Текст книги "Кровь ангелов"

Еще несколько дней все шло как обычно. Лишь однажды утром, когда к домику Патриции подъехала незнакомая машина, я понял, что ничто – ни улыбка, ни ложь во спасение, ни чересчур изысканный салат – не остановит мир перед тем, чтобы снова нас найти.

Глава 02

Звонок раздался в начале двенадцатого. Я возился у озера с большими кусками старой серой древесины, оставшейся с того дня, когда я помогал залатать стену амбара, и размышлял, не соорудить ли из них импровизированный стол, чтобы можно было ужинать возле воды, не притаскивая с собой маленький столик с крыльца. В глубине души я понимал, что долго нам ужинать на улице все равно не удастся, более того, подозревал, что любое творение моих рук не выдержит ничего тяжелее полной бутылки вина.

Услышав в отдалении три коротких звонка мобильника Нины, я не придал им особого значения. В доме не было телефона, и если кто-то из знакомых хотел с нами связаться, звонили ей на сотовый. Я продолжал складывать деревяшки то так, то этак, пока наконец не поднял взгляд и не увидел Нину, с побелевшим лицом стоящую на крыльце.

– Это Патриция! – крикнула она. – Кто-то сюда едет!

Бросив инструменты, я быстро вернулся к дому. Голова была ясной, а сердце холодным.

– Сколько их?

– Одна машина. Пока что.

Нина вбежала в дом, а я полез под крыльцо, достал длинный и тяжелый сверток, упакованный в толстую пластиковую пленку, и быстро перезарядил винтовку, прислушиваясь к звукам, доносившимся с другой стороны озера.

Закончив, я тоже вошел в дом. Нина уже положила на стол два наших пистолета.

– Еще что-нибудь?

– Нет, – ответил я, кладя свой пистолет в карман.

Поцеловав ее, я снова поспешил на улицу. Посмотрев через озеро, увидел стоящий рядом с домом Патриции автомобиль. Ближе подъехать было невозможно – любому направлявшемуся в нашу сторону пришлось бы проделать последние двести ярдов пешком. Можно пройти по неровной дорожке вдоль берега озера или срезать путь через деревья, подойдя к дому сзади. И оба этих пути нужно было держать под наблюдением.

Взяв винтовку, я обогнул дом и стал подниматься вдоль узкого хребта, хорошо укрытого среди деревьев. С этого места, которое я нашел уже давно, открывался хороший вид на расположенную тридцатью ярдами ниже тропинку, а меня трудно было заметить снизу. Присев за стволом самого большого дерева, я приложил винтовку к плечу. В свое время я провел немало часов в самых разных уголках участка Патриции, тренируясь на всякий случай, и почти не сомневался, что с этого расстояния сумею попасть в любую цель. Во всяком случае, попытаюсь это сделать.

Одна машина. Вероятнее всего, четверо. Если, конечно, предположить, что на дороге не ждет еще одна. И что тех, других, не послали к нам через лес. Если так, то я должен услышать стрельбу Нины прежде, чем она услышит мою.

Шесть минут спустя я отчетливо услышал шуршание листьев от чьих-то осторожных шагов по тропинке. Звук шел снизу слева. Я ждал, сохраняя полное спокойствие и стараясь не думать, что случится, если мне придется стрелять. Куда нам бежать и что делать. А может быть, до этого и не дойдет, возможно, наша жизнь вытечет из наших тел прямо здесь, в безразличную ко всему землю, которая лишь час будет красной, потом еще несколько дней коричневой, а затем станет неотличимой от прочей грязи и пыли. Впрочем, последнюю мысль оказалось легче всего отбросить. Я не собираюсь умирать. Ни сейчас, ни когда-либо. Я просто не вижу в этом необходимости. И рано или поздно миру придется со мной считаться.

Еще через две минуты я увидел какое-то движение внизу, у подножия склона. Двое, самое большее трое. Что ж, неплохо – хотя, возможно, где-то есть и подкрепление. Отклонившись назад, я бросил взгляд влево, но никого больше не увидел. Я подождал двадцать секунд, которые требовались им, чтобы снова оказаться в поле моего зрения. На самом деле понадобилось почти сорок, что дало мне небольшую передышку. Они не слишком торопились. Я не знал, то ли они чересчур осторожны, то ли действительно были знатоками своего дела, а реагировать в этих случаях следовало совершенно по-разному. Мне до сих пор не было в точности известно, сколько их, – когда они пересекали очередное открытое пространство, луч солнца упал на озеро, ослепив меня желто-белым сиянием.

Потом они снова скрылись за деревьями. Оставался еще один, последний просвет. Двое или трое – в конце концов, не такая уж и большая разница. Все равно придется тащить трупы куда-нибудь далеко в лес, где их никто не найдет.

Я встал и переместился чуть вперед между деревьями, откуда можно было точнее прицелиться, в то же время чувствуя себя в безопасности. Неожиданный выстрел мог дать мне лишние две секунды, поскольку эхо от окружавших меня стволов скрыло бы мое истинное местоположение.

Опустившись на колено, я прицелился. Среди деревьев, в пяти ярдах от просвета, в котором я их ждал, мелькнула темная одежда. Еще тридцать секунд…

И тут я что-то услышал.

Сперва я не сообразил, в чем дело. Потом понял, что это снова звонит телефон Нины.

Я в ужасе застыл на месте. Патриция совершила большую ошибку. Очень большую. Она не должна была наблюдать за происходящим. Так мы договорились. Увидев кого-то подозрительного, она должна была позвонить Нине. Если затем она услышит выстрелы, она должна была позвонить нашему другу в Шеффере. И ничего больше. Во всех остальных случаях ей следовало сидеть у себя в доме, притворяясь отсутствующей или мертвой, или и то и другое вместе.

Люди внизу тоже остановились, видимо услышав звонок. Я видел их не слишком отчетливо для того, чтобы уверенно снять одного из них первым же выстрелом. А без этого…

Послышались приглушенные голоса. Возможно, они решили идти дальше, поняв, что отвлекший их телефон мог лишь ухудшить положение тех, кто их ждал.

Они снова двинулись вперед, пока наконец не оказались на открытом пространстве. Двое, высокого роста. Оба в темной одежде.

В сорока ярдах от меня. Если стрелять, то не в голову. В туловище. Для надежности. Я задержал дыхание, глядя вдоль ствола, и мягко потянул за спусковой крючок.

Внизу что-то мелькнуло – кто-то быстро бежал со стороны нашего дома навстречу двоим незнакомцам. Я увидел ярко-коричневое пятно, цвета…

Я резко поднял голову, и в то же мгновение снизу послышался женский крик. Куртка Нины – значит, и голос ее?

Не раздумывая, я вскочил на ноги и начал осторожно, но быстро спускаться по склону, все еще держа винтовку наготове и палец на спусковом крючке – но теперь уже совершенно не понимая, что происходит.

Спрыгнув на тропинку в двадцати ярдах позади пришельцев, я увидел в ста футах впереди Нину, которая бежала к двоим, оказавшимся в итоге между нами. Те остановились. Один из них все еще держал в руке телефон. Второй повернулся и, увидев меня, медленно поднял руки.

– Эй, Уорд, – сказал он. – Спокойнее.

– Ради всего святого, Чарльз! – крикнула Нина человеку с телефоном. – Вы вообще соображаете, что делаете?

Они сидели на крыльце, а мы стояли в нескольких ярдах от них. Ни я, ни Нина пока не решались подойти ближе, хотя уже был сварен кофе, Патриции все объяснили, и пот у меня на затылке успел высохнуть.

– Мы же могли вас убить, – сказала Нина уже не в первый раз.

Она все еще стояла, уперев руки в бока, охваченная неподдельным гневом.

– Я и сейчас мог бы, – пробормотал я.

Двое сидели в креслах, где мы обычно ели. Второй, тот, который меня приветствовал, не произнес ни слова, если не считать отказа от сахара. Он был поджар и высок, с коротко подстриженными волосами. Его звали Дуг Олбрич, и он служил лейтенантом в спецподразделении полиции Лос-Анджелеса, занимавшемся расследованием тяжких преступлений.

Первым, хромоту которого я заметил даже на расстоянии, был Чарльз Монро, особый агент одного из подразделений ФБР в Лос-Анджелесе, непосредственный начальник Нины. Я встречался с ним лишь однажды, непосредственно перед тем, как он получил несколько огнестрельных ранений от человека, напавшего на нас в ресторане во Фресно пять месяцев назад. Монро повезло, и он остался жив, хотя, вероятно, в течение многих недель чувствовал себя далеко не лучшим образом. Судя по тому, с какой осторожностью он сел в кресло, боль давала о себе знать до сих пор.

Того, кто стрелял в нас, Нина убила неподалеку отсюда в лесу в тот самый день, когда мы познакомились с Патрицией.

С тех пор Нина видела своего босса лишь дважды, во время наших кратких визитов в Лос-Анджелес, куда ее вызывали для доклада и дачи свидетельских показаний на суде над убийцей, которого мы задержали в тот день.

– Почему вы предварительно не позвонили? – спросила Нина. – Я имею в виду вчера, а не тогда, когда уже наполовину обошли вокруг озера? Больше всего мне сейчас хочется вас прикончить, несмотря на последствия.

Монро поставил чашку на стол.

– А вы были бы здесь, когда я приехал?

– Конечно были бы.

Он ей не поверил.

Олбрич смотрел на деревья, радуясь, что эта часть разговора не имеет к нему никакого отношения. Однако в чертах его лица чувствовалась напряженность.

– И прежде всего, вы ответили бы на звонок?

– Чарльз… ради бога…

Она потерла лицо руками и взяла с перил свою чашку.

– Монро, – сказал я, – что вам, собственно, нужно?

– От вас – ничего. Вы не сотрудник ФБР, организации, в которой работаю я. И Нина тоже, о чем, надеюсь, она помнит. Вы и не полицейский, и никогда им не были. Догадываюсь, что когда-то вы работали на другое агентство, которое можно приблизительно определить как «разведка», но, судя по тому, что я слышал, это было давно и по вам там особо не скучают. Так что, насколько я понимаю, вы можете уйти в лес и больше не возвращаться.

– Уорд спас вам жизнь, – напомнила Нина.

– В самом деле? Последнее, что я видел, – как он вытаскивал вас из ресторана, оставив меня застрявшим в кабинке. Стрелявший погнался за вами, и я остался жив по определению.

– Весьма избирательное мнение, – сказал я, хотя в душе был с ним согласен.

Мне тогда куда важнее было спасти жизнь Нины и свою собственную, чем его, – особенно после того, как он получил, насколько мне показалось, смертельные ранения. Я обнаружил, что вполне спокойно могу после этого жить.

– Послушайте, – встрял Олбрич, – так мы ни к чему не придем.

– Мы с Ниной и не собираемся никуда идти, – огрызнулся я. – У нее есть договоренность с этим господином, которая запрещает ему раскрывать наше местонахождение – в том числе и вам. Он уже ее нарушил, и, как мне кажется, это только начало. Вы ведь приехали сюда не затем, чтобы доставить Нине письмо, Монро? Так что же, черт побери, вам нужно?

– Нина, – сказал Монро, – вам пора возвращаться.

Вот тебе и раз. Я понял, что Нина получила ответ на свой вопрос, заданный прошлым вечером. Похоже, иного и быть не могло. Я покачал головой и несколько раз прошелся взад-вперед.

– Не знаю, вернусь ли я, – ответила Нина. – Мне здесь нравится.

– Вы увольняетесь? В самом деле? Если так, возьмите ручку и бумагу. Мне нужно ваше письменное заявление.

Нина посмотрела на меня. Я пожал плечами, давая понять, что это ее работа, ее решение и ее жизнь.

– Ну давайте же, Нина, – сказал Монро, в голосе которого звучало раздражение и вместе с тем попытка убедить. – Вы сами прекрасно знаете, что я предоставил вам отпуск лишь в силу исключительных обстоятельств.

– Вы и без того были должны мне два миллиона лет отпуска.

– Вы сбежали от нас уже много недель назад. И вы сами это знаете.

– Ладно, – устало сказала она. – Возможно, я и уйду. Возможно, с меня хватит. Для меня особой разницы нет.

– Это неправда. За десять лет благодаря вам в тюрьме оказалось немало убийц.

– Посадить кого-то за решетку, после того как он убил двух, четырех, шесть человек, – разве это победа? Это примерно как вытереть лужу пролитого молока. Отлично, пол на какое-то время чистый. Но молока-то все равно нет. Родственники жертв все так же просыпаются по утрам, чувствуя невосполнимую потерю. Что случилось – то случилось, и с этим ничего не поделаешь.

– Такова суть нашей работы, – сказал Олбрич. – Если только не придумают какой-нибудь способ возвращаться назад во времени.

Нина покраснела. Она почувствовала себя крайне глупо оттого, что полицейский так истолковал ее мысли. Монро, судя по всему, тоже это понял.

– Кроме того, – быстро добавил он, – есть еще кое-что. Вы мне нужны.

– Нет, не нужна, – ответила она, твердо покачав головой. – У вас полно других сучек, и могу побиться об заклад, некоторые даже настолько умны, что понимают причинно-следственную связь.

– Нина, я проделал немалый путь, чтобы встретиться с вами, и у меня не слишком много времени.

– Тогда возвращайтесь назад в Лос-Анджелес. Счастливого пути. В следующий раз позвоните заранее и захватите цветы, пирожные или еще что-нибудь. Похоже, вы крайне дурно воспитаны.

– В Калифорнию я не возвращаюсь. К ФБР обратились за помощью в расследовании убийства в Виргинии. Дело весьма грязное, и вполне возможно, что это серийный убийца – по крайней мере, так считают местные копы. Я бы хотел, чтобы вы поехали со мной.

Нина снова покачала головой.

– Я не…

– Нина, они считают, что это сделала женщина.

Нина стояла на берегу озера уже десять минут, и я знал: каждая прошедшая секунда означает, что, вероятнее всего, она уедет. Ее поза недвусмысленно говорила о том, что все вокруг – деревья, озеро, горы и, скорее всего, даже я – не имеет теперь для нее никакого значения.

Я оставался в доме вместе с Монро и Олбричем. Никто из них не пытался со мной заговорить. Олбрич несколько раз бросал взгляд на часы.

– Так все-таки объясните, – не выдержал я. – Вы нашли труп к востоку отсюда, и, возможно, это действительно дело ФБР, а может быть, и нет. Чего я не могу понять – что здесь делает ваш приятель Олбрич. Меня не волнует, как вы определяете юрисдикцию полиции Лос-Анджелеса, но Виргиния от него весьма далеко.

Монро и Олбрич переглянулись.

– Расскажите ему, – сказал Монро, неуклюже вставая и спускаясь с крыльца. – Все-таки это напрямую его касается. И у нас мало времени.

Он прошел мимо меня и направился к Нине.

– Тот тип, Хенриксон, – начал Олбрич, когда Монро отошел достаточно далеко. – Он ведь ваш брат, верно?

Он имел в виду убийцу, которого мы поймали в лесу. Человека, которому вскоре предстоял суд за убийство женщины по имени Джессика Джонс в Лос-Анджелесе и еще одной из Сиэтла, Кэтлин Уоллес, чье тело было найдено в сорока милях от того места, где мы сейчас сидели. Исход дела был предрешен. Далее ожидался еще один суд, по делу об убийствах нескольких девочек-подростков в Лос-Анджелесе пять лет назад, которое в прессе окрестили делом «Мальчика на посылках». Здесь уже все было не столь просто.

– Мы близнецы, – сказал я. – Но я никогда его не знал. Его настоящее имя – Пол. Сам он называет себя Человек Прямоходящий – если помните, прозвище «Мальчик на посылках» придумал сам Монро. В любом случае, Пол действует не в одиночку. Впрочем, вы обо всем и так знаете из доклада Нины.

– На самом деле там об этом не говорилось, – глядя в сторону, ответил Олбрич. – В итоге был сделан вывод, что ваши не слишком конкретные заявления лишь запутали дело.

– То, о чем я говорю, – правда, – сказал я. – И Нина об этом знает. Пол работал на тайную организацию убийц, поставляя им жертвы на заказ. Впрочем, этим он далеко не ограничивался.

– Расследованием занимается Монро, а не Нина.

– Монро занимается собственной карьерой. Ладно, так в чем, собственно, дело?

– После того как вашего брата выписали из больницы, его перевели в «Пеликан-бэй», тщательно охраняемую тюрьму возле границы с Орегоном.

– Я думал, там сидят всякие гангстеры-психопаты вроде «Арийских братьев», «Черных повстанцев» и прочих.

– Обычно так и есть. Но Монро был убежден, что вашему братцу необходимо оставаться под строгой охраной до суда, в одиночной камере без окон, под прицелом охранников, для которых смерть заключенного – лишь дополнительная канцелярская работа. После того что он сделал с теми женщинами, трудно не согласиться. Так что Монро своего добился. В Коркоране или Техачапи Хенриксона бы не взяли, и в итоге его отправили в Пеликан, на север. За три месяца он пережил три попытки убийства, одну со стороны охранника, который сейчас в больнице. Но потом…

Олбрич тяжело выдохнул, и этого оказалось достаточно, чтобы перехватить у него инициативу. Особенно когда я увидел, как стоявший на берегу Монро что-то сказал и Нина вдруг подняла голову, посмотрела на меня и быстро пошла назад.

– Только не говорите мне этого, – сказал я, чувствуя, как кровь приливает к ушам и начинает стучать в висках.

– Два дня назад его должны были доставить из тюрьмы обратно в Лос-Анджелес. Мы не знаем, что случилось в пути, но в ста милях к югу что-то произошло наверняка. На дороге обнаружили бронированный грузовик, а в полумиле от него тела двух охранников. Еще двое исчезли. Есть версия, что они тоже мертвы.

– Нет, – сказал я. – Надо исходить из того, что они помогли Полу бежать.

– Монро предполагал, что вы скажете нечто подобное. Он говорил, вы во всем видите заговор, убийцу под любой кроватью.

– Вы знаете, что я имею в виду. Вы помогали Джону Зандту. Вы добывали для него информацию. Он выслеживал Пола.

– Я помогал Джону, потому что знал его еще по работе в полиции, а он был выдающимся полицейским. Вот только теперь он больше не полицейский. Для начала – имеются два ордера на его арест за убийства.

– Ну да. Он убил человека, который организовывал доставку девочек прямо в лапы маньяков, и еще одного, который помогал их похищать.

– Осторожнее, Уорд. Если Зандт когда-нибудь снова появится, вам, возможно, придется повторить это перед судом.

– Я не одобряю того, что сделал Джон. Но когда у меня будет время и мне никто не будет угрожать, я пойду и спляшу на могилах этих двоих подонков.

– А кто вам угрожает?

– А как вы думаете? Те, кто за этим стоит. И это не фантазия. Почему, по-вашему, мы с Ниной все это время оставались здесь, под вымышленными именами? Думаете, мы просто любим природу? Или жутко стеснительные?

– Я думал, это из-за вашего брата. Я знаю, что вы участвовали в его поимке.

– Нет, – холодно ответил я. – Дело не в нем. Мы полагали, что система исполнения наказаний штата Калифорния держит ситуацию под контролем.

– Уорд, – позвала Нина.

Монро шел в нескольких шагах позади нее, заложив руки за спину. У него был вид человека, выполнившего свою задачу.

– Он тебе рассказал?

– Да. Поздравляю, Чарльз. Вы только что потеряли одного из самых опасных людей на планете Земля.

– Мы его найдем, – сказал Монро.

– Нет, не найдете, – ответил я. – Никаких шансов. Если кто-то кого-то и найдет, то это он вас. Желаю удачи.

– Не думаю, что он станет искать именно меня.

– Верно, – согласился я. – Так почему же вы не рассказали нам об этом немного раньше? Скажем, полтора дня назад? Или у вас с тех пор сидели в Шеффере агенты, следившие, не направится ли он сюда? Вы использовали нас в качестве приманки?

– Нет, конечно, – ответил он.

Я ему не поверил, и это означало, что в Шеффере мы больше не могли чувствовать себя в безопасности. Пол вовсе не обязательно должен был отправиться разыскивать меня, но на это вполне были способны и другие.

– Значит, Олбрич приехал лишь затем, чтобы спросить, не знаю ли я, где Пол?

– А вы знаете?

– Нет, – ответил я. – А даже если бы знал, сейчас я бы вам этого не сказал.

Я курил на крыльце, пока Нина собирала вещи. Монро и Олбрич нетерпеливо ждали, стоя неподалеку. Некоторое время я смотрел в затылок Монро, и просто меткого выстрела теперь казалось мне недостаточно. Мне хотелось схватить его за шею и утопить в озере и продавать на это представление билеты. Дешевые билеты, с бесплатной закуской.

– Я готова, – сказала Нина.

Обернувшись, я увидел, что она стоит в дверях с сумкой в руках, переодевшись в привычную для нее одежду, костюм сотрудника ФБР. Сейчас она выглядела совершенно иначе: по-деловому, профессионально. Она выглядела… на самом деле, она выглядела просто здорово.

Я встал.

– Агент Бейнэм во всей ее красе.

– Я тоже этого терпеть не могу, – сказала она, подходя ближе. – Ты ведь мне веришь, правда?

– Да, – тихо ответил я. – Потому что мне кажется, что кое-кто до последнего времени игнорировал звонки Монро. Верно?

– Возможно.

– Тебе стоило сказать мне, что он пытался с тобой связаться.

– Ты прав, – ответила она. – Извини. Я виновата. Но скажи мне – кто пытался связаться с тобой?

– О чем ты?

– В тот вечер, когда ты приготовил свой странный салат, ты закрыл ноутбук, не выйдя из почтовой программы. Когда мне понадобился компьютер, она оставалась на экране.

Сказать было нечего.

– Ты меня поймала.

– Так кто пытается с тобой связаться?

– Это мой старый адрес. Это может быть кто угодно.

– Не думаю. Ты, конечно, человек хороший, несмотря ни на что, но все же не настолько популярная личность. Вряд ли это приглашение на боулинг. Мы живем в реальном и опасном мире, Уорд. Ты должен выяснить, кто это.

– Ты босс.

– Именно. И всегда помни об этом. – Она наклонилась и поцеловала меня. – Увидимся.

Она спустилась к озеру и ушла в сопровождении двоих мужчин. Мне показалось, будто она исчезла задолго до того, как скрылась из виду.

Всю вторую половину дня я занимался консервацией дома: прибрался в комнатах, выключил бойлер, закрыл ставнями окна. Большую часть времени я пытался думать о том, куда мне теперь отправиться, но тщетно. Лучшее, что пришло в голову, – сесть в машину и ехать прямо на восток. Поднявшись на чердак, я достал компьютер Бобби и поставил его на подзарядку, а сам отнес свои немногочисленные пожитки к машине Нины, стоявшей за домом Патриции.

Я объяснил миссис Андерс, что Нина уехала и что скоро я уеду тоже. Я посоветовал ей быть осторожнее, остерегаться незнакомых людей и немедленно связываться с шерифом, если что-то покажется ей подозрительным. Она приготовила мне чашку кофе, отчего я лишь почувствовал себя еще более одиноким.

Вернувшись, я проверил почту. Ничего не было, что в определенном роде лишь осложняло задачу. Ладно, Нина сказала мне, чтобы я выяснил, кто пытается с нами связаться, но письмо с обратным адресом находилось на ее компьютере. Я все еще не был уверен, что это действительно нечто серьезное. Возможно, Нина считала, что меня пытается выследить Пол, – в таком случае она ошибалась, поскольку письмо было отправлено, когда он еще находился в тюрьме.

Я уже собирался выключить машину, когда вдруг заметил, что почтовая программа все-таки что-то загружает. Переключившись на окно загрузки, я понял, что письмо идет на один из ящиков Бобби. Я оставил его адреса активными то ли из уважения, то ли из суеверия, не желая уничтожать последний след его пребывания в этом мире.

В ящике оказалось три письма. Все они были озаглавлены «Позвони мне», и самое последнее отправлено три недели назад. Я бы не раздумывая отнес их к спаму, если бы хот-мэйловский адрес отправителя не показался мне знакомым.

Я открыл последнее письмо:

«Бобби – ты там? Происходит нечто странное. И мне нужны твои мозги. Немедленно».

Подписи не было, как и в полученных мною сообщениях. Почему? Я мог лишь предположить, что отправитель полагал, будто Бобби и я узнаем его адрес и так. Немного подумав, я скопировал адрес в письмо с моего собственного ящика и напечатал:

«Это Уорд Хопкинс. Бобби умер. Кто вы и что вам нужно?»

Затем я, почти не раздумывая, нажал кнопку отправки.

Я знал, что самое лучшее сейчас – побыстрее смыться, но оказалось, что это не так-то легко. Я в последний раз огляделся вокруг, как учил меня отец во время семейных поездок на отдых, проверяя одну за другой комнаты и закрывая за собой каждую дверь. Мне не сразу удалось найти свое пальто, но потом я сообразил, что, видимо, оно висит за открытой входной дверью. Я не помнил, чтобы вешал его туда, но день сегодня был весьма напряженным.

Я потянул на себя дверь, чтобы забрать пальто, и увидел, что оно тут не единственное. Рядом висела коричневая куртка Нины.

Она оставила ее здесь.

На мгновение я почувствовал себя словно подросток, затем мысленно пожал плечами. Возможно, куртка оказалась просто слишком большой и не влезла в сумку или не вязалась с внешним видом сотрудника ФБР. Тебе же тридцать девять лет, Уорд. Возьми себя в руки.

Потом я заметил, что из кармана торчит сложенный листок бумаги – записка.

«Ну и дура же я. Замерзну до смерти».

И все-таки у меня появилась цель.

Я запер дом и поехал на юг в сторону Якимы, где был аэропорт. Я решил, что проведу там ночь, а утром улечу в Виргинию.