Текст книги "X-Wing-3: Капкан ''Крайтос''"

9

Он все-таки не удержался и прыснул, но тут же сказал себе, что смеется над ситуацией, а вовсе не потому, что на самом деле его разбирает нервное дурацкое хихиканье. Вот он, признанный герой и единственный пилот, которому повезло пережить оба рейда на Звезды Смерти, завоеватель Корусканта, командир самой отчаянной, самой лучшей эскадрильи в Галактике и… как там его еще называют?., стоит под дверями и ни какими усилиями не может унять нервной дрожи. Столько льда в венах, что хватит заморозить обратно полярные шапки на Корусканте, вот, что о нем говорят, и он слышал это собственными ушами. А он топчется, не решаясь нажать на звонок. И неплохо будет откашляться, потому что голос без предупреждения ушел в самоволку и не собирается возвращаться. И хватит приглаживать непокорный вихор. И потеть, словно несъедобный малек на экзамене в академию.

Он не собирается назначать ей свидание, правда, не собирается. Он столько раз повторял эти слова по дороге с базы, что даже поверил сам – до некоторой степени. Это не свидание. И вообще.

Перед выходом пришлось почти целый час слушать жаркую речь Эриси Дларит – о террористах, о вратикс и местонахождении одного из них после рейда. Прилагая максимум усилий, снова и снова он объяснял разгневанной Дларит, что ему не докладывали об аборигене Тайферры, что докладывать не должны, и, в конце концов, клятвенно пообещал, что при ближайшей возможности все передаст Айрену Кракену и постарается пересказать слово в слово, не добавляя ничего от себя лично. Больше для нее он ничего сделать не может (и не собирается), но от Эриси было не так просто отвязаться.

Дларит вымотала его. Были даже мгновения, когда он самым натуральным образом боролся с желанием выставить Эриси из кабинета, желательно с отпечатком ботинка чуть пониже спины. Но, подавляя дискредитирующий звание пилота порыв, он твердил себе: настойчивость Эриси основана на убеждении, что инсектоид опасен для всех, кто с ним общается. А еще, наверное, Эриси не успокоилась и все еще не находит места после гибели Коррана. Обрушиваясь на вратикс, она просто хочет предотвратить другую трагедию.

Йеллу смерть Коррана потрясла не меньше. Они вместе служили, они вместе бежали с Кореллии, они так обрадовались, когда судьба вновь свела их двоих. Ведж снова опустил поднятую к звонку руку. Йелла сейчас по другую сторону барьера, она рьяно взялась за поиск улик против Тикхо. Наверное, на ее месте он поступил точно так же, она выполняет свой долг. Но кому от этого легче?

Антиллес подавил порыв подтянуть штаны, прикусил губу и нажал на звонок самым решительным образом. Потом поддернул рукава кителя.

Я не прошу о свидании. Я пришел с официальным дружеским визитом. Все.

Ведж мотнул головой, черная прядка волос привычно упала на глаза. За последние десять лет он практически никогда не задумывался о том, что такое влюбиться понастоящему. Сначала его любовью был, естественно, «крестокрыл», а когда природа все-таки начала требовать причитающееся, Ведж завел себе кучу подружек, спокойно меняя одну за другой, когда военная жизнь разводила их в разные стороны. Он так и не нашел (и не искал) той единственной и не мог объяснить, а почему, собственно, нет, да его это и не тревожило. Не в его привычках было планировать что-то надолго, а уж тем более отношения. Глупо загадывать наперед. Он принял разумное с его точки зрения решение: чем лучше получается избегать тех отношений, тем меньше шанс, что сойдешь с ума от горя и боли, когда все-таки произойдет то, о чем не любят рассказывать. Он не желал этой боли ни себе, ни тому, кто окажется рядом с ним. Один раз он попробовал, и горя ему хватило надолго.

Стоило посмотреть на принцессу Лейю, чтобы убедиться в своей правоте. Когда Соло влип в ту историю с карбонитом, принцесса в попытках спасти возлюбленного чуть было не перешла грань безрассудства. Ведж засмеялся опять. Он завидовал Хэну Соло, ему тоже хотелось любить так же, но одна мысль, что опять будет так больно и страшно, как тогда, когда Сесси, спасая его, направила свой истребитель в самую гущу врагов, пугала.

Дверь открылась. Антиллес чуть было не ретировался с позором, остановила его лишь улыбка Иеллы Вессири.

– Ведж… какой сюрприз…

– Надеюсь, хотя бы приятный? – он разглядывал бы начищенные ботинки до нового пришествия Императора, если бы не желание заглянуть в глаза Йелле. – Надо было предупредить, но… я тут собрался пойти перекусить и подумал… нну, ненавижу я есть в одиночестве и…

Она опять улыбнулась, неуверенно, будто еще не решила, хочет ли улыбаться.

– Думаю, тебе лучше попробовать войти…

Она повернулась и пошла внутрь. Ничего не оставалось, как пройти вслед за ней по короткому коридору в скромных размеров гостиную. Дверь закрылась автоматически, в помещении сразу стало темнее, словно здесь навсегда поселились серые сумерки.

И сидящий в кресле мужчина тоже был серым, словно был соткан из полупрозрачных теней. Заостренные черты лица, узлы суставов, серая невзрачная ткань комбинезона, жидкие черные волосы, тронутые сединой, окружают обширную лысину и не скрывают формы черепа. Если бы не искра жизни, тлеющая в темных глазах, легко можно было принять человека за мумифицированный труп, выкопанный откуда-нибудь из подвалов или подземелий Корусканта.

– Коммандер Антиллес, – Йелла указала на Веджа. – Дирик Вессири. Мой муж.

Муж? Ведж невероятным усилием ухитрился скрыть изумление.

– Приятно с вами познакомиться, сэр. Мужчина, не поднимаясь, пожал ему руку.

Пальцы были костлявые, прохладные и сухие. И очень сильные, хотя сила была какой-то быстротечной, она то возникала, то угасала вновь.

– Большая честь для меня, коммандер, – голос, казалось, принадлежал старику. – Ваши подвиги делают честь вашей планете и возвеличивают кореллиан.

– Я как-то не думал о величии…

– Тем не менее, – мужчина улыбнулся; внезапно обмякшая рука выскользнула из ладони Антиллеса. – Прошу прощения, коммандер. В любое другое время я вовлек бы вас в оживленнейшую дискуссию, но сейчас я немного измотан.

– Да ладно…

Йелла присела на подлокотник кресла, положила ладонь на плечо супруга.

– Примерно год назад Дирик попал в облаву, – сухо пояснила она. – Его допрашивали, пытали, а потом отправили на каторгу. Потом имперцы начали какой-то биологический проект, и Дирик попал в него на правах дешевой рабочей силы. Имперцы пользовались только человеческим персоналом, потому что проект носил название «Крайтос».

Ведж понимающе кивнул. Йелла сжала пальцй на плече Дирика.

– Мужа только что выпустили из карантина. Со мной говорил генерал Кракен. Я узнала, что Дирик жив, всего полчаса назад, – голос у нее был виноватый и какой-то тусклый.

– Тогда я пойду… вам же хочется побыть вдвоем…

– Нет, – мужчина ласково потрепал Йеллу по руке. – – Я слишком долго общался только с имперцами и рабами. Вы не представляете, коммандер, какая радость говорить с обычным, нормальным человеком – для разнообразия.

Ведж засмеялся было. Потом сделал вид, что закашлялся.

– Не думаю, что моя жизнь кому-то покажется очень нормальной, даже для разнообразия…

Йелла тоже посмеялась, вежливо, почти отстраненно. Была б ее воля, понял Антиллес, она выставила бы его за дверь.

– Как удачно. Норма – это так скучно, – Дирик вдруг поднял голову; взгляд у него был проницательный и прямой. – Я хочу, чтобы вы знали, коммандер, если между вами и моей женой что-то было, не волнуйтесь, я не в претензии. Целый год я был мертвецом, Я мечтал вновь стать живым, но не таю обиды на тех, кто жил и любил, пока я гнил в могиле.

– Вопервых, – попросил Ведж, – давайте без чинов.

– Там, где нас держали, коммандер, ходила шутка, что чины нам вернут, когда мы оживем. Простите меня, но я буду пользоваться вашим званием, я хочу почаще напоминать себе, что я – опять человек. И еще потому, что хочу выразить вам глубочайшее уважение.

– Не надо… Зовите меня просто Ведж. Я не сделал ничего такого, что может сравниться с имперским пленом, так что звания здесь ни при чем. Вовторых… – Антиллес собрался с духом. – Йелла – очень красивая, умная, верная женщина. С ней чудесно работать, просто быть рядом с ней – уже радость. Она как раз та женщина, с которой я хотел бы прожить жизнь и состариться. Только мне не повезло, раз она замужем…

Он говорил, чувствуя, что входит в неуправляемый штопор, не замечая, что Йелла не сводит с него округлившихся глаз, а про себя перебирал мечты и мысли о том, как могла бы сложиться их жизнь, не появись так невовремя Дирик. Жизнь, которую они никогда не разделят друг с другом, проносилась мимо него, пока его собственные слова убивали даже эту воображаемую надежду. Придушенный романтик у него внутри твердил, как здорово бы все у них было, а циничному прагматику хватило одного взгляда на Дирика, чтобы понять, что все равно ничего не получилось бы. Йелла выбрала Дирика, потому что он был для нее убежищем. Куда бы ни забрасывала ее жизнь, ей было куда возвращаться. Если надо было разделить с кем-то печаль и заботы, кандидатуры лучше Дирика не найти. Ведж никогда не сумел бы сделать для Йеллы все то, что уже делал Дирик. Может быть, им с Йеллой и понадобилось бы много времени, чтобы во всем разобраться и разойтись в разные стороны, но Ведж твердо знал – никогда в жизни он не станет таким, как Дирик.

Когда-нибудь я кого-нибудь отыщу… Ъе ж улыбнулся. Когда на самом деле буду готов утихомириться.

Дирик неправильно понял его улыбку и улыбнулся в ответ, откинув крупную голову на спинку кресла.

– Я рад, что у Йеллы такой великодушный и порядочный друг, как вы, Ведж. Я люблю громкие фразы и назвал бы вас благородным, если бы не боялся смутить вас, коммандер. Мне действительно повезло.

Ведж сглотнул комок в горле. Тридцать секунд, полет попрежнему нормальный. С чего бы?

– Могу спорить, вы счастливы на свободе.

– Счастлив? Пожалуй, да, хотя плен не настолько страшен, каким его принято рисовать. Можно запереть тело, не разум, – Дирик медленно, неуверенйо пожал плечами, как будто простое движение превосходило его возможности. – Я знал, что когда-нибудь буду свободен.

– Тик говорит то же самое.

– Кто?

Йелла опустила ресницы.

– Человек, который убил Коррана.

– Человек, которого судят за убийство Коррана, – с полоборота завелся Ведж. – Ваша жена выступает на стороне обвинения.

– Выступаю, потому что хочу узнать правду! – Йелла одарила Антиллеса гневным взглядом. – Мне хватает улик, чтобы признать его виновным по всем правилам!

– И поэтому ты даже не считаешь нужным обратить внимание на те, что оправдывают его, – огрызнулся Ведж. – Вообще-то я не собирался обсуждать это дело.

– Вот и не обсуждай!

Кустистые брови Дирика сошлись над переносицей крючковатого носа.

– Вы считаете, что этот Тик не виноват?

– Мне не надо считать. Я – знаю. Йелла опять сжала пальцы на плече мужа.

– Селчу тоже побывал, в плену и после так называемого побега работает на Империю. Хотя Ведж, несомненно, скажет, что его ловко подставили.

– И скажу…

Дирик поднял на жену странный взгляд.

– А ты считаешь, что Ведж неправ?

Йелла собиралась ответить, так же поспешно и резко, но осеклась. Быстро глянула на Антиллеса, сжала губы, потом все же сказала: – Мы обнаружили много улик, указывающих на то, что капитан Селчу – имперский агент высшего разряда.

– И ни одного прямого доказательства, – вставил Ведж, безнадежно пытаясь успокоиться. – Все, что подтверждает его вину, лежит на поверхности, только протяни руку. А то, что говорит в его защиту, исчезает, как по волшебству. Кто еще дает одной рукой, а второй забирает? Только Империя. Дирик переплел длинные пальцы. Он спокойно ждал, пока Ведж и Йелла накричатся всласть.

– Этот Тик… – ухитрился вставить он в паузе, – должно быть, необычный человек, раз заслужил ваше расположение, коммандер.

– Мы поэтому и ругаемся, – буркнул Ведж.

– Ругаетесь, действительно, – Дирик посмотрел на нахохлившегося Антиллеса, на взъерошенную жену, улыбнулся обоим и с завистью в голосе подытожил: – Этот ваш друг Тик – удивительный человек.

Йелла взвилась: – И не думай! Ведж удивился: – Эй, в чем дело?

– Он собирается вмешаться, – зло ответила Йелла.

Дирик расхохотался, смех превратился в затяжной кашель.

– Вмешаться, мда? Знаете, Ведж, какое я себе выбрал занятие?

Антиллес помотал головой, он еще не остыл после спора.

– Я ищу человека. Разыскиваю людей, которые удивляют меня. А потом изучаю их. Пытаюсь понять. И делюсь пониманием с окружающими.

Йелла фыркнула, сердито поблескивая глазами изпод челки.

– На Кореллии он познакомился с одной женщиной, посчитал ее удивительной. Она находилась под следствием. Он познакомился с ней и решил, что ее обвиняют напрасно.

– А на самом деле? – жадно поинтересовался Антиллес.

Дирик со старомодной торжественностью склонил голову. Кажется, для того, чтобы скрыть улыбку.

– Он достал и Коррана, и меня, – неохотно призналась Йелла. – Он извел нас вопросами, вынудил заглянуть за рамки расследования. Та женщина была не виновата, и мы все-таки взяли тех, кто подставил ее, – она опять недовольно посмотрела на мужа. – Сейчас все иначе. Тогда мы жили на Кореллии, а ты не был слаб, как детеныш эвока. Тебе нужно сначала восстановить силы.

– Одно другому не помешает, дорогая. Настала очередь Веджа прятать улыбку. Даже домашний арест не удержит Дирика от встречи с Селчу. И Дирик не позволит, чтобы жажда мести затуманила Йелле ее обычно здравые мозги.

– Хобби очень помогает выздоравливать, – заметил Антиллес как бы между прочим.

Дирик восторженно подмигнул ему.

– Хобби, вот, чего мне не хватало. Ведж, вы умница!

– Хобби этого человека станет моим кошмаром, – простонала Йелла. – Антиллес, ты что-то говорил о еде, когда вломился в мою квартиру.

– Говорил, – Ведж ткнул пальцем в потолок. – Тридцатью уровнями выше открыли иторианскую закусочную, ходят упорные слухи, что там готовят что-то совсем экзотическое и… простите, пожалуйста, – он выудил из кармана отчаянно пищащий комлинк. – Антиллес слушает.

– Привет, братец.

– Проснулась, в конце концов? – Ведж глянул на ревниво насторожившуюся Йеллу. – Это Мири.

– Спроси, не хочет ли она присоединиться и пообедать с нами, – подсказала Вессири.

– Ладно. Миракс, я у Йеллы, она спрашивает…

– У меня хороший слух, но обед отменяется, – голос у Террик был серьезный. – У меня проблема. И ты мне необходим, как глоток кафа. Только ты.

– Серьезная проблема? Твои наездники мне соврали?

– Нетнетнет, не оно. С этим я как-нибудь справилась бы без твоего вмешательства. Ведж, они все милейшие парни, которым не слишком повезло в жизни, – Миракс тяжко вздохнула. – Слушай, ну, ты же знаешь, я время от времени вожу всякие редкие штучки…

– Ну и?.. – Ведж насторожился. – Колись, сестренка. Во что вляпалась всеми дюзами на этот раз?

– Не вляпалась, а наткнулась. На кое-что действительно редкое, и если немедленно не избавлюсь от этой диковины, Республика развалится, словно карточный домик, и оставшихся не хватит на то, чтобы начать строить светлое будущее. Так ты намерен спасать Галактику, или как?

10

Дарклайтер чувствовал, что его сейчас стошнит. Поток непереносимой вони, ударивший в лицо, отбросил его от проема и заставил грохнуться на колени. Гэвин сгоряча решил, что сумеет справиться, но в следующую секунду уже стравливал без остатка все, что сегодня давали на обед. Спазмы рвали желудок на части, Гэвин подумал, что в животе у него сейчас вообще ничего не останется, даже внутренностей, судорожно вдохнул и вновь согнулся пополам.

Раздавшийся позади пронзительный вой чуть было не взорвал ему череп и напомнил, где он находится и зачем. Дарклайтер сплюнул горькую от желчи слюну, вытер рот.

– МЗ, – в сиплом карканье он не узнал собственного голоса. – Не позволяй никому сюда входить… И скажи, что я сделаю все, что в моих силах. Гаморреанка выла, не переставая. Дарклайтер не был на сто процентов уверен, что дроид, которого он привел вместе с собой, услышал его. Гэвин опять вытер ладонью мокрое лицо, встал, опираясь о стену. Перед глазами плавали огненные мухи.

Ноги татуинца не держали. Гэвин прижался спиной к феррокриту и попытался выпрямиться.

И вновь зашелся в мучительном кашле; желудок стремился освободиться от последних остатков пищи. Гэвин стиснул зубы. С ним никогда раньше не случалось ничего подобного.

Так ведь раньше ему и не. доводилось видеть ничего подобного. И Дарклайтер очень надеялся, что не придется впредь.

Черный роботквартирмейстер уже успел отвести гаморреанку и ее щетинистых полосатых отпрысков на другую сторону подвесной дорожки и вернулся обратно. Потом склонил уродливую голову к левому плечу.

– Могу я чем-нибудь помочь вам, мастер Дарклайтер? – скрежетнул М-ЗПО.

– Все в порядке, МЗ, – Гэвин проглотил новую порцию подкатившей к горлу желчи. – Сейчас все будет в порядке. Просто… пусть не подходят.

Он вновь сплюнул, пытаясь избавиться от мерзкого привкуса во рту.

– И спроси ее, когда она в последний раз слышала о своем муже?

Роботсекретарь повернул голову и прохрюкал вопрос. Гаморреанка прекратила вопить, подумала секунду и захрюкала в ответ.

– Говорит, что вместе с потомством навещала родственников, – бесстрастно перевел дроид. – С мужем в последний раз говорила по комлинку. Он чихал, но не был встревожен. Сэр, она употребляет слова, из которых я должен сделать вывод, что к семье случился некоторый разлад, поэтому ее не УДИВИЛО нарушение связи.

– Я все понял. Сколько времени она отсутствовала?

– Стандартный месяц, сэр… она уехала как раз перед освобождением планеты.

Гэвин облегченно кивнул. Значит, она не заражена, в противном случае успела бы умереть и она, и ее отпрыски, да и вся остальная родня тоже. К тому же на гаморреанке не было признаков заразы.

– Скажи ей, пусть немедленно идет в ближайший бактацентр. Скажи, им требуется профилактика… Она же не хочет, чтобы заболели ее дети…

– Я уже все сказал ей, сэр. Она спрашивает, выздоровеет ли Тольра?

Гэвин отлепился от стены.

– Скажи, что он очень болен. Опасно болен. Ничего не обещай, но скажи, что мы для всех делаем все, что можем. Потом вызови Асир и передай, что нам нужны чистильщики, – он заставил себя улыбнуться. – МЗ, скажи жене Тольры, что она правильно поступила. Тольра был отважный и очень сообразительный. Он спас много народа…

В голове было так пусто, что собственный голос казался Гэвину колоколом. В ушах звенело. Дарклайтер не соврал. Как только гаморреанец понял, что заболел, он запечатал все входы и выходы из своей пещеры и сломал кодовые замки, чтобы никто не сумел войти и заразиться. Он действительно спас много жизней.

Кроме своей собственной.

Гэвин старался дышать пореже и не слишком глубоко. Если бы гаморреанец позвал на помощь, его можно было бы спасти. Не было нужды становиться тем кошмарным чудовищем, которое Дарклайтер с трудом угадывал в темном углу феррокритовой пещеры.

Нет, не надо винить беднягу. На черном рынке оакта стоила сумасшедшие деньги, граждане даже среднего достатка не решались думать, что могут позволить себе лечение. Те, кто вызывал врачей, или к кому их вызывали соседи, уже находились на той стадии болезни, когда лечение оказывалось бесполезным. А в результате медиков стали считать карантинными отрядами. Ходили слухи, что больных просто уничтожают, а трупы сжигают либо в горах Манараи, либо в подвалах Императорского, дворца.

Незнание смертельно, вспомнил Дарклайтер. Командир говорил тогда об оружии. Что убивает не оно и даже порой не стрелок. Убивает неграмотность и неумение правильно обращаться. Но и к данной ситуации слова Антиллеса относились на все сто процентов.

Гэвин все-таки вошел в жилище гаморреанцев. Запах разложения и фекалий как нельзя лучше подходил к интерьеру. Дарклайтер заставил себя смотреть, хотя больше всего на свете ему хотелось зажмуриться. Единственная комната по размерам была не больше каморки, отведенной самому Гэвину в казарме эскадрильи. Две двери; одну только что вскрыли, воспользовавшись самой древней отмычкой на свете. Вторая вела на задний двор. Слева от «парадного» входа – плита, раковина, судя по всему, тут располагалась кухня. В углу кабинка примитивного туалета.

И все вокруг покрыто пятнами крови. Пол, стены, даже потолок в грязных бурочерных брызгах. Впечатление создавалось такое, будто в помещении изорвалась банка с краской. Эпицентр находился на широких деревянных нарах у дальней стены. Черная корка там маслянисто блестела.

А еще оттуда слышалось хриплое неровное бульканье. Каким-то невероятным образом Тольра еще цеплялся за жизнь. Плоть кусками отпадала с костей, истончившаяся зеленоватая кожа висела полупрозрачными лохмотьями.

Гаморреанец, кажется, почувствовал присутствие постороннего, потому что повернул голову. Звук при этом раздался такой, словно на суставах толстым слоем застыла машинная смазка. Шейные мускулы расслабились, голый череп с ошметками кожи качнулся. Один клык был сломан.

Гэвину было так холодно, словно он голышом пошел погулять по сугробам Хота. Он никогда не был на базе «Эхо», но наслушался красочных и подробных рассказов.

И хотя Тольра больше не видел и не слышал его, потому что болезнь давно высосала разум из гниющего тела, Дарклайтер кивнул гаморреанцу.

– Ты спас их, – сказал татуинец. – Правда. Да пребудет с тобой Великая сила.

Его трясло, когда он вышел на свежий воздух. Гэвин сел прямо на мостик, содрал с ботинок пластиковые чехлы и швырнул в темный дверной проем. Он понятия не имел, сколько времени просидел, глядя в пустоту улицыущелья. Когда чья-то тень упала на него, он даже не поднял голову.

– Он умер.

Рядом опустилась на корточки Асир.

– Чистильщики вотвот прибудут. С тобой все в порядке?

Гэвин обдумал вопрос.

– Да, – в конце концов, сказал он. – Со мной все в порядке, и это меня пугает.

Тебе нечего бояться.

Хочешь, назову причину?

Дарклайтер ткнул пальцем себе за спину.

Там лежит гаморреанец, – медленно произнес он, тщательно подбирая слова. – Он превратился в несколько килограммов желе. Но болезнь не убила его до тех пор, пока он не испытал всех видов боли. От него ничего не осталось, но он дышал., когда я вошел туда. Он дышал, Асир! Он прожил на неделю дольше, чем остальные…

Маленькая ботанка погладила Гэвина по щеке. Кожа на подушечках ее лапки была сухая и шершавая.

– Он сражался. Это хорошо.

– Точно… только не говори, как все это здорово и благородно… Нет там ничего здорового! Просто месиво из костей и желе, – трясущиеся губы с трудом выговаривали слова. – Я не зелень, я много чего видел. Год назад я убежал бы отсюда впереди собственного визга. А сейчас я всего лишь почистил ботинки и сижу, жду парней, который простерилизуют тут все на совесть. Я изменился, Асир, и не уверен, что мне нравятся перемены.

Асир потерлась о его плечо усатой мордочкой.

– Это называется «взрослеть», Гэвин. Не всем нравится становиться взрослыми. А если спросить меня, я скажу, что из тебя получится очень хороший мужчина.

Гэвин то ли засмеялся, то ли заплакал, он сам не понял.

– Я все время задаю себе один и тот же воп-1^ос» – прошептал он. – Как можно видеть такое ч жить себе дальше? Разве так правильно?

Милый, мы просто должны жить, вот и все, – мелодичный голос чернобелой ботанки звенел убедительно как боевой клинок. – Правильно то что гаморреанец нашел в себе силы и смелость запереться и уберечь остальных. Нам повезло, наши расы не подвержены заразе, поэтому мы и вызвались помогать, но наше предназначение – летать на истребителях, находить и уничтожать тех, кто сотворил такое с другими. Нам придется быть взрослыми, даже если нам этого совсем не хочется.

– Я знаю, – пробормотал Гэвин.

Он провел ладонью по спине Асир. Шелковистая длинная грива ботанки разметалась по ее плечам. Гэвину хотелось гладить подругу, ощущать, какой мягкий и пушистый у нее мех. Он всегда успокаивался, когда мог просто посидеть рядом с Асир.

Потом Дарклайтер посмотрел туда, где МЗ вводил в курс дроидамедика и двух людей, вооруженных переносным плазмасжигателем. Меддроид сделал замеры и взял образцы тканей на анализ. Люди ждали, когда можно будет приступить к делу, а пока поплевывали через парапет, соревнуясь, кто попадет на перила перехода двумя уровнями ниже. Потом они сожгут все, что находится внутри гаморреанской пещеры. Даже с феррокритовых стен будет снят верхний слой в пять миллиметров.

Гэвин позволил Асир помочь ему встать.

– Ты права. Надеюсь, у нас все получится. Потому что иначе нам придется просто взорвать Корускант.

Даже штурмовики огценили бы…

Из неосвещенного салона гравикара Киртан Лоор наблюдал, как четыре оперативника в гражданской одежде подошли к указанной двери. На задние Лоор отбирал парней по габаритам и устрашающему виду, но двигались они с пугающей грацией, которую обычно скрывали доспехи. Движение, которым один из них поместил магнитную лину на пластине замка, можно было назвать почти артистичным. Так же спокойно штурмовик взял переданный ему карабин и прижался к стене.

Детонатор трижды подмигнул красным огоньком, затем – в дыме, шипении и огне – вылетел замок. Резкий белый свет на мгновение смел с улицы тени. Один из оперативников вышиб дверь и первым нырнул в проем. Трое его коллег отстали минимум на долю секунды.

В следующее мгновение в окне метнулся голубоватый отсвет. Лоор подождал еще немного и насчитал еще две вспышки. В дверном проеме возник темный силуэт; человек кивнул в сторону гравикара и вновь отступил в полумрак жилища.

Лоор открыл дверцу и вышел на улицу. Запахнул поплотнее широкий темный плащ, надвигая пониже капюшон. Быть узнанным не хотелось. Случайный бродяга, затаившийся среди мусорных куч при виде четырех бравых парней, выламывающих дверь, потерял дар речи и прикинулся мусором, когда мимо него прошагал очень высокий человекек в тяжелом черном плаще.

Даже не подозревая, какое впечатление произвел на случайного зрителя, Киртан Аоор проскользнул в дверной проем, а потом мимо двух оперативников проследовал в комнату, в центре которой лежал, пуская слюни, иторианин. Лоор даже не взглянул на него; ничего с экзотом не случится, ну, помучится завтра головной болью, и все. Короткий коридор, в котором застыл третий оперативник, привел Киртана в следующее помещение, которое больше напоминало нору какого-нибудь грызуна, чем человеческое жилище. Воняло здесь изумительно – смесью затхлости, плесени и пота. По долгу службы Киртану приходилось находиться и в более неприятных местах, но он никак не мог дать разумное объяснение тому, как кто-то может добровольно жить в подобном месте. К тому же при виде гостей хозяин дома добавил к сложному букету ароматов поистине пикантную ноту.

Лоор с сожалением посмотрел на лысого коротышку, пришпиленного к грязному матрасу дулом карабина.

– Ты живешь на такой помойке, Нартло, что я почти начинаю жалеть тебя. Но с другой стороны… – Киртан задумчиво огляделся. – Жалеют, как правило, мертвецов. Верно?

– Каких мертвецов? – коротышка с ужасом пялился на возвышающуюся над ним черную фигуру в плаще. – Я тебя не знаю. Что я тебе сделал?

– Верно, меня ты не знаешь, но кое-кому из моих друзей ты организовал продажу лекарства. Цена на него сейчас высока, но друзья сообщили мне, будто ты говорил им, что рынок обрушен. А еще мои друзья заметили, что товар, который ты им вернул, не совсем тот, который передали тебе. Вместо девяноста пяти процентов – семьдесят пять. Нехорошо.

Долговязый разведчик скорбно погрозил пальцем.

– Мои друзья считают, что ты им солгал. И что ты – мошенник.

– Нетнет, я не врал…

Нартло попытался сесть, но оперативник коротким тычком отправил его на место. Хозяин скрючился, прикрывая лысину ладошками. Не дождавшись второго удара, он осмелился выглянуть изпод локтя. К его разочарованию, в комнате ничего не изменилось. Попрежнему возле матраса стоял вооруженный громила, а в центре возвышался и не желал пропадать проклятый призрак.

– Ну, взял я немножечко на анализ, – пролепетал коротышка. – Но сделка не задалась, я потерял и заказ, и образец. Я подумал, что мне не поверят… скажут, я украл… вы вот думаете, что я украл, а я не крал, я потерял… вот я и разбавил товар… простите меня…

Интересно, если изменить ровное звучание голоса, какой будет результат? Скажем, добавить чутьчуть гнева.

– Ты еще и дурак, – бросил Лоор и был вознагражден стоном, который хозяин дома исторг из самых глубин души. – Ждешь, что я поверю в историю, которая смердит хуже, чем твоя берлога?

Судя по тому, как трясет клиента, Нартло если и соврал, то не во всем. Товар он действительно потерял, когда сорвалась сделка, но – не столько. Остальное пошло в дом удовольствий для экзотов и собственные нужды перекупщика. Нартло целую неделю наслаждался услугами девочек.

– Скажи мне, – Киртан, преодолевая естественное отвращение, наклонился к коротышке, – если я прикажу сорвать с тебя рубашку, не увижу ли я на твоей спине засосы? Говорят, ты предпочитаешь шлюх с Родии…

Нартло с горестным стенанием вновь свернулся в клубок.

– Мне отдали долги…

– Ну да, все должники разом почувствовали угрызения совести, – Киртан выпрямился, шагнул к матрасу поближе; теперь Нартло приходилось нелепо выворачивать шею, чтобы смотреть в лицо незваному гостю. Вернее, в густую тень капюшона.

– Что ж, теперь ты задолжал мне.

– Все, что господин захочет, все, что захочет!

– Договорились.

Киртан кивнул оперативнику. Тот отступил, убирая карабин, втиснутый между ребер перекупщика. Нартло закашлялся.

– Ты сказал моим друзьям, что рынок бакты обрушен, – Лоор посмотрел по сторонам, брезгливо наморщил нос. Он опасался, что заденет головой потолок, но сидеть здесь было не на чем. – Поясни.

– Повстанцы заполучили лекарство, много лекарства, – облегченно затараторил коротышка. – Не знаю, где и когда, но совсем недавно, и все было шитокрыто. Говорят, не обошлось без Разбойного эскадрона, а они – парни ушлые. Я знаю, я продал немного вашего товара людям, которые делают бизнес с людьми, которые работают на людей из правительства, понимаете?

Нартло с надеждой уставился на Лоора. Тот уже запутался, кто на кого работал и зачем, но все равно кивнул: продолжай.

– Все покупают, все хотят быть здоровыми… даже если вирус на них и не действует.

По невидимому за низко надвинутым капюшоном лицу скользнула усмешка. Правительство Новой Республики попалось в тщательно расставленный капкан. Оно все-таки разработало программу, и теперь все общественные запасы поступали в распоряжение больниц. Врачи пытались остановить распространение заразы. Населению – в основном, тем, кто не был болен, – нововведение не понравилось. Люди говорили, что достаточно и профилактики. Больницы возразили, что вот это как раз не доказано.