Текст книги "одѝн"

– Да ладно? – удивился Марк и устремил взгляд на собеседника.

– Угу. Ему тридцать пять, а он был и курьером, и искателем, и телохранителем, и охотником, а перед тем, как вступить в мою команду, поговаривают, – исполнителем.

– Исполнителем?

– Это такие люди, которым платят за решение проблем, в особенности невыполнимых. Например…

– Платят? – перебил капитана новенький.

– Как и на рынке: ценными вещами, услугами или росписями в долговой книжке. Так вот, например: есть человек, и его надо убрать, но никто не знает как – к Джеку. Есть заведение, которое нужно проучить, но светиться нельзя – к Джеку…

– Опасный он.

– Это всё слухи, но, признаться, я им верю. Про него не было слышно довольно долгое время, но как-то же он должен был жить.

– А Коля? Давно с тобой?

– С Колей мы дружим уже и не припомню сколько лет. Хороший, добрый человек. Таких в наше время на пальцах пересчитать можно, причём на одной руке. А ещё он непревзойдённый компьютерный гений. Взломает всё, что захочешь.

– Серьёзная команда, – констатировал Марк и усмехнулся. Пётр тоже усмехнулся. Они снова замолчали.

Марк несколько раз кивнул сам себе, потом встал, закрыл глаза и сделал глубокий глоток ночного свежего, наполненного энергией воздуха. На выдохе открыл глаза и осмотрел город. Город смотрел в ответ со всех сторон разом. Марк почувствовал себя очень маленьким, но и в то же время нужным.

– Куда теперь движется человечество? – спросил он.

– Сложный вопрос, – Пётр задумался. – В принципе, как и раньше – некоторые никуда, просто проживают свои дни, другие стремятся к знаниям, третьи – к власти.

– Это понятно, но есть же какое-то основное направление?

– Странный вопрос… А куда двигалось человечество в твоём мире?

– Э-м… Ну… наверное, к новым открытиям, познанию самих себя. Я говорю про доброжелательную часть людей. К заменам всего вредного на менее или и вовсе безвредное, что ли… К попыткам ужиться с природой. К разгадкам тайн. К комфорту.

– Ничего себе основное направление, – Пётр рассмеялся, но быстро успокоился и всё же ответил: – Да ничего не изменилось, одни тянутся к знаниям и совершенству, другие стоят на месте, держась за свои ценности и принципы, которые в общем движении только мешают. Ведь не может один город развиться быстрее, чем другой… Не может одна лаборатория опережать в развитии всю Новую Землю. Им надо обязательно помешать… – Пётр скривился. – Эта битва властей никогда не прекратится. Даже сейчас, казалось бы, время объединиться, нас и так мало, но нет…

– Хорошие слова были бы на выборах, – Марк усмехнулся, но Петра это не развеселило, он продолжил:

– Лично моя цель, как и многих моих знакомых, – понять, что произошло с человеком и вообще природой. Сейчас очень много новых загадок. Человечество и перед катастрофой не разгадало их все, а теперь их стало ещё больше, и это безумно интересно, – Пётр вскочил со скамьи, будто она обожгла его. – Идём, – он махнул рукой и направился на другую сторону башни, обходя её верхушку, в которой был лифт и генератор защитного купола.

Они оказались на той стороне; Марк заворожённо уставился вдаль. Там, далеко-далеко, сиял длинный луч жёлтого света, который тянулся с земли высоко в небо. Конца его не было видно. Глаза Марка широко раскрылись.

– Это что?

– А никто не знает, – улыбаясь, ответил Пётр. – Он идёт из центра Джунглей № 2, а далеко в Джунгли нас не пускают звери. Вот тебе и загадка.

– И так каждую ночь?

– Да, каждую. И день тоже. Каждый. Уже примерно девяносто лет, – он замолчал ненадолго. – Неизвестность притягивает, правда?

– И пугает одновременно, – Марк оторвал глаза от луча и посмотрел на Петра. – Подожди-ка… Джунгли? Какие ещё Джунгли в этих местах?

Пётр усмехнулся.

– Да, Джунгли. Мы так называем густые смешанные леса, в которых живут практически все известные человечеству растения и животные. На Новой Земле есть два таких скопления…

– В смысле – все виды?

– Многие представители флоры и фауны раньше не жили на этой местности, но теперь они обитают в Джунглях. Природа, или кто бы там ни был, будто затолкала всю жизнь на один клочок земли и предоставила всем более или менее комфортные условия для жизни. Таинственные Джунгли каким-то образом дают всё необходимое для выживания того или иного вида, давая возможность многим, а может, даже и всем проявлениям жизни существовать внутри себя. Это странно и не поддаётся объяснению, но это Джунгли… А некоторые животные после эволюционных изменений адаптировались и смогли прижиться не только в Джунглях, но и в развалинах, лесах и полях Новой Земли. Так что теперь практически вся известная нам жизнь Земли существует на небольшом «островке».

Марк усмехнулся и проговорил:

– Мы как будто в ковчеге.

Пётр приподнял брови, но оставил слова Марка без комментариев, продолжил:

– Находятся эти два скопления недалеко друг от друга и весьма прилично охраняются животными. Но луч светит лишь с одного, того, которое больше, и которой мы дали номер два.

– А почему именно Джунгли?

– Потому что туда не ступала нога цивилизации, а Джунглями изначально называли невозделанные земли или даже просто леса. Думаю, оттуда пошло. Да и сложно вообще ту местность назвать лесом или ещё чем-то. Джунгли уже как-то прижились. Откуда они взялись и что в себе таят – мы не знаем. Как не знаем ничего и про этот странный луч.

– А что значит, не пускают? У вас нехватка людей или вооружения? Почему вы не пробьётесь силой?

– Это очень опасное место, а учитывая и без того небольшую численность людей, отправлять туда войско было бы неразумным. Ты там не был и не знаешь, что оттуда иногда вылезает… – ответил Пётр, приподнял брови и махнул головой в сторону луча.

– А массовым оружием пробиться не пробовали?

– Пробовали. Управление ракетами теряется при приближении к Джунглям, и те каким-то образом меняют траекторию, пролетают над верхушками деревьев и исчезают за горизонтом, а потом и с радаров.

– Это как? – удивился Марк.

– А фиг его… Под землёй тоже не получается – мешают корни и кроты. В общем, мы многое перепробовали, но так и не смогли далеко зайти.

– Страх пропал куда-то, – сказал Марк и глянул на луч. – Теперь мне интересно, что там.

Они немного помолчали, потом Марк тихо заговорил:

– Меня тянет к нему. Чувствую себя насекомым…

– Да, все мы это испытываем, поэтому так стремимся туда попасть, но, складывается впечатление, что там стоит какой-то природный фильтр и не пускает нас, хотя при этом и манит.

«Манит и при этом не пускает». Марк вспомнил Икута, нахмурился и машинально приложил руку к животу. Пётр достал какую-то палку и включил, нажав на кнопочку, чем привлёк внимание Марка.

– Кальян, – он приподнял палку и затянулся.

Они молчали, глядя на луч. Спустя несколько минут Марк тихо и спокойно заговорил:

– Знаешь, что сейчас самое интересное для меня? Мама с детства мне твердила: «Мысли материальны», а я и думал себе, что это всё чушь, ведь если бы я мог материализовывать свои мысли – у меня было бы всё. Со временем… Можно? – он указал на кальян, Пётр передал его товарищу. – …Я понял, что она имела в виду, – Марк затянулся, дым оказался сладким, приятным и прохладным. – Мысль должна быть позитивной, и тогда всё хорошее, позитивное будет к тебе тянуться, так же, как к желанию тянутся возможности. Ведь правильная мысль, как этот луч света, – он указал пальцем вдаль, – притягивает наши взгляды, манит, мол: «Идите сюда, здесь для вас есть нечто увлекательное». И мы его видим. И нам хочется идти к нему. А когда мыслишь негативно, то луча этого не видишь и идти тебе некуда. Я думаю, именно это она и имела в виду.

Пётр молча стоял и слушал Марка, давая ему возможность выговориться.

– Потом я подрос и понял эту фразу иначе. Ты не притягиваешь хорошее, ведь в мире нет чёткого определения хорошего или плохого. Ты попросту делаешь всё, что тебя окружает хорошим, позитивным, светлым, в своём понимании этих слов. Реагируешь, как сам хочешь, а не в соответствии с чьими-то словам, мнениями, стереотипами. Сам контролируешь рождение эмоций. От разума к чувствам… И вот тогда, – он снова сделал паузу и затянулся, – о-о-о, вот тогда-то и начинаются чудеса. Всё, за что бы ты ни взялся, делается на «отлично», с энтузиазмом, а почему бы и нет? Тебе это нравится, тебя это греет, для тебя это хорошо. Ведь даже негативное можно превратить в позитивное. Это и есть сила мысли. Наверное, именно это она имела в виду… – он снова замолчал.

Пётр молчал.

– Немного позже я осознал, что именно мысль является основой того, что становится материальным. Я имею в виду: города, технологии, оружие, машины и так далее. Весь наш человеческий мир являет собой когда-то сформированные мысли, которые путём воздействия нашего тела на внешний мир материализовались. Вот взять этот дом, – Марк указал рукой на соседнее здание, – его ведь тоже когда-то не было, но вдруг у кого-то зародилась мысль и сподвигла человеческое тело работать, двигаться… Может, это мама имела в виду… А может, я в своих размышлениях ушел не в ту сторону… – Марк замолчал, сделал тягу, затем повернулся к Петру и сказал: – А теперь, судя по твоим рассказам обо мне и спящих, можно сказать, что мысль материальна в буквальном смысле, и это действительно интересно. Я рад, что мне выпал шанс поработать над этой темой с тобой плечом к плечу.

Пётр улыбнулся и похлопал Марка по плечу.

Марк сделал ещё затяжку и передал трубку обратно владельцу. Его взгляд снова пал на луч. Он тихо проговорил:

– Насекомые…

***

Город, как по щелчку пальцев, ожил в момент восхода солнца. Люди выглядели свежими и бодрыми, а всё благодаря камерам для сна, которые позволяли человеку получать суточную норму сна всего за два-три часа, в зависимости от особенностей организма. Выглядели они как обычные кровати, только были закрыты стеклянной крышкой, и изготавливались разных размеров. В одной из таких камер и проснулся Марк, находясь в доме у своего нового товарища. Марк не сразу осознал, что проспал чуть менее трех часов, так как за окном всегда было пасмурно.

Пётр сидел на стуле и читал спроецированную с причудливого стола книгу со странной эмблемой в виде ножниц, острая часть которых переходила в стрелки часов. Вся квартира была одной сплошной комнатой без малейшего дизайнерского вмешательства, но весьма уютной и опрятной.

– Что читаешь? – спросил Марк.

– О! – воскликнул Пётр, дёрнувшись. – Не ожидал, – он выключил книгу и отмахнулся. – Работы одного одержимого. Так сказать, для расширения кругозора.

– Который час? – спросил Марк, стоя в одних трусах и наблюдая, как Пётр направился к какому-то аппарату.

– Время… Какое это имеет значение для тебя?

– Мне интересно, сколько я спал, так как чувствую себя настолько отлично после… – он указал большим пальцем куда-то назад.

– О чём ты?

– Ну… Мы вчера много пили, да и не высыпался я нормально долгое время…

– И что, что много пили?

– А как же похмелье?

– Что?

– Понятно… Как долго я спал? А то есть ощущение, что прошли сутки…

– А, ты же не застал их ещё! Это всё камеры для сна, то есть кровать, в которой ты спал. Она слегка ускоряет процессы восстановления организма, – Пётр улыбнулся и протянул Марку чашку с кофе. – На, попробуй.

Пётр настолько быстро приготовил кофе, что даже запах не успел разойтись по квартире, но когда Марк взял чашку в руки, то тут же почувствовал прекраснейший аромат. Ему даже не хотелось отпивать, чтобы не прогонять эти чудесные невидимые струйки блаженства, которые так приятно щекотали в носу, но, осознав, что на вкус он может быть ещё лучше, Марк таки отпил немного. Кофе, в отличие от аромата, оказался обычным. Марк такой пил каждый день и в прошлом, что немного разочаровало его.

– Ну как?

– Вкусно.

– Ладненько, – протянул Пётр, оглядывая своего полуголого подчинённого. – Пора собираться, минут через сорок за нами заедет Коля.

Марк сделал ещё глоток кофе и отставил чашку.

– Так который час-то?

– Половина седьмого.

– Утра? – удивился Марк и уставился на камеру для сна. – А в развалинах такие есть?

– Конечно, – усмехнулся Пётр.

Марк некоторое время пялился на свою одежду, витая в догадках, почему она чистая и сухая, но быстро сдался и порадовался тому, что одним делом стало меньше.

– Ну, а леди у тебя есть? – спросил Марк, втискиваясь в футболку.

– Нет. И никогда не было.

– Как это? – удивился Марк. – Ты что, никогда?..

– Под леди я подразумеваю жену или близкую подружку, за которой необходимо ухаживать, а с тем, о чём ты подумал, в этой реальности проблем нет.

– Что значит, нет проблем?

– Увидишь ещё.

Пётр подмигнул, но как-то незаинтересованно. Марк глянул на своего капитана, затем молча пошёл принимать душ, но не нашёл его и крикнул:

– Как я могу помыться?!

Капитан пришёл в уборную комнату с улыбкой на лице.

– Точно, ты же ещё и про утробу не слышал.

– Что? – Марк слегка нахмурился.

– Это народное название очистительных кабин. Смотри.

Он подошёл к зеркалу и нажал на кнопку около него – из стены выехала кабинка, чем-то похожая на большую пилюлю в форме яйца.

– Прошу, – проговорил Пётр и нажал на ещё одну кнопку – двери кабинки разъехались в разные стороны, как в лифте.

Марк вошёл, развернулся и уставился на капитана.

– Чего встал? Раздевайся.

– Что? Может, выйдешь?

– Хорошо, сам разберёшься тут? – Пётр вопросительно уставился на Марка.

Марк огляделся. Он понятия не имел, что делать.

– Да брось, мне уже сорок шестой год идёт. Думаешь, я членов не видел?

Марк помялся немного, но таки решился и стянул трусы. Пётр уставился коллеге ниже пояса.

– Повидал я членов, знаешь ли, но твой… Такой странный…

Пётр слегка склонился, нахмурился, махнул головой и спросил:

– А это что?

Марк глянул вниз.

– Где?

– Да вот же!

Пётр указал пальцем. Марк склонился и присмотрелся.

– Да о чём ты?!

– Ну вот! – Пётр указательным пальцем нарисовал в воздухе круг. – Мешочек какой-то под членом…

Марк резко выпрямился и цокнул. Пётр рассмеялся.

– Очень смешно… Включай уже!

– Хорошо, хорошо.

Пётр отошёл назад и достал из ящика большие трусы, чем-то похожие на подгузник, приподнял их и заговорил:

– Это нанотрусы. Они расщепляют отходы сразу после опорожнения, – Марк скривился, Пётр положил трусы на тумбочку. – Это… Иногда это полезно, но можешь не надевать.

Пётр подошёл к Марку и принялся что-то выбирать на панели управления утробы.

– Какую температуру предпочитаешь?

– А ты их носишь? – спросил Марк.

– Что?

– Нанотрусы носишь?

– Иногда приходится, но это редкость. Предпочитаю испражняться обычными методами. Как и большинство… Так какую температуру ставить?

– Не знаю… Сорок градусов, наверное.

– Готово, – сказал Пётр и протянул коллеге длинную трубку с загубником на конце. – Это в рот.

Марк всунул трубку в рот и понял, что через неё проходит кислород. Не успел он додуматься, что может произойти, как капсула снизу начала заполняться оранжево-мутной, вязкой, но приятной для кожи жидкостью. Спустя две минуты Марк уже весь был в этой жидкости и расслабленно, слегка согнувшись, завис в ней, словно в желе. Зрелище действительно напоминало утробу, только более просторную, и трубка была во рту.

Спустя пятнадцать минут Марк, бросив брезгливый взгляд на нанотрусы, вышел из ванной комнаты чистый и полный сил, а ещё спустя двадцать к дому подъехал фургончик, наверное, единственный в городе на колёсах, по крайней мере, Марк других не замечал. Двое товарищей уселись на свои места. Один из них обратился к водителю:

– Нас уже ждут на выезде. Погнали!

Они проехали по той же дороге, что и вчера, и оказались у того же пропускного пункта, только в этот раз их никто не останавливал и ничего не проверял, а в начале трассы ожидало ещё два автомобиля, один из которых был парящим. Они подхватили темп фургона и вместе отправились в развалины.

Марк уставился в окно, глядя на пробегающие, словно огромная кинолента, разделённые пролесками поля, и думал о вчерашнем разговоре на башне, который, невзирая на алкоголь, отчетливо помнил. Перед глазами всплыл образ луча жёлтого света, вспомнились слова Петра: «Да, каждую. И день тоже. Каждый. Уже примерно девяносто лет». Марк метнул взгляд в сторону, где по его представлению должны были быть Джунгли № 2, и прищурился. Луч действительно светил, но был бледен и едва различим. В груди вновь зашевелилось чувство притяжения. Марк хмыкнул и прошептал:

– Насекомые…