Текст книги "Записки ищущей агамистки"

– Значит, ужин пройдет в одиночестве, – вслух произнесла я и зажгла свечи, ещё раз оглядывая созданное великолепие. Свечи создавали таинственность, огонь иллюзию движения. Он прыгал и плясал, разрушая атмосферу одиночества. Выпив бокал вина, я засобиралась в термальный источник. Поделиться собственными впечатлениями о лечебной силе воды – это являлось основном замыслом статьи. Резкий стук в дверь прервал намерения, запуская сердце в режим барабанной дроби. Поправив волосы, я открыла дверь, тут же с разочарованием выдохнув – на пороге стоял официант с бутылкой шампанского и ананасом.

– Добрый вечер, доставка в номер, – произнес юноша, протискиваясь между мной и дверным косяком.

– Я ничего не заказывала, Вы ошиблись, – с раздражением произнесла я.

– Заказывали не Вы, а Ваш молодой человек.

В дверях появился Алекс с огромной розой в руках.

– Привет, – произнесла я, сменив раздражительность на холодность.

А самой хотелось скакать от счастья и расцеловать всех, включая официанта. Вот только моя гордыня, будь она не ладна, выдавила одно слово «привет».

– Еле нашёл это богом забытое место, – произнес Алекс, входя в комнату. – Мило тут у Вас, я не помешал, – он взял второй стакан в руки.

Оставив заказ на столе, официант вышел.

– Этот для тебя. Не дождавшись, начала одна. Вот выпила бокал вина, собралась купаться, а тут стук. Рада, что ты приехал.

– По тону не скажешь.

Взяв розу, я задала наиглупейший вопрос: «Мне?»

– Тебе, – просто ответил он.

Тишина и карточный домик мечты посыпался.

– Столько переживаний, и вот он приехал, а ты включила обиженную девочку, – звучало в голове. – Что вспомнилось – Стасия, он и журнал без тебя?

Машинально сунув розу в вазу, я скороговоркой произнесла. – Слушай, а давай выпьем шампанского за твой приезд и сиганем в источник купаться, я как раз собиралась туда.

– Программа замечательная. Только вымою руки и расскажу, как сюда добирался.

– Давай быстрее, не терпится уже узнать каково это в горячей воде, да на холодном воздухе. Хотя можно не торопиться здесь и ночью купаются. Обязательно напишу про собственные ощущения в горячей воде, добавив в статью эмоциональности, – тараторила я, смеясь.

Сердце колотилось от счастья, казалось, что оно вот-вот пробьет грудину и вырвется наружу, выдав тем самым мои чувства. Я парила в невесомости, не ощущая своего тела.

– Господи спасибо тебе, – благодарила я Всевышнего.

А сама носилась как заведенная, приводя стол в порядок. Убрала вино со стола, как атрибут одиночества, запихнула шампанское в ведерко со льдом, как элемент новой жизни. И принялась нарезать дольками буржуазный фрукт (хотя фраза ешь ананасы, и день твой последний – не сильно вдохновляла). Вскоре вернулось былое великолепие.

– Знаешь Анька, по дороге купил батон и колбасу, есть хочется жуть, сегодня без обеда, хотел в дороге перекусить, так и не удалось, – извиняющее произнес Алекс, доставая из пакета продукты. – Но мы можем сходить в ресторан поужинать, если хочешь. Здесь вроде есть куда.

– Да ты находка, просто умница! Червячка заморить самое то. Перекусим в номере. Я тоже без обеда, замоталась, за весь день ничего съестного в желудок не опустила. Нет, вру, орешки были, – ответила я, мастеря бутерброды, запихивая некрасиво нарезанные кусочки колбасы в рот.

Голод, знаете ли, не тётка. Запивать бутерброды шампанским, оказалось отличным занятием. Вкусным и весёлым. Непринуждённость разговора поддерживал Алекс – рассказывая как добирался. Получилось так, что один сердобольный и участный дед, повстречавшись у него на дороге, на вопрос: «Как проехать к минеральному источнику?», не раздумывая, ответил: «Сейчас сориентирую…» и, забравшись в машину, в течение двадцати минут с воодушевлением, размахивая руками, показывал дорогу к источнику, уверяя, что ему по пути. А когда его с комфортом доставили ко двору, наш хитрец, выбравшись из машины, на пальцах объяснил остаток пути, отчего, Алекс, заехав в Тмутаракань, кружил в течение часа по округе, пока опять не выбрался на трассу ровнёхонько в том же месте. Старичок – оказался старой лисой, и обхитрил доверчивого путника, обманом добравшись до дома. Я же в свою очередь поведала о церемонии открытия, о том, как управляющего отелем бросили в воду прямо в одежде (ботинки было жалко даже мне), как затем орава детей, одетых в русалочек и водяных, сиганула вслед за ним. Все были мокрющими, но счастливыми. Репортаж намечался ярким, с массой фотографий и позитивных отзывов. Для экономии времени, я планировала вечером набросать статью и утром обратно.

– Могу набросать одну и в твой журнал, если хочешь? Фотографий много, хватит на всех, – предложила я.

– Хочу, – смеясь, ответил он. – Буду рад любой помощи.

– Ты с ночевкой или уедешь сегодня?

– Сегодня. Утром запланировал встречу, – извиняясь, ответил он.

– Понятно, ну что не будем терять времени пошли в источник оздоравливаться. Судя по рекомендациям, он предназначен для этого.

– Пошли.

– Минутку переоденусь, и пойдем, – произнесла я, и галопом понеслась в ванную.

В источнике царило безмолвие, к этому времени он уже пустовал. Все отдыхающие, переместились в бар, оттуда доносились музыка и смех. На улице похолодало, поднимающийся пар от воды напоминал низко стелющийся туман. Алекс нырнул в воду первым.

– Эх, я тоже могла бы показать класс, – подзадоривала я себя, но шагнула к перилам. Портить макияж не хотелось. Да и купальник на мне выглядел симпатично, его стоило показать. Я красиво спустилась по лестнице в воду, показывая бесспорные преимущества фигуры, причем лицом вперёд, а, не зависая задницей над головами купающихся. Вода оказалась тёплой. Она окутала тело приятным прикосновением, до мурашек, и тело, расслабившись в сладкой неге, приобрело невесомость. Фантастическое ощущение. Наслаждение прервал Алекс, утащив меня с головой под воду.

– Прощай красота на моем милом лице.

Секунда сожаления я, рассмеявшись, умылась. Наносная красота смылась, оставив живость и подлинность, дарованные природой. Тут я показала Алексу настоящую красоту входа в воду, без брызг, с хорошей вертикалью, издеваясь над его техникой – называя огнетушителем, создающим фонтан из брызг. Старания Алекса поменять прозвище ни к чему не привели, он все равно шлепался животом об воду. Тогда он решил обставить меня в соревнованиях по скоростным заплывам. По его версии выигрывал тот, кто быстрее доплывал от бортика до бортика и возвращался обратно.

– Ну что на счет три и начнём? – спросил он, на сто процентов веря на победу.

– Давай. Пару бассейнов кролем я смогу осилить, – смеясь, ответила я.

– Раз, два, три…

Мы стартанули. Я понимала, что выиграть, скорее всего, не удастся, но у меня уже была победа в прыжках, и проиграть в этом случае казалось не зазорным, проигрыш выводил меня на ничью. Хотя уступать я не собиралась, чем чёрт не шутит, плаваю неплохо. Включив внутренний резерв, я рванула. Не отстаю, держусь за спиной. А брызг-то от него, аккуратней как-то надо. На повороте, чтобы выиграть время, бортик не задеваю, разворачиваюсь раньше, он чуть впереди не видит, шельмовать, так шельмовать.

– Ай, блин, что это? Мамочки! – вскрикнула я.

Во время разворота в лицо мне прилетела рука Алекса. От неожиданности я погрузилась под воду с головой. Вынырнула. Слезы ручьём.

– Аня, прости меня, ой прости, пожалуйста. Больно? – суетясь, спросил Алекс, дуя мне в лицо.

– Уже нет, – ответила я, вытирая слезы, пытаясь открыть глаза. Правый ни за что не хотел открываться, он моргал, закрывался и плакал.

– Погоди сейчас, подую и пройдет.

– Не надо и так пройдет. Видимо, глаз поцарапан.

– Ну, прости меня, я не хотел, случайно получилось. Я повернулся, а тут ты. Я не сразу тебя заметил.

– Да ладно, почти прошло. Сама виновата, могла бы и подумать.

– Дай посмотрю ближе, есть ли повреждение. Посмотри вверх.

Слезы продолжали течь по щекам. Лицо Алекса, приблизившись к моему, оказалось так близко, что мне пришлось закрыть глаза. Внезапный поцелуй обжег меня, я вздрогнула. Ещё, ещё. Меня колотило от поцелуев и прикосновений. Его тело дрожало, плотнее прижимаясь к моему. Мы ненасытно и жадно целовали друг друга, не стесняясь и, не обращая внимания на появляющиеся движения вокруг нас.

– Пойдем в номер, – шепнул Алекс.

Я кивнула головой, в горле стоял ком. Выскочив из воды, и схватив вещи, мы побежали в номер. Дверь хлопнула, отделив нас от остальных, давая шанс к уединению. Только я и он. Губы нашли друг друга. Мокрые вещи упали на пол. Два мокрых тела сплелись в единое целое, повалившись на кровать. Раскрепощённость его поражала, я криком отозвалась, на его поцелуи между моих ног. Этим он лишил меня воли, подчинив себе полностью. Отбросив стыд, я принялась языком ласкать его плоть, заставляя выть от наслаждения. Это была страсть, дикая животная страсть. Вход в меня вызвал новый крик наслаждения. Мозг взорвался. Тело пульсировало, создавая ритм. И на пике этого наслаждения, почувствовав в себе теплоту, я, мыча и содрогаясь в судорогах оргазма, потеряла сознание. Всё кружилось вокруг меня, и в этом водовороте, в этом ярком, мерцающем свете, я летела вверх, таща Алекса за собой ввысь. С возвращением разума, вернулась и реальность. На лице Алекса блуждала безмятежная улыбка, наполненная каким-то внутренним счастьем.

– Позже спрошу его о полёте, – решила я, продлевая минуты блаженства. После горячего плаванья и горячего секса, мы уснули словно дети, обнявшись, и уткнувшись, друг в друга.

Будильник на телефоне зазвонил ровно в семь. Я открыла глаза, Алекс рядом. Рука, обнимающая меня, давила на рёбра, не давая дышать полной грудью. Выскользнув из-под неё, движением разбудила Алекса. Чмокнув парня в нос, в знак благодарности за восхитительную ночь, скользнула в ванную. После, заказав завтрак по телефону, принялась паковать вещи, которые так и не пригодились, в том числе и красные кружевные стринги, сиротливо торчащие из сумки. Позавтракали быстро. Ели молча, смущенно улыбаясь, как дурачки. Звонок, адресованный шефу, несколько разрядил обстановку. «Да, буду после обеда. В сервисе, машина не реагирует на брелок, что-то с сигналкой. Ничего страшного, разберусь. Не теряйте». Что-то нужно было сказать. После чмокнув меня, Алекс произнес: «Не прощаюсь, встретимся на работе. Всё уехал».

– Я надеялась, что мы поедем вместе и пообедаем где-нибудь по дороге, – с досадой произнесла я.

– Аня давай вечером, у меня сегодня важная встреча. Вчера отключил телефон, пропустил тысячу звонков. Вон и отец сбросил сообщение, просил срочно перезвонить.

– Позвони сейчас, – предложила я.

– Сейчас восемь, а в Москве шесть утра, рано ещё, позвоню в дороге, – ответил он.

Алекс, накинув куртку, в дверях крикнул: «До встречи, ещё не вечер, а я уже скучаю». И исчез за дверью. Теперь я собирала вещи, не торопясь, у меня всё равно не было шансов догнать его, разве можно догнать ветер.

В два дня я подкатила к офису. От девчонок узнала, что Алекс срочно улетел в Москву, у американской тётки случился инсульт, и теперь она в коме. По этой причине, всё семейство улетало в Америку.

– Почему мне не написали об этом? – подумала я. Тут же пискнул телефон, прилетела смс-ка. «Анька, вечером ужин отменяется, с тёткой плохо, улетаю в Америку. Смогу напишу».

– Держись, всё обойдется, – ответила я смс-кой.

Мозг принялся подсчитывать максимальный срок расставания. Если готовить визы и прочие документы на выезд – это займет неделю, или дней десять, допустим неделю, полторы недели в Америке, вернувшись в Москву – недельку дома, в итоге я не увижу его месяц. Целый месяц, почти весь июнь. Черт, а у нас только начали завязываться отношения. С тёткой оказалось всё серьезней, она, не выходя из комы, умерла. Похоронили её в Америке, хотя родственники настаивали на вывозе тела в Россию. Алекс не звонил. Пару раз приходили короткие сообщения на почту, написанные из Интернет-кафе. Но это была односторонняя связь. Абонент всё время был вне доступа. Мои расчеты оказались правдивы. Конец июня, а парковочное место Алекса пустовало. Время тянулось медленно даже загруженность работой, походы в кино, на выставки не могли заставить бежать его быстрей. Когда ждёшь, то время не спешит – это аксиома, и она не требует доказательств.

Глава 3

Девушка не на десятку, и это я …

После отъезда Алекса, первые десять дней я активничала, пытаясь впитать в себя все новости, происходящие в городе, чтобы после приезда отвлечь его от мрачных мыслей, завалив информацией. В последующие десять решила – всё это ребячество. По возвращению его ждала работа, а тут я со своим списком посещения злачных мест. По истечении ещё десяти дней у меня накрепко засела в голове новая мысль – почему он вообще должен помнить обо мне. Случайный секс между мужчиной и женщиной не всегда ведёт к продолжению отношений. Нередко перепих для мужчины, это минутное ничего не значащее разнообразие в жизни и только. А может ему не понравилась вся эта круговерть и он тактично сольётся, избегая дальнейших встреч со мной. Теперь время работало против меня, пауза даже по меркам Станиславского затянулась, я боялась приезда Алекса. Тут ещё Алька, не соблюдая дистанцию, тюкнула чужой мерс своей маздой. Во время разборок по выявлению виноватого, её подвыпивший бойфренд проснулся и, увидев, что Альбина кокетничает с посторонним мужчиной, особо не разбираясь, крепко поколотил и без того пострадавшего водителя. Потерпевший подал заявление в суд. Во время разбирательств Алька в пух и прах разругалась с Толиком, бросила его и чтобы не горевать наедине со своей бедой (это её слова, не мои), переехала ко мне. Третьи сутки я слушала рассказы Альбины о том, какие менты – придурки, страховщики – уроды, и что она всё разрулила бы сама, если бы не этот баран-Отелло Толик. Потом она напивалась, и я слушала скулёж о том, как к ней несправедлива судьба.

– Никто не застрахован от чёрных полос для этого и нужны друзья, – убеждала себя я, слушая причитания Альбинки.

Каждое новое утро начиналось одинаково. Сначала мы ехали к Алькиному дому, где она переодевалась ровно час, потом со скоростью света летели в офис, нарушая при этом все пункты и правила ПДД, чтобы вовремя оказаться на работе. Но при всей моей собранности третье утро мы опаздывали, сегодня не на пятнадцать минут, как обычно, а на сорок. А в пятницу до обеда сдавался материал в печать для загрузки типографии на выходные. Нас же на работе в 9.40 не было, а вот директор наверняка был, и меня с Альбинкой ожидали неприятные разборки по поводу опоздания. Но дурачкам везёт. Утром босс вместе с дочерью улетел в командировку в Москву на показ осенней коллекции Юдашкина.

– На дворе разгар лета, а они пальто фотографировать. Эх, мне бы в Москву, встретила Алекса… Быть может, – мечтала я и добавила в кофе вторую ложку сгущенки, чтобы подсластить досаду.

Комп моргнул и засветился экраном, я открыла почту, один рабочий материал и куча рекламной чепухи, от Алекса ничего. Три недели ничего.

Появился он как гром среди ясного неба. Из его машины на парковке выпорхнула Станислава. Оживленная беседа, смех и на прощание поцелуй в щёчку. Что это было? Что за вольности? Я не верила своим глазам. А я? Как же я? Я была готова бежать на край земли, чтобы только увидеть его. И что? Что взамен? Всё с меня хватит! Я больше не буду жертвой, которая смотрит в глаза мучителя и ждёт своей участи. Теперь я в роли мужчины – бессердечного и ничего не чувствующего. Одного урока мне достаточно.

Поэтому встретив Алекса в коридоре, я весело произнесла.

– Доброе утро Алексей Германович, с возвращением… Журнал вижу, заждался Вас.

И шагнула в свой кабинет. Видели бы Вы его лицо, оно было таким же каменным как у меня на стоянке.

Теперь всё шло, по моему сценарию. С Алексеем Германовичем у меня установились профессиональные отношения. Натянутые, профессиональные отношения двух коллег. Он несколько раз пытался заговорить со мной, но я прерывала разговор, ссылаясь на занятость. Я игнорировала его шутки, забавные рассказы. Я в принципе игнорировала его, твёрдо решив не отступать от своей роли. И чем больше я в неё погружалась, тем лучше становились отношения между Алексом и Стасией. И тем хуже со мной.

Оставшийся месяц лета пролетел незаметно в связи с неимоверной загруженностью. В плюс сыграли и две недели отпуска, проведенные на даче у родителей, которые поверхностно, наспех зарубцевали сердечные раны. На дворе сентябрь. Осень припозднилась, и бабье лето пришлось на последние числа месяца. Сухо, светло, тепло – здорово! Я любила такую осень. Да и само по себе бабье лето – как некий вызов существующим законам природы, некий возврат в прошлое. Маленькое чудо, возникшее в холодную, дождливую погоду. Женщины на миг расцветают, достают из шкафов светлые одежды, снова звучат детские голоса, на улицах гуляют влюбленные пары. Все нежатся в последних лучах солнца. Скоро дожди, а это самая скучная пора в году. У нас же в газете «бабье лето» – это своего рода праздник. Четыре года назад, в конце сентября, во время бабьего лета состоялось открытие нашей газеты. Точной даты, как таковой не существовало, вернее в свидетельстве она имелась, но мы, игнорируя всякие правила, по воле сердца каждый год в последнюю теплую неделю осени выезжали на природу, тем самым отмечая «день рождения газеты». Так было и в этот раз. Всю неделю стояла теплынь, и в пятницу решили рвануть на шашлыки. Отвертеться от гиперсобытия не удалось. Оставалось одно – веселиться. Натянуто, скрепя зубами, с улыбкой на лице. И вот мы в лесу. Я одной из первых вышла из автобуса. Кругом кра-со-та! Ну, просто настоящее минилето. Солнце печёт. Небо слепит синевой. Воздух – эфирная субстанция, чист, прозрачен и свеж. В городе такого воздуха нет, даже в парках и даже после дождя. А какая тишина? Человека, привыкшего к шуму города, она оглушает. Только крик птицы или хруст падающей ветки, возвращает в реальность, напоминая, что ты не один в этой тишине. И вдруг это хрупкое невидимое единение с природой стало ломаться. Появились новые звуки и запахи, стук топора, крики, смех, музыка, запах костра. Человек пришёл, и природа отступила. Выдохнув остатки сожаления о невозможности единения с природой, я присоединилась к шумному и быстрому завоеванию кусочка её территории, дав себе зарок обязательно вернуться сюда ещё раз, окунуться в мир леса, посидеть вне времени и подумать о вечном.

Алекс вместе с Михаилом Юрьевичем и Стасией приехали, когда всё уже было готово. Такое положение дел всегда приятно для руководства. Особенно рапорт о досрочно выполненной работе, причём сделанной ещё вчера. Игра в волейбол на мгновение прекратилась, большинство играющих пошли встречать вновь прибывших, а я и ещё несколько не карьеристов продолжили перекидывать мяч друг другу. Свое нежелание видеть начальство я понимала, а вот каковы причины у остальных? Можно ли понять это по лицам играющих? Присмотрелась. Большая часть игроков, натянув на себя маску безразличия, скрывала подлинность чувств и лишь на лице женщины, играющей напротив меня, отражалась неприкрытая усмешка. Интересно с кем у неё возникло противоборство с Михаилом Юрьевичем или Алексом, а возможно со Стасией, судя по улыбке блуждающей по её лицу, она из этого сражения вышла непобежденной, если не победителем. Девушка оказалась из вновь принятых, я силилась вспомнить её имя, перестраивая свои извилины из параллельных в перпендикулярные, пытаясь этим выделить из остальных. Усилия оказались тщетны, банально не хватило времени. Ушедшие стали возвращаться в игру, и я перестала чувствовать свою солидарность с этой женщиной, так и не получившей своего имени, и ещё с пятью мужчинами, оставшимися коленонепреклоненными. С увеличением количества людей – игра обрела былую динамичность, я же в противовес ей – медлительность и рассеянность. Желание увидеть Алекса мешало игре, а обернуться не позволяла сверхмерная гордость.

– Вот почему сразу не встать лицом к костру, – укоряла себя я.

Пока два полушария вели борьбу за подачу сигнала для поворота головы, моё тело, инструктированное спинным мозгом, создавало бесконечные оплошности в игре. И вот она развязка внутренней борьбы, Алекс, встав в круг напротив меня, включился в игру.

– Иногда бездействие дает положительный результат, – хвалила я себя за твёрдость характера.

Он чертовски хорошо играл. Я тоже из неуклюжки превратилась в Екатерину Гамову. И вот он апофеоз игры, Алекс снял куртку, и отбросив её в сторону, остался в синем свитере. В «моём синем свитере». Это было ударом в поддых, от негодования у меня перехватило дыхание.

– Зачем? Зачем? Зачем? – это слово, повторяясь, стучало в моей голове.

На мгновение я застыла в недоумении, уставившись на Алекса. В широко открытых глазах на миг отразился мяч и сильнейший удар в лицо, свалил меня с ног. Я с маху шлепнулась на задницу. Обида и гнев, раздирающие изнутри, заглушили нокаутирующую боль. Во рту появился привкус крови. Соседи по игре, тут же подняли меня на ноги и, дотащив до костра, усадили на ящик со спиртным, оказывая первую помощь, которая свелась к простому прижиганию разбитых губ водкой. Я не сопротивлялась, я отдалась обстоятельствам. Дезинфекция губ закончилась приемом ста грамм лекарства внутрь, и ступор начал отпускать. Появившиеся изменения в лице, стали медленно превращать меня из чемпионки по волейболу госпожи Гамовой в секс-красавицу Анжелину Джоли. Губы пухли на глазах, придавая поразительное сходство с вышеназванной леди. В меня влили ещё сто грамм горячительного напитка, сие действие опять не вызвало сопротивления с моей стороны. Зато алкоголь выполнил свою задачу качественно. После двухсот грамм водки на голодный желудок, синий свитер Алекса, стал для меня, словно красная тряпка для быка. Произошло превращение ангела в фурию. Я язвила, подкалывала, хохотала громко как Мальвина и заливала своё горе спиртным, катясь к привычному для алкоголика состоянию – «домой под белы рученьки». Остановить меня могло лишь чудо, и оно случилось. Танец по инициативе Алекса. Это было верхом наглости, он решил обуздать несущуюся галопом лошадь. Согласившись, я решила – это мой шанс, высказать ему всё, что я о нём думаю, да и алкоголь провоцировал на смелость в высказываниях. Под медленную музыку мы присоединились к танцующим парам.

– Вижу, надеть совсем было нечего? – с нескрываемым раздражением спросила я.

– Ты про свитер? Так он мне нравится. Он мягкий, теплый, приятный на ощупь, одни плюсы, – ответил он. – Сама же знаешь.

При этих словах он прижал меня к себе, и мою спесь как рукой сняло. Из колючего монстра я превратилась в домашнюю кошку, правда пьяную, которая вот-вот разревётся. Я молчала, боясь, что голос выдаст дрожание внутри. Музыка закончилась, пары расходились, рассаживаясь у костра. Алекс предложил пройтись до автобуса за спиртным, чтобы поговорить. Пульс в венах четко отбивал слово «нет, нет, нет», я же ответила: «Пойдём». Говорил Алекс тихо и спокойно, о том, что потерял в моем лице хорошего друга, что общение со мной было приятным и поучительным для него, что он был бы рад, если бы наши дружеские отношения возобновились, и что у него есть парочка идей по поводу журнала, которыми он хотел бы поделиться со мной… С каждым произнесенным, однокоренным существительным к слову друг, я глубже и глубже закапывала наши отношения. Я шла, качая головой как бычок в стихотворении. На глазах слёзы, в голове пульсирующая мысль – вернуться и выпить водки.

– Ты слушаешь меня Аня? – спросил Алекс, нарушив мои мысли. Он давно не обращался ко мне по имени, я вздрогнула от неожиданности.

– Да. Слышу, – промямлила я, продолжая движение по инерции.

– Аня!

Остановившись, я подняла глаза, с моей ресницы соскользнула слеза и покатилась по щеке, потом ещё и ещё одна. Что стало толчком – мои слёзы или его жалость ко мне, но Алекс поцеловал меня. Ни боль, ни вкус крови не остановили нас, хотя губы молили о пощаде. Обида, страсть, желание, счастье, все чувства, смешавшись в один коктейль, разрывали мой разум. Тело, истосковавшееся по нему, хотело плакать, смеяться и кричать одновременно. Мы упивались друг другом. Ещё пару секунд и от нашей энергии разнесло бы землю. Не справившись с чувствами, я, провалившись в туман, потеряла сознание, но не взлетела вверх как в прошлый раз, а камнем рухнула на землю. Гравитация реальности победила невесомость любви. Очнулась я у костра, от шлёпанья по щекам. Замычала, моё лицо больше не могло переносить физической боли. Снова платок с водкой, приложенный к губам, молчу, ни звука, усталость сильней. Киваю в подтверждение, что запнувшись, упала лицом вниз, от боли потеряв сознание, прошу отвезти меня домой. В итоге ложь во спасение, небольшая и ничего не меняющая. Приключений на мою голову и в прямом и в переносном смысле слова было предостаточно. Горячая ванна, сон, и только утром обо всём подумать – вот чего хотелось сейчас.

Проснулась я от солнечного света, заливающего комнату. Значит около двенадцати. Солнце-труженик, отработав полдня, в укор бездельникам, жарило на полную катушку. Хотелось пить. Объём губ не уменьшился за ночь, сведя глаза к носу, я обнаружила их наличие. Черепно-лицевая хирургия обрадовалась бы встречи со мной. Однажды я попала туда с воспалением лимфатического узла, так вид некоторых пациентов просто пугал, напоминая героев ужастиков. Даже сейчас вспоминая об этом, я прошу Господа помочь им, и спасти наши души и тела от подобного.

Прислушалась. Голова не болела после вчерашнего. Потрясла ей. Нет. Ничего. Не может быть. Неужели повезло? Значит водка хорошая. А с моими примочками и лечебным обезболиванием, к концу вечера её, похоже, мало кому хватило. Закрыв глаза, я мысленно восстанавливала цепочку событий. Одно точно – оторвалась на полную. Из неохваченных трюков – «шпагат» и «мостик», но для демонстрации подобного необходима некая устойчивость в ногах, которой вчера не было.

– Ничего эти заготовочки пригодятся в следующий раз, нынче итак отличилась, – корила себя я, жалея о вчерашнем срыве, пыхтя и вздыхая как старушка.

Из кровати меня вытащил звонок. Светлана – ранний птах, интересовалась моим здоровьем. Разговор получился коротким. Моя невнятная речь, непослушными губами с пересохшим горлом, дала понять ей главное – я жива. Мысль успокоила её, и она, желая мне скорейшего выздоровления, распрощалась. Снова звонок, Оксана. Услышав моё с трудом произнесенное «Алло», порекомендовала мазь, которая снимает отек, этим закончив разговор. Альбина позвонила последней, оно и понятно, она в выходные вставала не раньше двенадцати. С ней я разговаривала уже членораздельно, но из всех трёх позвонивших её это интересовало меньше всего. Спросив: «Как здоровье?» и, не дождавшись ответа, принялась рассказывать, как закончился вечер у неё. До её звонка моя голова чувствовала себя гораздо лучше. Чтобы прекратить её трескотню, я соврала, что позвонили в дверь, и, пообещав позвонить позже, положила трубку. Наступила тишина. Время подумать. Привезти мысли в порядок. Порядок в голове – это замечательная вещь. Мозг без кофе не хотел вступать на путь анализа. Первую турку, я выпила практически залпом, обжигая губы и горло, а вторую пила, медленно потягивая, погружаясь в думы. Если бы я умела курить, это бы завершило целостность картины.

- Поцелуй, что это могло значить? Порыв? Внезапный порыв? Чувства или минутная слабость? А может он просто издевается, чтобы почувствовать власть надо мной? А может жалость? Нет, нет, он любит меня – поцелуй точно говорил об этом». Свет счастья забрезжил во мне. «Он мой, он будет со мной». Схватив телефон, я стала набирать смс: «Здравствуй, хотела поговорить с тобой о вчерашнем … Нет, как-то официально. Удалить. Привет, не загружай себя, вчерашний поцелуй ничего не значит… Нет, а если это действительно так. Снова «делит». Удалила ещё пару вариантов и остановилась на следующем. Привет. Жива, здорова, губы сдулись. Предлагаю беседу под кофе – как мировую. Аня». Сразу отослать сообщение не хватило духа.

– Отправлю завтра, а то как-то быстро у меня всё, получается, – решила я, сохранив набитый текст в черновиках. Послать написанное не пришлось. Вечером пришла смска от Алекса:

– Здравствуй Аня, прости за вчерашнее, надеюсь, ты в порядке.

      Иллюзии развеялись как дым, и в голове образовался порядок, столь мной желаемый. Не давайте человеку надежду, в его голове сразу возникает хаос мыслей, идей – и вдруг всё встает на свои места, в свой строгий порядок. Одно предложение и иллюзорность исчезла. Жизнь так мала, чтобы тратить её на бессмысленные идеи и несбыточные мечты.

Глава 4

Разве может быть еще хуже… Может…

Звонок телефона, вывел меня из оцепенения, избавив от навязчивых мыслей о дальнейшем существовании. Звонил он. Я почувствовала – это конец. Он представился, хотя это было лишним, затем произнес тираду слов, построенных в предложения, произнес быстро, не сбиваясь, словно по написанному.

– Знаешь, я много думал о своей жизни, о тебе, о Стасии… Ты сильная личность Аня, ты многого добьешься в жизни сама. А Стасия, она такая маленькая, такая беззащитная, ей трудно придется без меня в этой жизни, я люблю её, у нас скоро свадьба.

Слезы брызнули из глаз. А он продолжал:

– Она моя половинка в этой жизни, смысл, она так трогательна, наивна и чиста, я правда люблю её. И лучше если ты узнаешь эту новость от меня, чем от кого-то другого – думаю, так честнее. Ты хороший человек Аня, я буду рад приобрести в твоем лице хорошего друга.

Горечь обиды стояла комком в горле.

– Прости меня Аня за всё, если сможешь.

После секундного молчания он добавил: «Мы подали заявление в загс, и свадьба состоится семнадцатого декабря, официально об этом событии сообщим в понедельник».

Чтобы прекратить пытку, я тихо ответила: «Поздравляю». И положила трубку. Мир рухнул. До свадьбы оставалось шесть дней, шесть ужасных дней. Статья, лежащая передо мной, медленно превращалась в бугристую жабу от падающих слез. Они крупными тяжелыми каплями, падали вниз, громко шлепая по бумаге. Вот и всё. Я встала и твёрдым шагом направилась в кабинет директора, заявив, что у меня нестерпимо разболелся зуб, и отпросилась с работы. Девчонки сочувствуя, качали головами, наперебой давая мне, телефоны знакомых врачей, уверяя, что боль временная, если её не запускать. Боль временная? Да я не могу от этой боли вздохнуть всей грудью, внутри сжатая пружина, ещё минута и всё вырвется наружу. Комок обиды стиснул горло, но я мило улыбалась, слушая советы подруг, продолжала брать визитки с телефонами врачей, мыча в ответ слова благодарности.