Текст книги "Композитор красного шума. Пачворк"

Композитор красного шума
Пачворк
Майкл Лиц

© Майкл Лиц, 2023

ISBN 978-5-0060-5434-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Композитор красного шума, пачворк

Предисловие

В головах кружилась незатейливая мысль. Грациозно и воздушно. Затем она пригласила на танец другую мысль, и они легкомысленно закружили в паре. Страстно, впиваясь друг в друга глазами, дрожа от вожделения и бесконтрольно порождая маленькие невидимые зародыши: десятки, сотни, тысячи других смыслов, замыслов, помыслов, и желаний. Смыслы накатывались, наслаивались друг на друга, липким потом покрывая, видоизменяя и поглощая друг друга. Желания зарождались, разгорались, буйствовали, увядали, тлели и быстро умирали.

Дремота отступила. Уютно-раздраженная остановка накалялась, все заметно нервничали.

И все же, куда деваются нереализованные вероятности? Можно было повернуть направо, а повернул налево. Куда делось первое, когда воплотилось второе? Куда указывает вектор забвения?

Настроение испортилось, накатила капризность. Стало себя жалко, непроизвольно выкатились слезы. Сладко похныкать, поныть, поплакаться – что может быть лучше для настоящего ценителя тонких искусств и ночных таинств. Утренних чаепитий. Дневных раздумий. Вечерних посиделок и полуночных бдений.

Вибрация усиливалась, раздражение нарастало. Терпеть больше невмоготу. Рой мощно вырвался наружу, расправляя крылья, разрывая мир низкой нотой всевластия, хищно вынюхивая вкусное, слабое, медленное и беззащитное. В атаку!

Колоть, резать, рубить, колоть, резать, рубить, колоть, резать, жалить, не жалеть.

Георг

Многие религиозные люди следуют духовным практикам – молитвы, одиночество, молчание, воздержание, самобичевание, голодание, безбрачие. Медитируют, занимаются йогой, совершают простирания, цитируют мантры и создают мандалы.

Георг сделал сотни тысяч вздохов и выдохов, десятки тысячи раз принимал пищу и испражнялся, тысячи раз засыпал и просыпался. Бесчисленное количество раз убаюкивал своих детей, пару тысяч раз подмывал им задницы и менял подгузники.

Посмотрел сотни фильмов и сериалов. Не прочитал бездну книг. Выкурил тонну сигарет. Не единожды бессмысленно рисковал жизнью и напивался до беспамятства. Занимался любовью с двумя-тремя десятками красивых и некрасивых женщин.

Георг практиковал жизнь.

Стив

Миллионы офисных работников по всему миру начинают свой рабочий день с небольшого ритуала.

У Стива тоже был ритуал. Совершенно обычный для настоящего эстета.

Из маленькой белой чашечки он пил чёрный кофе. Чайной ложечкой с тоненькой ручкой он поедал крохотное пирожное, которое лежало на несоизмеримо большой черной тарелке. Пирожное было залито густой белой субстанцией, а в качестве вишенки на торте красовались три горошинки черного паслена.

Стив мог одним глотком выпить все кофе и за раз проглотить пироженку. Но Стив не торопился. Откусывал кусочек, долго пережевал, глядя в никуда, и запивал его небольшим глоточком напитка. Каждое движение он делал осознанно, медленно, с расстановкой. Концентрируясь на консистенции, цвете, вкусе, запахе, но не на форме.

Так Стив настраивался на работу.

Запас крафтовых пирожных он хранил морозилке на офисной кухне, в пластиковом контейнере. Употреблять горячий кофе с холодным пирожным было не очень полезно для зубов, но Стиву нравилось, и он пренебрегал этим знанием.

Стив работал на агентство.

Георг

Однажды, еще подростком, Георг увидел, как падает звезда и пошел ее искать. Вернулся через три дня, измученный, перепачканный, в одежде полной репьяхов.

В любой упавшей груше больше красоты, чем в падающей звезде – пришел тогда к выводу Георг. – Грушу можно съесть и приобщить ее красоту себе. В красоте падающей звезды столько же мало смысла, как и в красоте белых цветов. Ее к себе не приобщишь.

Если бы падающая звезда была знаком судьбы ему, Георгу, что он особенный, то ее можно было бы носить на лацкане его костюмчика, как значок. А если это не так, тогда это не знак, или знак, но не судьбы, или судьбы, но не ему, не Георгу, и смысла в нем никакого.

С другой стороны, если это знак не Георгу, тогда зачем он, Георг, обратил на эту падшую звезду свое пылкое внимание. Значит все-таки не он, не знак, либо не она, не звезда. И снова в этом нет никакого смысла, так же как в бесполезной красоте белых цветов.

Георг обслуживал гиацинт.

Стив

Недавно Стиву захотелось чего-то новенького, и он отправился в поход по туристическому небоскрёбу. Национальный парк «Природа Северного полушария».

Подъём к лесному бурелому на крыше здания занял три дня. Две ночи он провел в кемпингах, а на третью, расхрабрился, и заночевал просто у костра. Не обошлось и без настоящего адреналина – по пути он подвергся нападению дикого кабана. Стиву такое времяпрепровождение, с элементами приключений, воодушевило.

В следующий раз он планировал познакомится с природой пустынь и природой Амазонии в соседних комплексах. Единственное неудобство, которое немного раздражало и портило послевкусие, так это огромные волдыри от укусов москитов и болотного гнуса, которые распухли и жутко чесались ещё неделю.

Георг

Ландшафт был изрезан пиками вершин. Вокруг раскаленные камни и скудная растительность. В каменистом крошеве под ногами не прижились даже черви.

Солнце стояло высоко. Зной беспощадно давил на темечко, позвоночный столб, негнущиеся ноги и истерзанные пятки. Расплавлял даже самую железную волю. Георг мечтал, что после войны обязательно переселится в долину. В зеленую плодородную долину. Никакого солнца и много, много прохладной тени. Будет жить только в тени. Как зомби иди нечисть.

Старший сделал знак и Георг снова впрягся в тележку.

Шаг, шаг, шаг. Вены вздулись до предела.

Гиацинт напрягся, мощно вздрогнул и выплюнул очередную порцию смерти. Грунт вокруг подпрыгнул, поднялась пыль, позицию окутало дымом. Те, другие, решили, что это их бесплодные камни.

Урчал живот, урчала канонада.

Стив

Время от времени Стив любил порефлексировать. Нередко такое увлечение выходило ему боком.

Накануне, глядя на звезды, Стив подумал о смысле жизни. Потом о смысле смерти. Затем снова о смысле жизни. И снова о смысле смерти. Так в бессоннице, совершенно бессмысленно прошла вся ночь.

Стив не выспался.

Георг

Георг был голоден. Он не ел второй день. Его топливом были мысли. Мыслей было много.

Они кружились, роились и приглашали друг друга на танец.

Гиацинт долбил и долбил, а Георг все возил и возил. Огромные тяжелые снаряды.

Невольный участник невольничьего рынка.

Стив

Рабочий день только начался, а Стив уже внутренне торопился домой.

Вечером он должен был встретиться с Джонни – его давним другом, и, в каком-то смысле, коллегой. Тот работал оператором морских блох в соседнем агентстве.

Недавно ребята в офисе на день рождения подарили Стиву последнюю подборку фирменных эротических снов с широким кинестетическим разрешением.

Полная реалистичность, не считая досадного недоразумения – довольно заметного логотипа SleepSonic в правом нижнем углу поля зрения, который портил все впечатление.

Джонни нашёл пиратскую прошивку для домашнего нейропроектора, которая должна убрать дурацкую надпись.

Георг

Георг услышал крики, понял голову.

Расчет суетился и странно размахивал руками, как будто хотел отогнать назойливых насекомых.

Орудие обреченно, с каким-то нездоровым свистом и шипением, выплюнуло недалеко снаряд и замолкло навсегда.

Его товарищи почернели от тучи насевших мух и стали обессиленно оседать.

У Георга душа ушла в пятки, ноги стали ватные. Чувства и мысли оцепенели, скукожились, застыли. Мышцы от страха утратили свои эластичные свойства и забетонировались. Нужно было убегать, куда-то прятаться, что-то делать, а он стоял как вкопанный и не мог пошевелиться.

Стив

Стив как-то посмотрел старый сериал про то, как выкуривали моджахедов из пещер Таро Бора с помощью модифицированных тараканов с размеров с собаку, с вживлёнными блоками управления. Их толстые хитиновые панцири не брали даже огнемёты. Трупы по сюжету утилизировали с помощью гигантских жирных улиток, которых потом отправляли в рестораны.

Это было мерзко. Стива тогда чуть не стошнило.

Георг

Склон с игрушечной пушкой и мгновение назад застывшими бравыми оловянными солдатиками.

Никто не знает, что c ними случилось. Ослабла пружина, закончился завод, сточились шестеренки или вовсе – производственный брак, под списание. Поди догадайся.

Они лежали там неподвижно. В помятой и испачканной одежде. С перекошенными лицами. Со спутанными волосами. С грязью под ногтями. Безобразно неживые.

Где-то разбросаны, где-то вповалку.

Без права на могилу.

Их жизненные соки, их истлевшая плоть сделают этот безжизненный грунт плодороднее. Сделают его почвой. А затем, затем, эта земля достанется тем, другим.

Стив

Кофеин не бодрил. Стив вяло дожевал свое пирожное, хрустнул пальцами рук и посмотрел, что в заказе. Ландшафт не подарок, циклон с юга, неприкрытые фланги. На пределе дальности. Встречный ветер, ближе к вечеру грозовой фронт. Минус третий технологический уровень. Риски: досрочное прерывание и/или частичное выполнение миссии, угроза столкновения с вершинами, угроза потери улья.

Не самая простая история, но и ничего сверх сложного, что весьма кстати.

Конец недели, бессонная ночь, нетерпение попасть побыстрее домой – Стив чувствовал себя разбитым и рассеянным. Был не в духе от слова совсем. Работоспособность на минимуме. По-хорошему нужно было не геройствовать, а взять больничный. В таких обстоятельствах высокий технологический уровень был бы не самой радостной новостью.

Привычным повелевающим жестом Стив взмахнул руками и улей послушно взмыл в атмосферу.

Георг

Мухи облепили Георга. Они больно кусались прямо сквозь одежду. Георг истошно кричал, голос срывался. Он пытался их сбросить, раздавать, прихлопнуть, отогнать.

Внутри каждой из них, на мгновение загорался тусклый огонёк. Эти красные микронные маячки, почти невидимые человеческому глазу, то вспыхивали, то гасли, но не хаотично, а гармонично и упорядочено, будто бы подчиняясь партитуре беззвучной симфонии и невидимой дирижерской палочке.

У Георга ничего не получалось. Мухи жалили без пощады, без остановки.

Окружающие звуки стали приглушенными, воздух вокруг – плотным. Плавно подхватил слабеющее тело Георга и мягко опустил на землю.

Стив

Операции были достаточно напряжёнными, и это напряжение иногда выплескивалось достаточно болезненным образом. Например, Стиву часто снилось как он теряет контроль над ульем, и на него набрасываются его же комарики. Некоторые коллеги Стива периодически исчезали со своих рабочих мест именно по этой причине. Не выдерживали психологических перегрузок и слетали с катушек.

Недавно Стив сам чуть не влип. Один из датчиков уловил у него дефектную сигнатуру мозговой активности и тут же, не мешкая, подленько настучал на Стива работодателю.

Как и попросил доктор, Стив долго смотрел на квадраты: сначала на белый, затем на черный, потом снова на белый и снова на черный.

Стив был послушный.

К счастью, доктору понравился послушный Стив. Он написал, что Стив здоров.

Георг

В детстве Георг много раз пытался представить, что он умер, и увидеть себя мертвым.

И каждый раз ему грезился незнакомый рыжий мальчик. Как-то так выходило, что мальчик был им же, каким-то другим живым Георгом.

Пластичное детское сознание оберегало психику от травмирующей информации. Не давало ему мысленно умереть, услужливо конструируя образ какого-то следующего Георга.

Стив

У Стива, как и положено развитому существу, все разложено по полочкам. Рабочие цели сформулированы, разбиты на три группы и мотивированы личными устремлениями.

Краткосрочная цель – рутинная, она редко менялась, оказаться лучшим в звене за каждую неделю, и по итогу месяца получить повышенные выплаты.

Среднесрочная – цель успешно пройти ежегодную аттестацию, которая вот-вот на носу.

Дальнесрочные цели – карьерные.

Стив планировал расширить своё жизненное пространство на один базовый уровень. Сейчас он занимал ячейку Type C, а мечтал переехать в более просторную, ячейку Type D. Недавно Совет в очередной раз пересмотрел индекс токсичности жилых модулей, увеличил экосбор. Аренда снова подорожала. Единственным способом угнаться за мечтой – существенное увеличение доходов. Без карьерного скачка не обойтись.

На ближайшую перспективу Стив целился на оператора звена. До квалификационных экзаменов времени еще было достаточно.

До них нужно получить устойчивые навыки по стратегическому планированию, знания по теории ассиметричных угроз и еще паре профильных дисциплин. После квалификационных экзаменов его допустят к ассесменту на позицию оператора звена.

Затем два-три года, и он попытается замахнуться на оператора крыла. Конкуренция бешеная. Желающих подняться повыше в пищевой цепочке – половина агентства.

Георг

Георгу привиделась жена. Молодая, красивая, желанная.

Она то кружила его в танце, то качала на волнах, то обдувала прохладным ветерком, бесконечно, до тошноты повторяя:

красота ваших слов, красота моих губ,

красота ваших губ, красота моих слов,

красота ваших глаз, красота моих рук,

красота ваших рук, красота моих глаз

красота ваших…

В такт движению колыхались темные ареолы.

Как прекрасно, что он никогда не увидит её уставших губ, а она – его бессилия.

Контрастом к нежному голосу жены где-то фоном расщеплял струны хриплый бард. Где-то на периферии, в нижнем левом углу.

Журчала кровь, журчала канонада.

Стив

У Стива остались воспоминания с детства, когда его бабушка, а иногда и мама, не спеша перебирали его шелковистые волосики и подолгу гладили его по голове. До мурашек. Стив впадал в некое сомнамбулическое небытие. Мог не шевелиться часами. Ни бабушки, ни мамы давно уже не было, а потребность получить те же ощущения у него осталась.

Это полузабытое чувство он не мог найти ни в ком и ни в чем. Оно постоянно ускользало сквозь пальцы и тянуло его к себе как потерянный рай. Оно грело его в прошлом, в воспоминаниях, и тяготило его сейчас, в настоящем

Стииви, Стииви, мальчик мой, иди домой. О-о-обедать!

Раздался резкий противный свист. Стив вздрогнул и очнулся. Нейропанель обнаружила волны дневного сна. Стив быстро глотнул кофе и согласно инструкции проверил в нише наличие и готовность красного инъектора. Через три минуты управление ульем может перейти дежурному оператору. Неприятность небольшая, но влияет на показатели миссии и рейтинг за неделю. Нужно себя взбодрить. Ещё глоток.

Георг

Любящие родители. Терпеливые воспитатели в детском садике. Заботливые учителя в школе. Добрые книги, веселые мультфильмы, увлекательные фильмы. Передачи по телевизору. Любимые актеры. Газеты и журналы.

Они все его подставили. Они даже не намекнули.

Если делать все по правильному, то и в жизни все будет как надо, как положено. Нормально в общем. Так они говорили.

Учиться, трудиться, жениться. Любить Родину. Уважать старших. Доверять людям. Быть скромным, честным, искренним. Простые инструкции, выученные с детства.

«Справедливость восторжествует», «Любовь всемогуща и спасет мир», «Добро победит, а зло будет наказано».

Это же все не правда, ложь, обман!

Послушные, терпеливые, покорные, страдающие и страждущие, – им будет компенсация. Вознаградят по делам их. Тарифы и сроки будут утверждены позже. Прошения подаются вон в том окошечке. По средам. С трех до пяти. Заполнять разборчиво, печатными буквами. Не толпиться. Подходить по одному. За линию не заходить. Общественный порядок не нарушать.

Он терпел, страдал и делал правильно, а «как надо» никогда толком не было и уже не будет. И «как не надо» тоже не будет. Никак не будет. Его больше не будет.

Стив

В жилом модуле Стива висела единственная картина. Кисти неизвестного художника. История ее появления терялась в туманном прошлом, но, по-видимому, досталась ему по наследству.

Стив почему-то страшился этой картины. Вернее сказать, стеснялся.

Время от времени Стиву мерещилось, что картина поглядывает на него. Другой раз он ощущал, что лицо на картине подсматривает за ним. А иногда ему казалось, что глаза на лице смотрят на него с укором.

Не то чтобы Стива как-то беспокоила картина, лицо, или глаза. Не то чтобы Стив обладал неуравновешенным характером, слабой психикой, не здравой фантазией, или поддавался иррациональным страхам. Совсем нет и даже вовсе нет.

Просто каждый третий нечетный четверг, перед тем как переодеться ко сну, Стив грозил лицу кулаком и завешивал картину старой футболкой.

Георг

В детстве бабушка часто говорила Георгу: «Не стой на разделительной линии. Если подолгу будешь стоять на линии, то часть тебя, которая попадет за разделительную линию – заболеет. И кто его знает, что окажется за разделительной линией – рука Георга, плечо Георга или весь остальной Георг». Поэтому Георг сызмальства избегал стоять на мелком начертанных на асфальте линиях, в автобусе сидеть на двух сидениях и спать на двух половинках дивана.

Теперь это случилось. Где-то он недоглядел, недосмотрел, и вот-вот, по какой-то жестокой несправедливости, весь Георг раньше времени окажется по ту сторону разделительной линии.

Когда-то врач-узист, обследовавший его беременную маму, с удивлением хмыкнул «Смотри, пролез». Реплика хоть и была адресована эмбриону, относилась к проворной яйцеклетке, которая каким-то непостижимым способом, как опытный спелеолог, протиснулась через забитые спайками трубы его матери. Спасла Георга от небытия

Есть надежда, что и сейчас он каким-то чудом перехитрит неизбежное, обведет вокруг пальца обстоятельства, переиграет предрешенное, отвернет неотвратимое.

Он ведь и раньше выкручивался из сложных ситуаций. Извернется, поднырнет под разделительную линию и отодвинет финальную черту. Прыткость да смекалка у него в крови.

А если нет, то и к черту черту, к черту линию. У него есть дочь и сын. Его проросшее семя. Они его бессмертие.

И было уже не суть, что на войну Георг пошел после того, как шальной снаряд попал в его дом. Погибла жена и единственный ребенок. Сын. Так поговаривали сослуживцы.

Хотя может и не было никакого сына. Беременность протекала со сложностями. Жена и дочь скончались во время схваток в машине скорой помощи. Не довезли. Так зафиксировано в медицинском заключении.

Или саркома.

Метастазы прошили ее насквозь. Жена месяц мучительно отхаркивала черную вонючую жижу и отошла в беспамятстве. На обоях у кровати – россыпь небольших пятнышек. Остатки ее легких. Их отмыли на третий день после похорон. С помощью таза с теплой водой, искристой пены и мягкой синей губки.

Реальность условна. Память недостоверна. Имена и события вымышлены. Совпадения случайны.

Георгу привиделся тот незнакомый рыжий мальчик из детства. Мальчик ждал и улыбался.

Стив

У Стива было тайное увлечение, о котором он не рассказывал даже Джонни. Он любил часами рассматривать неравномерную темноту закрытых глаз. Наблюдать за световыми пятнами и изменяющимся цветными узорами, фиксировать их причудливую жизнь, поведение, многообразие форм, сравнивать с другими образцами, которые выкладывали такие же фрики, как и он.

Стиву казалось, что этот подвижный калейдоскоп из плавающих пятен и узоров является проявлением трансцендентных фотонных вселенных и квантовых артефактов. Миров с другими законами природы, пространств с нематериальными формами жизни.

Стив понимал, что такая убежденность совершенно иррациональна и противоречит здравому смыслу, но ничего не мог с собой поделать. Ему хотелось быть причастным к чему-то неизведанному, незнакомому, важному, к чему-то за пределами повседневности и обыденности.

Георг

Тук, тук, тук. Однажды постучали. Осколки. Взрослых дома нет. Детей нет. Кошки нет. Дома нет. Надежды нет. Исчезли, сгинули, растворились.

Сегодня счастлив, завтра проклят. Век за веком. Дом за домом. Семья за семьей. Скошенное поле. Горе.

Стив

Зачем Анна из раза в раз, с такой настойчивостью доставляет ему боль и мучения. Навлекает смятение, хаос и растерянность. Раз за разом повторяет коварную, бездушную и бессердечную пытку.

В чем ее намерение. Какова ее внутренняя движущая сила: садистское наслаждение, жажда познания, или простое любопытство.

Быть может, ей наскучила гамма наслаждений. Так почему же ей не наскучила палитра страданий. Почему бы Анне не веселиться вместе со Стивом, наполняя их души тончайшей музыкой неги, блаженства и услады. При каждом удобном случае проявляя заботу и сочувствие.

В последний раз она что-то говорила про детей. Стив искренне не понимал, почему природа не сделала воспитание детей каким же приятным делом, как и зачатие. Ведь что ей стоило добавить во вселенную буквально на щепоточку больше гармонии. Он бы воспитывал и воспитывал.

И самое важное. Куда Анна снова пропала?

Она перестала отвечать на его сообщения и звонки. Анна скорее всего работала на правительство. Возможно, была офицером разведки и погибла. Быть может, он был её заданием – агентство любило сотрудников держать на коротком поводке, под контролем. Задание «Стив» завершилось, получите-распишитесь, и стартовало какое-то другое, с иным именем. Теперь пусть тот, другой, вместо него помучается, со Стива хватит!

Заиграла мягкая медитативная музыка. В верхнем левом углу поля зрения замигал желтый предупреждающий треугольник с восклицательным знаком.

Обнаружены нейрофизиологические признаки агрессии. Угроза улью.

Стив увлекся и потерял контроль. Медленный вдох, медленный выдох, медленный вдох, медленный выдох.

Согласно инструкции Стив проверил в нише наличие и готовность зелёного инъектора. Выдыхаем злость, вдыхаем свежесть хвойного леса и холодного горного ручья.

Если Стив не справится, через пять минут управление перейдет дежурному оператору. Каждая вспышка агрессии записывается в личный профиль. Однажды алгоритм-ассенизатор может решить, что Стив не походит для этой работы и уволит его. От психов и маньяков в агентстве целенаправленно избавлялись. Длинный неторопливый вдо-о-ох, длинный вы-ы-ыдох. Синий инъектор так же был в готовности. Он был для особого случая. Для последнего особого случая.

Георг

Вот он, конец бесконечному ежедневному кругу физиологических ритуалов и церемоний.

Георг вспомнил, как жена говорила, что свежая кровь хорошо отстирывается. Сегодня кровь наисвежайшая. Одежда легко отстирается.

Затем вспомнилась мама. В детстве он часто на нее обижался: то конфет не разрешила съесть перед обедом, то погулять не отпустила.

Георг расстраивался и подолгу ходил надутым.

Тогда мама подтрунивала над ним:

– Ну-ка не стой возле белья! Так дуешься, что не приведи господь, еще лопнешь и простыни забрызгаешь. А мне перестирывай потом.

Маленького Георга эта мамина шутка неизменно веселила. Как не старался он надуться еще больше, ему это не удавалось. Сквозь слезы– сопли, отчаянно шморгая носом, Георг начинал улыбаться и смеяться.

Стив

Однажды Стив рассказал доктору, что видел шляпу.

Она занимала половину видимого пространства и, как и все шляпы в мире, была вогнута в середине и загнута по краям.

Ее поля начинались где-то здесь и заканчивались где-то там: то ли за самым дальним горизонтом, то ли в другом мире, то ли вообще нигде не заканчивалась.

Шляпа была неожиданным ответом на тот сокровенный и мучительный вопрос, которым Стив ещё не задавался, но на который так важно было получить ответ.

Стив спросил доктора, в чем тут дело.

Доктор длительные время рыскал по разным базам знаний, затем достал раритетный толстый медицинский справочник, долго его перелистывал, морщил лоб, потирал шею, натужно потел и задумчиво щурился.

Затем сказал, что дело тут, пожалуй, в шляпе и прописал Стиву шепчущие ингаляции.

Георг

Какой-то некрасивый рот, с тонкими изогнутыми губами, что-то пытался сказать Георгу прямо в ухо.

Рот говорил и говорил, и говорил. В его кожистое, с крупными порами и красновато-багровыми пульсирующими прожилками, ухо.

Но Георг ничего не слышал. Ни капельки.

Безобразный рот говорил громче и громче. Ухо Георга стремительно росло, вытягивалось, и превращалось в гигантскую плотоядную воронку. Но Георг, как ни старался, не мог разобрать ни словечка.

Об лоб Георга разбилась большая влажная капля. Начинался дождь.

Георг вспомнил, что в древности так пытали. Он вдруг осознал, что его тоже пытают. Его охватил страх. Георг испугался, и все рассказал.

Все что знал и даже больше.

Но рядом никого не было и его обессиленное бормотание никто не услышал.

Стив

Раздалась мягкая вибрация. Стив посмотрел в верхний левый угол панели управления и довольно улыбнулся. Система сообщила, что Стив уложился в SLA, выполнил ключевые KPI и получил высокие показатели по дополнительным метрикам.

Позиции противника полностью зачищены. Потери улья на восемь пунктов ниже прогнозного значения. Доволен заказчик, довольно агентство, доволен Стив. Красота.

Скоринговая модель рассчитала агрегированную оценку – он снова лучший за месяц! Стив добился идеального результата. Стиви виртуоз и профессионал :-)

Удвоенная премия гарантирована, это раз. Он получит дополнительную попытку пройти ассесмент на оператора звена, это два. Еще одна мечта Стива, концепт AI Telsa SuperAir, стала на шаг ближе, это три. Концепт выйдет на рынок только через два года, но все его хотят и начинают копить средства уже сейчас. Жизнь прекрасна!

Стив на несколько секунд включил режим тишины в своей голове – мысленно поблагодарил себя, свой организм, комариков за хорошую и слаженную работу, а вселенную за благоприятствование и удачу.

Георг

Георгу приснился страшный сон. Черно-белый серый сон.

Он лежал под камнем. С неестественно вывернутыми коленями и чрезмерно повернутой набок головой. Как поломанная и брошенная детская кукла. Беспомощно полуоткрытый рот. К губам прилипли кусочки земли. Тяжелое свинцовое небо, дождь. Ни чувств, ни смысла, ни жизни.

Только что вокруг были цветные шары, сладкая вата, мороженное на палочке, улыбки, мама с папой, и восторг. Как вдруг этот камень, боль, пустота. Скрипучая беззвучная безысходность. Ни вправо, ни влево.

Прочь, прочь отсюда, скорее проснуться.

И снова яркое небо заполнено цветными шарами и радостью. Девочка в заплетёнными косичками прыгает на скакалке. Маленький Георг со слезами на глазах подбегает и жалуется: «Мама, мама, мне приснился страшный сон».

Мама ласково обнимает: «Сейчас я тебя поцелую и все пройдет».

Стив

Быстрее, выше, сильнее! Стив если не всегда, то очень часто оказывался лучшим. И это его воодушевляло.

Он, конечно, мог бы еще более элегантно, точно и красиво проводить свои миссии, если бы не объективные причины.

Какое-то время назад мир откровенно сошел с ума.

Сначала футурологи, а затем корпорации и правительства, озаботились сдерживанием технологической детерминированности. Повсеместно были внедрены стандарты и процедуры развивающей вариативности. Тренд был закреплен планетарным законом об ограничении эффективности, который распространяется на большинство видов деятельности. Но тут, как говорится, все в равных условиях.

Георг

Георг убегал. Отчаянно и без оглядки. Как заяц, бесконечно и бессмысленно путая и путая следы. Да так, что не смог распутать.

Стив

Стив запарковал улей и включил регенерацию. Спокойной ночи, комарики!

До конца рабочего дня оставалось пять минут. Стив опустил на минуту перепонки и глубоко подышал, концентрируясь на вдохе и выдохе – медленный громкий вдох, медленный громкий выдох.

Затем еще две-три минуты в темноте, тишине и без движения. Как и утренний кофе с пирожным это был ежедневный ритуал.

Георг

Он обязательно спуститься в долину. Немного отдохнёт и спуститься.

Под невнятное бормотание призрачных духов будет вкрадчиво выдувать остатки ночных снов. Под укоризненным взглядом виноградных улиток прогонять обрывки предрассветной мглы. Из-под еловых лап, трухлявых коряг, широких лопухов, мрачных низин и темных омутов.

По колено в клубах бестелесого тумана, смычком из нитей утреннего солнца, он будет играть на струнах тончайших в мире паутин. Тяжелые и влажные капли росы, сверкая мириадами веселых оттенков, будут легко скользить по наклонной, и, в конце пути, на секунду замерев и сладко потянувшись, срываться вниз. Отправляя себя в первый и последний раз в неизвестность по известному пути.

Барабанить пыльцой полевых цветов по прозрачному и свежему воздуху. Под жужжание ос, пчел, шершней всматриваться в бездонное голубое небо. Под хоровое пение луговых лягушек перебирать сокровищницу непостижимых смыслов.

Ни отчаяния, ни попыток, ни надежды, ни рутины, ни смелости, ни страха. Без ограничений, преград, слабости.

Послесловие

У младшей медсестры родильного хаба Святой Антуанетты ночное дежурство.

Ночь выдалась спокойной, и, чтобы скоротать время, Сюзанна развлекалась выбором дамской сумочки.

Четыре года назад коллаборация биомодельеров выпустила свой первый хит – линейку сумочек из плодов гигантского каштана. У Сьюзи такая была. Жутко громоздкая и неудобная. На бедре набивала болезненные синяки. Раскупали их тогда как горячие пирожки. Годом позже появились воздушные сумочки из семян укропа, затем год перерыва, когда в моде были мохнатые кросс-боди из шкур воскрешенных мамонтов, и вот, новая волна эстетики и вкуса – кунжутные клатчи. Каждый экземпляр изготовлен из одной семечки кунжута гипертрофированного размера. Цена – как две ее месячных зарплаты. Даже не обсуждается, она себе такой клатч приобретет. Через несколько месяцев, когда схлынет ажиотаж и появятся скидки. Необходимый компромисс между желаниями и возможностями.

Сюзанна, осторожно, чтобы не порезаться, провела по деснам языком – там всходы, два-три ряда молодых острых вершинок. Пару недель назад ей засеяли новые зубы. Прошлогодняя коллекция «Розовая феерия». На днях нужно зайти на прореживание.

После сумочек Сюзанна переключилась на светскую хронику.

Ведущие городские ивент дизайнеры устроили некоммерческую ЗОЖ акцию. В парке, возле релакс капсул, где обычно зависал курящий народ, повесили баннер.

Надпись гласила – всякий курящий будет облит сладкой водой с феромонами и атакован осами. Посетили смеялись и крутили пальцем у виска ровно до того момента, пока не сработали распылители. Пострадавших от укусов увезли в больницу, дизайнеров примерно наказали и попросили больше так не делать. Жертвы ЗОЖ акции мгновенно стали знаменитостями – попали в вечерние топовые ток-шоу, получили крупные рекламные контракты от табачных компаний и, как один, отказались от судебного преследования за укусы. Теперь до конца своей обеспеченной жизни они будут рассказывать окружающим, как им несказанно повезло и что вредные привычки иногда бывают полезными.

Не так давно на соседнем континенте разрешили секс с органическими копиями различных животных, специально выращенных без головного мозга, чтобы избежать этических проблем на тему страдания и насилия. Зелёные движения, разумеется, не оставили такую новацию без внимания, но лоббисты со стороны крупного капитала и массовый спрос в обществе быстро преодолели сопротивление активистов. Единственным ограничением был запрет на выращивание органических копий доминирующего вида на планете. И вот на уровне неподтверждённых слухов шокирующие новости – в криминальных районах за безумные деньги можно получить и таких. Причём любого пола или их комбинаций. Можно заказать полноростовую копию кого угодно – знаменитости, босса, ребенка, родственника и даже самого себя. Ведется расследование.