Текст книги "Очарование невинности"

– И еще кое-что. Мы знаем друг друга с детства, так зачем называть меня мисс Дюваль? – улыбнулась Ана.

Как просто она подбросила ему мучительные воспоминания! Будто он не потратил годы, пытаясь забыть то время. Будто последствия тех ужасных недель, которые они провели вместе, не отражаются на их жизни.

Бастьен разозлился:

– Мы провели вместе восемь неприятных недель шестнадцать лет назад против своей воли. Твоя мать решила соблазнить моего отца, и он, как дурак, поддался ей. С тех пор наши дорожки пересеклись лишь однажды. Нужно ли мне напоминать, чем все закончилось?

Ана отчаянно затрясла головой, но он проигнорировал это.

– Ты предложила мне свое полуголое тело, а я чуть не вышиб тебе мозги. Разве все это характеризует нас как друзей детства?

Улыбка исчезла с лица Аны, и она побледнела. Ее пальцы сжались с такой силой, что суставы стали белыми.

– Я презираю тебя!

Бастьен не испытывал сожаления. С точки зрения рекламной кампании, красота Аны Дюваль была необходима «Бриллиантам Хейдекера». Женщины мечтали быть похожими на нее, мужчины хотели быть с ней. Но над ним она не имела никакой власти.

Ради собственного блага он должен внушить ей это.

– Твоя соседка сейчас дома?

Она подняла голову, обиженно и подозрительно посмотрела на него. Бастьен отвел взгляд.

– Должна быть дома. А что?

– Будет кому собрать твои вещи. Тебе нужна другая одежда. Совет директоров состоится завтра утром. Не рекомендую появляться там в таком виде.

– А к чему, собственно говоря, мое присутствие?

– К утру станет известен объем ущерба, причиненного компании, – пожал плечами Бастьен. – Возможно, твое присутствие на совете директоров предотвратит увольнение и иск о возмещении убытков.

Ана снова прикусила губу.

Бастьену все сложнее становилось отводить глаза от ее губ. В машине воцарилось молчание, которое ему не хотелось нарушать. Он проигнорировал телефонный звонок, не желая слышать новости, какими бы они ни были.

Бастьен наблюдал, как Ана рылась в сумочке, пытаясь найти и включить телефон. Он любовался ее изящными запястьями, такими хрупкими…

Пытаясь привести в порядок свои неуправляемые мысли, он заметил, что Ана, прослушивая сообщения, снова побледнела.

Генри доложил ему, что новость о скандале, в котором замешана звезда рекламы «Бриллиантов Хейдекера», распространяется со скоростью звука. Ее муссируют даже международные новостные каналы. Несомненно, автоответчик Аны переполнен сообщениями журналистов, желающих дотянуться до нее своими грязными ручонками.

Одним словом, нервный срыв ей гарантирован.

– Думаю, тебе лучше выключить телефон и не включать его в ближайшем будущем.

На этот раз она не протестовала. Дрожащим пальцем Ана надавила на кнопку. Признаки беспокойства опять проявились на ее лице: она кусала губы, демонстрируя безупречные зубы.

– Успеет ли Симона приехать в аэропорт до нашего отлета?

– Мы полетим, когда я распоряжусь. И твоя подруга не привезет вещи. Я послал на квартиру своих людей, которые, в крайнем случае, сами все соберут.

Ее глаза расширились от гнева.

– Они будут рыться в моих вещах без моего разрешения?

– Ты задолжала моей компании кучу денег. На твоем месте я бы поостерегся проявлять неуместный гнев.

– Ты не на моем месте! Ты на все смотришь со своей, хейдекеровской, колокольни высокомерия, а нормальные люди предпочитают относиться друг к другу с уважением.

– Ты можешь снова выскочить из машины, если считаешь, что с тобой грубо обошлись. – Бастьен многозначительно взглянул на дверцу.

Ана стала белее полотна. Трясущейся рукой она провела по волосам. Шелковистые пряди медленно скользили между пальцами. Несколько секунд она молчала, но ее губы двигались, беззвучно произнося слова, которыми она хотела уничтожить его. Она подняла глаза, и Бастьен увидел, что из шоколадных они стали почти черными, пылающими яростным огнем.

Грубое, незнакомое чувство охватило Бастьена. Это ощущение раздражало его, заставляло ерзать на месте. Он перевел взгляд на ее полные губы.

– Я ненавижу тебя, – прошипела Ана.

Глава 3

«Ненависть – очень сильное слово, моя маленькая. Никогда не употребляй его просто так», – говорил Ане отец. Она не ощущала ненависти с тех самых пор, когда девятилетней девочкой рыдала на груди у папы после того, как мать в очередном приступе жестокости сожгла все ее куклы.

Но сейчас она ненавидела Бастьена Хейдекера.

Она ненавидела его за то, что он имеет над ней власть и не испытывает по этому поводу вины. Ненавидела за то, что не способна бороться с ним.

Вместо того чтобы самой решать, как строить свою карьеру, Ана была связана шестилетним контрактом, который ее мать заключила с агентством прямо перед ее восемнадцатилетием. Сумма, которая оставалась у нее после грабительских вычетов в пользу матери, была столь мала, что она была не в состоянии откупиться от Бастьена.

Она была полностью в его власти, и он знал об этом. Взрыв ее эмоций абсолютно его не тронул, он продолжал невозмутимо смотреть на Ану.

– У меня нет нужной суммы, – заявила она.

– Ты топ-модель и любимица журналистов. Если у тебя нет денег, чтобы внести за себя залог, это наводит на определенные мысли.

– На что я трачу свои деньги, тебя не касается. И конечно же ты веришь всему, что пишут в газетах.

Бастьен осклабился, изобразив подобие улыбки, отчего волосы зашевелились у нее на затылке.

– К своему великому сожалению, я понял, что не бывает дыма без огня. Так или иначе, мисс Дюваль, в какой-то момент вам придется рассчитаться со мной. Можешь ненавидеть меня сколько влезет, но это факт.

Не дожидаясь ответа, он достал сотовый телефон. Беседа велась на безупречном французском и продолжалась минут пятнадцать. Все это время сердце Аны бешено колотилось. Она чувствовала, что ее самый страшный ночной кошмар становится явью.

Через три недели ей придется вернуться в зал суда, где ее обвинят в хранении наркотиков. А пока она будет вынуждена наблюдать последствия скандала. Сколько Ана себя помнила, ее мать любила оказываться в центре скандалов – чтобы постоянно быть на виду. А если в скандал удавалось втянуть дочь-супермодель – тем лучше.

И нет ничего странного в том, что у мужчин вроде Бастьена сложилось о ней превратное мнение.

Внезапно Ане захотелось поговорить с отцом, услышать его спокойный, умиротворяющий голос. Он был единственным якорем, за который она могла уцепиться, когда попадала в беду. Но Сантьяго Дюваль был в амазонских джунглях, и на связь они выходили лишь раз в две недели.

– Мы приехали.

Бастьен открыл дверцу и вышел на улицу. Ана удивленно взглянула на частную взлетно-посадочную полосу. Девушка была настолько поглощена бурными эмоциями, которые вызывал у нее Бастьен, что они могли спокойно доехать до Монголии и она ничего не заметила бы.

Огромный реактивный самолет стоял в нескольких ярдах от машины. Голубая с золотом эмблема «Корпорации Хейдекера» украшала его хвост.

Однако же Давид победил Голиафа…

Ана подавила зарождающуюся истерику и проводила взглядом Бастьена, твердой походкой направляющегося к трапу, где его ждал пилот. Она никогда не хотела бороться с Бастьеном. Шестнадцать лет назад, несмотря на трагичные обстоятельства их знакомства, она пыталась завязать с ним дружеские отношения. Ана старалась доказать, что она не враг, что они могут быть друзьями несмотря на то, что ее мать разрушила их семью. В глубине души она понимала, за что Бастьен обижен на нее. В глубине его холодных серых глаз она разглядела ту боль, которая жила и в ней. Она отчаянно хотела достучаться до него, облегчить эту боль в надежде, что он сделает то же самое для нее.

Как наивна она была…

Рядом, взвизгнув тормозами, остановилась машина. Из нее выскочила взволнованная Симона и устремилась к ней.

– Ана, я так рада, что с тобой все в порядке! Я пришла в ужас, когда узнала, что стряслось!

Симона Паскаль была на два года младше Аны. Шесть месяцев назад она приехала из родной Франции, и они решили вместе снять квартиру, так как для Аны жизнь с матерью стала невыносимой.

– …А потом появились незнакомцы. Сначала я не знала, что и думать. Я волнуюсь, ведь не каждый день твоя соседка переезжает к миллиардеру…

– Что ты сказала? – Ана вытаращила глаза. – Я никуда не переезжаю. Как это могло взбрести тебе в голову?

Голубые глаза Симоны расширились.

– Но я видела фотографии, сделанные после суда… К тому же папарацци, поджидавшие у входа в квартиру, спрашивали меня, как давно вы встречаетесь. Это так романтично!

Ана пришла в ужас. Она заметила, что Бастьен наблюдает за ней.

– Симона, что ты ответила репортерам? – шепотом спросила она.

– Я сказала, что это лучшая новость, которую я услышала, и что я желаю вам счастья… Боже мой, что с тобой?

Ана проглотила тошнотворную желчь, подступившую к горлу. Она сделала невнятную попытку переубедить Симону и почувствовала, как кто-то схватил ее за запястье. Тепло поползло по руке, раскаляя до предела все чувства. Она потянула руку, но Бастьен сжал ее еще сильнее.

– Что здесь происходит? – В его голосе звучала сталь.

– Ничего, – перехватила инициативу Ана, прежде чем Симона успела сообщить нежелательные новости. – Я благодарила Симону за помощь. – Ана сверлила ее взглядом, пока та с открытым ртом рассматривала Бастьена.

– Паспорт мисс Дюваль у вас? – спросил он.

Порывшись в сумочке, Симона достала паспорт и передала Бастьену.

– Благодарю. На этом все.

– Я перезвоню тебе позже, – сказала Ана.

Симона кивнула и обняла ее.

– Держись за него, Ана. Он великолепен! – прошептала она взволнованно.

– Пошли! – раздраженно скомандовал Бастьен.

Поднимаясь по трапу, Ана остро осознавала, как неуместно ее короткое платье.

Войдя в салон, она в изумлении замерла. Ей приходилось летать на частных самолетах, но такую роскошь она видела впервые. Ярко-синее ковровое покрытие, кремовые кожаные кресла по обе стороны прохода, разделенные мраморными столиками, на которых стояли изысканные цветы и стильные лампы. Шторки иллюминаторов наполовину опущены. Одним словом, великолепная обстановка, дарящая ощущение непринужденного комфорта.

К ним подошла улыбающаяся стюардесса и, поприветствовав, помогла Ане избавиться от пиджака Бастьена. Удивительным образом Ана почувствовала, что ее обнажили как снаружи, так и внутри.

Бастьен проводил ее до кресла и занял место напротив, протянув свои длинные ноги по обе стороны от ее ног и лишив Ану тем самым свободы передвижения. Она сжала в руках сумочку, пытаясь хоть как-то защититься от него.

Ане захотелось пересесть, но она поняла, что это не поможет. До тех пор, пока Бастьен будет рядом, она не сможет укрыться от противоречивых эмоций, раздирающих ее. Его присутствие всегда производило такой эффект. Кроме того, нельзя позволить ему запугать ее.

Ана выглянула в иллюминатор, делая вид, что с интересом наблюдает за грузовиками, передвигающимися невдалеке. Однако вскоре они поднялись в воздух, в иллюминатор стали видны только облака, и у нее не было больше причин игнорировать Бастьена.

Набравшись храбрости, она взглянула на него. Бастьен смотрел на нее. На его коленях лежал закрытый портфель. Краснея, Ана задалась вопросом: как долго это продолжится?

– Я заставляю тебя нервничать? – поинтересовался он.

– Конечно нет, с чего ты взял? – Она попыталась рассмеяться.

– Ты какая-то напряженная. Не могу понять почему, – небрежно заметил Бастьен.

– Я не… мне не нравится, что ближайшие три недели я буду привязана к тебе.

– У каждого свой крест.

– Но тебе это тоже неприятно, так почему же ты поручился за меня? Почему не доверил это кому-нибудь из подчиненных?

– Чтобы возложить на них ответственность, если ты вздумаешь убежать?

Ана не понимала, почему его слова причинили ей боль.

– Бастьен, что я сделала? Почему у тебя столь низкое мнение обо мне?

– Думаю, мы оба знаем ответ.

Лицо Аны вспыхнуло.

– На яхте…

– На яхте ты попыталась соблазнить меня, чтобы я не уволил тебя.

– Я этого не делала… – пробормотала Ана, погружаясь в яркие воспоминания…

Она оборачивается и видит на палубе Бастьена, наблюдающего за ней. И каждая клеточка ее тела наполняется жизнью.

Мальчик, которого когда-то знала Ана, превратился в бесподобного мужчину, пленившего ее. Но очаровательная улыбка, которой она одарила его, вскоре исчезла, а настроение испортилось. Когда Бастьен подошел к ней, в его взгляде не было ничего радостного.

– Что ты здесь делаешь? – Он чеканил каждое слово. Его губы были невероятно чувственными. – Отвечай.

– Я работаю, точнее, буду работать, когда ты позволишь съемочной группе вернуться. Ты отослал их, потому что…

Не закончив фразу, Ана отвернулась, не в состоянии смотреть в его серебристые глаза, заставляющие ее дрожать, словно в лихорадке.

– Тебя не должны были утверждать.

– Ты все еще злишься на меня из-за прошлого?

– Нет. – Его ноздри раздулись. – Из-за того, что сюжет требует кого-то более консервативного, а не…

Бастьен держал паузу, оглядывая ее полуобнаженное тело. Ана ощутила возбуждение. Ей стало стыдно за такую реакцию, но она не доставила Бастьену удовольствия узнать, что он выбил ее из колеи.

Встав и приняв самую эффектную позу, она продолжила за него:

– …модель, которая будит в мужчинах желание искупать своих женщин в твоих бриллиантах? Ты не желаешь видеть модель, которая заставляет жен, любовниц и женщин, которые знают, чего хотят, со всех ног бежать в ближайший ювелирный магазин после просмотра рекламы? Прости, я думала, ты хочешь зарабатывать деньги, – усмехнулась Ана, но только ради самосохранения, потому что смесь обаяния, тихой насмешки и вожделения, которую она видела в глазах Бастьена, сбивала ее с толку. Впрочем, как и его ледяная улыбка.

– Я смотрю на бриллианты несколько иначе.

– Серьезно? – Наклон головы был многократно отрепетирован ею перед камерой. – Недавно я читала одно исследование. Наряду с натуральным шелком, самым привлекательным элементом своего туалета женщины называют бриллианты. Исходя из этого, тебе лучше сменить консервативное видение на более современное.

Бастьен приподнял бровь и медленно начал надвигаться на нее, пока она спиной не уперлась в ограждение. На палубе воцарилось молчание. Стоял знойный вечер, в небе сверкали звезды. От происходящего сердце Аны готово было выпрыгнуть из груди.

– Вы будете учить меня, как нужно работать, мисс Дюваль? – спросил Бастьен, упершись руками в ограждение по обе стороны от нее и внимательно вглядываясь в ее лицо.

– Небольшой дружеский совет: привлекательность продается. Или ты не знал?

– Так ты эксперт в этом деле?

Ана, стараясь держать себя в руках, произнесла:

– Я эксперт в своем деле. Если у тебя нет четкого представления о целевой аудитории, лучше управляй банками и строй отели.

– Ты не перестаешь играть с огнем, моя маленькая.

– А ты не перестаешь смотреть на меня так, будто я заноза, от которой ты мечтаешь избавиться. Неужели тебе сложно хоть раз в жизни побыть милым?

– Милым? – Бастьен замер. – Поверь, «милый» – последнее слово, которое приходит мне на ум, когда я вижу тебя, – мягко прошептал он.

Прежде чем она смогла себя остановить, Ана коснулась рукой его упругой щеки, дотронулась пальцами до уголка рта. Его резкий выдох заставил ее вздрогнуть.

– Что ты чувствуешь?

– Тебе не захочется это знать, – хрипло ответил Бастьен.

– А может, захочется? Может, я хочу, чтобы ты хоть раз в жизни высказал то, что чувствуешь.

– Боже мой… – Он закатил глаза.

Она встала на цыпочки и впилась в его губы, не в состоянии сдержать страсть. Бастьен тут же одной рукой обнял ее за талию, а другую запустил в волосы. Опьяненная прикосновениями его губ и рук, Ана с готовностью отдалась во власть мужчины.

Она не смогла определить, сколько секунд или минут прошло, прежде чем она очнулась. Ана лежала на спине. Голова Бастьена находилась у ее обнаженной груди, бюстгальтер купальника болтался где-то на талии. Бастьен ласкал бедра Аны. В его глазах плескалась страсть.

– Хочешь знать, что я чувствую? Прямо сейчас я хочу взять тебя и заставить забыть всех твоих бывших мужчин.

– Почему?

– Потому что ты досаждала мне с первого дня знакомства. Не по годам развитый ребенок, который не приемлет отказа. Ты смотрела на меня понимающими глазами и преследовала на каждом шагу. И ты до сих пор досаждаешь мне. Куда бы я ни взглянул – на рекламный баннер или на автобус, – везде ты. Ты заставляешь меня испытывать боль, заставляешь желать того, чего я не хочу.

– И ты ненавидишь меня за это?

Его улыбка заставила ее затаить дыхание.

– Я не выношу то, что ты имеешь надо мной определенную власть. И я не могу это допустить.

Он обхватил губами ее сосок. Она вздрогнула, ощутив, как напряглась его плоть. Бастьен был возбужден.

– И что же? Ты собираешься воспользоваться своим положением, чтобы заставить меня повиноваться, или просто переспишь со мной?

Ана не могла отрицать, что эта мысль ей приятна, но она предпочла ее отбросить.

Бастьен замер: его хмурый взгляд скользнул по ее полуобнаженному телу. Он сглотнул и тряхнул головой, словно пробуждаясь от кошмарного сна. Потом начал подниматься, но, сцепив руки на его затылке, Ана не дала ему это сделать.

– Бастьен… – прошептала она, не зная, как продолжить фразу, потому что ей не понравился его взгляд.

Он решительно высвободился и встал.

– Мне стыдно. Как ты сказала? Привлекательность продается? Как ты права!

Хотя по большей части Бастьен осуждал себя, кое-что досталось и ей.

Пытаясь как можно быстрее встать на ноги и привести себя в порядок, Ана ощутила гнев, заглушивший последние нотки удовольствия.

– Ты не можешь уволить меня за то, что я хорошо делаю свою работу, Бастьен!

Он отвернулся, словно ему было невыносимо смотреть на нее.

– Нет, но с этой минуты я глаз с тебя не спущу!

– И не забудь сказать мне спасибо, когда продажи резко возрастут…

Воспоминания снова разожгли страсть. Ана, взглянув на Бастьена, сказала:

– Все вышло из-под контроля прежде, чем мы успели сдержать себя. Вот к чему привела твоя низость!

Он пожал плечами:

– Думаю, всему виной неожиданная новость о том, кого мои менеджеры выбрали в качестве модели.

Ана нахмурилась:

– Ты хочешь сказать, что не знал об этом?

– Я предпочитаю не вмешиваться в детали бизнеса. Но ты знала, на кого будешь работать. Почему ты подписала контракт?

– Потому что я, глупая, надеялась, что прошлое осталось в прошлом. Согласись, ты не можешь обвинить меня в том, что случилось шестнадцать лет назад.

Ане было неприятно говорить на эту тему, но мысль о том, что они навсегда застрянут в той злосчастной зиме, повергала ее в ужас.

Бастьен помолчал.

– Нет, но это не делает воспоминания о том времени менее отвратительными.

Его ответ уничтожил надежду.

– Значит, при взгляде на меня ты всю оставшуюся жизнь будешь вспоминать те события?

Он промолчал.

– Что ж, и на том спасибо. – Ее сковало ледяное оцепенение. – Ах да, учти, я никогда не стала бы использовать свое тело, чтобы уговорить тебя не увольнять меня. Что случилось… то случилось.

– Я вижу, с тобой частенько что-то случается. Гнев сменил оцепенение.

– Иди куда подальше, Бастьен!

Неожиданно он рассмеялся. Она улыбнулась и вздохнула спокойнее.

– Твой чемодан доставили. Возможно, тебе захочется переодеться, когда мы наберем высоту, – предложил Бастьен.

Ана кивнула, расслабляя мышцы, но стоило ей обнаженной ногой коснуться его ноги, как ощутила новый прилив возбуждения. Низ живота наполнился жаром.

Чем скорее она освободится от этого платья и вернется к удобным джинсам и футболке, тем лучше будет чувствовать себя.

Она взяла один из журналов, лежащих на столике, и бегло просмотрела глянцевые страницы.

– Ты можешь воспользоваться душем, если хочешь, – предложил он.

Ана замерла, стараясь не представлять Бастьена голым или мокрым. Однако образ не исчез, заставляя сердце учащенно биться.

– Он небольшой, но удобный, – добавил Бастьен, отчего ее руки так сильно затряслись, что ей пришлось бросить журнал.

Что, в конце концов, с ней происходит?

Ана покосилась на него, желая узнать, заметил ли он ее волнение. Его ноздри раздувались, челюсти были сжаты, а глаза… Так он выглядел, когда был возбужден.

Она попыталась отвернуться, но ей негде было спрятаться от взгляда Бастьена. В голове опять вспыхнул его образ под душем. Все ее существо наполнилось порочным желанием.

В глазах Бастьена Ана разглядела опасность, которая, дай ему волю, могла бы погубить ее. Она затаила дыхание, с трудом справляясь с возрастающим напряжением.

Взгляд Бастьена остановился на ее не прикрытых платьем бедрах, и он сглотнул. Ану охватил жар, и, не в состоянии сидеть спокойно, она медленно положила ногу на ногу.

Он следил за ее движениями. Ей захотелось закричать…

Раздался сигнал, означающий, что можно расстегнуть ремни. Это было спасением для нее. Мгновение спустя шторка отодвинулась и в салон вошла стюардесса.

Ана завороженно наблюдала, как веки Бастьена опустились, делая выражение лица непроницаемым. Он достал из портфеля ноутбук и открыл его.

Она завидовала его железным нервам и хотела бы позаимствовать хоть чуточку для себя, лишь бы избавиться от водоворота эмоций, готовых разорвать ее.

Стюардесса поставила на столик поднос с напитками, но Ана не успела взять бокал. Бастьен произнес бесстрастным голосом:

– Матильда, пожалуйста, проводите мисс Дюваль в спальню.

– Конечно.

– Мы пообедаем, когда ты вернешься, – сказал он, не отрывая взгляда от ноутбука.

Ана встала, раздраженная и смущенная.

Ей не хотелось питать к Бастьену какие-либо чувства. Но при всем желании она не могла вести себя спокойно и сдержанно, как делала это перед камерой.

Неужели Бастьен прав? Неужели они никогда не смогут смотреть друг на друга, забыв о прошлом? И не выйдет ли когда-нибудь бешеное притяжение друг к другу из-под контроля? Не станет ли оно еще сильнее и, как торнадо, сметет все на своем пути?

Улыбнувшись Матильде, Ана вошла в просторную спальню и сообразила, что впервые осталась одна после того, как утром ее вытащили из камеры. Ни разу за последний час она не задумывалась о своем затруднительном положении. Бастьен, несмотря ни на что, заставляет ее чувствовать себя в безопасности.

Точно так же было шестнадцать лет назад, когда она бегала за ним по дому его родителей, не обращая внимания на нежелание мальчишки общаться с ней.

Несмотря на опасные реакции, которые начинали бушевать в ее теле при виде Бастьена, она точно знала, что он никогда преднамеренно не причинит ей боль. Что, конечно, противоречило здравому смыслу.

В надежде, что, побыв вдали от него, ей удастся восстановить душевное равновесие и собраться с мыслями, Ана сбросила злосчастное шелковое платье и шагнула в душевую.

Роскошный дизайн и аксессуары с лихвой компенсировали недостаток пространства. На полочках была расставлена косметика как для женщин, так и для мужчин. На миг перед ее глазами опять вспыхнул образ Бастьена, принимающего душ с любовницей.

Ана сняла белье и встала под теплые струи. Чем Бастьен занимается тут со своими любовницами, ее не касается.

Она быстро намылилась, решительно отказываясь думать о мужчине, способном с легкостью перевернуть с ног на голову ее мир. Прежде всего ей следует разобраться, кто мог подставить ее.

Не стоит ли за этим мать? Но это лишено всякого смысла. Лили Дюваль никогда не шутит со своим источником дохода. Ее мать, безусловно, будет довольна скандалом такого масштаба, но даже она не станет кусать руку, которая ее кормит. А это значит, что подозреваемых больше нет.

Вздыхая, Ана закрыла воду и взяла полотенце. Она вернулась в спальню, подошла к сумке и, заглянув в нее, с ужасом осознала, что в ней нет долгожданных джинсов, футболок и шерстяных свитеров. Вместо них Ана извлекла откровенные костюмы из последней коллекции и вызывающее белье с недавней съемки рекламы женского белья. Одним словом, шелк, кружева и шифон, отражающие модные тенденции весны-лета этого года.

Симона, предположив, что Ана отправляется в страстное любовное путешествие, подобрала вещи, способные заставить воздыхателя сойти с ума от страсти.

Она подавила истеричный смешок и принялась рыться в сумке. Ана издала возглас облегчения, нащупав джинсовую ткань. Однако, когда она извлекла джинсы на свет, ее постигло разочарование. На них было так много вызывающих разрезов, что они выглядели вульгарно. Ана демонстрировала их две недели назад на семинаре для перспективных дизайнеров. Сшитые из эластичного материала джинсы сидели на ней, словно вторая кожа, еще больше подчеркивая фигуру.

Затем Ана достала мягкий кашемировый джемпер. Его рукава были выполнены в форме крыльев летучей мыши, а декольте и вырез на спине были глубокими, что делало бессмысленным ношение бюстгальтера. Не самый лучший вариант, но, по крайней мере, грудь прикрыта.

Ана принялась расчесывать волосы.

«Бастьен уверен, что я использую свое тело в корыстных целях. Что ж, в его глазах мне больше некуда падать. В прошлом я получала куда более низкие оценки, – думала она, закалывая волосы на макушке. – Но ни одна из них не заставляла мое сердце бешено биться!»

Поджав губы, она распахнула дверь.

На пороге стоял Бастьен.

– Ты следишь за мной?

Он насмешливо улыбнулся:

– Я уже начал думать, что ты выскочила из ближайшего люка.

Их глаза встретились, и его пронизывающий взгляд заставил ее затрепетать.

– Идея заманчивая, но голод победил желание исчезнуть. – Ее живот заурчал в знак согласия, и Ана улыбнулась.

– Тогда прошу пройти со мной и поесть… – Бастьен насмешливо растягивал слова, но, когда его взгляд остановился на чем-то за ее плечами, он замер.

Ана оглянулась и увидела кучу разбросанных на кровати вещей. Она принялась собирать их, однако едва слышный стон заставил ее обернуться. Глаза Бастьена были прикованы к вырезу джемпера на ее спине.

– Предложив тебе переодеться во что-нибудь более презентабельное, я совсем не это имел в виду! – выкрикнул взбешенный Бастьен.

Ана в долгу не осталась.

– Я тоже не так себе это представляла! Но ты лишил меня возможности собраться самостоятельно.

Скрестив руки на груди, он плечом оперся о дверной косяк.

– Так это моя вина? Пойми меня правильно, я не жалуюсь на твой вид. Просто январь в Женеве не самое подходящее время, чтобы выставлять напоказ голое тело, каким бы прекрасным оно ни было.

– Что ж, пока я не куплю пальто, тебе придется смотреть в сторону. Неужели это такая огромная проблема? – спровоцировала она Бастьена, но поняла, что играет с огнем.

– Уверяю вас, мисс Дюваль, контроль низменных желаний никогда не был для меня проблемой. У тебя больше шансов заболеть пневмонией, чем привлечь мое внимание.

– Осторожнее, Бастьен, ты опять становишься мерзким, – процедила Ана сквозь зубы.

Он запустил пальцы в волосы, взъерошив светлые пряди, и вздохнул.

– Если хочешь поесть, пошли. Еда стынет.

Стиснув челюсти, Бастьен отступил в сторону, пропуская Ану вперед.

Она хотела было отказаться, но все же проскользнула мимо него и поспешила к своему месту, спиной чувствуя его безжалостный взгляд.

Ана мигом проглотила салат «Цезарь» и откинулась на спинку кресла.

Сил у нее почти не осталось. Их словесные перепалки по каждому поводу не прошли бесследно. Теплый душ помог немного, однако переутомление давало о себе знать.

После обеда Бастьен снова открыл ноутбук и погрузился в работу, а Ана, облегченно вздохнув, отправилась в самое дальнее кресло салона, решив составить план выявления человека, подставившего ее.

Но уже спустя несколько минут она сдалась. В ее голове мелькали совсем другие мысли. Ана вспоминала выражение лица Бастьена в спальне, жгучее желание в его серебристо-серых глазах до тех пор, пока ей не стало тяжело дышать.

Стюардесса объявила, что через пятнадцать минут они начнут снижаться.

Едва самолет приземлился, Бастьен оторвал глаза от монитора и сказал стюардессе что-то по-французски. Она ушла в хвост самолета и вернулась, держа в руках длинное пальто, отделанное искусственным мехом.

Ана насторожилась:

– Чье это пальто?

Пальто могло принадлежать кому-то из тех, с кем он проводил время и, более того, к кому он прикасался с такой же страстью, как и к ней на яхте.

– Матильда держит на борту гардероб, в котором есть вещи, пригодные для любых климатических условий. Думаю, тебе следует сменить кислый вид на улыбку и выразить благодарность, – усмехнулся Бастьен.

– Прошу прощения… – Ана почувствовала, как краска заливает ее лицо.

– Оставь извинения при себе, – отмахнулся он.

Не дожидаясь указаний пилота, Бастьен подошел к тяжелой двери самолета и потянул за ручку. В салон ворвался морозный воздух.

Ана устремилась за ним.

– О чем ты?

Он обернулся, посмотрел на нее, и холод тут же уступил место жару.

– Ты зациклена на своей сексуальности. Я предложил тебе воспользоваться душем, и ты немедленно представила нас вдвоем в крохотной кабинке. Когда я подошел к двери спальни, твое сердце заколотилось, и, могу поспорить, ты думала о нас в постели. Даже сейчас, когда мы ели, ты была настолько разгорячена, что не могла поддержать простой диалог. Попробуй утверждать, что я не прав.

– Да! Нет! – Ана задыхалась от волнения. – Это совсем не… Умоляю, скажи, что ты не думал о том же!

Бастьен слегка покраснел.

– Возможно, – пожал он плечами, – но мне удается скрывать эмоции. И я не спешу выносить суждения.

– Да что ты говоришь! Разве ты не осуждаешь меня за все, что я делаю?

– Я просто не могу игнорировать очевидные факты. Глупо было бы не придавать им значение.

– Конечно. Ты безупречен, в отличие от нас, простых смертных. Но знаешь ли ты, чем в конечном итоге обернется подавление чувств? Оно убьет тебя изнутри.

Он поднял брови:

– Ты думаешь, внутри я мертв?

Бастьен взял ее руку и прижал к своей груди. Ана почувствовала, как под ее ладонью ровно и спокойно бьется его сердце. Рука Аны скользнула ниже, к его поясу, и коснулась ремня.

– Не думаю, что нужно напоминать, как быстро я могу опровергнуть твое утверждение, дорогая.

Ана отдернула руку. К ним подошли пилот и Матильда.

Они спустились по трапу и направились к ожидавшему их «бентли». Ана с трудом приходила в себя.

– Наша последняя встреча доказала мне, что ты чрезвычайно сексуальное создание, подверженное порывам, – прошептал Бастьен ей на ухо. – Не думай, что мы с тобой одинаковы.

– Отлично! – воскликнула Ана. – Даже за миллиард долларов я не согласилась бы стать кем-то вроде тебя.

Она подошла к машине и села в салон. Он последовал за ней.

Вот уже второй раз за день она оказалась в роскошном автомобиле вместе с Бастьеном Хейдекером. Только в этот раз он сел рядом с ней. Его бедро почти касалось ее ноги, и тепло его тела окружило ее.

Бастьен потянулся за ремнем безопасности, и Ана обратила внимание на его широкую грудь под хлопковой рубашкой. Она быстро подняла глаза и увидела его насмешливый взгляд. Краска опять предательски залила ее лицо.