Текст книги "Свадьба на выбор, или Женихи в ассортименте"

ГЛАВА 4

Ярославе было прекрасно известно, что фам фаталь, которую она собиралась изобразить перед Полонским, скорее сделает себе харакири маникюрными ножничками, чем придет на свидание вовремя. В то же время она не на шутку разнервничалась, и ей все казалось, что она опаздывает. Что он вот-вот, с досадой посмотрев в очередной раз на часы, уйдет из ресторана, что ее мобильный телефон находится в зоне плохого приема, и он не сможет дозвониться, что таксист кавказской национальности специально становится в длиннющую очередь мающихся в пробке автомобилей, вместо того чтобы по газончику объехать затор.

В итоге она приехала на пятьдесят минут раньше, и ей пришлось отсиживаться в какой-то забегаловке на набережной, попивая растворимый фруктовый напиток, который у официанта хватило наглости выдать за свежевыжатый апельсиновый сок.

Чтобы хоть как-то убить улиткой плетущееся по циферблату время, она болтала по телефону с подругами. Алена и Вика с удовольствием вывалили на нее все перипетии своей личной жизни. Поп-звезда Ренат Рагимов снизошел до того, чтобы заговорить с Викторией о совместной поездке в гастрольный тур по городам России и последующем отпуске в элитном санатории на Байкале. «Так дело и до штампа в паспорте дойдет!» – ликовала Виктория. «А разве он уже развелся официально?» – удивилась Яся. Вика почему-то обиделась и огрызнулась, что нынче разводят за один день, было бы желание и сто пятьдесят долларов для служительницы загса.

Личная жизнь Алены тоже клокотала, как закипающий бульон. Совершенно случайно очутившись на вечеринке в «Инфинити», она познакомилась там с каким-то, по ее словам, совершенно невероятным мужчиной. Правда сколько Ярослава ни пыталась выяснить подробности, сколько ни задавала наводящих вопросов, но Алена так и не раскололась, что же в ее новом знакомом такого замечательного (кроме автомобиля марки «порше»).

Наконец сработавший в ее мобильном телефоне будильник просигнализировал о том, что настало время для ее появления в «Рэдиссоне» с эффектным опозданием в пятнадцать минут.

Ярослава подкрасила губы, досчитала до десяти, оставила на столе пятисотрублевую купюру и, стараясь не ускорять шаг, побрела по направлению к месту икс.

Естественно, Полонский, всегда тонко чувствовавший правила игры, уже был на месте. Это был очередной повод в него влюбиться – казалось, джентльменство у него в крови. Он никогда не допускал досадных оплошностей – когда Яся появилась в ресторане, он поднялся из-за стола, помог ей освободиться от пиджака, отодвинул для нее стул и только потом вручил ей бледно-оранжевую веточку орхидеи, до этого момента лежавшую перед ним на столе.

– Спасибо, – улыбнулась она, поднеся один из бутонов к лицу, – сладко.

Надо отдать Полонскому должное, что у него хватило ума не обернуть процесс дарения цветка в пошлую шутку, он не ответил что-то вроде «Для сладкой девушки – сладкий цветок!».

– Надеюсь, ты проголодалась? Я хотел предложить тебе заказать фондю.

На нервной почве у Ярославы разыгрался зверский аппетит. Она со стыдом почувствовала, что ее живот в ответ на слово «фондю» требовательно заурчал.

Полонский сделал вид, что ничего не замечает.

– Фондю – это здорово. Но нам еще и шампанское потребуется, – решительно сказала Ярослава.

– Да ну? Мы разве что-то отмечаем? – улыбнулся Михаил Марленович.

– Сейчас узнаешь, – загадочно усмехнулась она, – но сначала фондю.

Если во время роковых, заранее отрепетированных слов ее живот заурчит, как неисправный сливной бачок, то весь эффект от пафосного предложения сойдет на нет. Вот стыдоба-то будет!

Она подцепила вилочкой кусочек румяного хлеба и опустила его в дымящуюся сырную массу. Проглотив первый кусочек, зажмурилась от наслаждения. По животу разлилось приветливое тепло. Ей захотелось протянуть руку через стол и коснуться пахнущими сыром пальцами его гладко выбритой щеки.

В тот момент она вдруг подумала о том, что приняла правильное решение.

Впервые в жизни она делает все как надо, черт побери!

Если Михаил Марленович не подведет и согласится, то их будущая совместная жизнь будет похожа вот на это божественное фондю. Тягучая, умеренно сладкая, ароматная, беззаботная, дарующая безмятежное тепло.

«Поедание жирного сыра в неограниченных количествах чревато кишечными коликами и прогрессирующей диареей!» – ехидно вякнул ее внутренний голос. Которому Яся сказала решительное: «Заткнись!»

А Михаил Марленович тем временем пространно и прилежно отвечал на ее формальный вопрос: «Как дела?» Другой столь же словоохотливый мужчина, наверное, показался бы ей занудой. Но Яся предпочитала рассматривать его активность в другом, более выгодном для данной ситуации ключе. Просто Полонский отличный психолог – он видит, что она устала и отчего-то нервничает, что ей хочется спокойно уничтожить это чертово фондю. Вот он и не лезет к ней с расспросами и диалогами.

А он все говорил и говорил. Он был ей искренне рад и пытался ее развлечь – как умел. Он был маэстро вежливых бесед, мастер спорта по художественному поддержанию разговоров ни о чем. Ссуды, займы, сделки, ремонт, траты, бонусы, соцпакеты, банки, ставки. Скоро от информационного потока у Яси закружилась голова.

– Заказал в дизайн-бюро потолочные балки, а одна оказалась поцарапанной. Пришлось писать четыре заявления, чтобы обменяли…

И этот человек станет твоим мужем. Он уже десять минут беспрестанно рассказывает о ремонте своей квартиры. Раньше ты хотела его только потому, что он был диаметральной противоположностью Андрейчика. А теперь-то что?!

«Молчать!» – скомандовала внутреннему критику Ярослава. Просто ремонт – это мероприятие важное и дорогое, к тому же это такое сильное впечатление. Он просто хочет поделиться, а откровенность – это плюс. Ну а второй плюс – то, что они будут жить не абы где, а в свежеотремонтированной квартирке.

– Тебе не скучно? – наконец заметил он.

– Ну что ты! – горячо воскликнула Ярослава. – Я просто устала и… объелась! Может быть, пора приступить к шампанскому? – Она покосилась на бутылку, остывающую в серебряном ведерке со льдом.

– Ты сегодня целый день пытаешься меня заинтриговать. Сначала эта непонятная история с деньгами, потом мы встречаемся, чтобы якобы что-то отметить. Хотя я понятия не имею, что именно.

– Кстати, а почему же ты не спрашиваешь, где деньги? Я же обещала тебе вечером вернуть.

– Яся, если у тебя нет, то это совсем неактуально, – пробормотал он, – поверь, эта сумма не является для меня определяющей. Я могу даже вообще простить тебе этот долг.

– Не стоит. Я могу вернуть. – Она набрала в грудь побольше воздуха и вынула из сумочки бархатную коробку.

Полонский удивленно наблюдал за ее действиями. Подошедший официант разлил шампанское по их бокалам.

Уфф, кажется, нужный момент настал.

И Ярослава решительно придвинула коробочку к нему.

– Вот.

Михаил Марленович посмотрел на нее непонимающе.

– Что – вот?

– Мой долг. То, что я должна тебе вернуть. То, на что я потратила деньги, которые взяла у тебя утром. – Она все же нервно хохотнула, хоть несколькими часами раньше и поклялась себе ни в коем случае не выходить из рокового образа.

– Ты решила подарить мне золотые запонки? – еще больше удивился он. – Нет, ты точно женщина-загадка.

– Открой, – потребовала она.

Две девушки, скучавшие за соседним столиком, заинтересованно в их сторону поглядывали. Яся чувствовала себя немного не в своей тарелке. Обычно роли распределяются несколько по-другому. Это мужчина должен торжественно выложить бархатную коробочку на стол, а девушка – долго ломаться, прежде чем решиться ее распахнуть.

Полонский, пожав плечами, открыл коробку. Его брови поползли вверх.

А Ярослава еще раз невольно залюбовалась колечками. Хорошо все-таки, что она предпочла стильную сдержанность роскоши, бросающейся в глаза. Такое колечко не было бы стыдно надеть и невесте принца Монако.

– Яся, ты шутишь? – Она надеялась, что появившаяся в его голосе хрипотца есть следствие волнения, а вовсе не того, что он объелся фондю без запивки.

– Нет, – улыбнулась она. Оставалось надеяться, что Михаил не заметит, как дрожат уголки ее губ. – Это и правда предложение.

Он залпом опорожнил бокал. Не очень-то вежливо с его стороны. Вообще-то в подобных ситуациях полагается сначала чокнуться с трепещущей от волнения невестой.

Неужели он откажется?!

– Кажется, сейчас зазвонит будильник, мне придется снять пижаму, бриться и тащиться на работу, – ухмыльнулся он. – Ты прости меня, маленькая, наверное, я реагирую как-то не так. Но это… больше чем неожиданно.

– Я знаю. – Она решила играть ва-банк и быть наглой до конца. Если она сейчас увянет или обратит все в шутку – вот это и будет настоящий проигрыш. – Что ты об этом думаешь? Или тебе нужно дать время, чтобы определиться?

– Яся, но это все так… цинично, – Полонский попробовал улыбнуться, – и странно. Мы видимся пару раз в месяц, и вдруг ни с того ни с сего ты делаешь мне брачное предложение… Скажи честно, ты нацелилась на мои капиталы? – Он вроде бы шутил, но его взгляд оставался напряженным.

Ей стало немного обидно. Естественно, тот факт, что Михаил Марленович – человек более чем состоятельный, был весомым плюсом. Но уж никак не определяющим критерием. Ярослава любила комфорт и, как любая озабоченная добычей денег москвичка, не отказалась бы от Золушкиной судьбы. Но тем не менее она выбрала в потенциальные супруги его, Полонского, хотя за ней ухаживали мужчины и побогаче. Тот же свиноподобный банкир Семенов, например.

– Я готова подписать любой брачный контракт. Но если ты к этой идее относишься в целом отрицательно, то на наши отношения это никак не повлияет, – на всякий случай заверила она, – мы по-прежнему можем встречаться. И все будет как раньше.

– Эй, погоди давать обратный ход, девушка, – он налил себе еще шампанского, не дожидаясь официанта, – знаешь, а я ведь об этом думал.

– О брачном контракте?

– Нет, о том, что не хочется ходить в вечных бобылях.

Ярослава поморщилась – редко употребляемое слово «бобыль» напомнило, что они из разных поколений. Любви, конечно, все возрасты покорны, и все такое… А вот привязанности – возможно, и нет.

– Ты же знаешь, что у меня есть женщина, Оксана, – он принялся гонять вилкой кусочек хлеба, – мы с тобой ее никогда не обсуждали.

– Понимаю, – прохладно улыбнулась Яся. А что еще можно было ожидать? Она же навела справки об этой Оксане Дробашенко и успела усвоить, что девушка она хваткая и от своего так просто не отступится.

– Но, откровенно говоря, мы с ней разные люди. И за столько времени так и не нашли общего языка. А ведь мы периодически живем вместе. Иногда мне кажется, что она мудрая, а иногда – что полная пустышка. Она специфический человек.

«Ну что, получила, чего добивалась? Думала, что стоит тебе выложить перед ним колечки, как он с радостью начнет обсуждать с тобою свадебные детали?! Ну уж нет, вместо этого он будет тебе битый час рассказывать о сложных отношениях с женщиной, в которую он влюблен. Как будто бы ты не отвергнутая невеста, а его личный психоаналитик!»

– И часто рядом с ней мне становится тоскливо, – вздохнул Полонский, – она замечательная профессиональная любовница. Отрабатывает те деньги, что я ей даю, на двести процентов. Красивая, деловая, умная… Но я ясно вижу доллары в ее глазах.

«А в моих, значит, не видит, – удовлетворенно подумала Ярослава, – выходит, мои чувства абсолютно бескорыстны, так что зря я беспокоюсь. Он старше и опытнее, ему виднее».

– И когда я задумывался о семье, я часто вспоминал о тебе.

Ну наконец-то! Вот оно!

– Правда? – с замиранием сердца спросила она.

Интуиция подсказывала Ярославе, что в данный момент ей лучше забыть о своем журналистском образовании, не задавать никаких наводящих вопросов, а просто дать ему выговориться.

– Оксана – очень интересная женщина, – начал Михаил Марленович, – но я от нее быстро устаю. Она человек-фейерверк. Устраивает скандалы с битьем венецианского стекла по два раза на дню. Бесится по любому поводу. Однажды я сделала ей замечание по поводу юбки. Она любит короткие юбки, – он усмехнулся и покосился на Ясины ноги.

Та, в свою очередь, в очередной раз порадовалась своей проницательности – ведь у нее тоже была идея явиться на свидание в джинсовой короткой юбчонке с задорными оборочками, но в последний момент что-то ее остановило.

– Я как-то сказал ей, что это неприлично. Оксанка спокойно выслушала. В тот вечер нас с ней пригласили на вечеринку в посольстве. Была зима, и на Ксюте была длинная норковая шуба. И вот в фойе, когда настало время сдать одежду в гардероб, вдруг выяснилось, что под шубой она голая. Для нее это было в порядке вещей, понимаешь? А я чувствовал себя опозоренным и две недели с ней не разговаривал.

Ярослава понимающе улыбнулась.

– Наши отношения были построены только на страсти. Но страсть же со временем проходит, так? – он заглядывал ей в глаза.

– Так, – продолжая сочувственно улыбаться, подтвердила Ярослава.

Как-то раз один телепродюсер, руководитель той программы, в которой она работала, сказал ей, что самое ценное Ясино качество – это понимающий взгляд. «На вид ты девчонка девчонкой, – сказал он, – таких по улицам ходят тысячи. Да и толстовата ты для телеэкрана. Но как посмотришь в глаза… Тебе сразу хочется душу открыть. Поэтому, собственно говоря, мы тебя и взяли. Интервьюер ты превосходный».

– Так что от нашего союза ничего не осталось, – развел руками Михаил Марленович, – и я уже много раз думал о том, как бы поделикатнее от Оксанки избавиться… Нет, я ее, конечно, не обижу.

Квартиру ей подарю. Я же и так помог ей с карьерой, галерею ее столько лет раскручивал, солидных клиентов ей привел, – оправдывался Полонский.

– Конечно, ты все делаешь правильно, – тихо сказала Ярослава. Несмотря на то, что ни о каких действиях Михаила Марленовича речи пока не шло.

– С другой стороны, я не привык к одиночеству. У меня такая напряженная работа, и иногда хочется расслабиться… А одиночество угнетает. И когда я собирался расстаться с Оксанкой, я думал о тебе… Яся, мне ни с кем не было так спокойно и хорошо, как с тобой. Признаться честно, все это время ты была для меня отдушиной!

«Ты для меня тоже!» – чуть было не воскликнула она.

– Но я знал, что у тебя кто-то есть, и не хотел грубо вмешиваться в твою жизнь.

– Уже нет, – улыбнулась она, – причем довольно давно. Я в свободном полете. Одна… И к вашим услугам.

Он, наконец, вынул из коробочки кольцо – то, что побольше.

– Какое красивое… Сама выбирала?

– А кто же еще? – усмехнулась она. – Я девушка самостоятельная.

– Фантастика, ты даже можешь предугадать мой вкус. А это что-то значит.

Он замолчал. Ярослава напряженно ждала его решения. Неужели она ошиблась? Неужели просчиталась? Неужели Вика с Аленкой правы, и она себя несколько… гм… переоценивает?

– Яся, наверное, бизнесмену моего уровня не стоит принимать такие поспешные решения…

У нее упало сердце, но Ярослава заставила себя продолжать улыбаться, чтобы сохранить лицо. Он вежливо попросит время на раздумья, потом в лучшем случае посоветуется со своим адвокатом, который непременно скажет ему: «С ума сошел? Беги подальше от этой малолетки!» А в худшем и вовсе останется с несовершенной, но знакомой до предсказуемости Оксаной Дробашенко. А ей, Ясе, разрешит оставить на память кольца. И может быть, пришлет с курьером букет цветов и утешительную бутылку французского вина.

– Но я чувствую, что поступаю абсолютно правильно! – продолжил он. – Могу я хоть раз в жизни положиться на свои чувства?

– Это… очень мудрое решение, – пролепетала Ярослава.

– Поэтому я говорю тебе «да», – выдохнул Михаил Марленович, – уверен, что с тобой я буду счастлив по-настоящему. А теперь протяни руку, я хочу посмотреть, как смотрится на твоих пальчиках это кольцо!

* * *

Единственное, что ей хотелось по возвращении домой – пасть на диван лицом вниз, кое-как закутать покрытое нервными мурашками тело в плед и уснуть, перед этим как следует помечтав обо всех прелестях ожидающей ее супружеской жизни. Подумать только – она будет женой миллионера Полонского! У нее будет платиновая «Visа», и соболья шуба, и ярко-красная машина, и карточка фитнес-клуба World Class, и личная горничная, и ежемесячный отпуск в Париже! Она больше не будет хмуро соображать, где бы надыбать денег на новые босоножки и каким образом на двести долларов ухитриться одеться так, чтобы пройти фейс-контроль в ночной клуб «Лето».

Ох, что-то она не о том мечтает, не о том…

В качестве бонуса ко всем этим радостям жизни прилагается и сам Полонский.

Естественно, он вовсе не был противен Ярославе – иначе стала бы она столько месяцев держать его возле себя в качестве отдушины, эпизодического необидчивого любовника, которого в любой момент можно выдернуть с чертова колеса московской суеты, а потом равнодушным пинком отправить обратно. Он был умен и остроумен, ей нравилось рассказывать ему о своей жизни и выслушивать его меткие комментарии.

Но понравится ли ей ежедневно видеть его лицо? Слушать его посапывание (а иногда и храп) каждую ночь? Варить ему овсяную кашу на завтрак? Быть в курсе всех его проблем от недопонимания деловых партнеров до гастрита?

Ярослава перевернулась на другой бок и только тогда краем глаза заметила, что на автоответчике мигает красная лампочка. Кто-то звонил ей, пока ее не было дома, и оставил сообщение. Может быть, это Полонский и есть? Может быть, все отменяется?

Она заставила себя подняться с кровати и босыми ногами прошлепать по паркету к телефону.

– Привет, Ясенька, – раздался знакомый до боли голос, и она вздрогнула.

Новоявленный жених Максим Андрейчик. Этот-то что в ее жизни забыл?

Яся уже и думать забыла, что еще сутки назад она мялась у телефона, собираясь сделать ему брачное предложение. Впрочем, она умела не позволять прошлому просачиваться в спокойную размеренность ее настоящей жизни.

– Жаль, что тебя нет дома. Галочка тут обмолвилась, что ты звонила.

Так ее еще и Галочкой зовут, хихикнула Ярослава. Это имя она с детства отчего-то недолюбливала.

– Ты уж на нее не обижайся, она девушка ревнивая. Да и вряд ли это имеет значение, потому что я с ней… – Андрейчик закашлялся, – расстался сегодня.

– Что?! – воскликнула Ярослава, обращаясь к хладнокровному телефонному аппарату. – Что?!

– Если честно, виновата ты, – хохотнул Максим, – то есть косвенно, разумеется. Когда я услышал, что ты звонила, то сразу подумал – а на кой мне вообще сдалась эта Галочка?

Ярослава села на стул, а потом вскочила, словно тот раскаленным был. Что же это такое?! Что происходит?

– В последнее время я много думал о тебе… Я думал, что зря мы расстались. И корил себя за то, что тебя отпустил.

Она смутно могла представить себе терзаемого мрачными мыслями Андрейчика. Вообще-то он был до неприличия оптимистичен. Скорее в его духе было махнуть рукой и навсегда забыть девчонку, с которой отношения не сложились. Иногда ей даже казалось, что в его позитивном отношении к жизни есть что-то болезненное.

– И вот сейчас мне так одиноко. Я думаю только о тебе. Мне надо поговорить с тобой. Очень срочно. Яся, это очень важно! Пожалуйста, позвони мне, когда вернешься домой.

Она взглянула на часы – половина второго ночи. Черт, не надо было столько времени целоваться на пороге ресторана с Полонским! Надо было поступить, как и положено порядочной невесте – чинно кивнуть ему на прощание и умчаться домой. Тогда она успела бы.

– И не смотри на часы, – вдруг сказал телефон, – звони мне в любое время, хоть в четыре утра. Я все равно не лягу, пока не дождусь твоего звонка. Все. Отсоединяюсь. – Послышались короткие гудки.

Ярослава села на диван и потрогала лоб – кажется, у нее поднимается температура. Что он имел в виду? Может быть, это глупый розыгрыш? А что, это было бы вполне в духе Максима – так над нею подшутить!..

Да нет, это было бы слишком жестоко.

Нет, он не шутит.

И она должна ему позвонить. Прямо сейчас.

Черт, ну почему же так трясутся руки?

Она продефилировала к холодильнику, достала открытый пакет кипрского вина и налила себе половину стакана. Выпила одним махом, проигнорировав правила аристократичных отношений с потребляемыми напитками.

И только потом подошла к телефону и решительно сняла трубку.

Как ни странно, номер Максима Андрейчика она помнила наизусть.

* * *

– Кто это? – просипел в трубке смутно знакомый голос. – Который час? Что случилось?

И это говорил человек, который еще пару часов назад клялся не ложиться спать, пока не услышит ее голос. Приступ разочарования был настолько сильным, что Ярослава чуть не бросила трубку. И только в тот момент откашливающийся Андрейчик вдруг понял, кто беспокоит его в такой неурочный час.

– Яська?! – уже почти совсем бодрым голосом спросил он.

– Ну да, – неохотно ответила она, – прости, что разбудила. Может быть, утром перезвонить?

– Нет, что ты! Это ты меня прости. Чтобы убить время в ожидании звонка, уселся за компьютерную игру. И уснул, зарывшись лицом в клавиатуру. Сам не помню, как отключился.

Обида мигом улетучилась. На таких, как Максим Андрейчик, обижаться долго невозможно.

Он молчал. Ярослава поняла, что он по-джентльменски предоставил ей возможность самой начать раскручивать взаимно неудобную ситуацию.

– Если честно, я удивилась, когда ты позвонил.

– Я сам удивился, – подхватил он. – Когда Галочка сказала мне, что разговаривала с тобой, во мне вдруг что-то щелкнуло. Я посмотрел на нее и подумал: а что я делаю рядом с этой чужой женщиной?

– А ведь она собиралась за тебя замуж, – поддела его Яся, – и всерьез верила, что она – девушка твоей мечты.

– Да мы знакомы всего пару недель, – виновато хмыкнул Максим, – как-то странно все получилось. Я смеха ради сказал: «А давай поженимся!» А эта дура взяла и согласилась. Притащила на свидание свою ненормальную мамашу. Представляешь, мы втроем ходили в кино. И мамаша обсуждала со мной исключительно свадебные формальности. Отказываться было как-то неудобно…

Ярослава прыснула переливчатым смешком, представив, как Андрейчик сидит в кинотеатре, с обеих сторон безнадежно зажатый агрессивными дамами, всерьез настроенными затащить его в лоно своей семьи.

– Ну я и подумал, что тут легче дать, чем объяснить, что это ни к чему. В конце концов, существует развод. Но чем дальше продвигалась подготовка к свадьбе, тем больше я чувствовал, что попал в капкан.

Ярослава смеялась уже в открытую.

– И вот позавчера не выдержала душа поэта. Я извинился и сказал, что пока не готов к такой ответственности.

– И как она отреагировала? – заинтересовалась Яся. Интересно, а что сделала бы она сама, если бы мужчина сначала решил на ней жениться, а потом заявил, что погорячился и еще не готов? Скорее всего треснула бы его по голове первым подвернувшимся тяжелым предметом и прозвездила бы по этому поводу в телепередаче «Дорожный патруль».

– Представляешь, эта дура меня чуть не убила! – возмущенно воскликнул Максим. – Схватила со стола бронзовый бюст Карла Маркса и метнула им в меня. В голову метила, сука.

– Да, по некоторым людям плачет психиатрическая лечебница, – философски заметила Яся, а сама подумала, что все женщины, в сущности, одинаковы в проявлении сильных эмоций. – Постой, а что делает в твоей квартире бюст Карла Маркса?

– Бабушкин, – засопел Андрейчик, – она запрещает выбрасывать, говорит, что он дорог ей, как память… Яська, я звонил тебе не только для того, чтобы рассказать эту печальную историю.

– Вот как? А зачем еще?

– Мне встретиться с тобой надо.

– Что ж… Я тоже с удовольствием повидалась бы с тобой. Может быть, завтра пообедаем вместе? Я знаю отличный индийский ресторанчик в центре, там подают…

– Во-первых, я не люблю индийскую кухню, – перебил он, – потому что однажды, когда мы сплавлялись в Индии на плотах, я в такую историю влип! В одной забегаловке нам подали салатик, вкусный такой, мелко порубленный. Мы ели и восхищались. И тогда хозяин ресторана вышел к нам и, поклонившись, объяснил, что это фирменное блюдо. Этот салатик пережеван самыми красивыми женщинами деревни! Представляешь! Мы все, не сговариваясь, сорвались с места и побежали в туалет… Яська, а во-вторых… Дело срочное, я хотел бы встретиться с тобой прямо сейчас.

– Обалдел? Два часа ночи!

– Ну и что? Пойми, я до утра просто не вытерплю. Давай встретимся где-нибудь недалеко от твоего дома, а? Если хочешь, я вообще к тебе приехать могу.

– Это что, тактический ход для того, чтобы остаться у меня ночевать? – возмутилась Ярослава.

– Не угадала, это дело жизни и смерти. Так что вызывай такси. Буду ждать тебя в пиццерии «Джанго» через час. Успеешь?

– Да, – пробормотала она, – похоже, отвертеться мне не удастся.