Текст книги "Жестокая ложь"

Глава 8

Габби смотрела «Радугу», примостившись на коленях у Джека Каллахана. Старик обожал маленькую внучку, и ему совсем не улыбалось возвращать девочку матери. Джек Каллахан считал Синтию не просто странной, он всерьез полагал, что у его дочери не все в порядке с головой. В отличие от жены, он, к ее досаде, не делал секрета из своего мнения.

– Послушай, Мэри, – нередко говорил он, – вся беда Синтии в том, что она одержима собой любимой. Такой она была еще в детстве. Ты все равно ничем ей помочь не сможешь. Лучше смирись.

Жена ничего не отвечала, не спорила с ним, поскольку из собственного опыта знала, что это бесполезно. В отличие от Мэри, Джек никогда не помогал старшей дочери деньгами, а предпочитал часами напролет резать правду-матку. У отца не хватало ни времени, ни терпения разобраться в причудах дочери, и она отвечала ему полным пренебрежением. Их неприязнь была взаимной. Несмотря на то что Мэри любила свою семью, она и сама испытывала определенную неприязнь к Синтии за ее ядовитый характер, который разрушает все, к чему дочь прикасается. Она подкинула бедное дитя своим родителям. Конечно, бабушка обожала маленькую Габриелу, но Мэри было бы гораздо приятнее, если бы дочь предпочла оставить обоих детей у себя. Синтия никогда особо не горела желанием рожать своего первого ребенка, и Габби стала для нее неприятной обузой. Такая бессердечность больно ранила Мэри.

Слава Богу, у нее есть еще одна дочь. Селеста только что вернулась с работы. Как всегда, она светилась радостью.

Широко улыбаясь в ответ, Мэри окинула взглядом младшую дочь и убежденно сказала:

– Сегодня ты выглядишь счастливой!

Улыбка Селесты стала еще шире, и Мэри подумала, что, по крайней мере, с этой ее дочерью все будет в порядке. Селеста была полной противоположностью старшей сестры. В отличие от Синтии, у младшей дочери не было второго дна. Вся она была как на ладони.

– У меня все прекрасно! Что, Синтия не забрала бедняжку Габби домой?

Мэри отрицательно покачала головой.

– Я думаю, она еще не совсем отошла после родов Джимми-младшего.

Селеста нахмурилась, очень удачно подражая манере старшей сестры, и сказала:

– Ты имела в виду Джеймса, мама!

Обе рассмеялись. Синтия терпеть не могла, когда ее новорожденного сына называли «Джимми». Она родила Джеймса. Ее сын – Джеймс. И все тут!

– Да, Джеймса! Не думаю, что его хоть кто-то будет так называть.

Селеста перестала смеяться и вполне серьезно сказала:

– Синтия будет, мама! Ты же ее знаешь.

– Да, и нам придется идти у нее на поводу. Там, где замешаны дети, спорить с ней бесполезно.

Остатки веселости угасли. Мать и дочь часто посмеивались над Синтией, чаще добродушно, иногда пускали в ход сарказм, но неожиданно обе, не сговариваясь, решили прекратить свою игру, словно поняв, что это, в сущности, не смешно. Чтобы видеться с внуками, Мэри придется соблюдать установленные Синтией правила, им всем придется. Она использовала детей в качестве оружия в борьбе со своей же семьей. И Каллаханы позволяли ей себя шантажировать, прекрасно понимая, что без них у детей вообще не останется ничего светлого в жизни.

– Ты думаешь, она справится? Мне кажется, сейчас Синтия выглядит еще несчастнее, чем прежде.

Мэри раздраженно всплеснула руками.

– Она никогда не будет счастлива, Селеста. Она просто не способна ею быть.

– По крайней мере, у нее есть муж и семья, которые будут о ней заботиться.

Мэри грустно улыбнулась.

– Ну, по крайней мере, пока…

Джек Каллахан, который вполуха слушал этот разговор, бросил на жену и дочь быстрый взгляд и сокрушенно покачал головой.

– Посмотрите на эту малышку. – Он указал пальцем на Габби, которая, не отрываясь, следила за тем, что происходит на экране телевизора. – Она ни за что не уедет отсюда в дом этой бессердечной суки!

Селеста тяжело вздохнула.

– Папа! Я думаю, не стоит так выражаться в присутствии ребенка.

Джек Каллахан громогласно расхохотался, удивленный глупой наивностью дочери по отношению к старшей сестре.

– Да пошло оно все куда подальше! Девчонка уже знает, что почем. Половину своей жизни она провела, живя с нами. Блин! Она еще маленькая, но знает эту чокнутую шлюху лучше вас.

Мэри гневно мотнула головой.

– Когда ты перестанешь называть свою дочь шлюхой?! – раздраженно спросила она.

Тяжело вздохнув, Джек Каллахан невозмутимо заявил:

– Достали! Вы обе! Ребенку здесь лучше. Габби и сама это понимает. Ее отец Джимми – прости, Боже, его грехи! – боится эту суку не меньше, чем все вы. Я, положим, ее не боюсь, поэтому откровенно ему заявил, что если он мужик, а не половая тряпка, то должен каждый день вколачивать в голову этой шлюхи, кто в доме хозяин. Таким сукам, как наша Синтия, это только на пользу. Они ядовиты, как змеи. Надо вырвать у них зубы, а то искусают до смерти. Синтия презирает нас. Она вообще смотрит на людей сверху вниз. Если бы у Джимми была голова на плечах, он бы давным-давно ее бросил. Я первым пожму ему руку, когда узнаю, что наш недотепа подал на развод.

Селеста посмотрела на мать и пожала плечами.

Потом Джек Каллахан метнул осколочную гранату:

– А тебе, Селеста, следовало бы охранять свои тылы. Синтии не нравится то, что происходит у вас с Джонни Паркером. Она оставила на нас свою дочь. Чем она занимается в свободное время? Не знаю, но, чем угодно клянусь, я бы не доверял Синтии ни на грош.

Габби посмотрела на дедушку и улыбнулась. Она знала, что он всегда будет стоять за нее горой. Несмотря на юный возраст, Габби уже понимала, что мама по-настоящему ее не любит. Настоящую любовь и заботу Габби чувствовала только со стороны отца и маминых родителей. Папа очень нервничал в присутствии мамы, поэтому полагаться на него особенно не приходилось. Дедушка, напротив, будет биться за нее до последнего. Габби нравилось сидеть возле дедушки, так как Джек Каллахан был единственным человеком в ее маленьком мирке, который не испытывал страха перед ее мамой.

Глава 9

Джимми наблюдал, как Синтия, преклонив колени перед алтарем, ожидает, пока ее причастят, и размышлял над тем, как они докатились до такой жизни. Теперь они стали совершенно чужими друг другу. Синтия избегала мужа, используя малейший повод. Она спала в отдельной комнате, мотивируя свое нежелание делить с Джимми постель тем, что так легче присматривать за их сыном. Жена увиливала от любого серьезного обсуждения финансового положения семьи, которое благодаря ее непомерным тратам было на грани катастрофы, и при этом упорно продолжала сорить деньгами.

Глядя на Синтию со стороны, Джимми понимал, почему влюбился в нее. Она, как и прежде, была красавицей. Рождение второго ребенка ничуть не сказалось на ее фигуре. Она стала даже привлекательнее. Ее формы приняли еще более соблазнительные очертания, но сейчас Джимми хорошо знал, что скрывается за этой внешней красотой, и это его совсем не возбуждало. По правде говоря, Синтия оказалась мерзким, внушающим отвращение человеком. Она только и делала, что разочаровывалась в своей жизни и ненавидела мужа. Жена снова и снова, не уставая, повторяла Джимми, как она устала от жизни, которую вынуждена вести по его милости, как безжалостно он разрушил все ее иллюзии, как оказался не тем человеком, за которого себя выдавал. Она старалась убедить мужа в том, что все его старания создать для нее комфорт ничтожно малы.

Причастившись, Синтия посмотрела на распятие, и ему ужасно захотелось отхлестать жену по щекам. Впрочем, Джимми понимал, что никогда до этого не опустится. По натуре он не был экстравертом, он держал свою ненависть в себе. В его душе бушевал ураган страстей. В своем воображении Джимми бил и бил Синтию по лицу… Он мечтал об этом. Как замечательно было бы поставить эту… на место! Вот только он не знал как.

Синтия подошла к церковной скамье, на которой он сидел, и опустилась рядом. Джимми начал молиться. Он просил Бога дать ему силы бороться с женой, бороться с ней ради детей, так как Джимми прекрасно понимал, что стоит ему недосмотреть – и Синтия обидит их с такой же безжалостностью, с какой изводила его самого.

Глава 10

Джонни Паркер любовался тем, как Селеста подходит и садится за его столик. Как же радикально изменилась его жизнь, после того как он встретил эту девушку! Милая девушка! Какая милая девушка! И дело не только в ее внешности, хотя Селеста была самой красивой девушкой из всех, посетивших этот паб сегодня вечером. Дело в ее внутренней красоте. В ее душе не было и следа червоточинки. Джонни ужасно нравилось то, что его девушка видит в окружающих только хорошее… даже в ненасытной пиявке, которая по иронии судьбы приходится ей сестрой.

Как же ему повезло вовремя остановиться!

Тогда он, как и другие мужчины, был ослеплен красотой Синтии. Но девчонка оказалась расчетлива, как… Короче, пришлось от нее поскорее отделаться. Потом она нашла себе мужчину, который, как надеялась, сможет обеспечить ей гламурную жизнь. К сожалению, ей и здесь не повезло, и теперь Синтия крепко связала свою жизнь с жизнью еще одного неудачника. Впрочем, сейчас это не его проблемы. Джонни раз и навсегда вычеркнул Синтию Каллахан из своей жизни. Его любовь к Селесте была совершенно другой. За свою жизнь Джонни Паркер встречался со многими женщинами, но только одной из них, Селесте Каллахан, удалось надолго заполонить все его помыслы, стать центром его желаний. Он полюбил ее всеми фибрами души. Воспоминание о том, что когда-то он встречался с ее старшей сестрой, вызывало в сердце Джонни стойкую антипатию к самому себе. Плохо, что теперь Синтия в какой-то мере продолжает быть частью его личной жизни. Эта мысль совершенно не нравилась Джонни Паркеру.

За прошедшие годы он сумел создать себе имя, добился уважения со стороны важных людей. Он сможет обеспечить Селесте достойный уровень жизни, купить хороший дом и вообще создать для нее все условия. Джонни Паркер был уверен, что его будущая жена из тех женщин, которые искренне радуются всему хорошему, что мужья для них делают. Он убедился в том, что его подружка не вынашивает тайных планов и любит жизнь такой, какая она есть. За это он и полюбил Селесту так искренне…

Его собственная мать была настоящей «звездой сцены», женщиной, склонной к наигранным, неестественным реакциям. Конечно, он любил ее, но ни за что не связал бы свою жизнь с кем-то, хоть немного похожим на мать. Селеста была обычной девушкой, наивной и скромной. Джонни прекрасно понимал, что его избранница даже не догадывается, каким сокровищем является для любого мужчины. А еще он предвидел, что ее старшая сестра Синтия никогда не смирится с тем, что Джонни предпочел ей Селесту. Но он принял решение и никогда о нем не пожалеет. Хотя… По правде говоря, Синтия его все же беспокоила. На душе у Джонни кошки скребли. Интуитивно он понимал, что Синтия найдет способ отомстить ему и сестре за их счастье. Как? Зачем? Этого Джонни Паркер не знал. Просто не такой Синтия человек, чтобы не попытаться, напав исподтишка, вырвать из ноги зазевавшегося врага кусок мяса. Такова ее хищная природа. Когда-то сногсшибательная красота и острый ум этой женщины привлекали Джонни Паркера, но он не хотел, чтобы его любимая узнала о коротком романе, который был у него с ее старшей сестрой. Синтия – это яд, к которому ни один мужчина в здравом уме даже не прикоснется. Она опасна, потому что ни до кого, кроме себя, ей нет дела. За одну ночь такой человек способен изменить чужую жизнь не к лучшему, а к худшему. Люди, подобные Синтии, живут ради того, чтобы портить все окружающее, так как лишь среди несчастий и разрушений они не чувствуют себя такими жалкими, какие они есть.

Если бы Джонни знал, что настанет день, когда, повстречав младшую сестру Синтии, он влюбится… По правде говоря, узнай он в первый вечер их знакомства, чьей сестрой является Селеста, то бежал бы от нее сломя голову, но, к счастью, этого не случилось. Он встретил эту девушку и полюбил ее. Сейчас он не представлял жизни без нее. Если Синтия будет проблемой, если станет угрожать его отношениям с Селестой, Джонни Паркер без колебаний сотрет ее с лица земли. В отличие от Селесты, он знал, что на самом деле представляет собой Синтия, и не собирался искать оправдания ее поведению.

Однажды ей почти удалось вонзить коготки в Джонни Паркера. Другого раза не будет.

Глава 11

– Перестань, Синтия! Давай поедем хотя бы на пару часов. Твоя мама с радостью понянчится с детьми.

Она взглянула на мужа, борясь с желанием заткнуть ему рот раз и навсегда. В воображении Синтия вынимала из деревянной подставки, которая обошлась им в кругленькую сумму, длиннющий нож для извлечения костей, а затем гналась с ним за убегающим мужем. А для чего иначе она вообще покупала этот нож? Уж до нарезания больших кусков мяса с костями она никогда не опустится! При современной жизни это стало рудиментарным навыком. Она никогда не пользовалась этим ножом, впрочем, как и большинством других ножей из набора. Синтия купила их лишь потому, что они были ужасно дорогими. Всякий, кто зайдет к ней в кухню, непременно отметит, что в этом доме пользуются очень дорогими ножами. Но временами ей казалось, что неплохо было бы воткнуть в мужа пару ножей по самую рукоятку.

Синтия все больше переживала насчет того, что Джеймс узнает, насколько сильно она увязла в долгах. Он и понятия не имеет, как тяжело ей приходится, когда хочется что-нибудь купить, а денег не хватает. Это все его вина! Почему он не может зарабатывать больше? Это нечестно! И вот она оказалась на мели с двумя детьми. Кухня в их доме стоит дороже их автомобиля, а у мужа не хватит мозгов, чтобы урвать свой жирный кусок в этой жизни. Теперь она связана с этим идиотом, которого она не только никогда не любила, но, чего греха таить, даже не уважала. Просто ей когда-то казалось, что Джеймс может обеспечить ей тот уровень жизни, который Синтия хотела, который она заслужила. В конце концов, она была настоящей красавицей, к тому же хитрой и умной. Синтия много времени убила на поиски подходящего кандидата в будущие мужья, который должен обеспечить ей жизнь, полную роскоши и удовольствий.

Теперь же оказалось, что она пожертвовала своей свободой ради мужчины, у которого совершенно нет амбиций. Джеймс совсем не против того, чтобы оставаться на нижней ступеньке социальной лестницы. Муж, видимо, думал, что сын сделает их счастливее. Как будто второй ребенок мог сделать из них настоящую семью! Впрочем, такое было бы возможно, если бы Джеймс достиг того, на что способен. Но муж ее обманул. А ведь он обещал, что добьется успеха, обещал подарить ей целый мир. Вместо этого он унизил ее на глазах у всех, в то время как младшая сестра подцепила себе настоящего козырного валета. А ведь Синтия сама когда-то стремилась заполучить Джонни в мужья. Как же Селесте, этой глупой, безмозглой, лишенной крупицы здравого смысла идиотке удалось захомутать Джонни Паркера? Она что, лучше ее? Селеста! Да она просто-напросто дурочка. У нее мозгов не больше, чем у комара. Ничего, что можно назвать личностью. О внешности и говорить не приходится.

Синтия взглянула на себя в висящее в спальне зеркало. Она представила, как будет смотреть на нее незнакомец. Без ложной скромности можно сказать, что она все еще красива, очень красива… Ей, безусловно, повезло. По внешнему виду большинства женщин можно определить, рожали ли они, но на теле Синтии не осталось никакого явного признака родов. Это радовало. Рано или поздно ей все равно придется искать себе нового мужа.

Какой смысл пытаться сохранить брак? Зачем держаться за такое ничтожество, как Джеймс?

Глава 12

После того как Джонни предложил ей руку и сердце, Селеста жила в постоянной эйфории, и это не укрылось от глаз близких людей. Девушку восхищали открывающиеся перед ней перспективы. Наблюдая за Джонни, сидящим в столовой ее родителей, она буквально светилась от счастья. Ее любовь к этому мужчине была настолько сильной, что порой девушке начинало казаться, будто она принимает материальные очертания.

Селеста видела, что Джимми искренне радуется ее счастью. Какой он все-таки хороший человек! Слишком хороший для ее сестры. Но вслух Селеста этого не произносила. Синтия имела способность заставлять людей невольно думать о ней плохо. Ее никто не любил. Впрочем, это не ее дело. Хорошо, что дети живут не с Синтией, а с ними. Подобно родителям, Селеста видела, что старшая сестра не испытывает особой привязанности к Габби и Джеймсу. Пусть уж лучше живут с бабушкой и дедушкой.

Сегодня воскресенье, и вся семья собралась за обеденным столом. Глядя на Синтию, Селеста вдруг почувствовала к ней жалость. Это было новое, неведомое до сих пор чувство. Раньше она считала, что во многом уступает Синтии. Ее старшая сестра была красива, словно киноактриса. Парни оборачивались, когда она шла по улице. Трудно было расти в тени старшей сестры, чувствуя, что твоя внешность – лишь слабое отражение ее красоты. Окружающие часто говорили об идеально красивом лице и великолепной фигуре Синтии, не понимая, как обижают Селесту. Никто не восхищался ее внешностью. Казалось, люди вообще ее не замечают. Впрочем, младшая сестра понимала, почему дело обстояло подобным образом.

Теперь все переменилось. Джонни любит ее всем сердцем. Ее жизнь превратилась в сказку, и Селеста впервые почувствовала жалость по отношению к Синтии. Брак ее старшей сестры, мягко говоря, не удался. По крайней мере, она несчастлива. Селесту это очень огорчало. В конце концов, Синтия – ее родная сестра. Ей хотелось, чтобы у сестры все наладилось. Пусть она хоть раз искренне, а не притворно рассмеется.

Селеста взглянула на Джонни. Мужчина смотрел на нее с любовью. Девушка перевела взгляд на Габби. Девочка казалась ужасно скованной и нервной. Как можно рожать детей, а потом сваливать заботу о них на других? Теперь Селеста понимала, что Синтия никого по-настоящему не любит. Исключение не составляла даже маленькая дочь.

– О чем ты задумалась, Селеста? – негромко спросила старшая сестра.

Все за столом смолкли, ожидая ответа.

Селеста, засмущавшись, передернула плечами:

– Ни о чем. Так просто.

Неприятная улыбка скользнула по губам Синтии.

– Да, Селеста, вижу, любая мысль умирает в твоей голове от одиночества.

На этот раз младшая сестра не смогла сдержаться и громко сказала:

– Если будешь продолжать в том же духе, умрешь в одиночестве.

Синтия окинула взглядом собравшихся за столом. За первоначальным удивлением последовал взрыв хохота, и она поняла, что Селеста выразила общее мнение.

– Правда глаза колет, да, Синтия?

Во взгляде отца читались презрение и неприкрытая враждебность. И Синтия впервые осознала, как на самом деле к ней относятся в семье. Это было сродни шоку. Она-то думала, что выше их всех и что родня это прекрасно понимает! Синтия взглянула на мужа и увидела радость, светящуюся в его глазах. Впрочем, он даже не смотрел в ее сторону. Синтия поняла, что если не будет осторожной, то скоро Селеста отодвинет ее на задний план.

Но ведь это она – старшая сестра. Именно она вывела себя в люди. Она самосовершенствуется и вообще… Она и дальше будет взбираться наверх. Она не из тех, кто согласится на что-нибудь меньше, нежели самое лучшее.

Глава 13

– Чего ты кричишь, Джеймс? Ты что, дурак?

Джимми смотрел на жену и не в первый раз задавался вопросом, зачем он связал свою жизнь с женщиной, у которой нет с ним ничего общего. Впрочем, в его душе теплилось понимание того, что Синтия вообще не имеет ничего общего ни с кем из живущих на земле. Она была человеком себе на уме, неразрешимой загадкой. Никто ее не любил, никто ей не симпатизировал. Когда-то это его огорчало: Джимми считал, что к Синтии относятся предвзято, и ему ужасно хотелось защитить ее от остального мира. Теперь же он осознал, что если кого и следует защищать, так это его самого, его и детей… Он женился на эмоциональной садистке. Притворяться, что это не так, не имело смысла. За последние месяцы Джимми окончательно убедился, какова его жизнь на самом деле, и это знание его совсем не порадовало. Самому себе он признался, что не живет, а прозябает. Все, что у него осталось, – это жена с ее капризами и истериками. Она лишила его всего: достоинства, самоуважения, детей…

От внимания Джимми не укрылось, как Синтия смотрит на жениха своей сестры. Она прямо-таки изводила себя завистью, видя, какой счастливой выглядит Селеста. Это не на шутку задевало Джимми. Конечно, временами он ненавидел жену, презирал за холодность и вопиющий эгоизм по отношению к окружавшим ее людям, но все же хотел быть любимым ею. Он хотел, чтобы жена смотрела на него глазами, какими она смотрит на Джонни Паркера, но этого, как прекрасно осознавал Джимми, никогда не будет.

Они жили в дорогом музее, и самое печальное заключалось в том, что дом, который он купил по настоянию Синтии, теперь превратился в тюрьму. Они не могли его продать, не могли вернуть свои деньги из-за ее расточительности. Синтия угрохала на обустройство дома столько, что, продав его, они все равно потеряли бы многие тысячи фунтов стерлингов. За дорогущую кухню, которая еще тогда казалась Джимми непомерно претенциозной для половины скромного домика в Илфорде, ему пришлось долгое время выплачивать не меньше, чем за ипотечный кредит. Если добавить к этому купленные в кредит ковры, портьеры, встроенные стенные шкафы, роскошно отделанную ванную комнату с чугунной ванной и новое центральное отопление, то окажется, что он по самые уши в долгах.

– Нет, Синтия, я не дурак. Это я раньше был дураком и позволял тебе покупать в кредит с такой легкостью, словно я печатаю деньги. Но тогда я ужасно хотел, чтобы ты была счастливой, а счастливой ты себя чувствуешь лишь тогда, когда тратишь деньги. Сейчас мы не сможем продать эту хибарку и заработать на этом, потому что кухня от дизайнера и супер-пупер ванная комната, которые высосали из меня все деньги, смотрятся здесь, мягко выражаясь, ни к селу ни к городу! Мы живем в половине доме, в Илфорде, графство Эссекс, а не в роскошном особняке. А еще на нас висят долги. Я до сих пор оплачиваю это никому не нужное великолепие. Так что благодаря твоей дурости нам суждено встретить здесь наше семидесятилетие. Поздравляю!

Синтия уставилась на мужа ненавидящими глазами. Она смотрела на его невыразительные черты, на водянистые глаза, на неухоженные каштановые волосы и грузное тело. Когда-то она считала его красивым, сейчас же видела перед собой лишь слабого и бесполезного ей человека. Синтия чувствовала себя загнанной в угол. Все кончено! Жизнь не удалась! Она связала свою жизнь с полным неудачником. У нее двое детей, которые могут унаследовать от этого мужчины слабость и никчемность. Если она не позаботится об их воспитании, со временем ее дети вырастут и станут такими же никчемными, как ее муженек.

– Мы ведь застрахованы? Я в этом уверена. Поразмысли своей пустой головой хоть раз в жизни и найди решение!

Джимми смотрел на жену, и его переполняло отчаяние. Хуже, чем сейчас, уже не будет. Дети живут у родителей жены, а их собственный дом превратился в поле бесконечных сражений. Последнее время Синтия перестала скрывать от него свое пренебрежение. Джимми неплохо зарабатывал, но кредиты тащили их на дно. Не имея сил сопротивляться, он отошел в сторону и только наблюдал, как жена все глубже и глубже увязает в долгах. У него не хватало силы воли положить этому конец, он даже всерьез не помышлял о такой возможности. А теперь и до Синтии наконец дошло, чем это может закончиться. У него не было перспективы быстрого роста. Ему никогда не стать боссом над боссами. Осознав это, жена начала обращаться с Джимми так, словно он пустое место.

Или еще хуже – грязь.