Текст книги "Свадьба на выбор, или Женихи в ассортименте"

ГЛАВА 3

– Я решила остепениться, – Ярослава неспешно расправила на коленях льняную салфетку, – надоело мне носиться по городу в поисках легкой добычи. Надоел спонтанный секс и все эти мужики, чьи лица я забываю на следующий же день после расставания. В конце концов, мне двадцать три, а не восемнадцать. Двадцать три в Москве – это уже почти старость. На пятки наступают пятнадцатилетние акселератки, которые только что с подиума спустились и думают, что имеют право со мной конкурировать. Самое смешное это то, что большинство первоклассных мужчин от них без ума. Так что еще лет пять, и мне придется довольствоваться вторым сортом. Какими-нибудь унылыми клерками, которые гордятся тем, что прочли две с половиной книжки Мураками и приобрели ноутбук «макинтош».

Вика и Алена слушали, не перебивая, и смотрели на Ярославу заинтересованно. Такие речи были для нее, мягко говоря, нехарактерны. Обычно в ее самолюбивых монологах лидировало местоимение «я», а весь их смысл сводился к тому, что как же сложно, с одной стороны, и здорово, с другой, быть красивой и умной одновременно.

– Я никогда не задумывалась над тем, как живу. Порхала по будням, пытаясь сделать из них сплошь красные дни календаря. И все. Я ничего не добилась, кроме того, что меня приняли на работу в третьесортную телепередачку. В моей жизни нет ни смысла, ни конкретной цели. Вечерами я просматриваю ежедневник на неделю вперед и слежу, чтобы в моем времени не было свободных окон. Я заполняю свой досуг общением с типами, которые на первый взгляд кажутся мне элитой общества, а на поверку оказываются пустышками или даже извращенцами.

– И что? – рискнула перебить ее Вика. – Ты решила уйти в монастырь? Или уехать к бабушке в Самару?

– Зачем же так радикально? – удивилась Яся. – Боюсь, что я уже никогда не смогу жить без этого города.

– Потому что все, о чем ты только что сказала, и есть типичная жизнь околосветской москвички. Все мы так живем… Ну, кроме меня, разумеется, – стеснительно улыбнувшись, оговорилась она. – С тех пор как у меня появился Ренатик, мне больше не надо носиться по Москве с круглыми глазами в поисках, к кому бы приткнуться.

– Так что же ты придумала на этот раз? – заинтересовалась Алена.

Глубоко вдохнув, Ярослава объявила:

– Я решила родить ребенка.

Вика и Алена переглянулись, синхронно посмотрели на экраны своих мобильников, чтобы убедиться, что на дворе вовсе не первое апреля, а потом хором выдохнули:

– Что-о?!

– Что слышали. – От волнения она даже покраснела. – Думаю, малыш наполнил бы мою жизнь совершенно новым смыслом.

– А я думаю, что малыш наполнил бы твое тело совершенно новыми жировыми отложениями, – цинично усмехнулась Алена.

Как и все манекенщицы, Алена с маниакальным любованием относилась к собственной почти болезненной дистрофичности. Она холила и лелеяла свое креветочно-жилистое тело, она пила какие-то сомнительные мочегонные чаи, которые привозила ей подруга из Китая. Она каждый день усердно потела на беговой дорожке, она ежевечернее взвешивалась и приходила в ужас, если стрелка весов хотя бы на сто грамм зашкаливала за цифру «50» (учитывая, что рост Алены был выше ста восьмидесяти сантиметров). Поэтому и к идее деторождения она относилась с прохладцей. Алене вовсе не нравилась перспектива, что в один прекрасный день некое сформировавшееся в ее лоне существо самым подлым образом нарушит совершенство ее линий.

Кстати, именно из-за Алены они встретились в тот день не в нормальном ресторане, а в закусочной «Нет калориям!», специализировавшейся на здоровой кухне. Все они заказали по салатику, но никто, кроме Алены, не решился попробовать принесенную официантом художественно уложенную на тарелке кучу, из которой то тут то там выглядывали проросшие ростки, похожие на личинок червей. Хорошо еще, что в закусочной этой продавали алкоголь, в противном случае существовала опасность мучительной смерти от безысходной тоски.

– Ты же знаешь, что на лишний вес мне плевать, – рассмеялась Яся, ущипнув себя за жировую складочку на боку. – Не думаю, что лишние десять кило и в самом деле могут меня изуродовать.

Алена поджала губы, но промолчала. Она считала, что Ярославе и сейчас не мешало бы скинуть, и побольше, чем десять килограмм.

– Подожди-ка, подожди, – наконец пришла в себя Виктория. – Яська, ты что, серьезно?! Так ты беременна?!

– Могу дать тебе телефончик своего гинеколога, – вставила Алена, – сделает все чистенько, через два часа будешь как новенькая, и гарантия безопасности сто процентов.

– Я не собираюсь делать аборт, – поморщилась Ярослава.

– Потому что ты православная? – Вика с уважением покосилась на золотой крестик, поблескивающий в ложбинке ее груди.

– Потому что я еще не беременна! Девчонки, дайте же мне по порядку все рассказать! Я просто вдруг поняла, что до этого самого момента жила неправильно.

– И вот теперь-то у тебя и начнется праведная жизнь? – усмехнулась Алена, красноречиво покосившись на бокал с двойной «Маргаритой», который Яся грела в руках.

– Я выхожу замуж, – скромно улыбнулась Яся.

Девчонки синхронно подались вперед. При этом из Викиного округлившегося рта выпал кусочек низкокалорийного печенья.

– Да, это правда, – подтвердила Ярослава, – я приняла это решение сегодняшней ночью.

– Но постой, – кашлянула Алена, – вообще-то для принятия такого решения нужна компания из как минимум одного человека. С кем же ты провела эту ночь?

– Я знала, что ты спросишь. Но сплетней я тебя не порадую. Одна.

– Как это? – встряхнула головой Вика. – Ты прости, но последние пятнадцать минут мы говорим на каких-то разных языках. Слова мне вроде бы знакомы, а вот смысла не улавливаю.

– А что тут может быть непонятного? Вокруг меня есть несколько мужчин, которые, как мне кажется, пойдут на все, чтобы меня присвоить. Мой план прост: предложить одному из них сочетаться со мной законным браком.

Алена отстранила от себя миску со своим отвратительным салатиком.

– Ты ненормальная, – протянула она, – и потом, если мужчина готов в три часа ночи мчаться к тебе на свидание, то это вовсе не значит, что он с таким же рвением последует и в загс.

– Да уж, мужики к теме семьи и брака относятся болезненно, – подхватила Вика, для которой эта тема была ох как актуальна. Яся знала, что она спит и видит, что Ренат наконец официально разведется со своей женой, чтобы торжественно повести под венец ее, Викторию. Знала она и то, что Ренат не торопится осуществить Викины заветные мечты.

– Значит, ты собираешься сделать кому-то предложение? – полувопросительно-полуутвердительно сказала Алена.

– Совершенно верно, – кивнула Яся.

– И кому же, если не секрет?

– Не секрет, – улыбнулась она. – Вариантов может быть много, но я подумала и решила, что только двоим мужчинам удалось меня по-настоящему затронуть.

– Только не говори, что ты собираешься опять связаться со своим бывшим, – ахнула Вика, знакомая с перипетиями исполненной страстей истории с Максимом Андрейчиком в главной роли.

– Ты на удивление проницательна. А второй вариант – Полонский.

– Ну ты даешь, – почти восхитилась Алена, – один был тебе почти мужем, а другой – почти любовником.

– А вот теперь один станет настоящим мужем, а другого я забуду навсегда, – серьезно сказала Ярослава.

А потом, криво усмехнувшись, добавила:

– Только вот кому какая роль достанется – это пока секрет даже для меня самой!

* * *

Объявить подружкам, изумленно хлопающим ресницами, о своих грандиозных планах – это одно. А вот и в самом деле приступить к их выполнению – совсем другое.

Ярослава не относилась к прячущему глазки в пол племени застенчивых, и все же она сотню лет задумчиво бродила близ телефонного аппарата, медленно сужая круги, прежде чем решилась наконец снять трубку и набрать номер Андрейчика. Ее сердце пульсировало в самой верхней точке ее внутренней вселенной, а потом без предупреждения ухало в гулкую черноту бездонной пропасти.

– Совсем нервы расшалились у тебя, девушка, – сказала она перед тем, как, хрипло откашлявшись, придать своему голосу эксклюзивно ангельский тембр, приберегаемый только для самых важных телефонных разговоров.

Трубку долго не брали. У нее даже мелькнула крамольная мысль, что под этим предлогом можно и вовсе отложить такое тягостное мероприятие под кодовым названием: «Сделай предложение своему бывшему бойфренду».

Но в тот момент, когда она уже успокоилась и собиралась было опустить трубку на рычаг, незнакомый женский голос весело сказал ей:

– Слушаю!

Женский голос. Дурной знак. Максим, убежденный холостяк с гусарскими замашками, с рвением дикого волка охранял свою личную территорию. Он бы никогда не позволил посторонней девушке поднять трубку его домашнего. Если только девушка эта – не самый близкий для него человек. Но об этом даже и думать не стоит – слишком уж мало времени прошло с тех пор, как единственной претенденткой на роль близкого человека была она, Яся. Так что звонкий голосок, скорее всего, принадлежит беспардонной домработнице или приехавшей из какого-нибудь Мариуполя троюродной сестре.

– Здравствуйте, а Макса можно?

– А кто его спрашивает? – не сдавалась оборона.

Ответить «бывшая девушка» не повернулся язык. Тем более что это не совсем соответствовало действительности. Если карта удачно ляжет, то скоро она будет именоваться мадам Андрейчик.

– Ярослава Калинина, – с достоинством представилась она.

К ее изумлению, телефонная незнакомка достаточно бурно отреагировала на ее имя.

– А, эта, – сказала она, – попрошу вас больше по этому номеру не звонить!

– Почему? – опешила Ярослава.

– Потому что через месяц у Максима свадьба, – дружелюбно объяснила милая девушка, – со мной. А в данный момент мы помолвку отмечаем.

Словно по заказу на заднем плане послышались пьяновато-веселые возгласы и жизнеутверждающий перезвон бокалов. В далеком многоголосии Ярослава распознала и голос Максима. Он кричал: «Где моя невеста? Я хочу, чтобы все кричали “горько!”».

– Но постойте, – окончательно растерялась она, – ведь мы с ним расстались… Да еще двух месяцев не прошло!

– Ну и что? Много ли надо времени, чтобы понять, что имеешь дело с девушкой своей мечты? – философски рассудила невеста. – Мы знакомы всего десять дней, и мы без ума друг от друга. А вам не удастся нам помешать, можете даже не пытаться.

«Я и не собираюсь», – хотела сказать Ярослава, но темная ее сторона взяла верх.

– Судя по всему, что вы знаете о том, кто я, Максик не может прожить и десяти дней без упоминания моего имени, – язвительно сказала она, – что ж, в любом случае желаю вам семейного благополучия. Но, честно говоря, не думаю, что оно продлится долго. Уж слишком ветреный вам, девушка, достался жених.

* * *

Незыблемый закон женского оптимизма гласит: если с объектом номер один ничего не вышло, то вместо того, чтобы стенать, плакать и биться головой о стены, надо взять и переключиться на объект номер два. Это только кажется, что данная психологическая процедура практически невыполнима. А на самом деле – всего-то и надо, что позабыть об оскорбленном самолюбии и в очередной раз начать жизнь с чистой странички.

Ярослава Калинина любила и умела снова и снова начинать жизнь с чистого листа. Особенно это касалось ее отношений с полом противоположным.

Итак, объект номер два.

Полонский Михаил Марленович. Сорок два года, ныне холост, дважды разведен. Богат как Крез, примечательной внешностью не отличается, умен, остроумен, довольно мил. Первой его женой была известная в советские времена актриса, старше его на двенадцать лет, с которой он разошелся еще в середине восьмидесятых, когда она по непонятным причинам потеряла статусность и перестала сниматься.

Супруга number two – малоизвестная, зато красивая, как сам черт, фотомодель-бельгийка. Полонский вовсю козырял стовосьмидесятисантиметровой красавицей, пока та регулярно позировала для «Космополитен» и «Вог», и ушел от нее, стоило ей выйти в тираж.

Из всей этой информации можно сделать вывод, что господин Полонский относился к самоуверенным эгоистам, воспринимающим женщину как некий эквивалент престижа. Не самая лучшая рекомендация. С другой стороны, в его желании видеть рядом женщин, на которых облизываются все остальные мужики, не было ничего оскорбительного и подлого. Да и две бывшие жены теперь числились чуть ли не среди лучших его друзей. Одной (манекенщице) он подарил квартирку под Парижем, а другую (актрису) выдал замуж за своего приятеля, нефтяного магната. Обе дамы остались довольны и души в нем не чаяли. В общем, Михаил Марленович Полонский был душевным человеком, хотя кто-то сказал бы, что сорокадвухлетний бизнесмен мог бы относиться к жизни и посерьезнее.

Непонятно вот только, с какой стати приглянулась ему Ярослава. Общепризнанной красавицей она не была и обаяние свое применяла исключительно прицельно. С одной стороны, она часто оставалась незамеченной в толпе. С другой – если уж бралась за какого-то мужика, то помешать ей не могло ничто, в том числе и лучшая подружка Алена со своими 112-сантиметровыми ногами.

Вряд ли ведущую пятнадцатиминутной передачи, которая идет в отнюдь не рейтинговое время, можно считать звездой эфира.

Так что внезапно вспыхнувшая страсть Полонского к Ясе имела необъяснимые причины, а потому (как оптимистично надеялась сама воспламенительница оной) вполне могла со временем перерасти в нечто большее.

Они были знакомы четыре месяца. Где встретились впервые – она и не помнила. Их связь едва ли можно было назвать романом – тем более что Полонский последние полтора года появлялся на людях с некоей владелицей мебельного бутика по имени Оксана, которая всерьез рассчитывала стать его женою номер три, а у Ярославы до недавнего времени был Максим Андрейчик. Встречались время от времени, ужинали, потом он вез ее в отель в Серебряном Бору, а утром отвозил обратно в город и на завтрак неизменно кормил оладушками с черной икрой. Она и сама не понимала толком, зачем ей это было нужно. Во всяком случае, ее интерес к Михаилу Марленовичу не был ни чисто эротическим (а если честно, то у него вообще были серьезные проблемы с потенцией), ни меркантильным (однажды он попытался всунуть в ее кошелек пачку стодолларовых банкнот, чтобы она смогла вдоволь прогуляться по магазинам, но Ярослава подняла его на смех). Полонский неоднократно намекал ей, что стоит только дать ему подобающий сигнал, и он отправит прочих своих пассий ко всем чертям.

Вот она и решила, что время для соответствующего сигнала наконец наступило, и миллионер Полонский идеально подходит на роль ее будущего мужа.

В этой ситуации имеется только один камень преткновения.

Вышеупомянутая галеристка Оксана, которая непонятно кем Михаилу Марленовичу приходилась. Именно это Ярослава и собиралась выяснить, позвонив одной из лучших своих подружек, а по совместительству знатной сплетнице Виктории.

Несмотря на то что Вика не больше двух недель жила в одной квартире с поп-знаменитостью, за этот ничтожный срок она умудрилась обрасти полезными знакомствами, сногсшибательными связями и интереснейшими сплетнями.

* * *

– Викуль, расскажи мне об Оксане Дробышенко, – попросила Ярослава, вмешавшись в размеренный вечер лучшей подружки телефонным звонком.

– Это баба твоего Полонского, – удивилась Вика, – а зачем тебе? Ты же всегда говорила, что тебе на соперниц наплевать.

– А вот теперь не наплевать, – уклончиво объяснила Яся, – ты мне по существу рассказывай, а не то, что я и без тебя знаю. Ты с ней вообще знакома?

– Да так, пересекались пару раз. К тому же о Дробышенко не сплетничает только ленивый, – усмехнулась Вика, – это же потрясающая история. Она из какого-то поселка под Киевом, работала официанткой в забегаловке. И вот однажды ей повезло по-крупному – в забегаловку зарулил один московский деляга. Фиг знает, что он делала в той дыре и зачем отправился в убогую столовку. Факт в том, что Дробышенко настолько ему понравилась, что он перевез ее в Москву.

«Значит, она красивая, – отметила про себя Ярослава, – и хваткая».

– Поселил девицу на Рублевке, купил ей мебельный магазин. И вот она теперь колесит по миру, скупает авторскую мебель и впаривает ее богатым бездельникам за бешеные деньги.

«Творческая личность, – мотала на ус Яся, – не дурочка».

– Потом делец ее благополучно бросил. Выгнал из шикарного особняка, снял ей квартиру где-то в попе мира, на Алтуфьевском шоссе. Хорошо, что хотя бы магазин не отобрал обратно. Но Дробышенко быстро сориентировалась и закадрила одного из постоянных клиентов, небезызвестного тебе Полонского. Все.

– Настоящая Золушка, – улыбнулась Яся, – даже как-то неудобно отнимать у нее мужика.

– А ты нацелилась на Полонского? – присвистнула Викуля, – Это его ты имела в виду, когда распиналась о замужестве? Губа у тебя, Яська, не дура. Только он не так прост, как кажется.

– А что с ним не так?

– Ну, он кидается на каждую вторую красивую бабу, – охотно объяснила Виктория, – но, как правило, его мелкие романчики не заходят дальше легкого перепихона. Вроде бы у него с Оксанкой серьезно все.

– Почему же они не живут вместе? – задумчиво спросила Ярослава. – Почему он не взял ее с собою в отпуск в Доминиканскую республику? Он мне рассказывал, что уезжал туда на три недели, отдохнуть. Почему он на ней не женится, в конце концов? И почему регулярно изменяет ей, в том числе и со мной?

– Не знаю. Может, ему так удобнее просто. Богатые мужики за сорок очень избалованные.

– А мне всегда казалось, что если человек влюбляется, то ему наплевать на бытовые неудобства. И он сделает все, только чтобы объект любви как можно дольше находился рядом… И знаешь, Викуль, мне почему-то кажется, что Полонский…

– Что он в тебя влюблен? – перебила Вика. – Яська, узнаю тебя! Да вы видитесь с ним от силы пару раз в месяц!

– А много ли надо времени для того, чтобы понять, что имеешь дело с девушкой своей мечты? – Ярослава слово в слово повторила глубокомысленное изречение новой невесты Максима Андрейчика.

– Флаг тебе в руки, конечно, – с сомнением протянула Вика, – только не говори потом, что я тебя не предупреждала. Мало того, что сам Полонский – тот еще фрукт, так еще и Оксана скорее съест собственный лифчик, чем его отпустит.

* * *

Как предложить успешному разборчивому бизнесмену, пойти под венец с которым не откажутся самые красивые и статусные москвички, решить матримониальный вопрос в твою пользу?

Ясное дело, что нельзя отрабатывать на нем обычные женские уловки типа надувания губок, откровенных взглядов и косвенных намеков. Он это видел и слышал сотню раз. Скорее всего, его от этого уже подташнивает.

Нет, здесь нужен особенный, оригинальный подход.

– Одолжи мне денег! – сказала Полонскому Ярослава. – Только мне много надо, тысячи три долларов.

Если он и удивился, то виду не подал.

– Так вот зачем тебе так срочно понадобился старик Полонский, – сыграл легкое разочарование Михаил Марленович, – а я уж было обрадовался, что ты воспылала ко мне страстью.

– Так ты одолжишь? – вкрадчиво улыбнулась она.

– У преуспевающих звезд журналистики острые проблемы с финансами?

– В некотором роде.

– Знаешь, Яська, за это я тебя и люблю. За то, что такие слова звучат в твоем исполнении не нагло, а естественно. И почему-то это меня не раздражает. Хотя будь на твоем месте другая баба, я бы точно дал ей пинка под зад.

Они встретились у памятника Есенину на Тверском бульваре. Ярослава позвонила ему сама в расчете, что он пригласит ее на поздний завтрак. Но тот, к ее досаде, сослался на жуткую занятость и предложил на недельку перенести свидание. Яся же боялась, что ее кураж не выдержит семи дней, и все же вытребовала уделить ей хотя бы пятнадцать минуток драгоценного бизнесменского времени.

– А я бы никогда не смогла сказать такое кому-нибудь еще. – Она кокетливо взглянула на него, опустив темные очки.

– Почему же? – заинтересовался Михаил Марленович. – Я кажусь тебе слабовольным?

– Ты кажешься мне привлекательным.

– Приятно слышать. Хотя я не особенно доверяю мнению девушек, которые хотят у меня денег занять. Что ж, думаю, три тысячи я могу дать тебе прямо сейчас.

Он нарочито медленно достал из кармана ветровки массивный бумажник. Яся видела, что роль щедрого мецената кажется ему привлекательной. Полонский смаковал каждое движение; бормоча что-то себе под нос, он бережно отсчитывал стодолларовые купюры, перекладывал их из одной руки в другую. А Ярослава тем временем тоскливо думала о том, что если Полонский посмеется над ее идеей, то вряд ли она когда-нибудь будет принадлежать к сословию людей, ежедневно имеющих в своем бумажнике три тысячи условных единиц. Людей, которые могут легко расстаться с такой суммой и даже этого не заметить. Людей, для которых неожиданное исчезновение трех тысяч долларов никоим образом не нарушит размеренный ток их миллионерской жизни.

– Вот. – Наконец внушительная пачка перекочевала в ее руки.

Она аккуратно убрала ее в дальний кармашек сумки.

– Жаль, что у меня нет времени с тобой позавтракать, – вздохнул Полонский, – пора бежать на переговоры. Может быть, ужин?

– Сегодня? – обрадовалась Яся. Рыбка сама плыла в руки. – Я – за! Так давно тебя не видела, накопилось столько новостей.

– Тогда давай в половину десятого вечера, в «Рэдиссоне»! – оживился он. – А потом в Серебряный Бор, да?

– Посмотрим, – усмехнулась она, – а что же ты даже не спрашиваешь, когда я смогу вернуть тебе деньги?

– Да брось, – поморщился он, – можешь вообще не возвращать.

– Нет уж, так не годится. Сегодня вечером и верну, договорились?

– Сегодня? – растерялся он. – То есть тебе нужны деньги всего на один день?

– Совершенно верно, – с улыбкой кивнула она.

– Я заинтригован. Что же ты собираешься провернуть?

– А вот об этом я и расскажу тебе во время ужина, – пообещала Яся.

– Судя по всему, меня ожидает интересный вечерок, – ухмыльнулся Полонский.

– Обещаю тебе, что так оно и будет!

* * *

Всем известно, что лучшие друзья девушки – это отнюдь не толстеющие бизнесмены, готовые в любой момент денег одолжить, а бриллианты.

В ювелирном магазине на Тверской Ярослава вдруг ощутила блаженство некой неведомой доселе гармонии. Вообще-то она была к драгоценностям холодна, поэтому редко заглядывала в ювелирные, а уж тем более в такие дорогие. А тут…

Дольки автоматических дверей бесшумно сомкнулись за ее спиной, и она вдруг оказалась в мире, где пахнет дорогими духами, где в золотом свете дизайнерских ламп даже невзрачные лица кажутся благородными, где от сияния бриллиантов рябит в глазах и самой серьезной дилеммой становится вопрос, какую именно диадему предпочесть.

Вспомнилась Одри Хепберн в «Завтраке у Тиффани».

Две продавщицы гостеприимно заулыбались ей, профессионально учуяв в Ясе не праздную любительницу поглазеть на ассортимент запредельной стоимости, а особу, готовую что-нибудь приобрести.

– Покажите мне обручальные кольца, – потребовала она.

Улыбки продавщиц стали еще шире, словно девушки участвовали в кастинге на роль Чеширского кота, а ей, Ясе, предстояло решить, кто из них больше всего вписывается в образ. Их логика была прозрачна. Девчонка в туфлях от Гуччи (что само по себе указывает на определенный уровень) пришла не за абы чем, не за сувениром для того, чтобы порадовать себя, любимую. А за жизненно необходимым предметом. Значит, как минимум вдвое повышается шанс, что она не уйдет из магазина с пустыми руками. И вот еще что: деньги-то наверняка дал ей будущий муж. С чужими деньгами расставаться психологически проще, а значит, раскрутить невесту на колечки подороже – дело техники.

– С бриллиантами?

Ярослава посмотрела на продавщицу так, словно наличие бриллиантов в обручальном кольце – вопрос сам собою разумеющийся.

Больше лишних вопросов ей не задавали.

В золотистом электрическом свете бриллианты искрились так, что слепило глаза. Ярослава примерила колечко с крупным овальным камнем, потом с россыпью камней помельче, выполненных в виде виноградной лозы. Все это показалось ей красивым, но слишком уж броским. Появиться в таком колечке утром – явный признак дурного тона. Она попыталась представить себе Полонского – а какое колечко понравилось бы ему?

В последнее время Михаил Марленович выглядел не то чтобы очень хорошо. Уж слишком нервной была его работа (хотя Ясе было и неизвестно, чем конкретно он занимается, зато она знала о том, что у Полонского нет ни минутки свободного времени; он вставал на рассвете и ложился за полночь). К тому же он растолстел и как-то обрюзг. Если описывать схематично, то выглядел он примерно так: полный блондин среднего роста, светлые глаза прячутся за стильными очками Гуччи, прекрасно скроенные итальянские костюмы скрывают некоторую бесформенность его тела.

Вряд ли такому человеку подойдет печатка с крупным камнем – на его пухлых пальчиках такое украшение будет смотреться карикатурно.

– А нет ли у вас чего-нибудь… – она нахмурилась, подбирая правильное определение, – неброского и в то же время шикарного?

Продавщицы переглянулись.

– Понимаете, мой жених… как бы это сказать… В общем, важная шишка. Он ни за что не будет носить вот это, – она кивнула в сторону бриллиантового великолепия, – и в то же время дешевка ему не нужна.

– Отлично! – продемонстрировала зубы одна из продавщиц. – Кажется, я поняла, что вы имеете в виду. Как раз за несколько часов до вас у нас был… – она назвала имя известнейшего адвоката, – и он тоже покупал обручальные кольца. Сейчас я покажу вам эту коллекцию.

С улыбкой самой что ни есть загадочной девушка вынула из-под прилавка обтянутый темно-синим бархатом поднос, на котором поблескивали колечки поскромнее. Закусив губу, Яся склонилась над ними и сразу же поняла, что продавщица попала в точку. То, что надо – два скрепленных между собою ободка – золото и платина. На кольце размером побольше имеется еле заметный бриллиант. На маленьком, женском, колечке камень более внушительный.

– Беру, – решилась Ярослава.

Продавщица вдруг вспомнила, что она не просто работник торговли, а обитатель модного бутика со всеми вытекающими. Надменно вздернув подбородок, она сообщила, что выбранные Ясей украшения – это авторская работа какого-то супер-пупер итальянца, и стоит это удовольствие две тысячи долларов за пару.

Ярослава молча достала из сумочки пачку и небрежно отсчитала купюры.

Когда ей, наконец, вручили кольца в двух бархатных красных коробочках, она даже ощутила что-то похожее на приступ легкой паники.

А вдруг то, что она делает – зря? Вдруг Полонский не оценит смелости ее поступка? Вдруг он влюблен в свою Оксану Дробышенко и никого больше и видеть рядом с собою не захочет? Ее самооценка разбивалась об эти остроконечные «вдруг», как океанская волна о прибрежные камни.

Жизнеутверждающее пиликанье мобильного свидетельствовало о том, что у ее одиночества имеются недоброжелатели.

Алена.

Вместо приветствия ближайшая подружка выпалила, что она участвовала в кастинге на съемке в рекламе шампуня, и ее взяли, сказав напоследок, что у Алены самые красивые волосы во всей модельной Москве. И вот теперь ей предстоит четыре дня подряд приходить в студию для фотографирования, и за каждый день ей заплатят сто пятьдесят евро. Так что она переполнена положительными эмоциями, которыми жаждет поделиться и с подружками. Надо срочно встретиться, бутылка шардоне пятилетней выдержки у нее есть.

Ярослава спокойно выслушала эту тираду и только потом как бы походя призналась:

– А я сейчас в ювелирном магазине. Покупаю обручальное кольцо.

Молчание на том конце трубки было таким долгим, что Яся уже готова была в очередной раз посетовать на «Мегафон». И только потом поняла, что помехи на линии тут ни при чем, это просто Аленка никак не может переварить услышанное.

– Да ты что?! – наконец выдохнула Алена. – У тебя все-таки получилось?! И он согласился?!

– Кто? – насмешливо уточнила Яся, хотя ей и так было понятно, что болтливая Вика не удержалась и «по большому секрету» поведала Аленке все о брачной Ясиной эпопее.

– Полонский, – пробормотала Алена, – вариант с твоим Максимом Андрейчиком я, честно говоря, с самого начала не рассматривала. Но как? Как тебе удалось?

– Хочешь записать рецепт? – съязвила Ярослава. – Ты рано расстраиваешься, подруга!

– А почему ты решила, что я вообще расстраиваюсь? – надменно спросила Алена. – Может быть, я, наоборот, за тебя рада.

– Да ладно, если бы я была из обидчивых, то мы бы поссорились еще очень давно. Или вообще не подружились бы, – рассмеялась Яся, – но дело в том, что еще ничего не решено.

– То есть как это?

– Вот так, – Ярослава старалась говорить небрежно, но на самом деле у нее даже коленки тряслись, – я еще с ним об этом не разговаривала.

– А что тогда в ювелирке делаешь? – недоумевала Алена.

– Говорю же – покупаю обручальные кольца. Это часть моего плана… Что ты об этом думаешь? – вырвалось у Яси.

Она тут же о собственном вопросе пожалела. Будучи прекрасно знакома со стервозностью и цинизмом лучшей подруги, она представляла себе, что та может на такое ответить.

– Думаю, что ты совершенно долбанутая баба! – расхохоталась Алена. – Ненормальная! Крейзи!.. хотя, наверное, за это мы тебя и любим.