Текст книги "Отыщи меня"

Глава 4

Народу оказалось даже больше, чем я предполагала: девушки и женщины в красивых платьях, мужчины в дорогих костюмах. Повсюду царили оживление и шум. Переменчивая весенняя погода и ветер вынудили многих одеться в настоящие меха. На других были пальто – пусть менее броско, но все равно они выглядели ужасно дорого, вроде куртки, что я так и держала в руках, прижимая к груди. Вот что значит разок поддаться слабости. Отнеси я ее Нейтону в первый же вечер, сейчас бы не терялась, не зная, куда себя деть и как объяснить Ирэн, отчего я упорно не желаю надеть куртку, а несу у груди, скрывая эмблему в виде крыльев на рукаве. При этом я уверяла ее, будто на ласковом весеннем солнышке даже жарко. Представить страшно, что она подумает, когда узнает, как ее любимый мужчина меня провожал и укрывал курткой. Едва ли Ирэн это понравится, даже если рассказать обо всей ситуации целиком. К тому же распространяться о поступке Трена не хотелось.

Ветер подул снова, и пришлось еще крепче прижать куртку к груди. Едва ли погода грозила простудой, в детском приюте зимой бывало еще холоднее, особенно по ночам, так что мой организм закалился с раннего возраста, но все равно было неприятно.

Меня случайно толкнули плечом.

– Простите, – сказала машинально, оглянувшись на богато одетую женщину, которая одарила меня высокомерным взглядом и молча продолжила свой путь. Как и предполагала, я в этом богатом районе выглядела белой вороной, в отличие от красивой и элегантной Ирэн в белом пальто с меховой опушкой. Девушка настойчиво искала кого-то взглядом, едва ли обращая внимание на выставленные повсюду товары. Я торопливо следовала за ней, поскольку яркие ценники с громкими призывами «Цена ниже в два раза», «Только сегодня: самая низкая стоимость за самое лучшее качество» совершенно не соответствовали действительности. Возможно, только на мой взгляд, так как в обычное время в элитном районе цены определенно были в два раза выше.

– Зоя, не отставай, – оглянулась через плечо Ирэн, когда я поддалась искушению чуть-чуть замедлить шаг у витрины магазинчика с художественными принадлежностями. Я коснулась кончиком пальца стекла, за которым лежали грифели, кисти, краски очень известной и очень дорогой, но самой лучшей марки, на краткое мгновение вообразив, будто держу в руках настоящий набор карандашей, и заставила себя отвернуться.

– Нам туда, – вдруг воскликнула Ирэн, – идем же, идем!

И поспешила к красивой арке. За ней начиналась крытая улица, по обеим сторонам которой тянулись салоны: массажные, косметические, даже аристократические для светских дам, которые встретились здесь со своими знакомыми, устали ходить по магазинам и захотели выпить чаю лучшего сорта с воздушными пирожными.

У входа стоял аркис[9]9
  Аркис – привратник у наружных дверей, который открывает их перед посетителями.


[Закрыть] и вежливо улыбался всем посетителям и посетительницам. Ирэн он тоже одарил улыбкой, а мне достался недоуменный взгляд. Однако то, как спутница крепко держала меня за руку, не позволило вышколенному служащему сказать хоть слово, кроме: «Попрошу вас снять головной убор».

Обращение адресовалось мне, так как Ирэн сделала это автоматически. Все же хорошие манеры, если человек к ним привык, проявляются порой незаметно для него самого. Я притормозила и покачала головой.

– Зоя, там нет ветра, сними капюшон, – обернулась Ирэн.

– Прошу вас, – искусственно улыбнулся аркис с таким выражением лица, словно у него свело челюсти.

– Я не хочу.

– Зоя, – вздохнула Ирэн, – ну правда, не время для странностей. Невежливо входить в помещение в головном уборе.

– Тогда я лучше подожду тебя снаружи, – я отступила на шаг, а девушка раздраженно вздохнула.

– Что значит – снаружи? Разве ты за этим со мной пошла? Ну не упрямься. Сперва не надеваешь куртку на ветру, потом отказываешься снять шарф там, где уже нет ветра. Идем.

И она вновь потянула за собой, ловким и незаметным движением скинув с моей головы капюшон.

– Ой! – охнула Ирэн. Глаза аркиса расширились.

– Какая безвкусица, – раздалось позади от одной из посетительниц, которая тоже намеревалась пройти через арку.

– Дурной вкус, – поддакнула ее приятельница.

Я покраснела, но сцепила зубы и расправила плечи.

– Прошу прощения, – обратился аркис, – но ваша подруга не может в таком виде…

– Ах, перестаньте! – властным взмахом руки оборвала его Ирэн, а затем обернулась к возмущенным женщинам: – Ужасно неудачный эксперимент в одном из городских салонов. Теперь мы спешим к Моринье, надеемся, он нас спасет.

Ее слова прозвучали словно некое волшебное заклинание: у аркиса губы снова разъехались в искусственной улыбке, а дамы заахали и закивали:

– Ах, какая досада! Запомните на будущее, никогда не экспериментируйте в салонах. Никогда! Доверяйте лицо и волосы только профессионалам.

Ирэн обворожительно улыбнулась, поблагодарила и быстро-быстро потащила меня вперед, выговаривая на ходу:

– Что же ты не рассказала? Кто это сделал?

– Не знаю, – отвечала я, едва поспевая за девушкой. – Не увидела.

– Наверняка кто-то из группы. Позавидовали! Сперва Нейтон назначил тебя своей заменой в экспедиции, потом Трен за тебя подрался. Ничего, мы их вычислим и отомстим. Еще и Нейтону пожалуемся.

– Не нужно, Ирэн.

– Чего не нужно? – она бросила удивленный взгляд через плечо.

– Разве стоит обращать внимание на их злость? Они только себя ею травят.

– Прощаешь? – изумилась Ирэн. – Ну вот поэтому они тебя и изводят.

Она, конечно, была права, но для меня подобная жизненная позиция сформировалась уже давно и служила своеобразной защитой. Еще в детском приюте не выходило в полной мере постоять за себя, у меня не хватало на это ненависти и отчаянной злобы, я не испытывала радости, причиняя боль другим, мне становилось плохо от жестокости и возможности впустить ее в себя. Спасение заключалось в том, чтобы стать достаточно странной. Оказалось, если реагировать на чужие поступки не так, как люди к этому привыкли, то постепенно обретешь славу ненормальной, и тебя начнут сторониться. Подобные проявления моего характера в итоге сослужили свою службу, а неадекватность, как ее называли, стала второй натурой.

– Мелочные девицы! – вновь возмутилась Ирэн. Вот она реагировала адекватно, как положено и принято. Злилась в ответ на чужую злобу. – Все, пришли. Нам сюда!

Ирэн втянула меня в теплое помещение, где умопомрачительно пахло духами и средствами для ухода, судя по окружающему интерьеру, за волосами.

Прямо от порога девушка властно заявила:

– Нам нужен мастер Моринье!

– Нет, Ирэн, – я попыталась вытянуть руку из ее крепкого захвата, моментально сообразив, какие в подобном салоне могут быть цены, – нет.

– Зоя! И снова не время для странностей!

– Не могу позволить себе здесь остаться.

– Брось, я заплачу.

– Нет!

– Да сегодня же день скидок! Все намного дешевле. Деньги пойдут на благотворительность, Зоя. Представь, что благодаря твоему посещению этого салона каким-то маленьким детям в приюте на ужин дадут вкусные конфеты. Ведь у тебя скоро будет повышенная стипендия, Нейтон уже назначил тебя собственным заместителем в экспедиции. И ты постепенно все мне отдашь. Просто поверь: кроме Моринье никто не справится вот с этим.

Она ткнула пальцем мне в лоб, но тут же отвлеклась на подбежавшую девушку в светло-бежевом платье и накрахмаленном переднике.

– Нам нужен мастер.

– Простите, но сегодня такой ажиотаж. Все расписано. Можем предложить вам…

– Не нужно! – Ирэн прервала ее, выставив вперед ладонь. – Я постоянный клиент и знаю всех ваших мастеров. Вас же, вероятно, наняли только сегодня по сдельной оплате из-за наплыва посетителей. Так вот, предлагаю позвать мастера, и если он сам скажет, что не может взяться, тогда мы согласимся на другого.

Девушка поклонилась и убежала, а я вновь поразилась тому, как Ирэн умеет разговаривать с разными людьми и легко добиваться желаемого.

– Вот увидишь, – девушка толкнула меня в бок, – он не сможет отказаться. Твои волосы в нынешнем состоянии – это настоящий вызов!

Мастер и правда не устоял перед искушением. А я в уме подсчитала, сколько нужно отдавать Ирэн каждый месяц, чтобы покрыть долг. И хотя ужасно хотелось сбежать, но ведь деньги и правда шли не на какое-то сиюминутное удовлетворение собственных желаний. Никогда прежде я не участвовала в благотворительных мероприятиях, однако раз уж довелось, то разве можно было из-за собственного страха лишить сладкого детей в приюте? Я сама знала: там каждая конфета на вес золота.

Процесс начался с использования на мне специальных растворителей, но ни один из них не взял краску.

– Вот же стойкая гадость! – пробормотала Ирэн, бросив взгляд в зеркало. Над ее чудесными мягкими волосами колдовала изящная девушка-помощница, укладывая в элегантную прическу. А мой взмыленный мастер отбросил прочь еще одну баночку с наверняка ужасно дорогим средством.

Мужчина, который совершенно не походил на работника такой воздушной сферы, как красота волос: высокий, с ярко выраженной мускулатурой и огромными ручищами, – положил широченные ладони на спинку моего кресла и крепко задумался. Ирэн уже завили половину локонов, когда он вдруг щелкнул пальцами прямо возле моего уха. Я вздрогнула, а пара помощниц подскочили на ноги и помчались выполнять громкое повеление: «Краску сюда! Живо! Мне нужна фиолетовая, оранжевая и зеленая!»

У них и такие есть?

Даже если в салоне этого не было, помощницы нашли и принесли в рекордный срок.

– Взгляните, – обратился Моринье к Ирэн, вероятно как к единственной, кто способен был оценить его замысел, – растворители рассчитаны на то, чтобы убирать неудачный оттенок или неправильно подобранную краску вначале, спустя недолгое время после нанесения, ведь если брать что-то посильней, можно повредить структуру и испортить волосы. Однако сама краска обладает стойкостью, поскольку проникает под чешуйки. Таким образом, раз дело не исправить растворителями, решим проблему смешением цветов. Если к зеленому оттенку примешать фиолетовый и оранжевый и по тому же принципу добавить два цвета, но в другой последовательности, к оранжевому и фиолетовому, то получим благородный рыже-коричневый. Мы добьемся для нее равномерного и однотонного окрашивания и более привычного красивого цвета.

– Зоя станет рыжей? – удивилась Ирэн.

– Именно. Для той части волос, что не окрашены и остаются светлыми, я подберу все тот же рыже-коричневый цвет. – Я чуточку сползла с кресла, но Моринье уверенно ухватил меня ручищей за плечо и подтянул обратно. – Не вижу иных вариантов.

– Мастер, – Ирэн приложила руку к груди, – вам я доверяю больше, чем себе. Действуйте, вы можете ее спасти.

Сама я ответить ничего не успела, поскольку меня мигом замотали под самое горло непромокаемой тканью и стали намыливать волосы удивительно пахнущим шампунем, а затем, просушив, принялись колдовать над прической. Моринье брал то один тюбик, то другой, я слышала лишь, как щелкают крышечки. Что-то наносилось на волосы, что-то втиралось в кожу головы, мне же приходилось молча изучать потолок и ждать окончательного приговора.

Ирэн закончила со своей прической гораздо раньше, расплатилась и сказала: «Ты же не против, если я прогуляюсь? Нужно приобрести одну вещь. Встретимся позже».

Я одобрительно помычала в ответ, не рискуя открывать рот. Ирэн изящно махнула рукой на прощание и исчезла за дверью салона, а меня ожидали томительные минуты, за которые я успела утратить надежду на преображение в обычного человека. Мастер не переставал с досадой цокать языком и бурчать себе под нос. Наверное, вызов, как его назвала Ирэн, оказался не по зубам даже настоящему профессионалу. Под конец, когда волосы вновь промыли и высушили, Моринье вооружился ножницами, а помощница опрокинула кресло в положение лежа. Мастер накинулся на доставившие ему столько хлопот пряди с таким остервенением, словно это был его личный враг, девушка же велела мне закрыть глаза и принялась наносить на ресницы какую-то вязкую массу.

– Готово! – меня умыли и вернули в положение сидя, после чего мужчина эффектным жестом стянул с меня накидку и крутанул кресло, развернув лицом к зеркалу. – Что скажете?

Весь салон внезапно замолк и воззрился с любопытством, которое потихоньку сменялось удивленным восхищением и даже восторгом. А я со священным ужасом ощупывала красиво уложенные, подстриженные локоны, объемные и разделенные косым пробором вверху, а внизу спадавшие волнами на грудь, и оценивала новый оттенок. Даже дернула себя за прядь, вообразив, будто на меня нацепили парик.

– Ну? – требовательно вопросил мастер.

– Это… это рыжая я, – ответила, осторожно поглаживая блестящий локон, нывший после ожесточенного дерганья.

– Этот цвет отлично оттеняет глаза, – уверенно заявил Моринье, – теперь стало видно, что они у вас зеленые, поскольку я взял на себя смелость подкрасить для выразительности и глубины взгляда ресницы. Прекраснейшее сочетание.

Ресницы и правда стали темнее и казались гуще.

Мастер приложил руку к сердцу и поклонился, ему же рукоплескал весь салон, видевший мой приход, а помощницы – даже стоя.

– Волшебник!

– Чудесник!

– Вы роскошны, мастер.

Моринье светился гордостью и важно поглядывал на восхищенных людей. Он справился с вызовом.

– Колдовство – мое призвание, красавицы, – выдал он, вероятно, коронную фразу, а затем снова вернулся ко мне.

– Итак, – ему пришлось пощелкать пальцами перед моим носом, привлекая внимание, поскольку я все еще сидела неподвижно и разглядывала себя. – Сегодня не мыть, не сушить, не красить непонятными красками. Эффект стойкий, продлится долго. Волосы будут отрастать, но впитавшийся в корни краситель позволит им не менять цвет. Возвращение прежнего оттенка также будет происходить постепенно, когда краситель начнет вымываться из чешуек. Вы в итоге обретете свой родной окрас, но это будет еще не скоро. Благодарю, что посетили наш салон.

Он приложил к груди руку, я заторможенно кивнула в ответ.

Меня вежливо довели до двери, и уже знакомая девушка в переднике сунула мне в руки записку и открыла дверь: «Ваша подруга передала. Она просит подождать ее в “Сэйкуэре”».

– Где? – Я продолжала держать ладонь на волосах, опасаясь, как бы ветер не испортил этот шедевр, позабыв, что в крытую галерею не доносится ни малейшего дуновения.

Девушка явно удивилась, что кто-то может не знать название, но взялась пояснить:

– «Сэйкуэр» – это ресторан, он здесь неподалеку. Впрочем, идемте, я вас провожу!

И она указала рукой направление, а сама последовала за мной. Я шла как в тумане и вдруг оказалась перед дверями, инкрустированными золотом, – по крайней мере, так казалось.

– Всего хорошего, – проговорила за спиной девушка, – не забудьте ваши вещи.

Мне на плечи накинули шарф, а поверх куртку, когда же я обернулась поблагодарить, то увидела лишь удаляющуюся спину проворной помощницы.

– Спасибо, – все же крикнула вдогонку, хотя она, вероятно, и не услышала, затерявшись среди гуляющих посетителей. Я обернулась и оказалась нос к носу с вежливо взирающим на меня работником «Сэйкуэра». Еще один вышколенный служащий, который на сей раз охранял вход в очень дорогой ресторан.

– Добрый день, – вежливо поздоровался он.

– У меня здесь встреча, – мигом оробела я.

– Вы уверены? – человек приподнял брови, а я опустила глаза в записку от Ирэн и кивнула.

– Мне нужен столик, – прочла, совсем растерявшись. Холодная вежливость служащего отдавала таким высокомерием, что я мигом начала жалеть о полнейшем неумении, как Ирэн, повелительно взмахнуть рукой и просто миновать это изваяние, отдаленно напоминающее человека.

– Одну минуту, – проговорил мужчина и исчез за дверьми, сквозь стекло в которых я заметила конторку. За ней стоял еще один человек в расшитой золотом ливрее. Они о чем-то заговорили, а затем оба вышли наружу. Второй невозмутимо обратился ко мне:

– Прошу прощения, но свободных столиков нет.

Это показалось мне странным, ведь сейчас было как раз то время, когда обед закончился, а ужин еще не наступил. Может, у них там все пьют чай?

Я машинально посмотрела на огромные окна, сквозь которые было отлично видно богато убранный зал, где даже на беглый взгляд нашлось по крайней мере пять свободных столов.

– Но… – начала я, собираясь указать на очевидную ошибку, однако мужчина быстро перебил:

– К нашему огромному сожалению, все столы забронированы. В ресторан «Сэйкуэр» приходят только исключительные клиенты, и они всегда договариваются о месте заранее.

– Жаль, – вздохнула я. Ирэн ведь придет сюда, а я не справилась даже с простейшим заданием занять столик. – Придется подождать подругу здесь.

Лицо мужчины стало недовольным.

– Как пожелаете, – холодно произнес он, – но не могли бы вы отойти от двери?

Оглядевшись, попыталась найти подходящее место, где встать, когда вдруг услышала сдавленный возглас.

Обернувшись, я увидела, что местный аркис указывает «золотой ливрее» на мой рукав, а тот меняется в лице, а затем неожиданно расцветает радушной улыбкой и кланяется почти до земли.

– Приношу свои извинения! Я понятия не имел, что ваша подруга пришла раньше и уже ожидает! Еще раз простите. Мы немедленно исправим эту оплошность.

Аркис распахнул дверь и поклонился, а второй мужчина широким жестом указал на двери, приглашая меня зайти в ресторан.

– Прошу вас за мной, – человек торопливо семенил рядом, то и дело указывая рукой направление, – десерт за счет заведения ввиду невероятно досадной ошибки.

Он остановился у круглого столика возле окна, где сидела красивая женщина, о возрасте которой сложно было судить по первого взгляду. Она обладала тем самым лоском, что впитался, казалось, в каждую черточку. У Ирэн он проявлялся в непоколебимой уверенности, а здесь – в спокойной отрешенности.

– Оснэ[10]10
  Оснэ – достойная, уважаемая. Почетное обращение к женщине в высшем обществе.


[Закрыть] тен Лоран, – с придыханием проговорил мужчина, а когда незнакомка повернула голову, мой взгляд приковало к изумительным золотым серьгам, выполненным в виде крыльев. Точь-в-точь как те очертания, что были на рукаве куртке, – к вам пришли.

Он низко поклонился, пока мы с женщиной удивленно рассматривали друг друга. Я, с трудом оторвавшись от украшений, изучала ее лицо, а она оглядывала мой наряд, наконец остановив пристальный взгляд на рукаве.

– Позвольте вашу одежду, – протянул руки мужчина, но я вцепилась в отвороты, испытав, вероятно, то самое чувство, что и арис Нейтон: будто среди бела дня у меня воруют сокровище. Для Нейтона это был дневник защитников, для меня – чужая куртка, которую необходимо вернуть.

– Отдайте, дорогая, – вдруг улыбнулась незнакомка, – поверьте, с Реем ваша вещь будет в полнейшей безопасности.

Я медленно разжала пальцы, поддавшись очарованию музыкального голоса, а мужчина ловко стянул куртку с моих плеч. Он пытался взять и мою вязаную накидку, но за неимением дарящей определенное чувство покоя вещи защитника я теперь вцепилась в шарф. Незнакомка с улыбкой кивнула «золотой ливрее» и произнесла:

– Благодарю, Рей, – после чего приглашающим жестом указала на стул напротив.

– Она не моя. – Я осталась стоять.

Изящно очерченные брови приподнялись.

– Я про куртку. Она не моя.

– Я догадалась, – улыбнулась женщина, – очень знакомая вещь. Как вас зовут?

– Зоя.

Она смотрела выжидающе, как обычно глядели на меня все при первом знакомстве, собираясь услышать полное имя, которого я не знала. Короткое «З», протяжное «О» и последнее «Я», а дальше название приюта, где выросла.

– Зоя Абриго.

– Абриго, – задумчиво протянула она, – как знакомо.

– Это название приюта, – поспешила ответить я, чтобы не ввести ее в заблуждение.

– Меня зовут Каролина тен Лоран, – видя, что я упорствую в нежелании сесть, она сама поднялась и протянула руку. Пришлось пожать изящную ладонь, попутно испугавшись по привычке, а не слишком ли у меня грязные руки.

– Значит, вы знакомы с моим сыном? С Арриеном. Я правильно поняла?

Ужасно разнервничавшись, настолько, что принялась пятиться, я помотала головой.

– Я ее не крала, честное слово.

Прежде нередко сталкивалась с предубеждением, будто приютские дети обязательно своруют, что плохо лежит. Вот и боялась всегда, как бы меня в очередной раз в этом не заподозрили.

– Конечно, нет. Он сам ее отдал. Хотела бы я посмотреть на того, кто решится украсть что-то у одного из моих сыновей.

И столько материнской гордости и любви прозвучало в ее голосе! Сразу подумалось, как это здорово, когда у тебя идеальные дети. И для них замечательно иметь столь чудесную мать. Настоящая поддержка и опора в любой жизненной ситуации, ведь, наверное, и защитникам иногда нужна помощь? Важно порой просто знать, что тебя кто-то по-настоящему и беззаветно любит, даже если он не рядом, даже если он когда-то любил. Вот она, настоящая магия, оберегающая на каждом шагу твоего непростого пути в этой жизни. Я видела детей, которые ожесточились, поскольку не верили, что нужны и любимы, а у меня всегда было это знание, оно придавало сил. Пускай я позабыла имена и место, откуда мы шли, но даже в страшных кошмарах о прошлом ощущала вокруг тонкие руки и хрупкую защиту тела, закрывшего мою спину, послужившего последним барьером перед превосходящей страшной силой. Меня любили, я была нужна и потому спаслась и спасаюсь до сих пор. В память о ней.

– Каролина! – Голос Ирэн вырвал меня из воспоминаний и заставил осознать, что продолжаю стоять перед матерью Арриена застывшим истуканом, отстраненно уставившись в пространство.

– Какая чудесная встреча! – Девушка налетела свежим вихрем, принеся запах холодного ветра. Щеки ее раскраснелись, но волосы оставались уложенными идеально. Пальто она отдала на входе, а под ним оказался элегантнейший наряд: розовый приталенный жакет и длинная белая юбка. А в руках какой-то сверток в подарочной бумаге, наверняка приобретенный в торговых рядах снаружи. Все с той же улыбкой на губах Ирэн повернулась ко мне, собираясь поздороваться с приятельницей Каролины, когда внезапно узнала в ней меня. Девушке ведь не довелось увидеть конечный результат мастера, она убежала из салона раньше.

– Зоя! Не может быть! Только взгляни на себя, как тебе идет эта прическа! Даже не сразу узнала, платье помогло.

– Так вы знакомы? – с легкой улыбкой уточнила Каролина.

– Мы учимся вместе.

– Это замечательно. Мы с вашей подругой тоже познакомились, и я буду счастлива, если вы обе присядете за мой столик.

В отличие от меня, Ирэн не заставила себя упрашивать. К нам уже спешили два симпатичных молодых человека в одежде, напоминавшей фраки с серебряной вышивкой. Один тотчас предложил третий стул, на который мне пришлось опуститься, а второй поставил в центр стола резной деревянный поднос лакированного дерева с прекрасным чайным сервизом из тончайшей керамики, а рядом водрузил целую корзину булочек. Среди них даже оказались мои любимые – только такие мне и доводилось пробовать в приюте: простые, без начинки, но присыпанные сахарной пудрой. Через секунду передо мной очутилось воздушное пирожное, и точно такие же принесли дамам.

– За счет заведения, – поклонился молодой человек, а Каролина ответила:

– Необычайно милый жест, передайте нашу благодарность.

Пока я рассматривала произведение кондитерского искусства, задаваясь вопросом, съедобны ли эти миниатюрные пагоды на вершине покрытого травой холма, подножие которого утопало в тумане из взбитых сливок, соседки принялись пить чай и беседовать.

Ирэн восторгалась организацией благотворительного базара, поразительной дешевизной товаров и восхищалась вежливым обхождением персонала в салонах, присоединившихся к мероприятию.

– Зою сегодня принял сам Моринье, а деньги пойдут в фонды обездоленных и в детские приюты.

– Вы тоже участвовали в благотворительности? – вовлекла меня в разговор Каролина. – Это по-настоящему широкий жест.

Я покраснела и промолчала, не найдясь с ответом.

– Ходят слухи о благотворительном бале, что вы устраиваете, – тут же поддержала разговор Ирэн.

– Всего лишь скромное мероприятие.

– Я слышала, состоится аукцион.

– Это хороший способ собрать больше средств в пользу нуждающихся.

– Мне бы очень хотелось внести собственный вклад. Пожалуйста, пускай мой лот тоже примет участие.

Ирэн эффектным жестом, как недавно мастер Моринье, сорвавший с меня накидку, потянула за ленточку, и под бумагой обнаружилась изящная статуэтка.

Каролина с восторгом взяла ее в руки.

– Ирэн, это ведь Нуэво Мундо!

– Я глазам не поверила, увидев новое творение в одной из лавок. Оказалось, ее держит дальняя родственница великого скульптора, и он специально для благотворительного базара создал и подарил ей эту статуэтку.

– Подобные поступки доказывают, что люди не очерствели, многие по-прежнему способны на широкие жесты. Но, Ирэн, почему ты отдаешь статуэтку мне? Ты сама должна принести ее на аукцион.

– Ах, Каролина! Я не смогу. К сожалению, отцу не удалось достать пригласительные билеты на ваш чудесный вечер, слишком много желающих. Разлетелись в мгновение ока!

– Ирэн, – женщина покачала головой, – по моему личному приглашению. Приходи непременно! Зоя, вас я тоже приглашаю.

Я мгновенно оторвала взгляд от пирожного.

– Спасибо, но не нужно меня приглашать.

– Зоя, – осуждающе посмотрела на меня Ирэн. В ее глазах было написано, что так не принято отвечать и подобными приглашениями не разбрасываются, я и сама это понимала, однако невозможно войти в совершенно чужой мир вот так, с наскока. Для этого недостаточно прически, нужны платье, манеры, а еще – какая-нибудь вещица от истинного мастера в своем деле, вроде неизвестного мне Мундо. Ирэн не понимала. Она бы с легкостью одолжила платье, приобрела еще одну вещицу для аукциона, пообещав, что расплачусь позже. Чудесная и идеальная девушка, взирающая на окружающее с уверенностью богатого человека, привыкшего, что все его желания можно удовлетворить. Как замечательно она впишется в любой бал, и как ей невдомек, что я не впишусь совершенно.

– Зоя, ведь аукцион – это возможность сделать еще одно доброе дело, – продолжала меж тем Ирэн.

Я молча стянула с шеи шарф – единственное, что у меня было, и под удивленными взглядами собеседниц положила его на стол рядом со статуэткой.

– Назови его даром от неизвестного мастера, пускай будет вклад в доброе дело, но сама я не пойду.

Ирэн захлопала глазами, не ожидая от меня столь грубого отпора, а я взглянула на Каролину, полагая, что она тоже обидится.

Женщина улыбнулась.

– Какая необычная комбинация – шарф и капюшон. Ручная работа?

– Зоя сама вяжет, – ответила за меня Ирэн, поспешно поднося к губам чашку в попытке скрыть растерянность и разочарование, сквозившие в каждом жесте.

– Благодарю, – Каролина кивнула спокойно и без малейшего укора, принимая мой дерзкий ответ. Вероятно, шарф даже не увидит аукциона, но в адресованном мне наклоне головы проявлялась хорошо знакомая мягкость. Примерно так же ее сын брал и подносил к губам мою руку, после того как я отказалась от любой его помощи, а ему пришлось вытаскивать меня из колючих кустов.

– Доброго дня, – прозвучал вдруг за спиной голос, об обладателе которого я только что думала.

– Арриен! – просияла улыбкой Каролина.

– Я приехал забрать тебя, – ответил ей защитник, которого я не видела, опасаясь повернуть голову.

– А у нас собралась чудесная компания! Ирэн и ее подруга Зоя. Не хочешь выпить с нами чаю, прежде чем мы уедем?

– С удовольствием.

И пока служащий ресторана бежал к нам с еще одним стулом, Арриен наклонился и поцеловал протянутую Ирэн руку, улыбнувшись зардевшейся девушке, потом повернулся ко мне, а я совершенно машинально спрятала ладони за спину, как и при первой встрече. Не то чтобы нарочно, просто это получилось само собой, не столько из-за смущения, сколько от воспоминаний о воздействии последнего поцелуя. Однако защитник и мне улыбнулся совершенно естественно, будто не заметил, и поклонился, как в кабинете Нейтона.

Снова завязался неспешный разговор, а я, разнервничавшись, сломала пагоду. Крыша хрустнула, и одна из колонн упала на сладкую траву. Поспешно подцепив половину крыши на маленькую вилочку, я поднесла ее к губам и ахнула, привлекая к себе все взгляды. Покраснев, смущенно пробормотала:

– Тут даже с внутренней стороны черепица.

Каролина и Ирэн машинально опустили глаза на свои пирожные, Арриен посмотрел на меня. С обычным невозмутимым выражением, но мне показалось, будто в уголках его губ затаилась улыбка.

– Действительно. Как искусно! – пробормотала Каролина.

– Повар настоящий волшебник, – поддержала Ирэн.

Разговор снова потек неспешно, а я старалась больше молчать и съела, не заметив, все вкуснейшее пирожное. Кажется, в жизни не пробовала ничего лучше, если не считать любимых булочек, которые в приюте пеклись лишь по праздникам. Я все-таки утянула одну из корзины и откусила.

– Ох! – вновь не удержалась я и поспешно прижала пальцы к губам.

– Что там? – тут же спросила Каролина, переведя взгляд на булочки.

– Настоящая черепица в тесте? – пошутила Ирэн.

– Мм, – я покачала головой. – Просто…

– Просто? – девушка тоже потянулась за булочкой и принялась вертеть ее в руках.

– Просто вкусно.

Намного вкуснее, чем те, что я пробовала прежде. Они таяли на языке, оставляя сладкое послевкусие пудры, словно были сделаны не из теста, а из настоящего сахарного облака. Я воображала себе в детстве, будто облака сделаны из сахара.

Теперь уже моим словам улыбнулись все, а разговор тут же перескочил на сладости.

Когда вкуснейший ароматный чай в моей чашке закончился, а булочка окончательно истаяла во рту, настало время уходить. Вот только совсем не хотелось. Я вдруг осознала, что расслабилась в приятной обстановке, слушая неторопливую беседу на отвлеченные темы, в которую никто меня насильно не втягивал. Когда Арриен что-то рассказывал или добавлял к чужим словам, голос его звучал умиротворяюще и приятно. Он обволакивал и дурманил сознание, даря ложное ощущение счастья, пока в конце концов меня не оглушило пониманием, что, подобно Ирэн, я начинаю впадать в транс. Сижу, радуюсь, наслаждаюсь сладким вкусом на языке, звучанием расслабляющего тембра, хотя не имею на этого никакого морального права.

Я поспешно поднялась. Ирэн и Каролина вскинули головы, а защитник отложил салфетку и поднялся следом. Сперва я испугалась, будто он вновь предложит меня проводить, и лишь потом сообразила, что это очередное проявление хорошего воспитания.

– Зоя? – удивленно спросила подруга. – Ты куда?

Последний час я сидела тихо и не компрометировала никого необычными выходками, так что Ирэн успела расслабиться.

– Мне пора, – поспешила сказать я, пока соблазн дождаться, когда засобираются Каролина или Арриен, вновь не взял верх.

– Нейтон тебя отпустил, ты свободна вечером.

– Просто уже темнеет.

Собеседники посмотрели в окно, где золотистые лучи солнца проникали сквозь стеклянную крышу и падали в огромные окна ресторана. До заката оставалось не меньше двух часов. Ирэн выразительно подняла брови.