Текст книги "Арктур и Кубок Планет"

Маша Храмкова
Арктур и Кубок Планет

© Храмкова М., 2020

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2020

Тогда, 1970 год

Солнечная система

Обратный отсчет стучал в голове, словно колокол. Лео Росс думал, что его вот-вот стошнит. Страховочные ремни впивались в плечи, зубы стучали друг о друга. Некоторые из ребят блевали прямо в кислородные маски – пилоты предупреждали, что в первый раз такое случается.

Многих тошнит, многие теряют сознание, но Лео казалось, что это Земля не хочет отпускать их. Земля, от которой совсем скоро ничего не останется.

Пальцы Лео, вцепившиеся в подлокотники, побелели. Он не смог бы их разжать, даже если бы захотел. Взгляд скользнул по кольцу с символом Единства – отцовская печатка была велика ему, и Лео надел ее на большой палец.

– Ты найдешь ее. Нужную планету, – сказал отец, когда они прощались.

– Нет, я не смогу. – Лео уткнулся ему в плечо, так чтобы другие не видели слез. – Я не говорил тебе, но… я прогуливал лекции по навигации. И летное дело – это совсем не мое…

Джеймс Росс мягко отстранил сына и улыбнулся:

– Я тоже, Лео. Все эти лекции – чушь полнейшая.

Лео рассмеялся сквозь слезы. Еще полгода назад он был уверен, что эти уроки не пригодятся ему. Что ученые найдут способ сместить орбиту Земли дальше от Солнца. Все так думали.

И все же построили пятнадцать межзвездных кораблей, снабженных ресурсами на шестьдесят земных лет. И сегодня пятнадцать выпускников и выпускниц первой летной академии покидали Землю, чтобы найти планету земного типа в бескрайнем космосе.

– Лео, пора! – В форме пилота Единства его мама, Тома Росс, выглядела строже, но ее глаза были такими же, как у отца, – заплаканными и растерянными.

Лео поднялся с колен и кое-как взвалил на плечо рюкзак.

– Возьми это. – Отец снял кольцо с безымянного пальца. – В память о доме.

Планолет трясло. Лео посмотрел на девочку, сидящую напротив него. Минуту назад она потеряла сознание, и теперь ее голова безвольно моталась из стороны в сторону, а одна из ее косичек, торчащих из-под шлема, расплелась. Лео пришла мысль, что классно было бы поболтать с ней после посадки, если, конечно, они сейчас не разобьются.

Корабли ждали их на искусственной космической базе Титанум. Один звездолет – одному пилоту. Самому старшему из ребят было двадцать лет, самому младшему – тринадцать. Официально считалось, что их выбрали как самых талантливых учеников академии, но на самом деле выбор пал на самых психологически крепких. Каждый из пилотов знал, что больше никогда не увидит Землю. И не потому, что ее поглотит гибнущее и расширяющееся Солнце, а потому, что ресурсов хватит только на путешествие в один конец.

Никто не знал, кому повезет. Удачно открыть червоточину в космическом пространстве, высадиться на планете с пригодной атмосферой и климатом. Активировать популяционную бомбу, послать сигнал домой, на Землю, если она к тому времени еще не сгорит. Дождаться корабля с переселенцами, снова увидеть знакомые лица – хотя это было бы уже большой роскошью. Шансы ничтожно малы, но капитаны понимали, что в их руках сейчас – выживание человечества.

В душе каждый верил, что именно он найдет ту самую планету. Верил и Лео Росс.

– Привет, как тебя зовут? – спросил он. База на Титануме была очень маленькой, и носившиеся туда-сюда астронавты, которых внезапно стало раза в два больше, то и дело сталкивались друг с другом.

Девочка, та самая, с косичками, молчала.

– Ты говоришь на Едином языке? – снова спросил Лео.

«Пожалуйста, хоть бы ты говорила!»

– Да, немного, – девочка смущенно улыбнулась. – Меня зовут Урса. Урса Дея.

– Лео Росс, – капитан приложил ладонь к сердцу и коротко поклонился.

Этот жест насмешил Урсу.

– Ой, прости, – Лео стукнул себя по лбу. – Те, кто не из Единства, здороваются по-другому.

Он протянул руку, и капитан крепко пожала ее.

– Будем знакомы. Хоть и ненадолго, – сказал Лео.

– Да уж, ненадолго, – Урса подошла к узкому иллюминатору. – У тебя кто остался?

– Мама и папа. И двоюродный брат. – Лео встал рядом. – А у тебя?

Урса покачала головой. Никого.

«Должно быть, ей проще улетать. Или наоборот».

Ни с того ни с сего Лео предложил:

– А давай ты пошлешь мне сигнал, если найдешь планету? А я пошлю тебе.

Бледное, как Луна, лицо Урсы осветила улыбка.

– Это отличная идея, капитан Росс.

Солнце медленно поднималось из-за каменистых холмов, заливая корабль светом. Не обжигающее, не грозящее испепелить. Дружественное солнце нового мира людей.

– Прием, Урса, это Росс. Как слышишь, Урса? – уже пятый час Лео посылал свои координаты. Неизвестно, когда она получит сигнал: через час, день, год. Путешествие через червоточину во многом подчиняется удаче. Возможно, Дея сейчас находится за пределами галактики, если она, конечно, еще жива. Осечки случались. Неправильно открытый коридор мог разорвать тело на атомы – капитаны знали об этом. Они были готовы к смерти.

Сигнал на Землю был послан. Популяционная бомба, состоящая из миллиона оплодотворенных яйцеклеток в питательной среде, выгружена на безопасном участке с подходящим климатом. Даже если корабль человечества никогда не долетит сюда, в созвездие Девы, жизнь начнется заново из этих маленьких капсул.

Перед глазами Лео Росса все плыло. Эх, если бы он только мог встать! Открыть шлюз, снять ненавистный шлем и вдохнуть чистый воздух! Но обе его ноги были сломаны в результате неудачной посадки.

Почему же с ним не послали хотя бы одного робота? Он смог бы шунтировать закупоренные сосуды. Все, что мог сделать Лео, все, до чего дотянуться, – это капсула быстрой смерти, спрятанная в его нарукавнике.

– Прием, Урса, – повторял он охрипшим голосом. – Если бы ты только видела этот восход! Если бы ты только видела…

Глава 1

Сейчас, 2235 год

Главная арена планеты Росс

– А сейчас, дамы и господа, поприветствуем нашу претендентку со спутника Ли Ру…

«Просто дыши, не забывай, зачем ты здесь».

– Вегу Леви-Хоук! – голос бессменного ведущего раскатистым эхом прокатился по трибунам. Он многократно отразился от стен грандиозного ангара, построенного специально для подготовки участников. Названное имя заставило сердце Веги дрогнуть.

«Вперед. Иди. Покажи им, что ты чиста. Что в тебе нет страха».

Девушка вышла на сцену и поразилась тому, как светло было от бессчетных вспышек фотокамер. Каждый ее шаг войдет в историю, каждая эмоция на идеально воссозданном лице.

Осознав это, Вега ослепительно улыбнулась. Ее улыбка была встречена овациями и криками людей, собравшихся здесь. Кроме тех, кто уже стоял на сцене. Тринадцать участников с разных спутников и планет. Каждый из них ненавидел ее. Блестящий пилот, превосходный пловец, красавица с грацией и пластикой дымчатой кошки. Вторая претендентка на победу в Кубке, идеальный объект для зависти и ненависти.

– Ваше слово, леди.

Ведущий Скат Альгебар протянул ей микрофон, и Вега заметила, как сильно он вспотел. Испарина на лбу, застрявшая травинка в белых зубах – все эти изъяны были уже стерты нейросетями, работающими сейчас на полную мощность. Люди увидят в прямом эфире только то, что должны увидеть.

«Кроме убийства главного претендента: это невозможно будет скрыть», – подумала Вега. Но провернуть такое так же сложно, как и изменить орбиту солнца.

– Мисс Леви-Хоук? – нервно переспросил Альгебар, и Вега мысленно отвесила себе оплеуху.

«Ни одним жестом, ни одним намеком ты не должна заставить их усомниться в том, что ты – это ты».

– Привет, Росс! – пропела Вега и вскинула вверх руку. Народ ликовал. Соперники в стороне испепеляли ее взглядами.

Еще секунда, и про нее забудут. Ведь на сцену поднимется тот, кому поклоняются миллионы. Тот, за кем лежит будущее планетной системы.

Безупречный Арктур Финн. Главный претендент на победу в Кубке Планет. Его плакаты уже поднимались с дальних рядов, словно флаги.

Безупречный Арк – ее главная мишень.

Он шел рука об руку со своим отцом в плотном кольце телохранителей. Шестнадцатилетний Арктур был одного роста с Тигарианом Финном, но значительно тоньше него. Белоснежный костюм, отражающий свет, словно сверхновая. Темные вьющиеся волосы, миндалевидные серые глаза – внешность Арктура была хорошо известна каждому на планете. Его портрет и так висел на каждом углу, а после победы в этом Кубке, которую пророчили ему все каналы, популярность Финна-младшего должна была возрасти в геометрической прогрессии.

Арктур был символом нового мира, построенного его отцом. Мира, в котором таким, как Вега, не было места.

«Финн! Финн! Финн!» – кричали трибуны. На мгновение Вега ощутила то же самое, что и остальные претенденты: все уже было решено за них. Если когда-то давно Кубок Планет и был символом покорения космоса, то последние десятилетия эта игра носила сугубо политический характер.

– О да, я вижу, вы ждали этого, – произнес ведущий Альгебар с улыбкой. – Прошу, мистер Финн.

Арктуру не пришлось повторять дважды. Гордо взойдя на сцену, он взметнул руку в приветственном жесте. Зрители на трибунах ответили тем же – все, как один.

Вега видела его спину, замечала мелкие детали: костюм сидел на нескладном подростке не так идеально, как должен был, волосы, старательно прилизанные и уложенные, растрепались. «Ты всего лишь человек, Безупречный Финн», – сказала себе Вега.

И все же было в его жесте что-то властное. Арк был уверен, что имеет полное право быть здесь, заводить толпу, скандирующую его имя.

– Какие планы на игру, мистер Финн? – любезно поинтересовался Альгебар.

Веге показалось, что Арктур запнулся. Всего на секунду.

– Побить рекорд моего отца, – наконец произнес он в микрофон.

Трибуны взревели, приходя в экстаз от его дерзости.

– Вы замахнулись на крупную добычу.

Альгебар рассмеялся, но Арктур не спешил разделить его веселье. Вега заметила, что он держится на расстоянии от отца.

Арктур встал к остальным претендентам, рядом с Вегой. Все ее тело напряглось в присутствии мишени.

«Стой спокойно, ты имеешь полное право быть здесь».

– С завтрашнего дня эти пятнадцать юношей и девушек начнут трехмесячный курс подготовки к Кубку Планет, – произнес Скат. – Их ждут суровые тренировки, а нас с вами – первоклассное шоу, которое будет транслироваться каждый день с восьми утра до десяти вечера.

Встав в строй, Арктур заметно расслабился, что нельзя было сказать о Веге. В какой-то момент она всерьез пожалела о том, что не взяла с собой хотя бы ножа. Какой же соблазнительной была мысль всадить лезвие под ребра этому идеальному мальчишке с плакатов! Закончить все это здесь и сейчас.

В этот момент Арктур Финн коснулся рукава Веги.

– Я смотрел видео из летной школы, – негромко произнес он. – Не терпится вживую увидеть, как ты летаешь.

– Изучил мою биографию? – не глядя на соперника, произнесла Вега.

– Конечно, – усмехнулся Финн. – А разве ты не изучила биографию других?

Вега задохнулась от гнева.

«Веди себя, как он. Флиртуй».

– Только тех, кто представляет опасность. – Леви-Хоук заставила себя улыбнуться ему.

Сказав еще несколько слов о шоу, Скат Альгебар позволил участникам покинуть сцену. Телохранители тут же взяли Арктура в кольцо, чему он был, откровенно говоря, совсем не рад. Весь остаток вечера (после представления игроков зрители смотрели концерт) Арктур и Тигариан провели в разных ложах, что не могло ускользнуть от наблюдательных глаз Веги.

«Неужели в раю проблемы? – подумала она. – В реальности отец и сын не так дружны, как освещают СМИ».

Но это не сильно волновало ее. Пусть на Росс династия Финнов сильна и непобедима, в космосе Арктур будет совсем один, без своих телохранителей. Тогда-то Вега и приступит к выполнению своей задачи.

«Ты должна победить. Но сделать это можно, только устранив главного претендента. Подстроить все так, словно это несчастный случай…»

Сложно было думать об этом, сидя в тени на трибунах и делая вид, что ешь мороженое с удовольствием. До начала Кубка еще три месяца, и за это время Веге нужно было узнать Арктура Финна поближе, выведать его сильные и слабые стороны.

Она еще раз обернулась на реющие на ветру плакаты с Безупречным Финном. Казалось, у него нет слабых мест.

«У всех есть слабые места, даже у тебя, Вега. Но в отличие от тебя он обычный человек. А значит, априори слабее», – говорила Корделия.

Обычный человек. Это словосочетание больше не относилось к Веге Леви-Хоук, точнее, к тому, чем она была на самом деле…

Тогда, 2232 год

Спутник Ли Ру, НИИ биотехнологий и генетики

Впервые она увидела лица своих родителей именно такими: напряженными и расплывчатыми. Она не слышала голосов, но их рты раскрывались и определенно издавали какие-то звуки.

– Она совсем как наша дочка!

– Даже родинка, посмотри, Кара!

Оказывается, Вега могла читать по губам.

Вега (точнее было сказать «эта Вега») была клоном тринадцатилетней Веги Леви-Хоук. Модифицированным клоном, если быть точнее. Два года назад девочка, получившая нашивки мастера-пилота раньше всех в галактике, разбилась в самой обычной автокатастрофе. Ее двухлетняя кома без признаков улучшения высосала все соки из родителей. Отчаянные, они решили обратиться к главе Института – Корделии Ло.

– Она и есть ваша дочка, – сказала Корделия, высокая брюнетка в костюме партии либералистов. – Вот только немного выносливее. Как вы и просили.

Последнюю фразу она добавила шепотом, словно опасаясь, что здесь, в ее резиденции, их могут услышать.

Модификации, да. Клоны с улучшениями были запрещены законом, но родители доплатили и за это. Им нужна была не просто новая дочь, а дочь, которая больше не разобьется на мотоцикле. Итак, новая Вега Леви-Хоук стала модифицированным клоном: выносливым, сверхчувствительным, с потрясающей реакцией.

– Это чистая формальность, но могли бы вы подписать вот здесь, – госпожа Ло протянула родителям бумагу, – о том, что изделие осмотрено вами и вы полностью удовлетворены им.

– Ну что вы! Как можно. – Отец покраснел, выдернул документ из рук Корделии и немедленно расписался там, где нужно.

Вега хлопала глазами и продолжала читать по губам. Запоминать.

– Что будет с ней, когда… если наша дочь придет в себя? – спросила Кара.

Госпожа Ло натянуто улыбнулась. Разумеется, существование двух носителей одного разума было недопустимо.

– В этом случае нам придется рециклировать клон, – произнесла либералистка и тряхнула кудрями.

– В смысле… усыпить? – переспросил Эон, и Кара толкнула его локтем в бок.

В этот момент из рециклера вылетела пробка, и вода начала быстро убывать. Перед глазами все смешалось, в ушах зашумело, и Вега пропустила ответную реплику госпожи Ло.

Через две минуты Вега очутилась на медицинском столе в ослепительном свете бестеневой лампы. Родителей и Корделии больше не было рядом, только доктора в масках.

Было холодно, очень холодно. Зубы Веги отбивали дробь, а пальцы стучали по металлическому столу.

«Изделие… Клон, – пронеслось в голове у девушки. – Не человек».

– Холодно, – сказала она, но никто из медперсонала и не подумал накрыть ее.

Клонирование человека не было запрещено, однако создание модифицированных клонов, таких как Вега, считалось незаконным. Этот запрет протолкнул в законодательство не кто иной, как победитель Кубка 2195 года Тигариан Финн – отец всемирно известного Арктура Финна.

Его политика унижала клонов, смешивала их с грязью, обезличивала. Сам политик неоднократно говорил в своих выступлениях, что у клонов нет души, а модифицированные клоны представляют такую же опасность, как мутировавший штамм вирусов.

«Они не люди в привычном понимании этого слова. Мы не знаем, чего от них ожидать», – так говорил он в своем выступлении в парламенте.

Манипуляции над Вегой продолжались около часа. За это время она почти перестала чувствовать холод. Глаза болели от света лампы, хотелось снова свернуться калачиком, как в рециклере, и уснуть.

Неожиданно свет погас. Врачи один за одним ушли, милосердно накрыв ее одеялом. Вега решила, что может наконец поспать, но в этот момент к столу подошла госпожа Ло.

– Я не стану включать свет. Знаю, как это ужасно: твои глаза еще не привыкли к ярким краскам этого мира. – Голос женщины был тихим и приятным.

– Вы… клон? – произнесла Вега.

Собственный голос показался ей странным, хриплым.

Не стоило спрашивать об этом в лоб, но Корделия ничуть не обиделась.

– Да, Вега. Я клон и совсем скоро буду праздновать первую сотню лет, – ответила госпожа Ло. – Меня рециклировали пять раз, и я прекрасно знаю, как ты себя чувствуешь.

Сто лет, надо же. Значит, она была одним из самых первых клонов, видела восстание и череду законов о принятии клонов как полноценных людей.

Кажется, Корделия прочла мысли Веги.

– Назревает новый бунт. – Госпожа Ло тряхнула кудрями. – Сообщество клонов протестует против закона, выдвинутого Тигарианом Финном. И ты здесь для того, чтобы все изменить.

Вега сфокусировалась на лице Ло, но по-прежнему не могла его разглядеть.

– Разве я здесь не потому, что меня заказали родители Веги? – слово «заказали» вырвалось само, но оно было как нельзя кстати.

– Верно. Ты обладаешь воспоминаниями Веги Леви-Хоук, ее навыками, полученными в пилотной школе. Ты любишь то, что любила она, и боишься того, чего боялась она, – произнесла Корделия. – Но вспомни, разве ты умела читать по губам, Вега?

Девушка нахмурилась: нет, этого прежняя Вега делать не умела.

Медленно-медленно к ней приходило понимание.

– Как много во мне изменили? – тихо спросила она, словно мало секретов было в этой преступной лаборатории.

– Многое, – неопределенно сказала Корделия. – Если сказать проще: тебя создали заново с одной целью – победить в Кубке Планет, который пройдет в следующем году. Попутно устранив главного претендента на победу – Арктура Финна.

В эту секунду Веге как никогда захотелось снова вернуться в рециклер, но пути назад не было. Жизнь была дарована ей, но не с нуля. Имелись некая отправная точка и вектор, по которому она должна была двигаться. Иначе…

– Что будет, если она проснется? – спросила Вега, глядя, как по потолку бегут огни ночного трафика.

Корделия насмешливо фыркнула.

– Она не проснется. Она почти что овощ. – Госпожа Ло подошла к окну. – Еще пять месяцев, и родители сами попросят отключить ее от аппаратов.

– А что будет, если я откажусь? – Вега закрыла глаза.

Она догадывалась, каким будет ответ.

Корделия пообещала себе, что будет терпеливой. Новая Вега была словно гитара, струны которой необходимо было осторожно настроить.

– У нас есть слепок твоего сознания. Это все, что нужно для повторного рециклирования, – сказала госпожа Ло.

Они будут возвращать ее тело к жизни, даже если клон откажется сотрудничать. Если ад и существовал, то Вега попала туда после той аварии.

– Не думай об этом как о проклятье, – сказала Корделия, уже стоя в дверях. – Мы даровали тебе жизнь и способности не для того, чтобы мучить. Мы сделали это, чтобы ты изменила мир.

«Мир» в понимании Корделии был расстановкой сил в правительстве. Усиление влияния либералов, во главе которых она стояла, и упразднение закона о запрете модифицированных клонов. Не будь этого закона, Вегу не вернули бы к жизни в качестве оружия, инструмента по достижению «мира», политической марионетки.

Этот закон выдвинул Тигариан Финн, чей сын будет участвовать в Кубке в следующем году. Судя по анализу личности Арктура Финна, он вполне мог пойти по стопам своего отца и стать еще более жестким правителем, нежели он.

Постепенно в голове Веги вырисовалась идея, которую Корделия так старательно стремилась внедрить. Она засыпала, глядя на свет проносящихся мимо аэрокаров, и понимала, что совсем не против сделать то, чего от нее хотят: устранить преемника Тигариана Финна.

Арктур Финн. Его лицо было повсюду. На плакатах, в газетах. Телевидение освещало, как он готовится к Кубку (насколько можно было освещать то, что происходило за стенами родового поместья Финнов), а также то, как весело и дружно они проводят выходные со своим отцом-политиком. Мать Арктура не показывали, но, судя по сведениям, полученным Корделией, эта женщина жила на спутнике Формоза.

Вряд ли Арктур скучал по матери, ведь у него было все, что только нужно мальчику его возраста: деньги, развлечения, поклонницы, которых тщательно отбирали, а главное – возможность проявить себя, выступив на Кубке Планет. Право занять первое место, и не потому, что оно будет проплачено отцом, а потому что сам Арк был на это способен. Он действительно был лучшим.

– Вега! – Голос матери отвлек ее от старательного зачеркивания лица соперника в газете. – Иди обедать, дорогая.

Сегодня на обед была жареная рыба с картошкой.

«Как можно есть это?» – думала Вега, ковыряя белое мясо.

– Тебе не нравится? – лицо Кары озадаченно вытянулось. – Ты всегда любила это блюдо…

– Так и есть! – Вега попыталась улыбнуться. – Наверное, просто нет аппетита…

Она не хотела расстраивать мать, но было совершенно очевидно, что вместе с модификациями тела изменился и характер Веги.

Она засыпала без любимого игрушечного зайца, не хотела надевать на ночь розовую пижаму, не смотрела сериалы и не понимала своих школьных друзей, которые были в восторге от ее волшебного исцеления. Хотелось завопить во все горло: «Я не та! Я другая!», но раскрыть свою истинную сущность означало отправить себя прямиком в рециклер.

Кара старательно искала причины в себе, готовя все новые и новые блюда, чтобы угодить дочери, но причины были в Веге. Она была другой. Не хуже и не лучше, просто иной.

Примерно через месяц после рождения Вега попросила показать ей ту, чьей копией она должна была стать. В ответ на просьбу мама и папа достали целый ворох фотоальбомов.

– Здесь ты после сдачи на мастер-пилота… мы с отцом не спали целые сутки. – Мама прослезилась.

Она говорила «ты», но было понятно, что речь идет о ком-то другом.

С выпускной фотографии из летной академии на Вегу смотрела симпатичная тринадцатилетняя девочка. У нее были длинные каштановые волосы, ослепительная и немного лисья улыбка. В светло-карих глазах горел огонек, а руки сжимали традиционную для всех выпускников веточку сирени.

– Красивая форма. – Вега провела пальцами по фотографии, попыталась скопировать улыбку девочки, но, судя по тому, как напряглись родители, у нее ничего не получилось.

Разумеется, она помнила все эти события. Двадцатичасовой экзамен на космодроме, неудобные кресла и подначивания инструктора: «Леви-Хоук, давай, на тебя смотрит сейчас вся галактика!» Но эти воспоминания не вызывали никаких чувств: просто сухой материал, словно из учебника истории.

– На самом деле, – сказала Вега, – я бы хотела увидеть ее вживую… если это возможно.

Эон и Кара переглянулись. Корделия предупреждала их об этом желании, мол, «клоны интуитивно хотят знать, что оригиналы не представляют для них опасности».

– Хорошо, дорогая. – Мама наконец выдавила из себя улыбку. – Я позвоню госпоже Ло.

В НИИ биотехнологии и генетики было все так же прохладно и пусто. После аварии впавшую в кому девочку сразу привезли сюда, чтобы снять слепок памяти с еще не поврежденного мозга. Так она и осталась здесь навсегда: в маленьком боксе, подключенная к приборам жизнеобеспечения.

Увидев дочь, миссис Хоук, как всегда, расплакалась. Отец был более сдержанным. Неизвестно, списал ли он со счетов девочку в коме, но ликвидация клона, который стоил как их дом, совершенно не входила в его планы.

– Ну все, все. – Эон обнял жену за плечи, и та наконец отлипла от стекла. – Идем.

Цоканье каблуков Корделии нарушило мертвую тишину коридоров НИИ.

– Кара! Эон! Не желаете ли выпить кофе в моем кабинете? – Локоны госпожи Ло подпрыгивали вместе с меняющейся интонацией в голосе.

Выразительно взглянув на Вегу из-за спин родителей, Корделия мотнула головой в сторону бокса, и та поняла, что у нее есть несколько минут, чтобы познакомиться с донором.

Донор, оригинал, образец – для настоящей Веги было много названий. Как и для того, чем являлась новая Вега. Клон, изделие, дубль. Корделия же и вовсе называла ее «оружием», когда думала, что девочка ее не слышит.

Дождавшись, пока родители уйдут, Вега осторожно вошла в бокс. Ее руки тряслись, а по позвоночнику ползли мурашки, словно она вошла не в стерильную лабораторию, а в склеп. Глаза жадно впились в лицо спящей, стремясь рассмотреть все в первые секунды.

– Привет, – сказала Вега и испугалась своего голоса.

Конечно, девушка не ответила. Она ни на что не реагировала уже два года, и только слабое дыхание да зубцы кардиограммы на мониторе говорили о том, что пострадавшая все еще жива.

– Мне жаль, что это случилось с тобой. – Вега подошла к постели.

Она помнила, как все было на самом деле: вечеринка, понравившийся мальчик, который предложил прокатиться на мотоциклах.

«Пусти меня за руль, я же лучший пилот в галактике!» – самоуверенные слова, которые стоили Веге жизни. Тот мальчик, к слову, почти не пострадал, в отличие от Леви-Хоук, которая приняла весь удар на себя.

В крови не нашли алкоголя и других веществ, но Вега помнила, что они с подругами проглотили по маленькой таблеточке «для настроения».

«Ты сама себя погубила, – думала Вега, смотря на отекшее, но все еще красивое лицо. – Я никогда не поступлю так».

Она взяла теплую ладонь девушки и поразилась тому, какими длинными были ногти. Выцветшие волосы Веги были заплетены в растрепавшуюся косу, а на виске виднелся тонкий шрам после столкновения с деревом.

Вега провела по своему виску: шрама не было, его удалили, как и шрам после аппендицита.

– Я лучше тебя, – неожиданно для самой себя сказала девушка. В это мгновение кардиограмма превратилась в плато, и сердце клона екнуло: а вдруг она умрет прямо сейчас? И тогда ее обвинят в умышленном убийстве? Могла ли настоящая Вега слышать ее, реагировать на ее голос?

– Пора идти, – раздался за спиной голос Корделии. – Родители ждут.

После появления Веги на свет они встречались раз в неделю.

– Да, ты не она. – Госпожа Ло словно прочитала мысли подопечной. – И никогда ею не станешь. Модификации наложили отпечаток на твою личность, с этим ничего не поделать. Но ты умнее, выносливее и опаснее. Ты – суперчеловек, который…

– Который запрещен, – перебила ее Вега, резко поднявшись с кровати.

– Именно! – отчеканила Корделия. – И ты знаешь, что нам нужно сделать!

– Убить Арктура Финна, – негромко сказала та. – Но… мне невыносимо тут!

Чувство отчаяния захлестнуло ее. Забота мамы, которую она не любила, глупые шутки отца, тупые подружки, болтающие только о парнях, – все это затягивалось на ее шее, точно петля.

– Твоя злость, – Корделия приблизилась и положила руки Веге на плечи, – обрати ее против него, против наследника Финна.

Ненависть. О да, ненависть была доступна ей! Она культивировала ее, представляя, как убьет претендента при первой же удобной возможности. Выкинет его в открытый космос, отравит ядом инопланетных насекомых, утопит в горной речке, скинет с обрыва.

Вряд ли прежняя Вега могла так искренне ненавидеть кого-то, вряд ли эта сладкая девочка с фотографий вообще могла испытывать настолько сильные чувства.

Должно быть, Корделия Ло прочла это в ее глазах.

– А теперь иди к родителям, – с покровительственной улыбкой сказала она. – И будь той Вегой, которую они хотят видеть в своем доме.