Текст книги "Аномалия"

Глава 13

Итак, первым пошел Пьер, за ним, на достаточном расстоянии, – Фезер. За ней – Молли, потом – Джемма. А за Джеммой – я. Я был почти уверен, что вот-вот раздастся крик: «Бывайте, придурки!» – и я увижу, как Кен отвязывает плот и радостно приказывает Дилану плыть назад, за брошенной водкой. Я даже не выдержал и посмотрел вниз, чтобы убедиться наверняка, однако Кен висел в двух футах подо мной, цепляясь мясистыми пальцами за неровности стены.

– Ненавижу тебя, – пропыхтел он.

Все вещи были распределены по рюкзакам, однако с учетом не тяжести, а значимости. Так, Пьер, к примеру, нес камеру и аккумуляторы, Молли – всевозможные примочки для звука. А мне достался рюкзак с сэндвичами. Выводы можете сделать сами.

С минуту мы, по совету Пьера, собирались с духом и привыкали к обстановке.

А потом полезли наверх.

Сначала это напоминало скорее прогулку по маршруту средней сложности. Минут через пятнадцать стало потруднее, однако стена была неровной, ее покрывали многочисленные выступы и трещины. Пьер не спешил и часто останавливался, чтобы дать нам возможность передохнуть и размять затекшие пальцы.

От многих людей мне доводилось слышать, будто скалолазание подобно шахматам. Толку от этого сравнения лично для меня никакого, поскольку шахматист из меня тоже никудышный. И все же я, как мне кажется, понял, что эти люди имели в виду: когда размышляешь, куда поставить одну ногу, а потом вторую, за какой выступ ухватиться – в этом определенно есть что-то от шахматной стратегии. В какой-то момент меня снова посетило то же чувство, как и на реке: будто я совершаю нечто безумное и дерзкое – нечто такое, что самому мне бы никогда и в голову не пришло.

Иногда я замирал на несколько секунд, чтобы посмотреть по сторонам – на каньон, на реку, блестевшую уже далеко внизу, на Кена, который упорно карабкался следом за мной. Время от времени он разражался потоком ругательств, но вскоре стало ясно, что это лишь неотъемлемая часть процесса, а не свидетельство грозящей ему опасности.

Я был рад, что он рядом, что мы вместе занимаемся тут альпинизмом, причем небезуспешно. От этого я чувствовал себя намного лучше. И не только потому, что Кен менее, чем кто бы то ни было, подходил для подобного мероприятия. Я вдруг осознал – и это потрясло меня до глубины души, – что считаю Кена своим… другом.

Я даже подумал о том, что как-нибудь при случае скажу ему об этом. Однако тут же представил убийственную дозу сарказма, которую он выдаст в ответ на мое признание – я бы на его месте обязательно выдал, – и решил, что, пожалуй, не стоит.

Когда Джемма сорвалась, у меня на раздумье было секунды полторы.

К этому моменту мы преодолели большую часть стены, о чем настойчиво напоминали мои мышцы, однако я уже успел более или менее приноровиться, и вся эта авантюра не казалась мне чем-то сверхъестественным. Я по-прежнему поглядывал вниз (Кен не отставал, прилежно копируя каждое мое движение), но вместо того, чтобы любоваться пейзажем – слишком опасное занятие, на такой-то высоте, – размышлял над словами, которые скажу перед камерой. Может, и рановато – вдруг мы вообще ничего не найдем, – но лучше иметь в голове пару-тройку заготовок. Так, на всякий случай. И тут, в самый разгар моей умственной деятельности, раздался короткий пронзительный крик.

А следом – звук какой-то возни.

Не успел я толком понять, что бы это значило, как увидел Джемму, которая стремительно скользила вниз. Прямо на меня.

Даже если бы я знал, что рекомендуется предпринимать в подобных ситуациях, то все равно не смог бы сделать ничего, кроме того, что сделал, а именно: весь напрягся и крепко вцепился в стену обеими руками.

Нас разделяла всего пара футов, к тому же Джемма отчаянно цеплялась за камни, поэтому не успела как следует разогнаться, и тем не менее ощущение было такое, будто в меня врезался поезд: из легких вышибло весь воздух, а правую сторону поясницы разорвало от боли.

Как ни странно, у меня хватило сил не разжать руки, когда Джемма на полном ходу вписалась в пространство между мною и стеной.

Она тут же схватилась за какой-то выступ, так что ее вес я чувствовал всего несколько секунд.

Так мы с нею и повисли.

Я ощущал жар ее кожи, видел капельки пота, проступившие под собранными в хвостик волосами… И думал, что сейчас оглохну от ударов собственного сердца.

– Черт! – заорала Молли. – Вы там живы?

– Мы в порядке, да. То есть я в порядке, – ответил я не совсем твердым голосом. – Эй, Джемма, ты как? Давай больше не будем так делать, ладно?

– Я нормально, – отозвалась Джемма, рассматривая длинную царапину на предплечье, которая на глазах набухала кровью. Голос у нашей журналистки дрожал еще больше моего. – Вот черт, охренеть.

– Отлично сказано, – улыбнулся я. – Я ошибался насчет качества твоего слога, беру свои слова обратно.

Джемма бодро полезла наверх.

Пьер наблюдал за нами со скучающим видом.

– Ну что, готовы продолжать?

И мы возобновили наше восхождение.

Минут через десять Пьер снова к нам повернулся:

– Нолан?

– Да?

– Видишь небольшие выступы справа от меня?

– Вижу, и что?

– Я сейчас перебираюсь туда. Молл, Фезер и Джемма – вы за мной, а Нолан продолжает лезть наверх один.

– Это еще зачем?

– Тогда я смогу снять, как ты приближаешься к пещере.

– Пьер, прекращай…

– Да твою ж мать, делай, как он говорит, и не вякай! – взорвался Кен. – У меня уже руки отваливаются. И если эта хреновина наверху окажется просто щелкой в стене, ты мне до конца жизни выпивку покупать будешь, ясно?

Я подождал, пока остальные отползут вправо. Эти выступы выглядели не особо надежными – дюймов восемнадцать в глубину и довольно покатые, и девушки вцепились в них мертвой хваткой. Увидев, как Джемма вжалась в стену и закрыла глаза, я понял, что вся эта история ее порядком вымотала.

Пьер же аккуратно извлек из недр рюкзака камеру, взял ее в левую руку и, держась за стену одной правой, навел на меня.

– Начали!

Эти последние тридцать футов дались мне легко. Во-первых, я уже видел цель, а во-вторых, Пьер снова оказался прав: эта часть стены была вогнутой, так что ползти по ней не составляло особого труда. И все же, памятуя о непостоянном характере моей счастливой звезды, я не спешил радоваться и проделал остаток пути, ни на миг не теряя бдительности.

И вот наконец этот момент настал: я ухватился за край нависавшей над моей головой площадки, подтянулся на руках и втащил тело наверх.

Из архивов Нолана Мура. Великий каньон

Глава 14

Передо мной зияла расщелина футов около четырех в ширину и пяти в высоту. Внутри была навалена куча камней, но за нею явно имелся проход. Пространство пещеры освещалось футов на двадцать в глубину, но что там дальше – оставалось лишь догадываться. Стоя на четвереньках, я развернулся и глянул вниз.

От высоты меня замутило, но я собрался с силами и крикнул:

– Давайте сюда!

– Так это пещера?

– Да. Никаких сомнений.

– Очень глубокая?

– Пока непонятно. Но места здесь всем хватит.

Я отполз назад и стал ждать. Сначала появился Кен, за ним Джемма, потом Молли, Фезер и, наконец, Пьер. Пока поднимались остальные, мы с Кеном рассматривали стены пещеры. Они были из той же породы, что и стена каньона, по которой мы ползли, – грубые, неровные и разноцветные. В конце виднелось отверстие, через которое могли одновременно пройти двое.

– Неужели та самая пещера?

– Пока трудно сказать.

– А что эти камни тут делают?

– Не знаю.

– Чудно. Рад, что у тебя все схвачено. Когда Пьер отдышится, еще поснимаем. Смотри-ка. – Он провел рукой по стене. – Будто кто-то зубилом поработал, не находишь?

– Что-то есть.

– И Кинкейд об этом упоминал, так?

– Да.

– Черт побери, Нолан! А вдруг это и правда она?

– Давай не будем спешить с выводами.

Пьер уже держал камеру наготове. Молли быстро собрала микрофон, а все остальные вжались в стены, чтобы ненароком не попасть в кадр.

– Это было нелегко, – начал я. – И я хочу показать вам тех, благодаря кому я стою сейчас здесь. Пьер, поверни камеру.

Он в недоумении замер – я впервые упоминал в эфире нашу команду, – но я решительно поднял руку, указывая на остальных:

– Знакомьтесь: Молли, Фезер, Джемма. Вот этого парня зовут Кен, правда я понятия не имею, кто он такой и зачем за нами увязался. И конечно, наш оператор Пьер, без которого нас бы здесь сейчас не было: это он заметил пещеру в скале, сказал нам, что мы сможем до нее добраться, и показал, как это сделать. Большое тебе спасибо, Пьер.

Краем глаза я заметил на лице Джеммы странное выражение, но решил не останавливаться и подошел ко входу в пещеру, делая знак Пьеру следовать за мной.

– От реки нас отделяют триста футов. Это немало, однако вовсе не так высоко, как сообщал в той газетной статье Кинкейд. Возможно, мы ошиблись и попросту обнаружили какой-то новый объект. А возможно – и я уже говорил об этом раньше, – Кинкейд схитрил, намеренно предоставив неверные данные. Скрыть такую громкую находку было нереально, но вот уберечь ее от жадных лап авантюристов – почему бы и нет? Никто не знает наверняка. Перед нами загадка… волнующая, пленительная загадка. – Я потер ладони друг о друга, стряхивая с них пыль. – Что ж, думаю, пора взглянуть на то, ради чего мы сюда забрались.

Мы сделали перерыв в съемке, чтобы достать из рюкзаков необходимое оборудование и перекурить. Потом построились друг за другом: сначала я, за мной – Молли с микрофоном, за ней – вооруженные фонариками Фезер и Джемма, которые должны были направлять свет на все, что могло привлечь мое внимание. Пьер с камерой в руке свободно перемещался, куда считал нужным.

Я вошел в пещеру.

Уже через несколько шагов мы почувствовали прохладу и затхлость воздуха. Потолок возвышался примерно в трех футах над моей головой. Пахло здесь сухой пылью, как обычно в местах, где царствуют древние камни. Стены вогнутые. Пол очень неровный. Как-то не верилось, что над этой пещерой потрудились одни лишь силы природы, ну да не мне судить – я ведь не геолог.

– Обратите внимание на интересную особенность, – сказал я, показывая на часть стены, которую ранее заметил Кен. – Подобные следы, словно от кирки, наводят на мысль, что здесь работали люди. Жаль, среди нас нет археолога, уж он бы определил наверняка. А форма стен… ощущение такое, будто их выдолбили. Хотя нам известно, что некоторые творения природы выглядят так, будто их создал человек. Взять, к примеру, такие подводные образования, как Бимини-Роуд на Багамах или так называемый Монумент Йонагуни недалеко от японских островов Рюкю. В общем… смотрите сами.

Я медленно обошел пещеру, освещая стены налобным фонариком.

– Больше ничего особенного я не вижу. Никаких нарисованных или выбитых символов. Если предположить, что мы и правда в пещере Кинкейда, то это место, должно быть, служило чем-то вроде прихожей.

Я повернулся в сторону расщелины в стене.

– В самом конце есть какое-то отверстие шириной футов в шесть. Оно резко сужается кверху. Отсюда похоже на естественный разлом. Давайте подойдем поближе.

Я сделал несколько шагов вперед.

И вдруг осознал, что… дальше мне идти почему-то не хочется. Не то чтобы меня охватило какое-то зловещее предчувствие и внутренний голос завопил: «Куда угодно, только не туда!» Просто где-то глубоко, на уровне подсознания, появилась настороженность, подобная той, что я испытал вчера утром. Но в конце концов, оно и понятно: мы ведь практически первопроходцы, до нас здесь черт знает сколько времени не было ни души. Насколько мне известно, по крайней мере. И мы действительно находимся глубоко под землей, над нашими головами – слой породы невероятной толщины. А что, если она обвалится?

А еще – темнота. Не важно, сколько тебе лет и сколько видеороликов паршивого качества ты снял для своего ютуб-канала на камеру телефона трясущейся рукой, пока бродил по кладбищам, заброшенным психушкам и прочим веселым местечкам, нагоняющим ужас на любого нормального человека. К темноте невозможно привыкнуть.

– Кинкейд упоминал о каком-то проходе, – вещал я. – Около двенадцати футов в ширину. Этот намного уже, формой напоминает треугольник. Пол неровный и с уклоном. Возможно, это природный разлом. Чтобы узнать наверняка, давайте снова обратимся к описанию пещеры. По словам Кинкейда, пройдя пятьдесят семь футов по этому коридору, он и его спутники наткнулись на некое подобие двери. А за ней обнаружили диковинные артефакты. Нам остается лишь войти и проверить.

– Может, не стоит? – вдруг сказала Молли.

– Что?

– Нолан, мне это не нравится.

Пьер опустил камеру. Судя по выражению его лица, в этот момент мы думали с ним об одном и том же, а именно: к мандражу наша Молли склонна меньше всех на свете – не в ее это правилах.

– Послушай, это пока всего лишь трещина в стене. Я даже не уверен, есть ли там вообще что-нибудь.

– Мне это не нравится, – упрямо повторила Молли.

– Ясно, – кивнул я. – Я уважаю твое мнение. Но нам все равно нужно проверить, согласна?

– Я не хочу.

– Но… – Я растерянно замолк.

Молли глядела на меня, плотно сжав губы. Удивительный факт: стоит тебе к кому-нибудь привыкнуть – и ты больше не видишь в нем человека. Ты видишь лишь роль, которую ему приписываешь. Молли уже давно превратилась для меня в страшный сон всех компаний, которые имеют с нами дело. Даже когда все идет наперекосяк, волноваться нечего, ведь наша надежная, несгибаемая Молл исправит это в два счета. Она стала нам настоящей мамочкой. Поэтому, наверное, какая-то часть меня была свято уверена в том, что Молли старше нас. Матери ведь старше своих детей, это закон природы.

Теперь же я посмотрел на нее – на ее облепленный волосами вспотевший лоб, порядком обгоревший на солнце, – и вспомнил, что она, вообще-то, на пятнадцать лет меня моложе. Увидел, что Молли здорово нервничает, может, даже боится и совершенно точно не хочет никуда идти.

– Что ж, – сказал я. – Хорошо. Я понял. Тогда оставайся здесь.

– Я могла бы понести эту штуку с микрофоном, если вы не против, – застенчиво предложила Фезер.

– Было бы здорово, – ответил я. – И знаете что? Ведь это и правда здорово. Почему мы раньше до этого недодумались? Молл, ты можешь снять на телефон, как мы идем к проему? Получится отличная затравка для блога.

– Конечно, – тихо произнесла она, передавая микрофон Фезер. – Прости, Нолан. Знаю, я веду себя глупо.

– Да, но… с другой стороны, возможно, ты будешь единственной из нас, кого не сожрет гигантский монстр. Поживем – увидим.

Молли засмеялась, и мне значительно полегчало.

Фезер подняла микрофон. Молли, с телефоном в руке, подошла к проему, готовая снять, как мы исчезаем во мраке, а Пьер снова включил камеру.

– Ну, вперед, – скомандовал я.

Мы медленно продвигались по проходу. Джемма светила фонариком нам под ноги, чтобы у нас было меньше шансов растянуться на так называемом «полу», который становился все более опасным. Кен фонариком Фезер освещал пространство прямо перед нами. Он тоже ступал осторожно, крошечными шажками, опасаясь, как бы не споткнуться и не сломать себе шею. Едва мы одолели футов сорок, как коридор уже сузился настолько, что я мог дотронуться до обеих его стен сразу.

Я напряженно вглядывался в них, но так и не обнаружил каких-либо свидетельств того, что здесь потрудился человек. Расщелин в них тоже не было.

А через сто сорок футов коридор попросту закончился. Стенка, в которую мы уперлись, как и все остальное здесь, не походила на задумку дизайнера – это был самый обычный тупик.

– Мы, наверное, прошли мимо двери, – бодро предположила Фезер.

Мы отправились назад, у входа развернулись и снова побрели вглубь, на этот раз еще медленнее, освещая каждый дюйм.

Но никакого дверного проема здесь не было.

Коридор вел в никуда.

Глава 15

– Ты нашел пещеру, Нолан. Пусть и не ту, что искал, но ведь это уже кое-что.

Мы с Кеном сидели снаружи. Открывавшийся нашим взорам вид был все так же прекрасен, однако я его не замечал.

– Ну да, – огрызнулся я. – Кое-что, что не представляет никакого интереса.

– Да не будь же ты таким пессимистом, Нолан. Это доказывает…

– Ни черта это не доказывает, Кен. Мы обнаружили трещину природного происхождения, которая не имеет ничего общего с пещерой Кинкейда. Скорее всего, о ней уже давно известно, а на картах она не обозначена просто потому, что рисковать шеей ради удовольствия взглянуть на какой-то там разлом в скале – верх идиотизма.

– Ничего не поделаешь. Будем работать с тем, что есть.

– А что у нас есть? С чем тут вообще можно работать?

– Пока не знаю. На худой конец, включим ее в выпуск «Загадки, которые мы почти разгадали» или скажем, что это очередной миф и мы его успешно развенчали. Как по мне, так это даже неплохо – злопыхателям после такого будет нечем крыть. Мы же «Аномальные материалы» – бесстрастные охотники за истиной.

– А как по мне, так твой план – полное дерьмо. Сначала мы из кожи вон лезем, чтобы заставить людей во что-то поверить, а потом сами же приносим им на блюдечке доказательство того, что этого чего-то не существует.

– Нолан прав, – раздалось у нас за спиной.

Мы повернулись и увидели Фезер.

Кен пожал плечами:

– Это твои деньги, золотце, тебе и решать.

– Не совсем так, – ответила она. – И решения тут принимаю вовсе не я. Тем не менее я скажу вам, что обо всем этом думаю. В колледже я изучала психологию и уяснила одно: на некоторых людей повлиять невозможно – они циничны и недоверчивы от рождения. Им нравится ничего не видеть и не слышать, и знаете что? Они могут катиться к черту! Палинхем и ему подобные благотворительные фонды существуют для тех, кому не все равно.

– Речь настоящего бойца, – похвалил Фезер Кен. – Но нам-то что прикажешь делать?

– Не показывать свою слабость, – решительно ответила она. – И не сдаваться.

– Отлично сказано, сестренка, – улыбнулся Кен.

Я лишь кивнул. Единственным, что я из всего это запомнил, было слово «благотворительные».

Прошло полчаса. Мы понемногу готовились к спуску, и я улучил момент, чтобы перекурить в одиночестве. Мое разочарование почти сошло на нет. Не опроверг же я существование внеземной жизни, в конце концов. Просто я вымотался и больше всего на свете хотел снова оказаться в отеле, выпить пива и заснуть в настоящей постели, искренне уповая на то, что мы успеем убраться отсюда вовремя. Я уже почти докурил, когда Молли присела на корточки рядом со мной.

– Все нормально, – сказал я. – Честно. Ну не любишь ты туннели, не велика беда.

– Только не для меня. Я не привыкла сбегать с поля боя. И чтобы загладить свою вину, я хочу тебе кое-что показать.

– Что именно?

– Как ты относишься к сюрпризам?

– Ну, смотря что за сюрприз.

– Пойдем со мной.

И она потащила меня в пещеру.

– Вы что это там задумали? – спросил Кен, провожая нас взглядом.

– Понятия не имею, – честно признался я.

– Ладно, но в любом случае поторопитесь. В отеле меня ждут душ, выпивка и чизбургер размером с мою голову. Все это чрезвычайно важные составляющие моего прекрасного самочувствия, и если я лишусь их по вашей вине, пеняйте на себя – мало вам не покажется. Ясно?

– Так точно, босс.

Молли повела меня в самую глубь пещеры.

– После того как я вас бросила… – тихо начала она.

– Я тебе уже сказал, что это вообще не…

– Цыц, Нолан!

– Цыкать обязательно?

– Да.

– Тогда ладно, продолжай.

– В общем, после этого я, как ты и просил, отошла подальше и сделала несколько кадров – которые сброшу в наш Dropbox, как только мы вернемся в дивный мир вай-фая. Потом я сняла, как вы входите в этот проем. Я хоть и не Пьер, но видео получилось вполне сносное – как-никак HD-качество.

– Это все здорово, но…

– Когда вы снова туда отправились, я уже хотела нажать на «стоп», но передумала: два дубля всегда лучше, чем один, согласен? В этот раз я подошла ближе и даже немножко спустилась за вами, и тут… Я лучше тебе покажу.

Она покопалась в телефоне и, найдя нужное видео, нажала на кнопку воспроизведения. На экране, темном и мрачном, мы медленно двигались в сторону расщелины в стене.

– Основной материал у меня уже был, поэтому я решила поснимать все подряд, – объясняла Молли. – А когда, через две минуты, просматривала видео, то… вот оно.

– Где?

– Я перемотаю назад. – Она поднесла телефон ближе к моему лицу.

– И что я должен здесь рассмотреть?

– Гляди: Кен размахивает фонариком во все стороны как бешеный, считая, что так тебе лучше видно. Дальше, дальше… это будет в самом конце.

Я едва различал детали картинки: спины людей, идущих позади меня, непредсказуемые вспышки света от фонариков, мы все больше удаляемся от камеры, и вдруг…

– Это еще что?

Молли снова перемотала назад, запустила видео и в какой-то момент нажала на паузу.

– Именно про это я тебе и толкую.

Из-за недостатка освещения изображение на стоп-кадре было нечетким – бесформенное нечто из плеч, спин и голов, маячащее вдалеке. Однако Кен в этот момент направил фонарик вверх, благодаря чему часть потолка просматривалась довольно хорошо.

И на какое-то мгновение луч фонарика выхватил из темноты нечто странное. Три небольших выступа, каждый размером с кирпич: они шли друг за другом, верхний располагался точно над нижним, а средний – между ними, но был сдвинут в сторону. Мы их не заметили, потому что вверх не смотрели.

– Выглядят довольно симметрично, не находишь? Будто кто-то специально над ними потрудился.

– Может быть, – неуверенно ответил я. – Но, говоря по правде, Молл, не исключено, что мы просто имеем дело с дефектом изображения. Кроме… этого, у тебя больше ничего нет?

– Ничего, – сказала она. – Возможно, ты прав. Но что, если в стародавние времена кто-то и впрямь обустраивал эту пещеру для себя? Тогда, получается, это не пустышка.

– Получается, что так.

– Ну же, Нолан. Если я права, это уже совсем другой разговор. Значит, коренные жители знали об этом месте. По крайней мере, сюда понабегут археологи. В худшем случае назовут эту дыру в твою честь, но ведь это даже приятно.

– Ладно, ладно, – сдался я. – Пойду взгляну поближе.

– Нет, – заявила Молли. – Мы вместе пойдем и взглянем.

Мы достали фонарики и направились к проему.

– Ты вовсе не обязана этого делать.

– Нет, обязана, – возразила Молл. – Сегодня мне пришлось пережить кучу всего неприятного. Мучительное беспокойство. Паническую атаку. Короткий приступ булимии.

– Ох, – посочувствовал я. – Тебе, наверное, было… довольно погано.

– Да. Но это все в прошлом. Я поработала над собой и теперь снова в строю.

– А я, оказывается, многого о тебе не знал. Еще скажи, что ты республиканка.

– Так оно и есть.

– Ты шутишь?

– Нисколько.

– Нет, серьезно, ты и правда голосовала за республиканцев?

– У меня отец – конгрессмен от Республиканской партии.

– Тогда вопросов нет.

Включив фонарики, мы вошли в туннель. Теперь, когда мы были только вдвоем – все остальные упаковывали вещи, готовясь к спуску, – он казался совсем другим. Это было царство невообразимой, оглушающей тишины. И древности, исчисляемой сотнями, многими сотнями тысяч лет. Но не человека. В полутьме раздавалось неестественно размеренное дыхание Молли.

– Практикуешь йогу?

– Да, – ответила она.

– Супер. Помогает?

– Вызывает головокружение, если честно. Больше не буду.

Я всматривался в стены, пока мы медленно продвигались вглубь, надеясь, что в предыдущий раз попросту чего-то не заметил, однако не видел ничего, кроме однообразной бугристой породы.

Время от времени мы направляли лучи фонариков на так называемый потолок, а по сути, в открытое зауженное пространство, но и там не было ничего, кроме пляшущих теней.

Наконец мы уперлись в слепой конец коридора.

– Вот и все, – вздохнула Молли. Голос у нее немного дрожал. – Ты обыграл нас, гадкий, темный, тесный туннель.

– На фото все выглядело по-другому, – заметил я, поднимая фонарик.

– Тут есть выступ. – Молли напряженно вглядывалась в темноту. – Футах в десяти или, может, в двенадцати. Отойди немного назад.

Молли не ошиблась: под таким углом было видно, что наверху имеется какое-то углубление.

– А вот и те кирпичи, – проговорил я. – Раз, два, три.

– Что это, по-твоему?

– Не знаю. То есть да, они вроде как располагаются в определенном порядке, но… Ладно, сейчас проверим.

Я надел налобный фонарик, осмотрелся и заметил в одной из боковых стен две ниши. Поставив правую ногу в ту, что находилась пониже, я обеими руками схватился за край другой. И, упершись спиной в стену, начал осторожно, дюйм за дюймом, ползти наверх.

– Ого! – восхитилась Молли. – Да ты у нас прямо Человек-паук.

– Шла бы ты, Молл…

Пять минут пыхтения и нечеловеческих усилий – и я наконец преодолел те несчастные футы, что отделяли меня от цели. Сначала мне показалось, что я застрял: наполовину втащив тело наверх, я понял, что для второй его половины тут попросту нет места, однако все же как-то умудрился влезть в расщелину целиком.

– Здесь около шести футов в высоту, – сообщил я стоящей внизу Молли. – А в ширину – вообще фута четыре, не больше.

– А кирпичи видишь? Похоже, что их вытесали?

Света фонарика мне хватило, чтобы моментально сообразить: мы ошибались – изображение на видео ввело нас в заблуждение.

– Это вовсе не кирпичи, – сказал я. – Это углубления.

– От выпавших камней?

Я придвинулся ближе.

– Нет. Если только все камни не были совершенно одинаковыми по форме и размеру.

Я медленно запрокинул голову, направляя свет вверх. Потолка там не было.

– Здесь еще такие есть. Той же формы. Слева, справа, слева, справа – и так до бесконечности. Матерь Божья, Молл!..

– Что?

Я наклонился вперед и посмотрел на нее:

– Это же лестница.

Из архивов Нолана Мура. Гравюра из книги об экспедиции Джона Уэсли Пауэлла 1869 года (издана в 1875 году)