Текст книги "Рубиновый Капкан. Игры кукловодов"

Казино Шангри-Ла. 13–14.3.2010

Следующей в казино была приглашена Жанна Фриске, выступление которой было назначено на 13 марта: входные билеты стоили от 500 долларов. По такому поводу Фокс прилетел в казино, пригласив своих ближайших друзей и коллег. Гостями ВИП-зала были мэр города, руководители различных ведомств, включая начальников таможенного управления Согдийской области и налоговой инспекции, с которыми вместе за одним столом играл наркобарон Лутфи – т. е. те, кто так или иначе был наделен властью и существенным капиталом в городе. Интересно, что въезд на стоянку и вход в казино, географически расположенное в Лелекском[18]18
  Лелек на кыргызском означает «аист».


[Закрыть] районе Бадкентской области Кыргызстана, в честь приезда знатных гостей охранялся таджикской милицией: границы между двумя государствами не было как таковой вообще, была лишь проезжая дорога.

Среди гостей был и свежевыбритый Макс, щеки которого были пунцовыми от бальзама после бритья. Он остановился в гостинице «Сугд», рекомендованную Сашей как лучшей в городе. Она была битком набита англичанами и американцами, то и дело сновавших между этажей с ноутбуками.

На 9-ти игровых столах казино, за которыми присматривали пит-боссы – англичане, разыгрывался покер, по желанию клиентов можно было перейти на блэк-джек. Не найдя его ни за одним из столов, Макс механически подсчитал количество рулеток, их было две: сказывались навыки Кибрайской школы. Угостившись коньяком и закусками, раздававшимся клиентам, он присел за одним из автоматов.

Жанна Фриске из Москвы прилетела вместе с Юрой и его охраной. Представление началось в 11 вечера. Зал был полон: не то что сидеть, даже стоять в игровом зале было негде. Увидев одиноко сидевшего Макса, Саша провел Макса, своего земляка, в ВИП-зал. Там его ждала необычная встреча, а точнее, трапеза прямо возле карточных столов. За столом, куда он его пригласил, сидели хозяева казино: Юра, его закадычный друг олигарх, также зарегистрировавший свою строительную компанию по адресу компании «Феликс», а также лысоватый Рахим, брат Лутфи, отвечавший за безопасность казино.

На нескольких больших блюдах принесли поджаренных цыплят и перепелок, жаркое из баранины, которое во время еды перемежалось коньяком «Хеннеси» и водкой «Немиров». Макс, которого Саша познакомил с сидящими за столом, явно не ожидавший такого поворота событий, не размяк за столом и пытался понять, кто и как может быть ему полезен, и наоборот, как ему стать полезным этим людям. «Понятное дело, что при первой встрече ничего путного в делах не получится. Остается познакомиться и оставить о себе положительное впечатление». За столом был разговор ни о чем, т. е. о бабах.

– Фриске выкатили 50 штук.

– Зеленью?

– Евро. Плюс билеты.

Через полчаса олигархи решили закругляться, им нужно было на самолет, а Саша тем временем вплотную подсел к Максу:

– Скажите, вы как раз тот, кого мы так долго ждали?

Не сказать, что Саша был пьян, но разговор стремительно шел по непроторенной дороге, и что называется, глаза в глаза.

– Вы имеете в виду спецслужбы? – так же искренне и прямо спросил Макс. – Интересно, почему у вас сложилось такое впечатление?

– Вы не играете в казино: мне сообщили о ваших ставках… Так это правда?

– Это так же далеко от истины, как и то, что ты балерина, прости меня за такое сравнение. Я не работаю на какое бы то ни было учреждение, вот моя визитка. – Макс дал Саше свои американские координаты.

– Хм. Понятно. А что же вы здесь делаете?

– Саша, дорогой, вы берете быка за рога.

– Вам сколько лет?

– 45. Давайте пока выпьем.

Они чокнулись за удачу. Закусывая, Макс решал, стоит ли говорить ему обо всем или нет. Другого выхода не было: надо было когда-то начинать.

– У меня, как вы проницательно подметили, здесь задача другая, но не наркотики – даже не думайте об этом. Таджикистан имеет гораздо более интересные позиции. – И он в течение 20 минут постарался вкратце объяснить Саше свой интерес к рубинам.

– Ага. Оч-чень интересно. Так мы продолжим тему сейчас, или как?

– А вы готовы к её обсуждению? Я располагаю временем хоть до самого утра.

– Не совсем. Я отвечаю за организацию сегодняшней вечеринки… Вы знаете Бута? Так вот, он здесь в теме. А Фокс – его партнер. Кстати, у него в Таджикистане авиакомпания. Может, обсудим?

– Так ведь он уже улетел. Давайте поговорим об этом в Ташкенте.

Они еще полчаса пообщались, и ближе к 3 ночи попрощались: Макс, оставив Сашу в казино, поехал в гостиницу, утром в 8 к нему должен был приехать шофер, чтобы отвезти его к границе.

Ресторан «Караван». Ташкент, 2.4.2010

Он располагался прямо напротив Израильского посольства в Ташкенте. Было за 8 часов вечера, когда Алекс пригласил Макса приехать отужинать с ним. Внутри ресторана находилось небольшое количество элитных мест, а также расположенная вверху лоджия. Там-то и заказал Алекс места для гостей.

Поднявшись, Макс увидел, что вместе с ним сидели две женщины, которых ему сразу же представили. Обе когда-то работали с Алексом, правильнее будет сказать – на него. Обе уехали в Москву и неплохо там устроились. Первую аппетитную блондинку, что сидела ближе к Алексу, звали Светой. Она имела хорошо сохранившуюся фигуру, что подчеркивала её блузка декольте, каверзно шутила, искренне радуясь своей встрече с её бывшим шефом, суровым, но справедливым начальником. Вторая женщина, физически крепкая и высокая Виола, казалась взрослее. Её внутренне состояние выдавал сосредоточенный взгляд и неумение расслабиться в компании, несмотря на 300 грамм виски, запитые пивом. Она много курила – казалось, её что-то гложет изнутри.

Кухня была отменной. Алекс профессионально выбирал качественную пищу, умел угодить гостям, в присутствии которых он говорил ярко и весело. Поэтому те, кто сидел с ним за столом, чувствовали себя если не дома, то по крайней мере в своей тарелке.

– Знакомьтесь. Это мой кузен Макс, профессор. Жил и работал в Штатах, – начал Алекс, бывшие коллеги которого тепло поприветствовали Макса. Разговор за столом шел о том, кто и когда что-то сделал для Алекса, поскольку он был фигурой, связывавшей собравшихся неким общим началом. Женщины выехали работать в Москву, поскольку зарплата повара там была неизмеримо выше, чем в Ташкенте. Тем не менее, Алекса они любили и ценили за справедливость и надежность: он помогал в самый нужный момент.

Виола попросила еще виски, и, несмотря на неодобрительный взгляд Светы, проглотила всю порцию одним махом. На ломаном английском, который выдавал в ней учащуюся, она обратилась к Максу:

– So can we practice?[19]19
  – Мы можем попрактиковаться?
  – Вы имеете в виду английский?
  – Да. Я должна сдать экзамен в Эмиратах, поскольку я вышла замуж за иракца, живущего в Дубае. Я бы хотела там работать.
  – Почему нет. Скажите, если он Ваш муж, почему бы ему не помочь Вам с экзаменом?
  – Нет, я должна сама сдать его. В случае если я пройду его, я получу разрешение на работу в Дубае.
  – Очень интересно.


[Закрыть]

– You mean English? – replied Max.

– Yes. I am going to take the tests in Emirates since I married an Iraqi person who lives in Dubai. And wish to work there.

– Ok, why not. Tell me, if he is your husband, can’t he help you with that examination?

– No. See, I have to take the test myself, and if I do it, I can get a license to work in Dubai.

– It’s quite interesting, – затем Макс перешел на обсуждение её семейного положения и стал информационно «щупать» её. Она податливо рассказывала, тем более что состояние её алкогольного опьянения к этому располагало. У неё две дочери, Камила старшая, от первого мужа, с которым она развелась. Вторая дочь счастливая – от иракца, что сделало её мать также счастливой. Зарплата в 5,000 долларов.

Пытливый ум Алекса, который сидел напротив и мило разговаривал со Светой, улавливал практически все, о чем они говорили. После еще одной порции виски Света больно толкнула Виолу в бок, и, наклонившись, что-то шепнула.

– Сейчас… Она говорит, что время за 12 и пора вставать, – произнесла недовольно Виола. – Ну что, пойдем?

Они встали, Света за руки повела подвыпившую Виолу из ресторана. Та что-то фыркала себе под носом. В этот момент Алекс попросил Макса довезти Виолу до гостиницы. Сев в машину к Максу, она вдруг произнесла:

– А мы так и не поели шашлыка. Я так его люблю, обожаю, ты даже не представляешь.

– Так, может, завтра? – он вполне серьезно полагал, что ей следует отдохнуть. Тем не менее, она настояла на своем и попросила шашлыка поесть. Макс, чертыхаясь про себя, стал колесить по городу. Прошло больше часа, прежде чем они въехали в одно местечко, 24 часа в сутки готовившее шашлыки. Виола обрадовано уселась за столом, заказала бутылку водки, салаты и 12 шашлыков. «То ли у неё крыша поехала, или же она решила его споить, чтобы … что? Посмотрим» – подумал Макс.

Разговор за столом был большей частью монологом, Макс не пил и, казалось, умело направлял его в нужном русле. Она принялась за шашлык, запивая его водкой, стала повторять свою жизненную историю, вперемежку практикуя свой английский. В глазах начало рябить, он попросил чашку двойного кофе. С усилием раздвигая веки, он старался глядеть прямо в глаза Виоле, которая тем временем как ни в чем не бывало вминала в себя одну за другой палочки шашлыка.

– Так ты ешь, ешь – произнесла она. – Может, все-таки выпьешь? – спросила она. Начало светать, восемь перепелок, развешанные под виноградником во дворе чайханы, завели свою свирель.

– Спасибо, Виола. Кто-то должен быть за рулем.

– Не за что. Знаешь, в Дубае невысокие ставки по кредитам.

– Тебе нужны деньги?

– Да, хочу иметь собственный бизнес. Стартового капитала нет.

– Так попроси Алекса, он может тебе помочь с этим.

– Я пыталась. Он мне не доверяет.

– Ну что ж, я подумаю, как тебе помочь.

– Ты? Ты же ученый, экономист.

– Ну и? Кстати, ты сможешь принять меня в Эмиратах, на несколько дней, если я туда приеду?

– Почему нет? Конечно, встречу тебя в аэропорту, а затем прокачу по городу.

– Я бывал уже там, жара неимоверная. А если попрошу тебя об одном одолжении: встретить моих знакомых?

– Каких?

– Которые прилетят из Таджикистана. Надо будет на границе оплатить что-то вроде 2,000 долларов, и снять для них отель и лимузин.

– Это легально?

– Вполне.

– Ты же расскажешь мне, что и как, до того, как они появятся?… Почему бы нет? Для тебя сделаю…

Они поднялись, когда на дворе был уже шестой час утра, и Макс отвез её в гостиницу.

Альфред Фонштейн. Ташкент, 7.4.2010

Геммологов в Ташкенте не было, почти не было, поскольку законодательство страны запрещало оборот необработанных драгоценных камней. Двое-трое экспертов с дипломом Геммологического института Америки[20]20
  GIA, California, US.


[Закрыть] пытались открыть оценочный бизнес, но у них не было ни имени, ни доверия публики.

Ситуация была прямо противоположной в маленьком офисе размером 1.5 на 1.5 метра, находившемся внутри ювелирного магазина «Бирюза» в рядах под аркой Алайского рынка. Оценочная фирма принадлежала Альфреду Фонштейну, дяде Алекса по отцу, и дяде Макса по матери. Не сказать, чтобы его знал весь город, этого никогда не было. Он и сам избегал такой широкой известности. В то же время его знала вся знать города, банки, ломбарды, кредитные союзы – буквально каждый, кто имел дело с оценкой и перепродажей золота и ювелирных изделий. Оценочные листы Альфреда доходили до 47-й улицы в Нью-Йорке, их принимали и научились по ним проводить собственные оценки. Что неудивительно, мир глобализуется, тот же Раппопорт можно было купить по Интернету.

Альфреду было 76 лет. Невысокого роста, что-то около 1.58 метра, он не имел указательного пальца на левой руке, зато с хорошим чувством юмора и оптимизма, которые он сумел сохранить за годы жизни, сочетавшихся с иронией и сарказмом. Каждый день после работы, ровно в 18.00 он садился за стол и «как следует» ужинал: выпивал свои 150–200 грамм, уваживая виски или «менделеевку», как он называл водку, и обязательно ел красную икру, улучшавшую зрение.

Альфред был 6-м по счету ребенком в семье, в которой, кроме него, было 7 сыновей и 3 дочери. Его отец, Клаус, растил их, несмотря, да-да, несмотря на Советскую власть. В доме был достаток благодаря работе Клаусе в оценочной лавке, доставшейся ему от Герхарда, отца жены Клауса, Марии. До 1917 года Герхард был одним из именитых людей города, но с приходом к власти большевиков ему пришлось туго. Впрочем, не ему одному. Сначала они выдавили Герхарда из собственного дома, а затем зверски расправились, насмерть забросав его камнями.

Клаус был приказчиком в лавке Герхарда, и мать Марии совершила мудрый поступок, пригласив к себе мать Клауса, а затем и самого Клауса. Марии в то время было всего 13 лет, кому-то надо было продолжать начатое дело, они поженились.

В годы НЭПа лавка Клауса процветала. У него было много денег, золотые монеты он складывал в сундуки и прятал их в подвале своего дома. Затем была ссылка в Казань, возвращение на родину и снова 5 лет тюрьмы. Из-за своей исковерканной торговлей судьбы Клаус восьмерых из 10 детей направил работать на государственную службу. Из сыновей Альфред оказался смышленым малым, научившись держать язык за зубами, переносить деньги в доверху набитом купюрами школьном ранце из одного конца города в другой, или выполнять другие поручения отца. Так Альфред начал делать первые шаги в бизнесе, в те еще советские времена.

После смерти отца в 1968 году Альфред в частном порядке занимался коммерцией, одновременно работая на государство. В 1985 году, как только появились первые кооперативы, он сразу же задумал заняться отцовским ремеслом. Старый волк, он арендовал 3 квадратных метра в ювелирном магазине, договорившись не платить ни копейки его владельцу! Хозяину лавки он объяснил это тем, что сотни его клиентов, приходя в магазин, рано или поздно купят в нем ювелирные украшения. Кроме того, Альфред сбывал там часть золота, достававшегося ему в качестве невостребованного залога. Так что их сотрудничество было успешным и взаимовыгодным.

Распорядок Альфреда Фонштейна оставался неизменным в течение 20 лет. Каждое утро он рано вставал, завтракал, одевался и ровно к 9 прибывал на работу, где его ждали клиенты. Взяв в руки толстую лупу, он исследовал изделие, ставил их на весы, затем сверял показания с различными таблицами и давал свое заключение. Ближе к часу он обедал, в 2 часа его сменял сын или внук.

Предварительно созвонившись, Макс поехал к дяде домой. Альфред пригласил его к 6. Плотно поужинав и пропустив не одну рюмку крепкого виски, они перешли к деловой части разговора. Макс спросил:

– Дядя, ты бы смог определить качество рубинов?

– В изделии?

– Не совсем. Необработанных.

– Это сложная процедура, требуется специальное оборудование. У меня такого нет. Но первичную оценку я тебе смогу дать.

Они договорились о цене и приступили к чаепитию. На большее Макс не рассчитывал. Пожилой человек, разве он мог поехать за кордон, даже в близлежащую страну? Конечно, нет. Макс хотел было уже уехать, но заметил, что Альфред о чем-то думает. Макс хорошо знал его: Альфред был одарен природной сметливостью, балансировавшей между честностью и хитростью, и не пропускал ничего, что могло сулить прибыль. Пока они ели и пили, Альфред соображал, что больше в предложении племянника: риска быть привлеченным к ответственности за сделки с необработанными природными камнями, а это дело нешуточное, или в этом было что-то дельное.

Да, он прожил интересную жизнь, и ему было что терять, но храбрости, которая была продолжением его жизненной позиции оптимизма, ему было не занимать. Повидал он на своем веку немало. В те лихие 1990-е годы, когда в Ташкенте не каждая машина могла проехать вечером по городу, автомобили крали на глазах их владельцев, когда не власть, а улица диктовала правила – в те годы Альфред примеривался, как он будет жить в новых условиях. Нумизмат и антиквар, он был широко известен в городе. Однажды ночью к нему в дом ворвались 10–12 человек в масках, приставили дуло пистолета к его горлу и стали будить его сына. Насколько же велика была деловая хватка Альфреда и понимание ситуации, что он сделал вид, будто спит: он так и не проснулся, а те так и не смогли его разбудить. Герберт, его неопытный сын, открыл глаза и стал говорить им, что, где и как лежит, заодно отвлекая внимание от отца, лежавшего ничком в постели. Молодчики вскрыли сейф, взяли немного золота и убрались восвояси; утром о них напоминал шрам на шее Герберта от дула пистолета.

Макс и Альфред мило беседовали, пили чай. Видя, что племянник собирается уйти, Альфред вместо своих обычных «поживем-увидим» произнес:

– Макс, в твоем предложении много наивного. Выслушай меня, не перебивая. Ты явно недооцениваешь возможности спецслужб. Они знают, что, когда и зачем, управляют событиями, понимаешь, сынок? – так Альфред тепло называл его, так как любил свою сестру Клаудию, мать Макса, и продолжил:

– Но ты мой племянник, – он потер свой лоб двумя пальцами и продолжил: – Попробую тебе помочь. У меня в Нью-Йорке и в Израиле есть знакомые. Я дам тебе их телефоны. Тебе следует позвонить, от моего имени. Американская ассоциация оценщиков, ювелирная ассоциация США и ряд других крупных организаций имеют множество членов, которые ежедневно занимаются практикой оценки ювелирного сырья, драгоценных камней и металлов, нумизматических ценностей и антиквариата. Если ты прогарантируешь им безопасность, и гонорар, конечно, они могут пойти на твои условия.

Макс поблагодарил за поддержку, посидел еще минут 15 и откланялся. Через 3 дня Альфред позвонил Максу, чтобы тот заехал к нему в офис. Тот не мешкая, был там через полчаса. Дядя передал ему координаты оценщика на 5-й авеню в Нью-Йорке, объяснив, что он является его давним товарищем, и не станет завышать расценки. Макс поинтересовался:

– А сколько они берут за день работы?

– 5 штук зеленью за выезд на место в день, 7 часов работы, плюс еда, проживание и 2 дня перелета: из Нью-Йорка к таджикам и обратно. Всего три дня работы. Как минимум 35,000. Мой знакомый, Джерри, возьмет с тебя 1000 плюс отель и билеты. Только дай ему возможность выбрать часть товара для него самого. Или поработай вместе с ним, ограни товар, продай, если захочешь – дело твое, конечно, – Альфред улыбнулся, затем, кивнув на вытянувшуюся очередь посетителей, произнес: – А теперь иди. Их много и они не будут ждать. Если что, приезжай ко мне домой, всегда рад.

Два раза Максу повторять не надо было. Он быстро попрощался и ушел. С Джерри нужно было созвониться только после того, как определится с транспортировкой и поставщиком.

Моссад. Тель-Авив, 15.4.2010.

После того, как компания Шломи плотно закрепилась в Таджикистане, Моссад стал реализовывать план мероприятий, направленных на обеспечение стабильности поставок ювелирного цикла и сохранение политической стабильности в Таджикистане. Она включала в себя игру мускул за счет сталкивания интересов России и США, поддержки и лоббировании проектов злейшего врага Израиля – Ирана – в США и на мировой арене. К последнему относилось успешное продвижение проекта прокладки газопровода через Афганистан с присоединением к нему ветки из Ирана и Туркменистана, влияние Ирана в Таджикистане в плане строительства ряда гидроэлектростанций и т. п.

Анализ ключевых игроков в Таджикистане показал, что решения принимаются и исполняются под давлением тех, кто реально контролирует власть в Таджикистане. Это был президент Рахмон и связанные с ним лица, а также крупные игроки российского бизнеса. К последним относились компании Виктора Бута за счет веса капитала, и того, что он представлял российскую разведку.

Менталитет таджикского истеблишмента был основан на количестве денег: при их достаточном количестве можно было решить любой вопрос. На этом было решено сделать ставку, тем более что бухарские евреи прекрасно владели фарси, основным таджикским языком. Сотрудники аналитического отдела и отдела по оперативным вопросам Моссада, всего четыре человека собрались на совещание. Первым выступил представитель аналитического отдела полковник Соломон:

– Коллеги, надеюсь, никому не надо объяснять, кто наш друг и кто враг. Наши друзья – это те, кто помогает нам и способствует процветанию государства Израиль и наших граждан. Прямо противоположной является позиция тех, кого мы считаем нашими врагами. В настоящее время борьба с врагами Израиля приобретает новую размерность, она становится глобальной, я имею в виду появление глобальных средств связи, различные социальные сети, доступ в Интернет из любой точки мира, доступность капитала и его свободное перемещение по миру. Отмечу, что и мы стали обладать такими же средствами и возможностями, но от этого не легче. Несмотря на то, что мы традиционно лоббируем наши интересы через правительства США и Европейского союза, нам противостоит Россия и её сателлиты, с которыми наши интересы сталкиваются во все большей мере. Угрозы со стороны Китая в ближайшей и среднесрочной перспективе мы не видим из-за отсутствия первопричин, которые могли бы инициировать такой конфликт. Нам надо решить как сбалансированность ситуацию с Россией.

– Какие страны вы считаете целесообразными к сотрудничеству для осуществления этой цели? – спросил его сотрудник оперативного отдела, майор Беньямин Шапиро.

– Как это ни парадоксально, это государства, одновременно являющиеся врагами Израиля. Я имею в виду оплот исламского фундаментализма в лице Пакистана, Ирана, даже Ирака, а также Грузию, занимающую в отношении Израиля нейтральную позицию. В последней мы могли бы разместить тех, кто борется с Россией, осуществляя финансирование специальных групп, ведущих диверсионную деятельность внутри России, на Кавказе. Организация подобной сети баз может быть проведена через наших агентов в арабских странах, а также через США. Финансирование будет поступать через лиц и компании, заинтересованные в поддержании нашего присутствия и осуществлении поставленных целей внутри России. Прямое участие компаний или граждан Израиля категорически не рекомендуется.

– Насколько велико будет финансирование? – спросил Шапиро. Его интересовали не политические декларации, а непосредственные возможности отдела. Они выполнят необходимое, но деньги есть деньги. Они определяли, сколько агентов, за какие деньги можно будет вербовать, платить им за задание и т. п.

– Оно будет достаточным… в той мере, в какой будет необходимо, – заявил Соломон. Он имел на это веские основания, так как накануне встречался с представителями бриллиантового картеля. Разговор продолжался еще около получаса: обсуждались детали и распределялись задачи. Сотрудники Моссада в очередной раз получили карт-бланш на осуществление тайных операций внутри России. Явно или неявно, через прямых агентов, многочисленную агентуру неучтенных сотрудников израильской разведслужбы пошла соответствующая работа.

После возвращения к себе в кабинет Шапиро вызвал своего подчиненного Хайма.

– Вылетайте в США. Вас встретят наши люди. Будете на связи со мной. По договоренности с американской стороной встретитесь с русскими перебежчиками из разведки. Сейчас там некто Щербаков. Попробуйте нащупать концы, чтобы найти, кто конкретно в Москве, в руководстве российских разведывательных служб, лично или в составе группы работает против нас. По имеющейся информации, эта группа отрабатывает возможные варианты, которые могут существенно подорвать интересы израильских компаний. Это первое.

– Вы не могли бы дать мне более подробную информацию?

– Хайм, вы замечаете… что как всегда торопитесь?.. Второе: помогите американцам дожать одного из руководителей СВР России, некоего Потеева к работе с ЦРУ. Он может дать нам всю необходимую информацию.

– Понял. Случаем не тот, жена которого долгое время уже находится в США?

– Верно. Он возглавляет Отдел «С» СВР России по работе с нелегалами за её пределами. И уж тем более в курсе того, что творится в Москве. Вы будете стоять в стороне, ваша задача содействовать в установлении контакта, контролировать его, и помочь инициировать благополучный приезд Потеева в США. Конечная задача состоит в нейтрализации лиц, стоящих у истоков антиизраильской деятельности.

Собрав необходимые документы, майор Моссада Хайм в качестве дипломата посольства Израиля вылетел в Вену. Здесь, через двойного агента, перевербованного Моссадом представителя русской разведки он передал в Москву факты, показывающие, что Потеев и его дети давно и активно работают на американцев. Под видом получения надежной информации от источника в структурах НАТО двойной агент сначала получил информацию, более того, списал за нее деньги, а потом получил вторичное вознаграждение от израильской разведки. Сразу после того, как из Москвы пришло подтверждение о получении «посылки», Хайм отдал распоряжение о ликвидации в течение ближайших 10–15 дней австрийского агента, выглядящей как непреднамеренное либо случайное стечение обстоятельств. В худшем случае это выглядело бы как месть Потеева либо российских спецслужб.

Одновременно Хайм попросил Шапиро связаться с американцами, те должны были своевременно сообщить Потееву, что его ведут российские спецслужбы. Как только это произошло, Хайм вернулся в Израиль. Нужно было отрядить спецгруппу для перехвата Потеева у американцев хотя бы на сутки и его допроса по интересующим Моссад вопросам. Сделать этого в полной мере не удалось, американцы плотно вели и категорически отказались передавать Потеева агентам Моссад. Тем не менее, кое-что получилось.

По прибытии в США Потеев стал проходить период адаптации и слива информации, которая затем многократно перепроверялась. В группе лиц, контактировавших с ним, агентов Моссада не было. Через две недели Потеев сообщил американцам об операции «Рубиновый капкан», о которой он мельком слышал, и что её контролирует некто генерал Иванов. Соответствующие сведения немедленно появились на столе Джулии Маерс и её коллег, которая не преминула лично побывать на допросах перебежчика.

Затем американцы вышли на Моссад с целью перепроверки полученных данных, в том числе по Шломи в Таджикистане. Моссад запросил у ЦРУ подробные сведения о русском проекте, и его кураторе. Важно было выбить у последнего почву из-под ног, за счет скоординированного воздействия на русских, а его самого ликвидировать, на чем настаивали израильтяне. Тем временем шла перепроверка полученных данных об операции «Рубиновый капкан» и о её исполнителях, процесс непредсказуемый по продолжительности, опасный по уровню задействованных в нем лиц, не безнадежный. Когда дело касалось крупного капитала, резонно было ожидать ускорения процесса.