Текст книги "Пламя одержимости"

Глава 14

– Позвольте мне объяснить…

Плечи Зои напряглись, когда агент Сезар Гриффитс в очередной раз произнес эти три слова. Этот человек приводил ее в бешенство. Только вот если он и вправду был человеком. Из-за внушительного обхвата в талии ходил он эдак вперевалку и так надувал свои толстые губы, что они напоминали утиный клюв. Да и в скрежещущем голосе его было что-то крякающее. Зои впервые в жизни встретила живой пример того, что выглядело как утка, ходило как утка и звучало как утка… хотя она была почти уверена, что мозги у него все-таки не утиные.

Должно быть, она нетерпеливо фыркнула, поскольку Тейтум бросил на нее со своего места предостерегающий взгляд. Зои стиснула зубы и заставила себя слушать дальше.

– Есть несколько критериев, которые определяют секту. В первую очередь то, что мы именуем «контролем микросоциума». – Произнося эти слова, Гриффитс изобразил руками кавычки, да и произнес их нарочито медленно.

Сезар Гриффитс был экспертом ФБР по культам и сектам. Или, насколько Зои могла понять, скорее, тем аналитиком ФБР, который в свое время достаточно глубоко погрузился в расследование делишек организации под названием «Нексиум»[19]19
  «NXIVM» («Нэксиум») – аббревиатура, не менее известная в Штатах, чем у нас «МММ». Так называлась американская сетевая компания, предлагавшая платные семинары личностного и профессионального развития по разработанной ею же программе и работавшая по пирамидальной схеме с элементами харизматического культа. Руководителям «NXIVM» были предъявлены уголовные обвинения в использовании рабского труда и сексуальной эксплуатации, поскольку, как выяснилось, они создали еще и тайное общество, участницы которого подвергались клеймению и становились секс-рабынями.


[Закрыть] и вынырнул из него уже с титулом «эксперт». Ему потребовалось целых три дня, чтобы найти время для встречи с ними. Зои не терпелось поработать с ним, поскольку им явно требовался спец по сектам, чтобы разобраться с этим делом и создать надлежащий психологический профиль Моисея Уилкокса.

Но, вместо того чтобы подсесть к Тейтуму и Зои, он оставил их сидеть за столом, а сам принялся расхаживать взад и вперед, лекторским тоном излагая им основные особенности сектантского мышления. Хотя надо было отдать ему должное – в теме он и вправду разбирался неплохо.

– Агент Гриффитс, – наконец прервала его Зои. – По-моему, пора уже перейти к обсуждению того, насколько все это имеет отношение к текущему делу.

Гриффитс на секунду остановился и улыбнулся ей. Только половина его толстых губ по-настоящему улыбалась – другая половина оставалась плоской.

– Я хотел дать вам общее представление о принятых в сектах методах манипуляции, прежде чем высказать свое окончательное заключение.

– Окончательное заключение? – переспросил Тейтум. – В каком это смысле?

– Ну, я уже изучил ваши отчеты и наметил возможные мотивы, движущие этой сектой и его лидером.

– Весь смысл этой встречи состоял в том, чтобы заняться этим вместе, – возразила Зои, покраснев от раздражения.

– Буду более чем счастлив обсудить с вами свои выводы, – сказал Гриффитс. – Ваши знания в этой области могут оказаться полезными.

– О, могут? – резко спросила Зои.

– И каковы же ваши выводы? – спросил Тейтум. – Можем сразу перейти к этой стадии.

– Ну что ж… – Гриффитс вздохнул. – Я собирался объяснить, что секты обычно держатся на чувствах стыда и страха. Это два основных инструмента, имеющихся в распоряжении лидера. И из того, что я видел в ваших отчетах, похоже, что манера данного лидера держать своих последователей под контролем заключается в наглядной демонстрации того, какая перспектива ждет тех, кто сбивается с пути. В данном случае, перспектива быть сожженным заживо. Как вы справедливо заметили, жертв связывали так, чтобы казалось, будто они молятся. Молятся – или молят – о чем? О прощении! Позвольте мне объяснить…

– Вы считаете, что Моисей Уилкокс сжигает людей, чтобы запугать своих собственных последователей? – Зои нахмурилась. – И как это согласуется со всем, что мы видели?

– Смерть от сожжения – наихудшее из возможных наказаний. Угроза, которой он пользуется, чтобы сохранить контроль над сектой.

– Одна из самых ярых последовательниц Моисея Уилкокса сама себя подожгла в Нью-Йорке, – заметил Тейтум. – Зачем ей было так поступать, если это наказание?

– Она, вероятно, просто убедила себя, что заслужила подобное наказание. Вы не поверите, насколько извращенным становится мыслительный процесс людей, которым основательно промыли мозги.

– Но если страх и стыд – это то, за счет чего он держит свою секту в узде, то зачем людям вообще к ней присоединяться? – спросила Зои.

Гриффитс повернулся к ней.

– А зачем люди вообще вступают в секту? Позвольте мне объяснить. Существует несколько психологических моделей. В данном случае я предпочитаю так называемую «психодинамическую модель». – Опять изображенные в воздухе кавычки. – Индивид присоединяется к какой-либо группе из-за того, что, по его мнению, она способна ему дать. А именно, ответ на его страх смерти. В моей области многие считают, что практически каждый человек подвержен страху смерти, сознательно или неосознанно.

– Это и моя область тоже. Вообще-то у меня докторская степень по судебной психологии, – процедила Зои сквозь стиснутые зубы. – И я знакома с концепцией страха смерти.

– Нисколько не сомневаюсь. А вот агент Грей – вряд ли. – Гриффитс опять одарил ее легкой улыбкой.

– Вы смотрели прямо на Зои, когда это говорили, – заметил Тейтум. – И, честно говоря, уже само название этой концепции говорит само за себя.

Гриффитс прокашлялся.

– В любом случае, что я собирался сказать, так это что Моисей Уилкокс дает простой ответ на этот страх смерти. Или, как мы предпочитаем его именовать, «танатофобию».

И опять эти воздушные кавычки! Зои представила, каково было бы сейчас схватить его за пальцы и загнуть их назад.

– Это слово происходит от греческого «танос», что означает «смерть». Зигмунд Фрейд, один из основоположников в моей области…

– Нашей области, – вставила Зои. – И, я полагаю, агент Грей тоже в курсе, кто такой Фрейд.

– Да. – Гриффитс нахмурился, явно сбитый с мысли. – Гм… Что я собирался предположить, так это что Моисей Уилкокс, скорее всего, нацелен на две группы людей. На мужчин со средним или даже еще более низким уровнем интеллекта и на женщин.

– Простите? – напряглась Зои.

Он хихикнул.

– Я не совсем правильно выразился. Я хотел сказать, что мы живем в обществе, в котором доминируют мужчины, а женщины, как принято считать…

– Вы собираетесь объяснить мне, каково это быть женщиной в обществе, в котором доминируют мужчины? – Зои уставилась на него, не веря своим ушам.

– Я объяснял это агенту Грею.

Зои резко повернулась к Тейтуму.

– С меня уже хватит. В конечном итоге я просто прибью его.

Тейтум кивнул.

– Да. С меня тоже. Спасибо, Гриффитс. Всё это было весьма познавательно.

– Но я ведь еще не поделился остальными своими выводами! – раздраженно бросил Гриффитс.

– Отправьте их нам по электронной почте. – Тейтум встал и положил руку на плечо эксперта, подталкивая его к двери. – Постарайтесь изложить свои мысли простыми словами, чтобы мы всё поняли.

Захлопнув за Гриффитсом дверь, он снова сел.

– Сколько мне очков за самоконтроль? – поинтересовалась Зои, все еще пытаясь умерить дыхание.

– Самый высший балл. – Тейтум ухмыльнулся ей. – Я уже думал, ты ему вот-вот в горло зубами вцепишься.

Вытащив свой телефон, Зои открыла на нем электронную почту.

– На мне новая блузка, не хотелось ее запачкать… Ого!

– Что такое?

– Это от Эбби Маллен. Ты в копии. – Зои быстро пробежалась глазами по тексту на экране, а затем, вдруг напрягшись, перечитала его еще раз, уже медленнее. – Похоже, что она связала Моисея с чем-то под названием Церковь Братства Лилии.

– Как же мы сами это проморгали? – нахмурился Тейтум, тоже прочитав письмо на своем собственном телефоне.

– Потому что не там смотрели. – Зои стиснула зубы. – Слушая здесь этого мистера Эксперта с его психодинамическими моделями! Маллен обнаружила эту связь через Гретхен Вуд. Та присоединилась к секте Моисея. Эбби пообщалась с ее сестрой Мейген.

– Она пишет, что сейчас проверяет одно из отделений этой церкви, – сказал Тейтум. – Ну а нам стоит заглянуть в филиал в Дугласе – выяснить, что Уилкокс там делал и каково его положение в этой организации.

– И пообщаться с администрацией церкви, – добавила Зои. – Если он там работает, будет нетрудно узнать его нынешнюю должность.

Тейтум встал и направился к двери.

– Пойду поговорю с шефом. Если нам повезет, то к концу дня Моисей Уилкокс уже окажется за решеткой.

Глава 15

Пристроив голову Рона на груди, Дилайла сонно откинулась к стене. Последние пару дней она постоянно клевала носом. Было практически невозможно выспаться на ферме, где абсолютно в любой момент кто-нибудь мог заявиться с просьбой послушать очередную проповедь, или помочь с дизайном листовки, или починить пару брюк или рубашку. Дома Дилайла привыкла к совершенно другому темпу. Часами не выходила из своей комнаты, стараясь вести себя тише воды, ниже травы, в то время как Брэд сидел в гостиной, уставившись в телевизор. Или торчала весь день во дворе, присматривая за детьми, потому что Брэду хотелось немного тишины и покоя. Дни растягивались в бесконечную пустоту, наполненную лишь смешавшимися между собой скукой и страхом.

Но только не здесь. Все здесь было захватывающим, неизведанным и суматошным. Она поймала себя на том, что постоянно спешит, стремится сделать больше, принести хоть какую-то пользу. И здесь были только счастливы любой помощи, которую она могла оказать. К этому моменту, в перерывах между проповедями и молитвами, Дилайла уже помогала с приготовлением еды, уборкой и шитьем. И люди продолжали прикасаться к ней, улыбаться и говорить ей, какая она незаменимая.

Это было чудесно.

Но теперь, наконец-то выкроив несколько минут для себя и для Рона, она вдруг поняла, что практически не бывает со своими детьми. Большую часть времени те проводили с Анной, которая, казалось, была лишь рада уделить им каждую свободную минуту. Что Дилайла и в самом деле ценила, но все-таки понимала, что должна сама заботиться о своих детях, а не перепоручать это посторонним людям. Ощутив укол вины, она призналась себе, что единственная причина, по которой позволила себе эти драгоценные минуты отдыха, заключалась лишь в том, что ее уже распирало от молока.

Как и в большинстве комнат приюта, в этой стояли две двуспальные двухъярусные кровати, накрытые серо-голубыми покрывалами с ромбовидным рисунком. Дилайла сидела на нижней кровати напротив окна, выходящего на заснеженное поле.

Эмили лежала на животе на полу и что-то рисовала на листе бумаги, напевая себе под нос. Теперь у нее были свои собственные цветные карандаши – Дилайла прихватила коробку с ними из дома. Вместе со всем остальным.

После окончания семинара Роуз и Анна отвезли Дилайлу домой. Но вместо того, чтобы заняться затребованной Брэдом уборкой, она стала собирать вещи. Всю одежду Эмили и Рона. Кое-что из любимых книжек и игрушек Эмили. Все то, что нужно Рону, – подгузники, бутылочки, соски, кремы… чем больше вещей летело в сумки, тем более невероятным все это казалось. Как она вообще сумела уместить всю свою жизнь в несколько сумок? Если б не Роуз и Анна, которые помогли ей через это пройти, она бы сдалась. А потом они вернулись на ферму, чтобы остаться там. Поначалу Дилайла была в ужасе, зная, что Брэд вернется. Он ведь взбесится, явится сюда искать ее, выломав дверь, и она за все это заплатит, всерьез заплатит…

Но Брэд так и не появился. И вот теперь, пропрятавшись от него целых два дня, она поняла, что не так уж этим и обеспокоена. Он не сможет найти ее. И Роуз сказала, что скоро они уедут из Риджби. Избавившись от Брэда навсегда.

Руки у нее пощипывало – кожа с тыльной стороны ладоней становилась все более сухой. Здесь, в молодежном приюте, использовали очень едкое мыло, и все обитатели общины часто мыли руки, поощряя ее делать то же самое. В конце концов, в этом был смысл: жили они довольно тесно, и было важно всеми силами снизить вероятность каких-либо инфекций. Дилайла пожалела, что нечто подобное не практиковали в школе, в которой училась Эмили. Сколько раз ее дочь приходила домой с простудой или ОРВИ, почти мгновенно передавая их Дилайле и Рону…

Дилайла дала сыну другой сосок и откинулась назад, позволив себе погрузиться в дремоту – всего на несколько минут.

– Мамочка, смотри!

Она вздрогнула и проснулась, вытирая рот. Рон все еще не отрывался от груди. Надолго ли она отключилась? Пожалуй, всего минут на пять, но заснула крепко. Моргая, Дилайла перевела взгляд на Эмили, которая размахивала перед ней каким-то рисунком.

– Что ты там нарисовала, детка?

– Это мы!

Эмили показала ей свое творение – несколько фигурок из палочек, стоящих на траве.

– Видишь? Это ты, и Ронни, и я, и Анна, и папа, и Отец.

– Папа… и отец? – В голове у Дилайлы все еще стоял туман. – Ты хочешь сказать, Моисей?

– Анна говорит, что я должна называть его Отцом, – ответила Эмили слегка укоризненным тоном. – Она сказала, что это более репскепт…

– Респектабельно?

– Я знаю это слово, мамочка!

– Знаю, что знаешь, детка.

Дилайла уставилась на рисунок. Фигурка, изображающая Моисея, была намного больше остальных, и Эмили тщательно раскрасила его волосы и туловище. В отличие от остальных, это был не просто набор палочек.

– Очень красиво. И это что – птица?

– Нет, это мой брат-ангел.

– Я-то думала, вот Рон… – Дилайла указала на маленькую фигурку на рисунке.

– Да. Это Ронни, а вот здесь – мой брат-ангел.

– Ладно. – Дилайла зевнула. Она и вправду была здорово измотана. – Очень красивый рисунок.

– Папе тут грустно, потому что его больше нет с нами.

– Вижу.

У того на рисунке было хмурое лицо, в то время как остальные улыбались до ушей. Анну Эмили снабдила густой копной черных волос, в то время как с фигуркой, изображающей Дилайлу, обошлась всего двумя желтыми черточками, долженствующими изображать ее светлые волосы. Дилайла изо всех сил постаралась не делать из этого никаких выводов.

– А когда папа приедет жить к нам? – полюбопытствовала Эмили.

– Не знаю, согласится ли он, детка. По-моему, папа предпочитает оставаться дома.

– А почему?

– Не думаю, что здесь ему особо понравится.

– Нет, понравится! Мне вот здесь нравится. И Рону здесь нравится. И я хочу, чтобы он познакомился с Анной и Отцом.

Дилайла вздохнула.

– Может, через пару деньков, посмотрим… А что это ты нарисовала вокруг себя?

Фигурку Эмили из палочек окружали желтые и оранжевые завивающиеся линии.

– Это мое крещение!

– Твое крещение? – тупо повторила Дилайла.

– Да. Анна сказала, что иногда мы проводим крещение для людей, и это очень важно.

– Тебя уже раз крестили, детка, – сказала Дилайла, отчего-то напрягшись. – Тебе не нужно еще одно крещение. И они не делают этого с детьми.

– Анна сказала, что иногда делают. А когда у Рона вырастут еще зубы?

– Я… гм… Скоро. Детка, когда Анна сказала…

– А у меня уже сто зубов! Анна показала мне, как их чистить. Можно я научу Рона чистить зубы?

– Да, конечно. Так когда Анна говорила о крещении…

– Потому что, если их не чистить, микробы могут пробраться тебе в рот, и ты останешься без зубов! – Эмили широко раскрыла глазенки. – А что они такого с ними делают, мамочка?

– Анна тебе и это сказала?

Тут открылась дверь, и поспешно вошла Роуз. Смутившись, Дилайла попыталась прикрыться, и Рон недовольно расхныкался.

– Вот ты где, – сказала Роуз. – Мы сейчас будем готовить ужин. Не сможешь малость подсобить?

– Э-э… разумеется, мне нужно еще минутку.

– Без проблем. – Роуз улыбнулась ей.

Она явно не собиралась уходить. Рон все еще плакал, пытаясь добраться до соска. Наконец сдавшись, Дилайла приподняла рубашку, и сын вновь припал к груди.

– Рон такой крупный для своего возраста, – заметила Роуз.

– Правда? Я не знаю; врач сказал, что он в сороковом процентиле.

Роуз насмешливо фыркнула.

– Врачи… Что они вообще знают? Готова поспорить, что они привыкли взвешивать младенцев, которых кормят только готовыми смесями, а от тех пухнут, как на дрожжах.

– Наверное.

– Меня и вправду восхищает, что ты кормишь грудью. Мне вот в свое время тяжко пришлось.

– О… – Дилайла понятия не имела, что Роуз тоже была матерью. – Сколько лет твоему ребенку?

– Ей сейчас должно быть пять. – Роуз заморгала.

Дилайла подняла брови.

– Так она не с тобой?

– В данный момент. Но через пару месяцев присоединится к нам. Как только закончится учебный год. – Роуз откашлялась. – А у тебя грудное кормление не сказывается на месячных? Мне вот чуть ли не год потребовался, пока все не пришло в норму.

Дилайла пока лишь только привыкала к сугубо личным вопросам, которые ей регулярно задавали. Члены общины жили практически одной семьей и вроде как знали друг о друге абсолютно все. Но Дилайла была скрытным человеком, и столь откровенный вопрос, пусть и заданный как бы походя, заставил ее напрячься.

– Сначала так и было, но сейчас все почти пришло в норму.

– Да ну? А когда у тебя в последний раз были месячные?

– Точно не скажу. Вроде два-три дня назад.

– А у меня три недели назад… В этой общине классно то, что мы закупаем все женские товары оптом, так как это намного дешевле. А когда твои начались? Нам нужно обновить ежемесячный заказ.

– Э-э… – Дилайла покосилась на Эмили, которая продолжила рисовать. – По-моему, на прошлой неделе.

– Что, в понедельник?

– Да – или во вторник.

– Класс! – Роуз тепло улыбнулась ей. – Тебе повезло, что все вернулось в норму.

Дилайла выдохнула, улыбнувшись в ответ. Это так приятно, когда тебе улыбаются… Рон наконец отлип от груди, и Дилайла поспешно привела себя в порядок. Посадила Рона себе на плечо, чтобы он отрыгнул, и последовала за Роуз.

Эмили вскочила на ноги.

– Ты куда, мамочка?

– Пойду помогу приготовить ужин. Не хочешь нам помочь?

– Нет. Хочу показать свой рисунок Анне.

– Я была бы рада, если б ты нам помогла, детка.

– Нет, я хочу показать это Анне! – Эмили уже вприпрыжку мчалась по коридору.

Дилайла уставилась на нее, ощущая смутное беспокойство. Надо будет поговорить с Анной. Эмили явно еще слишком мала для всех этих религиозных учений и неправильно понимает то, что Анна ей рассказывает. Может, попросить Моисея, чтобы…

– Так ты идешь? – поторопила ее Роуз.

– Да.

Вслед за Роуз Дилайла стала спускаться по лестнице, но тут же замедлила шаг, заслышав рассерженный мужской голос. Это был Ричард – грузный неповоротливый тип, служивший в общине кем-то вроде завхоза.

– Да говорю же вам! – втолковывал кому-то Ричард, почти крича. – Здесь таких нет! Вы ошиблись адресом.

В сердце Дилайлы вонзилась ледяная игла. Вот и всё… Это то, чего она так боялась.

Брэд нашел ее. И мог в любую секунду прорваться мимо Ричарда и пронестись по коридорам, злобно выкликая ее имя. Спрятаться у нее не выйдет. А даже если и выйдет, он найдет Эмили.

Не в силах сдерживаться, Дилайла спустилась чуть ниже и сквозь дверной проем заглянула за угол.

И тут ее захлестнула волна облегчения. Это был вовсе не Брэд, а какая-то миниатюрная блондинка. Волосы у нее были собраны в конский хвост на затылке, открывая пару симпатичных оттопыренных ушей. Женщина подняла на приближающегося Ричарда взгляд и тепло улыбнулась.

– Простите, – произнесла она. – Похоже, я вас рассердила. Это ведь молодежный приют Братства Лилии, верно?

Дилайла отвернулась от нее и пошла на кухню. У входа, за полуоткрытой дверью, стоял Моисей, совершенно неподвижно. Дилайла кивнула ему, но он вроде даже и не заметил ее. Всё его внимание было сосредоточено на споре в дверях, челюсти у него были плотно сжаты. На миг Дилайла задумалась, что это могла быть за женщина. Хотя какая разница? Главное, что это не Брэд.

Про Брэда очень скоро можно будет забыть. Навсегда.

Глава 16

С лица Эбби не сходила улыбка. Самая ее лучшая. Искренняя, невинная, теплая улыбка, которую за долгие годы практики она довела до полного совершенства.

Дородный детина в дверном проеме не сдвинулся с места.

У нее уже было более чем достаточно времени, чтобы задним числом переосмыслить все свои доводы, когда Эбби летела через всю страну, руководствуясь тем, что можно было назвать интуицией. В конце концов, не имелось никаких причин полагать, что она нашла абсолютно все филиалы церкви Братства Лилии. А даже если и так, то отнюдь не исключалась вероятность того, что иногда Моисей переселялся со своими последователями и туда, где представительств церкви не имелось. И Эбби совершенно не представляла, какова природа отношений между Моисеем и этой религиозной организацией. Он там наемный работник? Волонтер? Или, что вроде как наиболее вероятно, один из пасторов этой церкви?

Хотя это было не так важно. Она отправила электронное письмо с описанием обнаруженной ею связи между Моисеем и церковью Зои Бентли и Тейтуму Грею. Таким образом, даже если эта конкретная вылазка ни к чему не приведет, они смогут использовать данную зацепку для более тщательного поиска. У ФБР вполне хватает ресурсов, чтобы найти все филиалы церкви Братства Лилии до единого и выяснить, не работал ли в каком-то из них Моисей.

Но поскольку она уже на месте, можно по крайней мере пообщаться с руководителем этого молодежного приюта и спросить, не видели ли здесь Моисея Уилкокса.

Только вот оказалось, что не получается даже просто пройти за дверь.

– Простите, – уже в третий раз сказала мужчине Эбби. – Похоже, мы с вами не с того начали. Все, чего я хочу, это всего лишь пару минут поговорить с каким-нибудь ответственным лицом.

– Сейчас никого нет, – пророкотал тот. У него был голос, подобный несущийся с гор лавине. – Не хотите оставить свой номер телефона? Они вам перезвонят, как только у них будет время.

– Мне нужно успеть на завтрашний рейс, прямо с утра, – ответила Эбби, вкладывая в свой тон изрядную долю отчаяния. – Как я могу с ними связаться?

Пусть он посмотрит на проблему с ее точки зрения.

Детина пожал плечами.

– Не могу сказать.

У него явно не было ни малейшего желания рассматривать проблему с ее точки зрения. Прежде чем делать такие попытки, следовало наладить с ним более доверительные отношения, но Эбби очень устала от перелета и начинала уже раздражаться. И, честно говоря, иногда ей хотелось, чтобы в таких случаях было бы достаточно и того факта, что она вполне себе симпатичная женщина с дружелюбной улыбкой. Но, судя по всему, не в этот раз.

Что ж, Эбби все равно была далека от того, чтобы сдаваться.

– Холодает, а…

– Что тут происходит, Ричард? – спросила какая-то женщина, появившаяся за спиной здоровяка – очевидно, этого самого Ричарда.

– Эта дамочка хочет поговорить с кем-нибудь из руководства, – буркнул тот.

– Я могу поговорить с ней, всё в порядке.

– Но…

– Уверяю тебя, всё в порядке.

Ричард повернулся, чтобы посмотреть на женщину, которая едва заметно кивнула ему, и отошел от двери. Той было около сорока, черные волосы каскадом ниспадали ей на плечи. Ее голубые глаза прищурились, когда она улыбнулась Эбби. Женщина держала за руку маленькую светловолосую девчушку, которая с любопытством смотрела на них. В свободной руке у девчушки был какой-то детский рисунок.

– Меня зовут Анна, – представилась женщина. – Прошу за мной.

Она пропустила Эбби в прихожую. Откуда-то из глубины коридора до них доносились звон столовых приборов, какие-то разговоры, веселый смех. Анна, все еще держа маленькую девочку за руку, повела Эбби в противоположную сторону и открыла дверь в маленький кабинет.

– Простите за Ричарда, – сказала она. – Иногда он чересчур уж усердствует. Это молодежный приют, и у нас здесь есть дети, подвергшиеся насилию. Время от времени появляются их родители, и у нас случаются неприятные стычки.

– Всё в порядке, – отозвалась Эбби. – Мне и самой приходилось работать с детьми, подвергшимися насилию. Прекрасно вас понимаю.

Анна уселась за письменный стол, указав на один из стульев перед собой. Эбби села. Маленькая девчушка по-прежнему стояла рядом с Анной, которая спросила:

– Итак, чем могу вам помочь?

Эбби уже все тщательно продумала. Размахивать полицейским значком сейчас будет без толку. И любой подход, который включал бы попытки обвинить церковного служащего в каких-либо проступках, вынудил бы Анну уйти в глухую оборону и проявить враждебность. Эбби требовалась информация, и она хотела, чтобы они знали, что Моисей опасен. Однако действовать приходилось с осторожностью. Она смущенно рассмеялась.

– Я надеюсь, что вы и вправду сможете мне помочь, хотя шансов мало.

Анна машинально улыбнулась в ответ.

– Всё в порядке, никто вас за это не осудит. – Она повернулась к девчушке. – Эмили, милая, иди-ка пока на кухню ко всем остальным, хорошо? Уже скоро ужин.

– Будет рыба? – пропищала та.

– Не думаю – только не сегодня.

– Хорошо. Я не люблю рыбу.

Анна ухмыльнулась девчушке, которая выбежала из комнаты.

– Она просто очаровательна, – сказала Эбби. – У меня тоже есть дочь, но она немного постарше… Хотя я до сих пор помню, какой милой она была в этом возрасте.

– Да, славная девчонка, – согласилась Анна с ухмылкой. – Так о чем вы там говорили?

– Дело в том… – начала Эбби. – Дело в моем отце. Мы вроде как потеряли связь, и мне хочется опять его найти. Кто-то сказал мне, что он, возможно, работает в церкви Братства Лилии.

– Да?

Эбби уставилась в стену, позволив своим глазам печально затуманиться.

– Когда мы в последний раз общались, я повела себя с ним… слишком уж резко. У нас с ним вообще сложные отношения, понимаете? Сами наверняка знаете, каково это, особенно если работаете здесь с детьми.

Анна мягко кивнула.

– И я волнуюсь за него, – продолжала Эбби. – Хотела бы опять его увидеть, убедиться, что всё у него в порядке. Может, даже извиниться…

Она смахнула со щеки одинокую слезинку. Умение плакать по желанию было крайне полезным талантом.

– Как его зовут?

Эбби глубоко вздохнула.

– Моисей. Только вот я не уверена, что он здесь известен под этим именем. Он уже и раньше менял имя.

Достав свой телефон, она открыла на нем размытое фото Уилкокса и протянула его Анне.

– Вот как он выглядит.

Анна взяла у нее из руки телефон и, нахмурившись, уставилась на экран. Эбби оглядела кабинет. Стол был безупречно чистым – лишь стационарный телефон, клавиатура, мышь и компьютерный монитор, повернутый в сторону от нее. Единственным посторонним предметом был рисунок, который маленькая Эмили оставила на столе. Несколько фигурок из палочек, стоящих вместе – классическое изображение семьи. Эбби смогла опознать мать, держащую на руках ребенка, и стоящих рядом с ней двух девочек и мальчика. Отец на рисунке был заметней всех. Все улыбались, кроме мальчика, вид у которого был откровенно несчастный. Сама Эмили тоже узнавалась здесь достаточно легко. Она нарисовала вокруг себя яркие желтые и оранжевые линии.

– Боюсь, я никогда его раньше не видела, – с сожалением произнесла Анна, передавая ей телефон. – Но давайте-ка я загляну в личные дела наших сотрудников. Моисей, вы сказали?

– Именно так.

Немного повозившись с мышью и клавиатурой, Анна поводила взглядом по экрану, сосредоточенно прикусив язык.

– Да, у нас есть некий Моисей, который работает в нашем филиале в Огайо. Но ему всего двадцать два. Это явно не тот человек, которого вы ищете.

– Есть мысли, как еще это можно проверить?

Анна на миг задумалась.

– Перешлите мне это фото. Я поспрашиваю – может, разошлю его по электронке… Если он работает на церковь, кто-нибудь даст мне знать.

Она дала Эбби свой электронный адрес. Та быстро переслала ей фото.

– Большое вам спасибо.

– Нет проблем. Вы сказали, что волнуетесь за него. А есть причины?

Эбби прочистила горло.

– У моего отца раньше были кое-какие проблемы. Он поджигал всякие вещи и пару раз попадал из-за этого в неприятности. Однажды даже чуть было не сжег наш дом. Боюсь, что из-за стресса, связанного с преклонным возрастом, у него может случиться рецидив. Я не хочу, чтобы он подверг опасности себя или кого-нибудь еще.

В глазах у Анны вдруг что-то промелькнуло. Узнавание? Тревога? Это почти мгновенно исчезло, но все равно вызвало у Эбби смутное беспокойство.

Анна поднялась.

– Ладно, я поспрашиваю, и если вдруг что-нибудь найду, то сразу вам позвоню.

– Это было бы здорово, – отозвалась Эбби. – Сейчас напишу свой номер. До завтрашнего утра я еще в городе, так что – вдруг вы что узнаете – буду вам крайне признательна, если как можно скорее дадите мне знать.

– Безусловно.

– Спасибо, – сказала Эбби, тоже вставая. Потом еще раз бросила взгляд на рисунок.

– Эмили явно очень любит своего отца.

– Да, – отозвалась Анна, быстрым резким движением убирая рисунок со стола. – Он самый важный человек в ее жизни.

Ощущение, что что-то не так, росло внутри Эбби подобно холодному ветерку, щекочущему позвоночник.

– Вы не против, если перед уходом я загляну в туалет?

– Конечно, – улыбнулась Анна. – Давайте покажу.

И, прежде чем Эбби успела возразить, сказав, что сама найдет дорогу, что не хочет и дальше ее беспокоить, Анна повела ее по коридору в туалет – маленькую тускло освещенную комнатку с невыносимым запахом аммиака. Эбби с полминуты постояла в кабинке, затем спустила воду в унитазе и вышла.

Анна, улыбаясь, ждала у двери, готовая проводить ее к выходу.