Текст книги "Последний подарок"

Глава 5

04 дня 11 часов 10 минут

Выигрывай по-крупному! Выигрывай сего дня!» – кричали огромные желтые буквы с гигантского экрана на вокзале Ватерлоо.

Булли дождался, когда охранник откроет специальный вход для женщины с детской коляской и, пристроившись за ней, шагнул следом на платформу.

– Мама… Мама, – приговаривал Булли, заставив женщину удивленно обернуться, а охранника поверить в то, что они едут вместе по семейному билету и Булли несет их сумки.

Он сел на поезд и, спрятавшись в туалете, дождался, когда контролер пройдет мимо. Долго ехать не пришлось. Между его крыльцом на улочке, отходящей от Олд-Парадайз-стрит, и квартирой, где он раньше жил, было всего пять остановок.

Когда поезд прибыл на вокзал, Булли, держа в руке сумку с Джек, махнул через ограждение на автостоянку – и приземлился прямо на капот «фиесты». Забавы ради пробежался еще по трем автомобилям. Сзади послышался крик «Эй!», но никто за ним не погнался.

От вокзала до квартиры добираться меньше, чем длится одна серия «Скуби-Ду». Двадцать минут максимум. Булли, пока не научился определять время по часам, измерял дни в сериях «Скуби-Ду», потому что очень любил этот мультфильм – когда был маленьким и еще смотрел мультфильмы. Но сейчас он шел медленнее, чем обычно: со всех сторон на него надвигались воспоминания о прежней жизни. А еще ему казалось, что все предметы стоят слишком близко, будто он снова надел очки. В общем, до того места, где он похоронил останки матери, Булли добирался целых полторы серии «Скуби-Ду».

Могила теперь выглядела иначе. Осколок брусчатки, которым он ее отметил, опутывали растрепанные оранжево-желтые сорняки, стелившиеся по земле. Булли палкой расчистил место захоронения, затем поклонился, следя за тем, чтобы Джек не вздумала помочиться поблизости. Он решил, что вскоре снова навестит мамину могилу.

Булли едва не ошибся домом. Все жилые дома в районе стояли в ряд, и в каждом была огромная арка – так что, если смотреть на них издалека, казалось, будто это гигантская крыса в домах прогрызла себе проход. Сюда, в новую квартиру с видом на шоссе, проходившее прямо под их домом, они переехали незадолго до того, как мама заболела. Она досталась им по обмену. В ней были три спальни, так что ему больше не приходилось жить в одной комнате с Кортни – это была дочка мамы и Фила. После смерти мамы он перестал считать Кортни сестрой.

Несколько человек посмотрели на него так, будто узнали мальчика, расхаживающего летом в теплой зеленой куртке, но по имени его никто не окликнул.

Не желая испытывать судьбу, на свой этаж он поднялся по лестнице, а не на лифте. Его прежняя квартира была от лифта пятнадцатой, от лестницы – одиннадцатой, от мусоропровода – второй. Булли был уверен, что старик, который жил в ней раньше, именно поэтому захотел обменяться. Кому понравится круглые сутки слушать грохот мусоропровода, хоть на нем и висит объявление с просьбой уважать покой соседей. Булли заглянул в мусоропровод, надеясь найти сверху что-нибудь съедобное – например, коробку с остатками пиццы, – но там было пусто. Из темной трубы лишь пахнуло затхлым запахом помойки.

За дверью квартиры, которая находилась вплотную к мусоропроводу, вопил в почтовый ящик малыш Деклан – просился поиграть. Ему не разрешали выходить из дома без брата, потому что на лестнице слишком опасно. Маленькие дети любили возиться у мусоропровода, совали туда игрушки и другие предметы, бывало, и сами падали в трубу. Булли тоже следил за своей сестрой, когда жил здесь.

– Не реви, Деклан, – сказал он, и Деклан на секунду умолк, а потом снова заплакал.

Булли откинул крышку почтового ящика на своей двери и оглядел бетонную лестничную площадку. Сердце расходилось в груди, и он некоторое время постоял перед дверью.

Затем он заглянул в щель почтового ящика. Людей в квартире не было, но в коридоре сидела кошка. Бешеная. Смотрела прямо на него, как обычно смотрят кошки. Интересно, что она там делает? Фил не любил ни собак, ни кошек, никого из тех, у кого ног больше, чем у него. Булли ушел из дома еще и поэтому.

У него оставались мамины ключи, и он открыл дверь. Джек гавкнула на кошку, та убежала в комнату Фила, и Булли подумал, что это, возможно, ее кошка.

От запаха, исходившего из пустой сковородки, у него свело живот. Пахло жиром. А еще краской. Булли прошелся по кухне. Теперь она выглядела иначе: мамин горшок с цветком, стоявший на холодильнике, куда-то исчез; две кухонные стены стали лиловыми. На краю раковины все еще лежала кисть, выпачканная голубой краской.

Первым делом Булли потрогал чайник. Не горячий, даже не теплый – холоднее, чем он сам. Фил постоянно кипятил чайник, и Булли точно знал, как долго остывает кипяток. Сейчас он был абсолютно уверен, что Фил ушел из дома еще до полудня. Значит, вернется или прямо сейчас, или еще не скоро. Если Фил отсутствовал несколько часов, значит, ушел на целый день. Так он работал.

Булли налил в миску воду для Джек и уже собирался разморозить немного фарша, как вдруг увидел возле холодильника банки с кошачьей едой. Он взял одну и, пряча ее от Джек, отложил часть содержимого в пустую консервную банку, которую сохранил со вчерашнего дня.

– Это для собак. – Он накормил Джек кошачьими консервами, но банку выбрасывать не стал. Потом принялся искать еду для себя. В буфете нашлись пачка печенья «Рич Ти» и большой пакет чипсов. Он достал хлеб и маргарин, и сделал себе бутерброд с чипсами. В холодильнике стояла наполовину полная бутылка кока-колы, он и ее прихватил. Газ уже выдохся, но на это Булли не обращал внимания. Кока-колу он мог пить, как воду.

Булли ел на кухне, прислушиваясь к входной двери. На краю стола лежало нераспечатанное письмо из школы. Булли взял его и внимательно осмотрел. Он знал, что там написано. За последние месяцы Фил наверняка немало таких получил. Булли выбросил письмо в мусорное ведро, вышел в коридор и поставил телефон на зарядку. Мама всегда заряжала мобильный в коридоре. На счетчике, придавленные его старыми очками в квадратной оправе, лежали две десятки на оплату электричества. Он примерил очки, и все вещи в квартире словно приблизились – так же, как это было недавно на улице.

Деньги он трогать не стал, прошел в гостиную. Шторы были все еще задернуты. В комнате ничего не изменилось, разве что стало чище. Правда, телевизор был новый. Чувствуя себя неимоверно усталым, Булли лег на старый диван, отбросил на край яркие шершавые подушки и несколько минут щелкал пультом телевизора. Когда мама умирала, он обычно спал на этом диване. Ему нравилось засыпать под голоса из телевизора, которые словно находились с ним в одной комнате.

Некоторое время Булли безо всякого интереса переключал каналы, а потом провалился в сон.

04 дня 11 часов 10 минут

Над головой Булли раздался визг. Он открыл глаза. На него смотрела маленькая длинноволосая девочка. Она была очень похожа на его сестру, другими были только волосы, как у куклы, и лицо стало крупнее и румянее.

– Папа! БРЭДЛИ ВЕРНУЛСЯ! Это Брэдли! – И она снова взвизгнула, заметив вылезающую из-под подушек Джек, словно видела ее впервые.

– Кортни, заткнись! – В комнате появился Фил. Он еще больше, чем Булли, терпеть не мог шум. На дух не выносил громкие крики.

– Вернулся, значит? – спросил Фил, глядя на Джек.

– Не бойся, я не останусь. – От кока-колы и печенья во рту было вязко и сухо.

Булли ожидал, что Фил вспылит, сорвется на него, но тот лишь сказал:

– Как угодно.

Булли попытался понять, долго ли он спал. Телевизор все еще работал. Новости, викторины, прочая ерунда. Очевидно, долго.

– Чаю хочешь? – Не дожидаясь ответа, Фил вышел на кухню.

– Ты останешься, Брэдли? – спросила Кортни. Осмелев, она бочком приблизилась к нему. Его давно так никто не называл. Странно было слышать это имя. Как будто он смотрел новости о самом себе – о мальчике Брэдли, вернувшемся туда, где он когда-то жил с мамой и сестрой.

– Заткнись, – сказал он.

Кортни попробовала другую тактику.

– А мы гуляли, Брэдли… Спорим, ты не знаешь, где мы были? Мы навещали Эм-му, – доложила Кортни кукольным голоском.

– Так она не здесь? – саркастически спросил Булли. Он отказывался называть ее по имени. – Это ее кошка?

– Нет. Кошка моя.

Он опешил.

– Твоя? И кто ее притащил?

– Папа.

Булли поморщился. После рождения Кортни ему пришлось смириться с тем, что в доме звучало слово «папа», однако сейчас он услышал его впервые за долгое время.

– Значит, тебе можно, да? Держать кошек?

Девочка растерянно смотрела на него. Она не понимала, почему брат так рассердился.

– Ее зовут Хлоя. И мы взяли самую лучшую из… помета, – сообщила Кортни, вспомнив правильное слово, но сомневаясь, что оно правильное, ведь «помет» – это еще и грязь. – Мы ходили к Эмме… и еду с собой взяли… будем праздновать. Знаешь, где мы были, Брэдли? Мы навещали Эмму и еще одного человека… особенного... Брэдли! – Девочка принялась трясти его за руку. – Ты не слушаешь.

Булли не нравилось, что Кортни называет его Брэдли. Но новости были хорошие. Может, она здесь все-таки не живет. Она должна была переселиться сюда в тот день, когда он ушел из дома. Булли знал, что Фил встречался с ней на стороне. Чужой запах на одежде Фила он чувствовал на протяжении многих месяцев, еще до того, как мама умерла. А она, еще даже не поселившись у них, заставила Фила избавиться от маминых вещей: одежда, обувь, безделушки – все было спущено в мусоропровод. И сама мама тоже.

– Держи. – Фил протягивал ему чай. Булли сделал маленький глоток, потом большой. Чай был именно такой, как он любил – не очень горячий и ароматный.

– Будем здоровы, – пробормотал он.

– Фу-у! Ну и вонища от тебя. Марш наверх, и прими ванную.

Булли не оскорбился – такие вещи его не задевали, – но протест все равно выразил.

– Дважды повторять не стану, – сказал Фил. Булли знал, что это не пустые угрозы, и вышел из комнаты. – И собаку с собой забери, – добавил Фил.

Джек потрусила в коридор следом за Булли.

В ванной он открутил горячий кран. Сел на край ванны, наблюдая, как ее заполняет вода. Затем снял куртку, обувь, носки и разделся до пояса. Последний раз он раздевался на вокзале Ватерлоо, когда мылся в туалетной кабинке, где можно было хоть как-то уединиться. Не выставлять же себя напоказ? Но, разумеется, сначала он спустил воду в уни тазе.

Джек царапала дверь, пытаясь добраться до кошки, и напоминала Деклана – тот тоже хотел выбраться на лестничную площадку, чтобы поиграть. Фил крикнул из гостиной что-то насчет того, что в квартире свежий ремонт.

– Не скребись! – велел Булли. Кружку с чаем он все еще держал в руке и, потягивая его, время от времени трогал воду пальцами ног, проверяя температуру. Вода была как кипяток. Мама всегда сначала пускала холодную воду – на всякий случай, говорила она. Правда, мама давно уже не делала ему ванну. Булли повернул холодный кран и бросил в воду несколько тюбиков с косметикой Это её.

– Ты там? – Фил открыл дверь, и Булли поспешил прикрыть курткой голый торс.

Фил указал на волосы Булли.

– Тебе нужно постричься. А это – в помойное ведро, – сказал он, имея в виду его джинсы. – Я дам тебе свои.

Булли не стал спрашивать, куда подевались его собственные вещи. И так ясно.

– А это еще что? – Голос Фила посуровел. Он смотрел на тюбики, качающиеся на воде под кранами.

– Упали…

– Так подними. – Булли думал, что Фил рассердится, но тот лишь сверлил его взглядом. – Подрос, я смотрю?

Булли кивнул.

– Фил, – произнес он, хотя не обращался к нему по имени уже… много лет.

– Что?

– Тебе когда-нибудь везло? Знаешь, так, по-крупному?

– Вот, за родину пострадал, – ответил он, взглянув на след от ранения на своей груди. – Это ж везение, да? А что? В чем дело? Что ты натворил?

– Ничего.

Фил смерил его взглядом, словно инспектор в армии.

– Угодил в передрягу? Ну-ка, повернись, – велел он. Внимательно осмотрев Булли и не заметив на его теле видимых повреждений, Фил успокоился.

Джек зарычала.

– Все нормально, дружище, – сказал Булли собаке, вновь надевая куртку.

– Если твоя псина на меня бросится… – предостерегающе начал Фил.

– Я скоро уйду.

– А зачем приперся-то? Случилось что? Что ты задумал?

– Ничего. Просто пришел, и все.

Он умолк, думая, что Фил сейчас спросит, откуда он явился, на что живет, но тот лишь поинтересовался:

– На ужин хоть останешься? – Булли покачал головой, но потом кивнул. – Ладно, купайся. Только убери потом за собой. И пока ты здесь, следи, чтобы собака не путалась у меня под ногами.

Фил вышел в коридор, помедлил и, все еще не убирая руку с двери, снова заглянул в ванную.

– Я понимаю, она тебе не мать, но Эмма – хорошая женщина. Она за тебя волновалась. Я ей сказал, что ты поживешь у моего отца, пока мы тут устраиваемся. Так что не говори ей ничего, ладно? Она завтра возвращается. Кортни ведь тебе сказала, да?

Булли кивнул и опустил глаза, показывая свое разочарование лишь застеленному ковром полу. Значит, она все-таки сюда переехала. Ще же она сейчас? Наверняка по магазинам шляется, деньги тратит. На одежду.

– Нам всем пришлось несладко, Брэдли. Все это… Не только тебе – и мне, и сестре твоей тоже. Я знаю, ты был очень привязан к маме, но жизнь продолжается, – пробормотал Фил. – Оставайся с нами, если хочешь, но с собакой придется расстаться. Такую собаку нельзя держать в доме, где есть маленькие дети.

Булли молчал – просто ждал, когда дверь снова закроется. Он ничего не почувствовал, когда Фил заговорил о маме. Думал, что разозлится на него, но злости не было. Он и сам не понимал, как это так получается.

Он не полез в воду. Сел на краешек ванны, решая для себя, можно ли доверять Филу, можно ли рассказать ему про лотерейный билет, пока она не вернулась. Его не расстроили слова Фила о том, что с Джек рано или поздно придется расстаться: в его планы не входило возвращаться сюда. Теперь, на выигранные деньги, он сумеет купить собственное жилье. На что ему эта жалкая маленькая квартирка? Хотя, может быть, он останется сегодня на ночь, посмотрит, как тут что. Может, когда Кортни ляжет спать, даже расскажет Филу про билет. Булли все еще ненавидел его за то плохое, что он сделал, но вдруг он все-таки на что-то сгодится?

Булли опустил руку в ванну и поводил ею по воде. Она была почти нужной температуры, уже можно кушаться. Булли обвел взглядом ванную в поисках полотенца. Не нашел. Раньше он бы и без него обошелся, так бы обсох, – однако ванная не запиралась. Не хватало еще, чтобы Кортни сюда зашла и опять начала вопить.

– Сиди здесь, – велел он Джек и пошел проверить, есть ли полотенца в сушильном шкафу. В коридоре краской пахло сильнее. Он заглянул в комнату Кортни. Она была все такая же розовая, только на стенах вместо поделок висели постеры с поп-звездами. Булли вытащил из шкафа полотенце. Он узнал его: на нем было полинявшее изображение поезда. Вместе с полотенцем Булли прошел к своей комнате. Именно оттуда исходил запах. Дверь была закрыта. Он толкнул ее и понял, почему щетина кисти была в голубой краске.

Его как будто ударили наотмашь. Вся комната, кроме потолка, была небесно-голубой. Поверху стены были обклеены бордюром с машинками и поездами. Его кровать убрали; на ее месте стояла крошечная колыбель.

Она родила. У нее ребенок… Особенный человек. Мальчик, судя по цвету стен.

Булли вернулся в ванную. Оделся, сунул ноги в кроссовки и на цыпочках пошел к выходу. Джек скулила, семеня за ним – чуяла, случилось что-то неладное. Булли вытащил из розетки телефон и взял с электросчетчика одну десятку. Перед тем, как покинуть квартиру, нащупал в кармане свои очки и бросил их на пол.

Из ванной в коридор доносился шум льющейся воды.

Глава 6

04 дня 02 часа 45 минут

Фил не заслуживал доверия. Сразу следовало сообразить, что нельзя включать его в список надежных людей. Отдай он Филу лотерейный билет, денег своих ни за что не увидит. Тот все потратит на нее… И на него, их нового ребенка.

Родных у него больше не осталось. Кортни не в счет. Теперь они с Джек сами по себе.

Меньше чем через одну серию «Скуби-Ду» Булли уже возвращался на поезде в Лондон. Контролеры по вагонам не ходили, и он забрался с ногами на сиденье. Джек улеглась рядом. Булли видел, что его попутчики недовольны, и ждал, что ему сделают замечание, но ни один из них не осмелился, – ведь рядом с ним была Джек и ее блестящие маленькие клыки. Ему нравилось злить пассажиров. Он знал, что они о нем думают; знал, что они не могут не обращать на него внимание. От этого у него даже поднялось настроение.

К тому времени, когда поезд начал замедлять ход, подходя к платформе, уже почти стемнело. В домах, стоявших вдоль железной дороги, зажглись квадратики окон. Едва двери открылись, Булли тотчас же вышел. Не стал искать, к кому бы пристроиться, и просто перемахнул через турникет, а Джек проползла под ним.

Купив три гамбургера, он слонялся по вокзалу, подкармливал Джек – и считал. Складывал часы, пытаясь определить, сколько еще времени у него в запасе: четыре дня. Это 24 х 4, плюс половина сегодняшней ночи. Примерно сто часов. Он не стал высчитывать точно – побоялся, что окажется меньше.

Еще Булли купил хот-дог. В результате у него осталось всего несколько мелких монет – на телефон не положишь.

Он все равно включил мобильник. Ему поступило сообщение. Не успел он открыть его, как пришло еще одно, а потом еще… И еще. Его засыпали эсэмэсками.

Позвони или напиши мне немедленно! Риз хххххххх

Он не знал никакой Риз. Судя по имени и поцелуям, это была девушка.

Одолжи тыщонку! Моей крошке нужна операция. Чаз

Нет, ни Чаза, ни его крошку он тоже не знал.

Парочка Сэмми, должно быть, раздавала его номер всем кому ни попадя. Теперь он их ненавидел – особенно тетку Сэмми, потому что она набивалась к нему в матери.

Булли внимательно прочитал остальные сообщения: просьбы, мольбы, угрозы – все требовали денег, которых у него не было. Потом телефон зазвонил; на экране появился незнакомый номер. Булли огляделся, как будто тот, кто звонил, тоже мог находиться на вокзале, потом нажал красную кнопку и отключил телефон. Лавируя между припозднившимися зомби, он направился к лестнице с именами погибших машинистов, но передумал и вышел из вокзала через стоянку такси.

Он обошел здание сзади и завернул за угол Олд-Парадайз-роуд. Танцующая леди хохотала над ним с кирпичной стены: дурак он, что подумал, будто Филу можно доверять.

Булли постоянно облизывал губы. После гамбургеров его мучила жажда. Он устал и еле волочил ноги, сбивая пальцы: носы кроссовок протерлись чуть ли не до дыр. Впрочем, всего через пять минут он ляжет спать на своем обычном месте. А завтра отправится в путь, в «Камелот». Он решил, что по дороге найдет кого-нибудь, кто согласится помочь – вроде той славной старушки, которая дала ему двадцать фунтов. Жаль, что нельзя ее найти, подумал Булли. Но с людьми, которые не живут на улицах, всегда так: вычислить, где они живут, невозможно.

Пока он добирался к месту своего ночлега, начался дождь. Булли велел Джек залезть в сумку и зашел в «Макдоналдс», чтобы чего-нибудь попить. Ему сразу повезло: на ближайшем столике стоял недопитый стакан с шоколадом, он был еще теплым. Булли стащил еще несколько пакетиков сахара и спустился в туалет: мочевой пузырь был переполнен. Налил там воду в бутылку. Пластик затрещал, когда он втиснул бутылку под кран. Вернувшись на свою территорию, Булли немного успокоился, но ноги были такими тяжелыми, словно на них давил весь негатив, накопившийся за день – гнев, досада, разочарование. Его воротило от одной мысли о том, что придется подниматься наверх, выходить под дождь и плестись в свой переулок. И Булли решил срезать путь.

Он вышел в коридор и мимо помещения для персонала направился к пожарному выходу, заодно выпустив Джек из сумки. Дверь, конечно, запищит, когда он ее откроет, но менеджер наверняка решит, что кто-то из работников пошел выносить мусор. Булли отодвинул металлическую задвижку. Дверь, как всегда, запикала – на этот раз прямо ему в уши.

Он выглянул на улочку и в темном углу увидел свое крылечко. По лицу тут же застучали капли дождя. Булли представил, как он лежит в сухом и теплом спальном мешке, смотрит на дождь и слушает завывание ветра. Однако что-то было не так с его крылечком. Может быть, ему просто показалось, потому что сейчас он смотрел на него с другого ракурса. Булли сразу вспомнились дурацкие детские журналы, где помещали две вроде бы одинаковые картинки, имевшие одно отличие. И нужно было найти это отличие, чтобы выиграть какой-нибудь дурацкий приз. С минуту Булли озадаченно смотрел на свое крылечко. Дверь все пищала. А потом он понял, в чем разница между этой картинкой и той, что была утром, когда он уходил: его передвижной мусорный контейнер был развернут в другую сторону.

Булли все еще смотрел на него, стараясь понять, в чем дело, как вдруг зеленая крышка чуть приподнялась. Кто-то пытался выбраться из контейнера! Мелькнула полоска бурой шерсти! Крыса! Жрет его вещи!

Он шагнул в переулок и стал искать, чем бы в нее кинуть, – но когда снова взглянул на контейнер, разинул рот от изумления, потому что увидел не шерсть, а волосы.

От удивления Булли перестал соображать. Крышка на петлях откинулась, и из контейнера стало выбираться несуразное существо – пародия на человека, тыкавшая в его сторону пальцем.

Булли не мог пошевелиться. Ему требовалась «перезагрузка», а это занимало несколько секунд. Но, как и многим из тех, кто оказался в опасности, на раздумья ему было отведено всего несколько секунд…

– Помоги нам! – крикнул человек, прятавшийся в контейнере. Булли увидел, как еще двое отделились от стены в начале улочки и побежали к нему.

Бух! Крышка контейнера с грохотом захлопнулась. Мужчина внутри застонал, выругался и стал кричать, но Булли был уверен, что те двое не к нему спешили на помощь. Они помогали только себе. Он не знал, кто они такие, но догадался: эти отнимут у него все, что им нужно, – отберут, и все. А нужен им был его лотерейный билет.

Булли наконец вышел из ступора и попятился назад, в «Макдоналдс». Отодвинул задвижку на двери пожарного выхода, чтобы захлопнуть ее перед ними…

Но где же Джек?

– Сюда! Джеки! Джеки! – напряженным шепотом позвал он, словно все еще прятался от своих преследователей. Затем крикнул громче – на тот случай, если Джек решила, что это игра.

Булли заставил себя бросить взгляд в сторону преследователей – оценить, далеко ли они от него. Те еще находились за мусорными баками, но до Булли им было рукой подать. Он отчаянно захлопал по коленям, подзывая Джек, как щенка. И вот она наконец-то появилась! Выползла на брюхе из-под контейнера, с крысой в клыкастой пасти.

– Сюда, девочка! – закричал Булли, оттягивая металлическую задвижку на двери. Грянул еще раз на своих преследователей – и даже не щурясь увидел, что их силуэты в полумраке принимают все более четкие очертания, становясь намного, намного больше, чем он сам. Джек неслась буквально перед ними.

– Быстрей, девочка, быстрей!

Джек, понимая, что никакая это не игра, влетела в полуоткрытую дверь. Булли обеими руками стал задвигать металлическую щеколду.

В ту же секунду, как он запер дверь, в нее с другой стороны врезалось тело – бам! Один из его преследователей, сам того не желая, помог ему захлопнуть дверь. А потом Булли – уже совсем не тот мальчик со свинцовыми ногами, каким он был несколько минут назад, – помчался наверх, перескакивая через две ступеньки. Пронесся мимо официанта к выходу. Недоброжелательные взгляды посетителей наполнились ужасом: Джек все еще держала в зубах крысу.

На улице он, не оглядываясь, рванул через Олд-Парадайз-роуд. Услышал скрип тормозов, крики, свое имя, доносившееся издалека: Бу-улли…

По пути к реке он остановился у дороги и заглянул в пасть старого туннеля. Если он спустится туда, то, может быть, оторвется от грабителей. Они подумают, что он перебежал через дорогу, к реке.

Секунду Булли колебался, потом рискнул: помчался по бетонному спуску, скользя на бегу. Ноги сами несли его вперед, словно он играл в пятнашки. Он бежал со всех ног, стараясь не попадать в свет неоновых огней; мимо проносились граффити на стенах. Дома, в пригороде, свои художества он подписывал буквой «Б» с завитком. «Б» – это Брэдли. Что обозначает завиток, он еще не решил.

Впереди сверкнул луч света, потом еще один. Булли на секунду остановился: что это? Фонарь? Велосипед? Звуков никаких – только вспышки. Внезапно он услышал за спиной крик. Обернулся и увидел две тени, скользящие вдоль стен. Эхо их шагов уже настигало его. Они спустились за ним в туннель.

03 дня 23 часа 50 минут

Булли обругал себя за то, что опять совершил ошибку. В школе он всегда так делал, и ему за это попадало.

Во вспышках света впереди он увидел лица. И побежал к ним. Какие-то люди в туннеле что-то фотографировали на свои телефоны. Они не двигались, ждали… Стояли в очереди? Да, точно! На стене сверкала красная вывеска: «@». И там была дверь! Ее охраняли двое мужчин в черных костюмах и белых рубашках – один высокий, второй коротышка, и оба амбалы. Булли шмыгнул за спину высокого охранника. Тот заметил его, когда мальчик уже почти проскочил в дверь. До последней секунды охранник стоял, не шелохнувшись, но потом молниеносным движением схватил Булли за плечо. Пальцы впились Булли в ключицу, но заскользили по пропитанной жиром куртке. Булли вывернулся и был таков. Ни на одно мгновение ему не пришло в голову попросить у охранников помощи.

– Смотрите! Мальчишка! – Стоявшие в очереди засмеялись – Ой! Что это… такое! – вдруг заохали они, увидев забавную собачонку, галопом мчавшуюся у его ног.

Не останавливаясь, Булли пробежал между красно-черными столами, пронесся сквозь толпу танцующих, сшибая женщин на каблуках – одну, вторую, третью… И ворвался на ярко освещенную кухню: работники в белой униформе оцепенели от неожиданности, никто не успел его остановить, потому что теперь он знал, куда бежит, – прямиком к зеленому человечку, обозначавшему выход. Выскочил за дверь – и бегом, бегом…

Булли вылетел на улицу под железнодорожной аркой и спрятался за одним из стоявших там автомобилей. Пытаясь отдышаться, он не сводил глаз с двери, ведущей на кухню – смотрел, кто оттуда выйдет.

Через стекла машины он увидел обоих вышибал. Они оглядели улицу и снова скрылись за дверью. Мимо, громыхая по брусчатке, проехало такси. Булли нужно было перебраться на другой берег реки, потому что Уотфорд и «Камелот» находились где-то на севере. Но прямо сейчас, ночью, в темноте, он не мог отправиться в такое долгое путешествие. Тем более, что его преследовали грабители. Пока он будет бежать через мост – на виду, весь как на ладони, – они его точно догонят и сцапают И Булли пошел прочь от реки в поисках уголка, где можно спрятаться от дождя и в относительной безопасности переждать ночь. Однако, по какой бы улице он ни шел, все вокруг было незнакомым: ряды теснившихся домов, на вид совершенно одинаковых, светящиеся телеэкраны телевизоров, на которых мелькала реклама… Он подумал: не постучаться ли в какую-нибудь дверь? Но что это даст? Его прогонят или вызовут полицию. И что тогда? Придется без конца отвечать на вопросы, и он точно потеряет все шансы получить свой выигрыш.

Дождь полил сильнее, словно пытался вымочить его до нитки. Мокрые джинсы стали темносиними. Булли посмотрел на Джек, на ее водоотталкивающую шерсть. Она никогда не промокала под дождем. Мальчик спрятал лицо в куртку, а когда снова посмотрел на дорогу, увидел, что пришел на Кеннингтон-роуд. Через дорогу, за забором, раскинулся парк, посреди которого высился залитый светом белый дом. Но сначала его внимание привлекли две пушки, огромные, как автобусы. Они стояли бок о бок на газоне, нацелив свои жерла на реку. А в любом месте, охраняемом пушками, безопасно. Пожалуй, он спрячется на заднем крыльце, а завтра вернется к реке и продолжит путь на север.

Булли побежал к железным воротам. Промокшие ноги болели. Поблизости не было ни души – только машины носились туда-сюда по дороге, со свистом рассекая дождь. Он сунул Джек за пазуху и полез на ворота, втискивая носки кроссовок в проемы между прутьями чугунной решетки.

Сидя на верху ворот, Булли посмотрел вниз, и ему показалось, что земля внизу съежилась. Помедлив минуту, он начал перелезать на другую сторону. Поскользнулся – не успел ни за что ухватиться, – и, зацепившись штаниной за один из заостренных прутьев решетки, повис на воротах вверх ногами. Джек засучила лапами, царапая ему лицо. Выругавшись, он кое-как отцепил штанину и спрыгнул.

Поднявшись с земли, Булли заскакал на одной ноге.

– Иисус облажался, Иисус облажался, – ругался он, потому что подвернул лодыжку, а его мама всегда так приговаривала, когда что-то шло не так. Тем более что сейчас лил дождь, и он был мокрый насквозь, прямо как Иисус, который не смог перейти по воде аки по суху, потому что воды этой было слишком много.

Булли оглядел парк. Луна не сияла, и там, куда не достигал свет уличных фонарей, земля была черная, а дальше – светлела, озаренная огнями большого белого здания. Булли, все еще прихрамывая, направился к небольшой куще деревьев возле него. Сначала под ветвями было относительно сухо, но потом он почувствовал, что дождь начинает сочиться сквозь листву, и перебежал под свод крытой галереи. Задрав голову, Булли прочитал вывеску над стеклянными дверями:

ИМ…ПЕР…СКИЙ ВО…ЕН…НЫЙ МУ…ЗЕЙ

В музеях он бывал. Для детей из бедных семей школьные экскурсии были бесплатными, и он сходил на них раза два, а потом стал терять учительские письма.

Теперь через стеклянные двери он мог рассмотреть музейный зал, причем бесплатно. С потолка на металлических тросах свисал старый самолет, будто собранный из уличного хлама. Стоявший под ним танк – железный, местами покореженный – был похож на настоящий, словно и правда побывал в сражении. А еще Булли увидел вернувшуюся на землю ракету с людьми в самом верхнем отсеке: она торчала как наконечник гигантского тупого карандаша.

Булли подергал стеклянные двери: слишком толстые – не разбить. Хотя под крышей портика было сухо, на свету он не чувствовал себя в безопасности и решил спрятаться под пушками на газоне.

Он устроился под бетонным постаментом, на котором лежали огромные стволы. Там было сухо. Джек принялась лизать его голени. Ушибленная лодыжка онемела. Пламенем зажигалки Булли осветил вторую ногу. На одной из кроссовок он заметил сочившуюся откуда-то кровь. Булли позволил Джек слизать ее, а потом, вспомнив, что собака держала в зубах крысу, убрал ногу.

Он внимательно осмотрел тыльную часть пушки, – огромное отверстие, гораздо больше его головы. Пушки-гиганты. Жаль, что они нацелены на север, а не на юг. Отсюда ту квартиру, где он раньше жил, можно было бы разнести в пух и прах, хоть до нее километров семь или даже восемь. Сровнял бы с землей весь дом – и Фила, и ее, и его. На это понадобилось бы не больше двух снарядов. Ведь в каждую пушку заряжались огромные снаряды, размером со взрослого человека. Каждое дуло в поперечнике, должно быть, пятнадцать или даже двадцать дюймов… Это называется калибр. Калибры старинных пушек измерялись в дюймах, современных – в миллиметрах. Все это он узнал от Фила – калибры и точные названия видов смертоносного оружия. Большие пушки назывались гаубицами и артиллерийскими орудиями, они стреляли снарядами. Оружие меньшего размера стреляло пулями, заключенными в патроны. А бомбы – это взрывные устройства. Впрочем, что бы ни летело в твою сторону – это не к добру. Лучше пригнуться, иначе…