Текст книги "Алмазный Огранщик: система управления бизнесом и жизнью"

Глава 4
Скрытый потенциал всех вещей

Итак, теперь мы готовы перейти к самому главному. Признайтесь: вы хотите преуспевать в бизнесе и быть успешными в жизни, но в то же время интуитивно понимаете, что без духовной составляющей ваша жизнь будет неполной. Вы хотите и хорошо зарабатывать, и уметь медитировать.

На самом деле для достижения настоящего успеха в бизнесе необходимы глубокие внутренние осознания, неразрывно связанные с духовной стороной жизни. Эти составляющие не противоречат, а скорее наоборот дополняют друг друга. В данной главе речь пойдет о скрытом потенциал вещей – о том, что в буддизме называют «пустотой», – но пока я прошу вас не удивляться этому странному понятию и не пытаться сразу понять, что оно означает. Его смысл существенно отличается от привычного нам, и в нем заключен секрет любого успеха.

Хорошей отправной точкой может стать удивительный диалог между Буддой и его учеником Субхути:

Младший монах Субхути почтительно обратился к Победителю с такими словами:

– О Победитель, как называется это особое учение? Как нам следует относиться к нему?

И Победитель ответил ему:

– О Субхути, это учение называется «Совершенная мудрость», именно так и следует относиться к нему.

Почему это так? Потому что, о Субхути, совершенная мудрость, которую дает Татхагата, никогда не могла бы существовать. Именно поэтому мы можем называть ее «Совершенной мудростью».

Скажи мне, Субхути, как ты думаешь, существет ли хоть одно учение, которое Татхагата мог бы дать?

И Субхути отвечает с глубоким почтением:

– Нет, Победитель, не существует. Учение, которое Татхагата мог бы дать, никогда не могло бы существовать.

После такого утверждения можно подумать, что Алмазный Огранщик уплывает куда-то в мир бессмысленной игры слов, с которым, к сожалению, зачастую ассоциируется буддизм в западной культуре. Но это совсем не так.

Давайте разберемся, что здесь было сказано и почему, и попробуем понять, как это можно применить в нашем бизнесе. А применить это действительно можно. В этих словах заключен секрет абсолютно успешной жизни. Суть этого диалога можно свести к следующему:

Субхути. Как нам следует назвать эту книгу?

Будда. Назовите ее Совершенная мудрость.

Субхути. Как нам следует относиться к этой книге?

Будда. Относитесь к ней как к совершенной мудрости. А если тебе интересно почему, то я отвечу, что совершенной мудрости, о которой я пишу, в любом случае не могло бы существовать, и именно поэтому я решил назвать книгу Совершенная мудрость. Кстати, Субхути, думаешь ли ты, что книга – это книга?

Субхути. Нет, конечно. Все знают, что ты никогда не пишешь книг.

Загадка и одновременно ключ к пониманию скрытого потенциала вещей содержится в утверждении: «Ты можешь называть книгу «книга» и думать о книге, как о «книге», поскольку она никогда не могла быть книгой». Это утверждение имеет очень конкретный и важный смысл. Это совсем не язык мумбо-юмбо. В нем содержится все, что вам нужно знать, чтобы быть успешным в личной и профессиональной жизни.

Для иллюстрации этой идеи о скрытом потенциале давайте возьмем простой пример из деловой жизни. Речь пойдет о недвижимости.

Когда мы еще только начинали бизнес «Андин», то снимали на правах субаренды пару комнат в офисе ювелирной компании ближе к центру, рядом с «Эмпайр Стейт Билдинг». Хозяева – Офер и Ая – помещались в каморке рядом с чуть большей перегороженной комнатой, где вокруг большого стола сидели Уди (спец по алмазам), Алекс (ювелир-дизайнер), Ширли (компьютерная барышня) и ваш покорный слуга. На длинной стороне стола сортировались алмазы; на углу его в компьютер вводились счета. Ну а я на другом углу висел на телефоне, пытаясь вызнать имена секретарей крупных покупателей драгоценностей, чтобы мы могли обращаться непосредственно к первым лицам.

Весь наш ассортимент состоял примерно из пятнадцати колец, изображенных на одной фотографии; Офер и Ая бегали повсюду и всем его показывали. Для них это было приятным занятием, потому что, ничего не зная о бизнесе в Америке, они парадоксальным образом обладали гораздо более творческим подходом. Их нисколько не беспокоило, что некоторые приемы здесь не работают (и те вдруг срабатывали), а некоторые вещи делать категорически запрещено (типа заявиться в футболке техасского клуба Далласские Ковбои на встречу с администрацией одной из крупнейших сети магазинов в мире).

Офер любил войти и ошарашить нас очередным вопросом об Америке такого рода: «Тут вот в календаре сказано, что завтра День сурка. Это ваш национальный праздник? Ребята, вы собираетесь брать в этот день выходной? Должны ли мы вам его оплатить?» Иногда мы отвечали: «Да, это очень важный праздник в Америке».

С другой стороны, они не могли понять, с какой стати кто-то норовит уйти домой раньше 11 часов вечера, и чаще всего мы работали до этого времени, а то и позже. Моя ежедневная поездка в загородный монастырь занимала около двух часов, и поэтому я всегда приезжал домой около часа ночи, чтобы в шесть уже быть на ногах для возвращения в город.

Алмазы и ювелирные изделия прибывали к нам с израильской фабрики и сразу поступали к покупателю. Похоже, люди думали, что у нас есть собственные производственные мощности, но зачастую все сводилось к беготне из центра на угол Пятой авеню и 47-й улицы в бронированный офис компании «Бринкс» и обратно, срыванию лишних наклеек с упаковки, только что доставленной из Тель-Авива, наклеиванию на коробку нашего фирменного лейбла с именем заказчика и ее доставки в офис этажом выше.

Помню один ужасный случай, когда мне пришлось открыть одну из таких коробок, чтобы разделить ее содержимое между двумя покупателями. Внутри лежала внушительная связка алмазных перстней из так называемого медного золота! Я помчался обратно в центр в район тридцатых улиц с этим товаром, который вызвал бешеное количество телефонных звонков на Ближний Восток. Проблема в том, что 14-каратное золото можно сделать по-разному. В золотой каратной системе (в отличие от алмазной) число двадцать четыре означает чистое золото. Оно слишком мягкое для ювелирных изделий, и при нормальной носке 24-каратный перстень просто разваливается. Поэтому мы примешиваем различные металлы, чтобы сделать его тверже.

Если такая смесь на четверть состоит из других металлов, то кольцо считается 18-каратным. В США разрешены сплавы в восемнадцать, четырнадцать и десять золотых каратов. Металл, который добавляется, чтобы сделать кольцо тверже, определяет и его окончательный цвет: например, от никеля золото становится светло-желтым, а от меди – ярко-красным. Комбинируя примеси, получают и другие оттенки. Американцам чаще всего нравится светло-желтая гамма, азиаты обычно предпочитают золото темных оттенков, а многие европейцы – чисто медное, или червонное, золото. Эта партия колец была отлита по ошибке в европейском цвете.

Это воспоминание о ранних годах нашей компании мне особенно дорого: как наша команда из трех-четырех человек очертя голову рванула тогда в центр, на завод гальванических покрытий, как мы уговаривали его владельца поторопиться с нанесением дополнительного слоя желтого (очень дорогого) золота поверх червонного. И вот мы с этими будущими мультимиллионерами сидим за столом вместе с пятнадцатью пуэрториканскими девушками. Офер и Ая пытаются перекричать друг друга на иврите, обсуждая инструкции, а девушки вторят им на испанском – и никто из них не может понять, зачем нужно золотить золото. Но уже очень скоро мы сидим плечом к плечу, ссутулившись над этими алмазными перстнями, и покрываем их специальным составом, который защитит те части, которые мы не хотим золотить.

Потом на свой страх и риск мы завели собственную фабрику. Помещение было почти такое же – комната с голым цементным полом на манхэттенской улице, разделенная огромными стенами в виде железных решеток. Было там и наше первое настоящее хранилище в подвале. И здесь есть что вспомнить! Например, как в ночь переезда мы распустили на нитки ковер и ползали вокруг на четвереньках, собирая крошечные алмазные осколки, которые обронили за последние месяцы работы (их набралось несколько сот). Или как наша сотрудница случайно заперлась в новом хранилище на всю ночь, а ее муж все интересовался, до какого же времени мы все-таки работаем. Как я вкалывал до седьмого пота в одном и том же, единственном (шерстяном) костюме среди влажного нью-йоркского лета, потому что мой лама требовал, чтобы я никогда не забывал играть свою роль, – мне полагалось носить костюм каждый день, не помышляя снять его или хотя бы ослабить галстук.

Прошло что-то около шести месяцев на нашей новой фабрике, и пора было принимать решение о новом переезде. Мы были на распутье. Стоит ли рискнуть и перебраться в Алмазный район? Что, если мы арендуем большие площади, а заказов станет меньше? Что, если мы снимем маленькое помещение, а заказы придут большие – как нам тогда их выполнить?

В результате мы заняли около половины этажа небольшого обветшалого дома, примыкающего к основному району, – это был компромисс между риском прогореть на большом помещении и безопасностью дешевой аренды. Я руководил сам собой в Алмазном отделе (самой маленькой комнатушке), иногда работал в отделе сортировки (скромной комнате, которая служила еще и приемной), а бывало, что и в хранилище (маленьком саркофаге, где стоя могли разместиться две мумии). Производство располагалось в самой большой комнате, в углу которой сидел одинокий полировщик.

В течение года мы удвоили уровень продаж (так повторялось потом около десяти лет), и возникла настоятельная необходимость расширить пространство, пусть даже с риском. Ведь мы буквально сидели друг у друга на голове. Шутили даже, что каждому квадратному дюйму, который ты занимаешь, соответствует тысяча долларов зарплаты: на мою долю приходилось тогда дюймов пятнадцать. Из соображений безопасности мы не могли пускать внутрь поставщиков алмазного сырья, и потому нам приходилось заключать сделки, стоя снаружи между фойе (которое называлось «западня») и приемной, чтобы другие алмазные дилеры не слышали первоначальную цену, которую мы давали. Представьте, каково это – стоять в маленьком, слабо освещенном коридоре с небольшим свертком, наполненном тысячами крохотных алмазов, стараясь перекричать шум шлифовального цеха за спиной (да так, чтобы тебя не услышали сидящие прямо перед тобой люди), высчитывая суммарную закупочную стоимость, завлекая оппонента расценками и слегка продвигаясь в цене ему навстречу. Ваш оппонент делает то же самое, и все это часто напоминает дуэль на рапирах в деревенском сортире.

Кстати, насчет «западни». Это такая особая зона в алмазном предприятии, куда в первую очередь попадает со звонком через наружную дверь посторонний посетитель. Дверь за ним захлопывается, а его самого проверяют через видеокамеру или пуленепробиваемое стекло, и только тогда он – и снова со звонком – проходит через вторую дверь, после чего оказывается, наконец, во владениях компании. Электронный механизм не позволяет, чтобы обе двери были открыты одновременно, и это может привести к забавной (для других) ситуации, когда, уходя последним и выйдя через внутреннюю дверь, вы вдруг вспоминаете, что забыли ключи от входной.

Итак, оказавшись перед необходимостью расширения, мы выбрали самый надежный путь и выкупили у арендаторов вторую половину этажа. Вскоре и эта площадь была освоена, и на каждого снова приходилось около двадцати дюймов, и тогда мы сняли соседний этаж, присоединив его лестницей. И опять мы съехали на отметку двадцать дюймов, все время удваивая уровень продаж, и арендовали последний этаж, который еще сдавался. К сожалению, он был отделен от нас двумя пролетами.

Когда нам снова понадобилось пространство, мы так и не смогли убедить кого-нибудь съехать и освободить для нас еще один этаж. Поиски в соседнем здании, поменьше нашего, тоже ничего не дали. Поэтому мы сняли этаж через дом от нашего офиса. Он располагался так высоко, что туда удалось протянуть целый пучок абсолютно незаконных сетевых кабелей для компьютеров, не задевая более низкое здание между нами. Ни дать ни взять бельевые веревки, более уместные среди многоэтажек Бруклина, а не между башнями из стекла и бетона в самом сердце Манхэттена.

Теперь мы попали в очень неудобное положение; приходилось постоянно дефилировать туда-сюда по улице с большими пакетами алмазов – а еще рубинов, сапфиров, аметистов и дюжиной других камней, – только для того, чтобы передавать их между сортировочными комнатами в разных зданиях. Это было опасно, а тут еще Алмазный район стал расширяться в нашу сторону, и арендная плата непрерывно росла. Мы должны были принять решение о том, где же разместить наш бизнес, который к тому времени имел многомиллионный годовой оборот и около сотни служащих. И это снова подводит нас к вопросу о недвижимости и скрытому потенциалу вещей.

Есть особая категория бизнесменов, достигших известных высот, которым положено ежедневно получать газету The Wall Street Journal. Читаете вы ее или нет, не важно (у меня есть подозрение, что мало кто это делает): во многих фирмах главное, чтобы по утрам вас видели бодро взлетающим на крыльцо со свернутым номером под мышкой. Еще лучше обеспечить ежедневную доставку газеты прямо в офис, чтобы около девяти утра она торчала из-под вашей двери, причем часть заголовка Wall Street Journal была хорошо видна из коридора. Девять часов хороши еще и тем, что газета будет торчать там до тех пор, пока вы степенно не проследуете в свой кабинет около девяти тридцати. Пусть каждый служащий, который пройдет мимо вашей двери за это время, увидит Journal: верный признак того, что вас еще нет на месте, и (не)лишний раз вспомнит, кто здесь босс со свободным графиком.

Те несколько раз, что я читал-таки The Wall Street Journal, доставили мне весьма любопытные впечатления. На первой странице, вверху справа (левую часть целиком занимает сводка национальных и мировых новостей), всегда размещается бодрая статья о каком-нибудь бизнесмене, вроде Джорджа Сороса, который сделал невероятно рискованные инвестиции и здорово опередил всех по времени. Его провозглашают «провидцем», и он теперь деятель, несравнимо превосходящий своей проницательностью всех остальных на рынке, обладающий уверенностью в себе и смелостью для дерзновенного прорыва на новый уровень доходов, тогда как ограниченные и консервативные предприниматели плетутся в хвосте.

Примерно на четвертой странице обычно помещается статья о бизнесе, который дышит на ладан, потому что руководители устарели и закостенели в своих методах, правление уволило всех замов, а главного исполнительного директора обменяли на нового. Спустя неделю или месяц я снова открывал Journal (если честно, я обычно тырил номер из-под двери другого зама и успевал положить на место до его прихода). На первой странице обязательно помещалась хвалебная статья о компании, которая, из года в год твердо придерживаясь проверенных методов, получила огромные прибыли в этом квартале. На капитанском мостике этой фирмы, надежной как банковский вексель, непременно стоял мудрый руководитель, приверженный принципам прошлого. А на четвертой странице теперь была в высшей степени критическая статья о дураке капиталисте, опрометчиво рискующем акциями своего предприятия.

Я вдруг заметил, что имена сегодняшних дерзновенных гениев непременно станут именами рискующих идиотов несколько месяцев спустя. Имена же сегодняшних упертых идиотов станут потом именами консервативных гениев. А может случиться, что дерзновенный гений все-таки продолжит свой полет, или консервативный идиот – свое падение. В любом случае, кажется, никто не заметил, что одни и те же действия, предпринимаемые одними и теми же людьми или компаниями, похоже, приводят к различным, почти случайным результатам.

Вы спросите, как это применимо к недвижимости: при чем здесь ее «скрытый потенциал»? Представьте те вопросы, которые мы задавали сами себе, обдумывая приобретение нашего нового здания, после всех этих лет сомнений, типа арендовать или нет, расширяться или нет. Надо ли нам предпринимать этот гигантский шаг вперед?

В такой ситуации каждый предприниматель начинает свои собственные подсчеты, оценивая все «за» и «против». Конечно, большое новое здание произведет впечатление на партнеров и внушит чувство стабильности нашим покупателям, а заодно и нашим поставщикам. А вдруг они почувствуют, что мы превысили наши возможности, – вдруг покупатели станут опасаться, что мы будем вынуждены повысить цены, чтобы покрыть эти новые расходы, а поставщики решат, что они продают нам слишком дешево, и что мы приобрели новое здание за их счет?

А вдруг наш переезд из Алмазного района затруднит и сделает опасней доставку необходимой нам продукции поставщиками драгоценных камней? А может, сэкономленные на аренде деньги позволят нам платить им повышенную плату, что привлечет еще больше дилеров, а мы сможем заработать еще больше?

А вдруг из-за переезда на новое место нашим людям станет тяжелее добираться на работу, и эти полчаса в метро вынудят ценных сотрудников уволиться и искать место поближе к Алмазному району. Или, наоборот, народу понравится более спокойное местоположение нашего нового дома в районе Вест Гринвич, его оригинальные магазинчики и рестораны с более разнообразным выбором блюд, чем в большом городе.

А вдруг недвижимость подскочит в цене после нашего переезда, и тогда мы, как новые владельцы, получим дополнительный подарок к доходу от инвестиций. Или наоборот, очередной внезапный обвал цен на рынке недвижимости ввергнет нас в большие расходы по ипотеке?

А вдруг мы, сэкономив на централизации производства и его сосредоточении в одном здании, снизим цены и сорвем на рынке большой куш? А вдруг стоимость технического обслуживания больших производственных мощностей, несмотря на экономию времени, пусть не скоро, но мало-помалу нас задушит?

Те из вас, кто достаточно давно занимается бизнесом и действительно честен с собой, знают, что в такой ситуации, как наша, дела могут пойти как угодно. Если вы покупаете дом и все идет на лад, то скажут, что вы гений, а сделка превосходна. Если вы покупаете дом и дела идут плохо, то вы напрасно рискующий идиот. Если вы не покупаете дом и все хорошо, или не покупаете и все плохо, то… впрочем, вы в курсе, как вас тогда назовут. Но вы-то один и тот же человек во всех этих случаях.

Медленно, но верно эти рассуждения подводят нас к скрытому потенциалу вещей.

Сделка с недвижимостью, вроде приобретения компанией «Андин Интернэшнл» большого девятиэтажного здания в Вест-Сайде, на Манхэттене, является хорошим примером скрытого потенциала или того, что буддисты называют «пустота».

Здесь важнее всего уяснить тот момент, что и здание, и его покупка содержат в себе скрытый потенциал, возможность быть как положительным, так и отрицательным явлением, причем одновременно.

Если мы приобретаем здание, а стоимость недвижимости в Нью-Йорке неожиданно падает (увы, именно так и произошло, когда мы его купили), то это плохо – для наших владельцев Офера и Аи.

Если мы приобретаем здание, и у менеджеров неожиданно появляется больше офисного пространства, чем у них было раньше, то эта покупка хорошая вещь – для менеджеров.

Если мы приобретаем здание, и все сотрудники из Нью-Джерси затрачивают лишних полчаса на дорогу, то это плохо – для них. Но это хорошо для всех ребят из Бруклина, которые, наоборот, экономят время.

Если мы приобретаем здание, и это производит на наших поставщиков впечатление нашей финансовой мощи, то это хорошо – для нас. Если это вызывает у них ощущение того, что мы на них наживаемся, то это плохо – для нас.

А если убрать эти «для нас» и «для них»? Если попытаться оценить, чем само по себе является здание или его приобретение, – чем-то хорошим или плохим? Даже если задуматься об этом всего на миг, то ответ станет очевиден: само по себе приобретение здания не является ни плохим, ни хорошим – все зависит от того, кто смотрит. Приобретение оказывается хорошим для тех, кто получает от этого выгоды, и плохим для тех, кто терпит от этого ущерб. Но у него нет своей собственной природы быть чем-то плохим или хорошим. У самого по себе приобретения нет такого качества. Само по себе оно «пусто» от любого такого качества.

Именно в этом заключается смысл пустоты. Со зданием может произойти все что угодно, но у него нет присущего ему постоянного собственного качества, оно зависит от того, как мы его воспринимаем. Это и есть скрытый потенциал вещей.

Все в мире, между прочим, устроено одинаково. Является ли сам по себе поход к стоматологу для удаления зубного корня плохой вещью? Если это так, то он должен представляться плохим для любого. Но подумайте, независимо от того, насколько ужасной эта операция видится большинству из нас, она может казаться чем-то очень хорошим для других. Для стоматолога это отличная возможность оплатить целый семестр обучения своих детей в колледже, для помощницы секретаря в регистратуре она означает достаточную загрузку, чтобы не потерять работу, для продавца зубоврачебного оборудования это хороший шанс продать еще одну коробку шприцов. Даже такая болезненная процедура, как эта, не имеет присущего ей свойства: быть чем-то хорошим или плохим. Сама по себе, независимо от того, как люди ее воспринимают, она нейтральна, или чиста, или пуста. Другими словами, она обладает «пустотой», а это – согласно книгам глубокой тибетской мудрости – и есть ее скрытый потенциал.

С людьми вокруг нас все обстоит точно так же. Вспомните о коллегах, которые больше всего раздражают вас на работе. Кажется, что раздражать – это их природное качество, что оно исходит от них. Такое впечатление, что они излучают раздражающие флюиды, которые текут от них к вам. Однако давайте поразмыслим. Кто-то (возможно, другие сотрудники или кто-то из семьи – жена или ребенок) считает их любящими и любимыми. И когда этот кто-то смотрит на того же самого человека, находясь в той же комнате при тех же обстоятельствах, что и вы, он видит в этом человеке что-то хорошее.

Выходит, что на такого человека никакие раздражающие флюиды не попадают. И это очень простое доказательство того факта, что качество «вызывать раздражение» не находится внутри вашего коллеги. Если бы это качество было внутри человека, то оно бы излучалось на всех, и все без исключения видели бы его. Сам по себе ваш коллега нейтрален, подобно чистому экрану, на котором разные люди видят разные вещи. Это очень простое и неопровержимое доказательство пустоты, или скрытого потенциала. И все остальное в мире устроено точно так же.

А теперь мы можем вернуться к началу этой главы и понять то, что Будда говорил о книге: «Можешь называть книгу книгой и можешь думать о книге, как о книге, потому что она никогда не могла быть книгой». Или, возвращаясь к примеру с недвижимостью: «Можно сказать, что приобретение здания – это хорошо, и можно думать, что приобретение здания – это плохо, потому что приобретение здания никогда не могло быть хорошим (или плохим) исключительно само по себе, то есть по собственной природе, независимо от того как мы его видим».

Итак, какое отношение все это имеет к бизнесу? Как этот скрытый потенциал может быть ключом к успеху в нашей личной жизни и в бизнесе? Для этого мы должны понять, как работают принципы использования скрытого потенциала