Книга: Поэтому птица в неволе поет - Майя Анджелу

Исходя из аннотации и некоторых рецензий предполагала, что произведение окажется некоторой смесью  Тони Моррисон - Возлюбленная  ,  Кэтрин Стокетт - Прислуга  и, возможно,  Харпер Ли - Убить пересмешника  . Но "Птица" оказалась совсем иной. Да, в ней, безусловно, обнажаются проблемы расизма, нетерпимости, классового неравенства. Но происходит это опосредованно.  Мне понравилось сравнение описываемого периода с трагедиями Шекспира — что-то случилось очень давно, уже мертвы все участники действа, но их потомкам приходится доигрывать драму и ждать развязки — потому что по-иному они не умеют. Не научены.

Любопытство представляет и само явление нетерпимости. А именно, как быстро угнетаемые сами становятся угнетателями, если их положение начинает допускать такую возможность. Показательна история с афроамериканцами в начале Второй Мировой: американские японцы становятся новой кастой "неприкасаемых", их вытесняют с насиженных мест, и вчерашний "второй сорт" не проводит параллелей, не чувствует, казалось бы, очевидного сострадания — но перенимает модель "плохих белых", создает "третий сорт", и вместо борьбы с главным злодеем — Предрассудками — продолжает эту игру.

Для рефлексии в книге в принципе достаточно материала. Майя отзывается о белых как о "ненастоящих людях", "некрасивых внешне, уступающих чернокожим" — почему нет. Имеет право на свое мнение, свои эстетические представления, свои ценности. К тому же человек переживает травму целого народа. Но поневоле задумываешься: а если бы ровно обратное транслировала белая писательница? Не обвинили бы ее в расизме? Мне кажется, вполне. Или "обратного расизма не бывает"?

Интересно в тексте преломлен известный вопрос "могут ли угнетенные говорить?", а также исподволь, как данность, преподносится не столько проблема расизма (хотя и она, безусловно, присутствует), сколько последствия рабства, отсутствие адекватной адаптации тысяч людей. По итогу получается, что детства как позднекультурного конструкта у целой общности нет. Ребенок — это маленький взрослый, и отношение к нему соответствующее. Он не может быть в безопасности даже в родной среде, он то и дело сталкивается с насилием и со смертью. Ранние беременности, бродяжничество, поножовщина и разрастающиеся гетто соседствуют с принятием, любовью (пусть и своеобразной) и волей к жизни. Но при этом любящие родители могут не вспоминать о своем отпрыске месяцами, а то и годами; сдать его родственникам, чтобы устраивать свою жизнь, но присылать поздравительные открытки; обсуждать с ним важные темы, но в случае насилия или смерти просто принять это как естественный ход вещей. И у ребенка  малых лет взращивается такой стародавний крестьянский паттерн — "нужно быть сильным", "нужно уметь приспосабливаться", "чему быть, того не миновать". А вместе с тем взращивается и неприятие к "белой швали", "лесбиянству", "японцам" и иному, актуальному в конкретной межкультурной ситуации.

При всем при этом Майя еще имеет некоторое преимущество перед сверстниками — ее бабушка держит продуктовую лавку, а в тяжелые годы даже давала взаймы некоторым белым; мать — красивая и харизматичная женщина, тем самым прокладывающая себе дорогу в жизнь; да и отец при хорошей, уважаемой работе. То есть можно представить, в какой ситуации оказываются более бедные дети, особенно если у них нет сонма более-менее участливых родственников. В общем, ситуация действительно страшная. И страшная фундаментально. Но книга как бы не столько об этом, сколько именно о собственной биографии писательницы. И все указанное — реальность повседневности, которую читатель может как замечать, так и отставить фоном. Иными словами, акцент ставится на совсем других вещах.

Тем не менее, читать было интересно, и для понимания картины (пусть и субъективной) конкретного места и эпохи — важно и познавательно.

3,5/5

Трёхлетнюю Маргариту вместе с 4-летним братишкой Бейли отправляют из Калифорнии в захолустный городок в Арканзасе с бирками на руках. Так родители «решили положить конец бурно-бессчастному браку», отправив детей без сопровождения и присмотра к бабушке по отцовской линии. Они оказываются на попечении миссис Энни Хендерсон, которая для них станет Мамулей. 25 лет владеет она Лавкой (именно так, с большой буквы), кормит рабочих с лесопилки и хлопкозавода. Энергичная, работящая, предприимчивая, она сумела не только развернуть своё дело в провинциальной глуши, но и сделать Лавку центром городской жизни. Бабушка – женщина потрясающего здравомыслия и чувства собственного достоинства. Она глубоко религиозна, экономна, хоть и не бедствует, поэтому умудряется сохранить Лавку даже в годы Депрессии. Она очень любит детей, но строга с ними, учит их при любых обстоятельствах блюсти чистоту, и физическую, и нравственную.

Всё, к чему она прикасалась, тут же окутывало густое облако любви.

Ее младший сын Вилли тоже не лишен чувства самоуважения: хромой, уродливый, увечный, инвалид с детства (его младенцем уронила нянька), он всегда ходит в накрахмаленной рубашке и начищенных башмаках.

В городке Стэмпс уровень сегрегации так высок, что многие чёрные детишки ни разу в жизни не видели ни одного белого человека. Негритянская община и мир белых людей разделены «светонепроницаемой ширмой». Отношение к белым исчерпывается фразой «страх – восхищение – презрение». Богатство и расточительность состоятельных белых вызывают зависть, а  бедняки получают презрительную характеристику «белая шваль».

Совсем другая жизнь начинается у Маргариты и Бейли в Сент-Луисе, в семье Бакстеров – в семье матери. Мама, Биби,– невероятная красавица со светлой кожей и прямыми волосами, дочь квартеронки и чернокожего, образованная, из хорошей семьи. Вот вроде и любит она детей, но оказывается слепа по отношению к их чувствам и проблемам. Поэтому с девочкой и случается беда. И как же жалко было детишек, которых, как котят, кидают туда-сюда, совершенно не заботясь об их самочувствии и не учитывая их желаний и потребностей.

На наших глазах Маргарита будет взрослеть, не раз столкнётся с чёрствостью, несправедливостью, неимоверной жестокостью и болью (чего стоит изнасилование в 8 лет!). Научится принимать и ценить себя такой, какая она есть, отстаивать свое достоинство. А фоном к ее жизни станут описания тягот существования чернокожих сборщиков хлопка, мытарства беднейшего черного населения южного штата, их ежедневные унижения со стороны белых, расовая сегрегация. В этих условиях закаляется характер героини. Это автобиографический роман, в котором Майя Анджелу, по сути, показала истоки своей личности, своей жизненной силы.

В целом, это та самая книга, по которой можно сделать коллаж «ожидание/реальность». Ну, по крайней мере по моим ощущениям. Признаюсь честно, название меня конкретно сбило. Я думала, что будет что-то в стиле «Воздух, которым ты дышишь», а в итоге вышло что-то в стиле «Американской ржавчины». Вот такие ассоциации.

Книга хороша. Жестокая и несправедливая. Как жизнь главной героини.

️люблю я истории сильных женщин. в любом случае. последний год я прямо подсела на такие вещи и прочла много автобиографий, биографий и другого замечательного.

что тут?

главная героиня — девочка, которую мне было тяжеловато понять (это нормально, у нас разный опыт). она имеет непривычный (для меня) подход к жизни и порой странные (для меня) мысли. были моменты, когда я не понимала, что и зачем, и почему.

язык был суховат и манифестарен, очень много ненависти к белым, но такой вот какой-то отталкивающей. зачастую мне тяжело воспринимать тексты или другие виды искусства, которые на меня будто бы давят или стараются задавить. будто нет свободы, будто тебя заставляют думать вот так, заставляют чувствовать вот так. сугубо моё ощущение, но это мешало мне проникнуться и откликнуться.

то, как жили чёрные люди в Америке в те годы, это, конечно, ещё та жуть. это неоспоримо. и их эмоции и реакции понятны. просто я сама по себе другая.

а ещё вредная до языка. он мне вдруг становится сильно важен. и чтобы в меня попадал. чтобы было вкусно читать. а тут почему-то этого не случилось, что-то постоянно вытаскивало меня из картинок и напоминало мне, что я держу в руках бумажные листы и смотрю на буквы.

️у Одри Лорд было будто бы мелодичней и проникновенней в её биомифографии, которая повествует о жизни чёрной девушки в непростое время. я уже решила, что перечитаю её, открывала странички, цеплялась за слова глазами. и да, всё-таки с ней нам больше по пути.

P.s. придираться к биографическим книгам очень странно по ощущениям, звучит вроде как: мне ваша жизнь не понравилась, переделайте) но я больше про исполнение и подачу, а может, это перевод. не уверена.

Майя вспоминает себя еще маленькой девочкой, когда ее оторвали от родителей и отправили на юг к бабушке. Отныне жизнь девочки сплошные качели. То к бабушке на юг, то к родителям на север.

Сложно быть ребенком. Но еще сложнее быть чернокожим ребенком на юге в 30-е годы прошлого века. И Майя тонко чувствовала эту сложность. В своей автобиографии она бросает свои воспоминания как тяжелые камни. Плетет сети из слов. Виртуозно. Нанизывая словно бусины на нить. И так своеобразно их нанизывает, что кажется, вот они слова, знакомые, но почему же складываются во что-то такое неосязаемое и сложное.

В мире, где так много плохого, сложно проникнуться болью чужого человека. Но Майя и не хотела чтобы ее жалели. Все что она хотела это быть услышанной. И так радовало меня, что та девочка из воспоминаний, плачущая, сломленная, не желающая дарить миру своих слов, выросла в сильную и успешную женщину.

До этого дня я ни разу не держала в руках мемуаров. Одно это слово вызывало у меня отторжение. Что же мне предстояло читать? Сухую, сжатую автобиографию? Или, быть может, пространные размышления о минувших днях? На самом деле, мне предстояло окунуться в насыщенное детство и взросление юной Майи. Детство, наполненное болью и смехом, серьёзными потрясениями и играми, ароматами книг и домашней еды... Мне и в голову не приходило, что чьё-то жизнеописание может оказаться столь захватывающим! Я словно перенеслась в первую половину двадцатого века и вместе с Маргаритой (так на самом деле зовут автора) наблюдала за тем, как меняется мир и как меняется она сама.

Как ни странно, аннотация одновременно говорит о книге многое и не говорит о ней ничего. После её прочтения я ожидала увидеть мрачную, давящую историю о страданиях и угнетении, но передо мной предстала жизнеутверждающая книга о сильных людях и их сильных чувствах. Я ожидала, что на меня выльется море грязи, жестокости и слёз, но произведение было наполнено не только горестями, но и радостью, юмором, теплом.

Героев автор делает по-настоящему живыми. Невозможно было не поверить, что все они когда-то действительно существовали, жили, влияли на судьбу Маргариты. Мне даже захотелось с ними познакомиться: с религиозной, любящей Мамулей, с бойкой матерью героини, с её братишкой Бейли...

Интересно и полезно было увидеть мир, полный предрассудков, глазами темнокожего ребёнка. Думаю, это удивительная пора, когда любое обидное слово или действие воспринимается острее и, в то же время, легче. И как же это больно, что ребёнку могут отказать в медицинской помощи только потому, что у него иной цвет кожи. Могут всего парой фраз дать понять, что он ничего не стоит и не достигнет. Могут отобрать у него имя, потому что «оно чрезмерно длинное». Больно осознавать, что в совсем юном возрасте ребёнка могут подвергнуть такому, что не каждый взрослый сможет вынести. Больно от того, какими покинутыми могут чувствовать себя дети, чьи родители отправляют их за тридевять земель.

Книга удивительным образом сочетает в себе абсолютно противоположные черты. Она полна боли, но после себя оставляет тепло, надежду и веру в свои силы. Она написана взрослым человеком, который смотрит на описываемые события сквозь призму прошедших лет, но от неё веет детской непосредственностью и детской искренностью. И всё это так гармонирует между собой, что остаётся только восхититься. Не меньшее восхищение вызывает слог автора: плавный, живой, искрящийся и переливающийся. Недаром Майя Анджелу является поэтессой: даже в её прозе чувствуется поэтичность.

«Поэтому птица в неволе поёт» – книга меланхоличная, но светлая. Как призрачные воспоминания, как щемящее чувство ностальгии. Она такая жизненная и «живая», что наверняка найдёт ключ к душе многих людей (предисловие Опры Уинфри – тому подтверждение). Я очень благодарна «Попкорн букс» за то, что они предоставили нам возможность насладиться этой книгой на русском языке. И, конечно же, благодарна Майе за то, что она решилась поведать нам свою историю и помогла многим птицам обрести свой голос.

Поэтому птица в неволе поёт - одна из семи автобиографических книг Майи Анджелу, в которой она описывает первые 16 лет своей жизни. Сюжета как такового нет, книга состоит из честных, хлестких и очень поэтичных зарисовок. Вперемешку с бытовыми и рутинными моментами на читателя без предупреждения и подготовки обрушиваются сокровенные мысли и признания писательницы. Кроме проблемы расового неравенства Майя также затрагивает темы взросления, воспитания и семьи.

Ну, попытка не пытка. Сделай все, что сможешь. Я тебе много раз говорила: не получилось - значит, не больно хотелось. То есть плохо старалась.

На самом деле я ожидала от книги немного иного, что она будет больше художественной, чем автобиографичной. И хотя понятно, почему она получила столько любви и признания в Америке, всё это кажется безумно далеким лично от меня.

О прочтении не жалею, ибо это не только очередное напоминание о том, через какой ад прошла раса афроамериканцев, но и очень точный анализ мыслей ребенка. Не в первый раз размышляю, как же легко промыть бедным детям голову настолько, чтобы они во всём считали себя виноватыми и боялись рассказать кому-нибудь о том, что с ними произошло, из страха, что их отругают, осудят и не будут больше любить.

Ну и написана она безумно красивым языком.

Построение книги иногда путало меня, вот вроде перед нами 8-летняя героиня а уже в следующей главе, ей оказывается уже 11. Сдвиг временных рамок был неожиданным. Затрагивались военные годы, забастовки.

Читать сложно в плане понимания. Вот вроде понимаешь, что читаешь про прошлый век, с их отношением к людям другим цветом коже. Но в тоже время сбивалась на молитвы, религиозные главы, которые мне не понятны, и неприятны в книгах.

Как автобиография книга читается с пониманием и ужасанием происходящих в ней событий. Но как литературное произведение, в котором должна быть развязка, вышел какой-то тупик. Книга оборвалась на непонятном для меня моменте и оставила в недоумении..