Текст книги "Чародейство и таинственные явления"

Матвей Степанович Хотинский
Чародейство и таинственные явления

Введение
Взгляд на чародейство и магию в древности и в средние века

Уму человеческому свойственно влечение ко всему чудесному и таинственному. Мы это видим во все времена и у всех народов, начиная с древнейших человеческих обществ.

Человек привык бояться влияния неведомых могущественных сил и удивляться ему. Все явления, казавшиеся недоступными для ума, он относил к тайной высшей силе.

По этой причине в первобытных обществах прямое вмешательство божества и духов в земные явления и события человеческой жизни было вещью весьма обыкновенною. В этом убеждает нас история всех первобытных народов: индийцев, египтян, персов, ассириян, евреев и даже греков. К тому же самому выводу приводит нас и рассмотрение младенческого возраста каждого народа, отражающегося в его мифологии, в сказаниях о его богах и героях. Все чудесное происходило из сверхъестественного источника, то есть причинялось существами и силами не нашего земного естества, а иного мира.

Нам кажутся весьма понятными и часто забавными такие вещи и явления, которые ставили в тупик людей, не вкусивших еще плода цивилизации.

Но мы не должны забывать, что все в мире относительно. Если древние падали ниц пред чудесами их богов; если австралийский дикарь видит сверхъестественное в действии ружья, то мы не должны забывать, что не далее как в прошедшем столетии пришли бы в крайнее изумление при взгляде на поезд по железной дороге или на действие электрического телеграфа. Умнейшие ученые прошлого века стали бы от них в тупик и только потому не сочли бы их за чудо, что они по принципу были уверены в невозможности чудес.

Понятно, что чем менее развит человеческий ум, чем меньшим запасом сведений он обладает, тем обширнее является пред ним область чудесного и сверхъестественного.

Влечение человека верит в начало вещей, и, так сказать, инстинктивное понимание необходимости существования деятеля, обладающего высшею силою, бесконечным разумом и могуществом, насущная потребность в отнесении всех ощущаемых, но непонятных для ума вещей и явлений к главной причине, устроившей и хранящей порядок мира, одним словом к божеству, придали служителям этого божества значение, которое мы так ярко видим во всех возникающих обществах. Жрец был посредником между божеством и человеком, между землею и небом; он ближе прочих находился к существу всемогущему, все устроившему и всем управляющему, а потому везде у первобытных народов, является преобладающею личностью. У индийцев, едва ли не древнейшего из всех народов, каста жрецов или браминов произошла из мозга бога Брамы, точно так же, как каста кшатриев, или воинов, из его рук, а шудры из праха его ног. Голова главный член тела, а мозг главнейший его орган: поэтому брамин глава другим людям и всего ближе в общении с Брамою.

По преданиям всех народов божество не одиноко пребывало в невидимом для людей сверхъестественном мире: оно было окружено другими подвластными ему божествами или духами, рожденными от его света и власти. В большей части мифологий эти второстепенные божества или полубоги были не равны между собою по чистоте, могуществу и другим качествам: духи имели свою иерархию и чем более удалялись от высшего источника, тем меньшими обладали совершенствами и приближались к человеку. Этот ряд духов наполнял расстояние между божеством и людьми. Они-то управляли всеми явлениями нашего земного мира.

Мало того: некоторые из духов утратили свою чистоту, не утратив, впрочем, своего могущества и бессмертия. Таким образом, духи разделялись на чистых и нечистых, на добрых и злых, на духов света и духов тьмы. Жрец знал тайну, какими путями снискать покровительство первых и защититься от последних.

Из этого учения о мире духов, влияющем на дела нашего мира, произошли все магические идеи, все суеверия, все волшебные таинства и чародейные сумасбродства, которые встречаем у индусов, египтян, халдеев, пифагорейцев, у Симона волхва, почерпнувшего их в александрийской школе, у гностиков и иллюминатов, у средневековых чародеев, магиков, алхимиков и астрологов и даже у новейших наших медиумов.

Положительно известно, что волшебные знания, пришедшие к нам с Востока, уже там составляли особое учение или кодекс так называемых тайных наук. Магия и ее отрасли получили там свою теорию, которая вместе с ее практическими применениями, разлилась повсюду, видоизменяясь сообразно временам, местам, народам и господствующим направлениям идей.

Греческий мудрец Пифагор не довольствовался решениями геометрических теорем и сочинением золотых стихов. Он любил декламировать их на берегах реки Ниссы, и воды этой реки приветствовали мудреца-поэта человеческими звуками. Ямблих уверяет, что все ученики Пифагора слышали слова произнесенные рекою. Даже птицы повиновались философу и слушались его приказаний. Жрец Калхас и прорицатель Тирезий предсказывали будущее, точно так и Пифия дельфийского храма, сидя на своем треножнике. Сивиллы пророчествовали в Древнем Риме. Жрецы везде делали чудеса! То, что творилось в этом роде у греков нам ближе известно, не потому чтобы оно было замечательнее, но потому, что сведения о том переданы нам гениальными писателями классического мира.

Конечно, мнимые чудеса делались с помощью знаний, недоступных для толпы, и были некоторым образом обманом. Но не все было обманом. Нам известны, например, подробности того, каким образом Пифия делала свои предсказания в дельфийском храме. Она опускалась в яму или грот, из которого выходили одуряющие испарения. Таких гротов довольно много в разных странах. А новейшая химия и физиология открыли нам, что известные газы, например, закись азота и пары летучих жидкостей (как то: серного эфира, хлороформа) повергают человека в бессознательное состояние, сопровождаемое особенным видом бреда. Плутарх уверяет, что земные испарения приводили Пифию в сообщение с божеством. Это сообщение было так действительно, что существуют примеры смерти Пифии вследствие таких влияний. По свидетельству Цицерона, как скоро земля грота перестала испускать свои испарения и, так сказать, выдохлась, оракулы прекратились, и Пифии умолкли.

Христианство изменило не только весь строй языческих верований, но и весь общественный быт народов. Когда завязалась борьба между одряхлевшим язычеством и возникавшим христианством, между древним и новым учением, умы и идеи пришли в весьма тревожное и шаткое состояние, представлявшее самую благоприятную почву для развития всего сверхъестественного и чудесного. Умолкли оракулы и сивиллы, прекратились явления в языческих храмах, но зато явились тауматурги (чудодеи), также предсказывавшие будущее и творившие свои проделки под открытым небом, пред глазами изумленной толпы, на площадях больших городов. Рим, столица всемирной монархии, в первом веке нашей эры, был местом сходбища всех замечательных личностей и всех диковинок тогдашнего мира. Там явились в это время: Симон, волхв из Самарии, и удивительный Аполлоний Тианский.

О Симоне сохранились сведения даже в Св. Писании. Языческий народ Рима и даже сенаторы, видя его действия, признавали его за одного из своих богов и воздвигли ему, на острове реки Тибра, статую с надписью:

«Simoni deo Sancto.»

Об этом свидетельствует и Юстин мученик.

Язычники действительно могли поверить божественности человека, совершавшего на площадях римских самые необыкновенные вещи. Он заставлял статуи ходит пред толпою подобно живым людям; оставался безвредным среди пламени костров; превращал камни в хлеб и поднимался на воздух, где оставался поддерживаемый невидимою силою. Предание гласит, что он хотел купить за деньги дар чудотворения у святых апостолов, но будучи отвержен ими, заключил союз с дьяволом.

Симон волхв лицо историческое, и большая часть его проделок достоверна. Это был не простой фокусник. Его считают родоначальником секты гностиков, имевших постоянные таинственные сношения с миром духов. Симон не вертел столов и не заставлял их трещать и писать ответы; у него не плясала мебель в домах, но зато по его приказанию коса сама выходила на луг и без человеческой помощи накашивала более травы, чем лучший косец.

Про Симона рассказывают, что он похвалился, будто бы оживет через трое суток, если ему отрубать голову. За этим у Нерона не стало дело: голова Симона отрублена, и однако ж он воскрес точно как предсказал, говорит языческое предание.

Аполлоний Тианский, жизнь которого описана Филостратом, был замечательный философ и искусный врач. Он родился в 3 году нашей эры и прожил 130 лет. Путешествуя по дальним странам Востока, он глубоко изучил майю. Про него говорят, что он мог переноситься самопроизвольно на далекие расстояния, превращаться в птиц, деревья, камни, предсказывать будущее и беседовать с тенями умирающих. Он даже воскрешал мертвых. Конечно, в рассказах о нем много преувеличенного, но, без сомнения, этот ученый человек знал многое, может быть неизвестное даже нашим ученым, и обладал искусством производить в зрителях удивительные галлюцинации или ложновидения.

Рассказывают, что в Риме его посадили в темницу по какому-то подозрению, но когда его привели в судилище, то написанное против него обвинение вдруг изгладилось. Судьи оторопели, но когда они начали допрос подсудимого, то вокруг него образовалось облако, и вместе с ним Аполлоний исчез. Его вторично засадили в темницу при Домициане и, опасаясь, чтобы он не убежал, раздели донага, обрили и заковали в цепи. На другой день в тюрьме нашли одни цепи.

По смерти Аполлония, ученики его распустили слух, что духи восхитили его на небо.

Конечно, таких волшебников как Симон и Аполлоний было не много, но вообще чудодейство было в то время делом весьма обыкновенным в Риме. Тертуллиан свидетельствует, что римские волхвы, его современники, вызывали призраков и тени умирающих, заставляли детей предсказывать будущее и через подвластных им духов делали это даже с помощью столов и седалищ. Как видите, говорящие столы не новость. Тертуллиан даже упоминает о том, что искусники становились в кружок и образовали цепь. Это очень похоже на проделки, совершавшиеся очень недавно на наших глазах. Ничто не ново под луною!

Мы нарочно выписали это место. Любопытные могут проверить нашу цитату.

Есть много других указаний у древних писателей на гадание столами (mensae divinatoгиае). Особенно Аммиан Марцеллин рассказывает один случай по поводу заговора, составленного против императора Флавия Валента, и в котором участвовал философ мистической александрийской школы, знаменитый Ямвлих, со многими знатными лицами, занимавшимися магией. По собственному сознаний подсудимых, они устроили из лавровых палок род стола, наподобие дельфийского треножника, и с известными приемами и обрядами заставили его указать буквы имени будущего наследника императора. Особое кольцо, привешенное к потолку, указало на буквы Ɵ Ε Ο. Такое гадание считалось в то время уголовным преступлением и все вращавшие стол были казнены. Несмотря на то, судьба совершилась и Феодосий наследовал Валенту.

Ямвлих, Плотин, Порфирий и большая часть философов мистической александрийской школы занимались вызыванием духов и беседою с ними. Учение этой школы приписывало важное значение именам, числам, эмблемам и формулам: с помощью их они заставляли духов исполнять данные им повеления. Высшая цель их была соединение человека с божеством, наполняющим вселенную. Это было нечто вроде новейшего пантеизма, или всебожия.

Мистики александрийской школы совершенно исчезли около VI века по Р. Хр., но их каббалистические формулы и рецепты сохранились и перешли в руки средневековых волшебников и колдунов, наследовавших древним магикам, племя которых исчезло вместе с александрийской школой.

Весьма любопытен вопрос о средствах, с помощью которых древние магики производили свои диковинки. Конечно, главными их пособниками были слабость умов и легковерие людей, но у нас слишком мало фактов, и эти факты слишком древние и несовершенные, чтобы служить положительными документами для решения вопроса. Существуют однако же данные и наведения, с помощью которых можно вывести заключения, если не вполне достоверные, то чрезвычайно вероятные.

Внимательное рассмотрение наиболее отчетливо описанных чудес древнего мира и первых веков нашей эры приводит к заключению, что они могли быть совершены только при помощи знания известных законов природы и некоторых физических явлений. Ученый Евсевий Салверт, посвятивший почти всю свою жизнь изысканиям над тайными науками, доказал, что во все времена, в которые историческое предание помещает появления чудес, известные касты и личности должны были обладать большими или меньшими положительными знаниями в физических науках. Особливо отличались в этом отношении жрецы и некоторые философы. Салверт полагает, что, исключив все, принадлежащее фокусничеству, обману и разгоряченному воображению, чудеса древних магиков решительно входят в рамки естественных явлений, доступных для людей, хорошо знакомых с физическими науками.

Действительно, мы ныне в состоянии повторить почти все достоверно переданные нам чудеса древней магии. Множество наших теперешних физических, химических и физиологических опытов даже гораздо поразительнее старинных мнимых чудес, но только мы не окружаем их таинственностью, не прячемся в храмы и другие тайные помещения, не пользуемся мраком и секретною обстановкой, а показываем наши опыты при свете, на чистоту и объясняем наукою ход и теории явления.

При падении язычества жрецы, бывшие главными хранителями мистических тайн, изгнанные из своих убежищ, разнесли свои знания и проделки по всему миру. Вот причина, по которой первые времена торжества христианской религии так изобиловали чародеями и кудесниками. Но, покинув священные притворы и подземелья храмов, волшебство потеряло большую часть своего величия и блеска и опустилось со своего пьедестала, где оно было доступно для немногих избранных. Мало-помалу формулы и обряды забывались, и скрытое их научное значение терялось, так что действительная наука заменялась просто шарлатанством и обманом (морочением). Передаваясь от одного адепта к другому, через длинный ряд поколений, действительные научные тайны до того перемешались с обманами, что наконец сделалось чрезвычайно трудным отличить действительное от пустой призрачности и объяснить сущность явления и его деятелей. Дальше наследники Симона Самаритянина и Аполлония Тианского упали до степени простых гаеров и фокусников, рутинно употреблявших дошедшие до них рецепты и формулы, без всякого понимания их действительного смысла.

Но и в этом положений чародейство все еще сохраняло сильное влияние на массы, столь невежественные в мрачный период умственного потемнения, называемый Средними веками. Церковь преследовала волшебников, видя в них остатки проповедников древнего язычества, но невежественное большинство удивлялось им, боялось их и поэтому оказывало им особый почет.

В темную эпоху Средних веков чародейство, пришедшие с востока и юга, из храмов Египта, Греции и Рима, повстречалось с родственным ему таинственным знанием, пришедшим с севера. В лесах Галлии и Германии жили друиды, жрецы, правители, законодатели, вожди, врачи и волшебники, извлекшие много знаний из постоянного пребывания лицом к лицу с природою. Тоже самое можно сказать о жрецах и чародеях других северных народов финского, скандинавского и кельтического происхождения. Они предсказывали будущее, врачевали болезни, насылали и снимали порчу с людей и скота, возбуждали стихии и даже умели превращать людей в животных своими заговорами и заклятиями. Весьма важную роль при их волхвованиях играли человеческая кровь и волосы, омела, росшая на дубах священных рощ, бузинный кустарник и различные наркотические и сильнодействующие растения. Они знали множество метеорологических примет, которыми умели пользоваться, и, весьма вероятно, пускали в ход влияние так называемого животного магнетизма, хотя, может быть, совершенно бессознательно. Вызывание духов и теней умирающих было обычным делом чародеев всех народов, о чем до нас дошли самые положительные свидетельства.

* * *

Несмотря на всеобщую победу христианского вероучения в Европе, народы этой части света в течение Средних веков были до половины язычниками: до такой степени древние суеверия, только под новою формою, господствовали повсюду в Европе. Легенды и сказания германцев, галлов, саксов, бриттов, скандинавов, финнов, славян, в основах своих чисто языческие, привились к этим народам и не оставляли их даже после обращения в христианство, а только изменились в форме. В Морее, Эпире и Фессалии поныне верят в наяд, дриад и нереид; в Галлии явились феи, в Англии – дизии и ники; в Шотландии и Ирландии – эльфы, броуни, клурикауны; в Германии – тролли, кобольды, элбы, гномы; у славян – домовые, лешие, кикиморы, русалки и яга-баба. Все это были духи, вмешивавшиеся в дела людей и творившие им иногда добро, но чаще зло, повинуясь воле чародеев и колдунов. Ад, или обитель злых духов европейских народов, откуда истекали темные силы, устроен был совершенно по образцу древнего восточного.

В Средние века магия распалась на отдельные части, из которых каждая образовала особое учение: совокупность их получила название тайных наук. Священное искусство древних перешло в алхимию, которая занималась средствами добывания философского камня, таинственного вещества, обладавшего свойством превращать мед в золото, излечивать все болезни и продолжать человеческую жизнь далеко за ее обыкновенные пределы. Астрология читала в звездах судьбу людей и всего сущего на земле. Белая магия применяла законы природы к произведениям явлений, казавшихся чудесными. Но всего замечательнее черная магия, или наука повелевать темными силами ада и заставлять их повиноваться приказаниям волшебников.

Понятая о чародействе постоянно развивались и обогащались новыми идеями, начиная с VI по XIII век.

Демономания распространилась в такой степени, что изучение черной магии, или чернокнижия сделалось любимым занятием даже самых значительных лиц. Так, папы Сильвестр II, Лев III и Гонорий III, некоторые германские императоры, короли, князья, знаменитые ученые (например, Альберт Великий), все занимались чернокнижием и заставляли злых духов повиноваться их приказаниям. Чародеи и колдуны встречались на каждом шагу и вмешивались во все.

В конце XIII века существовало уже множество книг о чародействе, на языках – арабском, латинском, итальянском, испанском, немецком, голландском, французском, английском и др., но более всего было их в Германии и Голландии. В этих так называемых черных книгах излагались преимущественно правила, обряды и наставления, как вызывать злых духов и заставлять их исполнят приказания заклинателя. Чтение этих книг распространяло демономанию в весьма широких размерах. Все бредили сатаною и колдовством, и если где собирались десять человек, то, наверное, хотя один из них был или колдуном, или околдованным. Мало того, что дьявол овладевал людьми, добровольно искавшими его союза: чародеи из злобы, мщения или других дурных побуждений посылали духов вселяться в тела людей, совершенно невинных, которые таким путем делались одержимыми бесом.

Наконец, чародейство достигло своего апогея в XV столетии. Начиная от владетельных особ и прелатов до крестьян и нижних служителей, все приобщаются к волшебству. Черные книги: Красный дракон, Гримуар папы Гонория III, Черный ворон и чародейные творения Альберта Великого читались с жадностью и прилагались в практике. Но зато, инквизиция деятельно преследовала колдунов, считая чародейство величайшими из человеческих преступлений.

Как ни сильно было развито чародейство и как ни жестоко оно преследовалось, но все предшествующее бледнеет пред последствиями буллы папы Иннокентия VIII (от 4 декабря 1484 года) против волшебства и сношения с злыми духами. После этой буллы колдуны стали являться толпами, и полились реки невинной крови, едва иссякшие в течение двух с половиною веков.

Папа поручил преследование чародейства особой комиссии инквизиционного суда, председателем которой был назначен Яков Шпренгер, профессор богословия в Кельне. Он немедленно занялся сочинением руководства для следствия и суда по делам волшебства, и плодом усилий этого ученого фанатика, полубезумца и полузлодея, был «Молот ведьм». Это безумное творение сделалось общим законным кодексом для разыскания и наказания чародеев. Дети должны были доносить на отцов; братья на братьев; супруги один на другого. Одного доноса было достаточно для того, чтобы арестовать человека и подвергнуть его суду и пытке, почему почти каждый обвиненный, хотя и совершенно невинный, был в действительности человеком, безвозвратно погибшим.

Один вестфальский дворянин чем-то досадил своему соседу, который из мщения сделал на него донос в чародействе. Обвинитель утверждал, что упомянутый дворянин выходит по ночам из дому, оборачивается волком и, рыская по окрестностям, давит и загрызает прохожих.

Несчастного схватили и, продержав три недели в тюрьме, повели к допросу. Несмотря на все желание судей найти чародея виновным, невозможно было отыскать никаких улик. Но случай помог инквизиторам. Свидетельствуя о состоянии обвиняемого, открыли, что у него на левом плече есть родимое пятно, которое оказалось нечувствительным к уколу иголкой. Этого вполне было достаточно для сильного подозрения в действительности сношения с дьяволом, которого печать была наложена на обвиняемого в виде этого родимого пятна.

Не удивительно, что при таком порядке вещей люди богатые жертвовали своим состоянием, чтобы подкупить судей и вырваться из когтей мнимого правосудия. Примеров подкупа существует весьма много: и он совершался не одними деньгами. Случалось и то, что ненавистного подсудимого сперва разоряли, а потом все-таки казнили.

Мы уже сказали, что нередко обвиняемые признавались в своих преступлениях, сами доверяя собственным фантастическим рассказам и убежденные в действительности своих мнимых преступлений. Разумеется, этого нельзя объяснить иначе, как болезненным состоянием организма и особенно мозга. Но как объяснить страшное сходство, встречающееся в показаниях лиц различного возраста, образования и звания? Каким образом, люди, совершенно друг с другом не знакомые, описывают свои небывалые оргии на шабашах весьма сходными чертами и рисуют пред судьями картины почти тождественные, не сговорившись предварительно?

Внимательное изучение предмета убеждает, что тут нет ничего удивительного. В Средние века господствовало довольно однообразное мнение о колдовстве, привидениях, шабашах, злых духах и тому подобных предметах: немудрено, что на допросах люди, изнуренные заключением и страданиями, часто полупомешанные, объясняли одинаковые предметы тождественным образом. Этому способствовал и сам обряд допросов, совершавшихся единообразно – сам судья облекал свои вопросы в форму, обусловливавшую большую часть ответов, так что подсудимому часто приходилось отвечать просто словами – да или нет.

В Германии много сожгли женщин, занимавшихся наведением града, засухи, проливных дождей и тому подобных метеорологических явлений помощью дьявола и во вред христианам.

Мы почти не упоминали еще о преследовании чародеев инквизицией в Испании, этой классической земле инквизиционных неистовств. Там чародейство постоянно смешивалось с ересью, и за такие преступления в одно царствование Филиппа II казнено более тридцати тысяч человек. В том числе в Калахерре в 1507 году разом сожжено на костре тридцать женщин, обвиненных собственно в чародействе и осужденных инквизиционным судом.

Несколько лет спустя, 150 женщин из Эстеллы (в испанской Наварре) были высечены плетьми и присуждены к вечному тюремному заключению.

* * *

Первая половина XVII столетия, несмотря на возрождавшийся свет наук, была еще глубоко погружена в суеверие чародейства и беснования. Даже ученейшие люди того времени верили в действительность магии и астрологии.

В половине 1606 года в парижский парламент поступило на ревизию уголовное дело о женщине, осужденной на смерть за колдовство, гейльским судьей (le juge de Gueille). Эта пожилая женщина показала на допросе, что однажды ночью, находясь вместе со своим мужем в постели, она почувствовала, что на нее упало что-то и дух начал скакать по ее одеялу. Она некоторое время противилась этому инкубу, но наконец он одолел ее. Демон часто возобновлял свои ночные посещения, но женщина сумела ему воспротивиться, так что дух ограничивался одними только рассказами о плотской любви и о различных религиозных вопросах. Наконец подсудимая заставила бежать соблазнителя, окропив его освященною водою. Уже с неделю прошло после окончательного бегства демона, как вдруг женщину арестовали.

Парижский парламент утвердил решение судьи, приговорившего несчастную к смерти. Ее после публичного покаяния повесили, а тело сожгли.

* * *

И Россия, в свою очередь, заплатила дань суеверным заблуждениям. Языческие жрецы, игравшие у древних славян, как и везде, роль волхвов, неохотно уступали вводимому великими князьями христианству. В народе старинные поверья утратились не вдруг: знахари и знахарки долгое время пользовались общею доверенностью, еще и до сих пор несовершенно истребившеюся, врачевали болезни наговорами и заклинали нечистую силу. Эти остатки древних верований хранились в недрах семейств и потому легко укрывались от надзора власти.

Высшие представители духовенства старались искоренить в народе суеверную доверенность к колдунам, ведьмам и волхвованию, о чем свидетельствуют многие памятники. Кирик XII века, митрополит Фотий в своем посланий к новгородцам, царская окружная грамота 1648 года и Домострой строго запрещают всякое сношение с волхвами.

Дела о волшебстве издревле принадлежали у нас заведыванию духовной власти, и чародеев сжигали на костре, точно как и в Западной Европе. В 1227 году по сказанию летописца в Новгороде четыре волхва были приведены на архиерейский двор и там сожжены, несмотря на заступничество бояр.

В начале XV столетия было сожжено в Пскове десять вещих жонок. В повести о волхвовании, написанной для Иоанна Грозного, утверждается необходимость сжигать чародеев. Котошихин говорит, что в его время мужчин за волшебство и чернокнижничество сжигали, а женщин за те же преступления живыми закапывали в землю по грудь, отчего они умирали на другой или на третий день. Эта форма наказания за чародейство согласовалась с общим народным убеждением в XVI и XVII столетиях. Так, в старину во время повальных болезней зарывали в землю женщину, подозреваемую миром в наведении болезни своими волхвованиями. В Украине поныне сохраняется предание о сожжении женщины-чародейки, похищавшей росу. В народной песне поется, что девица-чародейка пекла змей и варила зелье, чтобы извести этим снадобьем своего брата. Но брат проведал об этом.

 
Снимал он с сестры буйну голову;
И он брал со костра дрова.
Он клал дрова среди двора:
Как сжог ее тело белое,
Что до самого до пепелу.
Он развеял прах по чисту полю,
Заказал всем тужити, плакати.
 

Из следственных дел XVII столетия видно, что за чародейство и ворожбу ссылали в дальние места и в монастыри на покаяние. Очевидно, это служило наказанием для менее виновных.

* * *

Вера в колдовство долго жила в русском народе, после того как старинные языческие предания, из которых она вытекала, изменились и утратили свою связь. И теперь она сохраняется в простонародье и в некоторых средних классах. В старинное время было иначе, и Кубасов говорит про царя Василия Ивановича Шуйского «и к волхвованию прилежаще». В крестоцеловальных записях на верность царям – Борису Годунову, Василию Шуйскому и Михаилу Федоровичу – клялись «не посылать ведунов и ведуний на государево лихо и их государей на след не испортить, ни ведовством по ветру никакого лиха не посылать и след не вынимать».

При Михаиле Федоровиче была отправлена в Псков грамота с запрещением покупать у литовцев хмель, потому что посланные за рубеж лазутчики объявили, что есть на Литве баба-ведунья, наговаривающая на хмель с целью навести через то на Русь моровое поветрие. В 1625 году велено было выслать в Москву из Верхотурья переселенца Якова «вместе с воровским кореньем», так как у него, во время обыска, найдено – «в коробке трава багрова, три кореня, да комок черечеват был», а в допрос он сам признался, что эти снадобья дал ему колдун Степанко – козьи-ноги. Подобный же процесс был и в 1680 году по наговору иноземца Зинки Ларионова. Один подсудимый объявил, что ему положили вязок травы в кабак, когда он был пьян до беспамятства. Его пытали и потом били батогами, чтоб вперед было неповадно.

В архивах сохранилось много интересных ведовских дел. Из них мы узнаем, что в XVII столетии в Москве жили бабы-ворожейки, к которым приезжали даже боярские жены просить помощи против ревности или холодности мужей, а также советоваться о любовных интригах или о способах извести недругов. Невеста Михаила Федоровича, Марья Хлопова, и невеста Алексея Михайловича, Евфимия Всеволожская, по свидетельству современных им актов, были испорчены злыми людьми. По делу последней послан был в Кирилов монастырь, под крепкое начало, крестьянин Мишка Иванов за чародейство, за косной развод и за наговор, от которого пострадала невеста.

Вера в чародейство стала у нас ослабевать, особливо в высшем классе, только после реформы Петра Великого. В наше время во всех просвещенных государствах, а в том числе и в России, волшебство, как химера, потеряло пред законом характер преступления, и колдуны преследуются только за свои обманы и мошеннические проделки, а не за мнимые чародеяния и связи с нечистою силою.

По мере того как цивилизация развивалась в Европе, взгляд на волшебство изменялся.

* * *

Хотя судебное преследование чародеев прекратилось, но связи с злыми духами и беснования все еще продолжались. Весьма известны длинная история спора янсенистов с молнистами о благодати и мнимые чудеса бесноватых, совершающиеся в первой половине прошедшего столетия на Сен-Медарском кладбище, на могиле дьякона Пари, в Париже. Все эти явления беснования объясняются естественными причинами: нервным страданием, галлюцинациями и тем странным деятелем, который мы называем теперь животным магнетизмом и который составляет главную основу мнимо сверхъестественных и чудесных явлений новейшего времени. Описанию и объяснению этого странного деятеля и его результатов мы посвятим большую часть предлагаемой читателю книги.