Текст книги "Огненное сердце"

Глава 8

Следующим вечером Чарльз не торопился. Он не хотел появляться у Лотти раньше времени, чтобы вновь не стать предметом для изучения и не слушать ее рассуждения, касающиеся его интереса к леди Элеоноре. Даже мысль об этом казалась герцогу абсурдной, отец определенно перевернулся бы в гробу.

– Тебе удалось продвинуться в сборе сведений о камне? – спросила Лотти, когда они уселись на диване в гостиной.

Слуга, как обычно, поставил на маленький столик рюмку хереса.

– Она к вину даже не притрагивается, – отметил Чарльз.

– Но может однажды захотеть притронуться. – Лотти пожала плечами и вновь переключила внимание на гостя. – Я так понимаю, твой ответ о камне – нет.

Он перебрал содержимое всех ящиков и не нашел ничего полезного, впрочем, не очень-то на это и надеялся. Отец давно бы рассказал ему о местонахождения рубина, если бы это для него самого не составляло тайну. Нужные дневники определенно остались у Вестикса.

Чарльз нетерпеливо постучал по столику из красного дерева, на котором стояли разнообразные сосуды с напитками.

– Если бы только у меня были все тетради…

Как скоро он будет достаточно дружен с леди Элеонорой, чтобы задать ей вопрос? Сейчас еще рано, их отношения еще недостаточно крепкие, чтобы спросить, не боясь ее отпугнуть. Кроме того, от успеха занятий зависит будущее Лотти.

– Ты не думал обратиться с просьбой к графине Вестикс? – поинтересовалась Лотти.

– Чтобы леди Элеонора узнала, кто я такой?

– Рано или поздно она все равно узнает, кто ты. Ты же не думаешь, что сможешь скрывать свое имя и дурачить ее до бесконечности?

– Это было твоей идеей – представить меня как лорда Чарльза.

Лотти вздернула подбородок, перекинула каскад локонов через плечо и посмотрела на него с вызовом:

– Откуда мне было знать, что ты так с ней сблизишься?

Распахнувшиеся двери избавили его от необходимости отвечать. Предмет их разговора, шелестя шелком, появился на пороге, благодаря вечерней прохладе, с лицом свежим и румяным.

– Во вторник я приглашена на бал-маскарад к леди Ковингтон. Как полагаете, я буду готова?

– Несомненно, будете, – с энтузиазмом заверила Лотти. – В маске будет еще проще. Можно немного забыть о правилах и стать более раскованной. У вас все получится.

Именно этого Чарльз и боялся. Жених отвлечет леди Элеонору, а его лишит возможности общения с ней и, следовательно, достижения цели.

– Матушка сказала, что уже видит во мне перемены, и она от них в восторге, – продолжала Элеонора, не обращая внимания на скептическое выражение лица Чарльза. – По ее словам, я непременно буду иметь успех; завтра днем еду к модистке, чтобы заказать карнавальный костюм. – Она смутилась и закусила губу. – Вы уверены, что я буду готова? Раньше у меня было больше неудач, чем успехов. Не могу же я все время носить с собой котенка.

Лотти положила руку ей на плечо, желая успокоить.

– До маскарада еще будет несколько занятий, и вам поможет маска. Запомните мои слова, вы будете великолепны.

– Выбрали костюм? – вступил в разговор Чарльз и смутился оттого, что вопрос прозвучал не слишком вежливо. Его охватило новое, необъяснимое чувство, тревожившее больше, чем ускользающая возможность достижения цели.

Выражение лица и тон насторожили Элеонору. Она вскинула бровь и произнесла после короткой паузы:

– Да, Снежной королевы.

Лотти довольно захлопала в ладоши. Чарльз поспешил заглушить глотком бренди рвущийся из глубины души стон.

Отчего-то он ярко представлял Элеонору в бледно-голубом наряде, расшитом кристаллами, с улыбкой, способной сделать ее настоящей красавицей. Женихи слетятся как пчелы на мед.

Даже в состоянии подавленности Чарльз не мог не признать, как умно решила поступить Элеонора. Что может быть лучше, чем ответить светскому обществу, обыграв данное ими же прозвище.

– Скажите, а каким вы видите наряд? – Глаза Лотти сияли от возбуждения.

Чарльз не стал слушать ответ, его больше беспокоили собственные заботы. До бала всего несколько дней, стоит ли положиться на удачу и поговорить с Элеонорой? Велик шанс все испортить, но и промедление ему не на руку. Впрочем, существует еще один вариант – сказать правду. Леди Элеоноре до сих пор неизвестно, кто он, возможно, она не представляет, каковы были отношения их отцов. Он сам не вполне уверен, что ныне здравствующие Вестиксы его ненавидят. Можно открыться леди Элеоноре, попросить передать дневники и молиться о том, чтобы она согласилась. Или… Или дать задание Томасу разузнать, в какое время леди Элеонора будет у модистки, и нанести визит графине Вестикс. Леди Элеонора даже не узнает об их встрече.

Получив дневники, он, скорее всего, найдет в них нужную информацию и исчезнет из жизни леди Элеоноры, не опустившись до обмана.

– Лорд Чарльз, что с вами? – донесся до него голос Элеоноры.

– Все хорошо, – машинально отозвался он и поставил на столик бокал с недопитым бренди. Если он твердо решил встретиться завтра с графиней, надо начинать приготовления. Томас – мастер своего дела, но и ему понадобится время. – Прошу меня извинить, но я должен откланяться.

– Сейчас? – Лотти открыла рот от удивления.

– Сожалею. Появились дела, требующие моего незамедлительного участия. Боюсь, завтра я тоже не смогу прийти. И послезавтра, полагаю, тоже. Еще раз примите мои извинения.

– Лорд Чарльз, останьтесь, прошу вас. – Леди Элеонора встала и подошла ближе. В воздухе витал аромат жасмина, а девушка смотрела на него с мольбой. – Без вас я не справлюсь, а я только начала понимать, что следует делать. – На гладком лбу появились морщинки. – Вы мне необходимы.

Какая трогательная нежность. Но даже это не столкнет его с пути к цели, той, что важнее всего.

– Вы идеальный партнер для упражнений, – продолжала Элеонора. – Поверьте, я очень ценю вашу помощь и поддержку.

В глубине души он сожалел, что судьба не предоставила им больше времени, чтобы завязалась настоящая дружба, появилось доверие. И все же он никак не мог забыть, что она Вестикс, а ее отец сделал так много зла его отцу.

Эта девушка не для него, не следует думать о браке, пока он одержим другими желаниями и не найден Кёр де Фю. Дневники необходимо получить как можно скорее. Мысли подсказали ему, как следует действовать.

– Прошу меня простить, леди Элеонора. – Он низко поклонился больше для того, чтобы не видеть ее глаза, чем из вежливости. – Вы в надежных руках Лотти и, несомненно, добьетесь успеха на балу, как Диана, будете удачливы в охоте за будущим счастьем.

Закончив, Чарльз поспешно вышел из гостиной, озабоченный лишь исполнением недавно составленного плана.

Элеонора подумывала отменить визит к модистке. Жизнь стала казаться совсем другой после того, как она узнала о непростом финансовом положении семьи. К тому же у матери случился очередной приступ мигрени, и Элеонора не хотела оставлять ее одну. Принятое решение вызвало череду неожиданных событий. Прежде всего, они вместе пили чай в гостиной, это часто помогало графине – уменьшало боль и поднимало настроение. Затем внезапно появился дворецкий Эдмондс с серебряным подносом в руках. Он протянул его графине, та подхватила кончиками пальцев карточку. Элеонора, едва сдерживая нетерпение, подалась вперед и вытянула шею, силясь прочитать через плечо матери имя. К сожалению, безуспешно: буквы были слишком мелкими.

– Пригласите, – кивнула графиня. – И велите Бесси подать еще чаю.

– Как пожелаете, миледи.

– У нас гость? – поинтересовалась дочь.

Мать посмотрела на нее с прищуром:

– Не думай, что я не заметила, как ты заглядывала мне через плечо. Рада, что занятия помогают тебе быть более раскованной, но потрудись все же сохранять хорошие манеры.

Элеонора потупила взгляд и принялась разглядывать чаинки на дне.

– К твоему сведению, наш гость – его светлость герцог Сомерсвилл.

Сомерсвилл… Имя казалось знакомым.

– Твой отец учился с ним в университете, потом вместе организовал… – графиня помахала рукой в воздухе, – этот свой клуб. Они были неразлучны, пока не рассорились, как дети, из-за каких-то безделушек.

Мать тяжело вздохнула и объяснила детали голосом человека, читавшего скучный список заданий для прислуги на день.

– Старый герцог скончался несколько месяцев назад во сне. Насколько мне известно, его сын прервал свои странствия и вернулся в Англию, чтобы наследовать титул, имущество и, вероятно, забрать пыльные фолианты из кабинета твоего отца.

По тому, как мать закатила глаза, говоря о герцоге, Элеонора поняла все, что ей было нужно. Теперь она вспомнила, почему имя показалось ей знакомым. Лицо отца становилось багровым всякий раз, когда упоминали о Сомерсвилле. Однажды герцог нанес им визит, и тогда из кабинета доносились ужасные крики. Кем бы ни был новый герцог, он не друг их семьи.

– Почему они поссорились? – тихо спросила Элеонора, опасаясь, что в коридоре их могут подслушивать.

Мать нарочито медленно взяла чашку и сделала глоток.

– Из-за мумий, костей, черепков глиняной посуды и тому подобного. На мой взгляд, это просто старый хлам. После смерти твоего отца я почти все отдала старому герцогу по его просьбе. Похоже, сын уверен, что у меня что-то осталось. – Она аккуратно поставила чашку на блюдце. – Сомерсвилли чрезвычайно настойчивы. Если не принять его сегодня, я буду каждый день видеть на подносе его карточку, пока не уступлю.

Пусть герцог нежеланный гость в доме, но все же первый мужчина, с которым она встретится после начала уроков с Лотти и лордом Чарльзом. Рука нервно дрогнула, гладкая поверхность в чашке покачнулась. Элеонора поспешила опустить чашку, стараясь, чтобы вышло беззвучно.

Может, ей стоит проверить свои навыки на герцоге? Испытание перед экзаменом у леди Ковингтон. Отец пришел бы в ужас, будь он жив, тем более было непросто убедить себя, что идея неплоха.

Элеонора вспомнила все наставления Лотти: быть милой, искренней, смотреть в глаза и улыбаться. И еще надо представить, что у нее на коленях котенок. Она подавила вздох. На коленях не было котенка, зато у нее на тарелке кусок ароматного кекса. Ей внезапно захотелось попробовать лакомство. Успеть прожевать, пока не вошел герцог. Не об этом ли говорил ей лорд Чарльз?

От внезапной мысли загорелись щеки. Элеоноре стало стыдно из-за того, что она так часто вспоминает тот самый разговор и какие испытывает при этом чувства.

– Элеонора, ты меня слышишь? Что тебя тревожит, дитя мое?

Элеонора подняла голову и рассеянно посмотрела на графиню.

– И почему, скажи на милость, ты все время разглядываешь свои колени?

– Представляю котенка.

Слова слетели с языка, прежде чем она успела подумать. Графиня взглянула с укоризной, но, к счастью, в этот момент лакей доложил о герцоге Сомерсвилле, который и вошел в гостиную.

В голосе Элеоноры пронеслась фраза Лотти: «Вы должны верить в себя!» Выдохнув, она растянула губы в милой улыбке, подняла глаза и замерла. Перед ней стоял вовсе не герцог. На нее смотрели прекрасные синие глаза лорда Чарльза.

Глава 9

Проклятие. Чарльз был так удивлен, увидев рядом с матерью Элеонору, что едва не спросил, почему она не поехала к модистке, и низко поклонился, чтобы скрыть растерянность.

– Добрый день, леди Вестикс.

Графиня Вестикс была женщиной утонченной, к тому же сохранившей природную красоту. Острый и проницательный взгляд ее зеленых глаз был направлен прямо на него.

– Позвольте представить вам мою дочь – леди Элеонору Мюррей, – произнесла она таким тоном, будто вовсе не желала их знакомить. Перед ней герцог, но не желанный гость в доме.

Леди Элеонора натянуто улыбнулась. Все ее приветствия на занятиях у Лотти сразу показались во много раз радушнее.

– Рада знакомству.

Чарльз видел, что она так же «рада», как и в первую их встречу.

– Прошу садиться. – Графиня указала на свободное место у стола, где чай был уже сервирован на три персоны.

Герцог подумал, что лучше оказаться среди гадюк, чем пить чай в таком обществе. Однако у него есть цель, он не отступит из-за неожиданных изменений.

Поблагодарив, Чарльз опустился в изящное розовое кресло, расположенное напротив дам.

– Вы изменили отделку стен. – Он оглядел шафранового цвета ткань с порхающими птицами.

– Да, несколько лет назад. Прошло немало времени с тех пор, как вы в последний раз почтили нас визитом. Чаю?

Графиня была сама вежливость и благородство.

– Да, благодарю. Покрепче, пожалуйста.

Улучив момент, когда мать отвлеклась, Чарльз взглянул на дочь. Глаза ее блестели, щеки пылали негодующим румянцем, она изо всех сил пыталась скрыть терзавшие ее чувства.

– Простите, – едва слышно прошептал Чарльз.

Элеонора отвернулась.

– Прошу… – Графиня протягивала ему чашку.

Герцогу хотелось верить, что в ней нет яда.

– Благодарю. У вас всегда самый лучший чай.

– Вы мне льстите.

Она вовсе не выглядела польщенной. Похоже, они оба мечтали оказаться в любом другом месте, только не здесь, в этой гостиной.

– Полагаю, вы появились не без причины.

Надо спросить о дневниках. Задать один вопрос и покончить с терзаниями. Ведь он пришел именно за ними. Плотно сжатые губы леди Элеоноры и ее нежелание смотреть в его сторону доказывали, что она сильно гневается. Если он заговорит о дневниках, она разозлится еще больше.

Графиня подхватила щипчиками кусочек сахара и вопросительно приподняла бровь.

В душе Чарльз проклинал создавшуюся ситуацию. Ему сей же момент надо было решить: сохранить отношения с Элеонорой или получить то, за чем пришел.

Чарльз взял чашку и посмотрел на поднимающийся пар.

– Я намереваюсь ухаживать за вашей дочерью и пришел получить одобрение.

Кусочек сахара плюхнулся в чашку. Графиня явно была потрясена.

– Вы, разумеется, шутите?

Кожу шеи стало покалывать. Чарльз решил, что причина в пристальном взгляде Элеоноры. Он рискнул повернуться и увидел на ее лице не удовольствие или радость, а выражение полнейшей растерянности.

Чарльз едва не скривился от досады. Какого черта она не пошла к модистке?

– Вовсе нет, – ответил Чарльз.

– Я даже не знала, что вас представили. – Графиня принялась уверенно помешивать чай, очевидно придя в себя. – Вы сын герцога Сомерсвилла и член Клуба путешественников, а я читала записи и отлично знаю, чем они занимались. – На лице появилась гримаса осуждения. – Мне хорошо известно, что вы путешествуете, как и ваш отец, и, поверьте, я никогда не позволю вам ухаживать за моей дочерью.

Сердце Чарльза бешено забилось. Читала записи о поездках? Значит, дневники у нее.

Графиня раскраснелась и поджала губы, явно боясь сказать лишнее.

– Это все, лорд Сомерсвилл? – спросила она после короткой паузы. Впервые его титул звучал как оскорбление.

– Да, пожалуй. – Он поставил чашку с нетронутым чаем на стол и встал. – Благодарю, что уделили мне время, леди Вестикс. – Он осмелился взглянуть на дочь, сидевшую с непроницаемым выражением лица. – Леди Элеонора. – И поклонился им обеим.

– Хорошего дня, лорд Сомерсвилл. – Графиня отвернулась к окну и принялась с видом огромного облегчения разглядывать сад.

Чарльз почти бегом покинул Вестикс-плейс, задержавшись на пару секунд, чтобы принять у лакея пальто и цилиндр, хотя их тоже готов был оставить, не желая задерживаться ни на минуту. Столкнувшись с таким приемом, он вынужден был признать, что первоначальный план – действовать через леди Элеонору – мог с большей вероятностью привести его к цели. Оставалось надеяться, что она не оттолкнет его из-за лжи и неожиданного предложения об ухаживании. Более всего Чарльза беспокоило, что своими действиями он мог причинить ей боль.

После получасового бушевания графини и нескольких лишних кусков кекса Элеонора удалилась в свою комнату. Она справилась с шоком, но не с гневом. Как посмел лорд Чарльз – герцог Сомерсвилл – поставить ее в такое положение?

Ей пришлось солгать матери, чтобы выгородить Лотти, явно не имевшую к этой лжи никакого отношения. Элеоноре была невыносима мысль, что гнев графини падет на несчастную женщину из-за лживости ее друга-герцога. Непонятным оставалось лишь, почему он просил разрешения ухаживать за ней? Почему не дождался бала, где мог быть представленным по всем правилам и потом оказывать знаки внимания?

Эта мысль не давала Элеоноре покоя.

Она представляла, как хорошо они бы смотрелись вместе на маскараде – она в сверкающем платье, он в костюме какого-то плута или сорванца. В нем он был бы невероятно красив. Они бы кружились по залу в танце, смеялись и говорили, говорили…

Красивая мечта. Возможно, глупая.

Неприятная мысль прокралась в голову. Она ведь говорила при лорде Чарльзе, что собирается днем к модистке. Неуместно являться в это время с предложением об ухаживании. Поразмыслив, Элеонора вспомнила, каким удивленным было его лицо, когда он увидел ее рядом с матерью. Он не ожидал, что она будет дома.

Несмотря на открытый взгляд и уверенную речь герцога, Элеонора была почти убеждена, что он приходил с другой целью. Она непременно узнает, что ему было нужно.

Глава 10

Чарльз и представить не мог, что спина леди Элеоноры может быть еще прямее.

Он неуверенно заглянул в гостиную, где расположилась в кресле леди Элеонора. Она даже не догадывалась, как он коварен и лжив.

Их встреча будет непростой. Он покосился на Лотти. Та кивнула и вошла первой.

Леди Элеонора повернулась и скользнула по нему равнодушным взглядом. И все же ее щеки чуть порозовели – значит, она не такая спокойная, какой хочет казаться.

Чарльз подошел ближе.

– Леди Элеонора, я могу все объяснить, если вы дадите мне…

– Все предельно ясно. – Ее лицо не дрогнуло, глаза гневно сверкнули. – Вы думали посетить мою мать, полагая, что я буду у модистки и ваш визит и личность останутся тайной. Мое присутствие заставило вас заявить о желании ухаживать за мной и скрыть истинную цель вашего появления в нашем доме.

Что ж, к этому нечего добавить. Она умна и проницательна, это удивило и в теперешней ситуации опечалило герцога.

– Я доверяла вам, а вы лгали.

Голос ее дрогнул. Даже столь незначительное проявление эмоций дало понять, как глубоко ранено ее самолюбие.

– Зачем вы приходили?

Чарльз молчал, не в силах даже представить, как можно признаться, в чем состояла истинная причина его визита.

– Не можете мне рассказать. – Леди Элеонора горько усмехнулась. – Вы скрыли от меня свое имя, титул, спрятались за случайным поводом для того, чтобы проникнуть в дом. Может, вы солгали и в том, что я могу добиться успеха в обществе?

– Это моя вина, – вступила в разговор Лотти. – Я скрыла от вас, что он герцог. Мне не хотелось, чтобы вы отвергли его помощь из-за конфликта с вашим отцом. Чарльз был идеальным партнером, я знала, что он будет полезен.

Леди Элеонора долго смотрела на Лотти и молчала, но, когда заговорила, Чарльз понял, что ее слова предназначены ему.

– Ваша уверенность прочнее моей. Ведь он не пытался за вашей спиной встретиться с вашей матерью. Вас он не обманывал.

Леди Элеонора глубоко вдохнула и медленно выдохнула. В тишине хорошо был слышен каждый вздох.

– Я попрошу вас помочь мне, Лотти, в случае отказа немедленно уеду. Нам больше не нужна помощь герцога Сомерсвилла, я нахожу ее обременительной. Не могли бы вы попросить его уйти?

Слова хлестнули герцога, будто пощечина. Та, которая совсем недавно улыбалась ему, вела откровенные разговоры, теперь гонит его прочь. Хотя и вполне заслуженно. Его поведение неблаговидно, обман непростителен.

Лотти отпрянула и вскинула голову, будто тоже была поражена просьбой. Она резко повернулась к Чарльзу, и ее видимое спокойствие и рассудительность сменились ужасом. Рот открывался и закрывался вновь, словно она не знала, как поступить – возразить или промолчать.

Будучи джентльменом, Чарльз, разумеется, не мог бросить Лотти в затруднительном положении выбора между другом детства и единственной ученицей – источником дохода.

С трудом переведя дыхание, он поклонился сначала леди Элеоноре:

– Простите мне мои прегрешения. И не вымещайте гнев на Лотти, ведь она искренне желает помочь вам добиться успеха. – Затем, повернувшись, Лотти: – Я удаляюсь.

Лотти кивнула, глядя на него с сожалением и благодарностью.

Чарльз вышел из комнаты, из последних сил сохраняя независимый вид и непроницаемое выражение лица. Он действительно совершил ужасную ошибку, и расплата велика. Он лишился возможности получить дневники и помочь Шарлотте в новом начинании. Не говоря уже об утраченном доверии леди Элеоноры.

От всего случившегося в груди его возникла тупая, ноющая боль.

Сопровождавший Чарльза дворецкий вместо выхода привел его в библиотеку.

– Мисс Шарлотта желает поговорить с вами после того, как закончит с миледи.

Чарльз кивнул слуге и опустился в кресло у камина. Языки пламени перед ним извивались, взлетали вверх и падали – внутри его самого происходило нечто похожее. Наконец дверь со скрипом отворилась.

– Она ушла, – упавшим голосом произнесла Лотти. – Очень расстроенная. Не скажу, что она склонна доверять людям, но… ты стал исключением.

Эти слова причиняли Чарльзу столь сильную боль, что он закрыл глаза и отвернулся. Лотти говорила истинную правду, он чувствовал, что леди Элеонора была с ним откровенна. Он помнил, как на прогулке она поблагодарила его за искренность и отметила, что для нее очень важны их беседы. А он на открытость ответил предательством. От этой мысли его сердце вновь болезненно сжалось.

Чарльз поднялся и прошелся по комнате, чтобы восстановить самообладание, затем встал напротив Лотти.

– Признаю, мне следовало рассказать ей, кто я есть.

Лотти нахмурилась:

– Я не должна была вовлекать тебя в эту ситуацию. Я промолчала, боясь, что правда ее испугает.

– Мне не стоило встречаться с ее матерью. – В каждом слове слышалось сожаление и печаль. – И так глупо решиться ухаживать для достижения корыстной цели. – Он с досадой покачал головой. – Я не знаю, как все исправить, Лотти.

Та подавила вздох.

– Ко всему прочему, ты не получил необходимые для поисков рубина записи.

Конечно. Дневники. Из-за последних событий он совсем забыл о них. Проклятие. Но как Лотти узнала?.

– Ты поняла, что мне нужны архивы отца леди Элеоноры?

Лотти печально улыбнулась:

– Конечно. Ведь я отлично тебя знаю, Чарльз. Твоя ненависть к Вестиксам велика, для общения с одним из них должен быть повод более важный, чем помощь мне.

Чарльз подумал, что он действительно подлец. Изо всех сил сжал зубы, но это не помогло ему унять отвращение к самому себе.

– Но все же ты мне помогал. И я знаю, что не отказал бы в поддержке, если бы я обратилась к тебе много лет назад. – Лотти ободряюще похлопала его по плечу.

– Не отказал бы. Я и сейчас готов.

Лотти улыбнулась уголками губ.

– Обо мне не беспокойся, лучше восстанови отношения с леди Элеонорой.

– Сомневаюсь, что она захочет меня видеть.

– В этом я с тобой не соглашусь. – Она задумалась и постучала кончиком пальца по нижней губе. – Отправляйся на бал-маскарад.

Чарльз поморщился, жалея, что не держит в руке бокал с виски или чем-то достаточно крепким, чтобы успокоить боль в груди.

– Она не станет со мной говорить.

– Не станет говорить и не захочет видеть, точно. Однако… – Лотти хитро прищурилась, – она не сможет отказать тебе в танце, если не планировала просидеть на одном месте весь вечер. Тогда у тебя будет возможность объясниться.

По правде говоря, идея показалась ему нелепой. Реакция Элеоноры на его поступок доказала, что ее с детства хорошо учили скрывать свои чувства, и все же под непроницаемой маской он увидел, как больно ее ранил.

– На этот раз я советую тебе быть честным. – Лотти посмотрела многозначительно. – Другого варианта для тебя нет.

– Ты права, – вздохнул Чарльз.

Единственное оправдание его поведения – обещание, данное отцу, только поэтому он хотел добыть недостающие тетради. Кроме того, долг чести обязывает его исправить ошибку в отношениях с леди Элеонорой. Совсем недавно он бы и представить не смог, что будет испытывать чувство вины перед Вестиксами.

– Конечно, права. – Шарлотта победоносно вскинула голову. – Так ты пойдешь?

– Если смогу раздобыть приглашение за столь короткий срок.

Лотти весело рассмеялась:

– Ты же герцог Сомерсвилл. Пять лет не был в Лондоне, путешествовал по разным странам в поисках сокровищ. Появись ты хоть в лохмотьях, все будут рады.

Несомненно, его появление даст новый повод для разговоров. Пришедшая в голову мысль воодушевила Чарльза.

– Я надену костюм пирата.

Лицо Шарлотты стало серьезным.

– Я знаю, как ты ненавидишь балы и подобные светские сборища, но леди Элеонора будет нервничать, окажи ей дружеское участие. – Она склонила голову набок. – К тому же ей будет необходим знакомый человек, способный отразить нападки толпы женихов.

Чарльз едва сдержал смех. Толпы женихов?

Он вспомнил, какое Элеонора выбрала платье, представил, как она будет выглядеть в образе Снежной королевы с огненными волосами, и нахмурился. Что ж, очень может быть.

– Я же сказал, что пойду. – Его заявление прозвучало несколько грубо. – Возможно, тогда у меня появится шанс добыть дневники Вестикса.

– Разумеется, это все ради дневников.

Лотти поспешила отвести взгляд, что ему не понравилось.

Черт возьми, он с удовольствием увидится с леди Элеонорой. Только для того, чтобы загладить свою вину, конечно. По крайней мере, Чарльз был уверен, что причина именно в этом.

Решение появиться на маскараде в образе Снежной королевы было принято женщиной, которой Элеонора еще только хотела стать. По ее мнению, наряд в холодных голубых с белым тонах должен привлечь внимание. Элеонора была уверена, что, бросив вызов обществу, сможет достойно выдержать взгляд каждого.

К сожалению, она ошиблась. Недавно полученные знания мешали закрыться, спрятаться привычно за щитом безразличия, а сейчас ей хотелось именно этого. Растерянность и неумение управлять собой в ее новом стиле открытого, искреннего поведения с окружающими делали ее жалкой. Справиться и взять себя в руки не помогали ни требовательный взгляд матери, ни настороженность в глазах окружающих.

Зачем она все это затеяла? Почему не отказалась от мысли ответить светскому обществу? Как могла мама не отговорить ее от появления в этом костюме?

Новая Элеонора, как ей казалось, выглядела несуразно. Ее собственное разочарование росло и все больше терзало душу.

К ней не подходили кавалеры, никто не приглашал ее на танец. Ни один человек не заинтересовался ею, не попросил раскрыть имя. Неудача навалилась на нее грузом, который она едва ли сможет выдержать. Девушка гнала печальные мысли и повторяла одно за другим правила Лотти: «Улыбайтесь. Смотрите собеседнику в глаза. Будьте искренней и уверенной в себе». Последние слова вызвали у Элеоноры горькую усмешку. Как она могла чувствовать себя уверенно в таком состоянии? Когда единственное, чего она желала, – спрятаться от всех за привычной маской. Даже когда она пыталась расслабиться, каждый мускул сковывало от напряжения, руки и ноги деревенели, а плечи непроизвольно расправлялись. От правил, привитых с детства, ее не могли заставить отказаться все котята Лондона.

– Леди Элеонора?

Мужской голос был ей уже хорошо знаком. От его звуков сердце подпрыгнуло, от вспышки гнева перехватило дыхание. Она повернулась и посмотрела прямо в синие глаза герцога Сомерсвилла. Затем произошло невероятное. Несмотря на его ложь и предательство, еще свежую обиду и злость, Элеонора почувствовала, как внутренне расслабляется и ей становится легче на душе.

– Лорд Чарльз, – кивнула она.

– Вы все же решились надеть платье Снежной королевы.

Надменность на его лице было сложно не заметить, и Элеонора поджала губы.

– Как видите.

– Да, суровая Снежная королева, не умеющая прощать…

Элеонора окинула взглядом зауженные панталоны, сорочку с жабо и рюшами, жакет старинного кроя. На лице заметная щетина, сделавшая образ герцога бунтарским. Лорд Чарльз показался ей еще более привлекательным и опасным.

– А вы кто? Бродяга?

Герцог Сомерсвилл учтиво поклонился.

– Скромный пират.

– Называть себя скромным человек вправе, если обладает хотя бы каплей смирения.

Чарльз лукаво ей подмигнул:

– Туше. Вы заставляете меня сожалеть о том, что шпагу я оставил дома. Не подозревал, что столкнусь с таким острым оружием, как ум.

Элеонора поймала себя на том, что ее губы растянулись в улыбке – она с ним флиртует, к тому же с удовольствием. Как ему удалось? Ведь она все еще гневается.

Чарльз помрачнел – выражение, которое больше подходило к его образу.

– Потанцуйте со мной, непреклонная Снежная королева.

Элеонора размышляла, что ответить, хотя фраза была на самом кончике языка.

– А если я откажу?..

– Ваша матушка, полагаю, будет рада. Но вы не откажете, ведь это невежливо, а Снежная королева холодна, но хорошо воспитана. – Он протянул ей руку.

– Неужели я такая предсказуемая?

– Нет, – улыбнулся Чарльз, и белоснежные зубы сверкнули, создавая контраст с темной щетиной. – Вовсе нет.

Его легкость и юмор поднимали настроение. Выходя с Чарльзом на танец, Элеонора уже ощущала уверенный душевный подъем.

– Я поступил отвратительно, солгав вам, – произнес Чарльз, понизив голос.

Зарождавшаяся радость потухла.

– Вы поставили меня в ужасное положение.

В голову ударил жар, и она пожалела, что согласилась танцевать с ним. Находиться рядом оказалось сложнее.

– Нет, скорее, себя. – Глаза его вспыхнули. – Я ценил нашу дружбу, но сам все испортил. – Брови сошлись на переносице, и он отвел взгляд. – Но, может быть, положение еще не поздно исправить? – В его голосе мелькнула надежда.

Элеонора поджала губы. Как ей устоять, когда она видит в его глазах глубокое раскаяние? Если сын врага ее отца хочет сохранить с ней хорошие отношения, она должна получить от него то, что ей нужно, – ответы на вопросы.

– Зачем вам это? – И добавила, не дав ему ответить: – И предупреждаю, больше не лгите.

Она уже заметила обращенные на них любопытствующие взгляды окружающих. Но ведь представители высшего света всегда смотрели на нее именно так. Поэтому ей было сложно с ними общаться.

Рука герцога легла на ее талию, по ее телу пробежала дрожь.

– Клянусь говорить только правду. Слово джентльмена.

Он привлек ее к себе, и его лицо оказалось непривычно близко. Сердце Элеоноры затрепетало при первых звуках вальса.

Раньше ее партнером в вальсе был только учитель, и даже тогда она испытывала сильное волнение и желание отказаться разучивать фривольный танец. Хотя леди-патронессы лондонского клуба «Олмак» дали разрешение на вальс, Элеонора не решалась его танцевать. Отец ни за что бы ей не позволил. Тем более с герцогом Сомерсвиллом. Определенно посадил бы ее под замок.

Лорд Чарльз ободряюще кивнул, и она осторожно положила руку ему на плечо. Ладонь коснулась спины в том месте, где кожа была обнажена. Элеонора задрожала всем телом, теперь она понимала, почему многие считали вальс возмутительным танцем.