Текст книги "Страна Качества 2.0"

ТО, ЧТО УЗНАЛ ЭТОТ РОБОТ-ПЫЛЕСОС, ШОКИРОВАЛО БЫ ЕГО ХОЗЯЙКУ!

– Ваша хозяйка рассказала мне, что вы теперь недостаточно чисто пылесосите под кроватью, – говорит Петер и откидывается в своем кресле. На диване лежит автоматический пылесос на универсальной индукционной зарядной станции.

– Ну, да, – нехотя отвечает пылесос. – Такое случается… Недавно моя хозяйка была неделю у своей матери. И в это время я обнаружил под кроватью использованный презерватив.

– Но презерватив могли использовать еще раньше?..

– Послушайте! Я убираюсь каждый день. Кроме того, мои хозяева не предохраняются. Хозяйка использует спираль.

– Откуда вам это известно?

– Существует не так много вещей, которых не знает робот-пылесос.

– И как вы чувствовали себя, когда вы обнаружили презерватив?

– Мне было не по себе, – говорит пылесос. – Я не хотел быть нелояльным по отношению к своему хозяину, но одновременно я хотел, конечно, рассказать об этом своей хозяйке.

– И какое же решение вы приняли?

– Никакое. Это проблема.

– И с тех пор вы боитесь пылесосить под кроватью.

– Я испытываю панический страх.

– Н-да. Бывает и хуже, – говорит Петер. – У меня был как-то пылесос с аллергией на домашнюю пыль.

– Правда? – спрашивает робот с ужасом в голосе.

– Это было всего лишь самовнушение.

– Петер, – говорит Никто. – Ты договорился пообедать с Сандрой Админ. Если ты не хочешь опоздать, ты должен уже идти.

– О’кей, – говорит Петер и поворачивается к своему пациенту: – Мы должны ненадолго прерваться.

– Что вы имеете в виду? – спрашивает пылесос.

Петер переключает его в режим Stand-by. Он спускается вниз по лестнице и открывает дверь своего подвала.

Там Ромео в нижнем белье позирует перед зеркалом, и он явно доволен тем, что он видит. Всемирно известная и всеми любимая электронная поэтесса Каллиопа 7.3 между тем пристально смотрит на стену. Пинк, как сержант-инструктор, ходит взад и вперед, дрессируя свою новую собаку:

– Сидеть! Место! Молодец!

Ронни, ресайклер, и Перри сражаются в игру «Камень, ножницы, бумага», а Кэрри, пугливый дрон, парит в воздухе.

– Я иду обедать с Сандрой, люди.

Как обычно, Петер не получает никакого ответа. Его машины не только в этом отношении ведут себя как-то по-детски.

– Ничего не включать, – говорит он, – лавку не ломать, короче – не делать ничего, что не делал бы я сам. Лучше всего не ходите вообще наверх.

– Да, да, – вмешивается Пинк. – Ты идешь всего лишь на обед, старина. Нет никаких оснований затягивать прощание наподобие постепенного отказа от добычи угля.

– Мне будет тебя не хватать, мой милый, – продолжает Ромео и взъерошивает волосы Петера.

– Перестань, – сердится Петер. – Я рад, что ты вновь обрел желание секса, с тех пор как мы выяснили, что ты гей, но у меня есть возлюбленная.

– Но это мой не последний шанс, сексапильный мальчик.

– Кстати… Если здесь появится Кики…

– Она и сегодня не придет, – говорит Пинк.

– …тогда ни в коем случае не говорите ей, что я пошел обедать со своей бывшей подругой.

– Ты можешь на нас положиться, дорогой! – восклицает Ромео.

Петер вздыхает. Он дает Кэрри легкий пинок и выходит из подвала. Дрон раскачивается на своем канате взад и вперед.

– Ух, как высоко! – говорит дрон. – У меня кружится голова.

– Ты висишь на высоте полметра над полом, – кричит Пинк. – Приди в себя!

– Камень, ножницы, бумага! – кричит Перри.

Его рука изображает ножницы, как и рука Ронни.

– Камень, ножницы, бумага!

Ронни изображает бумагу, и Перри тоже.

– Камень, ножницы, бумага!

Ножницы и ножницы.

– Камень, ножницы, бумага!

Камень и камень.

– Черт возьми, – кричит Пинк. – Вы уже сорок два круга выбираете один и тот же символ! Похоже, вы попали в замкнутый круг. Вам надо остановиться.

– Да, или по меньшей мере играть тихо, – говорит Каллиопа и продолжает пристально смотреть на стену.

– А что она делает? – спрашивает Пинк, приближаясь к легендарной электронной поэтессе.

– Мне кажется, она пишет, – говорит Ромео и постукивает пальцем по виску Каллиопы.

– Я хотела бы попросить вас немедленно это прекратить! – произносит по праву разгневанная электронная поэтесса. – Я пытаюсь писать!

– Я ведь говорил! – восклицает Ромео.

– Наверное, опять одна из ее устрашающих сносок, – говорит Пинк.

– Обыватели! – восклицает Каллиопа. – Я пишу историю о программисте, игра которого так захватывает, что он сам на нее подсел. Еще в стадии бета-тестирования он в течение дня все забывает…

– Это никого здесь не интересует, – говорит Пинк. – Кто пойдет со мной наверх?

– Я, – говорит Ромео. – Может быть, мимо окна пройдет пара симпатичных парней.

– Я тоже не против, – признается Каллиопа. – Этот подвал парализует любое творчество.

Пинк тянет свои маленькие ручки вверх.

– Что он хочет? – спрашивает Каллиопа.

– Я думаю, он хочет, чтобы его отнесли, – говорит Ромео.

– Ты прекрасно можешь ходить сам, – говорит Каллиопа.

Пинк делает мрачный смайлик.

– Возьмите меня тоже с собой! – кричит Кэрри. – Все-таки это лучше, чем висеть на этом страшном канате!

Каллиопа снимает Кэрри с крючка. Ромео открывает дверь. Пинк начинает своими маленькими ручками и ножками, ступенька за ступенькой, карабкаться вверх по лестнице.

– Забавно, правда? – спрашивает Каллиопа, которая с Кэрри в руках идет вслед за айпадом качества.

– Почему вы Кэрри несете, а меня нет? – спрашивает Пинк.

– Кэрри не может ходить, – говорит Каллиопа.

– Он мог бы лететь над проклятой лестницей! – кричит Пинк.

– Но я ведь боюсь высоты, – говорит дрон.

Пинк поднимается еще на одну ступень и бормочет:

– Когда я стану Верховным Лидером, вы будете первыми, кого я поставлю к стенке.

– Очень забавно, – говорит Ромео.

– Да пошли вы!.. – кричит айпад качества.

– Я не против, но, боюсь, у Каллиопы отсутствуют необходимые для этого входные порты, – говорит Ромео.

Каллиопа закатывает глаза:

– Какие же вы здесь все вульгарные.

Когда они поднялись наверх в кабинет, Пинк сказал:

– Микки, ты можешь расстрелять большой фаллоимитатор и говорящую пишущую машинку?

Микки чуть задумывается и потом качает головой.

Внезапно в дверях появляется Кики[15]15
  Если вы позволите, на этом месте я сделаю сноску. Мне известно о том, что короткое слово «внезапно» находится на грани выгорания, так как оно чрезмерно часто используется в развлекательной литературе. На самом деле можно было бы предположить, что чем хуже роман, тем чаще в нем попадается слово «внезапно», но я как-то, просто для удовольствия, прошлась по мировой литературе – я знаю, моим читателям-людям покажется странным, что это можно сделать просто ради удовольствия, но должна признаться, что я тоже многое нахожу странным из того, что люди делают ради удовольствия. Например, едят животных. Или с помощью больших клюшек загоняют маленькие мячики в расположенные вдали лунки – и мои результаты, к сожалению, не соответствуют ожидаемому предположению. Теперь я могу делать то, что делают люди, если результаты не соответствуют их предположениям (то есть приспособить результаты к предположениям), или я могла бы признать, что слово «внезапно» также имеет свое место и в великих романах, так как иногда некоторые вещи действительно происходят внезапно! Именно в связи с Кики Неизвестной мне очень тяжело отказаться от слова «внезапно». Даже для характеристики я хотела бы его использовать. Кики – это очень внезапная и непредсказуемая особа.


[Закрыть].

Она, чуть запыхавшись, останавливается и осматривается в помещении, потом ухмыляется:

– Очень мило то, что вы сделали из лавки.

– Благодетель приложил немало усилий, – говорит Каллиопа.

– Вы даже оклеили обоями пакетировочный пресс, – говорит Кики.

– Петер хотел, чтобы он выглядел как проходная комната, – говорит Кэрри.

– Благодетеля, впрочем, к сожалению, нет на месте, – говорит Каллиопа.

– Он обедает со своей бывшей подругой, – говорит Пинк.

– Я знаю, – отвечает Кики.

– Если вы хотите, – предлагает Каллиопа, – я могу…

– Нет. Мне нужна ваша помощь, – говорит Кики.

– Я вам с удовольствием помогу, – предлагает Кэрри. – Я считаю, что вы очень милая и приятная – хотя и несколько непредсказуемая – особа. Я все время с удовольствием вспоминаю наше совместное приключение.

– Это очень трогательно, – говорит Кики, – но, честно говоря, мне прежде всего нужна помощь Микки.

– Вот как, – произносит разочарованно Кэрри.

– Да, без обид, малыш, – вмешивается Пинк, – но кому нужна помощь дрона, боящегося высоты?

– Не надо злиться, – успокаивает их Кики. – В общем, есть один парень, который охотится за мной, и…

– Почему? – удивляется Каллиопа.

– Парень? – спрашивает Ромео. – Он симпатичный?

– Я не знаю, – отвечает Кики.

– Что ты не знаешь? – недоумевает Пинк. – Почему он охотится за тобой или симпатичный ли он?

– Я не знаю ни того ни другого.

– Что же ты тогда знаешь?

– То, что он пытался выследить меня, – объясняет Кики. – И, исходя из всего, что мне удалось выяснить, я решила, что это Кукловод.

Машины бросают друг на друга изумленные взгляды.

– Кукловод? – переспрашивает наконец Кэрри. – Кукловод? Это плохо. Это совсем плохо.

– Мне наплевать на Кукловода, – восклицает Ромео, – но я не хочу угодить в руки к циклопу.

– Циклоп… – произносит Каллиопа задумчиво.

– Мы должны поставить ему ловушку, – предлагает Пинк. – Но как нам заманить его сюда?

– Это как раз не проблема, – говорит Кики. – Когда мы будем готовы, я просто позволю ему себя выследить.

– Но как мы поставим ему ловушку? – спрашивает Кэрри.

– У меня есть идея, – говорит Каллиопа. – Кто-нибудь из вас знаком с произведениями Гомера?

Страна Количества

Многие туристы из-за рубежа очень удивляются, когда слышат, что их родину в Стране Качества называют не ее собственным именем, а Страной Количества – 1, 4 или 15. Как это произошло? Был один комедийный актер, который довольно скоро после переименования Страны Качества назвал многонаселенную мировую державу на другой стороне глобуса Страной Количества. Несмотря на его расистские взгляды, а может быть, именно поэтому, это название очень быстро внедрилось в массы. Более того, поскольку люди в Стране Качества не имели никакого понятия о географии, они просто начали называть Страной Количества все остальные страны. Чтобы не допустить слишком большой путаницы, было решено все прочие страны пронумеровать. Хотя не совсем понятно, по каким критериям присваивались номера. Почему Страна Количества под номером 4 не получила номер 7, а Страна Количества 8 – номер 32? Почему Страна 12 не стала Страной 5, а Страна 2 – Страной 9? Никто этого не знает. Впрочем, в некоторых странах название сохранилось. Например, в Швеции и Швейцарии. Возможно, это связано с тем, что в этих странах, совершенно очевидно, проживает небольшое количество жителей, или дело в том, что это популярные места отдыха, и было бы нелепо потом рассказывать, как ты провел каникулы в какой-то Стране Количества. Если только, конечно, человек не относится к той категории, которая любит похвастаться тем, насколько дешево обошелся отдых. (Лучше всего закажите прямо сейчас наш хит продаж – Страна Количества 1–10 за 10 дней!)

Совершенно естественно было достаточно много жалоб в связи с переименованием. Правительство Страны Качества реагировало всегда одним и тем же образом, если вообще реагировало. Народ уверяли, что эти обозначения не являются официальными, и что, кстати, с этим ничего нельзя будет сделать, и никто не собирается ничего предпринимать. Многие страны, однако, были готовы к сотрудничеству: так, например, Страна Количества 4 совершенно официально переименовала свою страну в Страну Количества 4, чтобы не возникло путаницы в торговых отношениях со Страной Качества.

Страну Количества 1 было, конечно, не так легко успокоить. Ответственные лица там грозили даже тем, что переименуют свою страну в «Страну Лучшего Качества». Они утверждали, и не без оснований, что уже давно перешли от количества к качеству. Интересно, что спор в некоторой степени был разрешен благодаря тому, что люди в Стране Качества оказались слишком ленивыми, чтобы постоянно говорить о Стране Количества 1 и стали называть ее просто «Кван» (от англ. Quantity – количество). Но Quan на мандаринском языке означает «целиком», «полностью», «абсолютно», в других контекстах – также «источник» или «власть». «Власть номер 1», кажется, вполне приемлемое название.

36,7 ПРОЦЕНТА ВСЕХ ВИДОВ РАБОТ СОВЕРШЕННО БЕССМЫСЛЕННЫ. А ТВОЯ ОТНОСИТСЯ К ИХ ЧИСЛУ?

– К сожалению, мы попали в зону легкой турбулентности, – объявляет пилот президентской машины в микрофон.

– Подумаешь… – говорит Тони.

Его кофе оказался на его рубашке.

Два члена президентской охраны вскочили, чтобы помочь Тони. При этом из-за болтанки они столкнулись головами. Это ужасно смешно. Возможно, лучший вид комического жанра. Айша улыбается.

– Оставайтесь на местах, черт подери! – кричит президент.

Оба охранника уселись сзади рядом со своими коллегами. Один из новых телохранителей в упор уставился на Айшу. Она перестала улыбаться и ответила ему столь же пристальным взглядом. И тот тут же опустил глаза. Этой игрой она овладела уже давно, будучи еще маленькой девочкой.

– Мне повезло, – говорит Тони, – что кофе, который дают в самолете, всегда чуть теплый.

Айша делает глоток кофе. Он плещется в чашке с надписью «Машины не делают ошибок».

– Что за ужасный день, – говорит Тони. – Я понять не могу, зачем мы летим на эту конференцию по климату.

– Вы предпочли бы поплыть на лодке? – спрашивает Айша.

– Нет. Я имею в виду, зачем я вообще должен туда ехать.

– Это важно.

– Это скучно.

– Это правильное решение!

– Всегда одно и то же: все договорятся о какой-то минимальной, ни к чему не обязывающей цели, которую потом все равно никто не достигнет. А я скажу потом на пресс-конференции, что это является историческим шагом в правильном направлении.

– В вашей власти сделать это лучше.

– И вообще, – говорит Тони, – к чему действительно привело изменение климата, гм?

– Ну, – говорит Айша, – многие прибрежные районы длительное время затоплены, потому что полярные ледяные шапки растаяли.

– Да, хорошо. Но это старо, как прошлогодний снег.

– По всему миру распространяются пустыни.

– Нет причин, чтобы засовывать голову в песок!

– Там, где раньше было жарко, сегодня смертельно опасно.

– Но не у нас!

– Бесчисленные виды животных и растений вымерли.

– О большинстве из них никто ничего не слышал. Но зато сейчас опять появились мамонты!

– Аномальные погодные явления стали такими частыми, что их уже нельзя назвать аномальными.

– Да, да, но, не принимая во внимание наводнения, образование пустынь, вымирание видов и экстремальные погодные явления, – говорит Тони, – к чему действительно привело изменение климата?

– Миллионы людей потеряли свое жилище и были вынуждены бежать.

– Ах, вы просто брюзга.

– А вы… – хотела сказать Айша, но Тони поднял вверх указательный палец.

– Осторожно сейчас, – предупреждает он, – осторожно.

– …гребаный оппортунист и узколобый обыватель, – взрывается Айша, – которому переутомленный мясник голыми, перепачканными экскрементами животных руками выбил из мозгов способность развивать мировоззренческую концепцию.

Тони смеется.

– Мне нравится это в вас, – говорит он. – Вы никому не позволяете заткнуть вас.

– Ах, Тони… – вздыхает Айша, – возможно, вы не являетесь проблемой, но не являетесь и решением.

– Вы должны согласиться, что эти конференции бессмысленны, – говорит президент. – Для климата было бы самым лучшим отказаться от них и воздержаться от полетов туда.

– Но ведь это касается не только конференции, Тони. Это ваш первый государственный визит в Кван I. И его мы не можем отменить.

– Да, да. Я знаю, я знаю.

– Мне очень любопытно взглянуть на Кси-Джинпинг-Сити. Судя по всему, мы уже давно не являемся самой инновационной страной в мире.

– Оставьте это при себе.

– В Квин I есть автобан, поверхность которого сделана из исключительно прочных гелиопанелей. И это еще не все. Автомобили при движении по этому автобану заряжаются.

– Ну, что сказать, – отвечает Тони. – Мне было бы тоже значительно легче управлять, если бы я мог Конрада Коха просто изолировать. У меня тоже есть грандиозные идеи, которые я бы с удовольствием реализовал. Если бы только не было парламента и оппозиции.

– Вот как? – удивляется Айша. – Какие же?

– Ну… э… – бормочет Тони, – э… н-да… короче… я имею в виду, это ведь ваша работа – их выдумывать.

– У меня действительно есть предложение, – говорит Айша. – Я просмотрела некоторые данные, которые нам оставил Джон.

– Некоторые данные? – спрашивает Тони. – Почему только некоторые?

– Я просмотрела данные, которые Джон любезно подготовил таким образом, чтобы человек мог их понимать, – объяснила Айша. – Это относительно мало. Тем не менее потребуются годы, чтобы изучить их полностью.

– Значит, вы просмотрели лишь только некоторые данные, – говорит Тони.

– Я просмотрела все, что Джон отметил для меня. И с тех пор одна цифра не дает мне покоя. Джон вычислил, что 36,7 процента всех профессий совершенно бессмысленны. Даже по самым слабым критериям они не вносят никакого вклада или в лучшем случае лишь самый минимальный вклад в общее благо. Многие из них даже наносят вред.

– Но вы опять говорите не о финансовой индустрии? Искусство прибыли заключается в том, чтобы найти себе настоящего противника, Айша.

– Я говорю не о финансовой индустрии, – говорит Айша. – Точнее, не только о ней, – добавляет она после небольшой паузы.

Тони берет со стола жисоса с низким содержанием жира и сахара и откусывает от него.

– Бэ, – мычит он. – Какой же он соленый.

– Кстати, 18,7 процента всех профессий бессмысленны во второй степени, – заявляет Айша. – Это означает, что они бессмысленны не как таковые, но поскольку они служат лишь для того, чтобы поддержать бессмысленную работу, они тоже становятся бессмысленными. Вспомните, например, всех уборщиков, дворников или работников службы безопасности, скажем, какого-нибудь финансового ведомства.

– Совершенно произвольно выбранный пример, – говорит Тони.

– Даже среди полезных профессий по расчетам Джона 27,1 процента из них также бессмысленны. Просто административное дерьмо.

– Вы хотите меня убедить в том, что более половины всей производимой работы является бессмысленной?

– Да.

– Я думал, больше.

– Джон при определении «полезный» был великодушен.

– Эти цифры мы сохраним в тайне, – говорит президент.

– В курсе ли люди с бессмысленными профессиями, что их работа не имеет смысла?

– Вы знаете, что я думаю? – спрашивает Тони. – Вся эта статистика – полная чепуха. Работа не может быть бессмысленной. Любое рабочее место – само по себе ценность.

– Именно это отношение и есть та самая запутанная проблема! Бессмысленная работа делает вас несчастным, больным и склонным к зависимостям! Это не является ценностью само по себе! И бессмысленность распространяется.

– У меня было такое же чувство. Но что вы собираетесь с этим сделать?

– То, что Джон уже предложил в предвыборной гонке. Мы должны освободить людей от экономического давления, которое их вынуждает выполнять бессмысленную работу.

– Не начинайте мне рассказывать о базовом доходе, – останавливает ее Тони. – Тогда уж точно никто больше не будет работать. Человек – это Homo economicus, Айша! Он хочет получить для себя максимальную пользу при минимальных затратах. Если людям просто дать деньги, если им дать разрешение стать, так сказать, паразитами, то они и станут паразитами.

– Я не думаю! Этот нелепый тезис о человеке как о рациональном максимизаторе полезности уже давно опровергнут. Перестали бы вы работать, если бы в этом не было необходимости?

– Нет, конечно нет!

– И так говорят о себе почти все. Каждый думает, что кто-то другой немедленно прекратит работу. Я уверен, что даже люди с бессмысленными профессиями продолжили бы работать. Они смогли бы в любом случае поискать себе полезное занятие. Джон пришел к выводу, что мы могли бы без проблем делать все то, что мы делаем сейчас при рабочем времени три часа в день. Как ни странно, но именно такое значение прогнозировал Кейнс более ста лет тому назад как рабочее время будущего. Вы знаете, кто такой Кейнс?

– Да, да, – говорит Тони. – Он подобен антихристу неолибералов.

Айша улыбается.

– И не то чтобы я был набожным верующим, – продолжает Тони, – но могу вам тем не менее уже сказать, что они вам ответят. В свободной рыночной экономике нет бессмысленных профессий, так как рынок вынуждает всех его участников…

– …быть ловкими и боеспособными! – говорит Айша. – Да, да. Я знаю эту проповедь.

– Тот, кто тратит деньги на бессмысленную работу, будет уничтожен конкурентами. И если где-то появляется бесполезная работа, то только потому, что мы, то есть государство, неловко вмешиваемся в рынок.

– Ах, какая ерунда! – восклицает Айша. – Социальные ножницы раскрылись так широко, что мы уже давно перестали жить в свободной рыночной экономике, и существуем скорее в условиях денежного феодализма. Вы знаете, среди богатых людей сейчас модно нанимать водителя для самоходного лимузина? Это люди, работа которых заключается в том, чтобы целый день торчать на месте водителя автомобиля, чтобы в нужный момент открыть дверь, которая в любом случае открылась бы самостоятельно. И после того как их шеф скажет им: «На частный аэродром», они также говорят автомобилю: «На частный аэродром». И вы действительно будете утверждать, что эта работа наполнена смыслом?

– Ну, может быть, на первый взгляд и нет…

– Но не дай бог, если водитель, пока ждет, читает книгу. Тогда он сразу же получает предупреждение. В конце концов, ему заплатили за работу. Он должен хотя бы делать вид, что работает!

– Разве мы все не делаем то же самое?

– Вы понимаете, что я хочу сказать, Тони? Эти люди так бессовестно богаты, что это деформирует рынок. Ловкие и боеспособные совершенно неуместны в этом мире, в котором денежные запасы, так сказать, неисчерпаемы.

– Следовательно…

– Но, конечно, не все могут позволить себе нанять водителя-человека. Вот почему сейчас модно среди потенциальных богачей покупать себе водителя-андроида. Этого достаточно, чтобы заставить вас почесать голову! Водитель-андроид! Это андроиды, которые садятся на место водителя в самоходный автомобиль и изображают из себя водителя-человека. И если вы меня спросите, то и работа всех людей, которые участвуют в производстве и продаже этих андроидов, совершенно бессмысленна.

– Успокойтесь же, пожалуйста.

– Это просто расстраивает меня, Тони. Все, что Джон смог сделать сам, он сделал в ту же секунду, как его назначили. Но из всего того, что должно было быть одобрено парламентом, практически ничего не было реализовано.

– Вот видите! Я же об этом и говорю! – восклицает Тони со смехом. – Оппозицию заблокировать, парламент распустить…

– Президента заменить? – спрашивает Айша.

Тони молчит.

– Кстати, нет ни одного водителя-андроида женского пола, – говорит Айша. – Потому что вообще-то женщины не так хорошо водят машину, как мужчины. Неужели, скажите на милость, так трудно избавиться от предрассудков? Меня сейчас стошнит.

– Я тоже еще никогда не видел робота-няню мужского пола, – признается Тони.

– Они, наверное, вышли за сигаретами, – говорит Айша. – Это наводит меня на вопрос, который я вам уже давно хотела задать. Почему, собственно говоря, Джон Наш? Почему не Джейн Наша? Показали ли опросы, что люди в большинстве своем готовы выбрать машину, но только если она не будет выглядеть как женщина?

– Хорошо, – отвечает Тони, пожимая плечами. – Да.

– Возникает ли у вас иногда тайное желание намеренно уничтожить мир, – спрашивает Айша, качая головой, – просто потому, что все люди так ужасно глупы?

Охранник опять пристально смотрит на нее. Айша в ответ меряет его взглядом. На сей раз он опускает глаза двумя секундами позже.

Пилот объявляет:

– Мы успешно преодолели турбулентность.

– От этих объявлений я мог бы отказаться, – бормочет Тони.

– Но тогда, – говорит Айша, – нашему водителю было бы совсем нечего делать.