Текст книги "История схоластического метода. Второй том, 2-я часть: По печатным и непечатным источникам"

Чтобы оценить всю степень влияния афоризмов Петра Ломбарда на развитие схоластики и схоластического метода, необходимо рассмотреть и противников «Magister sententiarum». Ведь именно в преодолении встречных течений проявляется сила и мощь интеллектуального течения, в победоносном подавлении реакции – успех действия. Афоризмы Ломбарда прочно вошли в последующую схоластику именно потому, что они преодолевали противоположные тенденции и явления.

Мы уже знакомы с чрезмерными нападками Вальтера Сен-Викторского на Ломбардцев из общей части этого тома195195
  S. 125 f.


[Закрыть]. Неоправданно резкий тон этой полемики не мог повредить распространению и репутации Sentenzenbuch в долгосрочной перспективе.

Более спокойным противником нашего схоласта является Иоанн Корнуоллский196196
  Иоанн Корнуоллский, в Латинский Йоханнес Корнубиенсис или Иоганнес де Санкто Германо был христианином ученым и учителем, который жил в Париже около 1176.


[Закрыть] (Ioannes Cornubiensis)197197
  Об этом см. Bach, Dogmengeschichte des Mittelalters II 180 ff; Wetzeru. Weites Kirchenlexikon VI2 1641; Hurter, Nomenciator II8 95; B. Geyer, Sententiae divinitatis 59.


[Закрыть], который боролся не столько с его методом, сколько с отдельными христологическими доктринами.

Из-под пера Иоанна Корнуоллского вышло два христологических сочинения: «Eulogium ad Alexandrum III Papam, quod Christus sit aliquis homo» 198198
  M., P. L. CXCIX 1043—1086. Рукопись Евлогиума XII в. хранится в Cod. 265 библиотеки парижского Арсенала (начиная с листа 95 и далее).


[Закрыть]и самодельный отрывок из него под названием «Apologia de Verbo incarnato». 199199
  M., P. L. CLXXVII 295—316.


[Закрыть]Нас интересует «Eulogium», который содержит ряд заметок, достойных истории теологии, и в целом демонстрирует значительное влияние диалектики на теологию и методы работы теологов. Предметом этой полемики, написанной между 1176 и 1181 годами, является научное опровержение положения, уже осужденного Турским синодом в 1163 году, а также Александром III в письме к архиепископу Вильгельму Реймсскому 18 февраля 1177 года: «Christus non est aliquid secundum quod homo». 200200
  Ср. Denzinger-Bannwart, Enchiridion 10 393; Du Plessis d’Argentre, Collectio iudiciorum de novis erroribus etc. I 112 ff.


[Закрыть]Эта тема активно обсуждалась в богословской литературе того времени201201
  Ср. cod. lat. 14 589 Национальной библиотеки в Париже (конец стр. XII), который содержит с листа 191 по 199 «Obiectiones contra eos, qui dicunt, quod Christus non est aliquid secundum quod homo estu». Cod. 48 Q. VI 31 (стр. XII – XIII) из Бамбергской библиотеки содержит «Epistula cuiusdam magistri Parisiensis de natura humana Christi» на листах 23—25.


[Закрыть]. Иоанн Корнуольский защищает тезис «Christus est aliquis homo, est aliquid secundum humanitatem» против нигилианства диалектиков, то есть против позиции, согласно которой Христос стал ничем в Воплощении.202202
  Подробный анализ и оценка содержания Eulogium даны Бахом a. a. 0. II 180—190.


[Закрыть] Сначала он представляет противоположную доктрину в трех оттенках и комментирует авторитеты, на которые ссылаются оппоненты. Это Жильбер де ла Порри, но Иоанн Корнуольский признается, что не читал ни одного из его трудов, затем Петр Абеляр, из чьей «Теологии» представлен более длинный текст, проанализированный и раскритикованный, и, наконец, Петр Ломбардский. По поводу последнего Иоанн Корнуольский, который был его учеником, замечает следующее: «Вполне разумно предположить, что Ломбард воспринял утверждение Абеляра как мнение, поскольку он часто и усердно изучал соответствующие труды последнего. Возможно, что Ломбард не изучил подробно свой оригинал и таким образом позволил себя обмануть, поскольку он овладел диалектикой скорее благодаря практической деятельности, чем схоластическому знакомству с техникой ведения диспутов.

В любом случае, однако, лангобардский абэлард представлял соответствующую доктрину лишь как мнение, но не как твердое утверждение, как доктрину. Иоанн Корнуольский ссылается на то, что Петр Ломбардский незадолго до того, как стал епископом Парижским, заверил его и всех остальных слушателей, что доктрина Абэларда была представлена им лишь как мнение, но не как аподиктическая доктрина203203
  «Quod vero a magistro Petro Abaelardo hanc opinionem suam magister Petrus Lombardus accepit, eo magis suspicatus sum, quia librum illum frequenter prae manibus habebat, et forte minus diligenter singula perscrutans, ut qui ex usu magis quam ex arte disputandi peritiam haberet, falli poterat. Opinionem autem dixi. Quod enim fuerit haec eius opinio, certum est. Quod vero non fuerit eius assertio haec, ipse testatur in capitulo suo…. Praeterea, paulo antequam electus esset in episcopum Parisiensem, mihi et omnibus auditoribus suis, qui tunc aderant, protestatus est, quod haec non esset assertio sua, sed opinio sola, quam a magistro acceperat. Haec enim verba subiecit: «Nec umquam Deo volente, erit assertio mea, nisi quae fuerit catholica» (c. 3 [M., P. L. CXCIX 1052 f]).


[Закрыть].

Теперь Иоанн Корнуольский противопоставляет противоположным авторитетам ряд богословов в качестве представителей своего собственного тезиса. Эти схоластические знаменитости – Ансельм Кентерберийский, Бернард Клервоский, Ахард, Роберт Мелунский и Маврикий Сюллийский, преемник лангобарда на епископском престоле Парижа. В отношении двух последних он отмечает, что, хотя он не читал их соответствующих трудов, он посещал их лекции и диспуты, и их комментарии к ложным христологическим и другим позициям Петра Ломбардского побудили его изменить свои собственные прежние взгляды204204
  «Duos etiam venerabiles magistros, quos in theologia nihil haereticum docuisse certissimum est, Robertum videlicet Melidensem et Mauricium hodie Parisiensem episcopum silentio praeterire non debeo. Eorum itaque super his disputationibus vel quaestionibus scripta non legi; sed multis eorum lectionibus vel disputationibus interfui, in quibus et de homine assumpto et de aliis quibusdam magistri Petri Lombardi doctrinam falsitatis arguebant, ne dicam erroris* (c. 4 [ibid. 1055]).


[Закрыть].

Для Иоанна Корнуольского эта конфронтация с богословскими авторитетами – лишь прелюдия к самостоятельному и глубокому рассмотрению проблемы.

Теперь он приступает к обоснованию своего тезиса «firmissimis sanctorum testimoniis et rationibus fidei consentaneis».205205
  С. 4 (ibid. 1056).


[Закрыть] Среди аукторитов, согласно текстам Писания, первое место занимает Августин. В ходе трактата также упоминаются Иларий Пуатье, Иоанн Дамаскин и богословские труды Боэция. В обращении с ratio – другой движущей силой схоластического подхода – Иоанн Корнуоллский проявляет себя проницательным диалектиком, умеющим нанизывать довод за доводом, разрешать возражения и трудности, сводить противоположное мнение к абсурду, раскрывая его сомнительные последствия, и освещать собственную доктрину со всех сторон206206
  Ср. с. 6—8.


[Закрыть].

Техника силлогизма ему хорошо знакома и служит ему отличным подспорьем в борьбе с противоположными возражениями207207
  C. 9.


[Закрыть].

В одной из глав он также показывает, что знаком с Аристотелем и его переводчиками и толкователями, такими как Порфирий и Боэций208208
  C. 12.


[Закрыть]. О его методичности свидетельствует и тот факт, что Иоанн Корнуольский неоднократно пытается прояснить контекст и последовательность несколько сложных умозаключений с помощью «Epilogatio praecedentium», а также развивая ранее высказанные мысли и утверждения.

Он несколько раз умело применяет метод «sic-et-non», представляя и обосновывая решение «auctoritates, quae videntur esse contrariae.209209
  Ср. с. 16—18.


[Закрыть] Разбирая и примиряя эти явно противоречащие друг другу изречения Отцов, он также занимается проницательными и неясными терминологическими изысканиями. Однако он не хочет смешивать и размывать философское и богословское использование языка. Он ярко выражает это в одном отрывке.

Как только речь заходит о Христе, замечает он, или о личности в Троице, или о божественной сущности в целом, как только обсуждается содержание веры, желательно держаться подальше от выражений, характерных для логиков. Если же действительно нельзя избежать такой манеры говорить, то следует воздерживаться от нее, как только кажется, что она заходит слишком далеко.

Ведь, как правило, слова, которые являются одеждой чисто естественного рассуждения, не соответствуют величию сверхъестественной истины. Кроме того, большинство профессоров логики – это занудные слогатели и ловцы силлогизмов210210
  «Habeant ergo phiiosophorum documenta locum suum in his, quae secundum naturam se habent, non in his, quae contra naturam mirabiliter fiunt et facta sunt…. Sed istud potius existimo et dico quoties de Christo vel de qualibet persona in trinitate, sive de ipsa divina essentia, quoties etiam de sacramentis et de articulis fidei disputatur his quae logicorum propria omnia sunt supersedendum aut si aliquando, ne penitus absint, admittuntur, sicut perstrepere velint, statim elinrinentur, tum quia regulariter maiestatibus verba non competunt, quae naturale indumentum rationis non transscendunt, tum etiam quia plerique logicae professores molesti sunt interpretes verborum et aucupes syllogismorum» (c. 9 [M., P. L. CXCIX 1065]).


[Закрыть].

Из сказанного должно быть ясно, что «Евлогий» Иоанна Корнубийского направлен не против метода, не против научного направления его учителя Петра Ломбарда, а скорее против одного из его доктринальных положений. Сама «Эвлогия» – очень интересное, характерное достижение схоластического метода преподавания и изложения в начале последней четверти XII века. Диалектика даже в большей степени проявляется в ученике, чем в мастере.

Полемика Иоанна Корнуольского по своей общей тенденции и формулировке не могла и не могла подавить влияние ломбардских «Сентенций» как общего богословского достижения.

В последней четверти XII века на сцене появляются еще два оппонента лангобардов, которые, по-видимому, находились в более тесном контакте друг с другом: неизвестный автор «Liber de vera philosophia» и мистик и аббат Иоахим из Фьоре. Вскоре мы столкнемся с «Liber de vera philosophia» в трактате о школе Жильбера де ла Порри. В разделе «Que videntur suspiciosa esse in scriptis modernorum» неизвестный автор, церковный настоятель, возможно, аббат, привлекает на свой форум самых значительных богословов XII века. Петрус Ломбард, охарактеризованный как «magne dignitatis homo», – последний из этих современных людей, призванный к строгой ответственности. Из «Сентенций» выделено тридцать восемь предложений. Наибольшее количество критикуемых доктринальных положений взято из учения о Троице, то есть из первой книги «Сентенций». На последнем месте стоит предложение из третьей книги: «Christus secundum quod homo non est aliquid.211211
  P. Fournier, Etudes sur J. de Flore et ses doctrines, Paris 1909, 71—74.


[Закрыть]

Аббат Иоахим из Фьоре (ок. 1202 г.), на родство которого с автором «Liber de vera philosophia» указывал П. Фурнье212212
  Ebd. 79—100.


[Закрыть], резко выступил против Петра Ломбарда в утраченном трактате «De unitate trini– tatis 213213
  Фактическое название работы: «De unitate trinitatis, quae sit differentia inter nomina essentialia et nomina relativa.» Ygl. Fr. Ehrle, Historia bibl. Rom. Pontif. I 511.


[Закрыть]и назвал его еретиком за то, что тот произнес фразу: «Quoniam quaedam summa res est Pater et Filius et Spiritus sanctus et lila non est generans neque genita neque procedens». Иоахим видел в этом высказывании опасность появления четверицы (Отец, Сын, Святой Дух, сущность) вместо Троицы. Чтобы противостоять этой опасности, он объяснил тринитарное единство скорее в терминах veritas collectiva et similitudinaria214214
  Fournier a. a. 0. 32 ff.


[Закрыть]. Однако подход аббата полностью не достиг своей цели. Через тринадцать лет после его смерти Четвертый Латеранский собор (1215) рассмотрел это сочинение Иоахима из Фьоре в шапке «Дамнамус», осудил его и объявил правильным учение Петра Ломбардского. «Nos autem, sacro approbante Concilio, credimus et confitemur cum Petro Lombardo, quod una quaedam summa res est» etc.215215
  Ср. Denzinger-Bannwart, Enchiridion 10 n. 431—433; Hefele-Hergenröther, Konziliengeschichte V 878 f.


[Закрыть] Эта блестящая защита Петра Ломбарда на Латеранском соборе, включение его имени и его учения в доктринальный декрет общецерковного собрания были чрезвычайно ценной рекомендацией для «Magister sententiarum» и, несомненно, способствовали высокому авторитету и уникальному распространению труда «Сентенции» в последующий период. Позднее святой Фома посвятил аббату, руководствовавшемуся самыми лучшими намерениями, следующие апологетические слова в своей декларации на капитуле «Дамнамус», которую стоит прочитать: «Joachim autem, abbas Florensis monasterii, non bene capiens verba Magistri praedicti, utpote in subtilibus fidei dogmatibus rudis» etc.216216
  In decretalem II expositio.


[Закрыть] Таким образом, реакция против «Сентенций» Петра Ломбардского в конечном итоге способствовала и привела к тому, что это произведение заняло постоянное и благоприятное положение в церковной теологии. Авторитет мастера «Сентенций» не пострадал от того, что в XIII веке ряд сентенций был составлен его комментаторами как противоречащий общепринятым богословским взглядам.

Список этих сентенций, который часто встречается в рукописях, а затем и в печатных изданиях, не всегда оставался неизменным. Уже у Бонавентуры таких сентенций 8, позже их число возросло до 15, а у отдельных богословов – до 22 и 26217217
  Об артикулах, в которых Magister sententiarum не общается со всеми, см. Du Plessisd Argentre, Collectio iudiciorum etc. I118u. 119; Denifle, Chartularium Univ. Paris. I 220, n. 194.


[Закрыть].

Поразительно высокий авторитет «Сентенций» Ломбарда в схоластике218218
  Protois, Pierre Lombard 150: «Cet ouvrage fameux eut un succes inou’i, prodigieux, vöritablement incomparable, et en peu de temps il conquit dans l’estime et dans l’admiration des the’ologiens une place presque semblable a celle de l’Ecriture Sainte.»


[Закрыть], зафиксированный, в частности, в огромной литературе комментаторов, заставляет задуматься о том, почему «Magister sententiarum» приобрел такое значение. Этот вопрос уже неоднократно задавался и на него давались различные ответы. К. Вернер 219219
  Der hl. Thomas von Aquino I, Regensburg 1858, 312 f.


[Закрыть]отмечает следующее: «Причины, по которым труд Ломбарда стал столь высоко цениться, легко распознать. Люди в целом чувствовали потребность в том, чтобы иметь возможность ознакомиться со всем церковным богословием, как оно развивалось до того времени, в систематически организованном сборнике. Petrus Lombardus предоставил такой сборник, по возможности объективный, полный, не перегруженный, с соответствующим рассмотрением наиболее выдающихся патристических авторитетов, на августиновской основе с исключением всех лишних отступлений. Некоторое величественное спокойствие, господствующее в работе, определенность и прямота концепции и изложения, которые не столько дают почти исследования, сколько зрелые суждения предыдущих серьезных исследований, и действительно с благоразумным выбором подчеркивают именно то, что наиболее поучительно и полезно, и в дополнение к этому та глубина чувства августиновской концепции, связанной с мистицизмом, которая ни разу не смогла произвести впечатление, – все это вместе сделало „Книги сентенций“ классической книгой в своем роде.»

Й. Симлер220220
  Des Sommes de theologie, Paris 1871, 93 и 94.


[Закрыть] называет шесть причин, обеспечивших Sentenzenbuch столь высокую репутацию. Первая точка зрения – аналитический метод, поскольку «Сентенции» превзошли более ранние и современные богословские труды благодаря ясным и четким делениям и поскольку техника вопросов, решений, различий, возражений и декламаций, используемая «Magister sententiarum», полностью соответствовала методу диспутов, предпочитаемому в школах. Второй аспект – это сухая однородность, единообразие изложения (L’uniformite seche et invariable); хотя это не подходит для книги, которую хотят прочитать за один раз, это очень рекомендуемое дидактическое качество для книги, написанной в учебных целях и предназначенной для преподавания и обучения. Кроме того, книга «Сентенции» соответствует потребностям и взглядам богословия того времени благодаря цитатам из Отцов в каждом вопросе и всему тому, как трактуются авторы Отцов. В-четвертых, «Сентенции» в большей степени, чем другие произведения того времени, представляют собой полную, методически проработанную систему богословия. Пятая причина репутации лангобарда заключается в том, что он стимулировал жажду знаний и обучения читателей, ставя перед ними тонкие вопросы. Шестая и последняя причина, приведенная Симлером, заключается в том, что Ломбард умерил свой диалектический, философский подход. Будучи умозрительным мыслителем больше в вопросах, чем в ответах, он давал комментаторам простор для собственных размышлений. Шесть «внутренних качеств этого произведения», которые Протоис 221221
  A. a. 0. 190.


[Закрыть]перечисляет в качестве причин влияния «Книги сентенций», во многом совпадают с точкой зрения, высказанной Симлером. Эти качества «Libri quattuor sententiarum», которые подчеркивает Протоис, – четкая и методичная классификация материала, ясность изложения, надежность решений, сила и богатство доказательств, лаконичность текста, трезвость философского развития, что давало комментаторам большую свободу действий.

По мнению Р. Сиберга222222
  In Herzogs Real-Enzyklopädie XI 641.


[Закрыть], тот факт, «что лангобард не обладал никакими признаками гениальности, сделал возможным те преимущества, которые его книга cтала рассматриваться как Библия наряду с Библией».

По мнению берлинского историка догматики, «тот факт, что Ломбард не передал пальму первенства ни одной из существующих школ, сделал его труд полезным для всех». По мнению Вернле,223223
  Введение в богословие, Тюбинген 1908, 228.


[Закрыть] «почти случайно это сочинение стало учебником позднейшего теологического университетского образования». А. Эрхард 224224
  Средние века и их церковное развитие, Майнц 1908, 227.


[Закрыть]называет в качестве достоинств, которые квалифицируют «Libri quattuor sententiarum» как теологический справочник позднего Средневековья, «относительную краткость и легкую ясность целого, опущение слишком тонких отдельных вопросов, скорее воспроизводящее, чем обучающее изложение, тесную связь с церковной доктриной, наконец, мудрую сдержанность в сложных проблемах».

Упомянутые вышеупомянутыми авторами качества и дидактические достоинства Sentenzenbuch, безусловно, оказали причинное влияние на его широкое распространение, поскольку комментаторы также затрагивают те или иные из них в своих предисловиях. Однако этих качеств недостаточно, чтобы объяснить всю значимость «Сентенций» как бесчисленных комментариев к основной богословской книге всей последующей схоластики, тем более что подобные качества присущи и другим богословским сочинениям XII века. Положение лангобардов в схоластическом богословии во многом можно объяснить удачным стечением исторических обстоятельств или, если угодно, случайностей. Прежде всего, именно личность Петра из Пуатье, самого преданного ученика Ломбарда, позволяет понять мощное влияние «Magister sententiarum». Как мы увидим, этот парижский канцлер оказал весьма значительное влияние на парижских богословов конца XII – начала XIII века и тем самым также вел пропаганду своего учителя и его афоризмов. Вторым благоприятным обстоятельством для лангобардов стало осуждение Иоахима Фьорского на Латерануме и утверждение доктрины Троицы «Magister sententiarum» в caput «Damnamus» этого общего синода:

«Nos autem, sacro approbante Concilio, credimus et confitemur cum Petro Lombardo, quod una quaedam summa res est, incomprehensibilis quidem et ineffabilis, quae veraciter est Pater et Filius et Spiritus Sanctus.» 225225
  Denzinger Bannwart, Enchiridion 10 n. 432.


[Закрыть]Именно личность Петра из Пуатье, вокруг которого на рубеже веков собрались парижские суммисты, и включение имени Петра Ломбардского в доктринальный декрет Латеранского собора226226
  Ж. де Геллинк (Les oeuvres de Jean de Damas en occident etc., in the Revue des questions historiques LXXXVIII 157) справедливо замечает: «Le concile de Latran de 1215 qui couronne le sueces du Magister.»


[Закрыть] способствовали тому, что имя «Magister sententiarum» не кануло в лету, как имена других сентименталистов XII века, а продолжало мощно звучать в XIII веке.

ГЛАВА ШЕСТАЯ. ШАРТРСКАЯ ШКОЛА. ЖИЛЬБЕР ДЕ ЛА ПОРРИ, ИОАНН СОЛСБЕРИЙСКИЙ И АЛАНУС ДЕ ИНСУЛИС

Шартрская школа227227
  Для характеристики их в XII веке см. Clerval, Les Ecoles de Chartres, Chartres 1895, 144—320; Überweg Heinz e, Grundriß der Geschichte der Philosophie IP211ff; De Wulf, Histoire de la philosophie medie «vale2 191 ff.


[Закрыть], представленная в XII веке Бернардом и Тьерри Шартрскими, Бернардом Сильвестрисом, Вильгельмом Коншским и Аделардом Батским, отличается от других школ, особенно парижских, весьма своеобразной окраской. Это смесь гуманистических, натурфилософских и, если хотите, натурпоэтических красок; это преимущественно платоновская окраска, которая придает произведениям вышеупомянутых магистров индивидуальность и привлекательность. Эти люди не оказали столь прямого влияния на развитие схоластического метода, по крайней мере, в своей литературной деятельности. В их трудах использование разума и философии для исследования, обоснования и систематизации доктрины веры отходит на второй план как центральная методологическая идея. Формальное влияние аристотелевского «Органона» также не особенно заметно у этих авторов, хотя в «Гептатеухоне» Тьерри Шартрского мы видим одно из первых свидетельств зарождения «Logica nova».

Даже если влияние этих мыслителей на развитие схоластического метода не было прямым, они, тем не менее, были косвенно ответственны за развитие схоластики.

Их увлечение Платоном, безусловно, способствовало сохранению в XIII веке платонистских и неоплатонистских тенденций и течений наряду с августинизмом и аристотелизмом. Кроме того, их натурфилософский подход, несомненно, способствовал созданию благоприятной атмосферы для аристотелевско-арабской научной литературы в христианской схоластике.

Три других ученых, также принадлежавших к Шартрской школе, имеют непосредственное отношение к истории схоластического метода в XII веке: Жильбер де ла Порри, Иоанн Солсберийский и Аланус де Инсулис.

Жильбер де ла Порри 228228
  Об этом произведении: B. Haureau, Histoire de la philosophie scolastique 1417; Prantl, Geschichte der Logik im Abendlande, Leipzig 1861, 225 ff; Überw e g Heinze, Grundriß der Geschichte der Philosophie II9 218—219; De Wulf, Histoire de la philosophie medievale2 204—207; J. A. Endres, Geschichte der mittelalalterlichen Philosophie im christlichen Abendlande 58 f; Poole, Illustrations of the history of medieval thougt (1884) 132—135 179—200; Hergenröther Kirsch, Kirchengeschichte II4 502—504; Berthaud, Gilbert de la Porre’e et sa philosophie, Poitiers 1892; Clerval, Les Ecoles de Chartres, Chartres 1895, 163—169 185 ff 210 f; Sandys, A history of classical scholarship I, Cambridge 1903, 512 640 f; J. Schmidlin, Otto von Freising als Theologe, im Katholik 1905 II 83 ff; Ders, Die Philosophie des Otto von Freising, in Philos. Jahrbuch 1905, 312 ff. О доктринах Гильберта, особенно о доктрине Троицы, см. J. Bach, Die Dogmengeschichte des Mittelalters II 133—168, и Th. de Regnon, Etudes de theologie positive sur la trinite II, Paris 1892, 87—108. О его учении об отношении между верой и знанием, см. Tb. Heitz, Essai historique sur les rapports entre la philosophie et la foi de Berenger de Tours ä St Thomas d’Aquin, Paris 1909, 36—41. Его учение об универсалиях рассматривает Dehove, Qui praecipui fuerint labente XII saeculo ante introductam Arabum philosophiam temperati realismi antecessores, Paris. 1909, 90—104.


[Закрыть](род. ок. 1076 г., канцлер Шартра, 1141 г. профессор в Париже, 1142 г. епископ Пуатье, в качестве которого он умер в 1154 г.) – один из самых уважаемых и влиятельных теологов XII века. Он один из немногих мыслителей ранней схоластики, доживших до эпохи высокой схоластики и нашедших комментаторов своих трудов.

Сфера влияния этого схоласта все больше расширяется перед глазами тех, кто стремится исследовать ненапечатанную философскую и богословскую литературу XII и начала XIII века. Личность и ученое значение Гильберта отражены во взглядах и суждениях современников, способных судить о нем, совсем иначе, чем мы часто встречаем в более поздней историографии схоластики.

Для того чтобы составить правильное представление о значении Гильберта для развития схоластического метода, необходимо сначала обрисовать научную индивидуальность этого теолога, затем описать его научный метод и, наконец, осветить влияние его методологических принципов и методов работы на целый ряд выдающихся учеников.

а) Научная индивидуальность Жильбера.

Чтобы описать научную индивидуальность Жильбера де ла Порри, лучше всего собрать впечатления, которые его личность произвела на научный мир того времени. Одни только рукописи его трудов свидетельствуют о том, что он пользовался большим уважением у своих схоластических современников и потомков. Cod. (0) II 24 из публичной библиотеки в Базеле содержит объяснения Гильберта к «Opuscula sacra» Боэция, написанные красивым минускульным шрифтом XII века229229
  Этот кодекс, не имеющий пагинации и листов, содержит «Liber sancti hylarii contra constantinum augustum» на первых двенадцати листах. На второй странице 13-го листа внизу красной краской написано: «Incipit (инициал I – синий) expositio Giselberti pictaviensis episcopi in librum anicii manlii severini boetii, viri consularis et illustris exconsularis, ordinarii patricii, quomodo trinitas unus deus et non tres dii». Рукопись завершается выдержками из Иоанна Дамаскина.


[Закрыть].

Кодекс украшают великолепные инициалы. Однако самым прекрасным украшением манускрипта являются красочные миниатюры, на двух из которых изображен сам Гильберт. На первой из этих миниатюр Гилберт изображен епископом, восседающим на троне в понтификальном облачении. Его почтенная голова с белой бородой украшена Инфулом и обрамлена золотым нимбом. Перед ним стоят два ученика с длинными волосами. Один из них держит пюпитр, на котором лежит книга, в которой престарелый ученый епископ только что написал первое слово «Libros» своего комментария к «De trinitate» Боэция. В правом верхнем углу изображен голубь – символ Святого Духа, вдохновляющий глубокомысленного богослова.

Вся картина свидетельствует о том, с каким почтением относились к аскетической и богословской индивидуальности Гилберта. В том же манускрипте наш схоластик вновь становится объектом миниатюры, также окруженной ореолом. То, что рука миниатюриста здесь благочестиво поместила в красочную картину, также выражено в суждениях надежных современников.

Если некоторые писатели XII века – прежде всего Гауфред, секретарь святого Бернарда, – высказываются о Жильбере де ла Порри менее благосклонно, то эти критические голоса следует понимать, исходя из возбуждения и пылкости полемики, которую вели святой Бернард и его окружение против епископа Пуатье и которая привела к осуждению некоторых его приговоров на Реймском синоде в 1148 году.230230
  Ср. G’aufredi, abbatis Claraevallensis, Epistola ad Albinum cardinalem (M., P. L. CLXXXV 587—596); Eiusdem libellus contra capitula Gilleberti Porretani Pictaviensis episcopi (ibid. 595—617).


[Закрыть]

Под пером энергичного Гауфредуса борьба против отдельных недостоверных и косых предложений Гильберта стала также борьбой против его личности и научного направления. Менее благоприятные суждения о личности и научном значении Гильберта значительно перевешиваются и уравновешиваются теплыми словами восхищения, которые благоразумные и объективные современные авторы с большим авторитетом высказывают в адрес нашего схоласта. Отто фон Фрейзинг восхваляет серьезность и достоинство его образа жизни, превозносит его богатые знания, которые он приобрел за долгие годы обучения у способных учителей, у Бернарда Шартрского, у братьев Ансельма и Радульфа, и особенно подчеркивает его необычайно глубокое рассмотрение сложных богословских вопросов, которые, по общему признанию, часто принимают форму, темную и неудобную для среднего теолога.