Текст книги "Воображаемая жизнь. Путешествие в поисках разумных инопланетян, ледяных существ и супергравитационных животных"

Итак, резюмируем, что нам известно к концу этой главы: мы уже знаем, что жизнь на почти любой из экзопланет должна развиваться путем естественного отбора (дарвиновской эволюции), и мы успели понять, как трудно найти действительно неопровержимое доказательство того, что жизнь там на самом деле существует. Давайте, однако, на время отложим эту проблему в сторону и сосредоточимся на том, как законы естественного отбора могли бы работать в тех многообразных условиях самых разных экзопланет, о которых нам уже известно. Наконец‐то обратимся к тому, что мы и называем исследованием воображаемой жизни.

В следующих главах мы представим вам ряд кратких фантастических очерков, в которых говорится о том, как человек, надлежащим образом защищенный и обеспеченный высокочувствительной измерительной аппаратурой, мог бы воспринимать условия окружающей его среды на самых разных экзопланетах, оказавшись там. Мы выбрали такой способ знакомства с новыми планетами по одной простой причине: как мы уже много раз повторяли, в настоящий момент земная жизнь – единственная разновидность жизни, о которой нам известно. Человек же – единственный вид живых организмов, о чьей реакции на новую среду мы можем более‐менее успешно догадываться.

Помня об этом, давайте отправимся наконец в мир, который мы назовем Айсхейм – Царство льда.

6
Айсхейм – царство льда

Жизнь в морозилке

Вы в длинном темном туннеле. Его стены – из твердого, как камень, льда. Единственным источником слабого света служит далекое жерло вулкана – оттуда из недр планеты прямо в туннель извергается расплавленное вещество. У себя под ногами вы с трудом различаете трубу, проложенную по направлению к выходу из туннеля. От нее поднимается горячий влажный воздух, и вы понимаете, что по ней течет горячая вода, протапливающая во льду проход от кратера к выходу. У вас урчит в животе: по пути сюда вы успели проголодаться. Неподалеку от вулканического кратера вы замечаете колонии белых и красных кольчатых червей. Берете одного на пробу – неплохо. Может, они станут для вас основным блюдом – здесь, на странной планете Айсхейм.

Мы начнем наше исследование гипотетически возможной жизни на экзопланетах с водных миров – таких как наш Айсхейм. Этот мир относительно просто устроен, и анализировать его тоже несложно. Эта планета напоминает слоеный пирог (с поправкой на шарообразность): в самой середине ее расположено сферическое ядро, состоящее из тяжелых элементов – железа и никеля. Слой вокруг ядра сложен из более легких материалов, в целом похожих на те горные породы, из которых состоят мантия и кора Земли. Поверх этого слоя – слой воды, а над ним газовая атмосфера.

У такого «слоеного пирога» может быть множество вариантов. Если водяной слой замерз полностью, до самой коры, мы получим ледяной мир, вроде Айсхейма. Если замерзла только самая поверхность воды, а под ней расположился жидкий океан, возникнет мир, который мы подробно опишем в главе 7 под именем Новой Европы. Если вся поверхность планеты покрыта водой, без малейших признаков суши – это будет полностью водный мир, наподобие Нептунии, о которой речь пойдет в главе 8. И наконец, если там удастся обнаружить и сушу, и океаны, просуществовавшие миллиарды лет, перед нами планета земного типа (глава 9), более или менее такая же, как наша Земля.

Важно понимать – и мы часто будем вспоминать об этом, – что границы между этими типами планет в изрядной степени размыты. Если бы океаны Земли замерзли, она из планеты земного типа превратилась бы в мир наподобие Новой Европы, а промерзни они до самого дна – и Земля станет Айсхеймом.

Озвучив все необходимые предупреждения, перейдем наконец к изучению нашего первого из водных миров – наиболее просто устроенного. Это мир, в котором внешний водяной слой промерз до самой земной коры. Мы назвали его Айсхеймом потому, что его морозные просторы вызывают в памяти истории о жизни норманнов и викингов на нашей родной планете. Это название (суффикс «-хейм» означает «дом») также само по себе намекает на то, что подобная планета вполне способна быть домом для развитой жизни.

Существует ли такой мир на самом деле? Как мы уже обсудили в главе 1, где‐то в пределах Млечного Пути чисто статистически может и должен существовать примерно любой мир, какой вообще можно себе представить, – если только его существование не противоречит законам физики. Наш гипотетический Айсхейм этим законам совершенно не противоречит. Собственно говоря, может выясниться, что планеты наподобие Айсхейма в нашей Галактике распространены довольно широко.

Понять это становится гораздо проще, если вспомнить, как образовались планеты в Солнечной системе. Они появлялись в процессе накопления вещества внутри сплющенного, похожего на блин газового облака, вращавшегося вокруг свежеобразовавшегося Солнца. Во внутренней части Солнечной системы планеты образовывались из самых разных материалов, от тяжелых металлов, таких как никель и железо, до легчайших газов: водорода и водяного пара. В процессе формирования каждой из этих планет попадающее на ее поверхность в ходе метеоритных бомбардировок вещество выделяло тепло, которого было так много, что вещество самой планеты плавилось и превращалось в горячую плотную магму. Наиболее тяжелые вещества, металлы, опускались к центру планеты, а более легкие, из которых потом образовались горные породы, поднимались наверх.

Когда рост такой планеты заканчивался, она начинала остывать. У планеты, которая формировалась по типу Земли, ядро (или, по крайней мере, какие‐то его части) способно оставаться жидким много миллиардов лет – если размеры этой планеты сопоставимы с земными. Если эта планета поменьше, вроде Марса, она может остыть и затвердеть быстрее. В Солнечной системе к настоящему моменту жидкое ядро сохранилось только у Земли и Венеры; ядра остальных планет давно остыли и полностью затвердели. Таким образом, мы предполагаем, что планеты земного типа имеют ядро из тяжелых металлов – твердое, частично или полностью жидкое. Здесь нужно заметить, что именно движением вещества жидкого ядра обусловлено существование магнитного поля Земли, а отсутствием жидкого ядра у Марса – отсутствие магнитного поля у этой планеты.

Итак, как мы помним, в нашей Галактике вода встречается повсеместно. Доля планет, на которых вода составляет по меньшей мере несколько процентов от общей массы, может доходить до пяти сотых от общего числа всех обнаруженных на сегодняшний день экзопланет. (Отметим, что если в Галактике действительно примерно 30 триллионов планет, как мы подсчитали в главе 1, то планет упомянутого типа должно существовать больше триллиона.) И любой из таких миров, если он расположен достаточно далеко от своей материнской звезды, рано или поздно остынет до того состояния, при котором слой воды на нем превратится в лед.

Нам уже известно несколько экзопланет, которые могут оказаться очень похожими на наш воображаемый Айсхейм. Наиболее яркий пример – одновременно самая далекая из открытых на сегодняшний день экзопланет OGLE 2005-BLG-390Lb (аббревиатура означает, что планета была открыта в ходе эксперимента по наблюдению оптического гравитационного линзирования OGLE – Optical Gravitational Lensing Experiment). Планета эта находится в созвездии Скорпиона на расстоянии около 21 500 световых лет от Земли. По массе она превосходит Землю примерно в 5,5 раз, а температура ее поверхности −218 °C. Первооткрыватели назвали ее Хот – она напомнила им ледяной мир из «Звездных войн».

Итак, запомним, что планеты с металлическим ядром и каменной мантией в оболочке из воды в том или ином состоянии могут встречаться достаточно часто. И, возвращаясь к Айсхейму, мы начнем изучать ключевые особенности жизни, которая могла бы на подобной планете возникнуть.

Для зарождения и существования жизни прежде всего необходима энергия. Попробуем же посмотреть на потенциальные источники энергии, которые мы можем обнаружить на поверхности и в недрах любой планеты. Конечно, первой в голову нам придет энергия их материнской звезды. Благодаря этому типу энергии существует большая часть биосферы Земли. Помня об ужасном холоде, царящем на поверхности Айсхейма, вы могли бы решить, что эта планета расположена достаточно далеко от своей звезды. Но это совершенно не обязательно. Например, если бы не наличие в атмосфере Земли диоксида углерода и других парниковых газов, то средняя температура на ее поверхности составила бы около −18 °C, и земная поверхность, включая океаны, замерзла бы несмотря на то, что Земля находится относительно близко от Солнца. Как мы уже говорили в главе 3, в геологическом прошлом нашей планеты уже была пара периодов, на протяжении которых она превращалась в огромный «снежок». Эти периоды завершались, когда благодаря вулканической активности в атмосфере снова появлялся углекислый газ – это приводило к сильному парниковому эффекту, и всемирный ледниковый щит таял.

Такие периоды оледенения, однако, никогда не затягивались настолько, чтобы океаны промерзли насквозь, до самого дна, и таким образом наша планета никогда не превращалась в ледяной мир, подобный Айсхейму. В периоды бытия «планетой‐снежком» на Земле сохранялся океан, скрытый под коркой льда, вроде того, который сейчас существует на спутнике Юпитера, Европе. Но о таких мирах мы поговорим в следующей главе.

Следующий (и, как нам кажется, более важный) источник энергии жизни на Айсхейме – это тепло ядра самой планеты, скрытого под ледяным щитом. Этот тип источников энергии мы можем разделить на несколько подтипов в зависимости от возраста и размеров ядра нашей ледяной планеты.

Первым в этом списке будет остаточное тепло, сохранившееся со времен формирования планеты. На заре своей истории протопланета, ставшая впоследствии Айсхеймом, обращалась по своей орбите, притягивая к себе любые фрагменты вещества, оказавшиеся от нее достаточно близко. Окажись вы в это время на ее поверхности, вы бы увидели постоянно обрушивающийся на нее «дождь» из метеоритов. Энергия, которую они несли с собой, превращалась в тепло. (Как мы уже рассказывали, на Земле этого тепла оказалось достаточно, чтобы планета полностью расплавилась.) Однако как только метеоритное вещество полностью перемешалось с материалом новорожденной планеты, началось их неизбежное охлаждение. На Земле этот процесс длится до сих пор, спустя 4,5 миллиарда лет после образования нашей планеты – примерно половина тепла земных недр представляет собой энергию так и не застывшего полностью первоначального расплава.

Еще один источник тепла, скрытый в недрах планеты, – распад радиоактивных элементов. Период полураспада некоторых из них довольно долог, так что они снабжают ядро планеты энергией на протяжении достаточно длительного времени. Например, период полураспада урана-238 составляет примерно 4,5 миллиарда лет, что сопоставимо с возрастом Земли. Таким образом, в недрах Земли на настоящий момент осталось около половины исходного количества этого, как ни удивительно, весьма распространенного элемента. По оценке ученых, вторая половина тепла, излучаемого недрами Земли, возникает как раз вследствии распада таких долгоживущих радиоактивных элементов, как уран-238.

Количество радиоактивных веществ на Айсхейме будет зависеть от исходного химического состава облака межзвездной пыли, из которого эта планета сформировалась, а состав этого облака, в свой черед, – в первую очередь, от того, из остатков сверхновых каких типов это облако образовалось. Звезды, возникшие из облаков, состоявших преимущественно из первичного водорода, – так называемые звезды первого поколения – не содержали в своем составе сколько‐нибудь значительного количества радиоактивных веществ. И напротив, следует ожидать, что в системах, возникших из облаков, порожденных несколькими поколениями ядерного горения, содержание таких элементов будет гораздо выше, и таким образом, в недрах планет этих систем большая часть тепла возникает вследствие ядерного распада. Наше Солнце обычно причисляют к третьему поколению звезд – этот факт объясняет высокий уровень радиоактивности земного ядра и наличествующее на нашей планете разнообразие химических элементов.

Рассмотрев оба источника собственного тепла планеты, мы ясно поймем, что размеры ее ядра имеют в этом вопросе решающее значение, и на этот фактор мы всегда можем опереться, исследуя небесные тела Солнечной системы. Динамику тепла в ядре планеты удобно рассматривать на примере кастрюли с водой, стоящей на плите. Если зажечь конфорку, вода сначала остается в спокойном состоянии, но, если поднести руку к ее поверхности, можно почувствовать исходящее от нее тепло. Тепло передается от конфорки через воду посредством столкновения молекул – этот процесс мы называем кондукцией или теплопередачей. Однако в конце концов тепла накапливается так много, что кондукции становится недостаточно для передачи возникающего тепла, и вода начинает кипеть. Вода, нагретая раскаленным дном кастрюли, поднимается на поверхность, где выпускает свою энергию в пространство комнаты и, охлаждаясь, опускается обратно на дно. Этот процесс называется конвекцией – он начинается, когда тепла становится слишком много и одной только кондукцией с его передачей уже не справиться.

Если ядро у Айсхейма достаточно небольшое, как у Меркурия, Марса и нашей Луны, тепло недр планеты будет передаваться к ее поверхности посредством кондукции, планета будет остывать достаточно быстро, и Айсхейм довольно скоро станет неподвижным мертвым миром. Однако если ядро у Айсхейма побольше, как у Земли или Венеры, вот тут‐то и начнется самое интересное.

Собственно, наша Земля – отличный пример работы конвекции. На протяжении сотен миллионов лет скальные породы в мантии нашей планеты «кипели», поднимая расплавленную магму из недр на поверхность. Вообще, чем больше размеры ядра, тем большее количество энергии будет вынесено из него конвекцией. Однако для нас сейчас самым важным в этом процессе будет формирование каналов, посредством которых расплавленные вещества вместе с энергией тепла поступают на поверхность. Именно так возник Срединно-Атлантический хребет – подводная горная цепь, протянувшаяся от Исландии до побережий Антарктики. Этот хребет состоит из слоев магмы, которая вытекала наружу из жерл подводных вулканов, расположенных на дне океана вдоль центральной рифтовой долины хребта, и постепенно остывала. Если у Айсхейма ядро будет достаточно крупным, мы можем быть уверены, что подо льдом там также будут скрываться жерла вулканов – и это будет очень важно для описания гипотетической жизни на этой планете.

Существует два основных вида энергии, которую гидротермальные трубки будут выносить из недр на поверхность Айсхейма. Во‐первых, это уже упомянутое нами тепло. Вполне вероятно, что из недр его будет подниматься достаточно, чтобы расплавить лед и создать вокруг жерла обширные пузыри жидкой воды. В этих пузырях, вполне вероятно, будут происходить те же типы молекулярных процессов, что привели к возникновению жизни вокруг геотермальных источников на дне земных океанов.

Второй тип энергии, поступающий из недр планеты на поверхность, будет иметь химическую природу. Мы знаем, что на Земле по подводным вулканическим каналам (эти геотермальные источники называют также «черными курильщиками»), помимо магмы, проходит сложная смесь химических элементов, создающих все богатство и разнообразие глубоководного биоценоза. Окрестности подводных термальных источников на Земле изобилуют живыми организмами, от бактерий до гигантских кольчатых червей‐погонофоров и крабов. В основе метаболизма местных бактерий будет не фотосинтез, как на поверхности земли, а хемосинтез, основанный на растворенных в гидротермальных потоках соединениях метана, серы и различных минералов. В конечном счете эта энергия питает целые биоценозы.

Очевидный вторичный источник энергии на Айсхейме – излучение его материнской звезды. На Земле основная энергия, поддерживающая на ней жизнь, поступает от Солнца. Но поскольку температура поверхности Айсхейма ниже точки замерзания воды, следует полагать, что эта планета либо обращается вокруг достаточно маленькой и тусклой звезды, либо расположена от своей звезды довольно далеко. Само по себе это не является непреодолимым препятствием для развития жизни – это просто значит, что все, что собирает и потребляет энергию, должно иметь размеры куда большие, чем те, к которым мы привыкли на Земле. Чтобы собрать количество энергии, которое на Земле падает на лист площадью в один квадратный дюйм (примерно 6 квадратных сантиметров), на Плутоне потребуется «лист» размером в квадратный метр! (Это, кстати, объясняет, почему космические корабли, отправляемые во внешние области Солнечной системы, оснащаются источниками питания на основе радиоактивного плутония, а не солнечными панелями – последние были бы огромными и потому слишком тяжелыми.) На Айсхейме свет материнской звезды быстро поглощал бы поверхностный лед и, вероятно, тепло от этого света проникало бы в толщу этого льда самое большее на несколько метров.

Помимо света, звезда может испускать также потоки частиц в виде солнечных вспышек или «солнечного ветра», который мы наблюдаем на Солнце. Выбросы, однако, случаются нерегулярно, и, вероятнее всего, жизни на поверхности Айсхейма они приносят больше вреда, чем пользы. Однако к постоянному солнечному – вернее, звездному – ветру жизнь на поверхности этой планеты, если бы она когда‐нибудь возникла, вероятно, смогла бы адаптироваться, как это случилось с жизнью на поверхности Земли. И уж тому подавно такие явления вряд ли смогли бы повлиять на жизнь, скрытую под слоем льда.

Таким образом, с точки зрения наблюдателя, находящегося внутри ледяного слоя планеты, баланс энергии на Айсхейме довольно прост. Тепло от ядра планеты поступает к нижней поверхности ледяного щита, сквозь его толщу пробивается наверх и в конце концов уходит в космическое пространство в виде инфракрасного излучения. Одновременно с этим верхнюю поверхность слоя льда нагревает свет материнской звезды. А теперь перед нами стоит задача: понять, как в такой среде могла бы развиваться жизнь.

Начнем с подводного гидротермального источника. Как мы уже говорили, из недр планеты будет поступать энергия двух видов: собственно тепло и химическая энергия. Тепло создаст вокруг гидротермального жерла пузырь жидкой воды. Такие пузыри могут быть довольно большими – в конце концов, подводные гидротермальные каналы на Земле тянутся на тысячи миль. Собственно говоря, вполне возможно, что туннель – более логичный вариант внешнего вида области вокруг айсхейсмской гидротермальной трубки, чем пузырь.

Многие ученые считают, что жизнь на Земле зародилась именно вокруг таких гидротермальных источников, и мы не видим, почему бы тот же сценарий не мог повториться на Айсхейме. Можно предположить, что здесь также первым делом образовались одноклеточные организмы. Чисто теоретически допустим, что переход к многоклеточным формам жизни также уже случился. А коль скоро появилась многоклеточная жизнь, можно взглянуть на окружающую ее среду и попытаться понять, как жизнь в этой среде могла бы развиваться.

Первое, что стоит отметить, – это тот факт, что вдоль гидротермальной трубки непременно обнаружатся участки, где необходимые для жизни питательные вещества будут поступать из недр планеты в бо́льших концентрациях, чем в любых других местах. Это значит, что вдоль трубки образуется распределение: количество питательных веществ будет расти по мере приближения к областям их высокой концентрации. Способность перемещаться по направлению к более богатым ресурсами областям дает очевидное эволюционное преимущество, и, таким образом, следует ожидать, что в процессе естественного отбора появится и закрепится именно это свойство живых организмов. Такие формы жизни стали бы конечным продуктом длинной цепочки развития, каждый шаг по которой позволял бы этим существам перемещаться к зонам, богатым питательными веществами, чуть быстрее. Требование, которое мы выдвинули в главе 4, говоря о правилах естественного отбора, было бы полностью удовлетворено: каждый шаг в цепочке событий приносил бы нашим гипотетическим организмам эволюционное преимущество.

Формы жизни, способные передвигаться самостоятельно, как рыбы в земных океанах, уже одним этим фактом становятся более приспособленными. Но способность к самостоятельному передвижению – не единственный возможный способ адаптации к зональному распределению питательных веществ. Немобильные формы жизни (вспомним устриц) могут размещать каждое следующее поколение потомства в области, более богатой ресурсами: например, выбрасывать споры предпочтительно в направлении увеличения концентрации питательных веществ. В этом случае каждая отдельная особь останется привязанной к своему месту, но область обитания популяции в целом будет с течением времени смещаться.

Какая из этих двух стратегий будет доминировать, может зависеть от того, как быстро будет изменяться расположение областей, богатых питательными веществами. Более быстрые изменения способствовали бы развитию способности к самостоятельному передвижению отдельных особей, тогда как более медленные – постепенному перемещению всей популяции. Нам кажется, что здесь вполне вероятно развитие обеих ветвей эволюции, и у нас должны появиться как «рыбы», так и «устрицы».

В гидротермальных туннелях вполне вероятно существование еще одного распределения – распределения температур. Вода в непосредственной близости от жерла будет довольно горячей. На Земле, например, температура воды в таких местах может быть выше 400 °C – кипеть ей мешает давление расположенных выше слоев океана. Одновременно с этим рядом с коркой льда температура должна опускаться ниже нуля. Таким образом, в гидротермальном туннеле на Айсхейме должны присутствовать области с различными уровнями температуры, как это происходит на Земле. Таким образом, следует ожидать, что в результате эволюции будут появляться разные виды, каждый из которых будет адаптирован к определенному температурному режиму (вспомним тигров и белых медведей).

Что же можно сказать о жизни на поверхности такой планеты? Прежде всего – что все развитие жизни «как у нас» и даже жизни «не как у нас» происходит на основе химических реакций в жидкой среде. Так как на поверхности Айсхейма нет жидкостей, мы вынуждены будем сделать вывод, что в этих условиях самостоятельная жизнь развиться не может. С другой стороны, ученые утверждают, что некоторые формы земной жизни, зародившиеся у геотермальных источников на дне океана, позже мигрировали к поверхности. Процесс подобного рода – по‐видимому, единственный способ, которым жизнь может оказаться на поверхности Айсхейма.

В том, что касается миграции жизни к поверхности планеты, между Землей и Айсхеймом мы увидим одно ключевое различие. На Земле путь от геотермальной трубки пролегает сквозь толщу воды, и все, что требуется для подобного перехода, – чтобы организм был способен выдержать резкое изменение давления с уменьшением глубины. На Айсхейме же путь наверх лежит сквозь слой твердого льда – барьер гораздо более труднопреодолимый.

Вот здесь‐то в игру и вступают особенности естественного отбора. Энергия, поступающая от материнской звезды в тонкий приповерхностный слой льда, может оказаться полезной для форм жизни, развивающихся вокруг гидротермальных каналов. Проблема в том, что для получения энергии из этого источника живые существа должны проделать ряд шагов, посредством которых они 1) выберутся на поверхность и 2) на каждом шаге будут приобретать то или иное эволюционное преимущество.

Во льду может, например, располагаться сеть микроскопических трещин, в которые может поступать горячая, богатая минералами вода из гидротермального канала, неся с собой микробов. Если такие трещины дотянулись до той области, куда попадает свет материнской звезды, то наши микробы могли бы развиться в многоклеточные фотосинтезирующие организмы так же, как это произошло на Земле. Но ключевой момент этой истории заключается вот в чем: для того, чтобы живые организмы смогли освоить всю поверхность планеты, в целом достаточно, чтобы трещины вышли на эту самую поверхность в каком‐нибудь одном месте. Если отыщется точка, где лед особенно тонок, пробираться сквозь лед будет гораздо легче именно в ней. И если уж одноклеточные организмы, которые вначале мигрировали на поверхность, сумеют там эволюционировать до более сложных живых существ, использующих фотосинтез, то они, надо полагать, в дальнейшем распространятся по всей поверхности, не возвращаясь обратно в термальные каналы.

Эти эволюционировавшие организмы будут достаточно сильно зависеть от света материнской звезды. На Земле преобразование солнечного света в питательные вещества – процесс с невероятно низким КПД. К примеру, в жаркий летний день кукурузное поле в штате Айова – месте, где солнечный свет используется, пожалуй, эффективнее, чем на большей части планеты, – преобразует в органические молекулы всего несколько процентов содержащейся в нем энергии. Навряд ли растения на Айсхейме могли бы позволить себе подобную расточительность. Поэтому мы предполагаем, что коллекторы солнечной энергии организмов, обитающих на поверхности Айсхейма, – назовем эти коллекторы, за неимением лучшего термина, «листьями» – будут по земным стандартам довольно большими. И будут они, скорее всего, черными, так как им нужно будет поглощать всю энергию скудного излучения материнской звезды. Таким образом, вместо того чтобы выглядеть сверкающим ледяным шаром, Айсхейм вполне может оказаться покрытым тонким слоем черных листьев – по крайней мере, частично.

Как мы уже говорили, между поверхностью льда и поверхностью ядра планеты будет перемещаться два потока энергии: поднимающееся из недр планеты тепло, которое в конечном счете будет рассеиваться в космическом пространстве, и уходящее вниз, в слой, прилегающий к поверхности льда, излучение материнской звезды. Можно представить себе жизнь, постепенно осваивающую ледяной слой – совсем как жизнь, освоившая негостеприимные полярные области Земли. С поверхности вниз могут спускаться волокна – назовем их «корнями», – вбирающие всю энергию любого происхождения, которую не могут уловить листья. Волокна другого вида могут подниматься вверх от гидротермальных туннелей и поглощать тепло с каменистой поверхности. В обоих случаях способность усваивать свободную энергию дает очевидное эволюционное преимущество. В ряде случаев волокна, движущиеся вниз, могли бы даже встречаться с теми, что движутся вверх, образуя что‐то вроде подводных джунглей.