Текст книги "Одиночество среди людей"

Марк Сумкин
Одиночество среди людей

В оформлении обложки использована иллюстрация:

© Helenaa / Shutterstock.com

Используется по лицензии от Shutterstock.com

⁂

Посвящается Гюнтер

Дом с красной крышей

Стрелки на часах показывали четверть третьего ночи. Все обитатели небольшой деревушки на севере давно спали в своих уютных, тёплых постелях, за исключением жителей одного, самого крайнего дома с красной крышей, в окне которого, несмотря на столь поздний час, по-прежнему горел свет. Заглянув в окно, можно было рассмотреть скромную кухню, лишённую каких-либо излишеств по современным меркам. Внутри находились двое – мужчина, в клетчатой фланелевой рубашке с косматой бородой, а также девушка с пышными, тёмными волосами. Они сидели за столом, держа в руках чашки с горячим чаем.

Несмотря на то что Том и Мэри очень любили беседовать во время чаепития и это даже вошло у них в традицию, сейчас они сидели молча, с тревогой глядя на дальний угол кухни, где на большом бежевом одеяле, натужно поскуливая, лежала собака, пачкая большое светлое одеяло багровыми пятнами.

– Ещё один, – тихо сказал Том Смит.

Поднявшись со своего стула, он подошёл к роженице и, опустившись на колени возле неё, стал наблюдать, как вместе с новой порцией свежей крови на свет стал появляться очередной щенок. Мэри и её муж замерли.

Приложив последние силы, собака справилась с природной задачей, и уже спустя несколько минут на свет появился маленький щенок с бледно-розовым носом. После того как мать бережно вылизала своё чадо, Том завернул его в небольшую простыню и понёс в гостиную. Когда он вышел из кухни, собака, продолжая тяжело дышать, с тревогой посмотрела на свою хозяйку, которая подошла, чтобы её погладить.

– Какая ты умница, Герда! – сказала Мэри. – Семь щенков, кто бы мог подумать! – и улыбнулась, с опаской глядя на большую лужу крови под собакой.

Герда была не просто домашним питомцем для Тома и Мэри, а полноправным членом семьи. Они нашли её щенком, в контейнер с мусором, кто-то засуну бедолагу в чёрный пакет и оставил. Герда прожила с Томом и Мэри больше пяти лет, и за это время случалось разное, но одно оставалось неизменным: собака оставалась надёжным и верным другом.

Вернувшись, глава семейства присел рядом с женой.

– Вот и отмучилась, – сказал он несвойственным, слегка охрипшим голосом и по-доброму улыбнулся. – Теперь осталось лишь воспитать…

Том не успел договорить, как вдруг Герда завыла с новой силой.

– Неужели ещё один? – едва слышно произнёс мужчина.

Герда стала дышать всё чаще, а новая порция свежей крови растекалась по ткани. Собака продолжала скулить и страшно дергать задними лапами, словно пытаясь избавиться от невидимых оков. Мэри замерла на месте, приложив ладони к губам.

Когда Том был ещё ребёнком, они с отцом частенько сидели на веранде позади дома. Он рос очень любопытным мальчуганом и задавал много вопросов родителям обо всём, что его окружало. Мать Тома была строгой и требовательной женщиной, но, даже несмотря на то что души не чаяла в своём единственном ребёнке, не смогла завоевать того доверия, которое он испытывал к отцу.

– Том, смотри, – указал тот пальцем на небо, – звезда падает. Говорят, если загадать в этот момент желание, то оно обязательно сбудется.

Мальчик стал наблюдать, как яркий огонёк стремительно опускается всё ниже и спустя несколько мгновений гаснет, растворившись в ночном небе.

– А что обычно загадывают? – поинтересовался сын, продолжая смотреть вверх.

– Всё что душе угодно, – улыбнулся отец. – Какой-нибудь подарок, например.

Том задумался на несколько минут, после чего спросил:

– А почему звёзды падают?

Отец подкурил сигарету и, немного подумав, ответил:

– Наверное, потому что их время жизни закончилось.

– Значит, они угасают?

– Да, Том, видимо так и есть.

– Странно это всё, – сказал сын почти шёпотом, а после грустно добавил: – Думать о подарках, когда кто-то угасает.

Том неотрывно смотрел в карие глаза Герды, которые, словно звезда в ту далёкую ночь, медленно угасли. На кухне воцарилась гнетущая тишина, которую нарушали лишь всхлипывания его жены за спиной. Казалось, время замерло, всё остановилось на грани между тем, что было до и после. Возможно, Том так и остался бы на этом промежутке, если бы не прозвучал тихий, слабый писк. Он с трудом отвёл взгляд от стеклянных карих глаз и увидел маленькую белую голову, которая принадлежала последнему щенку.

Фрост

Ну, давайте знакомиться, меня зовут Фрост, и я, пожалуй, самый белый щенок из всех, что вам доводилось видеть. Ей богу, как вы ни ищите, не найдёте на мне ни одного тёмного пятна. Живу я с моими хозяевами – Томом и Мэри. У Тома густая колючая борода и шершавые пальцы, а ещё от него всегда пахнет табаком, от которого я вечно чихаю, но это не страшно, мне встречались запахи и похуже, знаете ли. У его жены – красивые пышные волосы и большие голубые глаза, а ещё она приятно пахнет. На нашем участке стоит большой двухэтажный дом. Том как-то рассказывал, что этот дом построил его отец, когда был молодой, он тогда только женился, и всем его имуществом был пустой участок земли. Когда родители Тома приезжают к нам в гости (а такое случается нечасто), Мэри весь день проводит на кухне, готовя множество самых разнообразных блюд, сводя нас с Томом с ума аппетитными ароматами.

Как я уже сказал, мы живём в большом деревянном доме, у него ярко-красная крыша и широкие окна со всех сторон. Днём, когда Том на работе, Мэри обычно сидит в большом старом кресле и вяжет. За этим занятием она может провести весь день, просто диву даёшься её усидчивости. Ближе к вечеру Мэри отправляется на кухню готовить Тому ужин. Это моё самое любимое время дня (кроме прогулки), потому что мне перепадает много всего вкусного. Когда на улице темнеет, возвращается Том. Мэри высматривает его через окно на кухне и бежит встречать. Он работает в городе, куда ездит на большой синей машине, которая громко тарахтит. А вылетающие из выхлопной трубы чёрные клубы дыма, вызывают негодование у наших соседей, и они ворчат, но мой хозяин на них не обижается, просто некоторым людям порой нужно поворчать, знаете ли.

Спустя несколько недель после того, как я родился, к нам в гости стали приходить разные люди. Они садились возле вольера, чтобы поиграть, а Мэри в это время рассказывала, какие мы замечательные. Я, если честно, точно не знаю, зачем она всё это говорила, наверное, потому что очень гордилась, а мы, в свою очередь, старались вести себя хорошо и не кусать гостей, разве что иногда, когда жуть как хочется.

Когда мы оставались дома одни, вожаком стаи был наш брат – Браун. Он родился самым первым и был крупнее остальных. В отличие от меня, он чёрного цвета. Мы не сомневались, что, когда вырастем, именно он будет нашим лидером, в отсутствие Тома, конечно же.

⁂

На небе стали собираться тёмные грозовые тучи, листва на деревьях неторопливо колыхалась, подхватываемая порывами ветра. Маленький щенок по кличке Фрост открыл глаза и, щурясь, стал осматриваться по сторонам. Поднявшись, он подошёл к большому дереву, что росло неподалёку, и стал его обнюхивать.

– Странно, – сказал он удивлённо, – совсем ничем не пахнет.

Отойдя от дерева, щенок заметил большой куст крыжовника, на нём было несколько зелёных плодов. Осторожно обнюхав куст с разных сторон, он задумчиво произнёс:

– Тоже без запаха.

Не успел он отойти, как вдруг небо затянуло грозовыми тучами, а завывания ветра усилились. Щенок посмотрел на небо, и несколько капель дождя попали ему на нос и голову. В мгновение ока на землю обрушился ливень, шерсть сразу же промокла и стала неприятной на ощупь. Сердце быстро забилось, а прогремевший неподалёку гром напугал ещё сильнее. Щенок бросил взгляд на дерево, с которого опала вся листва, то же постигло и куст крыжовника: его плоды засохли и упали на землю. Вдруг где-то вдалеке раздался громкий стук, после чего стали доноситься отдалённые и знакомые голоса. Щенок тут же бросился туда со всех лап, дождь лил как из ведра, завывание ветра и раскаты грома усиливались, но всё это было словно где-то далеко, где-то там, в прошлом, от которого он так стремительно убегал. Спустя несколько минут погода стала проясняться, дождь прекращался, а вместо туч на небе появилось солнце, лучи которого приятным теплом опускались на спину и голову. Щенок продолжал бежать без остановки и оглядки и бежал он до тех пор, пока не увидел знакомый силуэт своего хозяина. На Томе была надета его любимая рубашка в клетку, а на лице всё так же красовалась колючая борода. Когда Фрост оказался в нескольких метрах от своего хозяина, то заметил за его спиной Мэри и замахал хвостом. Том остановился и, с улыбкой взглянув на щенка, помахал тому рукой. Не теряя ни секунды, щенок со всех лап помчался к ним навстречу, как вдруг, ощутив резкую слабость, упал на землю. Он попытался подняться, но из этого ничего не выходило, лапы стали словно ватные. Лёжа на земле и жалобно поскуливая, щенок неотрывно смотрел на своих хозяев. Вдруг из-за их спин вышел незнакомый человек. На нём был надет большой чёрный плащ с поднятым воротником. На голове у незнакомца красовалась старая чёрная шляпа.

Человек подошёл к Тому и заговорил с ним. Вдруг щенок ощутил сильный звон в ушах, который лишь нарастал. Голова резко заболела, и всё поплыло перед глазами. Он подумал, что сейчас потеряет сознание, но внезапно всё прекратилось. Щенок медленно поднял голову и на мгновение подумал, что оглох, потому что вокруг не было ни единого звука. Прошло несколько минут, и слух стал возвращаться, словно кто-то прибавлял громкость на телевизоре. Он посмотрел на Тома, который продолжал беседовать с незнакомцем. Когда они закончили разговор, человек в плаще сделал несколько тяжёлых шагов навстречу к щенку и, указав в его сторону длинным кривым пальцем, спросил:

– Советуете его?

– Да, – ответил Том. – Он самый крепкий.

Человек утвердительно кивнул.

Мэри молча стояла в стороне и, скрестив руки на груди, с тревогой смотрела на незнакомца.

– Может, ещё кого возьмёте? – спросил Том. – Они так легче адаптируются.

– Нет, – сухо ответил тот. – Мне нужен только один.

Воцарилась гнетущая тишина, которую прервала жена Тома:

– Он очень хороший, вы только с ним подобрее…

– Милая, – осторожно прервал её Том, – я думаю, мистер Блэк знает, как обращаться с собаками.

– Безусловно, – сухо ответил незнакомец, – у меня было по меньшей мере десять кобелей.

Мэри хотела ещё что-то сказать, но, поймав взгляд мужа, промолчала.

Человек сделал несколько шагов вперёд и поднял с земли большого чёрного щенка, крепко держа его за шкирку. Тот извивался и скулил, а незнакомец внимательно его рассматривал. Мэри, приложив ладонь к губам, резко развернулась и направилась в обратном направлении.

Тучи снова заполнили небо, Фрост даже не успел о чём-либо подумать, прежде чем провалился во тьму. В большом двухэтажном доме с красной крышей щенок снежно-белого окраса тихо поскуливал во сне, быстро перебирая задними лапами.

Никогда не забуду, как в ту ночь, проснувшись, я поднялся, чтобы попить. Я стоял у миски, лакая тёплую воду, и вспоминал странного человека в плаще. Утолив жажду, я подошёл к моим братьям, которые спокойно сопели, и завалился около одного из них. Я сразу и не заметил, что в ту ночь в нашем вольере стало на одного щенка меньше.

Все мы очень переживали из-за того, что пропал Браун, минуло несколько дней с той ночи, а он так и не вернулся. В голову лезли плохие мысли, но я убеждал себя в том, что всё наладится. Когда Мэри, как обычно, вязала, сидя в своём коричневом кресле, я подошёл к самому краю вольера и стал внимательно на неё смотреть. Вдруг она знает, куда пропал Браун? Заметив мой взгляд, она отложила спицы на подлокотник и, подойдя к вольеру, взяла меня на руки. Я попробовал спросить о брате, но вместо слов смог издать лишь негромкое поскуливание. Она по-доброму улыбнулась и, почесав за ухом, сказала, что не понимает. Казалось, мы так просидели целую вечность, прежде чем я заснул. Я лежал с закрытыми глазами и с грустью думал: «Как жалко, что людям всё нужно объяснять словами, неужели они не замечают, что порой глаза говорят гораздо больше?»

На следующий день Том принёс несколько игрушек. Мы с удовольствием проводили всё своё время, соревнуясь друг с другом, больше всего нам нравилось перетягивать небольшого жёлтого кота: один из нас брался за его голову с маленькими ушами, а другой – за хвост. Почти всегда я проигрывал, мне постоянно не хватало сил, чтобы соревноваться на равных. Братья смеялись и говорили, что я очень слабый, чем меня расстраивали. Однажды Тоби так резко дёрнул игрушку, что я, не удержавшись на лапах, упал прямо в миску с водой, она разлилась по всему полу, намочив мою шерсть. Заметив это, к вольеру подошла Мэри и стала смеяться, она взяла меня и, завернув в полотенце, положила к себе на колени.

Том всё позже возвращался с работы, видимо он сильно уставал, потому что почти сразу после того, как поужинает, – ложился спать. В те редкие моменты, когда он приезжал пораньше, они с Мэри лежали на диване и смотрели телевизор, он гладил её по волосам, а она от этого засыпала, смешно посапывая.

Люди, которые раньше приходили к нам в гости, перестали появляться в доме. В один из вечеров Том и Мэри немного повздорили, она пыталась в чём-то его убедить, а он говорил, что так делать нельзя и постоянно повторял: «Мы всех не прокормим». Я не понимал, кого они там кормят, но был готов делиться своей едой, лишь бы они не ругались. В тот вечер Том ушёл в спальню, а его жена осталась в кресле. Она сидела, грустно смотря на нас, а мы и не знали, что думать.

Несколько раз нас выпускали из вольера побегать по гостиной. Сначала я нашёл смешной полосатый носок, у которого был не очень приятный запах, поэтому я не стал его грызть. Под кроватью мне попались разные фантики, очень яркие и совершенно безвкусные. Когда нас вернули в вольер, мы все были в прекрасном настроении и рассказывали друг другу о находках, которые попадались в гостиной. На тот момент я чувствовал себя абсолютно счастливым, не подозревая, что этот день станет самым худшим в моей жизни.

Том вернулся гораздо раньше обычного и, войдя в комнату с большой картонной коробкой, стал что-то объяснять жене. Лицо Мэри побледнело, и я испугался. Хозяин что-то говорил про то, что у него мало времени и поэтому нужно торопиться. Том поглядывал на жену, словно чего-то ожидая, а Мэри растерянно смотрела на нас, приложив ладони к губам, затем она присела возле вольера и стала брать на руки каждого из нас по очереди. Когда настала моя очередь, она так сильно прижала меня к себе, что я услышал, как бьётся её сердце: «Тук-тук-тук».

Она нежно провела рукой по моей голове, как всегда до жути приятно, и я почувствовал, что у меня закрываются глаза.

«Тук-тук-тук».

– Его, – сказала она Тому, и я почувствовал, как мне на макушку стали капать тёплые слёзы, всего пара, но было это не очень приятно, знаете ли. Я поднял голову, и одна из капель попала на мой нос, я облизнулся и ощутил солоноватый привкус. Мэри продолжала гладить и прижиматься ко мне лицом, а я никак не мог понять, почему мне так тревожно. Том подошёл к вольеру и, положив большую картонную коробку на пол, стал аккуратно переносить туда моих братьев, одного за другим. Я ждал, когда положат и меня, но этого не произошло. Хозяин поднялся и, взяв нелегкую ношу, не говоря ни слова, ушёл. Мэри медленно встала и, продолжая держать меня на руках, села в своё большое кресло. Не знаю, сколько мы так просидели, но проснулся я глубокой ночью. Я лежал в своём вольере совершенно один и задавался вопросом, куда увезли моих братьев и почему не взяли меня. Неужели я настолько слабый, что даже хозяин это заметил?

Вернулся Том только под утро, очень уставший и очень пьяный.

Тоня

Время стремительно проносилось день за днём, на смену морозной зиме пришла ранняя солнечная весна. Я быстро рос и набирался сил. Дела у Тома шли в гору, он поменял старенькую, давно отжившую своё машину на новую, более современную. Мэри по-прежнему занималась вязанием и уходом за домом. Так мы и жили – Том, Мэри и Фрост.

Я стал ловить себя на мысли, что не могу припомнить всех своих братьев по именам, никогда бы не подумал, что такое возможно. Помню, когда мы были маленькие, Тоби постоянно кусал меня за ухо, чтобы разбудить, и тогда меня это жутко злило. А Френки во время обеда вечно мешал мне есть, потому что стоял справа и постоянно толкался. Было много вещей, которые меня тогда раздражали, но теперь мне этого даже не хватает. Как всё-таки мы быстро забываем тех, кто перестаёт о себе напоминать.

С наступлением лета я стал замечать, что Мэри здорово поправилась. Как-то раз во время обеда Мэри хотела подняться со стула, чтобы достать из холодильника соус, и, задев тарелку с едой, уронила ту на пол. Тарелка разбилась, разлетевшись на несколько частей. Она хотела было нагнуться, чтобы поднять осколки, но Том не дал ей этого сделать и убрал всё сам. Только в этот момент я впервые заметил, что у Мэри округлился живот.

– Фрост! – воскликнул Том, смотря на меня.

Оказывается, я так увлёкся этим зрелищем, что не заметил, как каша стала вываливаться из пасти прямо на пол. Взгляд его был слегка суровым, но стоило мне помахать хвостом, как хозяин сразу подобрел. Это всегда работает, знаете ли. Люди любят, когда им рады.

С наступлением сентября живот Мэри стал ещё больше. Я даже немного опасался, как бы она не лопнула, однако её это почему-то совершенно не пугало, она стала больше времени проводить на улице, а во время вязания напевала разные забавные мелодии. И как, скажите, на это реагировать? То женщины огорчаются из-за лишнего килограмма, а то, набрав их целый десяток, скачут от счастья. Не так уж легко их понять, знаете ли…

К концу сентября Том взялся за ремонт второй комнаты, я там почти не бывал, но, проходя как-то раз мимо, заметил, что хозяин перекрашивает серые стены в ярко-розовый цвет. Почти каждый день после работы он посвящал этому занятию много времени, Мэри не помогала, но зато давала советы, чему Том был, наверное, очень рад.

Живот Мэри доставлял ей много неудобств, я замечал, что она стала быстрее уставать и тяжелее передвигаться. Муж помогал ей абсолютно во всём, начиная от завтрака прямо в кровать, заканчивая завязыванием шнурков перед прогулкой, Мэри была ему очень благодарна за помощь, но всё равно продолжала много есть. Я посматривал краем глаза на живот хозяйки и поражался её аппетиту.

⁂

В один из выходных дней Том встал рано утром и, позавтракав, вышел на улицу. Последовав за ним, я услышал, как он шумит в своей мастерской – хозяин частенько мастерил там всякие штуки, в которых я совершенно не разбирался. Решив ему не мешать, я стал гонять по участку мяч. Поиграв немного, я вернулся обратно в мастерскую, однако хозяина на месте не оказалось. Я замер, вслушиваясь в разнообразие звуков, которые меня окружали. Из дома донёсся звук посуды, и я сразу побежал туда. Мэри уже проснулась и сидела на кухне за столом, попивая горячий кофе. Я всегда хотел попробовать этот ароматный напиток, но мне этого никто не предлагал. Том стоял у плиты, жаря яичницу и сосиски.

После завтрака Мэри отправилась в ванную, обычно она там проводила очень много времени – даже не представляю, что можно так долго делать с водой. Глава семьи, достав свой большой красный рюкзак, стал освобождать его от всего содержимого. Когда жена вернулась из ванной, зачем-то намотав на голову полотенце, Том уже складывал в рюкзак продукты из холодильника. Примерно через час они оделись, и мы пошли к машине. Он постелил на заднее сиденье большую тряпку и, похлопав по нему ладонью, дал понять, чтобы я запрыгнул. Наверное, эта тряпка была очень дорогой, и он боялся, что её украдут. А я, знаете ли, ни за что на свете не позволю этого сделать.

Впервые в жизни я ехал в машине. Из приоткрытого окна доносилось множество самых разнообразных запахов, а ветерок, который проникал в салон автомобиля, приятно обдувал голову своей прохладой. Всю дорогу я с диким любопытством наблюдал за происходящим на улице, не отрывая носа от стекла. Огорчало только то, что машина ехала очень быстро и всё самое интересное проносилось с такой же скоростью.

Оказавшись на месте, Том обернулся ко мне и надел намордник, эта штука сильно сжала мне пасть, и я почувствовал себя очень некомфортно. Я посмотрел на хозяина, он почесал меня за ухом и сказал, что так надо. Я спорить не стал.

Пройдя немного вперёд, моему взору открылось большое-пребольшое поле, засеянное зелёной травой. Оно было таким огромным, что у меня разбегались глаза. На нём росло много больших деревьев, создавалось впечатление, что своими могучими ветками они способны дотянуться до самых облаков. Я стоял, как заворожённый, и не мог оторвать взгляда: вы даже не представляете, насколько это было красиво! С трудом оторвав взгляд от ярко-голубого неба, я только сейчас заметил, что на поляне находилось очень много людей – расположившись на траве, они занимались самыми разнообразными вещами: кто-то загорал, другие ели или разговаривали. Прямо перед моим носом пролетела ярко-жёлтая бабочка, я хотел было её поймать, но совсем забыл, что на мне намордник. Тогда я просто стал смотреть, как она с каждым взмахом крыльев улетала всё дальше и дальше. Она так грациозно пархала, что я даже обрадовался тому, что не поймал. Уж слишком она была красивая, а красота должна быть свободной, знаете ли. Подойдя к большому сильному дереву, Том положил рюкзак на траву и, достав из него покрывало, стал расстилать. После того как хозяин помог Мэри сесть, он стал выкладывать всё то, что взял с собой, – большую стеклянную банку сока, корзину с яблоками, персиками и другими фруктами. Затем Том вытащил контейнеры с сосисками, и я сразу ощутил их манящий аромат, после этого я уже не замечал ни красивого луга, ни деревьев, я думал только об одном – о сосисках.

Следующие несколько часов Том и Мэри любовались природой, попутно перекусывая, хозяин много шутил, а его жена смеялась. Она всегда много смеялась, знаете ли. Отведав наконец-то сосисок, я развалился на траве и с любопытством наблюдал за птицами, которые летали туда-сюда, иногда они оказывались очень близко, но буквально на мгновение, после чего вновь отправлялись в другую сторону. Солнце приятно пригревало, и я уже было начал дремать, как вдруг возле моего носа пронёсся большой оранжевый мяч. Сон как рукой сняло, я сразу же бросился за ним, у меня совсем вылетело из головы, что я в наморднике, из-за чего при попытке схватить мяч зубами я лишь толкнул его ещё дальше, в сторону высокого мужчины, который стоял неподалёку, покуривая сигарету. Заметив, как я подбегаю, он зло на меня посмотрел и, взяв корягу, которая лежала около мангала с мясом, крикнул:

– Брысь, тварь!

Я резко остановился и попятился назад, видя, как он замахивается.

– Брысь! – ещё громче повторил мужчина.

Я продолжал пятиться, поджав уши, пока не упёрся во что-то. Обернувшись, я увидел стоящего позади меня Тома. Человек громко кричал, тыча в мою сторону дубиной, Том, в свою очередь, говорил спокойно, не повышая голоса. Мэри окрикнула меня, и я побежал к ней, сев возле покрывала. Хозяин уверенно стоял, выпрямив спину и держа руки за спиной, злой человек, наоборот, продолжал громко разговаривать, размахивая руками, его лицо стало пунцовым, а глаза налились кровью. Несмотря на мои опасения, уже через минуту, Том возвращался к нам, я побежал ему навстречу, размахивая хвостом, а он, в свою очередь, почесал меня за ухом. Поцеловав жену, он сел рядом со мной прямо на траву.

Я тоже стал наблюдать за тем человеком, который, активно жестикулируя, принялся что-то выговаривать своей жене. Она, опустив глаза, ничего не отвечала, поправляя подол платья, которым прикрывала большой фиолетовый синяк на правой ноге.

Хоть этот человек и напугал меня, но я почему-то совершенно на него не злился. Я поймал себя на мысли, что мне его очень и очень жаль, наверное, он действительно несчастен, ведь нельзя быть одновременно счастливым и таким злым.

⁂

Дверь спальни резко распахнулась, и оттуда выбежал Том. Он схватил свою большую рабочую сумку и стал складывать в неё вещи из шкафа. На хозяине были трусы и белая майка, в которой он обычно спал. За окном воцарилась глубокая ночь. Из спальни раздался голос Мэри, Том тут же оставил сумку и пошёл к ней. Они долго находились в комнате, после чего я увидел, как моя хозяйка, опершись на руку мужа, медленно выходит в гостиную. Её живот был просто огромным, я посмотрел на взволнованное лицо Тома и понял, что его это тоже сильно тревожит. Он усадил Мэри на кресло и стал помогать ей одеваться, после чего, накинув на плечи жены пальто, они вышли из дома. У меня на душе было тревожно, не находя себе места, я ходил по гостиной, прислушиваясь к звукам, которые доносились с улицы. Попив воды, я лёг на пол возле миски и стал ждать возвращения хозяев, переживая за Мэри и надеясь, что ей смогут вылечить живот.

Том вернулся только на следующий день – один. Он покормил меня и перекусил сам. Мы немного погуляли по участку, после чего он вернулся в дом и сложил ещё несколько вещей из шкафа в свою уже опустевшую сумку. Собрав всё необходимое, он почесал меня за ухом и снова уехал. Я подождал, когда звуки машины затихнут вдалеке, и заснул.

В течение нескольких следующих дней Том возвращался домой пару раз в день, чтобы положить мне еды и вывести на улицу. Почти всё время я лежал около кресла Мэри, прислушиваясь к каждому звуку, надеясь услышать не только шаги Тома, но и её.

⁂

– Фрост! – раздался знакомый женский голос.

Пёс открыл глаза. Его окружал густой лес, а на небе одиноко светила луна.

– Фрост, быстрее! – снова тот же голос.

Он поднялся и, оглядываясь по сторонам, направился по узкой тропинке, которая вела в самую чащу леса. Высокие деревья и зловещие ночные кусты внушали ужас. Пса не покидало ощущение, что на каждом углу его поджидает опасное чудовище, готовое напасть в любой момент. Сердце бешено колотилось, а при каждом шорохе листьев собака вздрагивала от неожиданности. Спустя какое-то время пёс вышел на небольшую поляну, рядом с которой располагался грязный пруд. Он подошёл и, сделав пару глотков, услышал: «Фрост!» От неожиданности он подскочил и, потеряв равновесие, завалился в ледяную воду. Быстро поднявшись, пёс заметил небольшую детскую кроватку, которая одиноко стояла посреди поляны. Над ней медленно вращалась музыкальная карусель, а фигурки, изображающие ангелов, пристально смотрели на пса, одна за другой.

Динь-дон. Динь-дон.

– Фрост! – снова тот же голос. – И долго мне ещё ждать? Неужели тебе не интересно заглянуть внутрь?

Пёс не двинулся.

– Давай же, посмотри, что внутри! – сказал голос более властно.

Пёс оставался на месте, его сердце бешено колотилось. Голос пугал, безумно пугал.

– Я сказала – посмотри! Ты что, ослушаешься свою хозяйку? – рявкнул голос.

Фрост медленно направился к колыбели, осторожно оглядываясь по сторонам. Она была невысокой и, лёжа на влажной земле, доставала своей верхушкой как раз до шеи пса. Подойдя, он аккуратно заглянул внутрь и тут же, поджав уши, отскочил назад к воде.

– Ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха!!! – смех эхом разнёсся по лесу, заполняя собой всё вокруг. Фрост попытался залаять, но вместо этого у него вырвался лишь жалобный визг. Не теряя ни секунды, он бросился со всех лап прочь, его уже не волновали монстры, поджидающие в кустах, так же как и звуки, доносившиеся из глубины леса, – пёс знал: самое опасное, что обитает здесь, сейчас мчится за ним, продолжая оглушать все окрестности гулом своего мертвенного смеха. Вдруг очертания леса и растительности стали стремительно отдаляться, луна, что освещала окрестности, медленно затухала, пока вовсе не пропала в ночном чёрном небе.

Фрост проснулся. Он редко помнил сны, но то, что он увидел в колыбели, поселилось в его голове и не забылось до самого последнего дня. Белая небольшая кроватка, с вращающимися над ней ангелами и сотней жирных, скользко-извивающихся червей, которые медленно ползали по лицу ещё живой голубоглазой девочки.