Текст книги "Зов чужого прошлого"

Чудом избежав острых зубов, ухватилась за щетку, собираясь причесать неблагодарную псину, и почти совладала с иррациональным желанием пялиться в сторону окна. Вовсе не было ничего выдающегося в том незнакомце, кроме длины его волос. Внешность как внешность. Черты лица даже излишне резкие и обозначены столь выразительно, будто лепивший их скульптор слишком старался при создании шедевра. Это в точности как если бы я взялась не за широкую кисть, а каждый волосок окрашивала тонкой кисточкой отдельно. Напрасная трата сил. Вашек выглядел намного симпатичнее. Здесь же секрет крылся исключительно в харизме, как верно подметил маэстро. Есть личности, привлекающие к себе внимание с первого взгляда, просто потому что им природа дала личную притягательность, способную сражать людей. Вот и все.

Мужчину, сбитого Асем, вдруг оторвали от отстраненного созерцания, предложив свежевыжатый сок, и он элегантно взял бокал, мимолетно оглядев место, где очутился. Вероятно, он осматривался в поисках новой знакомой, но на миг наши взгляды встретились. У меня закололо в висках, сердце так резко сдавило, что не вдохнуть, кровь запульсировала в ушах горячим током, складываясь в монотонный шум, в котором проступали звуки, размытые образы, красные блики на прядях, треск ломающихся перекрытий, а человек у окна чуть наклонил голову и улыбнулся. Почти незримо, уголками губ. Расческа выпала из рук и громко ударила о стол.

– Ты что творишь?

Громкий вопль Асем перекрыл стук шального сердца и заставил взглянуть на собственные перепачканные краской руки. Я перепутала предметы и вместо выпавшей расчески схватилась за баллончик, сильно сдавив. На кусачего песика пролилась струя ярко-зеленого цвета.

Стоит отметить, что краска в нашем салоне использовалась высокого качества, потому была стойкой и насыщенной. И вот теперь Басик с благородно-шоколадным оттенком шерсти обзавелся неровной кислотно-зеленой полосой.

– Наби, эта гадина нарочно испортила Басюшечку!

От визгливого голоса я поморщилась, тщетно пытаясь совладать с разыгравшейся мигренью, как вдруг Асем добавила ультразвука, еще оглушительнее возопив: «Стойте, куда же вы?»

Мужчины у окна уже не было. Вероятно, он поднялся при первых же звуках ругани. Прекрасный облик очаровательной незнакомки окончательно и бесповоротно рассыпался под воздействием громкого визга. Истинный голос Асем, не сдобренный искусственной певучестью, всегда вызывал у меня желание заткнуть уши. И кажется, не у меня одной. Новый поклонник ушел, и теперь весь салон имел честь наблюдать через окно за его удаляющейся фигурой.

– Это ты, это все ты!

Гнев клиентки пришелся на мою голову.

Глава 4

– И вот так с ходу уволили? – Миранда, отдуваясь, волокла тяжелый тюк, за которым оставалась внушительная полоса, четко обозначившая разницу между грязным и относительно чистым полом.

– Сперва потребовали извиниться.

– А ты?

– Конечно, извинилась, напортачила ведь.

– А потом?

– А потом уволили.

– Вот так взяли и уволили? – повторно возмутилась Мира. – Ты сколько лет проработала в салоне? Ведь сразу по завершении учебы туда пошла! Я точно помню, мы просматривали варианты. А ты увидела объявление о помощнице этого главного парикмахера, и тогда вместе к нему пошли. Я сразу сказала: «Нет», когда увидела расстроенных девчонок, что он выгнал, а ты все равно отправилась на собеседование.

– Да, и меня он тоже развернул, поскольку опыта не было, только сертификат об окончании обучения. – Я ногами подталкивала ящик с красками, так как спина уже нещадно ныла от всех перетасканных с перевозной тележки тяжестей.

– Ты не расплакалась и не ушла, а заявила, будто он сам не понимает, как много теряет, раз не берется испытать истинно талантливого колориста.

– Еще бы мне плакать, – хмыкнула, вспоминая тот день, – ведь прошла закалку всей родней. Так буду еще реагировать на грубости людей, которые меня и вовсе не знают.

– И ты его сделала! Эх, Сэйна, вот что меня всегда в тебе восхищало.

Я взглянула на подругу и подумала, что меня в ней восхищает безмерная преданность тем людям, которых Миранда допустила в ближний круг. Очень редкая черта в современном мире. Вот и теперь она единственная откликнулась, и сама предложила помочь, когда остальные оказались заняты.

– Но все же, как они могли? – Мира, отдуваясь, прислонила тюк к стене. – Вот так сразу уволить!

– Не сразу, а после большого скандала.

Мне припомнили, кажется, все промашки, допущенные с первого дня работы. Ведь речь шла о постоянной и одной из самых богатых клиенток, а она, не церемонясь, вызвала подруг, которые устроили настоящий разбор недостатков одной ущербной колористки.

Я вздохнула, тщетно силясь не показать, как на самом деле обидело отношение коллег, не вставших на мою сторону, и сколь непросто оказалось вынести унизительную головомойку, особенно потому, что мстили не за ошибку и ту ядовито зеленую полосу, которая со временем сойдет, а за ушедшего поклонника.

– С другой стороны, все к лучшему. Значит, пришла пора двигаться дальше. Вот открою собственный салон, только заем возьму.

Я старалась выглядеть уверенно, хотя в душе вовсе не стремилась к столь резкому повороту в жизни. Предпочла бы задержаться на привычной работе и еще немного подкопить денег. Жаль, что длинноволосый незнакомец не прошел мимо нашего салона в тот день.

– Сэй.

– Что?

– А Вашек всерьез сказал, будто это реальный прокол, потому он не пойдет в салон и не станет за тебя заступаться?

– Ты забываешь, что у его семьи целая империя в сфере услуг. Думаю, он с детства впитал главное правило – клиент всегда прав.

Теперь я отвернулась, будто ища место, куда втолкнуть еще один ящик с вещами, а на деле пряча от Миры выражение лица. Себя не обманешь: из-за реакции жениха было обидней всего. Вашек имел определенный вес в том обществе, что обитало в нашем салоне, он и правда мог заступиться. Но ему претило идти и просить за проштрафившуюся невесту. Он был выше этого, потому просто хмыкнул и сказал: «Найдешь новое место». Не принимая во внимание моих чувств и того, сколько сил было отдано предыдущей работе, сколько души вложено в то дело. Ведь, по сути, это я обзаводилась новыми клиентами благодаря собственной технике, а салон присваивал мои заслуги и, конечно же, ни за что теперь не отпустит постоянных посетителей, а если попробую составить конкуренцию, то без хорошей поддержки провалюсь на первом же этапе.

– Сэй, послушай, – подруга огляделась, – а не страшновато сюда переезжать? Пускай район в целом неплох, но дом такой старый. Сколько времени стоял нежилой, а ты здесь одна.

– Кроме него, у меня нет жилья, а сбережения понадобятся, чтобы открыть свое дело.

– Вероятно, это опрометчиво вот так круто менять жизнь? Понимаю твое желание утереть всем нос, но вдруг потом начнешь жалеть? С работы уволили, а от жениха ты съехала. Теперь одна в таком месте. Еще и половицы скрипят, точно вот-вот развалятся.

– Все хорошо, Миранда, не переживай за меня. С соседями я знакома. Все-таки иногда наведывалась сюда. А полы вполне крепкие, и стропила, и потолки. Я когда дом унаследовала, заказала полную проверку его состояния. Так что, по сути, здесь можно обойтись небольшим ремонтом, а на самом деле ему требуется очень генеральная уборка.

– Ну-ну, – подруга оглядела затянутые паутиной темные углы, чистую дорожку в пыли, стекла в трещинах и вздохнула. – Может, не стоило ссориться с Вашеком?

– Перестань тревожиться. Уже темнеет, тебе пора домой к малышке. И так полдня провозилась со мной, а соседке скоро и самой уходить.

– Да, – вздохнула подруга, – она говорила, что после восьми пойдет к себе, у нее муж должен с работы вернуться. Осталось полчаса.

– Как раз чтобы успеть добраться домой.

– А тревожную кнопку ты проверяла? – Миранда потянулась к приглушенно светящемуся зеленому огоньку на стене.

– Исправно работает, не нажимай, – остановила ее. – Иначе приедут, и придется платить за ложный вызов.

– А она только здесь?

– В каждой комнате. В прошлую проверку мастер всю охранную сеть починил, вышло недешево.

– Ну, хорошо, – Мира потянулась ко мне и обняла.

– Поезжай. Я попросила перевозчика подкинуть тебя по дороге до остановки. Хороший парень, без проблем согласился.

– Спасибо. – Она снова огляделась и показалась мне такой расстроенной, что я решительно взяла ее за руку и потянула к двери.

– Со мной точно ночевать не годится, ведь ребенка сюда не привезешь. Вот обустроюсь, тогда и приглашу. Ну все. Пока.

Поцеловала ее в щеку и выпроводила за дверь, послушав, как зашелестела колесами тяжелая тележка перевозчика, отъезжая.

Настроение было лучше ожидаемого, ведь верная подруга, прежде чем приступить к переезду, привезла бутылку крепкого самодельного вина. На этой волне мы вдвоем неплохо организовали перевоз вещей из квартиры Вашека. Даже сейчас эффект не до конца рассеялся, позволяя мне запереть засов и бодро оглядеть новое жилье, а не скатиться в слезы и сопли.

– Ничего. Вполне справлюсь. Это не на улице ночевать.

И не к жениху возвращаться, поджав хвост. Ведь не заступиться за невесту – полбеды, а вот наблюдать с усмешкой за ее сумбурными сборами с заявлением: «Ну давай, самостоятельная, поглядим, насколько тебя хватит», – уже верный путь этой невесты лишиться. И конечно, я бы не отправилась в старое наследство на ночь глядя, но снять иное жилье за столь короткий срок было невозможно, пойти в венту[3]3
  Вента – заведение, предоставляющее комнаты для съема.


[Закрыть] – дорого (расчет за месяц ожидался в конце недели, а деньги пригодятся, пока нет новой работы), остаться у Вашека после скандала – точно снизойти до уровня «Гляди не упусти жениха». Я сама смогу многого добиться и даже доказала это, закончив с отличием учебу и устроившись на работу без малейшей поддержки со стороны родственников. Вот и поглядим, кто кого.

Обустройство на новом месте сошло на нет около полуночи. Тогда ноги, руки и спина отказались служить хозяйке, а матрас, расстеленный на полу отмытой, примыкавшей к залу кухни, так и манил прилечь. Я проверила все замки, заперла дверь кухни и, устроившись с относительным комфортом, уснула столь быстро, как только засыпает здорово уставший человек. Полагаю, что могла бы крепко проспать до самого утра, не разбуди меня посреди ночи скрип половиц.

Проснулась мгновенно и резко, подтянув к себе длинную кочергу, которая обнаружилась здесь же на кухне, возле очага, и которую на всякий случай положила рядом. Встала осторожно, ступая на цыпочках. Половицы поскрипывали и подо мной, но не так отчаянно громко. Я прильнула к замочной скважине и попыталась рассмотреть большой зал, освещенный лунным светом.

Вот оно! Отпрянула в испуге, покрепче сжав вспотевшей ладонью кочергу. Какая-то тень проскользила по комнате. Этот кто-то ходил, не таясь, неспешно осматривая окружающее пространство. А теперь я услышала, как его шаги замерли за дверью кухни.

Отпрянула, прижалась к стене и, подняв кочергу выше, второй рукой принялась нащупывать тревожную кнопку. Нашла. Нажала, ожидая услышать протяжную трель, но ничего не произошло. В панике вдавила кнопку еще несколько раз, даже скосила на нее глаза, чтобы увидеть погасший огонек, прежде ярко светившийся равномерно зеленым. Он не горел, точно и правда был неисправен. Но ведь кнопка работала!

Тут все рассуждения покинули голову, поскольку ручка повернулась, дверь дернулась раз-другой, стукнув о задвижку, а я сжала кочергу обеими ладонями.

Ожидала, что сейчас взломщик попробует вынести преграду, но не тут-то было. Медленно, со скрипом задвижка отъехала в сторону, и дверь отворилась. Кто-то вошел.

Дрожащие руки резко опустили оружие и… промахнулись. Кочерга проскользила по краю света-тени, как проходит по маслу острый нож, и воткнулась в пол, проделав в доске дыру и намертво застряв.

Все еще в состоянии глубочайшего шока, я в первый момент дергала ее, попутно стараясь принять решение, как быть дальше, когда до мозга дошло, что бесполезно пытаться вытянуть оружие и самое умное – поскорее мчаться на выход. Только мешала отворенная створка, а еще темная тень на моем пути. Тот, кто вошел в комнату и так удачно и стремительно отпрыгнул с линии удара, обернулся, заметил мое движение к выходу и с силой толкнул дверь, заставив ее захлопнуться.

Это был миг, когда я осознала себя загнанной в угол и морально приготовилась сопротивляться: бороться, кусаться и визжать. Я даже набрала в легкие больше воздуха, когда услышала спокойное: «Доброй ночи. Прошу извинить за вторжение».

Знакомый голос, от которого в голове зашумело и вымело прочь остальные мысли, кроме единственного вопроса:

– Как вы открыли дверь?

– Магией.

– Чем?

В ответ он щелкнул пальцами, и светильники ярко загорелись. Те самые светильники, которые точно были неисправны, поскольку я до сих пор не собралась поменять старую проводку. Но они горели! Они горели, а кнопка – нет.

Бегло обежала взглядом ровные огоньки света. Стена послужила опорой, когда перевела ошарашенный взгляд со светильников на человека перед собой.

И я всерьез жалела, что невероятные мужчины не приходят по мою душу и остается довольствоваться удачей, подкинувшей завидного жениха? Готова отпустить эти сожаления. Мне гораздо лучше и спокойнее жилось прежде, когда…

Я судорожно вдохнула и выдохнула.

…когда шикарные мужчины не появлялись передо мной посреди ночи, отворяя двери, зажигая светильники, говоря о магии. Какая, к стихиям, магия?! Он сюда из сказки явился? Из страшной сказки!

Он стоял и оглядывал комнату. Не обошел вниманием ни старый потолок с кусками отвалившейся краски, ни кочергу, ни дырку в полу. Сделал рукой некое движение, словно хотел что-то поймать в воздухе, раскрыл пустую ладонь и задумчиво нахмурился. Затем я удостоилась взгляда от головы до кончиков босых ступней с поджатыми от испуга пальцами. Когда он посмотрел мне в глаза, то перед ними все закачалось и поплыло.

– Непривычное место, пустое. Тебя спрятали здесь, Ана? Или, может, заперли?

Ана? Я слышала это имя!

– Меня зовут Сэйна.

Зачем ответила? Почему сказала, как меня зовут?

Мужчина подступил. Протянул руку, беря за подбородок, а я приготовилась ухватить его за плечи и со всех сил садануть коленом в самое уязвимое место, когда незваный посетитель резко отстранился, захватив попутно прядь моих волос. Он пропустил ее сквозь пальцы, напомнив о чем-то, виденном прежде. Красные искры вспыхнули, пробежали по волосам и погасли в его руке.

– Тебе изменили внешность?

– Вы меня спутали с кем-то?

– Воспоминания?

– Вы не в себе? Уходите немедленно! Это мой дом, и я сейчас позову на помощь!

Так чего же еще не зовешь, Сэйна? Ты тоже не в себе?

Я открыла рот, чтобы громко закричать, надеясь, будто треснувшие стекла пропустят этот звук и донесут до ушей соседей, когда мужчина уточнил:

– Не Ана?

Бросив взгляд в сторону застрявшей кочерги, я постаралась максимально подавить панику, отвлекая его внимание разговором, а попутно придумывая варианты побега. Зря только понадеялась на кнопку и спокойный район.

– Кто вы такой? Зачем преследуете меня? Ведь это вы были сегодня в салоне?

Окинула взглядом его дорогое летнее пальто.

– А еще… в лексире тоже были вы, только в дождевике?

Кто же он? С кем меня спутал?

– Другая речь, другой голос, другие манеры. Ты столь мало похожа на нее, но лишь ее кровь могла вернуть.

– Это ошибка. Я даже не знакома ни с кем по имени Ана. Вы явно зашли не в тот дом.

– Не в тот дом, – повторил он задумчиво.

– Послушайте, – я попыталась умерить панику и говорить спокойно, не повышая голоса, – если нужно отыскать какую-то девушку, то вам могут помочь, но совсем в другом месте.

Наблюдая, как он отвернулся и медленно пошел по комнате, разглядывая всякие мелочи, вроде захваченного мной приемника, оставленного на старой, отмытой стойке, попыталась втолковать мужчине мысль, что я не та, кого он разыскивал. Попутно потянулась к ручке, делая осторожные шажки к двери.

– Вы перепутали меня с кем-то, а потому вломились в мой дом, – что само по себе странно, но менее важно, чем попытка убедить его уйти или отвлечь, чтобы выскочить за помощью, – поверьте, мы раньше не встречались. Однако в нашем веке уже изобрели немало способов нахождения человека. Вам стоит лишь…

Он небрежно махнул ладонью в сторону двери, отчего вдруг раздался громкий щелчок, а я ошарашенно оглянулась на проскользнувшую в свой паз задвижку.

– Не откроется, – сказал мужчина, скинув на стул пальто, а сам облокотился спиной на стойку, разглядывая меня теперь на расстоянии.

Мои глаза намертво приковались к худой изможденной фигуре, обтянутой эластичной рубашкой с короткими рукавами. Сквозь белую ткань проступали ребра, словно этого человека долго морили голодом, или же он совсем мало ел в последнее время. По лицу это было почти незаметно, если не считать того, как резко обозначились скулы, однако тело…

– Вам нужна помощь, – вырвалось у меня.

– Мне? – он улыбнулся. Как же не по себе становилось от его улыбки. Легкая вельта[4]4
  Вельта – майка и штаны для сна из тонкой ткани.


[Закрыть], надетая в постель, не спасала от озноба. Я начинала путаться, морозило ли это от стены, проходясь ледяным дуновением между лопаток, или то был холод его улыбки. Еще легкий изгиб губ вызывал какое-то смутное чувство, отличное от беспокойства, знакомо-забытое волнение…

– Значит, тебя больше не зовут Ана? – кивнул он, словно наконец согласился. – Теперь твое имя звучит как Сэйна?

Услышал? И запомнил. А если он не совсем сумасшедший? Или же очень умный сумасшедший, что, однако, не меняло положения вещей.

– Меня всегда так звали.

– Сэйна, – повторил он, а я прижала ладони к груди и крепко стиснула их, следя за ним взглядом, – звучит иначе и потому ни о чем не напоминает.

– И не может напоминать! Это ведь другое имя!

– Ты произнесла: «В нашем веке», – вновь продемонстрировал он отличную способность слышать и запоминать, – у него есть год?

– Конечно, – волнение, страх, недоумение перемешались в совершенно невообразимый коктейль, мне уже с трудом удавалось контролировать себя в достаточной мере, чтобы связно отвечать и перестать слишком пристально таращиться на его тело и излишне худощавые руки, хотя кисти и пальцы оказались удивительно красивыми, – трехсот двадцать седьмой.

Мужчина недоверчиво качнул головой:

– Куда же канули два предыдущих столетия?

– Не поняла.

А он словно задумался. Сложил пальцы домиком и опустил голову, произнося негромко:

– Пустой мир без силовых потоков и век иного времени. В каком измерении ваше пространство?

– В трехмерном… – о чем мы вообще беседовали? Я начинала совершенно терять нить разговора.

Он воззрился на собственные сцепленные ладони, а голос стал едва громче шепота, но мне удалось разобрать фразу: «В пустом мире не выжить так долго».

Пользуясь тем, что он сосредоточил взгляд на сцепленных ладонях, я сделала более широкий шаг и окончательно закрыла спиной дверную ручку, заведя руку назад и нащупывая задвижку, попутно стараясь болтать почти беззаботно. Даже сделала попытку пошутить:

– А вы что же, заблудились во времени и пространстве?

Вероятно, это просто ментально больной человек, которому я напомнила давнюю знакомую. Ему ведь определенно требовалась помощь. Но для того желательно было сперва очутиться на улице и иметь шанс эту самую помощь позвать.

Задвижка оказалась в моих пальцах, и я резко потянула за нее, намереваясь вытянуть из паза, но та вдруг не сдвинулась с места, словно заклинило.

– Говорил, не откроется, – поднял глаза странный мужчина, ввергая меня в новую дрожь. – И я не заблудился. Мне нужно лишь найти путь.

Он рассеянно провел пальцами по гладкой столешнице и, наткнувшись на миниатюрный брелок в форме песочных часов, принялся отстраненно рассматривать. Этим незнакомец окончательно убедил меня в верности заключений о его душевном состоянии. У нездоровых людей перепады в настроениях и невнятные рассуждения не редкость. Может, он сейчас вовсе впадет в меланхоличное созерцание песчинок, а я убегу? Только чем подцепить эту щеколду, ведь через окно не хотелось бы. Опасно пробивать стекло собственным телом, но что еще можно сделать?

– Два века.

Чуть не вздрогнула, сосредоточившись на плане побега и отвлекшись от главного.

– Немало.

Кивнула, поймав его взгляд. Я слышала, с душевнобольными людьми нельзя спорить. Нужно во всем с ними соглашаться, чтобы усыпить бдительность. Потому кивнула еще раз. Только результат оказался далеким от ожидаемого. Мужчина оттолкнулся от стойки и направился ко мне.

– Прости, Сэйна, мне требуется больше сил на задуманное.

– Конечно, – снова согласилась, – вам бы поесть, поспать, и все придет в норму.

– Не у того, кто был мертв две сотни лет. Нужна кровь.

– Ч-чья?

– Твоя.

На сердце никогда еще не холодело столь стремительно, даже лопатки примерзли к дверному полотну. И ведь до последнего не хотелось верить в самый страшный исход. Он и правда маньяк, из тех, кто присматривал жертв в разных местах, типа салонов красоты. Находил простых девушек, следил за ними, а когда наступало время, приходил и пускал кровь. Или выпивал? Стихии, защитите меня!

– Послушайте, – голос дрожал, мужчина замер возле воткнутой между нами кочерги. – Кровь вовсе не питательна. Совершенно! И она ужасна на вкус. Вам просто кажется, будто это поможет. На самом деле вам требуется другое. Может быть, деньги? Мой жених Вашек точно заплатит. Правда. Я в этом уверена.

Он нагнулся и на удивление легко вытянул из досок кочергу. А пока выпрямлялся, я со всей силы толкнула его, а сама кинулась к окну, уже не заботясь о том, насколько опасно можно пораниться.

Ох!

Никогда бы не заподозрила столь моментальной реакции и сил в отощавшем теле. Я даже и нескольких шагов не пробежала, когда мужчина поймал за плечо, резко развернул и выпустил, а инерция сыграла злую шутку, впечатав мое тело в стену.

Ударилась лопатками, вдавилась спиной. А когда он протянул ладонь, закрылась руками. Кочергу мужчина отбросил, но вот сжимали ли его пальцы нож или от страха пригрезился металлический блеск, однако я с силой зажмурилась. Слюна сделалась вязкой, в горле стало сухо, а сердце замерло от ужаса, и стена показалась мягкой и тягучей, точно кисель.

Дурнота, накатившая неожиданно, ощущение падения спиной вперед, тошнота и перед зажмуренными глазами вдруг стало очень ярко! Распахнула их и увидела зал. Большой зал собственного дома, обставленный дорогой и вычурной мебелью. Он был освещен лучами восходящего солнца, просачивавшимися сквозь чистые окна. Прежде шаткая лестница, уводящая на верхний этаж, оказалась застелена ковром, а ее отполированные поручни блестели. На нижней ступеньке замерла девушка со стопкой полотенец в руках, похожая на горничную из венты. Я привстала на локте, она взвизгнула.

– Простите… – от шока почти совсем пропал голос. Повернулась на четвереньки, начала подниматься, а девушка завизжала еще громче. Визг спровоцировал топот на втором этаже. Сразу несколько человек выбежали на площадку и перегнулись через перила, поглядев вниз. Среди них одеждой и статью выделялся один мужчина, строго крикнувший:

– Что вы делаете в моем доме? Как вы посмели открыть портал? Как пробили защиту?

– Что пробила? Это, это мой дом, – снова обвела взглядом пространство, – был.

– Схватите ее, – кивнул на меня мужчина, и трое сопровождающих кинулись вниз, только мне не захотелось их дожидаться. Для нервов это был явный перебор. Я вскочила и зайцем метнулась ко входной двери.

– Дверь не откроется посторонней! – успел прокричать тот, кто назвался хозяином моего дома, когда я, не слушая, вывалилась на улицу и захлопнула створку за собой. Процесс прохождения сквозь проем вновь сопровождался тошнотой и головокружением, а потому я не удержалась на ногах и свалилась прямо на дорогу. Резкий сигнал тележки торговца, мчавшейся прямо на меня, уловила, но среагировать не успевала. Только вновь бессмысленно закрыла голову, когда меня больно вздернули за руку и успели вытащить из-под колес в последний момент. Лицо одержимого кровью спасителя уже смазывалось перед глазами из-за слез накатившей истерики. Не знаю, из какого прибежища для душевнобольных он сбежал, но появлялся реальный шанс составить ему там компанию по возвращении.

– Идем! – он быстро затащил меня обратно в дом, махнув рукой прокричавшему «Ненормальная!» торговцу. Тот едва успел совладать с управлением тележкой, которую резко повело в сторону из-за вывернутого руля. И ведь я рванулась из захвата, чтобы дать деру вслед повозке, но маньяк легко преодолел сопротивление. Отчетливо прозвучал щелчок дверного замка. Холл снова оказался пуст, безлюден и знакомо пах пылью. Потемневшая лестница с частично прогнившими ступенями вела наверх.

– Ты открыла портал? – уточнил душевнобольной.

Я пожала плечами. Отупение снизошло внезапно. Вкупе с упадком сил. Тихо-мирно почить от потери крови представлялось теперь не столь страшным делом. Подумаешь! Маньяков полным-полно, а здесь и тосковать никто не станет. Вашек даже не возьмет на себя труд мстить за безвременную кончину невесты.

– Не в первый раз? – продолжал попытки расшевелить меня кровопийца. Полагаю, вид мой был таков, что даже до ненормального взломщика дошло – это лучший момент для проведения ритуала. Жертва отказывалась сопротивляться.

До кухни маньяк меня дотащил, крепко сжав плечи. Довел и на стул усадил, а сам принялся открывать ящики стола.

– Где еда? – спрашивал он, напрочь игнорируя банки с консервами.

– Здесь, – показала на шею.

Он странно поглядел на меня, качнул головой и вдруг проявил заботу.

– Тебе нужна еда. После прыжков наступает истощение. Где ее взять?

– А зачем кормить меня, если собрались убивать? Вы за один раз не откормите.

Мужчина в этот момент отыскал хлеб в пакете и извлек его наружу вместе со складным ножом.

Содрогнулась. Апатия потихоньку отступала.

– Открытие порталов – редкий дар, – принялся говорить он. – Один из самых редких. Ана им не владела.

– О, почти поверили? А вам чья кровь нужна, ее или моя?

Ответа не последовало. Я с опаской отклонилась от руки с ножом, хотя тот даже не глядел острием в мою сторону.

– Вы уже убедились, что я не Ана?

– Ты так говоришь.

– А вы не верите на слово?

Передо мной оказался кусок хлеба с сыром, и, позабыв продолжение речи, так вгрызлась в него, будто никогда еды не видела.

– Верить? На слово? Забавно.

Мужчина устроился напротив. И вот он-то, заморенный голодом, ел гораздо медленнее и аккуратнее. Ел и рассматривал меня. Снова. Причем особенно тщательно изучал волосы.

– Галлюцинации? Фокусы? Что это было? – едва ощутив приток сил, рискнула разобраться в вопросе. Маньяк по-прежнему следил за мной, сокращая шансы добраться до выхода, но, вероятно, перестал считать Аной. А ведь она ему явно чем-то насолила, раз обладала такой вкусной кровью (может, в клинику упекла, где его морили голодом?). – Вы распылили в воздухе некий препарат, чтобы у меня разум помутился?

– Нет.

– Тогда что случилось?

– Твой дар.

– Какой?

– Магический.

Смешок вырвался непроизвольно.

– А, снова магия.

– Да.

Он опустил глаза и опять поднял, заставив нервно ухватиться за шею, по которой скользнул его взгляд. Однако мужчина не обратил внимания, продолжив нашу поистине странную беседу:

– Что у тебя за семья? Помнишь имена своих предков? Ты всегда жила в этом мире, с самого рождения?

Удивительное дело. Я не понимала, как так случилось, но теперь, когда он перестал излучать угрозу и перешел на совершенно иной тон, мне дико захотелось рассказать ему все. И, может, заслужить одобрение. Стихии! Чье одобрение? Маньяка? Тряхнула головой, собираясь хорошенько ее прочистить, когда мужчина вдруг напрягся и взглянул в сторону двери.

– Сэй! – раздалось из холла.

Вашек пришел! Какой же он замечательный, а еще очень сильный, только нужно его предупредить…

Почему странный маньяк реагировал стремительнее меня? Наверное, потому, что иначе я бы давно сбежала. Или попала под тележку.

Вскочила со стула на мгновение позже него. В голове мелькнуло – сейчас схватит нож и кинется к двери, но он поймал меня так быстро, что и пикнуть не успела. Толкнул на матрас. Навис сверху, прижав грудью к постели, на миг мы встретились глазами, и он закрыл губами мне рот.

Я слышала, как дверь скрипнула, отворившись. Вашек зашел. С легкостью можно было представить открывшуюся глазам картину. Его девушка на постели целуется с каким-то мужиком. Я имела отличный шанс угадать его мысли на этот счет. Проблема состояла в другом: адекватно реагировать на происходящее оказалось выше моих сил. Все в жизни, начиная с ночного пробуждения, перестало быть нормальным и перевернулось с ног на голову, с момента появления в ней душевнобольного маньяка. А потому все сложилось вот так.

Здесь оказался мой жених, и он мог бы помочь, но… Там, где я вдруг очутилась, стоял аромат сумеречного леса, приглушенный полумрак с шелестом листвы. Густой туман, скрывавший очертания предметов. Место силы и старый сон. Украденные у вечности секунды, в которых оживают древние легенды. Не существует круговерти забот, нет страха и разочарований. Здесь реально волшебство и встречаются странные, невероятные мужчины.

– Сэй!

Я все еще была в комнате, как и неадекватный маньяк, чей способ не дать позвать на помощь оказался столь эффективен, что, попробуй я теперь закричать, Вашек бы не услышал. Из-за собственной ругани и целого ведра словесных помоев, пролившихся на мою голову.

Готова поклясться, что незнакомец отстранился спустя две или три секунды после того, как губы соприкоснулись, но я молчала дольше. Вашеку же хватило общего времени, чтобы сделать нужные выводы.

В себя пришла после слов: «Ну и пошла ты!» и громкого удара двери. Не среагировав в правильный момент, только сейчас со злостью и решимостью ударила отстранившегося мужчину и сумела столкнуть в сторону. Он откатился, а я в кои-то веки оказалась достаточно проворна, чтобы вскочить и ринуться к выходу.

Выскочив на улицу, которая уже заполнилась народом, увидела над толпой голову Вашека, стремительно идущего прочь. Сделала несколько шагов вслед за ним и остановилась, провожая взглядом. Замерла посреди тротуара, пока спешащие прохожие огибали препятствие в моем лице, задевая локтями и плечами и приглушенно ругаясь сквозь зубы, а после обернулась к окну. За ним стоял, сложив на груди руки, странный мужчина и наблюдал за мной. Не преследовал, как тогда, когда вытащил из-под колес тележки, не манил обратно. Просто наблюдал, а я попятилась. Кто-то снова толкнул в плечо, кто-то крикнул: «Осторожнее», и где-то совсем рядом проскрежетали колеса, а стекло на моих глазах внезапно потускнело, вся неотмытая грязь проступила, скрывая очертания фигуры и снова превращая мой дом в пустое, нежилое строение.