Текст книги "Полые куклы"

Марси Кейт Коннолли
Полые куклы

MarcyKate Connolly

HOLLOW DOLLS

Copyright © 2020, 2021 by MarcyKate Connoly

© Смирнова Д. О., перевод на русский язык, 2022

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2022

* * *

Маме и папе

Пролог

Сколько я себя помню, я всегда служила леди. Она всегда была моей госпожой, а я – просто пешкой во всех её играх.

Сегодня всё закончилось.

Ткачиха теней Эммелина и её друзья схватили мою хозяйку здесь, в её Саду, полном огромных цветов. Я тоже в плену теней Эммелины, они тащат меня назад.

Я не смогла бы помочь леди, даже если бы хотела.

Я могу только смотреть, как похититель магии лишает леди Эшлинг её дара, чтобы наказать её за совершённые преступления. А затем происходит нечто невероятное.

Я свободна. Невидимые тиски, в которых хозяйка держала моё сознание, разжались, эта связь, которая заставляла моё тело подчиняться её воле, теперь разрушена. Странное светлое чувство поднимается во мне – надежда, наверное. Пришёл конец тирании злобной леди Эшлинг. Я далеко не единственная её узница, и эти восставшие одарённые дети – наши спасители.

Хотя теневые верёвки всё ещё держат меня, мне самой кажется, будто я воспаряю. Леди больше никогда не сможет использовать меня или мою магию во вред людям.

Мой дар – чтение мыслей. Вот почему леди Эшлинг забрала меня. Я, как и многие другие, получила благословение кометы Серилии, пролетавшей над землёй в год нашего рождения, – это происходит каждые двадцать пять лет. Было время, когда благословлённых кометой почитали и любили, но это давно в прошлом. Сейчас люди настороженно относятся к тем, у кого есть дар. Многие из тех, кому посчастливилось не угодить в лапы леди Эшлинг, предпочли скрыть свои таланты.

В тот год, когда родилась леди Эшлинг, комета тоже прилетала. Леди Эшлинг – пожиратель магии (в прошлом), одна из тех, кто может украсть магию у другого человека и владеть ею самостоятельно. С помощью одного из украденных даров она превращала одарённых людей в цветы и сажала их в своём печально известном Саду Душ, а чтобы поглотить чужие силы, ей достаточно было съесть лепесток цветка. Но что-то пошло не так, когда она попыталась превратить в цветы первую партию тех, чьи дары связаны с человеческой психикой – таких как я. Тем не менее она нашла способ подчинить нас. Я никогда не забуду это чувство – когда чужое сознание проникает в моё тело. Двигает моими руками и ногами. Говорит моим голосом.

Но теперь я свободна. И не я одна.

Роскошный, прекрасный Сад леди Эшлинг, тюрьма для душ одарённых магией узников, преображается у меня на глазах. Это неестественно – и в то же время прекрасно. Воздух трещит от магии, в то время как из цветов вырастают головы, руки и ноги и к ним окончательно возвращается прежний человеческий облик. Воздух звенит от вскриков удивления, за которыми теснится целый сонм сознаний и их исступлённых мыслей. Ничего не осталось от цветов, среди которых я кружила так долго, – лишь голая земля и кое-где изгороди и островки травы. Ничего не осталось от того Сада, который помню я.

В первый раз с тех пор, как я стала свидетельницей благословенного кометой восстания против леди, страх прокрался в моё сердце. Но вместе с ним и надежда.

Как только становится ясно, что ни я, ни другие дети, которых леди Эшлинг подчинила своей воле, больше не представляем угрозы, нас отпускают. Толпа людей в Саду растёт с каждой минутой. Вокруг я вижу радостные воссоединения. Родители и дети, братья и сёстры, тёти и племянники и племянницы.

Но много среди нас и таких, за кем никто не пришёл. Мы потихоньку собираемся вместе в центре Сада, растерянные, потерянные, не понимающие, что и как только что произошло. Мой лучший друг Себастьян находит меня и сжимает мне руку. Несколько других «пустышек» леди – такие же, как я, те, чьи связанные с сознанием способности она использовала в своих целях, – присоединяются к нам. Мы потерянные души в Саду леди, которые ждут, когда прежние жизни сами отыщут их.

Но проходит день, наступает ночь, и наша надежда начинает таять.

«Где наши семьи? Как же наши родные и близкие?» – целые сутки эти мысли лениво кружатся у меня в голове.

Но я не удивлена. Мне только грустно.

Из кармана своего грязного белого платья я вытаскиваю клочок бумаги. У меня есть несколько копий этого списка, одна всегда при мне, другие спрятаны по всей маленькой камере в особняке леди Эшлинг. Я не хочу забыть этот список, если потеряю одну из бумажек. Здесь всё, что осталось от моей семьи. Четыре имени и местность: Рен. Их лица давно сгинули: об этом позаботился похититель памяти, служивший леди Эшлинг. Я сжимаю в руке бумажку, пока толпа не начинает редеть, оставляя позади только тех, за кем не пришли родные.

Я кладу бумажку обратно в карман. Да, я обрела свободу, но кроме неё – ничего.

ДВЕ НЕДЕЛИ СПУСТЯ

После того как пленников леди Эшлинг освободили, все они постепенно обрели дом. Родственники ждали их. Неделями, месяцами, годами, кого-то даже десятилетиями.

О моей семье ничего не известно, потому что деревни Рен не существует.

По крайней мере, так мне сказали.

Ветер в саду, где я сижу – этот сад совсем другой, не такой вычурный, – швыряет пряди волос мне в лицо и возвращает к реальности, в которой со мной сейчас разговаривают.

– Мне очень жаль, что Сети не удалось узнать, что сталось с твоей семьёй, Симона, – говорит Себастьян, кудрявые пряди вьются вокруг шрама на его щеке точно тёмные тени. Сеть была создана, чтобы противостоять леди Эшлинг, которая похитила столько одарённых людей. Родные и близкие тех, кто получил благословение кометы, стали вести записи и помогать друг другу ускользать от когтей леди Эшлинг. Но всё это случилось спустя много лет после того, как меня похитили. Себастьян неловко заёрзал на скамейке. – Хочешь остаться у нас?

У него дёргается глаз. Иногда с ним такое происходит. Хотя леди Эшлинг больше нас не контролирует, последствия её магии не исчезли. Людям, которые нас освободили, ещё предстоит отыскать человека с даром, который мог бы нам помочь. Без леди Эшлинг, которая не диктует нам пусть ненавистную, но цель, мы чуть лучше пустых сломанных кукол.

Я поднимаю голову, чтобы взглянуть на белые хлопья облаков, дожидаясь, пока слова Себастьяна осядут в голове. Я вслушиваюсь в тишину, чтобы понять, что на самом деле скрывается за ними.

«Я знаю, ты слышишь меня: пожалуйста, скажи «да». Пожалуйста, скажи «да».

Я смеюсь и вскакиваю на ноги, я просто не могу усидеть. Мне не по нутру подолгу оставаться на одном месте. До тех пор, пока я не выясню, где действительно мне место.

– Спасибо. Да. – Мне нравится семья Себастьяна. Они пытались помочь мне найти моих родных. Его старшая сестра Джемма очень добрая, и мне разрешают гулять в лесу за деревней, когда только пожелаю. Когда-то Джемма была всего на пару лет старше Себастьяна. Но леди Эшлинг держала его в плену более десяти лет, и теперь Джемма уже выросла и может взять нас под опеку. Но вот кое о чём я не могу умолчать.

– Твоя деревня недалеко от тюрьмы леди Эшлинг. Мне это не очень нравится.

Деревня находится на территории Париллы, практически на границе с Аббачо. На какое-то время я останусь с Себастьяном, но когда-нибудь я должна буду снова отправиться на поиски деревни Рен. Просто сейчас я не представляю, откуда начать.

Руки Себастьяна дрожат на садовой скамейке. «Мне это тоже не нравится», – думает он.

– Она больше не может навредить нам. И мы можем сделать вид, что её вообще не существует.

Я знаю, почему на самом деле Себастьян хочет, чтобы я осталась здесь. Он наблюдал за мной, пока я была во власти леди Эшлинг на территории Циннии. Он даже забрал воспоминания о тех ужасных вещах, которые леди заставляла меня делать. Но он поступает так из-за чувства вины. Он похититель памяти – именно он когда-то забрал мои воспоминания о счастливых временах.

Я дрожу, Себастьян мрачнеет:

– Мы будем искать дальше, Симона. Я обещаю.

Я улыбаюсь ему, но не думаю, что улыбка вышла естественной, потому что на его лице по-прежнему написана тревога.

– Я знаю, – говорю я. – Но я не уверена, что нам есть что искать.

Глава первая

Беспокойство. Вот что я чувствую каждый день. Жажда бродить и исследовать течёт в моих венах вместе с кровью.

Этим утром, когда я выглядываю из окна своей маленькой комнаты, солнце озаряет лес за деревней Себастьяна. Мне никогда не удаётся надолго запомнить её название. Себастьян постоянно напоминает мне, но оно каждый раз улетучивается, как парашютик одуванчика на ветру. Но я обожаю этот лес. Между деревьями струится множество маленьких пересекающихся ручейков, и я твёрдо намерена до конца лета пройти вдоль каждого из них до самого конца.

Во время таких скитаний легче думается о том, куда могла исчезнуть моя семья. К тому же лес находится дальше всего от тюрьмы леди Эшлинг.

– Симона? – Себастьян стоит в дверях моей комнаты – и снова у него на лице это выражение. Оно всегда появляется, когда ему приходится слишком долго окликать меня. Я смущённо слезаю со скамеечки, которая стоит рядом с подоконником, и чувствую тяжесть его мыслей.

Себастьян беспокоится обо мне.

Теперь, когда чары леди Эшлинг рассеялись, многие из её прежних слуг вновь стали почти самими собой. Мы получили весточки от старых друзей: от Кальи, пожирательницы снов, и от иллюзионистки Наташи. Покинув особняк леди Эшлинг, они, можно сказать, вернулись к прежней жизни. Но всё это не про меня – я даже не знаю, какой была прежде.

Себастьян боится, что меня сломали. Меня это тоже беспокоит.

– Симона.

Я быстро перевожу взгляд на него, вновь подхватив нить беседы:

– Доброе утро, Себастьян. – Я иду к нему и неосознанно начинаю пританцовывать.

Он кладёт руки мне на плечи, чтобы остановить меня. Я улыбаюсь.

– Моя сестра только что узнала хорошие новости. Сегодня вечером сюда придут люди, которые, возможно, смогут тебе помочь.

Я не могу не заглянуть в его мысли. Слова сливаются во что-то непонятное – что-то про библиотеки, – но я чувствую, что все они пронизаны радостным волнением.

– Кто?

– Они работают в Архивах Париллы. Там хранятся исторические записи с упоминаниями о самых давних событиях, какие только сохранились в памяти людей. Если где-то и можно отыскать сведения о твоей деревне, то только в Архивах.

– Библиотекари едут сюда? – Мои руки размахивают подолом юбки, хотя я пытаюсь остановить это.

Себастьян кивает, его мысли проясняются: «Они слышали о Саде леди Эшлинг и о том, что произошло с нами».

– Они хотят поговорить с нами обоими, чтобы всё задокументировать. Так библиотекари пишут в своём письме.

Надежда начинает затухать.

– Значит, они приезжают не для того, чтобы помочь мне.

– Но они всё равно могут это сделать. Мы можем спросить у них.

Я пожимаю плечами, стараясь не выказывать разочарование слишком явно.

– Вечером они будут здесь. Джемма хотела, чтобы я сказал тебе, и ты точно была дома к ужину. «И не в грязи», – не удержался от мысли Себастьян.

«Я постараюсь», – отправляю я мысль ему в сознание, и он улыбается.

Джемма уже давно отказалась от идеи, чтобы я помогала ей по хозяйству. Я пыталась, но просто не могла удержать в голове те задания, которые она мне поручала. Слишком много мыслей, слишком много диалогов, слишком много голосов. Они очень громкие и отвлекают, и я порой забываю, что делаю. Сейчас её надежды не простираются дальше того, чтобы я пришла домой после блужданий по лесу или деревне. По крайней мере, об этом я ещё не забывала.

– Буду, обещаю.

– Ты пойдёшь в лес? – спросил Себастьян – он каждый день спрашивает.

Я даю ему всё тот же ответ:

– Да. – Я умолкаю, уже зная, что он скажет теперь. – И думаю, сегодня мне лучше пойти одной.

Себастьян хороший, но я иду туда, чтобы услышать тишину. Если я возьму его с собой, то ничего не получится.

Себастьян и Джемма были очень добры, когда разрешили пожить у них, но это не совсем мои люди. Оттого, что я слышу их мысли, мне не легче. Может, кому-то кажется, что чтение мыслей – прекрасный дар (леди Эшлинг уж точно так считала), но в реальности всё не так здорово. В такой деревне, как эта, где полным-полно людей, жизней и маленьких домиков с красной крышей, все мысли превращаются в непрестанный унылый рёв. Иногда, когда Себастьян заговаривает со мной, я не сразу его слышу. Сначала мне приходится вычленять его голос среди других. Настоящая тишина – редкость.

Я пробегаю мимо друга и выскальзываю из дома, в моей голове уже теснятся молчаливые листья и говорливые ручьи.

Я следую за лентами ручьёв, часами брожу по лесу, пока в итоге не сажусь отдохнуть на краю берега. Вода не думает, она только журчит и весело течёт дальше. Каждый день одно и то же. Никто не готовит ей никаких сюрпризов, а даже если и так, то вода просто с лёгкостью огибает их.

Я не вода, хотя порой мне хочется быть ею.

Я подтягиваю колени к груди и, закрыв глаза, отпускаю магию вовне. Чтение мыслей позволяет мне видеть мир в ином свете – это всё равно что шестой орган восприятия. Я могу почувствовать любой разум, находящийся поблизости. Я никогда не измеряла расстояние, но чем ближе я к ним физически, тем громче мысли. Рядом в зарослях прячется кроличья нора, внутри мама и три малыша. Мыши и белки шныряют по земле в кустах, и то и дело мимо скользят мысли серебристых рыбок.

Мимо меня никто не может прокрасться незамеченным, даже любопытная крольчиха, высунувшая голову из норы. Она молодая, и я знаю, что если буду сидеть неподвижно, она подойдёт ближе.

«Всё хорошо, маленькая», – мысленно говорю я ей. Сначала она пятится назад, но потом потихоньку топает вперёд, и в итоге её длинные усы упираются мне в ногу.

«Можно я тебя поглажу?» У кроликов нет слов. Они думают скорее ощущениями и инстинктами, и чувства крольчихи сейчас тёплые и доброжелательные. Я осторожно протягиваю руку, всё время посылая ей добрые мысли. У неё мягкий мех, и она тычется мордочкой мне в бок.

Пока я глажу крольчиху, мои мысли уплывают дальше. С тех пор как Себастьян забрал мои воспоминания, у меня их осталось немного. На задворках сознания, там, где должны быть воспоминания, сейчас клубится густой непроницаемый туман. Но хотя я помню не все подробности моей службы у леди, я точно знаю, что благодаря мне в Саду прибавилось новых растений: я выслеживала тех, кто пытался спрятаться, в то время как она незримо присутствовала там, скрываясь под моей кожей. И даже когда я была ей не нужна, я всё равно оставалась только наполовину собой, во власти чар, благодаря которым жертвы всегда были покорны леди. От этих мыслей мне хочется свернуться калачиком в каком-нибудь дупле в одном из этих исполинских деревьев и никогда не вылезать оттуда.

Возможно, моя семья и мой дом просто не хотят, чтобы их нашли.

Но есть шанс, что у библиотекарей, которые приедут сегодня вечером, будут ответы на мои вопросы. Но что я дам им взамен? Мне неприятно вновь проживать то время, которое я провела у леди. К тому же с моими провалами в памяти всё неоднозначно.

Только когда солнце начинает удаляться с небосклона, я поворачиваю к дому Себастьяна. День, проведённый среди примитивных мыслей белок, червей, изредка пробегающих мимо любопытных лисиц и кроликов, унял мои тревоги. Я прощаюсь с моими новыми лесными друзьями, встаю на ноги и потягиваюсь.

Я медленно возвращаюсь той же дорогой, позволяя рукам скользить по коре деревьев, растущих вдоль тропы, и шуршать бархатистыми папоротниками. Всегда непросто сохранять обретённое в лесу умиротворение, но сегодня это особенно трудно. Дорога от деревенских ворот до дома Себастьяна проходит через рыночную площадь. Обычно здесь так много людей, что я глохну, но при этом ни один разум не затмевает остальных, и те несколько минут, за которые я успеваю пройти площадь, проходят относительно спокойно.

Сегодня всё иначе.

Стоит мне только ступить на площадь, как меня с головой накрывает противное ощущение – настолько сильное, что мне приходится сесть на землю прямо посередине дороги, чем привлекаю к себе далеко не один взгляд.

«Что с ней такое?»

«Может, узнать, нужна ли ей помощь?»

«Пфф. Ленивый ребёнок».

Я окидываю взглядом толпу, и мне кажется, будто ледяные руки схватили меня за горло. Я не вижу никого подозрительного. Но отвратительное чувство остаётся, а в воздухе витает чья-то магия.

Ничего подобного я не чувствовала с тех пор, как была марионеткой леди Эшлинг. Ощущение, будто чужой разум вторгается мне под кожу. Я содрогаюсь. Идти ему навстречу я хочу в последнюю очередь. Но я должна знать, откуда исходит эта магия, и знать наверняка.

Я кое-как поднимаюсь на ноги и заставляю себя идти вперёд, следуя за этим странным разумом в толпу. Шум усиливается, когда я подхожу ближе. Мои руки дрожат и мнут юбки, но ноги продолжают двигаться в своём ритме. Когда я углубляюсь в толчею людей, чьи-то мысли вопят громче остальных. Я изо всех сил стараюсь от них отмахнуться, но многие всё равно проникают мне в голову.

«Что он делает?»

«Бедная женщина. Джо, должно быть, упал и ударился головой».

Я почти ничего не вижу, пока не пробиваюсь сквозь толпу. У одного из прилавков спорят мужчина и женщина. С виду кажется, будто ничего необычного не происходит. Но женщина вцепилась мужчине в руку, а он пытается вырваться. Я видела их прежде – милая пара. Женщина продаёт цветы, а мужчина зарабатывает тем, что чинит всякую всячину. Иногда ближе к вечеру женщина отдаёт мне какой-нибудь цветок из тех, что уже начали вянуть.

Я замираю и, присматриваясь к ним, выпускаю свою магию. Разум женщины в исступлении, но мысли мужчины всё равно что раскалённые угли.

«Помогите! Кто-нибудь, помогите!»

Тихо всхлипнув, я отзываю свою магию. В этом мужчине два разума: один – того человека, которому принадлежит тело, и он молит о помощи, а второй, доминирующий, сейчас притесняет хозяина.

У меня дрожат колени, я падаю на землю и ловлю ещё больше настороженных взглядов, чем в первый раз. Джемма сказала, будет лучше, если местные жители ничего не узнают о моём даре. Но они всё равно понимают, что со мной что-то не так.

Мужчина по-прежнему ведёт себя странно, а разум, запертый в теле, кричит так громко, что я не могу это вынести. Я поднимаюсь на ноги и бросаюсь бежать. Я не останавливаюсь, не внимаю ни единому воплю, который несётся мне вслед, пока толпа и рынок не остаются позади.

Этот дар мне очень хорошо знаком. Контроль над телом. Способность управлять телом другого человека и подавлять его разум. Достаточно одного прикосновения, чтобы контролёр подчинил себе человека и мог управлять им в любой момент, когда захочет, с любого расстояния. Со временем связь тоже не ослабевает. Жертва в любую секунду может вернуться во власть контролёра. Ни один другой дар не пугает меня больше, чем этот. Леди Эшлинг хранила его в своём Саду. С его помощью она контролировала меня, Себастьяна и других своих слуг.

Но настоящий обладатель дара больше не во власти леди Эшлинг. Теперь контролёр на свободе.

Глава вторая

На пути к дому Себастьяна я резко останавливаюсь. Леди Эшлинг поместили в тюрьму недалеко отсюда. А вдруг то, что я видела, было делом её рук, а не контролёра? Что, если она ухитрилась сбежать и вернулась к прежним фокусам? У меня перехватывает дыхание, и я опираюсь на растущее рядом дерево.

Я должна предупредить Себастьяна. Леди использовала и его тоже. Я не в состоянии смириться с мыслью, что разумом кого-то из нас овладеют вновь. Я бросаюсь бежать, чтобы не поддаться истерике.

Себастьян встречает меня у входа, как только я захожу в маленький домик.

– Они здесь, – говорит он, в его глазах сияет надежда.

Страх завязывается узлом у меня в груди, и я хватаю его за руку:

– Себастьян, мне нужно тебе кое-что сказать…

В прихожую выглядывает Джемма:

– Симона, мы уже начали беспокоиться. – Она хмурится и откидывает с лица каштановые вьющиеся волосы. Тревога, терзавшая её, начинает таять, и я чувствую, как раздражение окутывает её колючим плащом.

– Я отвлеклась, – говорю я и закрываю за собой дверь.

«Опять?» – думает Джемма. И смущённо отворачивается. Она ещё не привыкла общаться с чтецом мыслей. Многие могут прожить целую жизнь, так и не встретив ни одного человека с магическими способностями. А если это всё-таки происходит, нам приходится ждать, когда к нам привыкнут.

– Что ты хочешь мне рассказать? – спрашивает Себастьян, но Джемма одёргивает его:

– С этим придётся подождать до конца ужина. У нас гости, и невежливо заставлять их ждать.

Я с трудом сглатываю, надеясь успокоить своё лихорадочно колотящееся сердце. Джемма ведёт меня и Себастьяна к столу, за которым сидят двое библиотекарей. Одна из них – молодая женщина с любопытным сознанием, Джемма представляет её как Рэйчел, а вторая – женщина в летах по имени Ида: она пристально смотрит на меня, будто я какое-то блюдо, которое она собирается съесть.

«Что же творилось на глазах у этих детей… На что они способны…»

Я покорно занимаю своё место за столом, пока Джемма раскладывает еду по тарелкам, но носки моих ботинок постукивают по деревянному полу. Если в ближайшее время мне не удастся предупредить их о контролёре, я просто взорвусь.

Сильный рывок за волосы выдёргивает меня из этих мыслей. Мои пальцы запутались у меня в прядях. Видимо, я сама себя дёрнула.

Оба библиотекаря смотрят на меня с немым удивлением. Я сдерживаю свою магию. Мне не нужно слышать их мысли, чтобы знать, что они обо мне думают. У них всё написано на лицах.

Вместо этого я засовываю руки под ляжки и теперь сижу на них. Обычно мне нравится то, что готовит Джемма, но сегодня, кажется, не смогу проглотить ни кусочка.

– Благодарю за гостеприимство, – говорит Ида, обращаясь к Джемме. – Нам поручили записать всё, что имеет отношение к Саду леди Эшлинг, и до нас дошло много любопытных подробностей. Мы очень хотели бы услышать истории этих детей. – Она показывает рукой на меня и Себастьяна.

У Рэйчел блестят глаза:

– По пути сюда с нами тоже приключилась история. В соседней деревне случилась какая-то неприятность: кто-то, по их мнению, оказался оборотнем. Мы просто разминулись с ним.

– Неужели? – Джемма подкладывает всем на тарелки овощей. – А какого рода неприятность? – В её голосе слышится тревожная нотка, которая ускользает от внимания наших гостей, но не от моего. От меня такое не ускользнёт.

Ида небрежно взмахивает рукой:

– Ничего примечательного. Просто мать не узнала собственного ребёнка. Типичные шалости оборотней. Самозванец сбежал, а когда они нашли настоящую мать, оказалось, что она не помнит, что с ней случилось за последние несколько часов.

От её слов на меня веет холодом. Всё это звучит слишком знакомо, слишком похоже на то, что я видела сегодня днём. Готова поспорить на что угодно – это был контролёр, а вовсе не оборотень. Оборотни меняют свои тела, превращаются в разные предметы или животных и других людей. Если они скопируют чей-то облик, тот человек никогда об этом не узнает – если только не увидит своими глазами. Контролёры намного опаснее. Они забирают контроль над телом, оставляют хозяина беспомощным и запертым внутри до тех пор, пока контролёр не вернёт им тело. Этот контролёр, наверное, потом пришёл в нашу деревню.

Я хватаю ртом воздух, Джемма бросает на меня удивлённый взгляд.

– Итак, Себастьян, Симона, мы знаем, что вы оба служили у леди Эшлинг вплоть до её… заточения, – говорит Ида.

Я не поднимаю на них глаз, а Себастьян отвечает.

– Да, – говорит он. – Но не по своей воле.

– Разумеется, – кивает Ида. – Пожалуйста, расскажите нам, что вы помните о том времени.

Рэйчел достаёт листок бумаги, но почему-то без пера.

– Насколько мы поняли, многие из тех, кто раньше служил ей, плохо помнят, как жили у неё.

Себастьян густо краснеет. Грусть щемит мне сердце. Оба наших дара неоднозначны. Хотя Себастьян может забрать чужие воспоминания, на нём лежит проклятие не забывать ни одного из своих.

Джемма откладывает вилку:

– Себастьян, ты не обязан.

Но он выпрямляет спину.

– Это я виноват, – говорит он. – Мой дар – похищение памяти. Они не помнят, потому что время от времени леди заставляла меня забирать их воспоминания. А иногда они молили меня помочь им забыть то, что они сделали.

Библиотекари обмениваются удивлёнными взглядами.

– Ну, это и правда многое объясняет, – Рэйчел касается бумаги, которая лежит у неё на коленях, и строчки сами появляются на ней.

Я с удивлением понимаю, что она книжница. Люди с таким даром умеют переносить слова на бумагу с помощью магии. Насколько мне известно, многие древние книги были написаны подобным способом.

– А ты, Симона? – спрашивает младшая библиотекарь. – Какой у тебя дар?

Я смотрю на еду в тарелке с таким видом, будто хочу сквозь землю провалиться; мне нужна хоть какая-то зацепка, чтобы не потерять нить беседы. Я должна оставаться сосредоточенной и попросить их о помощи. Я не могу допустить, чтобы мои мысли, как обычно, куда-то уплыли.

– Чтение мыслей.

Они вдруг очень сильно мной заинтересовались.

«А вот это уже полезный дар», – думает Рэйчел.

Голос хриплым комом застревает у меня в горле. Мне не нравится, с какой интонацией эти люди мыслят. Но достаточно одного взгляда на Себастьяна, чтобы я осталась на своём месте. Он думает только о многообещающих надеждах и возможностях.

– Я мало что помню о том времени, когда леди держала меня у себя. Только обрывки. Я знаю, что по-прежнему была где-то в теле, когда она контролировала меня. Она просто подавляла меня и управляла мной. – Меня пробирает дрожь. – Это было ужасно.

В комнате растекается разочарование.

– Ты не помнишь ничего интересного? – спрашивает Ида. «Зачем леди Эшлинг понадобились эти дети?»

Я пожимаю плечами, позволяя пальцам рисовать странные фигуры на своих коленях. У меня в горле бурлит неуместный приступ смеха, но я усмиряю его.

– Она часто отправляла меня вместе со своими охотниками на поиски других одарённых детей. Я чувствую чужой разум. Это была моя задача: находить тех, кто прячется. – Слова трудно произносить, а глотать ещё труднее. – Её главным сообщником был лорд Тейт, пока с ним не случилось несчастье. Тогда его место занял его племянник Алден.

Приспешники леди Эшлинг были не намного лучше её самой. К счастью, магии у них не было – только жажда власти. И им нравилось с помощью нас, вернее, нашей магии подчинять себе мир.

– А как насчёт вашей обычной жизни? Как она обращалась с вами в Циннии?

Себастян под столом берёт меня за руку:

– Когда мы были ей не нужны, мы жили в маленьких комнатах на нижнем уровне особняка, – Себастьян часто моргает. – Это была практически тюрьма.

Только не для меня. Я была её любимицей. Мне позволялось бродить по дому, в то время как остальным это было запрещено. Я в любое время могла ходить по саду или исследовать особняк. Я не знаю, почему я была особенной, но глубоко в той части сознания, куда я предпочитаю не заглядывать, хранятся воспоминания о крупицах доброты, которые я видела от леди.

– Ужасно, хотя, возможно, другим пришлось ещё хуже. Вы когда-нибудь пытались сбежать? – Глаза Иды вспыхивают пронзительным светом, и я не уверена, что он мне нравится. «Интересно: а вдруг они могут…»

Я встряхиваю головой, с каждой секундой мне становится всё тревожнее.

– Нет, на нас были чары. То же самое заклятие леди Эшлинг накладывала на родителей похищенных детей, чтобы они не бросились их спасать.

Библиотекари всё сильнее недоумевают. Их тарелки уже почти пусты. Времени у меня всё меньше.

– Вы можете мне помочь? – вырывается у меня, отчего они вздрагивают.

– О чём ты? – спрашивает Рэйчел.

– Сеть пыталась найти мою семью, но они не смогли их обнаружить. – Я сжимаю руку Себастьяна, чтобы чувствовать себя увереннее. – Мы подумали, что в ваших Архивах могут быть записи о деревне, где они жили.

– Что тебе известно об этой деревне? – спрашивает Ида.

– Только название – Рен. Она должна быть где-то в Парилле. Но никто ничего о ней не слышал.

– Название мне ни о чём не говорит, – качает головой Ида. – Нужно будет попросить кого-нибудь из наших библиотекарей проштудировать архивные записи, а прямо сейчас нам некому это поручить. Все наши библиотекари на данный момент решают другие, более неотложные задачи. – Она садится прямее и складывает руки на коленях. – Разве что мы придём к выводу, что нужные вам изыскания являются приоритетными.

Я готова закричать, что для меня эти изыскания приоритетнее всего на свете, но Джемма вмешивается раньше. Её лицо приобретает суровое выражение.

– Вы имеете в виду – если мы вам заплатим?

Ида склоняет голову набок:

– Видите ли, без соответствующей мотивации мы не можем приостановить другие наши проекты.

Рэйчел сидит не поднимая глаз, и я заглядываю к ней в голову прежде, чем успеваю себя одёрнуть. «Бедная девочка. Мы должны помочь ей». У Рэйчел глаза лезут на лоб, когда она замечает, что я смотрю на неё в упор.

– Вы не поможете девочке, которую лишили всего что только можно?! – Джемма поднимается на ноги, разгневанные мысли вылетают у неё изо рта раньше слов. – Неужели в вас нет ни капли сочувствия?!

Ида вскидывает брови:

– Разумеется, есть. Но ещё у нас есть нужды, которые необходимо удовлетворять. Наши услуги должны быть оплачены.

Джемма вздыхает:

– И кто-то финансирует это ваше исследование, чтобы узнать больше о Саде леди Эшлинг, как я понимаю.

– Естественно.

– Но это нечестно! – возмущается Себастьян.

Джемма шикает на него. Разочарование разливается по моим венам и тянет вниз.

– Думаю, вам пора, – говорит Джемма.

– Понимаю, – говорит Ида и встаёт из-за стола. – Спасибо за ужин и за ваши рассказы. Премного благодарны. – Сказав это, она стремительно выходит из комнаты.

Рэйчел уходит вслед за ней, но перед этим успевает метнуть на меня извиняющийся взгляд.

– Мне жаль, Симона, – говорит Джемма, тяжело опустившись на стул. – Я полагала, они будут рады помочь. Мне стоило подумать, прежде чем обнадёживать тебя.

– Что теперь? – спрашивает Себастьян.

Мне на ум вновь приходит причина, по которой я опоздала к ужину. Я хватаю его за руку.

– Я должна сказать тебе кое-что важное. – Мой голос звучит хрипло и пискляво. – Помнишь, как леди контролировала нас? Как она пользовалась даром контролёра?

Себастьян замирает на месте, а Джемма выпрямляется, прислушиваясь к моим словам.

– Теперь, когда Сада больше нет, владелец этого дара свободен. И… – Я с трудом сглатываю, накручивая волосы на палец другой руки, – он был здесь. Сегодня на рынке я почуяла его. Я слышала, как разум того, чьё тело захватили, молил о помощи. – Я изучаю свои грязные ботинки. – Я убежала. Я не могла там находиться ни секунды дольше. Я не хочу переживать это снова.

Себастьяна начинает трясти, Джемма притягивает его к себе и обнимает. Выражение её лица смягчается, как и её мысли.