Текст книги "Скрытые намерения"

Глава 4

В состоянии стресса Гусеница стискивал зубы, сдвигая челюсть вправо. Вообще-то не просто стискивал, а скрипел ими, раз за разом. Бывшая подружка говорила ему, что это просто-таки мерзкий звук – мол, ей всегда кажется, что он сотрет себе зубы в пыль. Она хотела, чтобы он сходил к дантисту, против чего Гусеница решительно возражал.

Он не доверял дантистам даже тогда. Когда еще не знал всей правды. У него всегда были острые инстинкты.

И все же в последнее время один напряженный день сменял другой, и каждое утро он просыпался с гудящей головой и болью в челюсти. Не чувствовал себя отдохнувшим, как следовало бы после ночи сна. Все мускулы были напряжены, все тело казалось закостеневшим.

Со стоном встав, Гусеница прошлепал на кухню. Там приготовил себе целую колбу кофе. Каждое утро он готовил свежий, очень крепкий, и пил его весь день, частенько готовя себе добавку во второй половине дня. Кофе помогал ему сохранять остроту ума, помогал видеть закономерности.

Все дело было в закономерностях. В схемах и взаимосвязях, лежащих в основе тех или иных событий, на первый взгляд никак не связанных между собой.

Прихлебывая кофе из чашки, Гусеница уставился в окно, на задний двор. Некоторые цветы в саду уже увядали. Нахмурился собственному отражению в оконном стекле. Расположился он так, что цветы почти венчали его полупрозрачное отражение. Венец из умирающих цветов. При виде своей болезненной физиономии Гусеница лишь хмыкнул, пригладил рукой жидкие каштановые волосы. И хотя ему скоро должно было стукнуть сорок пять, он всегда думал, что выглядит моложе. Но стресс от его ежедневных занятий уже начинал сказываться на нем. Вид у него был бледный и усталый. И стоило бы побриться.

Выйдя из кухни, Гусеница направился к своему письменному столу. Положил перед собой листок бумаги и только потом поставил на него чашку, чтобы избежать кофейных пятен. Потом включил лэптоп и с головой нырнул в Сеть. Вот как он с недавних пор думал об этом: не как об «открытии сайтов» или «чтении новостных лент» – из-за таких вот жалких формулировок его ежедневные занятия выглядели бы праздным времяпрепровождением. Борьба была суматошной и интенсивной, и каждый день она принимала новые формы. Если просто «читать новости», то никогда на самом деле не получишь реального представления, что происходит. В таком случае ты лишь один из общей массы, бессловесная овца – человек, которых он сам и остальные Стражи обычно предпочитали называть «сонными Алисами».

Нет, чтобы реально понять, что происходит, нужно нырнуть в самую глубину. Всем телом, всем разумом. Проплыть сквозь все имеющиеся в Сети данные. Отсеивая правду от лжи, реальность от иллюзий.

Единственный щелчок мыши, и на экране открылись многочисленные браузерные окна. «Твиттер», «Фейсбук»[3]3
  21 марта 2022 г. деятельность социальных сетей Instagram и Facebook, принадлежащих компании Meta Platforms Inc., была признана Тверским судом г. Москвы экстремистской и запрещена на территории России. – Прим. ред.


[Закрыть], «Нью-Йорк таймс», «Си-эн-эн», «Фокс ньюс», «Ти-эм-зет», «Пипл»… с этого обычно и начинаешь. А отсюда уже ощупью находишь свой путь во всех этих информационных миазмах.

Первым делом – самое главное: залогинившись на форуме Стражей, Гусеница быстро просмотрел несколько постов, появившихся с тех пор, как он был здесь последний раз. Вышел он с сайта около трех часов ночи, а сейчас было девять утра. Как-никак уже шесть часов прошло. Целая вечность.

А жизнь на форуме била ключом.

Гусеница любил заходить туда каждое утро. Он не воевал в этой войне в одиночку. Они были командой. Вообще-то даже армией, с сотнями солдат, обшаривающих Сеть двадцать четыре часа в сутки в поисках разведданных – всего, что выделяется из общего ряда. Выискивающих закономерности.

Выскочила новая ветка, в которой обсуждали землетрясение в Пуэрто-Рико, вызвавшее отключение электроэнергии. Кое-кто из Стражей уже высказывал бредовые идеи, будто и само по себе землетрясение устроила тайная клика, правящая миром, – при помощи каких-то секретных технологий. Гусеница лишь закатил глаза. Как будто природные катастрофы не происходили и в доисторические времена! А вот отключение электричества – дело совсем другое. Как будто так вот запросто можно оставить без света целый остров. Один из участников форума успел выяснить, что поставщиком электроэнергии в Пуэрто-Рико является Пуэрториканское энергетическое управление, которое в 2018 году было приватизировано. Кто владелец? Кому выгодно отключение электроэнергии? Иногда задавать вопросы гораздо важней, чем на них отвечать.

Ага, а вот это уже интересно… Новый комментарий в ветке, посвященной раскрытым агентам.

Никому не известно, кто именно входит в эту теневую группу, контролирующую все и вся, – Круг. Они сохраняют полную анонимность, обделывая свои делишки посредством фиктивных корпораций, привлекая сотни агентов. Но у Стражей уже имелся список возможных агентов, работающих на клику, – с различной степенью вероятности. Губернатор штата Юта точно был агентом, равно как и заместитель главного прокурора Соединенных Штатов. Двое судей Верховного суда тоже почти наверняка были агентами, что гарантировало полнейшее могущество клики благодаря принимаемым ими решениям. Хотя частенько было трудно понять, кто агент, а кто лишь объект манипуляций Круга, действующего двумя своими главными видами оружия, имя которым Подкуп и Шантаж.

Это бесило Гусеницу больше всего. Каждый день мужчины и женщины продавали интересы человечества только лишь по причине собственной жадности или слабости. Он знал, что, если когда-нибудь Круг доберется до него, он рассмеется им прямо в лицо – и неважно, сколько они предложат.

И Стражи отнюдь не были настолько уж беспомощны. Они могли пригрозить этим агентам и их сообщникам, бомбардируя тех сообщениями по электронной почте и в мессенджерах, заваливая телефонными звонками. Они могли дать тем понять, что кто-то видит их насквозь.

Новый пост касался некоей Софии Лопес.

София Лопес предположительно была матерью одиннадцатилетнего мальчишки, которого застрелил владелец какого-то ранчо – после того как ошибочно решил, будто парнишка держит в руках ствол. Просто-таки кошмарная история. Пока как следует не присмотришься к фактам.

Фото мальчишки циркулировало по всем средствам массовой информации. И как раз один из Стражей засек, что ребенок очень похож на того, что фигурировал в рекламе сухих завтраков двухгодичной давности. Похож? Да если как следует присмотреться, то совершенно ясно: это определенно тот самый мальчишка! И фамилия этого юного актера была Лопес? Нет, конечно же. Как только на это обратили внимание, множество дополнительных деталек головоломки сразу встали на место. Фото ранчо в «Таймс» было явно отфотошоплено – часть тени дерева там вырезана. И владелец этого ранчо как раз вовсю судился не с кем-то там, а с федеральным правительством – касательно изданных тем недавно решений, ограничивающих ему доступ к местному источнику воды.

Стоит задать вопрос номер один – «Кому выгодно?» – как ответ сразу становится виден невооруженным глазом.

Да из Софии Лопес такая же убитая горем мать, как из Гусеницы – балерина! Она явно из агентов Круга. И кто-то уже только что нарыл ее адрес, телефонный номер и имейл. И выложил все это в ветку о раскрытых агентах.

Гусеница встал и прошелся по дому, чувствуя нарастающий гнев. Все это даже еще хуже, чем обычно! Круг и его агенты цинично использовали то, что связывает всех людей без исключения, – способность к сопереживанию. Кто не посочувствует боли горюющей матери? Кто не прослезится при мысли об этом славном улыбчивом мальчишке, получившем пулю? И сколько же эта тварь получила за свои крокодиловы слезы? Наверняка побольше бабла, чем Гусеница видел за всю свою жизнь!

Он пошел в гараж, бросил взгляд на стволы в шкафу. Получил их только на прошлой неделе, и при их виде сразу поднялось настроение.

Вернувшись к лэптопу, Гусеница залогинился на сайте, позволяющем отправлять имейлы с временных адресов. Создал новый адрес, и на темные просторы Сети улетела вереница букв и цифр, которую никогда не отследить обратно к нему.

Щелкнув на кнопке «Создать», он на секунду задумался, что бы такого написать. Никаких завуалированных намеков. Сплошь заглавными буквами. МЫ ЗНАЕМ, ГДЕ ТЫ ЖИВЕШЬ. Она сразу все поймет. Открыв «просмотр улиц» на «Гугл-картах», Гусеница нашел адрес Софии и сделал скриншот. Отличный крупный план дома этой суки. Прицепил его к письму и отправил на имейл, указанный на форуме. Другие Стражи сделают то же самое. Начнут звонить и пугать ее, и она сразу поймет, что не стоило брать деньги, предложенные кликой.

Гусеница довольно улыбнулся. Некогда он почти привык чувствовать себя беспомощным – всю жизнь его дергали за ниточки невидимые кукловоды, над которыми у него не было власти. Но, вступив в ряды Стражей, он вернул себе эту власть.

Переключившись на «Ютьюб», Гусеница просмотрел тридцатипятиминутное видео одного из самых популярных Стражей, который в подробностях обрисовал, как именно утробные плоды после абортов становятся кормом для скота во Флориде. И несколько раз повторил, что его зрители не обязаны безоговорочно ему верить. Им следует провести свои собственные изыскания.

Это было то, что Гусенице больше всего нравилось в Стражах. В отличие от средств массовой информации и политиков, никто из них не настаивал на собственной монополии в области знаний и практического опыта. Знание было повсюду. Все, что тебе остается сделать, это внимательно наблюдать и проводить свои собственные изыскания. И перво-наперво доверять самому себе. Вот так-то Стражи и защищали себя. Они знали как непреложный факт, что на их форумах и чатах у Круга есть свои люди, маскирующиеся под Стражей. Но эти уроды не могли ничего поделать, поскольку Стражи были обучены проводить свои собственные расследования и никогда не принимали на веру сказанного другими.

Тут его внимание привлек заголовок на «Фокс ньюс». На недавней пресс-конференции начальник нью-йоркского управления полиции высоко оценил усилия своих сотрудников, которые арестовали одиннадцать подозреваемых в ходе облавы на наркоторговцев в Куинсе. Угадайте с ходу, дамы и господа: сколько, согласно отчетам, было арестовано днем ранее?

Верно. Девять.

Шеф полиции просто ненамеренно оговорился? Или это была «оговорка по Фрейду», признающая то, о чем Гусеница вчера объявил на форуме? Что арестовали они более девяти человек и что часть задержанных попросту «исчезла»?

Это подобно наркотическому приходу – когда все со щелчком встает на свое место. Такое не каждый день случается. Иногда ты просто громоздишь друг на друга вопросы без ответа – ни к чему не подходящие детальки головоломки из миллиарда деталек. Но тут вдруг факт сходится с теорией и два вроде не связанных друг с другом события крепко сцепляются с третьим, создавая единое целое. И в этот момент ты в одну секунду понимаешь, как все устроено. Видишь заводской чертеж нашей прогнившей насквозь цивилизации.

И понимаешь, каким именно образом крошечная кучка людей ухитряется манипулировать абсолютно всем, управлять жизнями всех живущих в этой стране, вылепливать на свой лад события мирового масштаба.

Все становится ясно как день.

Глава 5

Обратный перелет Эбби до Нью-Йорка длился меньше двух часов, и только диву даешься, сколько дискомфорта и напряга можно вместить в столь короткий период времени. Пассажир в соседнем кресле обильно потел и не закрывал рта, что казалось несколько несправедливым, поскольку должно же быть у человека право выбора? И как это можно потеть в январе, в едва ли не замороженном кондиционерами аэропорту? Чудеса, да и только.

Весь полет сопровождался болтанкой, и каждые пару минут самолет словно проваливался на тысячу футов, отчего желудок у Эбби подкатывал к горлу. А мистер Пот каждый раз хихикал и восклицал: «Вот это ухнули!» Где-то на полпути он попросил у стюардессы томатного сока. Когда Эбби передавала ему стаканчик, самолет опять попал в воздушную яму, и половина сока оказалась у нее на коленях.

Когда они наконец приземлились, мистер Пот распрощался с ней в манере, намекающей на то, что теперь они лучшие друзья, и на какую-то жуткую секунду Эбби показалось, что он нацелился ее обнять. А потом, когда адский летательный аппарат остался у нее за спиной, ей понадобилось тридцать минут, чтобы вспомнить, где она оставила машину.

В тот момент Эбби уже была готова расплакаться.

Когда она выезжала из аэропорта, позвонил Стив, ее бывший муж, – сказал, что сам забросит детей к ней домой и накормит ужином. Так что она может ехать прямо домой и на этот счет не заморачиваться. Это был удивительный, заботливый жест, и в хрупком состоянии разума Эбби он заставил ее припомнить их лучшие времена вместе.

Наконец подъехав к дому, она не без труда выдернула из багажника свою дорожную сумку. Весила та фунтов на десять больше, чем перед отъездом, – она затолкала туда все полученные от Нормана бумаги. Просмотреть их Эбби планировала тем же вечером.

Открыв дверь, она на миг застыла на пороге, недоуменно хлопая глазами. Саманта с Беном сидели по бокам от Стива на диване, и он им что-то показывал. Это казалось чем-то из совсем другой жизни – той, в которой она никогда не разводилась и их семья оставалась единым целым. Когда Эбби вошла, все подняли головы, а Бен быстро вскочил с дивана и бросился к ней, чтобы обнять ее.

– Мама!

Она улыбнулась и присела на корточки, чтобы заключить его в объятия, и последние несколько часов были на миг забыты. Обнимашки с сынишкой по-прежнему были для нее одной из лучших вещей на свете, и Эбби хорошо сознавала, что в ближайшие годы этот приятный опыт сойдет на нет. Ему исполнилось восемь, и подростковые годы были уже не за горами. На сколько еще лет у него хватит желания обниматься? На год, на два? Лучше наслаждаться этим, пока такое все еще длится.

Наконец отпустив ее, Бен принялся восторженно тараторить. Такова уж была у него привычка, когда бы дети ни возвращались домой после пары дней в доме отца. Ему требовалось ввести Эбби в курс дела касательно всего, что она пропустила. К несчастью, этот щенячий восторг всегда приводил к полному краху грамматики с пунктуацией, отчего речь его звучала довольно невнятно. Вдобавок при этом Бен еще любил ходить кругами, отчего у Эбби начинала кружиться голова.

– …а потом папа повел нас есть мороженое и я выбрал шоколадное а в парке было полно уток я дал им хлеба а потом лебедю но у меня больше не осталось и я подумал что он будет плакать но папа сказал что они едят арахис для мозгов а он был вот такой здоровенный и прыгал а потом я нашел камешек он до сих пор у меня я тебе покажу круто а потом…

– Просто замечательно, – вставила в этот словесный поток Эбби, направляясь к Саманте, которая теперь тоже встала с дивана. – Ну здравствуй, детка.

Они обнялись. Объятиями матери и четырнадцатилетней дочери – несколько неуклюжими, скованными и далеко не удовлетворяющими.

– Привет, ма, – отозвалась Сэм. – Как долетела?

Этот вопрос опять вызвал в голове у Эбби образ мистера Пота.

– Ужасно, честно говоря, – болтало всю дорогу. Хорошо наконец оказаться дома. А как вы провели время у папы?

– Нормально. – В отличие от брата, Сэм предпочитала изъясняться в телеграфном стиле. Хотя идеально с точки зрения грамматики.

– Было что-нибудь интересное в школе?

– Да нет, вообще-то… О, какой-то большой босс из полиции сегодня приходил, читал нам лекцию про наркотики. Наверное, ты его знаешь. – Сэм ненадолго примолкла. – Забыла, как его фамилия.

– Смотрю, он произвел на тебя большое впечатление. Хорошая была лекция?

Дочь пожала плечами.

Эбби вздохнула и бросила взгляд на Стива.

– Спасибо, что забросил их сюда.

– Да ладно…

Выражение лица у него было странным – тоже чем-то из прошлого. Он уже очень давно так на нее не смотрел. На коленях у него лежал фотоальбом – их свадебный альбом. Так вот что он показывал детям, когда они вернулись домой…

– Смотришь старые фотки? – спросила Эбби.

Стив опустил взгляд на альбом и резко захлопнул его.

– Ну да, гм… Сэм захотелось. А я помню, где ты держишь альбомы. Надеюсь, ты не против.

Вообще-то это было далеко не так. Ей не понравилось, что Стив рылся в ее вещах. Но она жутко устала и еще неважно соображала, а он и в самом деле очень помог ей с детьми, так что Эбби просто улыбнулась.

– Нисколько. – Она повернулась к кухне. – Жутко хочу чашечку чаю. Ты тоже будешь, Стив?

Остальную часть фразы – «перед уходом» – Эбби оставила невысказанной.

– Нет, спасибо, – ответил он ей в спину.

Ее любимая кружка стояла на кухонной стойке – не на своем обычном месте. Она потянулась к ней.

За спиной опять послышался голос Стива, вдруг странно настойчивый:

– Эй, погоди-ка, Эбби…

Что странное внутри кружки… Что-то пушистое… Мышь – глазки широко распахнуты, ротик приоткрыт, изготовилась к прыжку! Эбби взвизгнула, выпустив кружку, которая упала обратно на стойку и откатилась вбок. Испуганно отшатнулась, в голове было пусто. Мышь, как ни странно, осталась внутри.

В кухне появились Стив с Беном.

– Прости, мам, – виновато произнес Бен. – Я оттаивал еду для Кренделька и не смог найти обычный пластиковый контейнер.

– Ни хрена себе… – только и вымолвила Эбби. Крендельком звали ручную змею Бена, полоза. Питался тот мышами, которых держали замороженными в холодильнике, рядом с обычной человеческой едой. Поскольку жизнь Эбби представляла собой череду ужасных компромиссов.

– Он хотел положить ее в одну из мисок для завтрака, – объяснил Стив. – Можешь в такое поверить? Но потом я нашел эту надколотую кружку в шкафчике и сказал, что лучше использовать ее.

Ее любимую кружку! Доставшуюся ей от мамы. Превосходная форма, идеальный объем, ободок не слишком толстый и не слишком тонкий. Да, она малость надколота – вот что случается, когда используешь одну и ту же кружку едва ли не каждый день долгие годы. Ее. Любимую. Кружку.

– Все нормально, ма?

– Да, ну конечно же нормально! – Голос Эбби прозвучал настолько колюче, что она подумала, что даже Бен это точно заметит.

Но фигушки. Беспечность юности…

– Знаешь, как папа их называет? – спросил Бен. – Мышанчики. Разве не классно? Почти как то мороженое, «Шоколанчики», только…

– Бен, по-моему, сейчас твою маму надо на минутку оставить в покое, – заметил Стив. – Почему бы тебе не сходить покормить змею?

– Я потом помою кружку, мам, обещаю!

– Нет нужды, – полуобморочно отозвалась Эбби. – По-моему, теперь ты вполне можешь ее использовать.

А ведь это была ее любимая кружка… Теперь уже кружка для оттаивания мышей.

– Прости, – произнес Стив, когда Бен выбежал из кухни. – Я собирался тебя предупредить. Хорошо, что я не дал ему засунуть ее в миску для завтрака, правда?

– Они уже поужинали? – Терпение у Эбби было уже на пределе.

– Угу, я сделал спагетти. Предложил ему разморозить мышь в микроволновке, но он сказал, что ты не разрешаешь.

Стив не уходил. И почему-то продолжал говорить. Он что…

Только теперь Эбби осознала, какое именно у него выражение лица и почему оно кажется таким знакомым. Она не видела такого лица уже много лет. С тех самых пор, как узнала, что у него интрижка. Лицо у него было откровенно виноватым. Стив явно что-то натворил. И мыши тут были совсем ни при чем.

Сложив руки на груди, она посмотрела на него.

– Мне нужно тебе кое-что рассказать… – нерешительно начал он.

– Так-так…

Стив взглянул себе за спину, словно чтобы убедиться, что никого из детей нет поблизости, а потом понизил голос:

– Сэм спрашивала у меня, зачем ты летала в Северную Каролину.

Желудок у Эбби завязался узлом.

– И что ты ей сказал?

– Сказал то же самое, что ты сказала мне, – что это связано с каким-то полицейским расследованием.

– Хорошо.

– Но она… Знаешь ведь, как она умеет? Типа как говорит все правильные вещи, и делает такую странную мордашку, и постоянно… Ну, не знаю. Постоянно вынуждает тебя говорить? И она может заставить тебя рассказать все что угодно… По-моему, у нашей дочери – сила джедая.

– Нет у нее никакой силы джедая, – процедила Эбби сквозь стиснутые зубы. – Что ты ей рассказал, Стив?

– Вроде сказал, что ты родилась в Северной Каролине, – с несчастным видом произнес Стив.

– Та-ак…

– И что когда ты была маленькой, с тобой случилось что-то ужасное. Я решил, что это вполне могло быть причиной, почему ты туда отправилась, так ведь? Тот мемориал Уилкокса…

Эбби шлепнула ладонью по стойке.

– Ты сказал Сэм, что я родилась в секте Уилкокса?! – прошипела она.

– Нет! Как только я понял, что она ничего про это не знает, то сразу заткнулся, клянусь! Но с того момента она стала какой-то таинственной и постоянно просила показать старые фотки. – Он беспомощно раскинул руки. – Я всегда считал, что ты детям про это рассказывала. Ты говорила, что все им расскажешь, когда они станут постарше.

Эбби отвернулась. Слезы, до сих пор лишь грозившие появиться, наконец навернулись на глаза.

– Я им еще не рассказывала.

– А вообще-то давно надо было, Эбби!

Вот и резкая перемена стратегии и тона. Нет больше виноватого Стива. Теперь перед ней стоял покровительственный, наставительно выговаривающий Стив. О господи, момент не самый подходящий… Только не на кухне, только не рядом со всеми этими острыми ножами.

– Я расскажу им, когда сочту нужным, – процедила она сквозь стиснутые зубы.

– Я не люблю держать что-либо в секрете от своих…

Эбби резко повернулась к нему, и ее взгляд заставил его захлопнуть рот. Отлично. Она явно по-прежнему способна управлять ситуацией.

– И правда прости, Эбби, – наконец произнес он, еще раз.

Это напомнило ей, насколько она всегда терпеть не могла бесполезные извинения Стива.

– Хорошо, – сказала Эбби. – Я все улажу.

– Ладно. – Последовала короткая пауза. – Клянусь, она настоящий рыцарь-джедай! Типа, «это не те дроиды, которых вы ищете», а я…

– Спасибо, что завез детей, Стив, – ледяным тоном произнесла Эбби.

– Угу. Спокойной ночи.

Она услышала, как Стив прощается с детьми, как открывается и закрывается входная дверь. А потом испустила прерывистый вздох. Прямо сейчас ей точно не помешала бы чашка горячего чаю.

Только вот сначала придется выбрать новую любимую кружку.