Текст книги "Последний поход «Графа Шпее». Гибель в Южной Атлантике. 1938–1939"

Майкл Пауэлл
Последний поход «Графа Шпее». Гибель в Южной Атлантике. 1938–1939

Посвящается Кевину, Колумбе и их матери

ПРЕДИСЛОВИЕ АВТОРА

В наши дни право писать книгу имеет только тот, кто может поведать миру по-настоящему интересную историю. Я считаю, что обладаю такой привилегией. Началом этой книги стало предложение Эмерика Прессбургера, последовавшее весной 1954 года, написать сценарий и снять по нему фильм о последнем сражении на реке Ла-Плата. В течение всего следующего года мы занимались подготовкой и созданием сценария. Мы встретились и поговорили со всеми оставшимися в живых участниками этого действа, мы дважды побывали в Монтевидео и при содействии адмиралтейства и военно-морских властей США воспроизвели все перемещения судов в море, имеющих отношение к нашему эпизоду. Являясь директором фильма, я понял, что имею уникальную возможность, которая никогда не появлялась раньше и вряд ли повторится впредь. Я лично знал всех главных участников драмы, конечно, кроме адмирала Харвуда и капитана Лангсдорфа, которых уже не было в живых. Я знал, что произошло и по какой причине. Стараясь как можно точнее воспроизвести события, я без труда представлял себя стоящим на мостике флагманского корабля адмирала Харвуда, в рубках «Эксетера» и «Ахиллеса» и даже самого «Графа Шпее». Я старался представить себя на месте капитана Лангсдорфа и капитана Дава. Я знал, что думали люди, находившиеся на месте событий, и знал само место событий.

И мне захотелось, чтобы этот яркий и уникальный опыт нашел свое воплощение в некой более стабильной форме, чем фильм. У меня есть два сына. Я хотел, чтобы они прочитали эту историю и прочувствовали ее. Я хотел, чтобы еще не рожденные мальчики и девочки когда-нибудь взяли в руки эту книгу и она обогатила их жизненный опыт. Фильм может скрасить досуг миллионов людей, но он редко овладевает их умами и сердцами, становится частью их жизни. А книга может это сделать. Поэтому я и написал книгу.

Я старался изобразить главных героев такими, как представлял их, тем не менее я не исключал и авторского вымысла. Приведенные в моей книге факты, даты и время настолько точны, насколько мне удалось их установить, но все же не забывайте, что перед вами не историческая хроника, а приключенческий роман.

Глава 1
«АФРИКА ШЕЛЛ»

Капитан Патрик Дав, шкипер танкера «Африка Шелл» грузоподъемностью 706 тонн, находившегося у португальского побережья Восточной Африки, даже не подозревал, какое тяжелейшее потрясение приготовила ему судьба. Часы показывали половину одиннадцатого. Воздух Восточной Африки был, как всегда, густым и влажным. Дождь, порывистый ветер и волнующееся море ухудшали и без того не слишком хорошую видимость, но все же не помешали разглядеть вырисовывавшийся на фоне дождевых облаков силуэт большого военного корабля, на полной скорости идущего прямо на «Африка Шелл». От высокого форштевня разбегалась мощная пенная волна.

Старший помощник, стоящий на мостике рядом с Давом, нажал кнопку, и по судну разнесся пронзительный сигнал тревоги. У штурвала стоял местный паренек. Он вел танкер строго по курсу, хотя и временами беспокойно поглядывал в сторону левого борта. Судно «Африка Шелл» совсем недавно вышло в каботажное плавание. И хотя мир был охвачен войной, никто и подумать не мог о том, чтобы попасть в переделку так скоро. На судне не было ни одного орудия. Повсюду раздавался громкий топот. Это команда занимала боевые посты, а офицеры бежали на мостик. Они появились практически одновременно, одинаково запыхавшись.

Дав опустил бинокль и задумчиво, словно вел светскую беседу, проговорил:

– На нас идет один из немецких карманных линкоров.

Офицеры заулыбались, а старший механик Лоу даже позволил себе пошутить:

– Вероятно, к линзе прилип комар? Да?

– Комар, – покладисто согласился Дав, – причем с длинным жалом. Посмотрите сами. – И он протянул свой бинокль чифу.

Второй помощник Джефкоут поспешно схватил свободный бинокль со стола. У старшего помощника Мэнсфилда был свой собственный. К этому времени гигантский военный корабль успел значительно приблизиться. Его квадратную надстройку невозможно было спутать ни с чем другим. Расстояние между кораблями быстро сокращалось. Несмотря на необходимость срочных действий, офицеры застыли в оцепенении, не в силах отвести глаз от приближающейся опасности.

Первым дар речи вернулся к чифу.

– Черт побери, вы правы, шкипер.

– Во всяком случае, – сказал Мэнсфилд, – это военный корабль. Он вполне может оказаться одним из наших, – с надеждой добавил старший помощник.

– Скорее всего, это француз, – сказал Джефкоут. – Он идет с Мадагаскара.

Не обращая внимания на пустопорожнюю болтовню, Дав рявкнул:

– Сэм! – В ответ снизу послышался голос цветного мальчика – юнги. – Сэм, принеси из моей каюты фотографию, ту, из «Нейвал ревью». Быстро! – Затем, повернувшись к Мэнсфилду, он нетерпеливо потребовал: – Наши координаты! Скорее! – Он опустил бинокль. Незнакомый корабль уже был прекрасно виден невооруженным глазом.

– Мы в тридцати милях севернее Мозамбика, – ответил Мэнсфилд.

– На корабле поднимают флаг. Взгляните, шкипер, – проговорил чиф, имевший репутацию неисправимого оптимиста, – разве это не французский флаг?

Дав скептически хмыкнул, но снова поднес к глазам бинокль.

– Как вы считаете, – спросил он, – какое расстояние до него?

– Миль семь-восемь, – прикинул Джефкоут.

На мостик прибежал Сэм и протянул капитану фотографию. Тот внимательно посмотрел на фото, потом в бинокль, потом снова на фото…

– Так, – бормотал он, – надстройка… экая махина… и чертовски похожа… хм… – Он обернулся в другую сторону и посмотрел на низкий берег, тянущийся в шести милях от танкера. – Когда мы войдем в трехмильную зону, мне будет все равно, даже если за нами увяжется весь военно-морской флот Германии. – Неожиданно он вздрогнул, вспомнив о необходимости действовать. – Поворачиваем к берегу, Джефкоут! Чиф! Мы должны сделать его, если ты когда-нибудь хочешь еще раз увидеть Тайн![1]1
  Тайн – река в Великобритании. (Здесь и далее примеч. пер.)


[Закрыть] Мэнсфилд, готовьте шлюпки. Поставьте человека на нос, чтобы высматривал мели. Шевелитесь!

Чиф поспешил вниз, остальные офицеры тоже засуетились. Приказы были отданы. Судно повернуло на запад и направилось прямо к берегу. Машинный телеграф лязгнул – полный вперед!

Очень скоро маленькое судно развило такую скорость, о которой и не мечтали его создатели. Оно торопилось в маленький мелководный залив. Насыщенная поднятым со дна песком вода пенилась и бурлила. Она приобрела коричневатый оттенок, и танкер «Африка Шелл» бороздил ее, словно трактор вспаханное поле. Дав смотрел в сторону кормы – на преследователя. Как и все офицеры, Дав носил тропическую форму – короткие белые шорты и рубашку с короткими рукавами, – которая делала его коренастую фигуру почти квадратной.

– Скорость! – выкрикнул он.

– Двенадцать узлов, – гордо ответил Мэнсфилд, – может быть, даже чуть больше.

Судно вибрировало всем корпусом – сказывалась непривычная скорость и бьющие в корпус волны.

– Они делают минимум в два раза больше, – простонал Дав. – Проверьте наше местонахождение, Джефкоут, и делайте это постоянно.

Второй помощник тут же устремился в рубку и склонился над штурманским столом.

– Возьмите пеленг на два маяка, – крикнул ему Дав, – Кейп-Завора и Квессико-Пойнт! – Потом он нагнулся к переговорной трубе: – Чиф, надо постараться. Выжми из нее еще узел или два, если можно. – Он снова взглянул на приближающийся вражеский корабль. – Они сигналят!

Мэнсфилд присоединился к капитану, и они вместе стали читать по буквам передаваемый сигнал:

– Это международный код! Приказываю – лечь – в – дрейф – я – поднимусь – на – борт.

Офицеры обменялись понимающими взглядами, и Дав проворчал:

– Чертов пират! Где мы сейчас находимся?

Из штурманской рубки донесся голос Джефкоута:

– Еще бы полмили, и все в порядке.

Дав обратился к Мэнсфилду:

– Поднимем флаг «Подтверждение»? Надо показать, что мы их видим. Только скажите юнге, пусть потянет время. Пойдите с ним и постарайтесь сделать вид, что вам что-то мешает.

Джефкоут прокричал:

– Они опять передают, сэр!

Два офицера поднесли к глазам бинокли и прочитали следующий приказ:

«Запрещаю – использовать – радио».

А тем временем Мэнсфилд и один из туземцев – членов команды весьма артистично изображали задержку с подъемом флага. Они подняли его на половину высоты, умудрились запутать и спустили снова. Теперь уже никому не нужен был бинокль, чтобы убедиться: преследователь – самый настоящий немецкий карманный линкор. Теперь до него было не больше мили, и он приближался. Неожиданно показалась оранжевая вспышка и клуб дыма. Одно из носовых орудий выстрелило! Капитан Дав выронил бинокль, и тесьма, на которой он висел, больно врезалась в его отнюдь не тощую шею. Через несколько секунд над головой моряков пролетел пятидюймовый снаряд. Он принес с собой воспоминания о Первой мировой войне. Перед носом судна взметнулся в воздух высокий фонтан воды и песка. Рулевой скосил глаза на Дава, но продолжал следовать прежним курсом. Остальные, разинув рот, уставились на капитана в ожидании приказа.

– Поднимайте флаг, чего копаетесь! – рявкнул Дав. – Хотите, чтобы нам всем голову снесли? Штурман, наше положение!

– Проверяю, сэр, – ответил Джефкоут из штурманской рубки.

А Мэнсфилд закричал:

– Они снова передают, сэр!

Дав поднял бинокль, прочитал сообщение и проворчал:

– «Приказываю лечь в дрейф, иначе я вас потоплю». Это я уже давно понял. Так что же, мистер Джефкоут?

– Мы сделали это! – воскликнул Джефкоут, выскакивая их рубки. – Мы находимся в пределах трехмильной зоны. Мы всего лишь в двух с половиной милях от берега.

Дав рванулся к машинному телеграфу и скомандовал малый вперед. Чиф моментально подтвердил получение приказа, казалось, даже раньше, чем прозвучал звонок. Было очевидно, что он не отходил от двигателей, выжимая из них все, на что они были способны, и даже немного больше, но был готов в любой момент снизить нагрузку. Шум и вибрация прекратились. Дав оглянулся на преследователя.

– Теперь можешь пожаловать на борт, парень, – сказал он и наклонился к переговорной трубе. – Мы сделали это, чиф. Поднимайся на палубу. – Потом он повернул голову и громко крикнул: – Юнга!

Маленький туземец пулей взлетел по трапу.

– И все-таки это может быть француз, – упрямо повторил Мэнсфилд. – Хочет что-то проверить.

– Этот снаряд совершенно не похож на «Марсельезу», – вздохнул Дав и обратился к юнге: – Волоки сюда джин, малец. Возможно, мистер Мэнсфилд прав, тогда мы поприветствуем наших ретивых союзников. Принеси заодно французский вермут.

Он снова поднес к глазам бинокль и с отвращением сплюнул:

– Французы? Поцелуйте меня в задницу! Они подняли нацистский флаг.

Он отчетливо видел флаг, развевающийся на ветру. Небольшая часть его еще была скрыта пеленой дыма, но сомнений не оставалось.

– Череп и кости, как и должно быть, – констатировал Дав. – Итак, будем готовиться к приему гостей. И потихоньку двигаемся к берегу. Мистер Джефкоут, принимайте вахту. Я пойду в каюту и принесу судовые документы.

Шкипер то ли спрыгнул, то ли скатился по трапу, забежал в свою каюту, открыл сейф и извлек заранее утяжеленный портфель с документами. Он поспешил на палубу, бросил его за борт и внимательно следил, пока тот не затонул. Потом Дав снова отправился в каюту, на сей раз уже не так поспешно, взял из ящика кольт сорок пятого калибра и коробку с патронами. Он вышел на палубу, держа их в руках, и оглянулся. Здесь уже было не меньше половины команды – люди ждали, что будет дальше. Личный слуга капитана – юркий туземный мальчишка, от возбуждения приплясывающий вокруг, увидев на нижней палубе приятеля, громко завопил:

– Том! Том! Иди скорее сюда! Здесь будет большая заварушка!

Секундой позже ему пришлось испытать горькое разочарование, потому что шкипер выбросил и оружие, и патроны за борт – вслед за портфелем. Как раз в это время Том высунул голову из двери камбуза и требовательно вопросил:

– Где? Где заварушка?

– Уже закончилась, – грустно ответил возмутитель спокойствия.

Двигаясь на самом малом ходу, танкер сильно раскачивался на волнах. Старший помощник Мэнсфилд спустился на шкафут, готовый встретить гостей. Остальные офицеры стояли на мостике, наблюдая за военным кораблем. К ним присоединился и капитан Дав. Карманный линкор был раз в тридцать больше, чем маленький танкер, и теперь находился от него всего лишь в полумиле. С гиганта уже спустили на воду катер. Это мощное плавсредство, полное людей, теперь направлялось к танкеру. А линкор медленно маневрировал, стараясь занять положение между танкером и берегом. Когда катер приблизился, офицеры переключили свое внимание на его обитателей. Это была абордажная партия.

Неожиданно до капитана Дава дошла холодная реальность. Он и Джефкоут одновременно опустили бинокли и взглянули друг на друга.

– Кажется, кому-то из нас предстоит бесплатное путешествие в Германию, – пробормотал Дав.

– Скорее всего, нам всем, офицерам, – кивнул Джефкоут.

Нахмурившись, Дав подозвал туземного мальчишку и вполголоса проговорил:

– Мистер Джефкоут и ты, Сэм. Возьмите с собой все ценное, что сможете. Мои вещи захватите тоже. Скажите остальным, чтобы сделали то же самое. Поспешите! Мне почему-то кажется, что эти ребята не захотят ждать.

Рядом с капитаном возник другой юнга – туземец с уставленным стаканами подносом в руках.

– Что это? – удивился Дав. – Сок лайма?

– Восемь склянок, сэр, – похоронным тоном сообщил юнга. – Кок сказал, что Гитлер Гитлером, а сок вы должны получать, когда пробьет восемь склянок.

– Давай, – нетерпеливо сказал Дав. – А теперь слушай: ступай в мою каюту, ты знаешь, где я держу свои золотые запонки?

Глаза юнги блеснули.

– Да, сэр.

– Достань их, – сказал он и бросил пристыженный взгляд на Джефкоута. – Это свадебный подарок моей старухи.

– Ой, – пискнул юнга, – они идут.

Оба офицера перегнулись через поручни и посмотрели вниз.

– Не похоже, что эти парни из воскресной школы, – заметил Дав.

Джефкоут кивнул:

– Крутые ребята.

Катер подошел к борту танкера. На нем прибыли «крутые парни» – два офицера и двенадцать матросов, одетые в самые разные одежды. Одни были в костюмах, которые обычно носят кочегары, другие в грязных белых штанах и черных матросских рубахах, на голове некоторых были фуражки (но, конечно, без опознавательных знаков) или вязаные шапочки, но в основном они были без головных уборов. Один из прибывших, одетый в чистые белые брюки и кожаную куртку, явно занимал главенствующее положение. Он первым поднялся на борт. «Гости» были вооружены: в руках – винтовки, на поясах – ножи. И у каждого какая-нибудь деталь одежды была украшена свастикой. В общем, настоящая пиратская команда. Их появление на борту тоже было сродни пиратскому. Специальные люди несли взрывчатку и детонаторы. Мэнсфилд хмуро наблюдал за происходившим. Кожаная Куртка, взмахнув револьвером, обратился к нему на хорошем английском:

– Где ваш капитан?

Мэнсфилд указал пальцем вверх:

– На мостике.

– Проводите меня в радиорубку.

– У нас ее нет.

Кожаная Куртка снова взмахнул револьвером, на этот раз с явной угрозой:

– Проводите меня туда сейчас же. Вам запрещено отправлять радиосигналы. Вам запрещено связываться с любой наземной станцией. Вы лично должны проследить, чтобы с вашего судна не было передано ни одного сигнала.

Мэнсфилд сделал шаг к нему.

– Послушайте, вы, мистер. Кто вы, корабельный офицер?

– Гестапо, – последовал ответ.

– Я так и подумал, – заметил Мэнсфилд. – Сухопутная крыса.

Пока офицеры обменивались «любезностями», каждый член абордажной партии занимался своим делом. Все знали, что должны делать. Совершенно очевидно, у них было время потренироваться при захвате других судов. Одни спустились в машинное отделение, другие побежали в носовую часть судна, третьи – в кормовую. Они, словно хорьки, расползлись по всему танкеру, оттеснив его команду. По приказу Мэнсфилда команда «Африка Шелл» подготовила к спуску шлюпки, собрав в них все необходимое, и теперь стояла ожидая команды покинуть судно. Теперь повсюду раздавались голоса немецких моряков. По их тону было ясно, что далеко не все занимались делом – многие искали добычу.

Лейтенант военно-морского флота, не теряя времени, направился прямо на мостик. Поднявшись по трапу, он был встречен громким приветствием капитана Дава:

– Привет, Херцберг, ты получил новую работу?

В течение нескольких секунд лейтенант Херцберг не мог произнести ни слова, потом взял себя в руки, ухмыльнулся и шагнул на мостик.

– Кого я вижу! Старина Дав. Очень рад встрече. – Его английский оказался безукоризненным.

– Не могу ответить тебе тем же, – мрачно усмехнулся Дав. – Но раз уж ты здесь, не хочешь ли выпить со мной? – И Дав указал на поднос со стаканами. – Это всего лишь сок лайма. Хотя лично я предпочел бы мышьяк.

– Спасибо, – сказал Херцберг, взял стакан и поднял его, словно желая произнести тост. – Ну что я могу сказать? На войне как на войне.

– Будем здоровы. – Дав тоже поднял свой стакан.

– И вы, капитан, – улыбнулся Херцберг.

Мужчины выпили сок. Поставив стакан на стол штурманской рубки, Херцберг покосился на Дава.

– Это немного не похоже на будни линии Гамбург – Америка, не так ли? Никакого флирта с хорошенькими пассажирками. Да и пива со стариной Давом теперь не выпьешь. – Затем он перешел на официальный тон: – Мне очень жаль, капитан, но я намерен потопить ваше судно.

– Это вряд ли, – ответствовал Дав. – Взгляни на карту, Херцберг. Мы находимся в португальских водах в границах трехмильной зоны.

Немецкий лейтенант встретил это заявление улыбкой.

– Я этого не признаю.

– Интересно, на каких основаниях?

Херцберг хитро подмигнул.

– Ваша карта не точна. И этот вопрос не обсуждается. У вас есть десять минут, чтобы спустить на воду шлюпки и вывезти команду. – На несколько секунд его тон стал более дружелюбным. – Кстати, Дав, ради доброго старого времени[2]2
  «Доброе старое время» – шотландская песня на стихи Р. Бернса.


[Закрыть] вы и ваши офицеры тоже можете считать себя свободными. Тем более, – он махнул рукой в сторону берега, – здесь недалеко.

– Но здесь же меньше трех миль, – сказал Дав и пристально взглянул собеседнику прямо в глаза.

– Что вы, – холодно возразил Херцберг, – гораздо больше. А теперь, пожалуйста, проводите меня в свою каюту. Мне нужен судовой журнал.

Когда Дав и Херцберг шли в капитанскую каюту, они встретили чифа, несущего чемодан и судового кота.

– Поторопитесь, шкипер, – сказал он. – Они открыли кингстоны и установили бомбы с часовыми механизмами у топливных танков.

Часть шлюпок уже спустили. Абордажная партия закончила свою разрушительную работу, и теперь немецкие моряки сновали взад-вперед по палубам «Африка Шелл», перетаскивая трофеи: пишущие машинки, сигареты, бутылки, радиоприемники, инструменты и консервы.

– Пираты – вот вы кто! – возмутился Дав. – Самые настоящие проклятые пираты!

Послышался громкий голос Мэнсфилда, зовущий капитана.

– Иду! – крикнул Дав в ответ. Когда же Мэнсфилд появился в каюте, капитан неприязненно покосился в сторону Херцберга и сообщил: – Этот джентльмен желает изъять наш журнал. Но он мне напишет расписку!

– Конечно, – улыбнулся немец. Казалось, его развлекали нападки Дава.

Из-за спины Мэнсфилда высунулась улыбающаяся черная физиономия.

– Юнга, – сказал Дав, – сбегай за моими клюшками для гольфа и гражданской одеждой.

– С дороги, черная обезьяна, – проревел кожаная куртка и ворвался в каюту.

Херцберг нахмурился. Как и большинство кадровых военных моряков, он не любил гестаповцев. Кожаная куртка обратился к Даву:

– Где вы храните коды?

– Международные? – осведомился Дав. – На мостике, разумеется.

– Секретные! – сердито рыкнул гестаповец.

Дав показал пальцем за борт.

– В сундуке Дэви Джонса.[3]3
  Дэви Джонс – капитан «Летучего голландца», его сундук на дне морском.


[Закрыть]

А Херцберг тем временем торопливо писал расписку. Закончив, он протянул ее Даву и, перейдя на официальный тон, проговорил:

– Ваша расписка, капитан Дав. Прошу вас сдать журнал.

На палубе линкора замигала сигнальная лампа. К Херцбергу подбежал матрос и что-то доложил по-немецки. К этому времени все шлюпки уже были спущены, а абордажная партия заняла свои места в катере. Дав, Херцберг и гестаповец оставались на танкере последними.

Выслушав матроса, Херцберг резко вышел из каюты. Дав последовал за ним. Когда они спускались по трапу, Херцберг сказал:

– Извините, Дав, планы изменились. Вам придется отправиться с нами. – Потом он крикнул сидящим в шлюпках морякам: – Отходите! Судно будет затоплено немедленно.

Мэнсфилд, сидевший на корме, крикнул Даву, что его все ждут. Ему ответил немец:

– Ваш капитан отправится с нами. – Он сказал что-то по-немецки гестаповцу.

Дав запротестовал:

– Что это все значит, Херцберг?

Офицер ответил официально и без улыбки:

– Капитан нас отзывает. Замечено другое судно, требующее нашего внимания. Пошли!

– Я протестую! – упрямо заявил Дав, но подчинился приказу.

– Заявите свой протест капитану Лангсдорфу, – последовал ответ.

Катер на высокой скорости устремился к линкору. Вслед за ним над водой пронесся отчаянный крик. Это вопил туземный мальчишка, всем сердцем привязавшийся к капитану:

– Куда они вас увозят? Капитан!

Дав обернулся. Спасательные шлюпки раскачивались на волнах уже далеко позади. Он помахал рукой и крикнул:

– Удачи вам, парни!

В ответ раздался нестройный хор голосов, также желающих всего хорошего капитану.

Дав набрал в легкие побольше воздуха и прокричал:

– Мистер Мэнсфилд, доложите о случившемся ближайшему британскому консулу!

Гестаповец сделал движение в сторону Дава, словно хотел его остановить, но, заметив предостерегающий знак Херцберга, пожал плечами и снова сел.

Одна из шлюпок с «Африка Шелл» поднялась на волне, и Дав увидел своего туземного мальчишку, держащего в одной руке клюшки для гольфа, а в другой – сверток с одеждой. Ветер донес лишь обрывки его прощальной фразы:

– Капитан… Сэр… Ваши вещи…