Текст книги "Телохранитель для невесты"

Марья Коваленко
Телохранитель для невесты

Случаются дни, когда дожить до вечера – это уже подвиг. Сегодняшний оказался одним из таких.

Ещё утром у меня были радужные планы на будущее. А сейчас я стояла на коленях в чужой квартире перед незнакомым мужчиной, думая отличается ли на вкус обрезанный член от необрезанного и не пожалею ли о своей смелости.

По всему выходило, что пожалею. Но пути отступления я уже отсекла.

Мужчине, высившемуся надо мной, не нужно было даже играть своими литыми мышцами и напрягать идеальные кубики. Ещё десять часов назад, выходя из дома, я знала, что день закончится безумно. Сейчас оставалось сделать лишь последний шаг.

Открыть рот.

Провести языком по увитому венами горячему агрегату…

…и упасть наконец на самое дно. Туда, куда и положено падать послушной дочке после того, как драгоценные родители объявили одну неожиданную и ни хрена не счастливую новость.

* * *

Три часа назад.

– Алиса, какой нафиг договорной брак?! Это ж хрень собачья. Двадцать первый век! – перекрикивая шум моторов, возмущался Костя, давний друг и водитель моей Хонды в сегодняшнем заезде.

– Такой вот хреновый брак! – проорала в ответ я. – Жми уже! Нам через минуту стартовать!

– У предков кукушка, что ли, поехала? – будто не слыша мои просьбы, Костя медленно рулил к старту. – Ты ж, вроде, единственная дочка! Запасных нет, только брат.

– Финансы у них поехали, – проглотила уже привычную для сегодняшнего дня горечь. Я была единственной дочерью. Приемной, но все двадцать три года как родной. И вот… – Блин, Костя, ты медленнее улитки!

– Пиндец! А как же твой Юрик? Он вроде два года рядом отирается? Солидный такой. Адвокат! Неужели отпустит?

– Он для меня теперь не Юрик, а Йорик.

Вот зачем Костя о нем спросил? От воспоминаний о Юре стало ещё хреновее. Мой красивый любящий бойфренд, который был первым для меня во всем, слился за один звонок.

Стоило отцу сказать, что его фирма расторгнет с ним контракт, как Йорик благословил меня на брак и признался, что не достоин такой звезды. Благородно до изжоги! И все опять же сегодня! Прямо праздник какой-то! Для меня любимой.

– Ты только не плачь! Так? – не вдаваясь в расспросы, Костя зыркнул в мою сторону.

– Еще чего! – о том, сколько сегодня было выплакано, я благополучно умолчала. – Но если и третий раз гребаный Ниссан нас сделает, я заставлю тебя с горя утопиться.

– Но горе у тебя, а не у меня, – друг все же был редкостным занудой, хоть и ещё более редким умником.

– За компанию!

Я протянула руку к рулю и со всей дури нажала на клаксон. В общем шуме и гаме вряд ли кто-то услышал гудок – на гонках сегодня был аншлаг. Но Костя взбодрился. Худые плечи расправились, руки покрепче ухватились за руль, а целлюлитные курицы в микрошортах наконец-то разошлись со старта.

– Всё, Шумахер, гони! – показав язык белобрысом толстяку на Ниссане, я вжала свой тощий зад в сиденье. – В моих планах на сегодня впереди клуб и кое-что еще.

– Что?

– Тебе не понравится.

– Только не говори, что собираешься кого-нибудь снять и выбить клин клином!

– Не говорю. Но если ты ещё раз опозоришь мою ласточку, выскажусь по-полной!

Костя хоть и был ботаном, но тугоухостью не страдал. Как только цапля на ходулях махнула перед машинами флажком и голой задницей, друг утопил в пол педаль газа.

Сжигая покрышки, моя ласточка в столбе сизого дыма рванула с места. Ниссан рядом взвыл пробитым глушителем. И мы понеслись.

Десять метров.

Двадцать.

Пятьдесят.

Сто…

Машины ревели одна другой громче. Зрителей и деревья по сторонам размыло в линию. От скорости закладывало уши, и адреналин наркотиком разливался по венам.

То, что доктор прописал!

Двести метров.

Триста.

Пятьсот…

Я уже не думала, что случится завтра, и как оказалась здесь. Вычеркнула из головы все проблемы. Ниссан летел рядом с Хондой колесо в колесо, а на душе с каждым метром становилось все легче и светлее.

– Су-у-у-ка! Я те-е-бя сде-е-ла-а-ю! – не жалея связок, рядом орал Костя.

– Да-а-а-вай! Е-е-ще-о-о! – охрипшей волчицей подвывала ему я.

Костя выкладывался по-полной. Он не отвлекался на белобрысого, не косился на меня. Друг был весь в дороге. Частью машины. Настоящий гонщик с реакцией чемпиона, волей и бесстрашием!

До финиша оставалось меньше половины пути. Ниссан наконец перестал маячить за окном и теперь сидел на хвосте. На горизонте фарами встречающих машин горел финиш.

Нужно было проехать всего каких-то двести метров. Ерунда! Но неожиданно слева пронеслась огромная чёрная тень, и спустя пару мгновений с громким «Бля!» Костя ударил по тормозам.

* * *

Приходили в себя мы на широкой песчаной обочине. Метрах в десяти, остановленный нами, матерился над раскрытым капотом белобрысый, а надо мной и Костей скалой нависал здоровенный широкоплечий амбал в дорогом костюме и белой рубашке.

Его черный BMW стоял поперёк дороги, но, судя по расслабленной позе, амбала совершенно не волновала опасность столкновения со следующими участниками заезда.

– Ты в гоночки на компьютере переиграл? Совсем с катушек слетел? – трескучим голосом он отчитывал ссутулившегося, похожего на черепашку, которая никак не может залезть под панцирь, Костю.

– Дим, да ничего ж страшного, – жалобно блеял мой недавний беспечный гонщик.

– Ничего?! – амбал громыхнул так, что даже я подпрыгнула. – Ты скорость на спидометре видел?

– Спи…

– Штука такая на приборной панели! – палец, чуть ли не пробивая стекло, коснулся экрана спидометра.

Красивый палец! Длинный, с узловатыми костяшками, но сильный. Таким и правда можно было бить стекло и гнуть железо.

На миг обалдев от ассоциаций, я тряхнула своим непослушным пшеничным хвостом и стрельнула взглядом на лицо амбала.

Долбанное любопытство! Хотелось соотнести руки и фейс. Пялиться не было и мысли, но взгляд сам остановился… на злых зелёных глазах, длинных, как мечта любой девчонки, ресницах, высоких скулах, будто очерченных скульптором чувственных губах и широком волевом подбородке, покрытом колючей щетиной.

Мои ноги стали ватными, а пальцы на них поджались. Вбитая матушкой-природой в подкорку тяга к сильному самцу. Во всяком случае, именно этой мутью я пыталась объяснить странный всплеск своего либидо.

– Так ты смотрел на спидометр? – тем временем красавчик продолжил давить тестостероном несчастного Костю.

– Да там… – кадык на горле друга дернулся. – Я на дорогу смотрел. Не до скорости было.

– Конечно, – о том, что сам обошел нас на своей Бехе, супермачо будто позабыл. – Еще скажи, что у тебя права есть!

Не ожидавшая такого поворота, я волевым усилием перевела взгляд с породистого лица незнакомца на унылый фейс друга.

– Права… – будто студент, вытянувший единственный выученный билет, тот засиял. – Права уже есть! С обеда. Бумажные ещё не забрал, но в базе ГИБДД я числюсь. Четыре категории!

– Твою мать! – словно раскат грома раздалось рядом.

Костю за шкирки оторвали от земли.

– Слушай меня внимательно! Сейчас же ты садишься за руль и медленно, так, чтобы даже велосипедисты обгоняли, катишься домой. Очень медленно, запомнил?

– Да, – послышался сдавленный писк.

– Отлично. Потом подчищаешь в базе данных все свои сегодняшние подвиги и стираешь видео с камер ГИБДД. Усек?

Все так же без особого энтузиазма Костя выдавил из себя:

– Да.

– Молоток. Исполняй.

Как подстреленный воробей, друг опустился на землю, а незнакомец, повернувшись к нам крепким задом и широкой спиной, зашагал в свою Бэху.

О моей скромной персоне эти двое будто бы забыли. Напрочь! Призрак без голоса и слуха.

– Мальчики, а вы не охренели?!

Я выпорхнула из машины. Хорошее воспитание не помешало завестись с пол-оборота.

– Что?!

– Алис, нет…

– Вы здесь никого случайно не забыли? – топнула ногой. Из-за песка эффектно не получилось, но внимание привлекла. – Человека какого-нибудь. Девушку!

Взгляд зелёных глаз прошелся по мне. Мельком! Будто я не симпатичная барышня, а памятник вождю революции, каких натыкано в каждом городе.

От такой наглости я даже выдохнуть забыла. Так и уставилась на небритую рожу, раздув щеки и распахнув глаза.

– Вообще-то это моя машина! – я посмотрела на Костю. Потом снова на его «босса». – Не вам решать, кто на ней и куда поедет.

Терминатор соизволил присмотреться внимательнее. Взгляд мазнул по лицу, на секунду задержался на губах, рухнул ниже – к кружеву в отвороте рубашки и окончательно припарковался на ногах. Идеальных таких ногах! Не слишком длинных, но ровных, с аккуратными щиколотками и маленькими ступнями в красных туфлях.

Мини-юбка, которую я по случаю ухода в отрыв напялила, ничего не скрывала. По плану именно ноги должны были сегодня бросаться в глаза. В отличие от усыпанного ненавистными веснушками лица со слишком большим ртом, ногами я гордилась. На них в свое время клюнул Йорик. Из-за них вечно ломали глаза однокурсники.

Судя по реакции супермена, фокус сработал даже на нем.

– О том, что она твоя, нужно было думать до того, как пустила за руль этого идиота, – вполне миролюбиво, но твердо произнес он. – Теперь свободна.

Гад не подавился ни единым словом. Ел меня глазами и при этом отпускал в пеший поход по трассе как какую-то… Это был вызов. Откровенный, наглый и очень горячий.

Даже не задумываясь, я поставила крест на идее добраться до клуба. Если уж и устраивать себе операцию «клин клином», то чем не вариант? Внешность соответствовала эталону. Темперамент, судя по поведению, тоже. Да и о друге заботился – не эгоист скорее всего.

Размышления эти были за гранью моих привычных норм, но за несколько минут после остановки я ни разу не вспомнила родителей, не подумала о Йорике и не вздохнула из-за предстоящей свадьбы. Это был успех! Супермачо точно годился для сольного девичника.

Осталась сущая ерунда.

– В таком случае ты меня и повезешь, – не обращая внимания на крутящего пальцем у виска Костю, я распахнула переднюю пассажирскую дверь BMW и уверенно запарковала свой зад.

Сердце билось ещё быстрее, чем во время гонки. Инстинкт самосохранения громко орал: «Дура», но хорошей девочки Алисы, которая слушала родителей, совесть и любимого, сегодня не существовало.

– Лишил тачки – вези! – поборов желание закинуть ноги на торпеду, я по-хозяйски раскинулась на кожаном сиденье. Именно так это вроде бы делали бесстрашные героини в кино.

– Ты не оборзела, девочка?

Зелёные глаза хищно сверкнули в нескольких сантиметрах от моего лица. Булки сжались, но адреналина от гонки хватило, чтобы не дать драпака.

– И с этим тоже придётся смириться, – демонстрируя всем своим видом, что из машины ни ногой, я дотянулась до пряжки ремня и сексуально перетянула его через свои верхние, обтянутые кружевом и тонкой белой рубашкой «девяносто».

Прикинув что-то про себя, непостижимое для женского ума, мой будущий водитель тихо хмыкнул. Дольше спорить он не стал. Вместо этого обогнул машину и устроился на водительском сиденье.

* * *

В отличие от сумасшедшей гонки на трассе несколько минут назад, сейчас BMW не ставила рекордов скорости. Её владелец уверенно одной рукой крутил руль, а второй что-то проверял на мобильном телефоне.

На меня он снова не обращал никакого внимания. Не интересовался, куда лучше подвезти. Не стрелял глазами по коленям. Если бы не откровенный плотоядный взгляд на обочине, можно было бы решить, будто он импотент или – что еще хуже – один из тех брутальных мачо, которые предпочитают крепкие задницы других мачо.

Но взгляд был! Даже с моим мизерным опытом его значение невозможно было не понять.

– Ты давно знаешь Костю? – пока тишина не начала действовать на нервы, нужно было начать хоть какой-то разговор.

– Да, – крайне содержательно ответил мой визави.

– Он твой друг? Ты поэтому о нем так беспокоишься?

– Нет.

– «Нет» в смысле «не друг» или не потому беспокоишься?

– «Нет» в смысле «ответов больше не будет», – зелёные глаза выстрелили в меня льдом.

– Ты общительный, – я демонстративно медленно закинула ногу за ногу. – А куда меня везешь? Или тоже просто «нет»?

Взгляд мазнул по колену. Правый уголок губ на мгновение приподнялся вверх, и я поздравила себя с первой победой. «Давай же, скажи, что к себе в берлогу!» – мысленно подсказала правильный ответ.

– К метро, – прозвучало все в той же сухой манере.

Радость от победы схлынула, как морской отлив. В принципе можно было догадаться. Джентльменом от этого гада и не пахло, но высадить девушку среди ночи у метро… Да, он совсем не походил на моего галантного Йорика. Антипод.

– У меня другое предложение! – отступать было некуда. Дома ждали родители, завтра самолёт, и хоть в петлю от счастья.

– Мм?

– А поехали к тебе? – охреневая от собственной смелости, я протянула левую руку и положила её на ширинку мерзавца. – Спать что-то совсем не хочется, – протянула с улыбкой.

Гад посмотрел на свой пах, потом на моё лицо.

– Я не трахаю проституток и душевнобольных, – выдал рекордно длинную фразу.

– Тогда тебе повезло! Я не то и не другое. Я девушка из очень порядочной семьи, с хорошим воспитанием и манерами.

Моя ладонь заскользила по ширинке вверх-вниз. Погладила оживающий под пальцами ствол, тихонько сжала содержимое. Мистер Стальные яйца, может, и был немногословен, но реакции тела говорили об урагане внутри.

– Заметно. Очень, – он взял меня за запястье и убрал от себя руку.

– У меня есть повод!

Я его больше не касалась, но результат трудов скрыть было сложно. Не каждый порноактер мог похвастаться такой внушительной эрекцией. Как только молния брюк удерживала этого гиганта?

– Между ног зудит?

– Угадал! Бывают в жизни каждой приличной девушки такие дни.

– Что ж ты к Костику не пристала?

– Он друг! Я с друзьями не сплю.

– Только с первыми встречными. Понял.

– Так полечишь?

Никогда в своей жизни я не разговаривала так грязно. Прежняя Алиса даже и сочинять такие фразы не умела. Йорик, наверное, сбежал бы в ужасе, произнеси я хоть одно подобное предложение. Но рядом со мной был не Йорик.

– Конечно. Разогнался.

Противореча словам, машина резко затормозила, и прямо возле моего окна показалась большая светящаяся буква «М».

– Твоя остановка. Удачи в поисках доктора!

Не дожидаясь, пока я приду в себя, на мне отстегнули ремень безопасности и распахнули дверцу.

– Ну ты и…

Я набрала полную грудь воздуха, чтобы высказать все, что думаю об этом мерзавце, однако слова пришлось оставить при себе. Огромная лапища легла на бедро и буквально вытолкнула на улицу. К счастью, каблуки туфель были устойчивыми, и удалось избежать грязного поцелуя с асфальтом.

– Импотент! – вырвалось на всю улицу. – Гомосек недоделанный!

– Хорошего вечера! – сукин сын соизволил наклониться к пассажирскому сиденью.

Помахал мне на прощанье. Красивый, как Брэд Питт в лучшие годы. Самоуверенный и подлый!

– На тебе свет клином не сошелся, – пользуясь тем, что машина ещё не отъехала, я изобразила фигуру из одного пальца и выставила перед окошком как знамя. – Удачного пускания слюней в подушку.

Что и следовало ожидать, на пожелание никто не ответил. BMW с ревом сорвалась с места, и все, что мне осталось – кусать губы, наблюдая за исчезающей впереди чёрной тенью.

Не было бы так паршиво на душе, я бы, может, ещё минуту постояла. Подышала прохладным майским воздухом, насладилась видом на новый незнакомый район. Спешить все равно было некуда. Сегодня меня кинули все. Абсолютно все!

Глаза очень быстро стало щипать от наворачивающихся слез. Реветь хотелось адски. До состояния красноглазой панды. Но долбанное воспитание помешало даже этому примитивному облегчению.

Не позволяя себе расслабиться, я двинулась к метро.

Не глядя по сторонам, прошла метров двадцать. Проклиная весь мужской род, толкнула стеклянную дверь. Больше сделать ничего не успела. Рядом резко затормозила знакомая чёрная машина, и ее водитель молча распахнул пассажирскую дверь.

* * *

Когда-то давно отец учил меня кататься на двухколесном велосипеде. Я страшно боялась падения. Боялась показаться трусихой. Много чего боялась. Папа вначале успокаивал. Рассказывал, что это не страшно. Держал меня, бегая рядом. А потом незаметно отпустил.

Ощущения забыть было сложно. Вначале меня охватила паника – поддержки больше не было. Потом я поняла, что не падаю. Это было открытие. После мои ноги наконец начали сами крутить педали. Вначале еще неуверенно, ожидая в любой момент падения, и спустя несколько секунд – радостно. Меня охватила эйфория. Казалось, все по плечу, и никаких опасностей больше нет.

Сейчас повторялось нечто подобное. Опоры рядом не было. Чем закончится вечер, я не знала, но ноги уже «крутили педали» – несли вперёд, к машине.

Пофиг на опасность. Пофиг на метро. Пофиг на весь свет. Мозг уменьшился до размера канареечного, и злой взгляд зелёных глаз только подогревал градус безумия. «Алиса, ты попала!» – торжественно поздравила я себя, паркуя зад на сиденье. Однако ни один инстинкт так и не постучал в черепушку.

* * *

Квартира, в которой я оказалась спустя двадцать минут, на жилую не тянула. Здесь пахло стерильностью, на вешалках не было никакой одежды, а голые, без штор, окна в пол создавали ощущение офиса.

Впрочем, осмотреться мне не позволили. Стоило двери закрыться, сильные мужские руки прижали лицом к стене и тут же стекли вниз по телу, ощупывая каждый изгиб и выпуклость. Так и напрашивалась какая-нибудь фразочка о досмотре, но мозг сбоило. А язык… От неожиданных ощущений он прилип к небу, и из горла вырвался лишь пошлый стон.

В жизни не подумала бы, что смогу стонать только от того, что меня лапают. Нагло, смело, раздевая и не позволяя поучаствовать. Но стонала! Прогибаясь под ладонями, хватая воздух ртом и ничего не соображая.

– А не слишком ли быстро? – когда твердые мужские пальцы начали сквозь белье гладить сразу два входа, я попыталась повернуться.

– Чай попьешь дома, – горячее дыхание обожгло мочку уха, и трусы улетели вниз.

За год с Йориком мы перепробовали многое. Казалось, с такой штукой, как стыд, я давно распрощалась, но щеки загорелись огнем.

Похоже, грязный секс, на который я рассчитывала, будет гораздо грязнее любых планов. Внутри сквозь броню идиотизма пробился первый росток страха, но грубый сухой приказ выдрал его с корнем:

– Ванная комната налево по коридору. Пошла! Быстро! – прозвучало одновременно со звонким шлепком по ягодице.

Зад запекло. Его будто коснулись раскаленным железом и оставили клеймо в виде пятерни.

– Спасибо, – выскользнув из захвата, прохрипела я.

Собственный голос показался незнакомым. Точно такой же была реакция. Вместо нормального для таких случаев страха меня охватило что-то другое. Смесь интереса и волнения. Костя все же был прав, считая меня чокнутой. Определенные проблемы с серым веществом имелись. Сегодня уж точно! Только бежать к доктору было поздно.

Еще раз взглянув на своего будущего любовника, на длинные ноги, широкие плечи, хмурое лицо, я откинула последние сомнения. Этот сбежать не даст. Душ – значит, душ, а потом будь что будет.

То самое «будь что будет» настигло меня сразу после ванной. С каплями воды на ресницах и мускулистой груди. С полотенцем вокруг бедер.

Фасад впечатлял. Теория о сильном самце подтвердилась полностью. Этот мужик оказался не просто сильным, он был отлит из мышц и сухожилий. Без показной массивности бодибилдеров, но с настоящей мощью.

Идеальные кубики пресса, косые мышцы, руки, которыми можно было крушить стены, и ни капли жира. Чтобы сделать такое тело, нужно было или жить в тренажерном зале, или иметь очень активный образ жизни. «Натрахать!» – подсказал с едким смешком внутренний голос, но спустя секунду стало не до смеха.

Подготовиться или спросить о второй ванной комнате я не успела. Мое полотенце рывком сдернули с груди. Следом на пол упало второе полотенце.

– Что такое «быстро» ты знаешь, – сканирующий взгляд прошелся по моему голому телу. – Проверим, что знаешь еще.

На плечи легли тяжелые руки, и колени подогнулись.

– Попробуй хоть раз за сегодняшний вечер использовать рот по назначению, – тяжелый налитый член качнулся перед лицом.

– Только попробовать?

– Я люблю глубоко.

Не позволив произнести еще хоть слово, этот маньяк положил руку на мою голову и притянул к себе. Губами к головке. Массивной, широкой, с каплей смазки и пахнущей так, что мой рот сам наполнился слюной.

– Соси!

Горячие пальцы зарылись в волосах, и я раскрыла губы.

Сейчас все было совсем не так, как в моей прошлой жизни. В ней я была уверена, что такие ласки возможны лишь по любви. В ней Юре пришлось три месяца уговаривать меня встать на колени. В ней мне шептали комплименты и благодарности, когда губы скользили по плоти.

Сейчас было лишь «Соси» и подталкивающие ритмичные движения мужской ладони. Без романтики. С каждым новым толчком – все глубже. Не позволяя привыкнуть – то медленно, то быстро.

Жесткая, наказывающая ласка. В придуманном мною сценарии про предсвадебный отрыв все выглядело намного красивее. Смело, но без пошлости. Я готова была на секс с приятным незнакомцем, но и представить не могла, что меня будут иметь в рот как вещь.

Реальность внесла капитальные коррективы. Привкус солоноватой плоти на языке. Ритмичные движения бедрами навстречу губам…

Огромный член поршнем таранил горло. От рвотного рефлекса перехватывало дыхание, и слезы текли по лицу. Ручьем, смывая наивные фантазии и дурь. Ничего общего с голливудской сказкой о проститутке и миллиардере.

Когда косметики на лице почти не осталось, мистер Люблю глубоко сжалился. Меня как тряпичную куклу вздернули вверх, заставили пройти пять шагов до огромного кожаного дивана и грудью вниз опустили на сиденье. Острыми сосками на холодную кожу.

Несчастные колени вновь оказались на твердом полу, но теперь уже мой рот никого не интересовал.

– Расслабься. Ты слишком зажата.

Твердые пальцы коснулись развилки ног. Размазали влагу по чувствительной плоти. Без всякого предупреждения два сразу на всю длину вошли в меня, а третий стал потирать клитор. Настойчиво, умело, словно проделывал это миллион раз и знал, как нужно именно для меня.

Сукин сын словно был профессором! Хватило нескольких секунд, чтобы я забыла про унизительный минет, расслабилась и поплыла как нимфоманка. Телу было пофиг на обиды. Внизу живота разгорался пожар. Смазки стало так много, что между ног позорно зачавкало.

Против воли из горла снова начали вырываться предательские стоны.

– Аа… Да…

– Прогни спину, – сзади послышался шелест фольги.

Готовая уже к чему угодно, похотливая, как мартовская кошка, я послушно оттопырила зад. В тот же момент пальцы внутри меня сменились членом. Это было так резко и неожиданно, что я прикусила нижнюю губу до крови. Во рту тут же появился медный привкус. Перед глазами потемнело, а растянутая толстым агрегатом вагина сжалась.

Не знаю, как бы я выдержала толчки. С этой корягой между ног, скорее всего, от боли забыла бы кто такая и зачем здесь нахожусь. Но мой мучитель, видимо, догадался. Он не сдвинулся ни на миллиметр. Я ощущала ягодицами его напряженное тело. Однако вместо фрикций пальцы снова легли на клитор и принялись круговыми движениями ласкать его, будить во мне ещё большее желание.

Распятая как бабочка на штыре, я не могла даже сдвинуться. Весь мир сузился да ощущений и контрастов: прохладное сиденье дивана под грудью, горячий, подрагивающий от возбуждения член внутри и чуткие подушечки пальцев. Скольжение…

…то едва касаясь, то с нажимом.

…то быстро, то мучительно медленно.

…уходя далеко от головки клитора и возвращаясь, обжигая острым наслаждением.

Как наркоман, получивший дозу, я потерялась в нежности и напоре.

Меня размыло в пену. Накрыло глухим куполом. Я не поняла даже, когда член внутри ожил и начал движение. Но почувствовав первый мощный толчок вместо трусливого «нет», со всхлипом прохрипела: «Да!».

– Еще! Быстрее! – девушка, которая выкрикивала эти слова, не могла иметь ко мне никакого отношения. Я никогда не командовала во время секса и не сходила с ума настолько, чтобы позволять трахать себя как животное и одновременно подмахивать.

Но крики срывались с искусанных губ. Внутри как огромный бутон расцветал оргазм, и о мои ягодицы со шлепками ударялись мужские бедра. Быстро. Резко. С оттяжкой и потрясающе глубоко.

Сбрендившая, чужая, абсолютно свободная, несмотря на жёсткие тиски, я отчалила в мир фейерверков и радуг так быстро, как не делала этого никогда.

* * *

До этой ночи я не представляла, что способна заниматься сексом часами. Я не верила, что можно получать оргазм за оргазмом и отключаться от удовольствия. У меня была скучная, серая личная жизнь. Теперь это стало ясно!

Родителей и Йорика, наверное, нужно было поблагодарить за повод все бросить и уйти в отрыв. Жаль лишь, что с рассветом пришлось собирать себя по частям, напяливать несвежее белье и, не прощаясь, уходить.

Попрощаться почему-то хотелось. Знала, что не услышу ничего тёплого в ответ, никто меня не поцелует на удачу… дурацкая потребность в уютных жестах. Её, как и радужные планы о свадьбе с Йориком, ещё предстояло оставить в прошлом. Вычеркнуть за ненадобностью. А воспоминания о сегодняшней ночи принимать как лекарство, когда станет совсем невмоготу.

До дома я добралась удивительно быстро. Шесть утра все же идеальное время для поездок на такси. Родители конечно же спали. Алиби о прощальной встрече с подружками сработало, а то, что вместо подружек у меня были гонки и ночь разнузданного секса с незнакомцем… в случае разоблачения подобное легко можно было списать на гены. К ним они не имели никакого отношения. Образ идеальных родителей остался бы чист.

Завтрак, как обычно, начался в девять. Железная традиция. До скольки бы я не корпела над конспектами во время сессий, во сколько бы ни возвращалась с подработки в адвокатском бюро, девятичасовой сбор за столом был обязателен. Как утреннее построение на плацу.

В моем случае построение из двух солдат: меня и брата – для двух генералов.

По ещё одной традиции за завтраком никто не проронил ни слова. Брат, ухмыляясь, косился на моё помятое сонное лицо. Отец с матерью интересовались содержимым исключительно своих тарелок. Только к кофе атмосфера растаяла до нормальной человеческой, и под шум новостей с канала РБК все дружно стали обсуждать планы на день и предстоящий праздник.

– Все-таки мне не нравится, что наша девочка одна полетит в Тель-Авив и там будет выходить замуж. Это какая-то дикость, – мама не выдержала, встала со своего места и обняла меня за плечи.

– Анна, ну мы же это несколько раз уже обсудили, – цокнув, ответил отец. – Израильская роспись – это формальность. Алиса подпишет брачный контракт, его передадут в банк, и потом уже в Питере через пару недель состоится настоящая свадьба.

– Но наверняка можно было все устроить здесь.

– Конечно, и специально для нас открыть филиал банка «Кармель» в Питере. Плевое дело.

Понимая, что любое возражение окажется глупостью, мама замолчала. Руки ещё сильнее сжали мои плечи, а губы коснулись виска.

– Но может, хотя бы я полечу с ней?

– Милая, – вероятно догадавшись, что строгостью спор не прекратить, отец снял очки и продолжил с грустной улыбкой, – я ведь уже рассказывал, как нам сейчас опасно привлекать к себе внимание. Если кто-то из кредиторов заранее узнает, что я договорился об инвестициях, внеочередное собрание акционеров состоится по щелчку пальцев. Что нам тогда останется? Объявить себя банкротами? Продать недвижимость, пока её не отобрали, и всем уехать из страны?

– Но мы могли бы заложить этот дом. Зачем обязательно замужество?

Для отца этот вопрос был самым сложным. Любивший мать больше тридцати лет, он так и не нашёл в себе силы раскрыть всю правду о финансовом положении компании. Если бы не предложение Давида, владельца израильского банка, он не сказал бы и мне. Но выбора не было.

Продажа всей нашей недвижимости не спасла бы строительную фирму отца. Ему нужна была гораздо большая сумма. Срочно! И чтобы до транша никто из падальщиков-кредиторов и купленных с потрохами акционеров не узнал о помощи извне.

За это он обещал Давиду больше, чем свои дома и квартиры. Гарантом он отдавал меня, владелицу со вчерашнего дня всех акций отца. «Мы договорились о семи годах. Если я не смогу вернуть долг, ты расторгнешь брак. Акции в таком случае достанутся ему. Их стоимость покроет все расходы банка с процентами. Если я смогу рассчитаться по долгам быстрее, брак расторгнет Давид, и все наши акции останутся в семье».

Хитрые юристы отца придумали, как обойти акционеров и получить кредит без гарантий от компании. Мой бывший любимый кушал свой хлебушек с икрой не просто так. Оставалось лишь мне отплатить приемным родителям добром за добро. Сыграть свою роль и на семь лет забыть о свободе. С двадцати трех лет до тридцати – всего ничего… для галапагосской черепахи. Жаль, у меня не было ни собственного панциря, ни ста пятидесяти лет в запасе.

– Родная, – после небольшой паузы отец все же решил ответить, – Давид прекрасный человек. У него огромные связи, прекрасный дом на берегу моря, идеальный возраст для создания семьи. Наша девочка за ним будет как за каменной стеной.

– Но эти договорные браки так отдают средневековьем, – мать вздохнула. – Без ухаживаний, без предварительного знакомства… я бы не смогла.

– Уверен, наш Лисенок будет как у Бога за пазухой. А если порадует Давида и своих стариков ребёнком, то забудется и договор, и волнения.

Молчавшая всю это время, я изо всех сил сжала маленькую ложечку, которой мешала сахар. Придержать язык за зубами оказалось непросто. Отец ведь не шутил. Он и правда надеялся на то, что договорной союз перерастет в настоящую семью.

Семь лет рядом с одним мужчиной, без права на порочащие отношения на стороне, вдали от родных и первой любви – расклад был прост. А ещё выгоден и красив. Требовалось лишь закрыть глаза на двадцатилетнюю разницу в возрасте и далекую от совершенства внешность мужа.

Ещё одна горькая пилюля, которую подарил мне вчерашний день. Словно сейчас не двадцать первый век, а тёмное средневековье, самые дорогие люди легко ломали мое настоящее и искренне верили, что подаренное ими будущее принесёт счастье.

– Милый, а давай мы с Лисенком изобразим, что просто поехали на море. Мертвое! Нервишки подлечить. Грязью попачкаться, – мама все не унималась. – Ну не могу я её одну отпустить. Неспокойно мне будет. А вдруг твои акционеры что-то разнюхают?

– Примерно что-то подобное я предполагал, – папа глянул на свои часы, а потом на дверь в прихожую.

– Так ты не против?

– Я не против того, чтобы Алису сопровождали. С учётом того, сколько людей сейчас жаждет моего разорения, это даже необходимо. Но никто из нас не обладает достаточной квалификацией, чтобы защитить девочку.

– Папа, ты кого-то нанял? – догадка сразила меня наповал.