Текст книги "Дневник ниндзя-шестиклассника. Игра Чейза"

Понедельник, 8:25, урок рисования

Я – тренированный ниндзя, поэтому и успел войти в класс изобразительных искусств за несколько секунд до того, как прозвенел звонок. Зои уже сидела за своим столом, приготовив рисовальные принадлежности. Брайден тоже уже был на месте и водил кистью по листу бумаги.

Я прошёл мимо Брайдена к своему столу и сел рядом с кузиной.

– Итак, что сказал Гевин? – спросил я её, опуская рюкзак на пол.

Зои оторвалась на секунду от своего рисунка. Она вздохнула, опершись подбородком на руку:

– Он сказал, что подумывает о том, чтобы пройти отбор в команду по американскому футболу…

Фу. Было уже достаточно противно видеть, что моя кузина втрескалась в какого-то парня, но слышать, как она об этом говорит, было ещё хуже.

– О шахматной фигурке! – напомнил я сурово.

– А, – сказала Зои с глупой улыбкой. – Я забыла его спросить.

Брайден повернулся на стуле лицом к нам:

– Шахматная фигурка?

Я удивился, что он заговорил со мной. Я с трудом подбирал слова, доставая черного шахматного коня из рюкзака.

– Я, ну да, эта штука, гм, оказалась в моём шкафчике сегодня утром.

Брайден уставился на шахматную фигурку. Наконец он сказал:

– Я тоже нашёл нечто похожее в своём шкафчике.

– Правда? – спросил я. – Это был ещё один конь?

Брайден сунул руку в карман и вытащил из него шахматную фигурку, о которой была речь. Она отличалась от моей.

– Мне подложили не коня, – сказал Брайден, – а вот эту маленькую пешку.

Я знал достаточно о шахматах, чтобы вспомнить, что пешки – это мелкие фигурки, стоявшие перед королём и ферзём. Они были все одинаковые, с шариком наверху.

– Что это означает? – спросил я.

Зои повернулась на своём стуле, заинтересовавшись нашей беседой. Она глядела на шахматную фигурку Брайдена:

– Пешки считаются малозначимыми фигурами, которыми в игре легко жертвуют. Я часто играю в шахматы со своим папой, так что кое-что о них знаю.

– Великолепно, – вздохнул Брайден. – Я получил слабенькую фигурку, а Чейзу достался крутой конёк. В этом вся история моей жизни, так ведь?

– Не конёк, а конь, – уточнил я.

– Не важно, – ответил Брайден и поставил шахматную фигурку на мой стол. – Возьми её. Что бы это ни было, мне всё равно.

Я не хотел на этом заканчивать разговор:

– Это всё, что ты получил? Может быть, было что-то ещё? Возможно… записка или что-нибудь другое?

Брайден покачал головой:

– Нет, записки я не получил, но была ещё тонкая палочка рядом с пешкой.

– Тонкая палочка? – спросил я, недоумевая. – О какой именно тонкой палочке ты говоришь?

Брайден поставил свой рюкзак на стол и расстегнул молнию. Он достал оттуда палочку, о которой шла речь, и положил её рядом с шахматной фигуркой:

– Вот это было рядом с пешкой, но я не знаю, что это такое.

Я рассматривал палочку и тоже не мог понять, что это.

– Может, это половинка набора палочек для еды? – пошутил я.

Зои выхватила палочку из руки Брайдена и, зажав её между большим пальцем, указательным и средним, постучала по столу:

– Это дирижёрская палочка!

Я уставился на Зои, пытаясь понять, что означают её слова. Очевидно, моя кузина точно знала, о чём говорит, но я всё ещё не имел представления, что она имела в виду. Моё недоумение было очевидным.

Выпучив глаза, Зои сказала:

– Этой маленькой палочкой дирижёр руководит оркестром.

– Кто-то руководит оркестром? – переспросил Брайден. – А зачем?

Моя кузина закатила глаза, задрав вверх подбородок, и пояснила:

– Это парень, который стоит лицом к оркестру и добивается того, чтобы все играли в лад.

– О! – сказал я, внезапно всё поняв. – Я знаю этого парня. Он машет руками и пританцовывает, пока все играют на скрипках, виолончелях, и всё такое!

– Именно, – сказала Зои, имитируя движения дирижёра, размахивающего своей палочкой. – Они используют её, делая вот это.

– Но почему это оказалось у меня? – спросил Брайден.

Зои пожала плечами:

– Не знаю. Шахматная фигурка и дирижёрская палочка? Странное сочетание.

Я задумался на секунду, вспоминая записку на листочке, приклеенную к моей шахматной фигурке. Я начал было говорить:

– А ведь у меня тоже была… – но оборвал себя.

Брайден ждал, пока я закончу фразу, но я промолчал. В записке говорилось: «Игра уже идёт», но я решил пока не рассказывать об этом, по крайней мере, пока не узнаю, кто написал записку.

– Что ещё? – спросил Брайден.

Я покачал головой и повернулся на стуле к своему столу.

– Ничего, – буркнул я. – Я просто подумал, гм… что всё это затеянный кем-то глупый розыгрыш.

Я подождал, добавит ли Брайден что-нибудь, но он промолчал. Я слышал, как он встал и пошёл за рисовальными принадлежностями к шкафу в другом конце класса. Пока он отсутствовал, я взглянул на его рисунок. Это был человек, превращавшийся в оборотня, – ну конечно. Это ведь был не кто иной, как Брайден.

Остаток урока прошёл спокойно и тихо. Это был день сдачи работ, поэтому все были поглощены работой над своими проектами. Такие дни были классными, потому что учитель рисования разрешал нам слушать музыку в наушниках с наших плееров.

Брайден больше ничего не сказал о шахматной фигурке. Я решил, что если он продолжит меня игнорировать, то и мне не стоит пытаться ему помочь. Может быть, вообще всё это пустяки, верно?

Да, верно. Если бы это только было так просто.

Понедельник, 11:45, конец обеденного перерыва

Я решил забыть обо всех этих шахматных фигурках и, если честно, почувствовал себя лучше. Где-то в глубине души мне хотелось продолжить расследование и помочь Брайдену, но ещё больше меня привлекала возможность просто ни о чём не беспокоиться.

Проглотив обед, я направился в школьный коридор, где мистер Купер, учитель физкультуры, беседовал с директором Дейвисом. Они оба поздоровались со мной и помахали мне, когда я проходил мимо. В этом месяце они постоянно наблюдали, как я выходил из столовой досрочно и шёл в западное крыло школы. Я проходил мимо них, и они мне это разрешали, потому что я был основателем клуба, который собирался во время обеденного перерыва.

Да, это верно. Я создал клуб в школе Бьюкенен. В ежегоднике будет наша фотография и другая информация о нас.

Вообще-то создавать клубы – это на меня не похоже, и некоторые из вас, наверное, сами так подумали. И, наверное, многим из вас хотелось бы знать, какой клуб я создал.

Я подошёл к двери пустого класса английского языка и огляделся. На дверной ручке уже висело объявление. Оно было написано от руки, и в нём говорилось: «Пожалуйста, тише, идёт семинар „Тонкости марсианского языка“».

Да, верно. Клуб, который я основал, назывался «Тонкости марсианского языка». Если честно, если бы вы узнали о семинаре с таким названием, он бы вас точно не заинтересовал, потому что это производило впечатление жуткого занудства.

Но именно в этом и состоял замысел. Название было таким, чтобы у ребят не возникало желания узнать, что именно в клубе происходит. Почему? Потому что клуб обеспечил новое место для тренировок ниндзя.

Я открыл дверь и вошёл в класс. Остальные члены моего клана ниндзя уже тренировались в парах, но, увидев меня, замерли.

После того как по приказу президента школы Бьюкенен прежнее убежище ниндзя было разрушено, нам было необходимо найти новое место для тренировок. Один из моих ниндзя предложил использовать пустой класс во время обеденного перерыва, но это мне пришла в голову светлая идея создать для этого клуб, в который никому не захочется вступать. Поскольку нам было теперь негде хранить нашу форму ниндзя, мы стали носить её под обычной одеждой, как это делают супергерои.

– Сэр! – выкрикнул один из ниндзя.

Я поднял вверх руки.

– Спокойно, – сказал я. – Я знаю, что сегодня немного опоздал, поэтому не смогу тренироваться вместе с вами, но мне бы хотелось, ребята, задать вам вопрос.

Другие ниндзя остановились и посмотрели на меня. Некоторые из них обратили внимание на мой озабоченный тон и сняли свои чёрные маски.

Я был не готов пока рассказать им обо всём, но хотел, чтобы они были наготове и внимательно следили за тем, что происходит вокруг.

– Что-то происходит в коридорах нашей школы Бьюкенен, – сказал я. – Я пока не знаю, что это означает, возможно, и ничего существенного, но я прошу вас сообщить мне, если вы заметите что-нибудь подозрительное.

– Что, например? – спросила одна из лучших девочек-ниндзя, Наоми.

Я поглубже вдохнул:

– Я пока не хочу раскрывать подробности. Просто сообщайте обо всём, что покажется… ну, странным.

Все они согласились помочь, и я был этому рад. Клан чёрных ниндзя за последний месяц уменьшился, но ребята, оставшиеся со мной, были преданными и сильными. Я бы выбрал именно их, а не каких-нибудь качков.

Понедельник, 12:05, класс естествознания

Я оставался со своими ниндзя и болтал с ними до конца обеденного перерыва – всего пятнадцать минут. Я не сказал им ничего о шахматных фигурках, полученных Брайденом и мной, и о записке.

Я поставил свой рюкзак с учебниками на пол и сел рядом с Фейт.

Она повернулась ко мне и спросила:

– Как дела?

Я хотел рассказать ей о шахматной фигурке, но не стал.

– Ничего, – вздохнул я. – А ты как?

Она покачала головой и показала на миссис Олсен, стоявшую у учительского стола.

– Не спеши устраиваться с комфортом, – сказала она. – Сегодня мы меняем напарников для лабораторных работ.

Моё сердце замерло.

– Что? Ты это серьёзно? – простонал я, чуть не соскользнув со стула.

Единственной, кого я ещё знал на уроках естествознания, была Зои, но у меня не было ни малейшего желания быть напарником своей кузины на лабораторных.

– Зачем она это делает?

Фейт улыбнулась.

– Это не конец света, – сказала она. – Тебе будет полезно познакомиться с другими людьми, правда?

Скрестив руки, я надулся как маленький:

– Не хочу я больше ни с кем знакомиться.

Зои подошла ко мне сзади:

– Список мест висит у доски, и он – классный. Когда я искала своё имя, то нашла там и твоё тоже.

– Великолепно, – сказал я, снова поднимая рюкзак. – И к кому меня определили теперь?

– К Оливии, – усмехнулась Зои. Она указала на свободное место в другом конце класса рядом с девочкой, которую звали Оливия. – Она милая, Чейз. Только не разбивай больше сердца.

Я набросил лямки рюкзака на плечи и прошептал:

– Будь что будет…

Петляя между столами, я наконец добрался до пункта назначения – до девочки, с которой я никогда прежде не говорил. Она не была странной – ничего такого, но Оливия была одной из самых тихих школьниц в Бьюкенен. Хотя… как я мог осуждать её? Ведь я был сам в этом на неё похож.

У неё были тёмные волосы, пребывавшие в некотором беспорядке, но это был привлекательный беспорядок – вы понимаете, что я имею в виду? Такой «художественный беспорядок», как бы говорящий: «Я езжу в авто с опущенным окном, ну и что с того?»

– Привет, Оливия, – обратился я к ней невозмутимо и хладнокровно. – Похоже, мы теперь напарники на лабораторных.

Оливия посмотрела на меня и улыбнулась:

– Зови меня Олив. Я ненавижу имя Оливия.

– Почему? – спросил я, садясь рядом с ней. – Классное имя.

– Оно для старушек, – хмыкнула она. – А я не старушка.

Ну вот, всего пару секунд рядом с ней, и уже возникла неловкая ситуация. Я оглянулся на Фейт, которая, представьте, сидела рядом с Зои. Так они теперь напарницы на лабораторных? И это называется справедливость?

– Просто не суйся ко мне, и, я думаю, мы отлично поладим, – сказала Олив, и улыбка исчезла с её лица.

Чудесно. Теперь уроки естествознания будут для меня испытанием.

После того как все расселись по местам, миссис Олсен встала у доски и громко объявила:

– Если вы ещё не запомнили, научная ярмарка состоится после обеда в пятницу, а это значит, что всю эту неделю мы будем работать над нашими проектами.

Я закрыл глаза, запрокинул голову и громко вздохнул:

– Я забыл об этом.

– Как ты мог забыть? – спросила Олив. – Мы работали над нашими проектами всю прошлую неделю.

– Я не вообще забыл, – сказал я расстроенно. – Я имею в виду, что забыл сегодня.

Миссис Олсен указала на низкие шкафчики, стоявшие по периметру класса. На них находились научные проекты шестиклассников школы Бьюкенен – не только из моего класса, но и из других.

– Ваши проекты там, где вы их оставили. Когда вы будете готовы, вы можете продолжить работать над ними. Я буду за своим столом, если вы захотите что-то у меня спросить.

Олив хихикнула:

– Я видела, что ты работал над моделью вулкана. Ты знаешь, что ещё человек двенадцать делают такой же проект, да?

Я кивнул:

– Да, но меня это не беспокоит.

– А должно, – сказала она. – Трудно заявить о себе, если есть ещё двенадцать вулканов.

Правда была в том, что я хотел сделать проект по истории ниндзя и проанализировать, как они действуют с научной точки зрения. Я бы показал, как они изготовляют своё оружие, включая метательные звёзды-сюрикены и другое, но мои родители не согласились. Хотя, может быть, они и правильно поступили. Я не был уверен в том, что миссис Олсен отнеслась бы к такому проекту серьёзно.

– Ты права, – сказал я, надеясь, что Олив перестанет обсуждать мой проект, но она продолжила.

– А ты разве не хочешь победить? – с удивлением спросила она. – Или хотя бы войти в призовую тройку?

Я задумался на несколько секунд.

– Не особенно, – наконец сказал я. – Я просто хочу получить зачёт.

Олив замолчала. Очевидно, она была шокирована.

– Итак, мой напарник на практических занятиях – это некто, кто просто хочет получить зачёт… типичный мальчишка.

Это был уже второй такой случай, когда кто-то обвинял меня в том, что я слишком «мальчик». Если они хотели оскорбить меня, то ошиблись: я это воспринимаю как комплимент. Я облокотился на стол как можно вальяжнее.

– Ты меня поняла, – вздохнул я и протянул руку к проекту Олив, чтобы взять его и рассмотреть. – Холоден как лёд и равнодушен к тому, что происходит в мире.

Олив шлёпнула меня по руке.

– Эй, – резко воскликнула она. – Смотри, но не трогай.

Я удивился, потому что её проект выглядел так, будто по нему проехал поезд.

– Что это должно было быть?

Олив ответила не сразу. Я думаю, что видел, как в её глазах блеснули слёзы, но она быстро отвернулась, так что я не был уверен.

– Это научные основы строительства мостов, но я его уронила в выходные.

О, эта девочка была расстроена. Я всё ещё не знаю, как себя вести с расстроенными девочками. Я удивлённо уставился ей в затылок, но наконец нашёл нужные слова:

– Облом, подруга.

Она пожала плечами и взглянула на меня.

– Спасибо, – сказала Олив тихо.

Я придвинулся поближе и начал рассматривать то, что осталось от её проекта. Это, как я понял, должен был быть мост.

– Я думаю, всё нормально. Всё наладится к пятнице. Правда, посмотри, что у других, а? – сказал я, указывая на другие проекты. – Половина из них вулканы, верно?

Я не видел её рта, но искорки в глазах Олив подсказали мне, что она улыбается.

– Может быть, ты прав, – сказала она. – Возможно, у меня есть шанс.

– Я готов поспорить, что ты будешь бороться за первое место, – поддержал я её. – Победители выигрывают.

Обернувшись, она посмотрела на свой полуразрушенный проект и повторила мои слова:

– Победители выигрывают…

Внезапно кто-то ворвался в класс, так сильно стукнувшись о стену, что все подпрыгнули. Это был Гевин, капитан дежурных по школе.

– Миссис Олсен! – крикнул Гевин. – Быстро идёмте со мной!

Миссис Олсен выскочила из-за своего стола и быстро направилась к двери, спросив на ходу:

– В чём дело? Всё в порядке?

Гевин покачал головой и широко распахнул глаза:

– Нет, мадам. Мне нужно, чтобы вы пошли со мной.

Миссис Олсен сложила руки на груди и спросила, постукивая ногой по полу:

– В чём всё-таки дело, Гевин? Почему ты не говоришь мне, что произошло? Ты не можешь врываться в мой класс и рассчитывать, что я просто пойду за тобой.

Гевин пытался отдышаться, разглядывая учеников в классе. Его взгляд остановился на Зои. Сжав губы, он снова заговорил:

– Речь о проекте Брайдена для научной ярмарки. Он полностью разрушен.

Другие школьники от удивления раскрыли рот. Я почувствовал, что у меня перехватило дыхание.

– Разрушен? – переспросила миссис Олсен, рассматривая стеллажи с проектами вдоль стен класса. – Но ведь его проект здесь, разве не так?

Гевин покачал головой:

– Нет, мадам. Его нашли в комнате для репетиций оркестра внизу. Он оказался полностью разрушен. И не похоже, что это была случайность.

Миссис Олсен прикрыла рот рукой. Она задала Гевину ещё несколько вопросов и пошла за ним к двери. Директор Дейвис пришёл, чтобы заменить её до конца урока.

Я не знал, где именно сейчас находится Брайден, но догадывался, как ему плохо. Мне было его жаль, когда я разглядывал свой собственный проект для научной ярмарки. Зои мне ничего не сказала, но я знал, о чём она думает, когда мы встретились взглядами. Пешка, полученная Брайденом, означала, что его проект в опасности, а дирижёрская палочка была ключом, приведшим его прямо туда, где находились остатки его проекта.

Это была чья-то больная игра. Об этом говорила записка, засунутая в мой шкафчик. Игра уже шла, и кто-то хотел, чтобы мы играли в неё сегодня утром. И участие в этой игре стоило Брайдену зачёта, который он так и не получит за научный проект.

У меня подвело желудок. Подобные ситуации всегда выбивали меня из колеи. Я знал, как плохо Брайдену, и мало чем мог ему помочь, потому что он ненавидел меня. Но у меня всё ещё сжимало горло, когда я думал о его уничтоженном проекте. Я ощущал свою вину за то, что не расследовал эту историю с шахматными фигурками.

Мы с Зои постарались сохранить спокойствие до конца уроков. Мы с ней согласились, что лучше всего будет найти Брайдена и поговорить с ним, но нигде не смогли его отыскать. Наверное, он сидел в приёмной у кабинета директора школы, обдумывая, что ему делать с уничтоженным проектом. Бедный парень. У него был явно нелучший месяц.

Я решил попытаться сделать всё, что в моих силах, чтобы следующий школьный день был лучше, но придётся ждать до утра.

Вторник, 7:35, коридор перед классной комнатой

Проект Брайдена был уничтожен в конце прошлого учебного дня, но все уже об этом знали. Проект, над которым он работал (кстати, ещё один вулкан), был не просто повреждён. Тот, кто это сделал, постарался его полностью уничтожить. Было даже похоже, что это доставило разрушителю удовольствие.

Очевидно, он сначала залил проект чёрной краской, а потом разбил на куски молотком. И всё это было сделано в комнате для репетиций оркестра, так что я думаю, что какое-то время проект стоял там целый и Брайден мог его найти, и только потом тот негодяй уничтожил проект.

Когда я пришёл в школу, то ходил по коридорам в поисках Брайдена, надеясь, что он где-то в здании. Я несколько минут подождал около его шкафчика, но он так и не показался, а школа вскоре стала заполняться ребятами.

Я заглянул в столовую, надеясь, что Брайден там завтракает, но и в столовой его не оказалось. Оставалось время только для того, чтобы сделать ещё один круг по коридорам, я взял за лямки свой рюкзак и пошагал.

Другие школьники всё ещё судачили о проекте Брайдена и о том, как он был обнаружен. Было странно слушать, как они об этом сплетничают, потому что, вероятно, я мог бы предотвратить беду. Конечно, виноват был тот, кто разрушил проект, но ведь это мне подбросили шахматного коня. У меня было ощущение, что уничтожение проекта было частично и моей виной.

– Чейз! – окликнула меня Фейт откуда-то из коридора.

Я её не видел, но голос Фейт я бы узнал в любой толпе.

Я остановился и оглянулся:

– Привет, Фейт.

– Какая дикая история с проектом Брайдена, правда?

Я кивнул, чувствуя, что у меня снова сжимается горло:

– Да, это ужасно.

– Ты его видел сегодня утром? – спросила Фейт.

– Нет, – ответил я. – Хотя я пришёл в школу рано, надеялся найти его до начала классного часа.

– Верно, у вас же общий классный час, да?

– Да, – вздохнул я, вглядываясь в толпу школьников, проходивших мимо. – Я практически уверен в том, что не найду его здесь.

– Может быть, он уже в классе? – предположила Фейт.

– Может быть, – согласился я. – Я уже пару раз туда заходил, но Брайдена не было.

Фейт посмотрела на свои часы:

– О, уроки начнутся через несколько минут. Мне пора идти к моему шкафчику.

Я улыбнулся ей:

– И мне тоже.

Шутливо стукнув меня по плечу, Фейт повернулась и ушла. Я пошёл дальше по коридору, пока не добрался до своего шкафчика. В коридоре всё ещё было несколько школьников, поэтому я знал, что у меня есть пара минут.

Я набрал код и потянул за металлическую ручку. С громким лязгом зелёная дверка распахнулась. Я уставился на свою кучу бумаг и мусора и почувствовал, как у меня подвело живот. На этой куче была новая записка на клейком листочке, но на этот раз – без шахматной фигурки.

Я пожевал губами, разглядывая листочек бумаги. Готов поклясться, что где-то вдалеке я слышал смех президента Джеймса Бьюкенена.

Я схватил записку и молча прочитал её. В ней было всего три слова: «Тебе ещё весело?»

Смяв записку в кулаке, я бросил её в шкафчик и захлопнул дверку. Я не стал брать никаких учебников и направился в классную комнату.

Кто бы ни играл в эту игру, он начал действовать мне на нервы. Когда они проникли в мой шкафчик? Как они это сделали? Они узнали мой код? Если нет, то у них есть ключ, но ключи были только у учителей и дежурных по школе. А я уверен, что у учителей масса других важных дел, кроме как тратить время на уничтожение проектов школьников для научной ярмарки. А если это и был учитель, ему бы понадобилась серьёзная помощь. У дежурных по школе также были ключи, но зачем бы им могло понадобиться терроризировать школьников?

Вдруг я понял, что, раз я получил вторую записку, вероятно, это означало, что кто-то ещё получил шахматную фигурку.

У Зои были близкие отношения с Гевином, и, поскольку он был капитаном дежурных, с ним следовало поговорить в первую очередь. Я посмотрел на часы на стене и увидел, что у меня была всего одна минута, чтобы добраться до классной комнаты. До той поры вопросы подождут.