Текст книги "Сад похищенных душ"

– Это ужасно. Мне жаль, Дара.

Дара кривится:

– О, это ещё не всё, что она сделала. Она забрала мою жизнь. Забрав мой дар, сестра какое-то время притворялась мной. Она упивалась вниманием родителей, плела им какую-то ложь насчёт того, что она якобы сбежала – но таким образом сестра могла только дурачить их. Наконец ей надоело менять обличья. Она не могла ничего с собой поделать – ей необходимо поглощать чужую магию. Когда наши родители поняли, что она больше не может перевоплощаться, они узнали правду и отреклись от неё, но их ждал печальный конец. Вскоре сестра украла дар вызывателя молний, но понятия не имела, как им управлять. В ярости она обрушила молнию на наших родителей, и они этого не пережили.

Сердце ноет у меня в груди. Я не знаю, что сказать. Я никак не могу её утешить.

– Может, сейчас она и лучше контролирует свою магию, но сердце у неё такое же злое, какое было всегда. – Дара склабится. – Не иди против неё в одиночку. Ты попадёшь в плен. Она заточит тебя в своём Саду. А тогда что будет со мной?

Дыхание комом встаёт у меня в горле. Я отвечаю за Дару, и я тоже не хочу, чтобы её поймали. На её долю и так много выпало.

– Этого не случится. Сначала мы найдём новых союзников, а потом отправимся в Циннию. Для этого твоя помощь нам не потребуется. Но я действительно хочу держать тебя подальше от когтей леди Эшлинг.

– Тогда ты потерпишь поражение. Не стоит недооценивать её, Эммелина. – Дара от досады трясёт прутья решётки, заодно успев отрастить себе рога и когти. – Ради всего святого, она изменила орбиту кометы Серилии только затем, чтобы раньше заполучить новое поколение даров! Она ненасытна!

Холодные мурашки бегут у меня по спине, и я передёргиваюсь. Дара пытается меня сломить. Я ей этого не позволю.

– Она нас не найдёт. – Я принимаю бравый вид, но сама очень боюсь, хотя и не хочу, чтобы Дара это поняла. – Если мы объединимся с другими одарёнными людьми, то скорее сможем одолеть её.

– Ты обманываешь себя. И это означает конец для всех нас. – Дара оседает по пол клетки спиной ко мне, руки скрещены – она обиделась.

Покачав головой, я кладу клетку обратно в сумку. Мне противно это признавать, но какая-то часть меня не может не думать о том, что Дара права: она больше кого-либо знает об угрожающей нам опасности, особенно после того как пропали родители Лукаса. И она ясно дала понять, что поможет нам, если мы её выпустим.

Но чем мы рискуем, если выпустим её на свободу… Ну, это нам слишком хорошо известно. В прошлый раз Дара покалечила стольких людей – она так жаждала мести. Я не могу допустить, чтобы это случилось снова.

Мы просто должны найти другой способ. Я только надеюсь, что наш план сработает.

Я ускоряю шаг, но поравнявшись с Лукасом, вижу, что он всё ещё злится из-за слов Дары. Он сжимает и разжимает кулаки, и с кончиков его пальцев срываются искорки света.

Я кладу руку другу на плечо:

– Не волнуйся. Мы найдём твоих родителей и спасём их от леди Эшлинг.

– Мы не выпустим Дару, – говорит он.

– Разумеется, не выпустим. Она слишком опасна. Я знаю это. И все её хитрости я тоже знаю. – Я смахиваю искру с его золотистых волос. – Если ты не успокоишься – ты самовоспламенишься.

Лукас на секунду останавливается, с его губ срывается смех, которого я не слышала у него с тех пор, как нас нашла леди Эшлинг. Он делает глубокий вдох и вздыхает.

– Прости, – говорит он. – Просто я очень по ним скучаю.

– Я знаю, – говорю я. – Я тоже.

Миранда и Альфред были ко мне добрее, чем мои собственные родители. И я не меньше Лукаса хочу вернуть их.

Глава седьмая

Когда мы останавливаемся, чтобы разбить лагерь, тени в лесу становятся темнее и гуще – именно в такой обстановке я чувствую себя безопаснее всего. Лукас уходит набрать хвороста, который он сможет поджечь при помощи магии. Я остаюсь наедине со своими мыслями, страхами и надеждами.

Я вожусь с тенями, тку из них нечто, похожее на палатку, чтобы можно было укрыться. Теневые верёвки обвиваются вокруг двух ближайших деревьев, а спереди висит теневое полотно, чтобы мы могли залезть внутрь. До недавнего времени я не подозревала, что другие одарённые люди могут чувствовать тени, из которых я плету. Много лет я думала, что это секрет – мой и Дары.

Здорово, что теперь я могу им поделиться, и к тому же я научила Лукаса лучше управляться с его световым пением.

Я сижу на пне поблизости, жду, когда вернётся Лукас, и играю с тенями, когда слышу голос Дары.

– Эммелина, я хочу есть, – скулит она.

Я вытаскиваю её клетку и ставлю рядом с собой на землю. Дара выглядит такой крошечной и хрупкой, что от этого у меня на сердце становится на одну трещину больше.

Я могу покормить её сейчас и разобраться с ней до того, как вернётся Лукас. Тогда он не услышит её хныканья. Я отрываю несколько кусочков от остатков мяса и проталкиваю их между прутьев. Дара жадно съедает их.

Я смотрю в сторону, надеясь, что она хотя бы ненадолго оставит меня в покое, но когда она заходится в яростном припадке кашля, я снова оборачиваюсь к ней. Лицо Дары наливается красным, а потом становится лиловым, под цвет платья.

– Дара! – кричу я.

Её рот открыт, но она как будто не может выговорить ни слова. На долю секунды я думаю, не притворяется ли она, но когда её губы синеют и она падает на пол клетки, я убеждаюсь, что это не так.

Я отвечаю за Дару, за моего бывшего лучшего друга. Я не могу вот так просто позволить ей умереть.

Сначала я пытаюсь просунуть палец между прутьями, чтобы похлопать её по спине и помочь выплюнуть то, чем она подавилась, но клетка такая крошечная, а когда я её увеличиваю, то уже не могу дотянуться до Дары. Её лицо синеет сильнее, а кашель становится всё громче, более хриплым. Она растягивается на полу, а затем раздаётся ещё более страшный звук – тишина.

Ужас пронзает моё тело. Я распахиваю дверь клетки, вытаскиваю Дару наружу и трясу её в надежде, что это поможет вытолкнуть коварный кусок пищи. Она бессильно висит у меня на руках, глаза закатились.

– Дара, пожалуйста, очнись!

Я пытаюсь вспомнить, что нужно делать, чтобы помочь задыхающемуся человеку. Кажется, нужно похлопать по груди и спине. Я пробую и то, и другое, и только после того как я несколько раз ударяю её по груди, веки Дары приподнимаются.

Облегчение охватывает меня, но лишь на мгновение. Внезапно Дара вырывается из моих рук, ужасное хихиканье срывается с её губ, и она бросается в гущу папоротников.

– Свобода! Свобода, свобода, свобода, свобода! – поёт она.

– Нет! Вернись, ты обязана! Пожалуйста!

Страх несётся по моим жилам, у меня подкашиваются ноги, когда я понимаю, какую чудовищную ошибку допустила. Я бросаюсь в кусты, надеясь поймать Дару. Краем глаза замечаю её, когда она превращается в кролика. Я бросаю ей вслед теневую сеть и ловлю её. Но когда я лихорадочно тяну Дару к себе, её передние лапы превращаются в когти, и в сети появляется дыра. Дара проскальзывает в неё и снова бежит.

Я несусь вслед за ней, мои тени замедляют Дару, цепляясь за неё снова и снова.

А Дара только смеётся, наслаждаясь обретённой свободой. Она играет со мной.

Внезапно я лечу на землю, зацепившись ногой о торчащий корень. Я падаю в папоротники, а когда я сажусь прямо, Дары уже не видно.

– Спасибо, Эммелина! – доносится её голос, становясь тише с каждой секундой. Судя по всему, теперь она надо мной, и я поднимаю голову как раз вовремя, чтобы заметить вспышку белых крыльев, поднимающихся всё выше, выше и выше к кроне. Ужас тошнотворным грузом оседает в моей груди.

Что я наделала?!

Я бросаю вверх теневые верёвки в последнем отчаянном усилии поймать Дару, но она легко стряхивает их, а затем улетает в ночь. Чтобы поймать её, мне нужен свет Лукаса, сплетённый с моими тенями. Она отлично рассчитала свой побег. Коварно.

Слёзы наворачиваются мне на глаза. Дара на свободе, и это моя вина. Она может творить какое угодно разрушение. Я в ответе за любой вред, который она причинит. Теперь ещё больше урона, за который я несу ответственность. Этого я уже не в состоянии вынести.

Но что мне было делать? Рисковать её жизнью? Я не могла этого допустить. Она слишком хорошо меня знает. Она знала, что я обязательно помогу ей.

Снова Дара воспользовалась мной против моей воли!

Я падаю в листву, прячу лицо в ладонях и даю волю слезам, пока не слышу в лесу чьи-то шаги и тихий шёпот – это Лукас напевает свету, чтобы тот озарил ему путь во тьме.

Что я ему скажу? Как мне признаться в том, что я сделала? Он придёт в ярость и огорчится.

Лукас доходит до полянки, где мы встали лагерем, и окликает меня. Я поднимаюсь на ноги и медленно поворачиваюсь к нему. Моё сердце громко стучит. Когда Лукас видит моё осунувшееся лицо, его улыбка гаснет.

– Что случилось, Эммелина? – спрашивает он.

Наша пустая маленькая светотеневая клетка стоит рядом с пнём. Я сглатываю – и это ощущается, будто я проглотила нож.

– Дара сбежала.

Все краски испаряются с лица Лукаса:

– Как – сбежала?!

Слёзы снова набухают у меня на глазах.

– Она обманула меня, – говорю я хриплым шёпотом. – Я подумала, что она задыхается. Она так жутко изменилась, была сначала красной, потом лиловой. Я не могла допустить, чтобы она умерла, я всеми силами пыталась её спасти. А потом она вырвалась у меня из рук и убежала. – Я качаю головой. – Я пыталась её поймать, но у меня ничего не вышло. Прости меня, Лукас. Я не должна была ей верить.

Признавшись, я оседаю на пень. Я даже не могу смотреть на него: мне страшно вообразить, что он обо мне думает. Мир плывёт у меня перед глазами. Мгновением позже тёплые руки Лукаса обвивают меня.

– Мне жаль, Эммелина, – тихо говорит он. – Она всегда была обманщицей, а ты честная и искренняя.

Я не думала, что могу плакать сильнее, и понимаю, что ошиблась. Как оказалось, прощение обернулось самой большой неожиданностью.

Глава восьмая

Ядежурю первая, позволив Лукасу поспать. Кажется, будто мы бодрствовали целую вечность. Пустая клетка Дары снова лежит у меня в сумке, в целости и сохранности, на случай, если мы снова её изловим. До тех пор мы всегда будем начеку.

Трудно поверить, что она на самом деле сбежала, мой единственный постоянный спутник. Несмотря на всё, что она сделала, я не могу не скучать по ней.

Пока Лукас дремлет на теневой постели, я занимаю свой пост на валуне, окружив себя лесными тенями точно бронёй. Ночью густой лес оживает, наполняется хищным ворчанием, шипением и шорохами. Надо мной в прореху в кроне светит луна, рядом поблёскивают одна-две звёздочки. Одной, в этом странном месте, мир кажется мне куда более обширным, чем я могла себе представить. От ни в чём не нуждающейся девочки, которая никогда не покидала родительского особняка, я прошла уже долгий путь. Я понятия не имела, что мой мир такой маленький. Раньше он целиком вращался вокруг Дары и моей магии, и больше для меня ничто не имело значения. Ирония, но именно поэтому я сбежала – чтобы сохранить две самые ценные для меня вещи.

Только теперь я увидела больше, больше знаю, больше понимаю. Мир не ограничивается мной, моими крошечными заботами и одним моим даром. И есть те, кто угрожает этому миру, могут навредить ему, например, леди Эшлинг или Дара. Их нужно остановить. Каким-то образом. Я мало знаю, но мне известно, что я должна выполнить свою часть работы, чтобы что-то изменить. Теперь плоды моих поступков пожинаю не только я одна – они распространяются и на других.

Я достаю книгу, которую дала мне Альза, и открываю её в надежде найти что-нибудь полезное. К моему удивлению, леди Эшлинг не единственный известный пожиратель магии, хотя она, безусловно, самая изобретательная.

«Пожиратели магии должны регулярно прибегать к своему дару, чтобы выжить, подпитываясь чужими талантами и силами. Без систематического насыщения они хиреют и могут даже умереть. Естественно, что подобное положение вещей создаёт трудности другим одарённым людям и делает пожирателей магии одними из самых грозных и опасных магов. К счастью, этот дар очень редкий, за последние пять сотен лет зафиксировано всего три случая…»

Моё сердце бьётся часто-часто, когда я читаю о других пожирателях магии, но, к несчастью, в книге нет указаний насчёт того, как их остановить. Она как будто предлагает позволять им поглощать чужие дары и как можно быстрее убираться с дороги. В расстроенных чувствах я читаю о других магах: о пожирателях снов, танцорах дождя, создателях бури, воров магии, похитителях памяти, чтецах мыслей и многих других. Но мои мысли неустанно возвращаются к пожирателям магии. Леди Эшлинг по своей воле не откажется от старых привычек. Она не в состоянии это сделать. Разумные аргументы, мольбы или взятки тут не помогут.

Тем не менее мы с Лукасом обязаны попытаться остановить её. Кажется, что это безнадёжно, и сейчас, когда Дара гуляет на воле, я отчаиваюсь всё больше и больше. Потому что в одном Дара была права: она нужна нам. Никто не знает леди Эшлинг так, как она. Дара была нашим секретным оружием.

Я подтягиваю колени к груди и обхватываю их руками.

Теперь она исчезла.

Когда нас приветствует новое утро, мы собираем вещи и идём дальше. Мы до конца не уверены, какой документ относится к Роданам, но Лукас нашёл на одной из бумаг название, которое он как будто слышал от них раньше. Мы решили отправиться в том направлении и проверить все дома членов Сети, которые встретятся по дороге.

Стоя на часах, я просмотрела ещё несколько бумаг родителей Лукаса и нашла дома, мимо которых мы должны будем проходить. Один из документов относился к собственности, которая должна располагаться в этом самом лесу. К каждому договору прикреплена маленькая карта, и, насколько я могу судить, здесь, где-то в этой мешанине столетних деревьев и лоз, обозначена точка.

Мы идём так быстро, как только можем, ориентируясь по вершинам гор, виднеющимся за деревьями. Мы понимаем, что не стоит подолгу останавливаться на одном месте, и продвигаемся быстро, несмотря на цепкие лозы, свисающие ветки и кустарник, такой густой, что прорубить в нём дорогу удаётся только самым большим и острым ножом Миранды.

Наконец мы оказываемся глубоко в чаще леса, где у деревьев обхват ствола больше, чем расстояние у лошади от хвоста до головы, и ветви тянутся во все стороны. Их тени нависают над нами, и повсюду свисают толстые гобелены зелёных лоз, а земля пестрит лесными цветами. Сюда привела нас карта. Мы оглядываемся вокруг, надеясь увидеть какую-то подсказку, где может располагаться дом.

Лукас хмурится, глядя на карту, и несколько раз поворачивается на месте:

– Может, мы пришли не туда?

Я качаю головой:

– Нет, это определённо здесь. Видишь? – Я показываю цепь гор на карте. – Горы вот здесь. А мы пришли отсюда. – Я указываю на юг, где океан.

– Ну и где тогда дом?

Я пожимаю плечами:

– Должен быть где-то здесь.

Солнце стоит в зените, и Лукас освещает тенистые закутки. Я тщательно осматриваю каждый: вдруг увижу намёк на что-то рукотворное, что может напоминать вход в дом? Мы отходим к центру гигантской рощи, не на шутку озадаченные.

И тут раздаётся смех.

Он звучит где-то у нас над головами, и мы поднимаем глаза наверх. Лукас гасит свой свет. Поначалу мы не можем понять, откуда исходит звук, но потом он становится всё громче и раскатистее.

– Кто ты? – кричу я в растерянности.

Раздаётся новый звук, треск шестерёнок и шипение, от которого у меня мурашки бегут по коже. Что-то со свистом проносится над нами, и от неожиданности мы падаем.

Быстро поднявшись на ноги, мы видим маленькую девочку, круглолицую, розовощёкую, хихикающую позади нас. Вряд ли ей больше семи лет, и она одета в простое платье – идеальный камуфляж на случай нападения хищников или людей леди Эшлинг. Пятнышки грязи украшают её щёки и нос, но трудно сказать, измазалась она случайно или это сделано специально. Она держится за завязанную на конце узлом верёвку, на которой слетела на землю.

Наше замешательство очень её веселит.

– Кто ты? – спрашиваю я, когда девочка наконец перестаёт покатываться со смеху.

– Я Лукас, а это Эммелина. Как тебя зовут? – спрашивает Лукас. После внезапного появления этой девочки мне хочется созвать тени и спрятаться за ними. Но мы прошли слишком долгий путь, чтобы теперь отступать.

– Я Шайена, – говорит девочка, рассеянно сунув в рот грязный большой палец.

Меня передёргивает.

– Твоя семья живёт здесь? – спрашиваю я.

Шайена ухмыляется.

– Мы живём там, наверху. – Она показывает на ближайшее гигантское дерево. Неужели все эти деревья служат домами? – Вы собираетесь остаться с нами? – выпаливает она, надежда в её голосе соответствует выражению лица.

Мы ожидали встречи с людьми, чьё доверие будет непросто заслужить; но эта девочка слишком дружелюбная. Она ничего о нас не знает. Она такая маленькая, но я не могу избавиться от чувства, что здесь что-то не так.

– Возможно, но только на одну ночь, если твои родители не будут против, – говорит Лукас. – Они дома?

Шайена бросается к гигантскому дереву:

– Идёмте, я вас познакомлю!

Её короткие хвостики бьют её по плечам. Она слишком маленькая, чтобы быть одной из тех, кто получил благословение кометы, но если у неё есть владеющий магией родственник, старший брат или сестра, мне страшно подумать, что она может быть такой же приветливой с людьми леди Эшлинг.

Девочка обходит дерево, мы идём за ней. Среди лоз прячутся свисающие до земли верёвки. Она встаёт между ними и жестом предлагает нам сделать то же самое. Потом девочка дёргает за среднюю верёвку – и вдруг мы едем вверх, вверх, вверх на деревянной платформе.

Я так и ахаю. С девочкой всё хорошо, а мне приходится ухватиться за Лукаса, чтобы не упасть. Похоже, он удивлён не меньше меня. Мы поднимаемся сквозь листву, огромные зелёные листья с меня ростом касаются нас, пока мы едем вверх. Птицы спархивают с веток, чтобы отыскать в кроне место поспокойнее. Всё вокруг зелёное, украшенное узором чередующихся света и тени.

Когда конструкция наконец останавливается, нас ждёт новый сюрприз. Шайена привязывает верёвку к ветке, зафиксировав платформу на площадке, устроенной высоко на дереве. Сразу за ней видна дверь просторной хижины, раскинувшейся над сетью ветвей гигантского дерева. Хижина намного больше, чем дома, к которым я привыкла, хотя и не такая большая, как особняк, который я когда-то называла домом.

У Лукаса глаза лезут на лоб:

– Какое невероятное место! У тебя большая семья?

Шайена снова смеётся:

– Только я и мои родители. И моя сестра, но сейчас она в отъезде.

Мы с Лукасом быстро переглядываемся. У неё есть сестра, и, должно быть, маг – это она. Хотя странно, что она в отъезде, когда гвардейцы леди Эшлинг вышли на охоту.

– Вас только четверо? – спрашиваю я.

Шайена пожимает плечами:

– Ну, иногда у нас бывают гости. Я люблю гостей.

Она широко улыбается, и я падаю духом. Наверняка бедная девочка позовёт в дом гвардейцев так же радушно, как и нас.

– Идём, – говорит она, открыв дверь.

Интерьер внутри тщательно продуман. Всё сделано из дерева, листьев и переплетённых ветвей, и в глазах начинает рябить. Замечательное место, чтобы устроить убежище для одарённых детей членов Сети. Без помощи Шайены мы бы никогда его не нашли. Из просторной прихожей она ведёт нас в заднюю часть хижины, в комнату поменьше, похожую на кабинет. За столом спиной к нам сидит мужчина. Услышав шаги, он оборачивается.

Мужчина старше Альфреда и моего отца и совсем не похож на них. Одежда на нём простая и потрёпанная, как и на девочке, лицо обветренное, а волосы подстрижены очень коротко. Я тут же задумываюсь, не сам ли он построил этот дом и не разозлится ли на нас за то, что мы явились без приглашения. Я невольно сцепляю руки.

Но удивление тут же сходит с его лица, и он расплывается в широкой улыбке. Кажется, в этой семье не знают, что значит не доверять чужакам или бояться их.

– Шайена, – говорит он, – кого ты привела к нам сегодня?

Девочка смеётся:

– Это Эммелина и Лукас. Они хотели поговорить с тобой и мамой.

Мужчина протягивает нам руку:

– Я Гален. Моя жена Тали где-то поблизости. Добро пожаловать в наш дом!

Мы с Лукасом изумлённо жмём ему руку, когда в комнату входит высокая женщина. У неё длинные тёмные волосы и зелёные глаза. Она тоже улыбается.

– Мне показалось, что я услышала голоса, – говорит она.

– Шайена привела в дом новых путников. Это Эммелина и Лукас, – говорит Гален.

– Здесь вам рады, – отвечает Тали.

– Итак, – Гален вновь садится и указывает нам на длинную скамью, вырезанную в стене кабинета, – что привело вас в нашу рощу?

Лукас заговорил первым:

– Думаю, что мы искали вас. Если только у вас нет соседей.

Тали смеётся:

– Нет, здесь живём только мы. На много миль вокруг нет человеческого жилья.

– Мы ищем одарённых людей и подумали, что, может быть, кто-то из них живёт здесь, – объясняю я.

Шайена расцветает:

– Да! У Новы есть дар.

– Но он не очень-то полезный, и боюсь, что вы зря проделали весь этот путь, – говорит Гален. – Её здесь нет, и в ближайшее время мы её не ждём.

– Где она? – спрашиваю я, понадеявшись, что не слишком злоупотребляю их терпением и добротой.

– В наизамечательнейшем месте, – мечтательно говорит Тали, положив руку на плечо мужа. – Её взяли в специальную школу, где она учится вместе с другими одарёнными детьми. Она счастлива там и пишет нам каждую неделю.

Гален похлопывает жену по руке:

– Мы гордимся ею.

Что-то в их глазах – отсутствующий взгляд – внезапно настораживает меня.

Внутри у меня завязывается узел, и с каждым вдохом он становится всё больше.

– Её туда пригласили? Кто? Давно? – Мне точно известно, что такой школы не существует.

– Давным-давно сюда приходила добрая богатая женщина, которая ищет одарённых детей. Шайена встретила её и её мальчика-слугу на подступах к роще и привела сюда. – Гален дёргает Шайену за косичку и смеётся. – Милейшая женщина. Она разглядела в Нове такой потенциал, что в тот же вечер сама предложила оплатить её обучение. Разумеется, мы не могли упустить такую невероятную возможность.

– Конечно, мы скучаем по Нове, – говорит Тали, – но мы знаем, что так лучше для неё и что она счастлива.

– Да, так лучше для неё, – эхом отзывается Гален.

Меня пригвождает к месту. У Лукаса дёргается лицо. Леди Эшлинг была здесь – видимо, теперь она не доверяет вербовку своим приспешникам. Должно быть, она околдовала этих людей с помощью одной из своих многочисленных похищенных магий. Леди Эшлинг каким-то образом заставила их поверить её словам и развеяла подозрения, хотя они как члены Сети наверняка должны были принять меры предосторожности. Люди не переезжают в такую глушь без серьёзной причины.

Гален и Тали сделали это, чтобы спрятать детей от неё.

– Не хотите присоединиться к нам за ужином? – предлагает Гален. – Вы вполне можете переночевать у нас, прежде чем продолжите свой путь.

– Спасибо, – говорит Лукас. – Мы вам очень признательны.

Несмотря на тёплые слова, его глаза выдают страх. Должно быть, он думает о том же, о чём и я.

Что-то страшное случилось с Новой. Мы пришли слишком поздно.