один значительный подарок был в 1994 году, когда он дал достаточно, чтобы быть в списке «основателей» нового местоположения Клуба Пенна в центре Манхэттена. Минимальное пожертвование на эту категорию составляло 150 000 долларов. Две осени спустя Дональд Трамп-младший прибыл в лиственный кампус. В конечном итоге трое из четырех старших детей Трампов – включая Иванку (перешедшую спустя два года в Джорджтаун) и Тиффани – будут посещать Пенн, сделав школу почти что наследием, семейной эмблемой.

В мае 1968 года, Уильям С. Пэйли, основатель CBS и воспитанник, доставил послание по открытию производства Уортона. Стоя рядом с Фредом Трампом, Дональд позировал для фотографии в черной мантии, золотая полоска обрамляла его воротник. Отец и сын светились от счастья, их руки сложены в одинаковых позах по обеим сторонам тела. Ежедневные поездки Дональда на учебу были позади. Уортон был сноской, небольшим привалом на пути к карьере, которую он обозначил своим одноклассникам, как только приехал в кампус. Его одноклассник вспоминает, как прогуливаясь по Спрус-стрит во время празднования окончания университета, Трамп кричал: «Эй, Луис, подожди!» Каломарис повернулся к своей новой девушке и будущей жене и сказал: «Линда, ты сейчас встретишься со следующим Биллом Зекендорфом Манхэттена».