Текст книги "В стране слепых"

– Именно так я и наткнулась на Брейди Куинна, – напомнила ему Сара.

Он холодно взглянул на нее и пошел к двери. Сара последовала за ним.

– Когда вы мне скажете?

Он обернулся в дверях.

– Что скажу?

– Согласились ли они не убивать меня.

Он покачал головой.

– Узнаете.

– Нет, вы сами придете и скажете мне. Уж на это я имею право.

Ред пристально посмотрел на нее.

– Хорошо, – медленно произнес он. – Вы действительно имеете на это право. Но только при одном условии. Пообещайте, что вы не огреете меня своей кочергой.

Сара проследила за его взглядом и с удивлением обнаружила, что по-прежнему крепко сжимает в руке железную кочергу от камина.

– Справедливое требование, – заметила она. – Но только если вы позвоните мне в дверь, как подобает воспитанному человеку.

Он улыбнулся.

– Ну, тогда до встречи.

Проводив его, Сара вернулась к письменному столу и села, положив на стол стиснутые руки. Вокруг стояла тишина. Только из коридора слышалось неустанное, как метроном, тиканье старинных дедовских часов, но оно лишь подчеркивало тишину. Родительский дом всегда был полон звуков.

Тик-так. Интересно, куда запропастился Мистер Мяу. Его нигде не видно. Чересчур самостоятельный, паршивец. Вечная история с этими котами – приходят и уходят, когда им захочется.

Тик-так. Забавно. Раньше Сара никогда не замечала, как она одинока. Тик-так. Деловых партнеров у нее многие десятки, но где ее друзья, ее семья? Она всегда гордилась тем, что независима, самостоятельна. Когда же она перешагнула грань, что отделяет независимость от одиночества? Тик-так.

Проклятые часы! Она вскочила, быстро прошла в коридор, открыла дверцу часов и сняла гирьку. Часы как будто задумались, пропустили такт и замолчали.

Сара закрыла дверцу и прислонилась к ней лбом. Стекло холодило кожу. Спустя минуту она отступила назад и посмотрела на свое отражение. На нее смотрело лицо ее матери. Чуть помоложе, покруглее, чем запомнилось Саре, но глаза и подбородок были ее.

Она затаила дыхание, пытаясь вновь услышать звуки родительского дома. Звуки, которые смутно помнила из прошлого. И через мгновение услышала их: посвистывание чайника на старой газовой плите, басовитый храп отца, вернувшегося из рейса, тихое мурлыканье матери, напевающей свой любимый рэгтайм, вопли братишек, гоняющихся друг за другом по комнатам. «Зачем я вообще решила сбежать от этого?»

Видение погасло, осталось только ее собственное отражение в стекле, и в глазах у себя она увидела только одно – страх.

Она медленно пошла обратно в кабинет. Пора взять себя в руки. «Ты сама хозяйка собственной судьбы, – сказала она себе. – Ты, и никто другой». Ощущение было такое, словно она очутилась посредине минного поля. Каким-то образом, благодаря слепой удаче, она сумела дойти до того места, где стояла сейчас. Но куда двигаться дальше, она не представляла. «Я знаю слишком много, – подумала она. – И в то же время слишком мало».

Мало знать опасно. Эта банальная мысль рассмешила ее, настолько верной она оказалась. А что делать? Забыть то немногое, что знаешь, нельзя; можно только попробовать узнать больше. Столько, сколько нужно для собственной безопасности.

Она вставила компакт-диск в проигрыватель, уменьшила громкость, чтобы музыка была слышна, но не отвлекала. Однако первым на диске оказался «Новоорлеанский лирический танцевальный блюз», и Сара едва не повернулась, чтобы его выключить – так невыносимо печальна была эта мелодия. Но, подумав, она решила оставить ее, потому что фоном в ней звучал непобедимый ритм рэга. Меня можно побить, но меня нельзя победить.

Она села за стол и положила перед собой блокнот. Взяв из подставки авторучку, она посидела немного, размышляя. Ред предупредил ее, что нужно держаться подальше от всего, что касается Брейди Куинна. Но если она не будет пользоваться базой данных сети «Дэйта-Нет», то откуда они узнают, чем она занимается у себя дома?

Она обвела взглядом кабинет. Панели из светлого дерева. Высокий сводчатый потолок. Цветочные горшки на стенах. Интересно, стоят ли тут «жучки». У Реда была такая возможность. Сколько времени он находился в доме, пока она прохлаждалась на балконе? От этой мысли у нее по спине побежали мурашки. Как он сумел войти, что она даже не слышала? А если бы он пришел, чтобы убить ее? Сейчас она была бы уже мертва, даже не узнав, за что ее убили.

Ее снова охватил гнев. Не от того, что ей грозит смерть, – это вызывало лишь страх. А от того, что она не знает, за что ее хотят убить.

Стены молчали, стояла зловещая тишина, в которой слышались только тихие стоны блюза. Она повернулась спиной ко всему миру и склонилась над столом, сосредоточившись на блокноте, лежащем в круге света от настольной лампы. «Прикинем итог, – сказала она про себя. – Итак, что мне известно?»

«Мне известно, что кто-то пытается меня убить». Она записала эти слова наверху страницы и обвела рамкой. Не сводя с них глаз, она стиснула ручку и закусила губу. Затем глубоко вздохнула и продолжала писать.

«Почему они хотят меня убить? Потому что думают, будто я вот-вот раскрою их тайну. Почему они думают на меня? Потому что считают меня Чужаком. Почему они так считают? Потому что мой интерес к Брейди Куинну пересекся с чем-то, что делает Чужак. Из слов Реда можно понять, что это связано со смертью двух людей, которых звали Кении Робертсон и Алиса Маколиф». Сара нарисовала двойную стрелку, соединившую Брейди Куинна с этими двумя именами. «Почему смерть этих людей их волнует? Это возможно только в одном случае – если они сами их убили. Может быть, Робертсон и Маколиф тоже случайно натолкнулись на ту же смертоносную тайну?»

Она схематически изобразила ход своих мыслей в виде символического дерева – этому ее много лет назад научил Эйб. В своих рассуждениях люди часто ходят по замкнутому кругу, многое упуская из вида и просто забывая. Сара давно обнаружила, что, если изображать свои мысли в виде схемы, это помогает привести их в порядок. Эйб называл такую схему «деревом ошибок», но она придумала свое название – «схема-почемучка», что всегда раздражало Эйба. Ее манеру пользоваться логическим методом он издевательски называл «рассуждениями придурка».

Странно: она уже давно не вспоминала Эйба. Почему он вдруг всплыл в ее памяти? Интересно, где он сейчас, чего достиг как инженер. Ей всегда казалось, что Эйбу не хватает энергии и деловой хватки, без которых не пробиться наверх. У нее они имелись в избытке. Какое-то время ей было хорошо с Эйбом, но потом он ушел – она так до конца и не поняла, почему.

Она подумала, что сейчас не время ворошить прошлое. Надо было докопаться до сути проблемы, а не предаваться бесцельным воспоминаниям о том, что больше уже не имеет значения. А может быть, и никогда не имело значения.

Она сделала пометку на полях: «К.Р. и А.М. Выяснить, кто это», – и в задумчивости постучала черенком ручки по зубам. Эта ветвь, похоже, тупиковая. Без дополнительной информации здесь до сути не докопаться. Если только не считать ее собственного предположения, что она – не первая жертва.

Теперь надо разобраться с Куинном. Именно он послужил причиной покушения на нее. Что такого опасного она узнала об этом человеке? Ну, служил в правительстве статистиком «по специальным исследованиям» перед гражданской войной и во время нее, а вскоре после войны подал в отставку. Некоторое время она тешилась мыслью, не стоит ли за этим ЦРУ – как в том старом боевике «Три дня Кондора». Отставку Куинна со «специального» поста не приняли. «От нас можно уйти единственным способом – ногами вперед». Только тогда, к сожалению, и в помине не было ЦРУ. Существовала с грехом пополам секретная служба охраны президента (да и та не очень надежная, как выяснилось). В те годы еще не играли в шпионские игры.

Или играли?. Она поймала себя на том, что едва не вычеркнула целую линию рассуждений. Что это были за «специальные исследования»? Что-то такое, о чем лучше было помалкивать? Что правительство хочет держать в секрете даже сто лет спустя? Она покачала головой. За последнее время из шкафов повылезло столько свежих скелетов, что никакой скандал времен гражданской войны не мог таить в себе мало-мальски серьезной угрозы.

Кстати по тому, что Ред говорил о «них» и о «нас», у нее сложилось четкое впечатление, что он имел в виду не правительство.

Но это было только впечатление. Она могла ошибаться, а потому оставила эту ветвь на схеме.

Было еще что-то, что связывало Брейди Куинна с гипотетическим Обществом Бэббиджа. Если за именем Брейди Куинна и стоит какая-то тайна, то Общество и его удивительные машины наверняка имеют к ней отношение. Хотя с тех пор тоже прошла целая вечность. Что общего это могло иметь со вчерашним нападением на нее?

«Стоп!» Она вспомнила о листке бумаги с перечнем «гвоздей от подковы», который хранится у Денниса. Кажется, там говорилось о нескольких убийствах. Кроме Куинна убили еще двоих. До сих пор они ее не интересовали, поскольку не имели отношения к проекту застройки Эмерсон-стрит. Но теперь она подумала, а не были ли эти убийства частью той сети, которая сплелась вокруг нее? Как их там звали? Она на секунду задумалась, жалея, что не оставила себе копию перечня. Дейвис, как дальше? Беллоуз? И Агнес, нет, Агата… Как ее? Пенуэзер. Да, точно. Агата Пенуэзер. И Амброз Бирс. Правда, он пропал без вести, но это мало что меняет.

Она вписала их имена в свою схему. Как ей помнилось, Беллоуз был убит за несколько лет до Куинна. В 1876-м? Ага! А разве не в том же году исчез Брейди Куинн? Может, именно потому он и скрылся! Она в волнении записала эту мысль. Надо будет позвонить Деннису и уточнить дату. Пенуэзер, кажется, была убита позже, около 1915-го или 1916-го. Заглянув в энциклопедию, она выяснила, что Бирс пропал в Мексике в 1913 году. Она сделала еще одну заметку: «Робертсон и Алиса М. – когда?»

Она просмотрела схему с начала до конца – и похолодела. Боже! Неужели за ней охотятся те же люди, которые убили Брейди Куинна? Он прятался шестнадцать лет, но в конце концов они все же его разыскали. Неужели ей придется всю оставшуюся жизнь озираться в страхе? Несмотря на тепло, шедшее от камина, она почувствовала озноб. Беллоуз, Куинн, Пенуэзер, Бирс, Робертсон, Маколиф. А сколько других? Сколько было других?

Вновь охваченная тревогой, она продолжала размышлять. Как связаны убийства с Обществом Бэббиджа? Куинн был его членом? Не исключено. И другие жертвы тоже в нем состояли? За ними кто-то охотился?

Нет. Куинн ушел в подполье, но его партнер Карсон этого не сделал. Очевидно, не считал, что находится в опасности. И Эдисон тоже. Каким-то образом он был связан с ними. Тут Сара вспомнила кое-что из того, что разыскала ее «мышь». Эдисон регулярно встречался с Фордом и другими. Ячейка Общества? Но на них никто не покушался.

Значит, членство в Обществе было недостаточным условием, чтобы стать жертвой. А не было ли это необходимым условием? Может, жертвы организовали свою фракцию внутри Общества?

Сара выдвинула средний ящик стола и достала папку «Указатель», которую нашла в шкафу на четвертом этаже. Труды Общества Бэббиджа? Кусая кончик авторучки, она просмотрела имена авторов. Джедедая Кроуфорд. Основатель. Финеас Хэммондтон. Айзек Шелтон. Хм-м. Не тот ли это Шелтон, который устроил Куинна на работу в Министерство внутренних дел? Статьи, написанные всеми троими, помечены близкими датами – это 1830-е и 1840-е годы. Основатели организации?

Да, здесь упоминался и Брейди Куинн. Но его работы написаны позже. Значит, он не входил в Общества с самого начала. Сара прошлась по именам снова, на этот раз более внимательно. Вот оно! Дейвис Белло. Оказывается, Белло, а не Беллоуз. Его труды тоже написаны в 1830-е и 1840-е годы. Еще один основатель! Сара в волнении принялась искать имена других жертв.

Нет, Пенуэзер и остальных в списке не оказалось. Значит, либо они не входили в Общество, либо вступили в него после 1892 года – последнего года в «Указателе».

Зато очевидно другое совпадение: именно в 1892 году застрелили Куинна. Не тогда ли была покинута контора в доме Уайднера? Не из-за этого ли ее покинули?

Она припомнила, какой толстый слой пыли лежал там. Как сотню лет молчаливо ржавели машины на тяжелых старинных столах. Как искусно замаскирована лестница на четвертый этаж – мастерская под ним служила явным прикрытием. Как после краткого сообщения об основании Общества о нем больше нигде не упоминалось.

Она сделала еще одну пометку: «Тайна Общества Бэббиджа». Его помещение, его аналитические машины, даже сам факт их существования – а что, если это и есть та самая тайна? Само существование Общества Бэббиджа? Но какое значение это может иметь сегодня?

А что если «они» и есть Общество Бэббиджа, по-прежнему тайное, по-прежнему смертельно боящееся, что его тайна будет раскрыта?

Вот еще один повод для новых вопросов. Например, почему Общество было тайным?

Сара подперла голову ладонями и уставилась в стену. Такая длинная череда смертей. К тому же нет никаких оснований думать, что ей известны имена всех жертв. Интересно, сколько еще авторов из этого «Указателя» встретили смерть раньше времени? Стоит проверить.

Она рассеянно грызла кончик ручки. А как насчет Рэндалла Карсона, партнера Куинна? Ведь Карсон не ушел в подполье.

Они не знали о Карсоне! Не в этом ли дело? Она снова полистала «Указатель» в поисках его имени, еще не зная точно, что рассчитывает там увидеть. Наверное, какую-то особенность. Что-то такое, что выделяет Рэндалла Карсона среди других. Эйб как-то говорил, что всякая особенность всегда заметна на общем фоне.

Одна странная мысль возникла у нее в подсознании, а потом всплыла на поверхность. Она еще раз внимательно просмотрела «Указатель». В списке не встречалось работ Рэндалла Карсона, датированных ранее чем 1867 годом, когда Куинн приехал на Запад. Больше того – еще через несколько минут она заметила, что за исключением Брейди Куинна имена авторов в «Указателе» распадались на две не перекрывающиеся части – до и после 1867 года. Что бы это значило?

Минутку. Она вынула ручку изо рта и уставилась в пространство. «Мы» и «они», говорил ей Ред. Две группы, объединенные одной тайной. И два не перекрывающихся круга авторов. Что если Общество раскололось, и одна его часть стала преследовать другую?

Точно! Куинн порвал с Обществом в 1867 году, когда приехал на Запад. Здесь он организовал свое собственное общество. Вот почему работы, написанные после гражданской войны, принадлежат совсем другим авторам.

Потрясающе. Правда, когда ученые расходятся во взглядах, они обычно не стреляют друг в друга. За исключением одного случая: когда одни боятся, что другие раскроют их смертельную тайну.

Картина прояснялась. В Министерстве внутренних дел Куинн был тайным агентом Общества Бэббиджа. Что он там вынюхивал, один бог знает. Сразу после окончания гражданской войны он неожиданно оттуда уходит, переезжает на Запад и организует собственную группу. Затем убивают Белло, а может быть, и не только его. Куинн уходит в подполье, за ним охотятся. Контора, которую она обнаружила в доме Уайднера, принадлежала Куинну и была тайной по той же причине, по которой скрывался ее хозяин. Карсон, неизвестный другим, был прикрытием. Но потом, когда Куинна убили, контора закрылась.

Сара припомнила, как выглядели шкафы, – их опорожняли явно в спешке. Дверь заколотили. Хотя они могли и не закрыться, а просто переехать в другое место.

Все это начинало приобретать зловещий оттенок! Ее пробрала дрожь. В волнении она даже не сразу сообразила, что пока ни на шаг не приблизилась к главному. До сих пор она видела лишь внешние симптомы. Так после сильного землетрясения заметны только трещины в земле, сбросы, развалины домов. Но ей пока не удавалось нащупать линию разлома. Что вызвало все эти события? В чем заключалась страшная тайна?

Общество построило механические компьютеры. Машины Бэббиджа. Ну и что? Зачем держать их в секрете? Особенно в викторианскую эпоху, когда всячески поощряли технический прогресс? Бэббидж открыто начал строить свою машину, но отказался от замысла только потому, что понял его неосуществимость. Или не отказался?

Ответ: Дело не самих машинах, а в том, как их использовали.

Если для чисто научных исследований, то зачем это скрывать?

Стояла уже поздняя ночь. Блокнот Сары был полон заметок, вопросов, предположений. Зевнув, она перевернула страничку и начала новую. Ред намекал на что-то, от чего общественность пришла бы в негодование и расправилась бы с ними без суда и следствия. Значит, это был не обычный маленький секрет.

Ответ: Тайной были не сами научные исследования, а их цель.

Вопрос: Какая цель?

Ответ: А при чем тут перечень событий, которые вызывали важные последствия?

Впрочем, это не ответ. Это следующий вопрос. Она чуть не забыла про перечень, который хранился у Денниса. Ей казалось, что там не было полезной информации, кроме упоминания об убийстве Брейди Куинна. Сейчас она усомнилась в этом.

Нет ли связи между «гвоздями от подков» из этого перечня и исследованиями Общества Бэббиджа? Она записала в блокноте: «Позвонить Деннису» и трижды подчеркнула эти слова.

Она снова просмотрела «Указатель» насквозь, на этот раз обращая внимание не столько на авторов и даты, сколько на названия работ, и стараясь понять их смысл. Большинство названий звучало для нее полной абракадаброй. Часто встречались слова «рычаг» и «идеон». «К последствиям устранения „Цилиндра“ на пятнадцатом рычаге». Это написал Куинн в 1864 году. «Подкрепление комплекса идеонов, относящихся к использованию ламп накаливания»; Карсон, 1871.

Она посмотрела в словаре, что значит «идеон», но не нашла такого слова. Хотя там был корень «идео-„, берущий начало от «идеи“.

На второй странице она нашла еще одно необычное слово, но его она припомнила. Работа Финеаса Хэммондтона называлась «Клиологический анализ чужеземных поселений» (Слово «чужеземные» было для нее не ново. Она еще со школы помнила, что «чужими землями» когда-то называли территорию к западу от Миссисипи.) Но термин «клиологический» она видела в том перечне, что теперь был у Денниса. А его знакомая профессорша говорила, что это слово может означать научный подход к истории.

Ответ: Они пользовались зачатками системного анализа, которые сформулировал Бэббидж, для изучения истории.

Да, в этом что-то есть. Но в чем же состояла их главная цель? Для чего нужна была секретность? Конечно, поиск научных законов, которым подчиняется история, мог вызвать споры. Достаточно вспомнить, какой шум поднялся вокруг теории Дарвина! Но люди викторианской эпохи гордились тем, какого прогресса достигли в науках. Мысль о том, что возможен научный подход к истории общества, вызвала бы у них не больше возмущения, чем применение научных методов в биологии.

Она терпеливо продолжала читать: что-нибудь да выплывет. На заголовки, написанные чисто математическим языком, она не обращала внимания. Понять их она все равно не смогла бы. Но среди них попадались названия работ на вполне доступном языке. «Воздействие зоопрактископа на театр», 1879. «Скорость изменения полномочий федерального правительства по сравнению с полномочиями некоторых штатов и ее значение применительно к 15-му и 16-му рычагу», Мичем Кларк, 1836. «Даты присоединения некоторых мексиканских территорий», Кроуфорд, 1834. «Влияние беспроволочного телеграфа на распространение идеонов», Шелтон, 1847. «Геологическая оценка округа Сьерра и ее вероятное влияние на заселение Калифорнии», Дж.С.Фремонт, 1841. «Размышления о нехимической природе сверхвзрывчатого вещества, основанные на свойствах искусственных бильярдных шаров, изготовляемых Джоном Хайеттом», Карсон, 1871. «Идеоны, необходимые для поощрения воздухоплавания», 1862. «О замене железных дорог автономно передвигающимися экипажами». «Ожидаемые результаты всеобщей европейской войны (примерно 1910—1915)». Эта последняя работа была написана человеком по имени Ф.П.Хэч в 1882 году. «Желательность третьей субветви на уровне 35-го рычага и идеоны, необходимые для ее реализации», 1853.

Сара читала, и ее все больше и больше охватывало беспокойство. Некоторых названия вызывали удивление. Многие работы были написаны задолго до событий, которым посвящались. «Ну и что, наука ведь для того и существует, чтобы предсказывать события, разве не так?» А если они, пользуясь научными методами, прогнозировали исторические события… И все-таки в этих названиях была и другая странность. Ее литературное чутье безошибочно уловило необычность в самом подборе слов. В них звучало чувство собственного превосходства, некий вызов. Речь шла не просто о наблюдениях, а о действиях. О требованиях, которые необходимо выполнить.

«Они были не учеными – они были инженерами!»

Эта неожиданная мысль мелькнула у нее в голове, и прошло несколько мгновений, прежде чем она ее осознала. И поразилась. Они вовсе не пытались изучать общество – они пытались управлять им!

Сара уронила папку с «Указателем» на стол и уставилась в пространство, приоткрыв рот. Неужели в этом все дело? Неужели Общество Бэббиджа намеревалось из-за кулис направлять ход истории? Она еще раз вспомнила про перечень, который остался у Денниса. «Гвозди от подков», – сказал он. Моменты, когда действия кучки людей могли иметь непропорционально важные последствия. Поворотные пункты истории. И какие-то загадочные люди с огромными лязгающими компьютерами вычисляли их и делали так, чтобы история поворачивала в нужную им сторону. Могло ли быть всему этому другое объяснение?

Теперь понятно, почему они так боялись разоблачения. Рабство, эксплуатация, войны, кризисы. Боже мой, и убийство Линкольна тоже! Она вспомнила, что и оно упоминалось в перечне. История превращалась в длинную череду горестей и трагедий. И если бы люди узнали, что существует группа, как бы ответственная за все… О, да! Не миновать бы им ближайшего фонарного столба.

Она вспомнила то, что так стремилась забыть. Все беды ее семьи. Как трудно было отцу найти работу. Как агент по недвижимости не давал им поселиться в определенных кварталах, заставляя жить среди наркоманов и гангстеров, что в конце концов и погубило ее младшего брата. Как мать умерла совсем еще молодой, потому что не могла позволить себе покупать нужные лекарства. Сара стиснула зубы. «Они» боятся суда Линча, да? Ну, так она сама затянула бы веревку.

Но с другой стороны, если «они» управляли историей, почему не поблагодарить их за то хорошее, что в ней было? За технические изобретения, которые облегчили жизнь, за освободительные движения последних десятилетий, за законы о детском труде, о социальном обеспечении – за целый пакет законов и постановлений, которые защищают беспомощных людей хотя бы от гораздо худшей эксплуатации.

Нет, все это чересчур неправдоподобно. История слишком сложна, чтобы ею управлять.

Но настолько ли она сложна, чтобы не сделать такой попытки? А попытавшись, благодаря сохраненному в тайне научному открытию, не могли ли они преуспеть хотя бы в немногом? А преуспев, не шли ли они на убийства, чтобы сохранить тайну своего успеха? Здесь крылся страшный, ужасающий смысл.

Комната закружилась вокруг нее, и она вцепилась к край стола, чтобы не упасть. «Значит, я хозяйка своей собственной судьбы, да?» – подумала она со злостью. Хотя еще сто пятьдесят лет назад Кроуфорд, Куинн и другие написали сценарий моей жизни? Какое грандиозное заблуждение! Комедия. Потемкинская деревня. История – сказка для простонародья, а ее герои и героини – всего лишь шуты гороховые.

Прошлое внезапно представилось ей в новом свете. Она растерялась, слова утратили привычный смысл. Словно лицо ее матери чуть сдвинулось в сторону, и стало видно, что это маска, а из-под любимых и родных черт вдруг выглянул какой-то чужой человек, совсем незнакомый.

Она сидела в полумраке кабинета, в круге света от настольной лампы, и всю ее била дрожь, а потухающий огонь в камине отбрасывал на стены тени глумливых призраков. Бодрый ритм рэга «Тучи войны» звучал в ее ушах насмешкой. Еще никогда она не чувствовала себя такой одинокой.