Текст книги "Жизнь на каблуках"

Перед тем как, виляя бедрами, выйти из гримерной, Алиса взглянула на меня с красноречивой усмешкой – мол, что я тебе говорила? Мне показалось, что в ее глазах мелькнуло плохо скрываемое торжество. И только тогда до меня дошло, что Алиса втайне радовалась моему падению в тот мир, где красивые девушки в кожаных мини-платьях с неестественно бодрой улыбкой отдаются обладателям тугих кошельков за несколько сот американских рублей. Ее с самого начала раздражали моя оптимистичная вера в сытое будущее, и моя наивность, и моя свежесть, и мой восторг. И она обрадовалась, увидев мой затравленный взгляд. Именно для того, чтобы насладиться моим смущением и испугом, она и рассказала всю эту душещипательную историю об экстремальном способе выживания в лучшем эротическом клубе Москвы.

– Самир, я только глаза получше подведу и приду, хорошо? – улыбнулась я. Зачем я стараюсь тянуть время, какая разница, когда случится то, что напророчила стерва Алиса, – прямо сейчас или через пять минут?

– У тебя все в порядке с глазами, – не сдавался он, – идем, клиент уже ждет свой мартини.

– Ну как вы не понимаете, это же мой самый первый день, мне хочется быть лучше всех официанток. – Я с утроенным старанием изображала полную энтузиазма идиотку. И, должно быть, неплохо справилась с ролью, потому что управляющий, спрятав в усах усмешку, сказал:

– Ладно, загляну через две минуты. Две минуты, поняла, красавица? Время пошло.

Когда он вышел, я лихорадочно заметалась по гримерке. Что делать, что делать?! Подбежала к двери, выглянула в коридор. Возле тяжелой бархатной портьеры, отделяющей гримерные от зала, толпилась группа девушек в одинаковых серебряных шортах. Одна из них обернулась на звук открываемой двери, увидела меня и принялась что-то с ухмылкой рассказывать своим длинноногим коллегам. До меня долетели слова «Светлячок» и «пятый размер». Девушки рассмеялись.

В отчаянии я захлопнула дверь. Черт побери, Алиса права. Я нахожусь в этом заведении не больше двух часов, а уже успела превратиться в посмешище. Через две минуты за мной придет Самир. Я взглянула в зеркало. Глаза горят, волосы всклокочены, на носу сияет прыщ! Куда же я с такими данными полезла? Почему не могла сообразить самостоятельно, что прыщавых стриптизерок не бывает?! Но откуда мне было знать, что так оно получится. Я-то думала, что меня отправят в салон красоты, потом на занятия к хореографу и только потом выпустят к святая святых – шесту. Хоть из окна бросайся. Я подошла к окну. Слишком низко для попытки суицида. Только ноги переломаю, вот все посмеются! А может быть…

Я распахнула окно и выглянула вниз.

Ситуация такова. Третий этаж. Окна гримерной выходят на задний двор. Совсем недалеко от окна – на расстоянии вытянутой руки – обледеневшая пожарная лестница. На мне – алые трусики-стринг, невесомая прозрачная мини-юбка и туфли на огромных каблуках, которые к тому же мне безнадежно велики. В шкафчике номер четыре, запертом на ключ, лежит моя одежда – слегка помятая белая блуза и джинсы. Цигейковая шуба осталась в кабинете управляющего. Через две минуты за мной придет Самир. Он не будет больше ждать и вряд ли еще раз позволит мне остаться в гримерной одной. Одна минута уже прошла. За минуту я не успею надеть блузку и джинсы – это точно. На дворе – ранняя осень, но холодно так, словно зима с беспринципностью дальних провинциальных родственников решила нагрянуть в Москву пораньше. Зима такая же, как и я, – мы с нею обе здесь непрошеные гостьи.

Стоп. Долой лирику. Стоит ли пробовать вариант с бегством из окна? Что со мной сделают, если поймают? И далеко ли мне удастся убежать в полуголом виде? Я беспомощно оглянулась по сторонам.

На спинке Алисиного стула висела роскошная норковая шуба. Мой любимый фасон – а-ля восточный халат. Нежная, невесомая, запредельно дорогая.

Глава 3

Словно какая-то неведомая сила толкала меня в спину, нашептывая – вперед! вперед! Я храбро перешагнула через подоконник и ногой нашарила ступеньку пожарной лестницы. Черт, как же неудобно исполнять подобные акробатические этюды в туфлях с десятисантиметровыми каблучищами! Хорошо еще, что я с ранней юности люблю каблуки и чувствую себя на них довольно уверенно.

Обжигающе холодный ветер с изворотливостью опытного соблазнителя забирался под шубу. Я понимала, что движения мои должны быть медленными, осторожными и продуманными. Обратного пути нет, мосты сожжены. Я украла Алисину шубу, а это больше чем просто побег. Всего три часа новой московской жизни – а уже такой прогресс! Стала жертвой ограбления в метро, устроилась работать проституткой, сама о том не подозревая, и совершила преступление – кражу.

И вот я уже стою на лестнице и держусь мгновенно окоченевшими руками за верхнюю перекладину. Надо сказать, получилось у меня довольно ловко, словно я обладала солидным опытом покидания сомнительных заведений таким вот экстравагантным способом. Подумав, я протянула руку и захлопнула окно – пусть Самир решит, что, не дождавшись его, я вышла в коридор. Таким образом я выиграю несколько минут.

Холодный металл обжигал ладони. Я приготовилась осторожно ползти по лестнице вниз, но не успела сделать ни шагу. Дверь гримерной распахнулась – я слышала это так отчетливо, словно все еще находилась именно там. По полу простучали каблучки – я поняла, что Алиса вернулась со сцены. Сейчас она обнаружит пропажу шубы. И поднимет крик. Сейчас… Сейчас…

Алиса походила по комнате, остановилась, потом походила еще. Присела на скрипящий стул. Наверное, в зеркало смотрит, на личико свое ненаглядное – не без сарказма подумала я. Я замерла, вжалась в лестницу, я боялась ползти вниз. Если я так хорошо слышу, что делает в гримерной Алиса, значит, и ей будут слышны мои телодвижения. Почему она до сих пор не заметила отсутствие своей любимой шубы?

Наверное, я обладаю скрытыми экстрасенсорными способностями. Потому что не успела я об этом подумать, как над моей головой раздался крик:

– Самир!!! Моя шуба!!!

Я вздохнула и переползла на несколько ступенек вниз. Ретироваться под звуки набирающего обороты скандала куда проще, чем воевать с металлической гремящей лестницей в полной тишине. Я услышала, как дверь гримерной распахнулась, услышала топот мужских ботинок – наверное, то были модные «казаки» Самира. Приглушенный голос, несомненно, принадлежал управляющему.

– Успокойся, дура, – сказал Самир, – чего разоралась? Где Варвара?

– Она смылась! – визжала Алиса. – Сбежала! И шубу мою прихватила, уголовница! Предупреди охрану, она же не могла уйти далеко!

– Куда она могла сбежать? Ты ненормальная. Наверное, в туалет захотела или в зал вышла.

– Ага, в моей шубе?! Что она, без шубы не могла поссать сходить?!

– Заткнись. Девчонка первый день работает. Наверное, постеснялась голой в коридор выходить, а одеваться поленилась. Вот и накинула твою шубу.

Неожиданно меня разобрал смех, и это было совсем некстати. Представьте себе полуголую девицу в развевающейся на ветру расстегнутой шубе, висящую на пожарной лестнице в трех метрах от земли. Волосы ее растрепаны, косметика поплыла, а эта дура сотрясается от беззвучного хохота. Молодец Самир! Его версия мне определенно пришлась по душе. По крайней мере, на ее разработку уйдет минут пять, за это время я успею выбежать на улицу и остановить такси. Правда, чем я буду расплачиваться? И куда поеду? Учитывая, что Самиру известно мое настоящее имя, город, откуда я приехала, и название ансамбля, в котором я танцевала несколько лет? Но все эти вопросы были второстепенными. Чтобы приступить к их обдумыванию, я должна была как минимум отсюда убежать.

Я ускорилась. Мне уже не было слышно, о чем именно говорят в гримерной Самир с Алисой. Я напряженно всматривалась в темноту, пытаясь решить: куда бежать? До земли оставалось всего несколько ступенек. И в тот момент, когда я уже приготовилась, сгруппировавшись, спрыгнуть вниз, над моей головой распахнулось окно.

– Говорю тебе, она же наверняка там! – услышала я визгливый Алисин голос. – Через окно смыться решила в шубе моей.

Я втянула голову в плечи и прижалась к ступенькам. Хорошо, что лестница не освещалась. Они не должны были меня заметить.

– Я сейчас охране сообщу, – объявил Самир, – в любом случае никуда она не денется. А ты все-таки посмотри в туалете.

Голоса стихли. На всякий случай я выждала еще несколько секунд, а потом, мысленно перекрестившись, спрыгнула на землю и опрометью бросилась прочь.

Вы думаете, это так легко – остановить такси, если на тебе шикарная шуба и алые лаковые туфли? Я без проблем добралась до ближайшей оживленной улицы, которой оказалось какое-то шумное шоссе. Встала на обочине и подняла руку. Но вожделенные желтые машины с шашечками почему-то проезжали мимо меня, несмотря на то что были пусты. Через несколько минут я начала нервничать. В конце концов, от клуба я ушла недалеко, возможно, меня будут искать, не исключено, что охранники доберутся и до этого шоссе. А я никак не могу уехать.

Когда возле меня притормозила машина – темно-вишневый новенький «Сааб», я была готова расцеловать водителя – хмурого кавказца, с любопытством взглянувшего на меня из-под густых, с легкой проседью, бровей.

– Мне надо уехать отсюда. Побыстрее! – Замерзшие губы отказывались слушаться.

– Сто пятьдесят, – равнодушно бросил он.

– Я вам потом все объясню. – Я нырнула в спасительно теплый салон. – Умоляю, поехали.

– Сто пятьдесят на всю ночь, – уточнил он, – а то знаю я вас, пару часиков поработаете – и до свидания. И учти, я люблю анальный секс.

Я даже вспотела, когда поняла, что он имеет в виду. Странное это ощущение – губы посинели от холода, пальцы превратились в ледышки, а на спине танцуют струйки пота.

– Но я не проститутка! Мне просто надо уехать! Вы не понимаете, меня ограбили! За мной гонятся. – Я сама понимала, насколько неправдоподобно звучат мои слова. Девушка в шубе и алых открытых туфельках на босу ногу, ярко накрашенная, без сумочки, ловит машину поздним вечером на оживленном шоссе. Ну что еще он мог подумать?

Он вздохнул, перегнулся через меня, открыл дверцу «Сааба» с моей стороны и спокойно сказал:

– Проваливай, дешевка. Еще истеричек мне не хватало! Истеричка у меня жена.

Я выбралась из машины и растерянно огляделась по сторонам. Больше всего на свете мне в тот момент хотелось оказаться в теткиной пропахшей борщами и консервированными соленьями квартире. Залезть в облупленную ванну, наполненную горячей водой, закрыть глаза. И чтобы на табуреточке возле ванны стояла чашка дымящегося кофе и бутерброд с маслом и сыром. Мне всегда нравилось в ванной есть – такая вот странная привычка с детства. Тетка меня за это почему-то ругала – хотя я не понимаю, что в этой странности плохого? Так вот, я бы наворачивала бутербродик и расслабленно мечтала о том, как когда-нибудь приеду в Москву и стану известной танцовщицей. И будет у меня нежно-розовый, как у Барби, лимузин и два телохранителя за спиною. Я буду взрослая и шикарная, счастливая, красивая, шальная.

И вот я, взрослая и красивая, в шикарной норковой шубе, которая не принесла мне счастья, скорее наоборот, в туфлях с открытыми пальчиками, стояла посреди незнакомого мне равнодушного зимнего города и не знала, что делать. Стоило мне подумать о толстом бутерброде с сыром, как желудок ворчливо потребовал своего. Я вспомнила, что последний раз ела в поезде. Классический завтрак путешественника, которым снабдила меня заботливая тетка, – вареная картофелина, соленые огурчики и шоколадная конфета.

– Эй, девчонка, прыгай сюда! – Взвизгнув тормозами, передо мной остановилась заляпанная грязью «девятка». За рулем – молодой улыбчивый парень в немодной кожаной кепке, на заднем сиденье еще двое. И все, смеясь, смотрят на меня.

– Извините, – пробормотала я, отступая на несколько шагов.

– Замерзла небось! – посочувствовал он. – Ну иди к нам, дорогая! Мы тебя накормим!

– И напоим! – Мужчина, сидевший за спиной водителя, продемонстрировал мне початую бутылку водки.

– Не боись, все по высшему разряду. И хата у нас своя есть. И заплатим, не обидим.

Я молча развернулась и пошла прочь, в темные дворы. Оставаться на освещенном шоссе опасно, я слишком заметна.

И похоже, в этом городе мне никто не станет бескорыстно помогать.

Замерзла я так, что перестала чувствовать собственные ноги. Зубы отбивали чечетку, меня колотило, а вокруг были незнакомые темные дворы, чужие дома.

Я вошла в первый попавшийся подъезд – там хотя бы должна быть батарея. Погреюсь, обдумаю все спокойно. Светлый чистый подъезд встретил меня спасительным теплом. Но радость моя оказалась преждевременной: не успела я осмотреться по сторонам, как на меня, точно бойцовский петух на чужака, налетела воинственно настроенная консьержка.

– Вали отсюда, прошмандовка! – с ходу начала она, даже не попытавшись разобраться, почему красиво одетая девушка оказалась в чужом подъезде в таком виде.

Бойкая старушенция – синькой крашенные волосы, белесые маленькие глазки, крепко сжатые кулачки в пигментных пятнах.

– Но я вовсе не…

– Здесь приличный подъезд, а не общественный туалет, – перебила она. – Проваливай, пока я милицию не позвала!

– Мне бы только погреться…

– В другом месте грейся, шалава! – отрезала вредная бабка, и я поняла, что спорить с ней бесполезно. Лучше попытать счастья в другом подъезде.

Но агрессивно настроенные консьержки, будто клонированные с синеволосой вредной бабки, поджидали меня в каждом подъезде, в который я заходила в поисках тепла. Может быть, их по этому принципу набирают на работу? Так, ваши волосы крашены синькой, вы лаете, как злобный бродячий пес, вы бессердечны и умеете тупо настоять на своем, не желая выслушивать разумные аргументы? О’кей, вы нам подходите, будете работать консьержкой.

Толкая дверь очередного подъезда, я действовала машинально, не рассчитывая на удачу. Как же подпрыгнуло мое сердце, когда я увидела, что будка охранницы пуста! Дверь открыта, в стеклянной будочке горит свет, на столе лежат очки в пластмассовой оправе и газета. А самой бабки нет! Наверное, в туалет вышла. Опрометью я бросилась по лестнице вверх. Откуда только силы взялись? Остановилась я только на площадке между четвертым и пятым этажом. Села на корточки, пытаясь успокоить разбушевавшееся дыхание, замерла. Вот, еще один барьер взят. Я не замерзну на улице, не отморожу ноги.

Несмотря на то что в подъезде было относительно тепло, я никак не могла согреться. В конце концов я решила, что сидеть на корточках в ожидании появления очередной синеволосой гарпии, которая с позором выставит меня вон, глупо. Никаких других перспектив я не видела. Поэтому решила выжать из этого подъезда по максимуму – хотя бы согреться. Я поднялась с пола, потрясла затекшими ногами, привычно размяла руки. Что может согреть лучше танца? К тому же это единственное, что я умею делать.

Танцевала, как ни странно, с удовольствием. Может быть, окончательно сошла с ума? Придерживаясь одной рукой за высокий подоконник, чтобы не потерять равновесие, я весело взмахивала ногами. Взмах, поворот, зажигательное вращение бедрами, еще взмах, руки вскинуть вверх, на манер танцовщицы фламенко. Танец – это волшебство, танцующему все нипочем. И вот мне уже жарко (жаль, что нельзя скинуть шубу, в мои планы не входит стриптиз), и на моем лице цветет улыбка – вы никогда не замечали, что почти все танцовщики лучезарно улыбаются во время своих выступлений? И это не та неестественная улыбочка, которой одаривают зрителя культуристы, нет, наша улыбка солнечная, и идет она от самого сердца. Взмах ногой, шаг вперед, плечи отводим назад. Какая чудесная импровизация, нечто в латиноамериканском стиле, под музыку, которая была слышна только мне.

И я настолько увлеклась этой музыкой, звучащей внутри, что не заметила, как у меня появился изумленный зритель. И опомнилась, только когда он окликнул меня:

– Девушка! Что это вы тут делаете?!

Я остановилась как вкопанная. Так, наверное, чувствует себя злостный прогульщик, пойманный строгим учителем математики на заднем дворе школы с дымящейся сигаретой в руке.

Обреченно вздохнув, я плотнее запахнула шубу, обернулась и не смогла сдержать возгласа изумления. Передо мной стояло странное существо неопределенного пола. Откуда мне, провинциальной девчонке, было тогда знать, как выглядят люди с нетрадиционной сексуальной ориентацией? Нет, конечно, телевизор я смотрела и газеты почитывала… Но все равно растерялась.

Скорее всего, существо, привлеченное моим странным танцем, являлось мужчиной. О его принадлежности к сильному полу свидетельствовал довольно высокий рост и рыжеватая щетина на щеках. Однако его слегка выпуклые глаза бутылочно-зеленого цвета были едва заметно (но заметно все-таки!) подкрашены, вещи, в которые существо было одето, вполне могли принадлежать какой-нибудь искушенной кокетке. Облегающие джинсы с ярко-красной вышивкой, белая футболочка с изображением Микки Мауса на груди, золотые тапочки на небольших каблуках.

– Ой! – Я зажала ладошкой рот. Все неизвестное пугает.

– Кто вы? – требовательно поинтересовалось существо.

– Меня зовут Варвара, – честно ответила я.

– Вилли, – жеманно представился он (она? оно?!). – И что же вы тут пытаетесь изобразить?

Я решила не юлить и ответить честно. Да и не было у меня заранее припасенной убедительной лжи. Это существо в смешных золотых тапочках по крайней мере пожелало наладить со мной контакт. Кто знает, вдруг моя слезная история его разжалобит, и оно поможет мне добраться до вокзала и даже одолжит денег на обратный билет?

– Все равно вы мне не поверите, – устало вздохнула я, – но меня ограбили. Я в Москве первый день. Идти мне некуда. Денег нет. Даже одежды нет. – Я старалась говорить легкомысленно, но голос предательски дрожал от жалости к самой себе. – И я не знаю, что делать. А в ваш подъезд зашла, чтобы согреться. Если помешала, можете позвать консьержку. Она меня съест.

– Любопытная история. – Он неуверенно улыбнулся. Все же это был мужчина, такой низкий голос едва ли мог принадлежать даме. – Интересно получается. Вас ограбили, даже одежду сняли. А шубка осталась при вас. Избирательные воры, не находите ли?

– На самом деле все гораздо сложнее. – Я почувствовала, как к лицу приливает свекольный румянец. – Эту шубу я украла… Но, конечно, собираюсь ее вернуть.

– У меня сейчас голова от ваших путаных объяснений закружится. Вот что, если хотите, могу предложить вам чай. А там разберемся.

– За чай большое спасибо, – улыбнулась я, – только прошу учесть, что интимных услуг я не оказываю.

Он посмотрел на меня как-то странно, и я поняла, что сморозила глупость. К тому моменту я уже догадалась, что передо мной человек, для которого женщина сексуальным объектом отнюдь не является.

– А мне и не надо. Ладно, проходите… Как вас там? Варвара? Необычное имя.

Он впустил меня в прихожую. В квартире существа душно пахло восточными благовониями. Признаюсь, я немного оробела. Никогда раньше мне не приходилось бывать в таких стильно обставленных квартирах. В моем городе все квартирки выглядели одинаково – на стене с вытертыми обоями висел ковер веселенькой расцветки, в стареньком серванте гордо поблескивал хрусталь (на худой конец, стояла деревянная посуда в стиле «хохлома»). Стены в квартире жеманного Вилли были выкрашены в хирургически-белый цвет, паркет же был черным. Белые шторы и черная мебель. Белая ваза, а в ней – засушенные черные розы. Черная деревянная кошка в углу. По черному низенькому дивану хаотично разбросаны белые подушки. И только плакаты, висящие на стенах, несколько выбивались из общей цветовой гаммы. На них был изображен хозяин квартиры с микрофоном в руке.

Вилли перехватил мой взгляд и не без гордости пояснил:

– Да, это я. Я эстрадный певец. Меня зовут Вилли Федоркин. Может быть, слышали?

Я никогда о Вилли Федоркине не слышала, но в его вопросе было столько требовательной надежды, что я, нахмурившись, ответила:

– Да, кажется, слышала что-то такое.

– Правда? – Он трогательно обрадовался. – Да вы раздевайтесь, раздевайтесь.

– Понимаете, под шубой у меня действительно ничего нет, – смущенно кашлянула я, – сейчас я вам все объясню.

– Ну, вы, похоже, и попали в историю. Ладно, сейчас дам вам что-нибудь.

Он скрылся в комнате и появился через несколько минут с длинной розовой футболкой в руках:

– Вот все, что смог найти. Можете в ванной переодеться. А я пока сделаю чай. Вы какой предпочитаете, черный или зеленый?

– Предпочитаю горячий, – рассмеялась я, не веря своему счастью. Все-таки есть и в Москве настроенные на сочувствие люди! Он так безоговорочно поверил моей бредовой истории. Он не сомневаясь впустил меня в свой дом. А вдруг у меня под шубой пистолет спрятан? Заткнут за резинку чулка, как у роковых ослепительных убийц из эротических триллеров? Ну да, Варвара, размечталась. Не тянешь ты, милая, на роковую стерву с пистолетом в чулках, никак не тянешь. Да и чулок, если уж на то пошло, на тебе нет.

Я удалилась в ванную, чтобы переодеться. Что это была за ванная! Просто музей косметического искусства! Я насчитала шестьдесят три парфюмерных флакончика, а потом просто сбилась со счету. Вот бы все это богатство принадлежало мне!

– Варвара! Скоро ты там? – занервничал гордый обладатель душистых сокровищ.

– Иду, уже иду, – успокоила я его.

Футболка доставала мне до колен, как будто она принадлежала какому-то великану или капитану сборной страны по баскетболу.

Вилли Федоркин ждал меня в черно-белой гостиной. На черно-белом журнальном столике, являющем собой знак «инь-ян», уже дымился пахнущий жасмином чай. К чаю он подал тарелочку с кривовато нарезанной колбасой, шоколадное печенье в вазочке и блюдечко с фисташками.

– Больше ничего нет, – смутился он, – я соблюдаю диету.

Я насмешливо на него взглянула. На мой взгляд, данному экземпляру не помешало бы набрать пару килограммчиков.

– И не надо иронизировать, – обиделся он, – моя профессия обязывает следить за собой. Вы знаете, что камера полнит на восемь килограмм? Но это сейчас неважно. Варя, мне все же хотелось бы выслушать вашу историю. И если можно, не врите.

Мужественно справившись с искушением наброситься на вкусно пахнущую колбасу, я интеллигентно стянула пару орешков и приступила к рассказу. По мере того как мое повествование набирало обороты, лицо Вилли вытягивалось. Я решила, что его дружелюбие заслуживает моей честности. Не стала привирать и приукрашивать. Просто рассказала все как есть. И про кражу шубы упомянуть не забыла. Когда я закончила, Вилли не проронил ни слова. Воспользовавшись затянувшейся паузой, я все же рискнула взять с тарелки несколько кусков колбасы. Бог мой, как же вкусно! Такое впечатление, что я не ела неделю. Или это колбаса у него какая-то особенная, дурманящая?

– Шубу надо вернуть, – наконец сказал он, – если шуба вернется в клуб, то у них не будет никаких к вам претензий. И вы сможете остаться в Москве, не волнуясь о том, что вас будут искать.

– Как же я останусь в Москве? – всплеснула руками я. – Мне жить негде. И денег у меня нет… Да ты и сам все знаешь… То есть вы.

– Думаю, можем перейти на «ты». Раз уж ты сидишь в моей квартире голая, – усмехнулся он. – Денег дать я тебе не могу, у самого мало. А вот помочь с работой… – Вилли задумчиво на меня посмотрел.

– Проституткой я работать не буду! – перепугалась я. Не понравился мне этот пристальный взгляд, ох как не понравился.

– А кто тебе это предлагает? – изумился он. – Я, как ты уже знаешь, певец. Пока не известный, но у меня очень хороший продюсер. Олег Токарев. Толковый мужик, он собирается меня раскрутить. Мы уже сняли первый клип и много колесим с гастролями по стране. Это наш основной хлеб. Конечно, пока ничего серьезного. Концерты в полупустых провинциальных ДК. Но на жизнь хватает. А зимой мы даже собираемся в Европу. Выступать перед нашими эмигрантами. В Лондон, Мюнхен, Париж…

– Париж… – мечтательным эхом прошелестела я.

– Так вот, мы давно подумываем о том, чтобы взять в группу танцовщицу. А лучше двух. Знаешь, девушку на подтанцовках. Которая плясала бы на заднем плане, пока я пою.

– Да знаю я, что такое девушка на подтанцовках, – усмехнулась я. – Ты это серьезно? Я была примой в нашем ансамбле.

– Видел я твой танец в подъезде. Знаешь, мне понравилось. Есть в тебе что-то, Варя. Какой-то огонь. Конечно, технику надо отточить, но природной грациозности научить невозможно. А это в тебе есть… Короче, не хочешь поработать с нами? К тому же у тебя такая необычная судьба, на этом можно было бы рекламу в свое время сделать.

Мое сердце заколотилось, точно пойманный голубь в грубых ладонях. Так всегда бывало, когда я предчувствовала победу.

– Ты еще спрашиваешь! Конечно, хочу!

– Платить много мы тебе не сможем. Двести долларов для начала, потом посмотрим.

– В неделю? – наивно уточнила я.

Вилли Федоркин посмотрел на меня так, словно я потребовала обеспечить меня личным авто с шофером-блондином, мобильным телефоном и золотой кредитной карточкой «Виза».

– В месяц. Я поговорю с Олегом, моим продюсером, и первую зарплату тебе дадут авансом. На эти деньги сможешь снять жилье… Кстати, насчет квартиры. У меня есть одна шапочная знакомая, манекенщица. Так вот, ей не по карману снимать жилье одной. И она ищет компаньонку. Думаю, ты бы ей подошла.

Я потрясенно молчала.

– Так что ты обо всем этом думаешь, Варя?

– У меня просто слов нет! Знаешь, кажется, я опять начинаю верить в везение!