Текст книги "Жестокая ложь"

Глава 20

– Ну? И что теперь?

Мэри Каллахан теряла терпение. Она уже успела возненавидеть эти еженедельные споры. Синтия притворялась, что собирается забрать детей, в то время как все знали, что она просто блефует. Ее терпения хватало не больше чем на один день, вернее, всего лишь на несколько часов. Даже при этом Синтия умудрялась повернуть все так, словно оказывает родителям величайшую услугу. Когда же она возвращала внуков родителям, облегчение, несмотря на все старания его скрыть, сквозило в каждом ее жесте.

Но сегодня Синтия, судя по всему, собиралась довести дело до скандала. Похоже, в ее голове созрел какой-то коварный план. В последние несколько недель старшая дочь вообще вела себя еще агрессивнее, чем прежде, и это не на шутку обеспокоило Мэри. Она знала дочь лучше, чем кто-либо другой. Если уж начистоту, то она ненавидела Синтию. Мэри прекрасно знала, что ее старший ребенок способен на предательство и смертельную злобу. Еще она видела, как дочь манипулирует детьми в попытке достичь своих целей. Она играла на их любви к внукам с самого рождения Габби и Джимми. Но в последнее время игры Синтии усложнились. На этот раз Мэри точно знала скрытые мотивы дочери.

– Мама, если ты не хочешь, чтобы они жили у вас, я возьму детей к себе.

Мэри держала внука на руках, а внучка вцепилась в подол ее халата. Пожилая женщина знала, что ни за что не позволит им сейчас поехать с Синтией.

– Я ничего такого не говорила. Но ты, кажется, слишком любишь говорить о том, что не хочешь их здесь оставлять.

Синтия тяжело вздохнула и закатила свои большие голубые глаза. Да, ее старшая дочь была настоящей красавицей. Как печально, что она никого в этом мире не любит, даже собственных детей. А дети нуждались в матери. Джеймс-младший в последнее время начал проявлять характер. Каждый раз, когда Синтия уезжала, малыш устраивал форменные истерики.

– Мама, я просто волнуюсь. Я понимаю, что у вас с ними ничего плохого не случится.

Мэри никак не отреагировала на слова дочери, хотя в них чувствовался почти неподдельный драматизм.

Бросив взгляд на внучку, она сказала:

– Иди, детка, к дедушке.

Синтия внимательно посмотрела на мать и без тени притворства спросила:

– Ты не хочешь меня выслушать?

Мэри ответила не менее пристальным взглядом и тихо, но твердо выложила все, что она о ней думает:

– Нет, Синтия! Никто не собирается тебя слушать – ни я, ни твой отец. Полицейские приходили поговорить с Джонни по поводу информации, которую получили от тебя. Джонни убедил их смотреть на его дела сквозь пальцы. На этот раз ты перешла черту, девочка моя! Если хочешь быть доносчицей, будь ею, но только не вмешивай в свои дела никого из нашей семьи. Думаю, только родство с Джонни спасло тебе жизнь. Поэтому слушай и запоминай. На твоем месте я бы не стала радоваться раньше времени. Поняла?

Не сказав ни слова, Синтия покинула дом своих родителей. Впервые в жизни она не знала, как следует поступить. Она понимала, что ее маленький план с треском провалился, и теперь все знают, что она замыслила. Это не на шутку ее испугало. На этот раз Синтия и впрямь зашла слишком далеко. И всему причиной ее ненависть. Синтия надеялась, что Джонни и его приятелей упрячут за решетку надолго, так что ей не придется больше с ними встретиться. Она хотела раз и навсегда со всеми ими расправиться. Пусть узнают почем фунт лиха и перестанут воображать себя пупом земли! Но теперь Синтия поняла, что эти люди имеют связи даже в полиции, и собственное положение вдруг показалось ей угрожающе шатким. Синтия мечтала одним ударом расчитаться со всеми, даже с мужем – особенно с мужем, если уж говорить начистоту! – но теперь поняла, что это просто неосуществимо. Эти люди занимались серьезными делами, и Синтия точно знала, какими именно. Она рассказала полиции – не бесплатно, конечно! – чем они занимаются, а легавые на блюдечке преподнесли ее Джонни, преподнесли, словно какое-нибудь животное на заклание. В уме не укладывалось, как полицейские, которые, затаив дыхание, слушали каждое ее слово, которым она сообщила достаточно ценной информации, способной надолго спрятать за решетку целую группу преступников и мошенников, вдруг повернулись к ней спиной и оставили на милость людей, которых она только что выдала.

Теперь она для всех станет изгоем, доносчицей, которой нельзя доверять, человеком, которого спасло от смерти лишь родство с женой Джонни Паркера. Теперь ей объявят обструкцию. Ей придется долго оправдываться, выдумывать благовидные предлоги для своего предательства. И самое мерзкое, что она сама во всем виновата. Не надо было вести себя как мелочная, мстительная сука. Она и сама понимала, что ею движет только зависть. Самое плохое, впрочем, то, что и окружающие знают о мотивах ее поступков.

Синтию терзали мрачные опасения, и она боялась, что теперь долго не сможет ходить по улицам, не оглядываясь по сторонам.

Глава 21

– Ты сама напросилась, Синтия! Ты всех нас сдала, даже меня! Или в первую очередь меня, а другие стали всего лишь довеском?

Джимми Тейлор давно уже избавился от страха перед красавицей женой и ее острым язычком. Когда Синтия пустила по их следу полицию, он не стеснялся в выражениях каждый раз, когда разговор заходил о жене. На это у Джимми были все основания.

Лицо Синтии приняло выражение обиженной невинности, и она грустным голосом сказала:

– Послушай, Джеймс! Тогда мне казалось, что так будет лучше. Ты все время сидел на кокаине. Я о тебе беспокоилась…

Прошло уже больше года, а Синтия все пыталась оправдаться в глазах мужа. Пока это ей не очень удавалось.

– Я просто хотела сделать так, как лучше для семьи. Я знаю, что ты мне не веришь. Никто мне не верит!

– Лучше смени пластинку, Синтия! Ты никогда ни о ком не заботилась, так что никто тебе не поверит.

Джимми уже порядком надоел этот спор. Накинув куртку, он направился к выходу. Сейчас он пойдет развлекаться, а его жена останется дома. Она будет сидеть в четырех стенах и завидовать мужу, страстно желая вновь стать частью той жизни, которую вела прежде. Синтии ужасно хотелось вернуть утраченное, но для этого ей предстояло найти какую-то лазейку. В противном случае крутые парни просто прогонят ее взашей.

– Я боялась за тебя, Джеймс, поверь!

Джимми демонстративно закатил глаза.

– Тебе почти удалось всех нас подставить. Ты прекрасно понимала, что делаешь, и, если бы не сестра, тебя не оставили бы в живых.

Синтия старалась заручиться поддержкой мужа, но у нее ничего не получалось. Весь год, прошедший со времени скандала, к ней относились как к парии. Она очень редко осмеливалась выйти из дома, скрытность и страх стали ее вечными спутниками. Даже Селеста отвернулась от старшей сестры. Самым нелепым в сложившейся ситуации было то, что Синтии не хватало общения с ней. Кто бы мог подумать? Даже в самые тяжелые моменты жизни Селеста всегда морально поддерживала ее. Потребовался год опалы, чтобы Синтия поняла, насколько нуждается в ее поддержке.

А тем временем младшая сестра и ее муж стали местными знаменитостями. О них часто писали газеты. Супружеская чета Паркеров то присутствовала на торжественном открытии нового гимнастического зала, оборудованного для тренировок боксеров, то принимала участие в благотворительном аукционе. Они стали чем-то вроде местных Бёртона и Тейлор{ Имеются в виду британский актер Ричард Бёртон (1925–1984) и американская актриса Элизабет Тейлор (1932–2011), которые дважды женились и дважды разводились.}. Теперь Синтия понимала, что из-за своей мстительности лишилась реальной возможности стать частью светской жизни. Как она соскучилась по вечеринкам и званым приемам, истосковалась по отблескам славы младшей сестры, которые падали и на нее! Если бы она только осознавала, насколько счастливой была раньше!

Дела мужа шли теперь лучше, чем прежде. Синтия подозревала, что Джеймс может развестись с ней в любую минуту. Честно говоря, она не понимала, почему он не бросил ее сразу же после скандала. Даже она не стала бы винить его в этом.

До Синтии не доходило, что муж может на самом деле ее любить, заботиться о благополучии матери своих детей и не желать ей зла. Синтия считала, что Джеймсу просто-напросто нравится играть роль кормильца и главы семьи. Он приходил домой и уходил, когда заблагорассудится. И ей пришлось с этим смириться. Сейчас она полностью зависела от его милости. Она буквально возненавидела себя за то, что оказалась в столь унизительном положении. Она затеяла крупную игру, надеясь сорвать большой куш, а в результате проигралась вчистую. Полицейские, заполучив показания и ничуть не заботясь о безопасности свидетеля, сдали ее людям, на которых Синтия стучала. Следовало догадаться, что Джонни подкармливает местную полицию, он ведь хитрый сукин сын!

Если бы Синтия достигла поставленной цели, муж Селесты сел бы в тюрьму, причем надолго. Это доставило бы ей огромное удовольствие! Синтия с радостью наблюдала бы за тем, как все они падают с той немалой высоты, на которую успели забраться. А вместо этого она лишила себя всех прелестей жизни. В действительности больше всего Синтия навредила самой себе. За предательство теперь приходилось расплачиваться, и цена казалась ей непомерно высокой.

Теперь Синтия понимала, что Селеста хотела, чтобы ее старшая сестра была довольна жизнью. Она поспособствовала тому, чтобы в их доме появились деньги, за которые можно купить все, что душа ни пожелает. Ее ошибка заключалась в том, что в благотворительности Синтия не нуждалась, особенно в благотворительности, исходящей от младшей сестры. Впрочем, теперь перед ней оставался лишь один путь – доказать сестре и ее мужу, что ей можно доверять, что и она на что-то годится. К черту полицию!

Глава 22

– Угадай, кого я видела сегодня!

Джек Каллахан мотнул головой, никак не расположенный играть с женой в «угадайку».

– Я встретила нашу Шоу Тейлор.

В начале шестидесятых Шоу Тейлор вел программу «Юный полицейский», в которой убеждал своих зрителей заявлять в полицию о проступках, совершенных членами семьи или просто соседями. После того как в прошлом году Синтия оскандалилась, родители начали между собой называть дочь Шоу Тейлор. Узнай о том Синтия, степень ее унижения не знала бы меры.

– Она что, сюда идет?

– Конечно нет. Не глупи. Иначе Синтия давно была бы здесь. Она направлялась на вокзал. Думаю, поедет, как обычно, куда-нибудь.

Джек Каллахан промолчал. Родители знали, что старшая дочь больше не ходит по магазинам и вообще старается держаться как можно дальше от родных мест. Ее имя стало символом вероломства. Каждый раз, вспоминая, что эта дура является его дочерью, Джек испытывал прилив убийственной ненависти. Если бы Синтия не была так похожа на его мать, Джек Каллахан после скандала, чего доброго, мог бы обвинить жену во всех смертных грехах. Прежде он и представить не мог, что его дочь способна на такую гнусность! Старик сокрушенно покачал головой.

– Бедняжка Селеста! Она до сих пор чувствует себя виноватой и старается найти оправдания сестре.

Джек и не подумал отвечать жене. Синтия с самого рождения ничего, кроме огорчений, близким и родным не приносила. Он не хотел ни видеть своей дочери, ни слышать о ней. Лишь бы внуки жили с ними, а так плевать ему на Синтию с высокой колокольни. Хорошо еще, что она не знает, что сейчас происходит, а то бы эта дура всех их подвела под монастырь. Их зять Джонни, даже по понятиям Джека Каллахана, начинал беспредельничать, опасно близко приближаясь к черте, за которой наступает хаос. Иногда отчаянная смелость Джонни пугала тестя. Оставалось только надеяться, что зять знает, что делает. Джонни Паркер имел талант к крупному мошенничеству. Он также был достаточно умен, чтобы заниматься законным бизнесом. Теперь, если легавые заинтересуются источником всех его машин и домов, у парня найдется объяснение. Но вот пытаться завоевать контроль над Южным Лондоном – это сродни безумию. Ничего, кроме горя вдовам, это принести не может. Впрочем, никого это, похоже, не колышет. Старые понятия отжили свой век, а тех, кто по ним живет, считают динозаврами.

Ладно. Возможно, Джек и динозавр, вот только старые понятия и ограничения имели свои преимущества. Кем бы ты ни был, ты не мог так просто отнимать чужой доход. Сходняк этого не одобрил бы. Это понятие стояло во главе угла. Джек Каллахан не сомневался, что новые правила игры не доведут до добра. Парни снизу, которые вынуждены подчиняться Джонни, не в восторге от происходящего.

Джек Каллахан отдавал должное уму зятя, но Джонни Паркер, по его мнению, зашел слишком далеко. Чертовы наркотики – источник бесконечных проблем как для тех, кто их толкает, так и для тех, кто их принимает. Возьмем, к примеру, Джимми. Он нюхает белую дрянь так, словно от этого зависит его жизнь. Впрочем, учитывая, какая сука досталась ему в жены, парню можно только посочувствовать. Но наркотики остаются наркотиками. Джек терпеть не мог то, что они делают с людьми. Свое мнение он решил придержать при себе и посмотреть, что из этого выйдет. Непосредственная опасность, впрочем, грозила их дочери. Если дело зайдет слишком далеко, Селеста вполне может оказаться на линии огня.

В дни Джека воры жили по понятиям. В их среде уважалась честность, как бы ни странно это могло звучать для людей не их круга. Теперь каждый был за себя. Джонни Паркер хотел все и для одного себя – каждый тротуар, каждое доходное дельце.

Так и до беды недалеко.

Глава 23

Хотя ставки были подняты до предела, Джонни Паркер почти не волновался. Это льстило самолюбию крутого парня. Он не упустит свой козырный шанс. Конечно, на карту поставлена его собственная жизнь, но если бы он не рискнул всем, то жалел бы о своем малодушии до конца жизни. Джонни всегда прислушивался к своей интуиции, и пока она ни разу его не подвела. Можно было надеяться, что и на этот раз все пройдет без сучка без задоринки.

Интуиция говорила: время пришло. На бумаге, если можно так выразиться, все детально расписано, но ни один план не может точно предсказать, как будут вести себя вовлеченные в дело люди. Джонни всегда учитывал возможную реакцию окружающих на свои самые смелые предприятия. Но на этот раз он не остановится ни перед убийством, ни перед чем… Он дойдет до конца и победит.

Джонни считал себя куда более крутым сукиным сыном, чем о нем думали окружающие. Но после того как задуманный им до безрассудности отважный и опасный план успешно воплотится в жизнь, его настоящие намерения станут известны всем и каждому. Он долго ждал своего звездного часа и наконец-то дождался. Ради сегодняшнего дня Джонни много и упорно работал. По правде говоря, он немного нервничал, но эта нервозность – к добру. Он не должен чувствовать себя в полной безопасности. Когда люди становятся слишком самоуверенными, они совершают ошибки. Джонни не собирался плохо закончить.

– С тобой все в порядке, Джонни?

Селеста выглядела не на шутку обеспокоенной. Он состроил на лице слабое подобие беззаботной улыбки.

– Все хорошо, любимая. Я просто задумался.

Она улыбнулась.

– Ты все время о чем-то думаешь. Не скажешь о чем?

Джонни погладил Селесту по щеке, удивляясь силе своей любви к ней.

– Не о чем волноваться, любимая. Тебе точно не будет грустно сегодня ночью? Я не задержусь дольше, чем нужно, обещаю.

– Оставайся столько, сколько понадобится. Я сейчас поеду к маме. У нее сегодня как раз гостят мои племянники.

Джонни состроил гримасу.

– Твои племянники почти постоянно там живут!

Селеста улыбнулась и очень серьезно ответила:

– Уже не живут. По правде говоря, Джонни, они бывают там куда реже, чем прежде.

Его в очередной раз удивило то, как эта женщина – а она, несмотря на всю свою детскость, была все-таки женщиной – могла в любую беседу вставить замечание в защиту сестры. Все же его мать была права, когда говорила: «Кровь гуще воды». Чепуха, конечно же, но женщины считают это достаточным извинением за обман и предательство. Если уж честно, с точки зрения Джонни Паркера, ее сестре самое место на глубине шесть футов под покрытием площадки для игры в гольф. Но это свое мнение Джонни держал при себе. Не стоит жене знать, что он думает на самом деле. Все равно Селеста останется глуха к любым его доводам.

– Не будем больше говорить об этом, дорогая. Я не хочу ссориться. Синтия этого не стоит.

Селеста покачала головой, но Джонни знал, что его жена расстроена.

– До свидания!

Он обнял и поцеловал жену. Селеста благодарно ответила на это проявление нежности.

– До свидания!

Когда дверь за Джонни закрылась, Селеста села и вытащила сигарету из своего тайничка. Муж не одобрял этой вредной привычки, но ей просто необходимо было успокоить разыгравшиеся нервы. Она знала, что этой ночью что-то должно случиться, и это «что-то» может закончиться очень-очень печально. Селеста доверяла Джонни, но видела, что в последнее время он чересчур рискует. Даже по мнению ее отца, человека бывалого, зять зашел слишком далеко. Если он волнуется, значит, для этого есть все основания. Возможно, ее отец и не самый острый нож в кухонном ящике, но он слов на ветер не бросает. Ее мужу следовало бы прислушаться к словам тестя. Джонни не мешало бы обращать внимание на чужое мнение, даже если это мнение не всегда совпадает с его собственным. Лично она считала, что не вредно изредка послушать, что говорят люди вокруг. В девяти случаях из десяти они знают больше, чем полиция, а иногда даже больше, чем те, кто непосредственно замешан в преступлении. Слухами нельзя пренебрегать. Они обычно являются предшественниками повальных арестов. Если о грядущем преступлении узнают за пределами узкого круга тех, кто непосредственно в него вовлечен, опасность грозит всем. Это значит, что тайна стала секретом полишинеля, что в тесном кругу соучастников завелся болтун, а болтун может причинить больше бед, чем Джон Уэйн{ Джон Уэйн (1907–1979) – американский актер, прославившийся ролями в военных драмах и вестернах.}, воюющий на стороне ваших врагов. Селеста не решалась заговорить с мужем об этом, так как Джонни считал, что на сплетни обращают внимание лишь пустоголовые идиоты.

Она любила мужа больше жизни, но при этом помнила, что позволительно в отношении Джонни Паркера, а что – нет. Селеста видела и понимала куда больше, чем думал ее муж. Она также прекрасно осознавала, на что способен ее муж, и это знание ее пугало. Джонни спокойно мог убить человека. Конечно, он никогда не причинит ей вреда. В этом Селеста была абсолютно уверена.

Она курила. Пальцы ее дрожали.

Ночь будет долгой…

Глава 24

Джонни Паркер чувствовал воодушевление, разбавленное толикой самоиронии. Быть может, он и крутой перец, но люди, против которых он выступил, не из тех, кто даст ему второй шанс. Его целью было забрать все, чем владеют эти самые крутые парни. Джонни чувствовал себя достаточно защищенным юридически, чтобы вести такой образ жизни без боязни навлечь на свою голову большие неприятности. На него работало множество «плохих» парней, которые не имели ни малейшего представления о том, что, если запахнет жареным, они будут первыми, кем он пожертвует. Если этого будет мало, то закон займется его умненьким свояком. Но что касается самого Джонни, то у полиции руки коротки. Куда в большей степени Джонни Паркер боялся того, что другие остановят его прежде, чем он достигнет своих самых амбициозных целей. По крайней мере, стопроцентной уверенности в успехе у него не было. Он умел хорошо планировать и был способен на тяжелый, кропотливый труд. К тому же Джонни умел наблюдать и терпеливо ждать. Каждый свой поступок он десять раз вымерял, прежде чем один раз отрезать. Всегда надо допускать вероятность того, что люди, которых ты собираешься закопать куда поглубже, совсем не горят желанием туда отправляться. Они могут обидеться, причем очень сильно…

Джонни Паркера уважали за то, что бóльшую часть грязной работы он выполнял лично. Таким образом, парни видели, с кем имеют дело. Джонни никогда не оставлял за собой не обрубленные концы. Для этого он был слишком умен. Но сегодня ночью речь будет идти о более значительных суммах, которые надо отобрать у очень серьезных людей. Джонни понимал, что вся проблема заключается в этих самых крутых парнях. Если вывести их из дела, все остальные покорно ему подчинятся. Тогда он сможет превратиться из «поставщика» в «директора-распорядителя».

Но как вывести их из дела? Ведь надо не только убить их, но и доказать людям, на них работавшим, что и с ним, Джонни П., можно иметь дело. Полученное им образование и опыт позволяли надеяться, что люди будут работать на любого, главное – чтобы он хорошо платил. Они жили в обществе, созданном Тэтчер: ты даешь мне заработать, а я буду помалкивать и работать на тебя. Теперь дела делаются именно так. Шестидесятые годы давно в прошлом. Чем раньше ты осознаешь это, тем лучше тебе будет в новом, счастливом обществе. Старые правила игры остались позади. На дворе – восьмидесятые. Каждый, кто владеет стволом и у кого имеется хоть немного деньжат, мог попытаться урвать у других свою долю пирога. Время грабителей-джентльменов давно миновало. Всех их переловили и выпустят на волю не раньше, чем евреи вернутся в Сион. Судьи поставили перед собой задачу избавить страну от самых известных преступников, и они с ней справились. Самым забавным во всем этом было то, что старое поколение преступников исправно платило налоги и никогда не висело на шее у государства, выпрашивая для себя пособия по безработице или любые другие преференции.

В новом мире старые законы не действовали. Выживали только наиболее приспособленные, и Джонни Паркер знал, что в умении приспосабливаться он лучше большинства. Он собирался навязать остальным свою игру. Когда они осознают, что это не генеральная репетиция, а премьера, будет уже слишком поздно.

Джонни продумал план до мельчайших деталей и все, что ему сейчас остается, – проследить, чтобы план осуществлялся с минимальным шумом и с максимальной степенью ужаса относительно его врагов. Только вселив в окружающих ужас, можно добиться беспрекословного подчинения. Страх щедро вознаграждается. Сестра его жены давно осознала эту истину. Даже не понимая этого, Синтия преподала Джонни хороший урок. Главная опасность исходит от тех, кто находится вблизи тебя. Шок, вызванный тем, что эта дура пошла и настучала на них в полицию, заставил Джонни отступить на шаг и оглядеться. Теперь он внимательнее относился к тем, кто на него работает, не оставляя без внимания даже их ближайших родственников. Как ни странно, но двуличность Синтии помогла Джонни отыскать слабые места в собственной броне. Теперь он знал, каким способом посторонние могут многое разведать о его делах.

Больше подобного не случится. Джонни дал понять, что всякий, кто станет говорить о деле при посторонних, будет расцениваться как предатель. К женам и подружкам следовало относиться так, словно они работают на легавых и могут легко отправить всю их развеселую компанию на скамью подсудимых. Теперь женщин и на пушечный выстрел не подпускали к делам, которые вели их мужья и любовники. Сработало на все сто. Даже Селесте, любви всей его жизни, Джонни посоветовал отвалить. Она, конечно, замечательный человек, но чем меньше баба знает, тем лучше.

Сегодня ночью он прольет чужую кровь. Джонни Паркер собирался сделать так, чтобы после этого никто не осмеливался переходить ему дорогу. По правде говоря, устраивать кровавое побоище, о котором впоследствии будут слагать легенды, Джонни совсем не хотелось, но он прекрасно понимал, что, когда все закончится, никто больше не станет оспаривать его место на вершине преступного мира Лондона. Сейчас самое время. В жизни каждого делового человека наступает момент, когда он оказывается на перепутье. От того, какой дорогой он направится, будет зависеть вся его дальнейшая жизнь. Легкий путь обычно является менее прибыльным, а ступив на трудный путь, ведущий к тому, чего он действительно хочет, деловой человек вынужден вступить в борьбу с другими. Что ж, он будет сражаться всеми возможными способами. Джонни Паркер постарается, чтобы в живых не осталось никого, кто может погубить его идеальный во всех отношениях план.

Время разбрасывать камни…

Он уничтожит их всех, одного за другим.