Текст книги "Секреты обольщения"

– Вам не стоит обо мне беспокоиться, мистер Брадуэлл. Если я выгляжу немного легкомысленной и равнодушной к частностям своей теперешней жизни, то только потому, что надеюсь в скором времени покончить с этой жизнью, скандалом и своим одиночеством. Я приняла решение, мистер Брадуэлл. Я уеду отсюда навсегда.

Лицо Брадуэлла стало мрачным. Он некоторое время смотрел на нее с тревогой, потом откинулся на спинку стула, сложив руки на груди, и пронзил ее прямым взглядом.

– Нет, не уедете. Я вас остановлю.

– Вы не можете меня остановить. Это мое решение.

– Это решение подсказано дьяволом.

Теперь его сдержанная сила вырвалась наружу и охватила Розалин силой урагана.

– Я прекрасно понял вашу печаль и ее причину. Я поговорю с вашей кузиной и лордом Хейденом. Мы найдем для вас место, где вы сможете отдохнуть и оправиться, где вы будете вдали от этой деревни и чертовых сплетен. Через несколько недель вы поймете…

– Мистер Брадуэлл, пожалуйста… – Она подняла руку, пытаясь заставить его замолчать. Он ужасно заблуждался. – Мистер Брадуэлл, ваше заключение в корне неправильно и слишком мрачно. Это ошибка. Я вовсе не печалюсь. Я не собираюсь ничего делать себе во вред. Если вам так показалось, то это неверно. Я просто уезжаю. На континент. Но прежде чем уеду, я дождусь письма от друга.

Он замолчал и некоторое время сидел очень тихо. Потом посмотрел в окно возле стола, созерцая что-то, не видное ей.

– Вы говорите, на континент.

– Да. В Италию.

– Кто этот друг?

– Разумеется, это вас не касается.

Но он не обратил внимания на ее ответ, будто не слышал.

– И оставите сестру? И кузину?

– Мы уже потеряны друг для друга.

– И на что вы собираетесь жить?

– Со мной все будет хорошо. Можете только порадоваться за меня, что у меня появился шанс обрести иную жизнь. Это гораздо лучше, чем заживо похоронить себя в этом доме. Это правильное решение. Единственный выбор, который предлагает мне будущее.

Брадуэлл обратил к ней взгляд. Странная близость, возникшая между ними, потонула в напряженности его взгляда. В нем не было дружеской фамильярности. Кайл был мужчиной, а она женщиной, и он слишком много знал о ней.

Внезапно ее охватило возбуждение. Кровь ее воспламенилась. То же самое она почувствовала в поле, перед тем как он ее поцеловал. Она почувствовала себя уязвимой и полной ожидания, и это ее смущало.

– Две женщины, путешествующие вместе? По Италии? Это недальновидно и небезопасно. Кто вас защитит? По крайней мере у вашего друга есть слуги?

Розалин не собиралась отвечать. Его помощь в ту ночь не давала ему права допрашивать ее.

– Этот друг не женщина? Да? – Он попытался скрыть свое неодобрение. На лице его отразилось не осуждение, а беспокойство. – Кто бы это ни был, в конце концов он вас бросит. И что с вами случится за границей? Что, если намерения этого человека еще хуже, чем у Норбери? На континенте у вас даже нет кузины, к которой вы могли бы обратиться.

– Это не любовник. Это человек совсем другого рода.

– Так скажите, кто это.

– Я его знаю очень хорошо. Я знаю, что с ним буду в безопасности. Это совсем не то, что вы думаете.

Пристальное внимание Брадуэлла смущало ее. Наэлектризованный воздух между ними, казалось, потрескивает.

– Это не единственный выход, – сказал Кайл. – Если вы не едете в надежный дом к надежному будущему, то выбор неправильный.

– Но там лучше, чем здесь!

Эти слова вырвались у нее как шипение. Его упорное, несогласие раздражало ее. Сегодня она была так счастлива, а теперь его прагматизм разрушил это настроение.

– Это не единственный выбор.

– Неужели? Может быть, вы привезли мне еще какие-нибудь новости? Отпущение грехов от архиепископа Кентерберийского, королевы или патронессы «Олмака»? Может быть, Алексия прислала мне известие о наследстве, оставленном неизвестным богатым родственником?

– Будь я волшебником, я бы наворожил для вас все это. Но и без волшебства по крайней мере половину этого вы можете получить. Вы можете обрести надежность и уверенность. Вы снова будите с сестрой и кузиной и сделаете огромный шаг к восстановлению своей репутации.

В ночь аукциона он не подавал ей ложных несбыточных надежд. И ее разочаровало то, что он подал их теперь.

– То, что вы только что описали, сэр, и есть настоящее волшебство. Не стоит рисовать прелестные сентиментальные картинки, пытаясь заставить меня отказаться от моих планов. Ваши заверения оскорбительно покровительственны и жестоки.

– Не в моих правилах рисовать прелестные соблазнительные картины, и я никогда этого не делаю, мисс Лонгуорт. Я человек, создающий карты настоящих дорог, чтобы по ним могли ездить настоящие повозки. Я делаю чертежи домов, где смогут жить люди. Все, что я описываю, может принадлежать вам. Вам только нужно выйти замуж за состоявшегося респектабельного человека. – На губах его появилась полуулыбка. – Например, за такого, как я.

Глава 6

Розалин уставилась на Брадуэлла. Эти слова о возможном браке были высказаны с поразительным спокойствием и без всяких церемоний. Они прозвучали как аргумент в пользу его правоты.

Прошло несколько минут изумленного молчания, пока она не осознала, что он говорит серьезно, что он только что сделал ей предложение.

– В вас, мистер Брадуэлл, есть нечто бесшабашное. Дважды вы поспешили высказаться на мой счет. И полагаю, что в последний раз это необдуманное высказывание обошлось вам дорого.

– Я никогда не сделал бы вам предложения, не обдумав хорошенько этот вопрос.

Потрясение было сильным и вызвало в Розалин глубокое волнение.

Сидеть под его пристальным взглядом было неловко, поэтому она встала. Это ничуть не помогло, потому что Кайл тоже встал.

– Вы слишком добры.

Он слегка покачал головой:

– Я не настолько хорош.

– В свете будут над вами потешаться. Я вызвала самый большой скандал за весь зимний сезон.

– Если мы поженимся, в свете изменят об этом мнение. Конечно, потребуется время, чтобы вы смогли занять прежнее место в обществе, такое, как год назад, но ваша кузина, ее супруг и его семья начнут вас принимать тотчас же.

И его тоже. Он это просчитал, пока обдумывал, чем рискует и что выигрывает.

Теперь ее смущение прошло. Она представила, в чем заключалось соглашение, и поняла, что произошло.

– Мистер Брадуэлл, я уже давно перешагнула брачный возраст. Вы не задумывались, почему я все еще пылюсь на полке?

– Я предположил, что вы до сих пор не встретили подходящего человека. Или что вас не прельщала жизнь замужней дамы и вы могли позволить себе следовать своим вкусам.

– Когда я была юной девушкой, предложений не поступало. Мы жили здесь, и наше финансовое положение было скверным. Позже, после вложений средств в банковское дело, когда мои братья разбогатели, предложений стало много. Искатели были разного рода, но всегда, всегда их интерес к капиталовложениям превосходил интерес ко мне. И я предпочла не выходить замуж ради того, чтобы обогатить какого-нибудь мужчину.

– Понимаю. Вам надо было обеднеть, чтобы поверить, что мужчины делают предложение из любви, а не из алчности. Думаю, это понятно. Это объясняет также, почему вы отдали себя Норбери, хотя прежде отказывались от более достойных предложений.

Выражение ее лица смягчилось. Брадуэлл смотрел на нее с нежностью, но твердо, и это было знаком того, что он понимал ее лучше, чем она хотела бы.

– Мисс Лонгуорт, теперь вы не сестра богатого банкира.

– Это так. Теперь я никто. Тем больше оснований не поощрять вас, когда вы делаете столь поспешное предложение, вызывающее у меня удивление. Надеюсь, причина не жалость?

Ей надо было чем-то занять себя, чтобы снять напряжение, уменьшить сердцебиение. Розалин принялась заворачивать и убирать остатки их трапезы. Потом отнесла тарелки к буфету в другом конце кухни.

Кайл остался стоять возле стола и окна, но, как ей казалось, заполнял собой каждый дюйм комнаты.

– Не жалость, – сказал он наконец. – Я испытываю некоторое беспокойство за вас, но это не жалость.

Розалин поставила тарелки и повернулась лицом к Брадуэллу.

В его глазах она видела теплоту, мягкую насмешку и тень улыбки. Похоже было, что он ожидал увидеть в ее лице вызов, но ему это было не важно.

– Вас уговорил это сделать лорд Хейден? Да? Не сомневаюсь, что Алексия попросила его обратиться к вам, но предложение поступило от него. Сколько он вам обещал за сделку?

– Лорд Хейден понятия не имеет об этом. Он ничего не предлагал.

Его тон почти убедил ее. Почти. Если он говорил правду, в чем она сомневалась, то, значит, был глупцом.

– Значит, вы делаете предложение всеми презираемой женщине, потому что вас несколько беспокоит ее судьба и потому что в случае брака с ней вас будут принимать ее родные? Для преуспевающего делового человека вы заключаете невыгодную сделку, если верить тому, что вы все обдумали.

По его лицу было заметно, что он не доволен этой критикой.

– Вы вполне разгадали мои расчеты. Но пренебрегли самым важным. Кроме тех незначительных выгод, которые вы перечислили, есть еще кое-что.

– Не представляю, что это может быть.

– Вы, мисс Лонгуорт. Я хочу, чтобы вы были матерью моих детей и женой в моей постели. – Он подошел к ней. Верхняя одежда больше не скрывала очертаний его тела. С темными волосами, в свободной рубашке, он выглядел так, будто на нем ее и не было. Выражение его лица поразило Розалин. Лицо было знающим, понимающим, мудрым. И каждый его шаг будто натягивал связывающие их невидимые нити. Розалин ухватилась за край стола за своей спиной. Когда он приблизился, она в тревоге отступила назад.

Наконец Розалин обрела дар речи. Но обрести спокойствие для нее оказалось гораздо труднее.

– Большинство мужчин сочли бы меня неподходящей для роли матери своих детей.

– Другие мужчины не знают вас так, как знаю я.

– Большинство мужчин не захотели бы иметь жену, добродетель которой была столь позорно утрачена. Они хотели бы, чтобы их невесты оставались непорочными.

– Такой мужчина хочет только, чтобы его невеста принадлежала со дня свадьбы ему одному.

Брадуэлл стоял так близко, что Розалин не могла выпрямиться, чтобы не коснуться его. Его присутствие давило на нее не только физически. Глубина его синих глаз затягивала ее. Мысли ее смешались.

«Я хочу, чтобы вы были женой в моей постели». Она ощущала его желание. И предвидела ход сегодняшних событий, но не такой.

– И все равно это скверная сделка, – пробормотала Розалин запинаясь. – В ту ночь вам дали понять, что я не слишком хороша в некоторых отношениях, важных для мужчин. С моей стороны, было бы неправильно позволить вам думать, что виконт солгал.

– Насколько же вы честны! К тому же я не склонен принимать во внимание суждение другого мужчины в таком вопросе. Думаю, я имею право на собственное мнение, особенно потому, что у меня уже есть причина считать, что он сильно заблуждался.

Брадуэлл коснулся рукой ее шеи. Это прикосновение потрясло Розалин. А Кайл принялся ласкать ее шею, пока и ее затылок не оказался в этой нежной, но сильной колыбели.

Она не могла произнести ни слова. Не могла воспротивиться. Он потянул ее к себе.

Их поцелуй ничуть не походил на тот, что он сорвал в поле. Этот был сладостным и нежным, но целью его было преодолеть ее сопротивление. Этот поцелуй вызывал в ней глубокую ответную теплоту, соблазнявшую ее и склонявшую ее душу сдаться.

«Это так приятно и подействовало так ободряюще. Может быть, стоило позволить поцелую длиться чуть дольше, совсем чуть-чуть».

По телу Розалин распространялось возбуждение, будто кожу покалывали сразу в нескольких местах, и она ощущала тепло вовсе не там, куда ее целовали. «Да, пусть продлится чуть дольше!»

Розалин таяла в объятиях Брадуэлла, непривычная к этой тихой молчаливой осаде. Пока длился их долгий поцелуй, она не почувствовала в нем неуверенности, колебания, а только желание доставить ей удовольствие. «Да, эта часть обольщения была по крайней мере хороша. Так хороша…»

Его рот делал с ней что-то неописуемое. А нежное, но твердое прикосновение к шее повелевало ей принять все это. Он обольщал ее, заставлял разомкнуть губы. И когда это произошло, вторжение показалось неизбежным. Розалин хотела воспротивиться, но вместо этого сдалась. Новые ощущения захлестнули ее, смели прочь защитные механизмы, давным-давно утратившие смысл. И вместо того чтобы возмутиться, она прислушивалась к своим ощущениям и с удивлением чувствовала, что его поцелуй вызывает в ней незнакомые, но, несомненно, эротические ощущения.

«Ты пропала. И он это знает. Он может овладеть тобой сейчас же, если захочет. Своим падением ты лишила себя лучшего своего оружия и самой веской причины сопротивляться, и он знает это».

И все же эти здравые соображения не действовали на Розалин. Она не хотела, чтобы это сладостное объятие прервалось. Это наслаждение унесло ее далеко от печально знакомого ей мира в какой-то иной. Однако Брадуэлл перестал ее целовать. Она открыла глаза и встретила его серьезный взгляд, будто он взвешивал, что могло бы значить отсутствие сопротивления. Потом его глаза закрылись, а голова опустилась, и их лбы соприкоснулись. Его рука все еще баюкала ее шею, вынуждая Розалин чувствовать его близость. Она почти готова была услышать от него, что желание слишком увлекло его.

– Для меня вы достаточно теплы. – Кончики его пальцев прошлись по ее губам, лаская их, а на его губах заиграла легкая улыбка. – Хотя отсутствие опыта имеет свои достоинства.

Его намек на ночь в доме Норбери удивил Розалин. Этот человек никогда не забудет ее позора.

– Как вы можете так спокойно говорить об этом? Вы знаете, что я… Вы знаете…

– Я знаю, что найду в вас. Я не утверждаю, что скандал не имеет значения. И не говорю, что мне все равно. И все же он не настолько важен для меня.

Все-таки ему было не все равно, и это имело значение. Конечно, имело. Он был честен с ней, но не был святым. Да такого мужчины и не нашлось бы. Роуз не верила, что он приехал сегодня сюда сделать ей предложение. Она все еще подозревала, что он просто выбрал другой способ заманить ее в свою постель. А на эту дорогу свернул только потому, что предположил, что она отдаст себя кому-нибудь другому.

Все это мгновенно промелькнуло у нее в голове и коснулось сердца. И все же эти мысли больше не имели над ней власти. Она больше не была способна рассуждать здраво, пока он прикасался к ней и пока его поцелуй так сильно взбудоражил ее.

– Я не жду ответа сегодня же. Только прошу вас обдумать мое предложение наравне с другими. Я понимаю, что вам предстоит многое взвесить. Знаю, что вы никогда не собирались выйти замуж за такого человека, как я, когда были девушкой, но с тех пор многое изменилось. – Его пальцы продолжали ласкать ее лицо осторожными задумчивыми прикосновениями, как тогда в поле. – Скажите только, что подумаете об этом.

Собственно, это даже не было просьбой. А у нее не было сил не согласиться с этим.

Он вынул лист бумаги из кармана плаща.

– Вот мой лондонский адрес. Когда примете решение, пошлите за мной. Или напишите мне, если это для вас предпочтительнее. Если через десять дней я не получу ответа, я вернусь.

Он положил бумагу рядом на буфет. Когда он шел к двери, звук его шагов в пустом доме казался очень громким.

Несколько капель воды попало на бумагу, когда Розалин мыла посуду, и буквы расплылись. Неловко наклонившись, она отодвинула бумагу локтем, чтобы окончательно не смыть адрес.

Мистер Брадуэлл давно ушел, прежде чем она двинулась с места. Прошел добрый час, пока ей удалось восстановить хоть часть своего обычного спокойствия. Розалин догадалась, что пройдет много дней, прежде чем она сможет думать ясно о том, что произошло сегодня.

Она капитулировала с ужасающей поспешностью, столь возмутительной, что не осудила бы его, если бы он теперь стал по-иному оценивать ее. Она не ожидала ничего похожего на этот поцелуй. Его умелость стала для нее открытием и сослужила ей плохую службу.

Розалин заподозрила, что сыграла роль и утрата добродетели. Ясно было, что тому, кто пал уже раз, легко будет пасть снова. Разве женщины старшего возраста не предупреждали об этом?

«Достаточно теплы для меня». Он этого не знал. Близость в браке значила нечто большее, чем мимолетные поцелуи на кухне.

Ей не нравилась эта часть обязанностей любовницы Норбери. Поцелуи были приятны, но все остальное… Розалин поморщилась, вспоминая свою неловкость, смущение и неприятные ощущения. Ей было известно, что некоторые женщины не получают от близости удовольствия, но никто не предупредил ее, как отвратительно оставаться ничуть не затронутой, когда любовник исчерпал все запасы терпения.

Покончив с домашней работой, Розалин вытерла руки полотенцем. Солнце высветило огрубевшую кожу ее рук. Девушкой она мазала их кремом, да и теперь не пренебрегала этим, когда у нее была возможность. Ей столько приходилось работать руками, мыть и скоблить, что теперь они больше не походили на ручки леди.

«С тех пор многое изменилось». Господи, ведь это правда.

И она уже была готова отклонить предложение. Весь ужас такого брака предстал перед ней, когда она обрела способность разумно мыслить.

Вероятно, Брадуэллу дали денег, но скоро эти деньги будут потрачены или забыты, а они окажутся навеки связанными.

В самом лучшем случае он предложил ей брак, только чтобы снова выручить ее. Он подумал, что она уезжает за границу с еще одним негодяем, и решил, что обязан пожертвовать собой.

И все-таки предложение было сделано. Это был другой выход. И было бы глупо сразу отказываться. И все же Розалин сомневалась, что сможет разобраться в путанице чувств: волнениях, раздражении, предрассудках, которые уже грозили лишить ее отваги и здравого суждения.

Ей бы хотелось, чтобы рядом была Алексия. Кузина такая чувствительная и мудрая. Алексия могла бы ей помочь мыслить ясно и отнестись здраво к этому неожиданному обстоятельству.

Глава 7

Приглашение от Норбери поступило через четыре дня после того, как Кайл нанес визит мисс Лонгуорт. Норбери не сообщил о теме их предстоящего разговора, и потому Кайл заподозрил, что виконт что-то прослышал о его предложении.

Путь от своей квартиры на Пиккадилли до Мейфэра он проделал верхом. Он не видел Норбери с ночи аукциона, а события, произошедшие на этом вечере, были таковы, что сегодняшняя их встреча не могла пройти без напряжения.

Он и не думал, что известие о его предложении обойдется без нескольких язвительных замечаний Норбери.

Конечно, мисс Лонгуорт не приняла его предложения. Она даже не написала. Возможно, никогда и не напишет. Она оказалась неподатливой на этих новых этапах своей драмы. И Брадуэлл сомневался, что, подумав об этом, она проявит большую сговорчивость. Быть связанной с человеком низкого происхождения, к тому же который ей едва знаком, – это гораздо менее соблазнительно по сравнению с приключениями, предлагаемыми другим мужчиной.

Для падшей женщины, чье падение получило столь громкую огласку, было обычным полагаться на покровительство многочисленных желающих.

Особенно возмутительными были откровения Истербрука на этот счет и именно потому они были обоснованными. При виде образа жизни мисс Лонгуорт, и ее безрадостного будущего, и печального уединения только самая очерствевшая душа не осознала бы, каким может быть для нее искушение.

Италия. О черт!

Она решила, что его предложение брака было необдуманным и импульсивным. На самом же деле он основательно поразмыслил над ним. Достаточно или даже слишком долго, чтобы нашелся другой коршун и успел подольститься к ней, умаслить ее и соблазнить.

Брадуэлл думал так долго, что ливрейный лакей с письмом от маркиза успел добраться до него и вручить его в то самое утро, когда он ездил отвозить образец почвы в лабораторию. На этот раз на дорогой бумаге и даже без текста. С одним только вопросительным знаком, выведенным изящным и четким почерком.

Перед домом Норбери улица была запружена грумами. Один из них вел лошадь под уздцы. Похоже, что разговор их о мисс Лонгуорт не обещал быть приватным.

Едва Кайл вошел в библиотеку, он сразу понял, что собравшиеся здесь люди не имели к мисс Лонгуорт никакого отношения. Все они были обмануты ее братом Тимоти.

Эта встреча служила напоминанием о том, что ее брат был вором и преступником, и возможно, ее возмутило бы это собрание его жертв в доме Норбери.

С другой стороны, это сборище было свидетельством того, что наступит день, когда скандал, связанный с именем мисс Лонгуорт, потеряет остроту и она окажется замешанной в другой истории, что еще больше осложнит ее жизнь. В ее уязвимом положении это полностью лишит ее остатков гордости и достоинства, которые она еще сохраняла.

Норбери едва показал, что заметил приезд Кайла. Виконт продолжал разговор с другим человеком, пока Кайл искал свободный стул и принимал от слуги чашку кофе.

Наконец Норбери закончил разговор и обратился ко всему собранию.

– Джентльмены, мы должны принять решение, и я подумал, что лучше всего было собрать вас всех, чтобы мы могли сделать это быстро.

Разговоры смолкли. Все глаза теперь были обращены к хозяину.

– Я получил письмо от Ройдса. Оно пришло вчера. Он пишет из Дижона.

– Ему удалось взять в работу негодяя? – послышался низкий голос сэра Роберта Лиллингстона. – Не понимаю, почему это продолжается так долго.

Послышался целый хор голосов, выражавших понимание и согласие.

– К сожалению, нет. И все же… Ропот стал громче.

– Джентльмены, позвольте мне продолжить. Мистер Ройдс пишет, почему выследить негодяя оказалось так сложно. Лонгуорт путешествует не один, как мы сказали мистеру Ройдсу. Все время у него был спутник. И все же Ройдс проследил его путь до Дижона, где Лонгуорт остановился под именем Годдарда. Его спутник по имени Пеннилот подхватил лихорадку и умер там, а Лонгуорт был вынужден задержаться из-за его болезни.

– Так где же он теперь? – спросил Лиллингстон. – Судя по всему, не в Дижоне.

– Не в Дижоне, – сказал Норбери. – Ройдс с ним разминулся. У него появились основания считать, что Лонгуорт отправился на юг, и скорее всего в Италию.

Это известие никому не понравилось. Новость о том, что негодяя упустили, вызвала потоки жалоб.

Кайл не произнес ни слова. Его внимание приковало последнее известие.

Италия. Розалин говорила о том, что собирается путешествовать с другом.

Теперь, прокручивая в уме их разговор, он вспомнил, что она не говорила о совместном путешествии. Она сказала, что собирается встретиться с ним там.

Он проклинал собственную глупость. Розалин не была ни обманутой, ни наивной, когда настаивала на том, что у ее друга не может быть тайных мотивов. Она вовсе не рассматривала свою новую жизнь как жизнь содержанки, но собиралась присоединиться к своему братцу мошеннику.

Теперь все его мысли были обращены к возможным последствиям этого поступка для нее и для него, а также к судьбе его предложения и ее выбора.

Часть собравшихся в библиотеке продолжала обсуждать положение дел.

– Мистер Ройдс последовал за ним, однако предвидит некоторые дополнительные расходы, если продолжит поиски в Италии, – пояснил Норбери. – Когда речь идет обо всех этих маленьких суверенных государствах на полуострове, приходится давать взятки. Я должен написать на его адрес в Милане и дать согласие на дополнительные расходы, которые мы возместим позже.

– В Италии он может копаться много лет, – возразил мистер Барстон, богатый импортер. – Я считаю, что нам пора на этом остановиться. Благодаря лорду Хейдену Ротуэллу мы пострадали не так уж сильно. Я так же сильно, как вы все, хотел бы увидеть мерзавца и заставить расплатиться лично, но похоже, что эта охота будет продолжаться до бесконечности. Меня не интересует правосудие, если оно обойдется мне в сотни фунтов.

Лицо Норбери приобрело свекольный цвет.

– Он выставил нас дураками. Всех нас. Проник в наши ряды и заманил в свой банк. Он сделал из нас идиотов, а потом бежал с добычей. Ради Господа, имейте хоть каплю гордости.

– Не похоже, что Ройдс знает, куда он направляется, – возразил Барстон.

– Мы его найдем. Он будет пользоваться теми же путями, что и те, которые использовал по дороге в Дижон.

– Но у Ройдса ушло много месяцев на то, чтобы он нашел Лонгуорта. Возможно, пройдет еще столько же времени, прежде чем Ройдс или кто-нибудь другой узнает, где Лонгуорт теперь.

Кайл понимал, что это не так. Некто в Англии скоро узнает, где находится новая берлога Тимоти Лонгуорта. Розалин ждала письма, прежде чем начать новую жизнь.

Он оглядел мужчин, сидевших в библиотеке. Среди них были и джентльмены и купцы, как Барстон. Один из них был известным финансистом. Объединяла их только жажда мести.

И не из-за больших потерь. Все деньги были выплачены им лордом Хейденом. Компенсация должна была умерить их гнев и лишить желания распространять компрометирующую информацию о нем. Они уже знали, как Лонгуорт подделывал подписи на документах, чтобы продать их акции, находившиеся в банке, но человек, получивший отступного, быстро забывает об остальном.

С большинством жертв обмана план лорда Хейдена сработал отлично, если исключить тех немногих, кто не был удовлетворен. Для некоторых компенсации было недостаточно.

Мало-помалу недовольные нашли друг друга и объединились в деле поисков Лонгуорта и мести ему. Однако прошли долгие месяцы, пока поступили новые скудные сведения.

Норбери ждал, не появятся ли новые возражения.

– Я уверен, что скоро его можно будет найти. Однако если Ройдсу придется заезжать в каждый городишко в Италии, потребуются деньги.

Нет сомнения в том, что Лонгуорт обедает в лучших ресторанах и посмеивается над дураками, которых ограбил. Возможно, кое-кто из вас и предпочтет жить с клеймом дурака, но ни один человек чести не захочет этого.

На этой попытке провокации дискуссия закончилась. Было открыто неформальное голосование. Норбери поручили написать Ройдсу и пообещали вложить в дело необходимые средства.

Присутствующие поднялись с мест, и послышались слова прощания. Кайл задержался, пока остальные покидали дом Норбери. Пришло время испытать качество воды в мелководном пруду по имени Норбери и посмотреть, какова ее температура.

В течение нескольких минут хозяин дома шуршал бумагами и притворялся, что не замечает Кайла. Наконец голова его поднялась, и Норбери обратил к Кайлу взгляд своих бледных глаз.

– Сегодня вы были молчаливы, Кайл. Это было разумно.

– Мне было нечего сказать.

– Но вы ведь высказывались прежде. Я помню ваши прекрасные речи о том, почему это бедных людей вешают каждую неделю за меньшие преступления, если у них не оказывалось богатого друга, способного выкупить их жизнь. Вы проповедовали мораль и решимость, как викарий или какой-нибудь чертов философ, хотя ни вы, ни ваше мнение не имеют значения. – Его веки опустились, и из-под них сверкнул бледный огонь. – Думаете продемонстрировать высокие идеи, которые почерпнули из книг и от ваших менторов, но вы забыли, что с вашей стороны было бы наглостью читать мораль людям более высокого происхождения и ранга.

– Я никому не читаю мораль.

– Черта с два! Чего стоит одно ваше представление на моем вечере! – Лицо Норбери исказилось от злости. – Лорд Хейден приложил особые усилия, чтобы все узнали, что вы не воспользовались наградой, которую выкупили в ту ночь. Вы это сделали только для…

– Не все ли вам равно, почему я это сделал? Вы увеличили десятикратно цену за то, что могли бы иметь бесплатно, и избавились от нее. Как вы сказали, мнение мое и подобных мне не имеет никакого значения для таких, как вы.

Норбери отвел взгляд. Казалось, он до известной степени восстановил спокойствие. Кайл собрался уходить. Он дошел до двери, когда Норбери заговорил снова:

– Я устал от вашей самонадеянности, Кайл. Ваши простые идеи годятся для невежественных деревенских шахтеров. – Его голос стал похожим на рык: – Не вставайте больше у меня на дороге.

– Я жила здесь почти десять лет. Домик очень скромный, но улица безопаснее, чем кажется.

Леди Федра порывисто шагнула к двери упомянутого дома и наклонилась, чтобы вставить ключ в замочную скважину. Ее пышные черное платье и плащ взвились под порывами ветра, неожиданно показав золотистую подкладку.

Роуз замерла с чемоданом в руке. Последняя фраза леди Федры немного успокоила ее. Улица, расположенная недалеко от Олдгейта, не производила впечатления безопасной. Должно быть, кучер сэра Эллиота был такого же мнения, потому что, сидя на козлах, держал кнут в боевой готовности и вся его фигура выражала крайнюю степень внимания.

Дома здесь были старыми, а переулки – узкими. Не более чем в пятнадцати футах от двери Федры сидела нищенка. У открытого окна в доме напротив женщина с подозрительной фамильярностью окликала проходивших мимо мужчин.

Леди Федра заметила реакцию Розалин и рассмеялась.

– Эллиот предупредил меня, что вы будете шокированы. Он сказал, что нам следовало бы снять лучший дом и представить его вам как мой и вы не догадались бы, что это не так. Но Алексия возразила – сказала, что вы слишком горды, чтобы принимать благотворительность, а я не слишком искусно умею лгать.

– Я рада, что вы этого не сделали. Если вы прожили здесь почти десять лет, думаю, я буду счастлива остаться на несколько дней.

Федра распахнула дверь.

– Надо будет проветрить комнаты. Здесь уже больше месяца никто не жил.

Дом был столь же необычным, как и его владелица. Гостиная служила библиотекой. Одна из стен была сплошь заставлена стеллажами с книгами, на других были развешаны картины и гравюры. Возле окон стоял старый диван, застланный пестрыми шалями, не вполне скрывавшими поношенную обивку.

– Я пришлю вам служанку, чтобы вы почувствовали себя более уютно, – сказала леди Федра.

– Пожалуйста, не делайте этого. Вы и так проявили редкостное великодушие и не показали удивления, когда я явилась к вам. Вы ведь даже не знаете меня.

– Зато знаю о вас все и знаю, что Алексия нежно вас любит. Я знаю, каково это быть объектом сплетен, шушуканья и презрения. Это будет иметь значение, Розалин, только если вы это допустите. Многие не признают диктата общества и будут принимать вас без задней мысли.

Роуз восприняла урок, который леди Федра пыталась ей преподать. Она знала, что существуют такие круги общества, где живут по другим правилам. Федра Блэр не была конформистам и, по словам Алексии, вела интересную и яркую жизнь до того, как согласилась выйти за лорда Эллиота. Судя по обстановке, ее благодетельница никогда не вписывалась в высшее общество, потому что предпочитала другой образ жизни. Но Розалин знала, что сама она не Федра Блэр. Она не принадлежала к артистическим кругам и почувствовала бы себя глупо, если бы попыталась в них войти. Леди Федра пыталась доказать, что у нее был выбор относительно своего будущего, однако Роуз не сочла бы его приемлемым для себя.