Текст книги "Зеленый глаз совы"

Майя Владимировна Лазаренская
Зелёный Глаз Совы

© М. В. Лазаренская, текст, 2018

© Э. Кальво Кальво, иллюстрации, 2018

© ЗАО «Издательский Дом Мещерякова», 2018

* * *

I

Я смотрел, как Янка раскачивается на качелях, отталкиваясь острыми пятками от песка, и думал, о чём с ней говорить.

– А хочешь завтра с нами в карьер? – наконец решился я. – Меня папа в настоящую археологическую экспедицию берёт. Он туда не первый раз едет. Там даже кости динозавра можно найти. И зубы старой акулы.

– Не старой, а древней, – тут же поправил меня Костик.

Он всё время влезает, когда его не спрашивают. Умный очень!

– Хочу, – тихо сказала Яна. – Только зачем мне зуб акулы?

– Мой папа из него может амулет сделать! Как у шаманов. Настоящий!

Это я приукрасил немного – папа никогда амулетов не делал, но я видел картинки. Ему такое сотворить – пара пустяков.

Амулет Яну заинтересовал, она даже раскачиваться стала медленнее.

На песке от её пяток оставались небольшие ямки, отчего пространство под качелями стало напоминать мне лунную поверхность, а ямки – кратеры. Эх, жалко, я не могу переместить Янку на Луну! Тогда не пришлось бы брать её с нами в карьер.

Тут ещё Костик зашептал мне прямо в ухо:

– Илька, ты зачем её позвал? Она же девчонка – будет ныть всю дорогу: «Жарко, устала, пить хочу…» Всю экспедицию нам испортит!

– Да ты сам-то подожди раньше времени ныть! Хуже девчонки! – отмахнулся я. – Может, её мама не отпустит…

По правде сказать, мне и самому совсем не нравилось, что Яна поедет с нами. Но иногда приходится делать совсем не то, что хочешь. Просто потому, что бабушке обещал.

Янка этим летом приехала на дачу первый раз. Я сначала очень обрадовался, узнав от бабушки, что у дяди Лёши ребёнок появился. Да ещё мне ровесник, тоже второй класс закончил. Ну вот, думал, будет теперь у меня настоящий друг! А то мы с Костиком часто ссоримся. Он любит из себя умного строить. А я что, хуже, что ли?

Но потом оказалось, что это девчонка! Я так расстроился, как если бы моя любимая футбольная команда в решающем матче проиграла. Даже на бабушку обиделся – за то, что она меня, получается, вроде как обманула. Сказала бы сразу, что девчонку привезут, я бы ничего себе и не напридумывал.

И все меня с этой Яной подружить старались. В гости звали. Но я к Костику убегал, чтобы с ней не встречаться. А бабушка головой качала: жалко девочку, совсем одна, никому не нужна. Я смотрел-смотрел… И правда – ходит одна вдоль забора туда-сюда, а на улицу не идёт. Или сядет на крыльцо, разложит вокруг себя карандаши и рисует в альбоме. Часами. Я бы от скуки с ума сошёл.

Я утром бегу к Костику – она рисует. Возвращаюсь – рисует.

А неделю назад мы с Костиком поссорились. Из-за пустяка. Как обычно.

Я к нему после обеда не пошёл, набрался мужества и говорю бабушке: «Зови к нам Яну! Буду с ней дружить».

Янка пришла, я на поляну перед домом вытащил ящик с игрушками. Говорю:

– Давай в пиратов играть!

Она молчит. Я взял лист бумаги и стал карту рисовать.

– Это остров сокровищ, – объясняю ей. – Вот тут зарыт клад. Сейчас мы будем его искать. Кто первый найдёт, тот и победил.

А сам продолжаю рисовать, как умею. Тропинка между грядками, парник, справа беседка. Всё по-настоящему. Клад бабушка ещё вчера спрятала, только Костик в пиратов играть не захотел.

Вдруг Яна у меня карандаш забрала и говорит:

– Ты не так рисуешь. У тебя всё квадратики кривые. Ничего не разберёшь.

Я разозлился, конечно. Ещё одна умная нашлась! Если она меня учить вздумает, то я точно сбегу куда-нибудь.

Вырвал у неё карандаш, смотрю на неё – и вся злость куда-то пропала. У неё глаза зелёные-зелёные, как спинка у жука-бронзовки, которого мы вчера с Костиком поймали, и завитушка каштановая из-под панамки торчит.

– Ладно, рисуй! – сказал я, возвращая ей карандаш.

– Я домой пойду, – помотала головой Яна.

И ушла. Мне потом от бабушки влетело о-го-го как!

– Какой из тебя мужчина вырастет, если от тебя девчонка в первые же пять минут сбежала! – сказала она.

И ещё много всего сказала такого, что мне стыдно стало, чуть-чуть совсем. Но я твёрдо пообещал взять Янку в нашу компанию. А тут как раз экспедиция. Ну не мог я не позвать её!

А ещё я вчера тайком в Янкин альбом заглянул. Хотел узнать, что она там всё рисует. Вроде ничего такого, одни цветы. Но я бы так не смог. Особенно одни мне понравились – жёлто-сине-белые. Кажется, анютины глазки называются. Вот они прямо как живые получились.

II

Нашу экспедицию пришлось на день отложить. Папу с работы не отпустили. Я не очень переживал по этому поводу. Ведь у нас появилось время как следует подготовиться к походу.

Костик полдня сидел в интернете: изучал, как выглядят палеонтологические находки, чтобы их с простыми камнями не перепутать. Оказалось, проще всего найти панцири древних моллюсков, которые жили во времена динозавров и вымерли вместе с ними. Аммониты там всякие, белемниты, брахиоподы. Кстати, Костик вычитал, что брахиоподы – это не моллюски, а самостоятельный тип морских животных, плеченогие. Интересно!

А я рюкзак собирал, всё самое необходимое: фонарик, лопатку, крюки разные, бинокль, даже четыре дождевика положил, на всякий случай, вдруг никто не догадается. Дождь пойдёт, а я: «Возьмите, пожалуйста! Со мной не пропадёшь!»

Самые главные инструменты у папы будут, но и я решил не отставать.

Всю ночь мне не спалось. Я отодвигал занавеску и выглядывал в окно. Моё окно выходит как раз на соседский дом. На крыльце горел огромный фонарь, освещая половину сада. Интересно, как там Яна? Спит наверняка, ей-то что! И мама её спит, и дядя Лёша.

Вот бы прогуляться сейчас по саду… Но никто не согласится выйти.

Около подушки, в спичечном коробке, шуршал жук-бронзовка. Днём мне было жалко с ним расставаться, но сейчас я испугался, что без еды он погибнет, а чем его кормить – непонятно. Открыв окно, я осторожно пересадил жука из коробки на подоконник.

– Давай лети! – подтолкнул я его тихонько пальцем.

Жук оживился, зашевелил усами и медленно пополз вперёд.

Я сел на подоконник и стал смотреть на небо в светящихся мурашках. Я люблю звёзды. На этот Новый год мне подарили домашний планетарий. Вот это вещь! Сначала я каждый вечер включал его и смотрел, как медленно плывут надо мной Большая Медведица, Гончие Псы, Центавр с занесённым копьём. Там даже был режим падающей звезды! Лежишь себе на кровати, а над тобой каждые пять минут проносится маленькая искорка. И можно желание загадывать.

Я много-много всего назагадывал, только почему-то ничего не исполнилось. Может, потому, что звёзды не настоящие?

Хотя одно желание скоро сбудется. Завтра мы идём в поход. Я стал представлять, как найду огромную раковину древнего моллюска. Может быть, даже с меня размером. Костик говорит, такие встречаются. А ещё лучше – скелет ихтиозавра. Целый! С головой и хвостом. Тогда папа напишет научную статью об удивительной находке, и все станут нас приглашать на разные выставки. И в музей можно будет ходить хоть каждый день и бесплатно. А экскурсовод будет рассказывать детям, что этот скелет нашёл совсем маленький мальчик – Илья Бобков. А ещё фотографию мою около скелета повесят. Пусть все знают, кто помогает науке двигаться вперёд.

А потом я, может быть, стану знаменитым палеонтологом! Осуществлю папину мечту. Ему самому не удалось: его бабушка с дедушкой уговорили серьёзную профессию получить – он у нас врач. А палеонтологией до сих пор увлекается.

Так я размечтался, что не заметил, как заснул. Снится мне, будто идём мы с Костиком по лесу, а дорога всё у́же и у́же. И вовсе это не дорога, а тропинка заросшая. А кругом кусты колючие, за одежду цепляются, ноги царапают.

Вдруг слышу – над головой: «Зы-зы-зы!» Комар летит. Огромный! В половину меня! А хоботок у него – как трубочка для сока. Такой сядет – мигом всю кровь выпьет. А мне стаканчиком с коктейлем для монстра быть совсем не хочется. Я Костика за руку хватаю и кричу: «Бежим!»

А Костик спит на ходу, будто его муха цеце укусила. Ноги еле-еле передвигает. Комар уже настигает нас, лапы свои гигантские тянет, носом-трубочкой из стороны в сторону водит, вроде как принюхивается.

Я бы один убежал, но не бросать же друга! Скидываю я рюкзак, достаю оттуда лопату, чтобы комара прихлопнуть, но не тут-то было! Смотрю я на него, а это уже не комар, а Янка крыльями как у феи помахивает, кружится над нами и смеётся: «Хи-хи-хи, хи-хи-хи».

Я головой затряс, чтобы Янкин хохот из ушей вытрясти, и проснулся. Смотрю, а около кровати мама стоит и улыбается.

– Как же так, Илюша, – рюкзак на кровати спит, а ты на полу?

Это я вчера вечером специально рюкзак в ноги поставил, чтобы про него утром не забыть. А когда с кровати упал – не помню. Со мной такое бывает. Костик даже считает меня лунатиком. И, по-моему, из-за этого побаивается немного.

Я на всякий случай бок потёр – вдруг я ушибся, только ничего ещё не чувствую – и маме говорю:

– А завтрак уже готов? А то мы с папой в экспедицию опоздаем.

– Беги умывайся скорее, археолог ты мой! – засмеялась мама. – Костик уже в окно стучит. И Яна на крыльце сидит. Одного тебя ждут.

III

До карьера мы добирались на машине. Остановились у въезда со шлагбаумом и решили дальше идти пешком. Я во все глаза смотрел по сторонам. Вдоль дороги были свалены огромные каменные глыбы и росли колючие кусты, точь-в-точь как у нас на даче. Бабушка их облепихой называет и из ягод варенье варит. А на глыбах – далеко и ходить не надо – отпечатки древностей. И повсюду разбросаны окаменелости: раковины, кораллы, иглы морских ежей. Только всё мелкое и поломанное. А я-то мечтал о настоящей находке – большой целой раковине аммонита.

– Ну что, братцы-археолоджики! – Так смешно нас папа назвал. – Вперёд, к великим открытиям! От меня далеко не отходить. Всё, что кажется интересным или заслуживающим внимания, складываем сюда, потом будем разбираться!

Папа вручил нам по большой коробке, и мы двинулись на поиски сокровищ. Костик, кажется, всё-таки надулся на меня. Из-за Янки, конечно. Он до последнего надеялся, что её с нами не пустят.

Костик бросался к каждой кучке камней и радостно кричал:

– Дядя Сева, нашёл!

Это он специально только к моему папе обращался, чтобы показать, что моё мнение ему не так уж и важно.

Я тогда тоже только папу стал звать. Чтобы Костика немного подразнить. А Янка панамку до самых жукобронзовских глаз натянула и идёт по дороге спокойно, будто ей все наши находки совсем неинтересны.

Меня даже зло разобрало из-за её молчания. Я хотел надуться на Янку, только у меня долго дуться никак не получается. Я сразу представляю, что я воздушный шарик, который вот-вот взлетит или, чего доброго, вообще лопнет. И от этого мне становится чуть-чуть страшно. Я сразу развязываю узелок на нитке, и шарик тихо свистит. Дуться больше не хочется, а хочется прыгать и улыбаться.

Дорога, по которой мы шли, широкая и неровная. С одной стороны обрыв, а другой бело-жёлтая растрескавшаяся стена возвышается. Прямо как гора в каньонах из фильмов про ковбоев. Или как в моём любимом мультике про маленького индейца, который умел говорить со зверями. Мне бы сюда коня Грома, я бы с ним бродил и ждал, когда прилетит Большой Орёл.

Костик на индейца не очень похож: щуплый и бегает суетливо. А вот Янка – очень даже. Она шла впереди меня, и я всё время натыкался взглядом на её вязанный из разноцветных ниток рюкзак. В такт её шагам раскачивался белый совёнок, висевший на рюкзаке. Это же настоящий тотем! Как я сразу не догадался! Я даже имя Янке с ходу придумал: Зелёный Глаз Совы. Не знаю, бывают ли такие имена у индейцев, но мне оно показалось очень подходящим.

Только я размечтался о приключениях в каньоне, как папа велел сделать привал. Мы устроились на валунах, достали бутерброды, термос.

– В походе главное – вовремя подкрепиться, – подняв указательный палец, важно сказал папа.

Мы ему сразу поверили: проголодались уже.

Я краем глаза подглядывал, кто как ест. Костик сразу полбутерброда отхватил, набил полные щёки, а сам по сторонам смотрит, окаменелости ищет.

А Янка откусывала малюсенькие кусочки и долго жевала. Да, с такой скоростью мы ещё нескоро с места сдвинемся.

Наконец все наелись, и мы снова пошли вперёд. Папа объяснил, что самые интересные находки можно обнаружить там, где недавно экскаватором слой известняка снимали, поэтому надо двигаться в глубь карьера, поближе к технике.

Идти предстояло далеко, и нужно было запастись терпением.

Чего-чего, а терпения у меня никогда не было. Я просто не понимаю, как можно спокойно сидеть и ждать. Или, к примеру, собирать что-то долго-долго.

Однажды папа принёс модель корабля. На картинке корабль выглядел совсем как настоящий: мачты, паруса, крохотные круглые окошки-иллюминаторы. Я подумал: «Вот здорово! Сейчас мы с ним поиграем!» Но внутри коробки оказался пакет с миллионом деталей. А может, и с тремя миллионами. Чтобы такой корабль собрать, нужно целую жизнь за столом провести! Так и состариться запросто можно. А зачем старику корабль – играть уже не захочется. И я сразу к нему интерес потерял.

Для виду я, правда, рядом с папой один вечер посидел. А потом к своим старым игрушкам вернулся. С ними куда веселей.

Мама тогда сказала, что это у меня от недостатка терпения. Папа посмеялся и успокоил нас, что терпение – дело наживное. При желании его легко выработать можно.

Для археолога терпение – первая штука, которую с собой берут. Так один папин знакомый говорит. Он самый настоящий учёный – высокий, в очках и с бородой.

Я решил, что обязательно найду клад терпения и сделаю самый большой запас. И с мамой поделюсь, чтобы у неё на нас с папой тоже всегда терпения хватало. Но ещё не нашёл.

Пока я сам с собой про терпение рассуждал, мы почти дошли до работающей техники.

– Дальше идти нет смысла! – стараясь перекричать гул машин, сказал папа. – Видите эти чёрные кучи? Это юрская глина. В ней и прячутся главные сюрпризы.

Костик сразу стал похож на фокстерьера Ника, что у Самошкиных живёт, у дяди Димы. У Ника, когда он след берёт, такое же выражение лица… ой… морды. Совсем я запутался. Так вот, Костик «включил нюх», стал рыться в отвалах и подбирать подозрительные куски, ежеминутно крича:

– А что это? А это? А тут?

До меня только и доносилось:

– Да, братец, тебе повезло – это стрелы Перуна, или, по-научному, белемниты. Надо же, большие какие, и целые! А это отпечаток древней лилии – видишь, какие линии? Молодец!

Яна достала из рюкзака фотоаппарат и снимала всё, что Костик находил. А тот хвост перед ней распушил! Про меня совсем забыл. И не сердится уже, что Янка с нами поехала.

Меня обида взяла. Я тоже пытался найти что-то стоящее, но, как назло, попадались только пустые комки земли. Ещё этот грохот машин! Ну совсем невозможно сосредоточиться!

С досады я присел на каменную глыбу и стал на жёлтой стене рисовать палкой разные узоры. Круг, в круге – квадрат. Круглый дом с окошком. А в доме пусть живёт кот. Два треугольника – это уши из окошка видны.

А это что такое? Меня даже с земли подбросило! Там, где я линии проводил, виднелось что-то тёмное. Неужели что-то нашёл?

Я начал осторожно счищать палкой верхний слой. Под ним скрывалось нечто очень похожее на кость. Шершавое, всё в зазубринах, буро-коричневое, то ли круглое, то ли завитое в спираль. Панцирь аммонита! Отец показывал мне такие, только они были в десять раз меньше. А это настоящий гигант! Сантиметров тридцать, а то и все полметра! Так мне показалось.

Наконец-то! Экземпляр достоин музея! Я от волнения даже палку выронил. Стал искать её, озираясь вокруг, пока под ногами хруст не раздался. Сломалось моё археологическое орудие.

Боясь спугнуть удачу, я не хотел звать папу, Костика и Яну. Но они сами про меня вспомнили. Точнее, вспомнила Янка. Из-за шума машин я не услышал, как она возникла у меня за спиной.

Щёлк! Щёлк! Это она фотоаппарат свой включила и стала мою находку снимать.

– Ты чего пришла?! – крикнул я недовольно.

– Просто посмотреть! Илька, ты нашёл зуб древней акулы?

Щёлк!

– Лучше! Смотри – это гигантский аммонит! Сейчас я его откопаю, и папа отнесёт в музей! Может, нам даже премию дадут!

– Странный он какой-то… – засомневалась Янка. – Кусок в стене.

Щёлк!

– Сама ты странная! Ты просто ещё ни разу не видела настоящие окаменелости! Ты думала, что тебе тут сразу на блюдечке целёхонький панцирь принесут? Тут ещё покопаться придётся! – заявил я со знанием дела. Даже сам себя зауважал.

– А как ты его откопаешь? У тебя же инструментов нет.

– Верно, – нехотя согласился я. – Придётся папу позвать.

Но вместо папы первым прилетел Костик. И давай охать-ахать – будто это он открытие совершил. Вытащил из рюкзака линейку и начал «мой» панцирь замерять.

– Тридцать восемь сантиметров, если не больше, – с гордостью сообщил.

– Любопытно, очень любопытно, – пробормотал папа. – Ну-ка, братцы-археолоджики, давайте этот экземпляр аккуратно доставать! Посмотрим, что это за фрукт у нас!

Папа принялся молотком и зубилом осторожно выбивать из известняка панцирь, а мы нетерпеливо заглядывали – долго ещё?

Папа так увлёкся, что, казалось, не замечал ничего вокруг. Мне даже померещилось, что он сам залез в эту раковину и стучится изнутри. Наверное, всё-таки бабушка права, при таком солнце панамку надо надевать.

Крохотных кусочков, которые папа откалывал от стены, было не пересчитать, а до освобождения раковины из каменного плена надо было отколоть ещё уйму таких кусочков. Миллион. А может, и три.

Да, нелегко археологом быть! Вот так целый день сидишь на одном месте – просто невозможно! Даже Костик притих и Янка свой фотоаппарат убрала. Сидят скучают. Только машины где-то далеко, за поворотом, скрипят и ворчат. Им, наверное, тоже жарко и отдыхать хочется.

Я тогда стал за мухой наблюдать. Она, похоже, решила узнать, что же такое папа из стены достаёт. Сначала пыталась устроиться на папином ухе. Но оттуда было плохо видно. Тогда она переместилась ему на нос, но папа часто сдувал с лица пыль, а вместе с пылью сдувалась и муха. Видимо, она обиделась – улетела.

А я стал представлять, как эта муха возвращается со всей своей семьёй, чтобы тоже найти какую-нибудь древнюю-предревнюю окаменелость. За спиной у мухи крохотный рюкзачок. А в нём молоточки, зубила, кисточки – всё крохотное-прекрохотное. Сядут мухи на горку и начнут молоточками постукивать. Тюк-тюк! Пи-и-и-и! Пи-и-и-и!

Хотя нет! Если такой огромный папа уже целый час ракушку достать не может, то мушиной семье и вовсе вся мушиная жизнь на это потребуется. Мухи из моей головы тут же разлетелись по делам, и я совсем затосковал.

Вокруг стало тихо. Наверное, у рабочих перерыв и все машины уехали. Зато слышно, как ветер травой шуршит и папин молоток по зубилу тюкает.

Наконец папа решил сделать перерыв. Отошёл от стены, начал что-то в сумке искать. Я смотрю, а панцирь мой уже почти весь виден. Мне так показалось. Если пару раз посильнее ковырнуть – он точно выскочит. Надо, думаю, папе помочь, вон он как устал, бедный. Сел около сумки, руки опустил.

– Бери, – говорю я тихо Костику, – зубило, а я молоток возьму. Сейчас мы с тобой за пару секунд с этим делом справимся.

Поставил Костик зубило, я размахнулся посильнее и ка-а-ак ударю!

Тут что-то страшное случилось! Грохот раздался такой, что я сразу слышать перестал. Вижу, Костик рот открывает, как рыба, а ничего не говорит. Земля будто превратилась в один большой батут и как подбросит меня! Только падать было жёстко. Папа руками размахивает и тоже из себя рыбу изображает. Янка лицо руками закрыла, лежит на земле, а её панамка на Костика перелетела.

«Вот это удар у меня! – подумал я. – Надо, пожалуй, быть поосторожнее! Может, я в супермена какого превратился и у меня сверхъестественные способности проявились? Жалко только, перестал понимать, что мне люди говорят. Видно же, что папа что-то кричит, а что – непонятно».

Тут смотрю, а стена наша как затрясётся! И камни с неё посыпались. Большие, маленькие. Летят прямо на нас! Папа Янку под мышку схватил, Костика за руку – и глазами вращает так, что мне аж страшно стало. Я головой помотал, а в ушах всё равно только гул. Тихий – будто я кино с выключенным звуком смотрю. Тут папа давай меня толкать. А сзади него камни так и катятся, как водопад настоящий! Вернее, камнепад. Красиво так!

И всё-таки папа с нами справился. Только мы отбежали подальше от стены, как всё прекратилось. Земля перестала дрожать. Я ещё раз потряс головой, чтобы выгнать из ушей тишину, и мне это удалось.

– Эх, растяпа я, растяпа! – услышал я папин голос. – Как я мог забыть, что если техника отходит от места разработки, значит, будут проводить взрывные работы?! И сирену прозевал. Совсем ничего не слышал. Все целы? Все живы?

Мы кивали, ещё не до конца понимая, что же произошло. А папа бледный совсем стал и всё нас ощупывал. Руки наши зачем-то поднимал, головы вертел из стороны в сторону. Я даже испугался, что если папа никакой поломки в нас не найдёт, то сам что-нибудь открутит. Особенно он за Яну переживал. А она ничего, молодец, даже не заплакала. Фотоаппарат свой к груди прижала, стоит, на стену смотрит. Только глаза зелёные ещё больше стали.

А Костик с травы Янину панамку поднял и ей протягивает:

– Держи, а то потеряешь.

Янка улыбнулась ему, а мне захотелось эту панамку у Костика отнять. Сам наступил на неё, вон даже след грязный виден, а теперь отдаёт. Тоже мне, рыцарь нашёлся!

Яна панамку отряхнула и снова ему улыбнулась.

«Ну и пусть, – сердито подумал я. – Зато я аммонита целого нашёл!»

И тут папа как засмеётся:

– Глядите-ка, а панцирь наш сам из стены выскочил!

Я обернулся – в стене и правда дыра. Мы, забыв про осторожность, кинулись смотреть, но папа нас остановил:

– Нет, братцы, стойте тут. Я сейчас всё принесу, и мы с вами домой поедем! Хватит на сегодня приключений!

Папа подошёл ближе к нашей находке и как ещё громче засмеётся!

– Вот так аммонита мы откопали! – сквозь смех прокричал он. – Это ж бараний рог! Как он только сюда попал? И так крепко в стену врос! Ну, ребята, с обманкой вас!

Мы, конечно, не выдержали и к папе побежали. Взрывов больше не было, и нам не терпелось увидеть, про какой такой рог он говорит.

В руках папа держал огромную кривую серо-бурую загогулину. Часть её была по-прежнему в глине, но сомнений быть не могло: это никакой не древний моллюск, а самый обычный рог. Самого обычного барана, которые у нас в соседней деревне целым стадом бегают.

Такого разочарования я ещё не испытывал! Даже когда мне на день рождения вместо долгожданного настольного хоккея кота-копилку подарили, да ещё и с бантиком, как девчонке.

Не будет, значит, никакой статьи в журнале. И в музее таблички с моим именем не будет.

Я не понимал, как папа может смеяться, когда моя находка оказалось никакой не находкой, а полной глупостью. Костик тоже хохотал, хлопая себя по коленкам. А Яна, щурясь от солнца, переводила взгляд с папы на меня и даже не улыбалась. Она убрала фотоаппарат в рюкзак, подошла ко мне и тихо-тихо сказала:

– Ты не переживай, Илька! Найдёшь ещё большого аммонита, и зуб древней акулы тоже!