Текст книги "Я – джедай!"

Я рассмеялся.

– Разве ты забыл, что «размер не имеет значения»?

– Я вовсе не забыл про это, но я хочу сказать не об этом, – Бракисс с хрустом отодрал сухую ветку от молодого дерева массасси и отломил себе прутик длинной сантиметров сорок. – У учителя Скайуокера, возможно, и хватило бы сил, но он всего лишь деревенский парень со всеми забытого пустынного кремниевого камушка. Ему ни за что не построить такое элегантное и величавое здание.

Говоря это, Бракисс размахивал прутиком в воздухе. Мы с Камом втихомолку переглянулись и обменялись улыбками. Кам откашлялся и спросил:

– Значит, ты думаешь, что мастер Скайуокер не может научиться создавать нечто подобное.

– Конечно, мог бы, только на это у него ушла бы целая вечность.

– Понятно, – я прищурился, – а кристальная колонна, она могла бы сотворить что-то в этом роде?

Бракисс пожал плечами:

– Не знаю, но я бы не прочь попробовать. Мне кажется, что этот кристалл – нечто невероятное. Я бы не стал называть его произведением искусства. Поскольку есть в нем что-то тревожащее, – он повернулся к нам – глаза его горели. – Представьте себе, какой мощью нужно обладать, чтобы создать такое!

– Спасибо, не надо, – покачал головой Кам. – Мне такой кристалл ни к чему.

– Да, но представь ту мощь, которая вложена в его создание, вот от нее бы ты точно не отказался. Использовать Силу, чтобы создать вещь, которая будет существовать столько времени, – Бракисс во весь голос рассмеялся и закружился, словно танцевал под музыку, которую мы с Камом не слышали. – Это было бы чудесно!

Я смерил его холодным пристальным взглядом, который он, однако, не заметил.

– Притягательность подобной мощи может быть весьма заманчивой, и так нелегко избежать соблазна.

– Если только ты не прибегнешь к темной стороне Силы, – Кам ссутулился. – Я знаю, что это такое, и как бы это ни возбуждало тебя, затем ты чувствуешь себя опустошенным. Лучше трудиться, чтобы достичь успехов в обращении с истинной Силой, чем обитать в ее жалкой тени.

– Да, но подумай о том, что бы ты смог сделать, обладай ты подобной мощью, – Бракисс подбросил палку высоко в небо. – Рыцарь-джедай, обладающий достаточной мощью, смог бы сбить Звезду Смерти из рогатки. Неужели что-то изменилось бы, если бы он использовал темную сторону, чтобы достичь той же цели.

Я рванул вперед и схватил Бракисса за плечо.

– Погоди, не спеши. То, что ты говоришь, по сути можно свести к следующему: цель оправдывает любые средства, а это порочное суждение. В корне неверное, потому что в таком случае ты можешь оправдать любое свое поведение как верное, как средство для достижения благих целей. Конечно же, давайте убьем преступника, потому что мы знаем, что он убивал невинных в прошлом или убьет их в будущем. Или давайте уничтожим эту планету, поскольку мы наверняка знаем, что в один прекрасный день она врежется в другую планету, – они все равно все погибнут, а так мы спасем жителей второй планеты.

Бракисс резко обернулся и чуть не ударил меня палкой. К счастью, я догадался о его намерении по дуге, которую описала его рука, и успел пригнуться. Маска гнева на его лице моментально сменилась выражением шока и раскаяния.

– Извини, Кейран.

– Все в порядке, Бракисс. Нет крови – нет и доклада.

К нему подошел Кам и опустил руку на плечо. На мой взгляд, чересчур тяжело.

– Парень, Кейран все сказал правильно. Люди постоянно говорят себе о том, что власть нужна им для того, чтобы достичь той цели или этой, и убеждают себя, что цель того стоит. Затем, уже обладая достаточным могуществом, они обнаруживают, что обстоятельства изменились, и вдруг понимают, что им нужно еще больше власти или им нужно применить эту власть в направлении, о котором они раньше и не помышляли. Оппонент превращается в клопа, раздавить которого проще, чем переубедить кого бы то ни было. Власть становится ядом для тех, кто к ней стремится. У них возникает иллюзия, что все остальные должны быть им подвластны для всеобщего благоденствия и во имя достижения этого любые средства хороши. Так жаждущие могущества освобождают себя от какой бы то ни было ответственности в борьбе за власть.

Я кивнул:

– Зло не может порождать добро. Твой пример, что кто-то использует темную силу для того, чтобы разрушить Звезду Смерти, хорош, пока ты не задашься вопросом: а зачем он так поступил? Ради личной выгоды или на благо своего народа? Если так, то как он поступит, когда всем будет угрожать новый противник? Если он услышит, что идет постройка новой Звезды Смерти, и ведут ее каамаси? Он и их уничтожит?

Кам нахмурился.

– Плохой пример. Все знают, что каамаси – убежденные пацифисты.

– Я знаю, Кам, но кто-то может рассматривать и их как объект, от которого исходит угроза, и расправиться в ними, – я примиряюще поднял руки. – Согласись, за ними ведь приходили и чуть не смели с их планеты. Всех. Я даже слышал, что на Алдераане была большая группа беженцев-каамаси, когда он был взорван. Для того, кто мог увидеть угрозу в каамаси, врагом может стать любой. Кто угодно, даже ребенок.

Бракисс нахмурил брови:

– Я понял, что ты хочешь сказать, Кейран, и мне хочется верить тебе. Но что-то во мне говорит, однако, что ты не сможешь привести неопровержимого аргумента за то, что от темных сил не может исходить добра. Это когда-нибудь обязательно произойдет.

– Это все теория, Бракисс, а мы вынуждены иметь дело с реальными событиями и обращаться с Силой, – я покачал головой. – Я не хочу тешить себя мыслью, что кто-то останется чистым, обращаясь к темной стороне Силы за помощью для достижения благих, даже с моей точки зрения, целей. Это и есть первый шаг по очень крутому и скользкому пути вниз. Возможно, при помощи Скайуокера, можно будет вернуться на вершину, но кому-нибудь придется заплатить слишком дорогую цену за мое падение, а я не хочу вовлекать в это посторонних. И тебе не советую.

Глава 16

Мощные посадочные двигатели транспортника подняли такой сильный ветер, да еще с пылью и небольшими камнями, что все ученики сразу же опустили головы и отвернулись или подняли руки, чтобы прикрыть глаза. Я впитал жар двигателей и сразу же использовал эту энергию для того, чтобы заслониться небольшим экраном, поддерживаемым Силой. Это избавило от лишних хлопот. Ветер не достигал меня, и мне не надо было моргать, чтобы защититься от летящего в меня гравия, и сплевывать грязь с губ.

Угловатый транспортник коснулся земли мягко, как пушинка. Меньшего от пилота, сидевшего за штурвалом, я и не ожидал. Как только корабль опустился на посадочные подпорки и открыл люк пассажирского отсека, все приблизились к кораблю вслед за Скайуокером. Кам направил всех, кроме меня, к открытому грузовому отсеку. Я подошел к Люку и улыбнулся, увидев, как из корабля показался Ведж.

Люк помахал рукой Веджу и девушке с голубой кожей, вышедшей вслед за ним. Юноша с горящими глазами, появившейся на трапе третьим, удостоился улыбки Люка.

– Добро пожаловать, Кип Дюррон.

Гибкий молодой человек ответил улыбкой на приветствие Люка.

– Я готов, учитель Скайуокер. Сделайте из меня джедая.

– Это будет честью для меня, – Люк махнул в сторону цепочки людей, передающих друг другу коробки с грузами.

– Начнем с того, что разгрузим корабль. Кейран, проводи, пожалуйста, генерала Антиллеса и Кви Ксукс.

– Как скажете, мастер, – я опять улыбнулся Веджу и указал ему Великий Храм. – Вы найдете наши покои несколько более примитивными, чем в прошлый раз, когда сбрасывали нам запасы. Вот сюда, пожалуйста.

Ведж многозначительно кивнул.

– Похоже, ты делаешь успехи.

Тоненькая девушка с голубой кожей и легкими, словно перышки, волосами, с трудом нагнала Веджа.

– Ведж, не скажешь ли мне, когда мы встретимся с этим твоим другом. Которого тебе так не терпелось увидеть снова?

Ведж осмотрелся по сторонам, чтобы убедиться, что нас никто не слышит.

– Уже, доктор Ксукс. Знакомьтесь, пожалуйста: Кви Ксукс, это Корран Хорн.

Девушка по-птичьи склонила головку на бок.

– Но магистр Скайуокер назвал его Кейраном.

Ведж кивнул:

– Он здесь под псевдонимом по целому ряду причин. Корран, это Кви Ксукс.

Не останавливаясь, я обернулся и слегка поклонился ей. Тот теплый дружеский тон, которым Ведж представил ее, заронил мне в душу сомнения, не предложить ли ей свою крепкую руку, но делать этого не хотелось. Как она ни хороша, но не стоило забывать, что она в прошлом один из ключевых исследователей на станции May – имперском мозговом центре, где были созданы Звезды Смерти, опустошившие Мон Каламари «Разрушители миров» и непобедимый, хоть и размером с истребитель, «Сокрушитель солнц», который Кип Дюррон только что отправил в бездонное нутро газового гиганта Йавина для его более надежной сохранности. Судя по тем обрывочным слухам, которые достигли нас, она была невинной жертвой коварных имперских планов и ничем, кроме науки, не интересовалась. Это могло бы быть правдой, но я ни за что не поверю, чтобы кто-нибудь с ее умом мог не заметить, что проекты, над которыми она работала, носили такие ужасные названия и несли в себе страшную угрозу.

– Добро пожаловать на Йавин IV, – я поднял палец. – Первая Звезда Смерти погибла здесь, не успев уничтожить этот мир.

Я промахнулся. Вернее, удар достиг цели, но совсем не той, в которую я метил. Кви Ксукс запрокинула голову, безмятежно разглядывая небо. Зато Ведж вздрогнул и отвернулся, чтобы никто не заметил острой боли, промелькнувшей в его взгляде.

– Большинство осколков упали на газовый гигант, я предполагаю. Но несколько должны были попасть сюда, – Кви Ксукс посмотрела на меня широко открытыми небесно-голубыми глазами. – Вы нашли такие осколки?

Я покачал головой:

– Даже не искали. После того как Альянс покинул планету, здесь побывала пара исследовательских команд Империи и, я полагаю, собрали все, что можно было, для анализа.

– Жаль.

– Ага, – я тем временем привел их к Великому храму и на турболифте мы поднялись на второй уровень. – Здесь у нас релаксационный центр и комнаты для вас, если хотите вздремнуть. Я могу принести вам чего-нибудь поесть.

Доктор улыбнулась:

– Если это возможно, я бы с удовольствием немного поспала.

Ведж кивнул:

– Я зайду за вами ровно через час. Идет?

Ксукс кивком выразила согласие:

– Хорошо. Было приятно с вами познакомиться, Кор… э… Кейран.

– Приятного сна, доктор Ксукс, – я показал ей комнату, приготовленную для нее, затем повел Веджа в покои, предназначавшиеся ему.

Войдя, Ведж уселся на стул и откинулся назад, так что спинка уперлась в стену, и стал болтать ногами в воздухе. Манеры у него не изменились.

– Значит, она тебе не понравилась?

Голос у него был равнодушный, но я слишком хорошо знал своего командира.

– Я еще не сложил о ней какого-то мнения, но ее любимые игрушки произвели на меня неизгладимое впечатление. Возможно, после того, как ты помог уничтожить две из них, у тебя другой взгляд на нее, но я бы не стал себя причислять к ее большим поклонникам.

– Она на самом деле не знала, во что влипла и как ее открытия собирались применять на практике.

– Ты уверен? Даже кодовые названия могли натолкнуть ее на мысль о том, что здесь что-то не так. Она по крайней мере должна была задать себе простой вопрос: А что если эти штуки, по ошибке, естественно, применят на обитаемых планетах? Есть же сенсоры для обнаружения любых форм жизни. Неужели так трудно было поставить на Звезду Смерти автоматическую блокировку на основе такого сенсора? Тогда Алдераан не был бы уничтожен… – я почувствовал, что голос мой дрожит от ярости, и замолчал, подняв обе руки вверх. – Извини, мне не стоило этого говорить.

Ведж опустил взгляд на свои руки:

– Брось, не извиняйся. Я сам миллион раз задавал себе те же вопросы с тех пор, как стал ее телохранителем. Когда она рядом, она выглядит такой прекрасной и беззащитной – противоположность всему, что она помогла сотворить. Мне кажется, она думала, что «Сокрушитель солнц» будет использоваться для уничтожения бета-звезд в бинарных звездных системах для установления стабильности в системе или расчищать необитаемые системы для навигационных маршрутов.

Мои глаза превратились в две узкие щелки.

– Не отпирайся, просто она тебе нравится.

– Что?! – Ведж вскинул голову.

Я перевернул второй стул и оседлал его, опершись локтями на спинку.

– Ты должен охранять ее. А ты просто-напросто втюрился.

– И тебе она понравилась бы, если бы ты столько времени проводил рядом с ней.

– Не делай этого, Ведж, не делай.

Он посмотрел на меня, и я увидел, что его губы растянулись в мечтательной улыбке:

– А почему бы и нет? Разве это не стало бы символом окончательного примирения Империи и Альянса?

– Ведж, я говорю, основываясь на опыте, – я прижался грудью к спинке. – Когда я служил в КорБезе, несколько раз мне доводилось выполнять подобные задания – отвечать за личную безопасность очень важных персон. Однажды мне даже пришлось стать телохранителем твоей сестры во время ее визита на Кореллию. Впрочем, тогда я еще не знал, что это твоя сестра.

– Если ты собираешься сказать, что влюбился в мою сестру, вместо того чтобы как следует охранять ее, то я не хочу этого слушать.

– Не-а, не в нее. Это была дочка корабельного магната, владельца «Линий Тинты». На нее покушался похититель. Естественно, когда я кого-то охранял, мы находили нору и прятались в ней, а не носились по всей Галактике.

– Движущуюся цель труднее поразить.

– Верно подмечено, – я улыбнулся. – Как бы там ни было, мы с Сиоллой Тинтой прекрасно нашли общий язык, когда выяснили, что у нас схожие взгляды на искусство. В тесной квартирке мы сумели укрепить взгляды друг друга и восстать против всего мира. Где-то там, снаружи, Йелла пришила бандита, так что мы провели вместе всего три дня, но если бы кто-нибудь спросил меня к концу этого срока: «Ну что, Корран, любовь и лазеры навеки?», я бы ответил: «Все системы работают нормально».

– Что же произошло?

– Да, у нас была общая тема для разговоров, но во всем остальном мы были абсолютно разными. Я служил в КорБезе, а это означало, что я не мог в любой момент все бросить и махнуть на курорт на Селонию или полететь в Имперский Центр на открытие художественной выставки в Галактическом музее. Пропасть между нами оказалась непреодолимой. Мы расстались друзьями, но оба понимали: все то, что было между нами – было подобно вспышке сверхновой, которая быстро погасла. Мы, должно быть, выделили много света и тепла, но затем черная дыра разорвала нас на части.

Ведж кивнул, но смотрел он куда-то сквозь меня.

– Позволишь мне проложить свой собственный курс?

– А разве тебя можно остановить?

– А я думал вы, джедаи, легко можете влиять на слабые личности…

Я немного посмеялся вместе с ним.

– Этот джедай знает достаточно, чтобы не считать тебя слабой личностью, и у меня нет желания лезть в чужие дела без веской на то причины. Ты уже взрослый мальчик. Если все получится – прекрасно. Если нет – у тебя есть друзья. Была бы здесь моя жена – она тебе все уши прожужжала бы на эту тему.

– Ага, и Миракс умеет находить более убедительные доводы, чем ты,Ведж качнулся вперед. И стул стал на все четыре ножки. – Пока от Хэна и его людей про Миракс не слышно ни слова. Мне очень жаль.

Я тяжело вздохнул:

– Не надеялся от него многое услышать, особенно учитывая тот факт, что он недавно был на Кесселе. Бустер пока с тобой не связывался?

– Меня трудно было найти, но никаких сообщений от него не было, мне бы передали.

– Лучше не будить храпящего хатта, – я почувствовал, как во мне закипает злость, но я рассеял ее, сделав глубокий успокаивающий вдох. – Ты же дашь мне знать, если услышишь хоть что-нибудь, правда?

– Как только я действительно что-нибудь узнаю, сразу же дам тебе знать, – Ведж грустно улыбнулся. – Это меньшее, что я готов сделать для друга.

* * *

Ведж и Кви Ксукс улетели тем же вечером, и мне было больно смотреть на них. Единственным трудным аспектом жизни в джедайской академии для меня была изоляция от всего внешнего мира. Приключения Хэна Соло на Кесселе и угон «звездного разрушителя» дошли до нас в виде серии разрозненных упоминаний – «лирических» отступлений мастера Скайуокера во время занятий. Когда появился новый ученик – Кип Дюррон – появилась новая информация, но и ее было раздражающе мало.

Упоминаний про «возмутителей спокойствия» практически не было. Присутствие Кипа, казалось, снова вселило огонек задора в Скайуокера, потухший после смерти Ганториса. Кип моментально показал себя лучшим учеником из всех, что были собраны здесь. При минимальных тренировках он оставил нас всех позади, научившись делать совсем невероятные вещи. Балансируя на одной руке, он мог с легкостью поддерживать на весу огромные камни и стволы упавших деревьев. Учитывая мои скромные способности в этой области, мне его успехи казались даже пугающими.

Мастер был зачарован его способностями и много времени посвящал занятиям с ним. Мне кажется, что это объяснялось многими причинами. Я подозревал, что Люк видел в Кипе многое от себя самого. Они оба были выходцами с миров с невыносимыми для жизни условиями – Татуина и Кесселя соответственно. Кип «начальное образование» прошел у бывшего джедая – женщины по имени Вима-Да-Бода, почти как Оби-Ван Кеноби учил Люка. Кип также оказался классным пилотом, спас жизнь Хэна Соло – еще один плюс в его характеристике. И наконец, по сравнению со способностями Кипа то, на что бы способен Ганторис, казалось незначительным. Поэтому Дюррон становился идеальным кандидатом для того, чтобы затмить память о первом провале академии.

Конечно же, никто прямо об этом не говорил, и не думали мы так о Ганторисе. Его останки были преданы земле посреди живописной рощицы, и магистр Скайуокер собственноручно вкопал в землю серую плиту, чтобы обозначить место захоронения. Мы знали, что именно такое райское местечко наверняка хотел найти для себя и своего народа Ганторис. Некоторые из нас заметили, что тоже не прочь обрести такой уютный вечный покой там, где найдут свою смерть, но каждый надеялся, что это произойдет еще не скоро. И все же дурной осадок после смерти Ганториса остался в душе у каждого, в большей или меньшей степени.

Люк во многом доверил заботы по проведению тренировок с остальными учениками Каму Солусару, и Кам прекрасно с этим справлялся. Как наставник он был справедливым, но настойчивым, и под его руководством все неизменно делали успехи. Люк использовал результаты исследований Тионны для того, чтобы объяснить нам, что такое «общность интересов» и «связь времен».

Люк наконец-то разрешил Каму начать со мной тренировки с применением настоящего меча. Я с удовольствием ощущал в руке приятную тяжесть – холодную и гладкую рукоять меча своего деда. Оружие дышало древностью, и казалось, что поверх моей руки на нем лежит рука Нейаа Халкиона. Именно это чувство и разрушило последние преграды, стоявшие на моем пути к приобщению к традициям джедаев. Если я смог почувствовать незримое присутствие деда в том оружии, которым он обладал, то уж конечно, я ощущал груз ответственности, возложенной на мои плечи.

Мы начали с тренировок с шариком. Раньше мне как-то доводилось встречаться с этими парящими в воздухе шипучками, которые отстреливались зарядами энергии небольшой мощности. В академии КорБеза эти шарики применялись при стрельбах из бластеров. Бластеры были поставлены на оглушающий режим, так что ученики использовали шарики в качестве мишеней. За время учебы в академии я натренировался реагировать на их малейшее движение и шутя сшибал эти шарики синими пучками энергии.

– Итак, цель нашего упражнения, Кейран, не убить шарик, а защитить себя от его выстрелов, – Кам раскрыл ладонь, и оттуда выпорхнул и завис в воздухе небольшой шарик, – используя свой меч для отражения выстрелов. Когда научишься справляться с одним шариком, начнем работать с большим количеством. Как только будешь отбиваться от целой пригоршни, станем учиться отражать эти выстрелы под определенным углом, чтобы поражать другие мишени.

Я вымученно улыбнулся:

– Ничего себе задачка!

Кам запустил шарик повыше и активировал свой меч. Серебристый клинок осветил помещение Великого Храма, которое мы выбрали для тренировок: раньше здесь был ангар Альянса. Мы решили заниматься внутри, чтобы стены храма отражали «уколы» шарика. Мне они большого вреда не принесут, разве что уязвят мою гордость, а вот парализовать вуламандера или убить стинтарила – запросто. Кроме того, я сам представлял угрозу, поскольку в руках у меня был не деревянный муляж, а самый что ни есть боевой лазерный меч, и поэтому не лишним было принять все возможные меры предосторожности.

Шарик, шипя и пыхтя, облетел вокруг меня, затем плюнул рубиновым разрядом, угодившим мне прямо в бедро. Я выругался и отскочил назад, но шарик полетел вслед за мной и предпринял новую атаку. Я принял боевую стойку и усилием воли прогнал боль, затем стал отбивать выстрелы шарика.

Этот металлический шарик был безжизненным приспособлением и не имел прямой связи с Силой, но он существовал во вселенной, связующим элементом которой была Сила. Я заставил себя рассеять свое внимание и не смотреть на него, а почувствовать, где он скорее всего окажется в следующий момент. Я раскрылся перед Силой, позволив ей войти в меня и взять под контроль мое чувственное восприятие. И только тогда, сквозь эту призму, я увидел, как шарик прокладывает себе путь сквозь Силу, оставляя за собой едва заметные колебания. Словно мотылек, летящий сквозь дым костра. По тем возмущениям, которые он оставлял, я мог вычислять его курс и не терять его из виду.

Подобным образом перемещение энергии создавало возмущения в Силе, хоть и совсем незначительные. Я сумел почувствовать эти микровозмущения, возникающие при концентрации энергии для очередного выстрела. Я засек один такой энергетический сгусток и поднял свой меч вверх и в сторону. Когда диод-парализатор выплюнул ярко-красный заряд, я просто подставил свой клинок, отражая выстрел, направленный в мой живот. Секунду спустя я ощутил, как он собирается сделать следующий выстрел, но не успел отразить его.

Острая стрела поразила мою левую ногу, приковав ее к полу. Я взвизгнул (смех Кама только усилил эту боль) и прыгнул, словно в танце, назад. Мое внезапное отступление заставило меня встретиться с колонной, которую я вовсе не ожидал встретить у себя за спиной, и меня отбросило навстречу шарику. Тот выстрелил снова, но стремительный выпад, который я предпринял, позволил перенаправить энергетический луч, так что он пролетел прямо над моим правым плечом.

И правым ухом Кама.

Он удивленно изогнул бровь и ткнул пальцем по кнопке на пульте управления шариком, выключая его.

– Ты это нарочно сделал?

Я упал на одно колено и потер ногу.

– Я бы и рад претендовать на такую честь, но я не гений Силы, как Кип Дюррон.

– И это легко объяснить, – Кам подошел к шарику и схватил его. – Подумай о том, что произошло секунду назад. Ты не знал, где была колонна. А ты расширил свои чувства настолько, чтобы понять, где я нахожусь?

Я нахмурился и попытался вспомнить.

– Не-а, – честно признался я. – Мне кажется, что радиус, подконтрольный моим чувствам, не превышает двух метров и колонна была вне предела видимости. И ты тоже.

– А боль от попадания заряда заставила тебя еще больше сократить эту сферу, – он откинул небольшую панельку на шарике и покрутил крошечный регулятор. – Я собираюсь отдалить его на четыре метра. Ты будешь вынужден расширять свою сферу восприятия все больше, отслеживая все, что происходит внутри нее. Если ты не понимаешь, где находишься и что хочешь, у тебя будут большие неприятности.

– Понял. Пилоты называют это «ситуативной осведомленностью». Если ты не можешь отслеживать, что делают твои враги во время какой-нибудь заварухи, то вскоре закончишь свой век, сгорев в атмосфере какой-нибудь планеты.

– Именно это я и хотел сказать. Мой отец называл это «сферой ответственности». Он частенько говаривал, что у нас, джедаев, сфера ответственности – это вся Галактика, а лучшие джедай могли охватывать мысленным взором целые звездные системы. Я, честно говоря, не понимал, что это такое, до той самой ночи в гроте.

– Так точно, – я кивнул. – Когда я был пилотом, у меня была довольно приличная ситуативная осведомленность, но использование Силы сродни обретению зрения слепым после долгой жизни во мраке.

– Это нелегко, но у тебя все получится, – Кам похлопал меня по плечу. – И пусть успехи Кипа тебя не волнуют.

– Волнуют меня? – я возмущенно посмотрел на него. – Успехи Кипа вовсе не тревожат меня. Ни капельки.

– И в самом деле, – Кам прищурился, и взгляд его стал непроницаемым.Значит, ты совсем не завидуешь тому, сколько внимания ему уделяет мастер Скайуокер?

Я немного поколебался, прежде чем ответить, и, хорошенько обмозговав услышанное, покачал головой:

– Мне не чужд дух состязательности, и я согласился бы с тобой, если не одно «но»: я не вижу в Кипе своего соперника. До недавних пор я был на втором месте. Я привык к этой роли и поставил себе цель – не давать отдыха лидеру, но меня больше волнуют мои успехи, чем успехи кого-нибудь другого.

Лицо Кама просветлело:

– Это говорит о зрелости взглядов.

– Даже страшно немного, правда?

– Только не для рыцаря-джедая, – Кам подбросил шарик в воздух, и тот сразу отлетел на расстояние четырех метров. – Давай попробуем еще раз, Кейран Халкион. Сконцентрируйся. Покажи мне свои успехи.