Текст книги "Соблазнитель"

Глава 10

Как известно, деньги обладают одним печальным свойством – их вечно не хватает.

Именно этот удручающий постулат омрачал настроение Эндрю Тиндала в это чудесное утро, которое он встречал, по своему обыкновению, в беседке и с чашкой чаю в руке.

Ему не требовалось просматривать приходно-расходную книгу, чтобы понять, насколько скверно идут его финансовые дела. Он осознал, что положение его плачевно, еще в день своего совершеннолетия и с тех пор ежедневно проклинал судьбу-злодейку, которой было угодно сделать его только братом маркиза, но не маркизом.

Но и это было лишь полбеды: как назло, его старший братец оказался не только скрягой, но и плодовитым здоровяком. С рождением трех его наследников шансы Эндрю получить желанный титул практически свелись к нулю.

Однако капризы фортуны не сломили волю Эндрю Тиндала, он решил пойти своим путем и добился значительных успехов как на политическом поприще, так и на ниве предпринимательства. Обзаведясь обширными полезными связями в палате общин, он выгодно женился и провернул ряд прибыльных афер. Тяжелый недуг вскоре свел его молодую супругу в могилу, но скорбел он по ней недолго: за время своего непродолжительного супружества Эндрю успел разочароваться в умственных способностях жены, а потому вздохнул с облегчением, став состоятельным вдовцом средних лет.

Дворецкий поставил на столик поднос с утренней почтой. Просмотрев карточки с приглашениями, Эндрю обратил особое внимание на одну из них – ту, на которой было указано только время встречи: вечер следующего дня.

Плотоядно улыбнувшись, Эндрю подумал, что на сей раз он строго взыщет с миссис П., если ее протеже снова окажется не девственницей. В прошлый раз ему подсунули подпорченный товар, девица не была невинной, хотя и утверждала обратное. Но его, старого воробья, провести на мякине было трудно, уж он-то знал в этом толк и мог отличить бутон от махровой розы.

– К вам посетитель, сэр, – кашлянув, произнес дворецкий. – Я сказал ему, что вы сегодня не принимаете, но он настаивает...

– Гоните наглеца взашей, джентльмены в такую рань с визитами не приезжают, – пробурчал Эндрю, раздосадованный тем, что его отвлекли от приятных размышлений.

– Разумеется, сэр, однако он утверждает, что вы его старинный знакомый. Вот его визитная карточка.

Эндрю раздраженно выхватил у дворецкого карточку, взглянул на нее и наморщил лоб: с ранним посетителем они не встречались более двадцати лет. Что же привело его сюда?

– Проводи его в библиотеку, я приму его там, – сказал Эндрю, решив удовлетворить свое любопытство.

Гюстав Дюпре с интересом оглядел книжные стеллажи. На них покоилось внушительное собрание сочинений классиков мировой литературы и современных книг по естествознанию – обычный набор чтения людей, возомнивших себя интеллектуалами, но в действительности не прикасавшихся к переплетам томов, пылящихся на их книжных полках, с момента окончания университета.

Среди книг Тиндала имелись и весьма дорогие издания, призванные, вероятно, подчеркнуть состоятельность их владельца. Роскошным было и все убранство помещения: Эндрю любил и умел пустить пыль в глаза, как и всякий нувориш, кичащийся своим богатством.

– Признаться, вы меня удивили. Ведь мы договорились никогда не встречаться, – раздался за спиной у гостя голос хозяина дома.

Гюстав вздрогнул и резко обернулся. Как и прежде, Тиндал застал его врасплох и вывел из равновесия. Но на этот раз Дюпре был намерен отстаивать свои требования и не поддаваться ни на какие уловки этого беспринципного интригана, готового на все ради своей корысти.

– Я решил посетить Лондон. В конце концов, сейчас добрая половина англичан собралась в Париже, – сказал он.

– Мне с трудом верится, что вы пришли ко мне лишь ради ознакомления с моей скромной библиотекой, не идущей ни в какое сравнение с вашей, – ответил Эндрю.

– Я сделал колоссальное открытие мирового значения, – без обиняков выпалил гость. – Оно изменит устоявшийся порядок вещей. – Он испытующе уставился на хозяина дома.

Но Тиндал и бровью не повел. Он спокойно достал табакерку и взял из нее щепотку.

– Но я почему-то не читал о вашем открытии в газетах, – наконец промолвил он.

– Вы и не могли ничего прочесть о моем открытии в газетах, мой любезный старый друг, – с самодовольной ухмылкой ответил Дюпре. – Потому что я еще не рассказывал о нем ни одной живой душе. Дело в том, что из моего открытия можно извлечь неслыханные прибыли, если должным образом применить его на практике. Люди, сумеющие воспользоваться им первыми, сказочно разбогатеют.

Тиндал втянул ноздрей понюшку, чихнул и поинтересовался:

– А вы не преувеличиваете значимость своих изысканий?

– Нет, сэр! Иначе я бы не стал беспокоить вас предложением профинансировать мой проект, – сказал Дюпре.

– И сколько же он потребует средств? – спросил Тиндал, доставая из табакерки вторую щепотку.

– По моим расчетам, не менее пяти тысяч фунтов.

– Сколько? Пять тысяч? Об этом и речи быть не может! Вы переоцениваете мои финансовые возможности! – вскричал Эндрю, сделал вторую понюшку и снова чихнул.

Гюстав обиженно поджал губы. Тиндал выдержал паузу, испытующе взглянул на него и сказал:

– Что ж, расскажите мне о своем замечательном открытии, старина.

Гюстав заколебался: ведь раскрыв секрет, он мог остаться на бобах, слепо доверять Тиндалу было опасно. Вот разве что он побоится обмануть его из опасения, что в отместку ученый раскроет одну старую, тайну уважаемого члена парламента...

Дюпре глубоко вздохнул и решил ознакомить Тиндала со своим открытием в самых общих чертах, не вдаваясь в технические детали.

Сверкание хрустальных бокалов и блеск столового серебра. Балы, приемы, визиты. Пунш и шоколад, пирожные к чаю. Вся эта роскошь стала непременным атрибутом ежедневного распорядка дня Дианы с тех пор, как ее взяла под свое крыло графиня Гласбери. Словно бы задавшись целью не давать ей ни минуты покоя, Пенелопа с утра до вечера водила свою подопечную по лучшим салонам и гостиным Лондона, где знакомила ее с герцогинями, поэтами, графами и театральными импресарио.

В Лондоне начался светский сезон, и фешенебельные дома, театры и рестораны заполонила шикарно одетая публика из высшего общества. Очутившись в этой круговерти, любая девушка на месте Дианы потеряла бы голову, перестала бы задаваться вопросами и забыла бы обо всех своих насущных делах. Однако она отдавала себе отчет в том, что в один прекрасный день этот праздник закончится и для нее начнется совсем иная, монотонная и скучная жизнь обыкновенной гувернантки.

Дэниел почему-то не торопился начать поиски следов ее родственников, как не обмолвился еще ни словом о ее возможном трудоустройстве. Утром он уходил из дома прежде, чем она пробуждалась, а днем и вечером они редко встречались, поскольку ее вывозили на различные увеселения.

Все это настораживало Диану, и она все чаще проникалась ощущением, что ей исподволь готовят какой-то подвох. Вот и сегодня она так разволновалась, пока служанка делала ей высокую прическу, что, оставшись одна, открыла окно в надежде, что прохладный весенний ветерок остудит ей голову. Вид сада успокаивал, хотя со стороны площади доносились какие-то подозрительные звуки. Диана догадалась, что это шумит очередная демонстрация, и нахмурилась.

В салонах и театрах в эту пору было весело и беззаботно, улицы же превратились в место, где ежедневно разворачивались подлинно трагические события.

Стоически переносившие многие годы тяготы войны люди протестовали, столкнувшись с ограничением своих прав и унижением в мирное время.

Диана почти привыкла к этим отголоскам народного гнева, но сегодня они внезапно прозвучали для нее особенно пронзительно и тревожно, как звуки трубы, зовущей ее на решительный бой со своей судьбой. Это был знак свыше, и Диана прониклась благоговейным трепетом, почувствовав, что все переменилось. Казалось, какая-то неведомая сила перенесла ее в прошлое, в те школьные годы, когда она носила не роскошную прическу и шикарное платье, а скромные косички и униформу. Растревоженное сердце гулко забилось у нее в груди, наполнившейся тоской. Лицо Дианы исказилось, и на глаза навернулись крупные слезы. Никогда еще она не чувствовала себя такой беззащитной, беспомощной и одинокой. Ветер крепчал, но Диана этого не замечала и долго стояла возле открытого окна, размышляя о своей печальной участи.

На балу у леди Старбридж от кавалеров у нее не было отбоя. Молодые люди то и дело приглашали ее на танец. Роль сопровождающей ее светской дамы исполняла графиня Гласбери.

Дэниел наблюдал эту занимательную картину издали, заняв удобную позицию в углу зала возле окна. Вот его пассия благосклонно кивнула в ответ на приглашение на танец от четвертого сына бедного баронета, и скулы Дэниела свело от досады так, что он едва не заскрежетал зубами. Его подмывало встать рядом с Дианой и помочь ей сделать правильный выбор.

Между тем музыканты заиграли вальс, и молодой улыбающийся аристократ закружил Диану в танце. Лицо ее светилось от счастья, им было невозможно не залюбоваться. Взгляд Дэниела был прикован к ее грациозной фигуре, отчетливо выделяющейся на общем размытом фоне.

С другого конца зала танцующей красавицей любовался еще один мужчина. Узнав его, Дэниел помрачнел: это был Эндрю Тиндал, его заклятый враг, коварный обманщик и законченный негодяй, подлинный дьявол, скрывающийся под ангельским обличьем, хищный волк, прячущий свой зловещий облик под овечьей шкурой. В сердце Дэниела с новой силой вспыхнула жажда отмщения.

Музыка смолкла, Тиндал порыскал взглядом по залу и стал с живым интересом рассматривать графиню Гласбери, что было на руку Дэниелу. Пока Тиндал отвлекся от Дианы, он решил поближе познакомиться с ее новым кавалером, розовощеким юношей с круглыми глуповатыми глазками.

Представив ему Дэниела как своего кузена, Диана многозначительно взглянула на графиню и величественно удалилась в дамскую комнату. Пенелопа последовала за ней. Заметив это, Кристофер Микем обронил с усмешкой:

– Интересно, почему дамы всегда уходят туда вдвоем? Вот я, к примеру, никогда не беру туда с собой сопровождающего. Забавный феномен, не правда ли? – Он залился счастливым смехом, довольный своей плоской остротой.

– Рад слышать, что вам не потребуется там мое общество, – в тон ему съязвил Дэниел. – А дамы, вероятно, поступают так, чтобы посплетничать наедине о нас, мужчинах.

– Вот как? – Молодой человек удивленно вскинул бровь. – И о чем именно, по-вашему? Что они о нас думают?

– Подозреваю, что ничего хорошего, – мрачно сказал Дэниел.

Бодрый толстячок перестал улыбаться, пожевал губами и спросил:

– А вы, как я слышал, занимаетесь фрахтом. Интересно, какие именно грузы вы главным образом доставляете в Англию?

– Самые разнообразные, исключая, конечно, опиум и живой товар, – холодно ответил Дэниел, не переносивший праздного любопытства.

– Говорят, опиум приносит огромные барыши! – с юношеской непосредственностью воскликнул Микем. – А как насчет рабов? Говорят, их перевозка тоже выгодна!

– На людском несчастье всегда можно погреть руки, – уклончиво ответил Дэниел, проникаясь неприязнью к собеседнику.

– Моя семья тоже вкладывает немалые деньги в перевозку по Темзе грузов, – сказал молодой человек и покраснел, не зная, как лучше перевести разговор на более интересную тему. Прокашлявшись, он робко промолвил: – А ваша кузина весьма приятная девица, мистер Сент-Джон. Я бы с радостью проведал ее как-нибудь, с вашего позволения, разумеется.

– На это не требуется моего разрешения, главное, чтобы проявила благоволение сама Диана, – сказал Дэниел.

– Чудесно! – вскричал Микем. – Вы меня очень обрадовали. Ведь в отличие от прочих присутствующих здесь красавиц она так мила, свежа и непосредственна! И совершенно не гордится своей внешностью. С ней приятно общаться.

– Все это так, – согласился Дэниел. – И оттого вдвойне печально. Я бы даже сказал – трагично!

Юноша недоуменно вскинул брови.

– Я думаю, что ее никто не возьмет замуж, – понизив голос, доверительно сказал ему Дэниел.

– Неужели за ней нет никакого состояния? – выдохнул Микем.

– Ни фунта.

– Не может быть!

– Ни пенса за душой!

Микем озадаченно почесал в затылке.

– Но ведь вы... То есть все предполагают, что вы не оставите ее в столь бедственном положении...

– Увы, но я не смогу ей ничем помочь! – со вздохом огорчил его Дэниел. – Ее покойный брат взял с меня слово не давать ей приданого. Он хотел быть уверенным, что человек, сделавший ей предложение, руководствуется исключительно велением своего сердца, а не корыстью.

Микем растерянно улыбнулся.

– Благородное решение, хотя и несколько опрометчивое, – промямлил он. – Воистину трагическая ситуация!

– Вот и я о том же! Он был мечтателем и скончался, так и не освободив меня от бремени данного ему слова. Трагедия!

Дэниел снова тяжело вздохнул и развел руками. Микем кивнул.

Вскоре к ним вернулись Диана и Пенелопа. Музыканты заиграли вальс. Четвертый сын баронета на сей раз пригласил на танец графиню, Дэниел – Диану. Лукаво улыбнувшись, она согласилась, и они закружились по залу. Она старалась не смотреть ему в глаза, но это у нее плохо получалось. Наконец их взгляды встретились, и им обоим показалось, что музыка звучит только для них двоих.

Дом погрузился в ночную тишину. Дэниел вышел из библиотеки и стал на цыпочках подниматься по лестнице, живо представляя себе Диану, крепко спящую после своего триумфа на балу. Влечение к ней было так велико, что лишь невероятным усилием воли Дэниел смог обуздать его. Внушив себе, что ему не следует совершать этот роковой шаг по многим причинам, Дэниел миновал дверь ее спальни и вошел в соседние апартаменты.

Их тоже занимала дама. Интерьер ее будуара был выдержан в строгом классическом стиле и совершенно не походил на романтическую обстановку ее парижской спальни. Глаза Дэниела постепенно привыкли к темноте, и то, что он увидел, повергло его в оцепенение.

На широкой кровати лежали, обнявшись, два человека.

– Не буди его! – прошептала женщина.

Это предостережение было бессмысленным, поскольку Дэниел онемел.

– Подай мне халат, – сказала Жанетта, сев на кровати. Он взял с кушетки халат и передал ей.

– Отнеси меня в гостиную, там и поговорим, – сказала она, одевшись.

Дэниел отнес ее на руках в соседнюю комнату и усадил там в кресло.

– Зажги свечи! – сказала Жанетта, принимая королевскую позу. – И успокойся наконец! Что тебя так потрясло?

– Не знаю, но я в шоке, – хрипло ответил Дэниел.

– Мне странно это слышать, по-моему, тебя невозможно было чем-либо удивить уже с момента твоего рождения, – с усмешкой промолвила Жанетта. – Или тебя покоробило, что твоя хромоногая сестра спит с лакеем-простолюдином? Экая невидаль! Послушай, держи язык за зубами, не говори ему, что ты все знаешь, так будет лучше.

– А в чем я могу упрекнуть его? Ты ведь давно уже не девственница, – пробурчал Дэниел.

– От тебя несет портвейном. Опять пил один в библиотеке? – с упреком проворчала сестра. – Ну, рассказывай, как все прошло на балу. Он ее видел?

– Да. Однако их не представил и друг другу, – ответил брат.

– Ты не передумал? – с тревогой спросила она.

– Нет, – ответил он осевшим голосом, не решаясь признаться в том, что чувства, охватившие его во время вальса с Дианой, на какое-то время вытеснили из его сердца жажду отмщения.

– Итак, ты пришел, чтобы восстановить покинувшее тебя мужество, братец, – со свойственной ей проницательностью сказала Жанетта. – Зажги еще несколько свечей, я покажу тебе свои безжизненные ноги. Может, это поможет тебе собраться с духом? Ты ведь и привез меня сюда, чтобы я постоянно напоминала тебе о том, что ты должен исполнить свой долг.

– Не говори так! – воскликнул Дэниел. – Мне больно слышать от тебя такие чудовищные вещи.

– Ах вот как! Мы стали сентиментальными! Тогда объясни, какого дьявола ты регулярно приезжал во Францию даже во время войны, хотя это было чертовски опасно.

– Чтобы увидеться с тобой, убедиться, что ты жива и здорова, ни в чем не нуждаешься, – вяло ответил Дэниел.

– И только-то? Сомневаюсь! Ты приезжал в Париж, чтобы не угасла твоя ярость! А посещая школу-интернат, ты оживлял свои воспоминания. Разве не так?

– Ты заблуждаешься, – глухо сказал Дэниел.

– Ах, только не надо мне лгать! А главное – не надо обманывать самого себя. Ты отдал эту девочку во французскую школу лишь для того, чтобы получить дополнительный стимул к действию. – Жанетта все сильнее распалялась.

– Неправда! Я вынужден был так поступить, потому что ты жила во Франции. Не мог же я поселить вас обеих в Англии! Тебе вряд ли бы это понравилось, ведь тебе страшно даже выйти из дома на улицу! – в сердцах вскричал Дэниел.

– Пожалуйста, тише! Ты разбудишь Поля! – сказала Жанетта, покосившись на дверь.

– Пусть проснется, мне все равно! – размахивая руками, воскликнул Дэниел. – Он залез к моей сестре в постель, а я, его господин, еще должен оберегать его покой! С ума можно сойти!

– Ты сам не ведаешь, что говоришь! Ты бредишь, мой дорогой! Видел бы ты себя сейчас со стороны! – попыталась урезонить его Жанетта. – Что тебя взбесило? Что выбило тебя из колеи? Может быть, то, что я осмелилась взять от жизни толику радости? Не поставила на себе крест? Я свободная женщина, дорогой братец, и буду решать сама, с кем мне спать.

– Значит, ты свободный человек, а я твой раб? И обязан пожертвовать своим счастьем, чтобы отомстить тому негодяю? Ты так считаешь, сестричка? – парировал Дэниел.

– Приведи его ко мне, я с радостью пущу ему пулю в сердце и отдамся в руки Фемиды, пусть меня повесят! – с пафосом воскликнула Жанетта. – Но только не требуй, чтобы остаток жизни я провела в ожидании шанса спустить курок пистолета.

– Он искалечил тебя, Жанетта! Лишил тебя ног! Да после этого месть должна стать единственным смыслом твоей жизни!

Жанетта зажала уши ладонями и взвизгнула:

– Отнеси меня обратно в постель! Я поняла, зачем ты пришел ко мне в спальню ночью! Чтобы лишний раз убедить себя в необходимости заманить его в свои сети этой девчонкой. Обо мне же ты даже не подумал. Давай прекратим этот разговор, я устала и хочу спать.

Дэниел тяжело вздохнул и отнес ее на кровать. Поль спал, уткнувшись лицом в подушку, одеяло сползло с его плеч.

Жанетта скинула халат и бросила его на пол.

Дэниел отвернулся.

– Послушай, брат! – прошептала Жанетта, залезая под одеяло. – Калекой ведь можно стать и случайно. Если бы мои ноги вдруг ожили, я бы все забыла и простила. И если твое сердце противится тому, что мы задумали, то не кори себя за это.

Дэниел поспешно покинул комнату. Поль захрапел.

Глава 11

– Разумеется, в первую очередь меня интересует научный аспект этого вопроса, ведь я не мануфактурщик, а ученый! – подчеркнул собеседник Дюпре, сэр Джером Скотт, когда официант, сменив приборы, удалился.

Разговор происходил в одном элитном лондонском клубе, куда Скотт пригласил своего французского коллегу. Гюстав изображал на лице вежливую улыбку и согласно кивал, слушая пространные рассуждения сэра Джерома о последних открытиях в сфере химии, но думал о другом.

Он выбивался из графика. Тиндал просил его ускорить приготовления к демонстрации результатов открытия, но дело застопорилось. Для наглядного показа своих достижений Гюставу требовались реактивы и другие материалы, подходящее помещение где-нибудь на окраине города, рабочие для монтажа оборудования. И организовать все это было необходимо без лишнего шума, тихо и скрытно.

Беда заключалась в том, что Гюстав не говорил по-английски. А простые лондонцы не владели ни французским, ни латынью. Дюпре очутился в тупиковой ситуации. Поэтому внезапное появление в клубе его бывшего секретаря было воспринято им как явление ангела-спасителя. Адриан Бершар окинул рассеянным взглядом зал и направился к столику, за которым уже сидел его приятель. Перехватив заинтересованный взгляд Гюстава, сэр Джером усмехнулся и спросил:

– Вы тоже находите присутствие в столь почтенном заведении этого молодого человека странным?

– Признаться, да, – сказал Дюпре. – Что он тут делает?

– Он член этого клуба. Не могли же мы отказать сыну графа!

У Гюстава вытянулось лицо. Адриан умолчал о своем аристократическом происхождении, когда устраивался к нему в секретари. Да и его черные, как маслины, миндалевидные глаза не давали повода заподозрить в нем отпрыска английского графа.

– Выходит, его мать – уроженка Средиземноморья? – вскинув брови, осторожно спросил он.

– По-моему, это очевидно, – пожав плечами, сказал сэр Скотт. – Граф поступил благородно, признав его своим сыном. Он третий ребенок и вряд ли наследует титул. Я слышал, что после окончания университета он сам обеспечивает себя; отец не дает ему ни пенса и правильно поступает. Поговаривают, он время от времени исполняет поручения министерства иностранных дел. Что ж, остается только сожалеть, что среди членов кабинета находятся люди, не проявляющие должной щепетильности в вопросе генеалогии своих сотрудников.

– Любопытно, – пробурчал Гюстав, думая о том, рассказал ли Адриан кому-либо о своей службе в качестве секретаря французского ученого. Это представлялось ему малоправдоподобным, поскольку не делало чести амбициозному юноше. Гюстав то и дело поглядывал в его сторону на протяжении всего обеда, решив покинуть это заведение одновременно с ним.

Заметив Дюпре возле гардероба, Адриан удивился, но не подал виду, что они знакомы. Именно это и требовалось французу. Он догнал Адриана уже на улице и, поравнявшись с ним, спросил:

– Вы считаете признаком хорошего тона игнорировать своего прежнего работодателя?

– Нет, месье Дюпре, я просто онемел от удивления, увидев вас здесь. Надеюсь, вы довольны своим визитом в Лондон?

– Честно говоря, мне совсем не до развлечений, слишком много работы. По-моему, я поторопился, рассчитав вас. Ваша помощь могла бы мне сейчас понадобиться.

Адриан остановился и твердо заявил:

– Я не нуждаюсь в дополнительном заработке, месье.

– Но мы не станем это афишировать, – доверительно промолвил Дюпре. – Деньги вам не повредят, а наше сотрудничество останется в тайне. Я и сам не заинтересован в огласке подлинной цели своего пребывания в Англии. Ну, так вы согласны?

– Увы, нет. Я ничем не смогу быть вам полезен. Впрочем, если ваши поручения не будут чересчур обременительными...

– Разумеется, нет! И займут они у вас, как я надеюсь, не слишком много времени. Оплата за ваши труды будет та же, что и прежде. По-моему, это вполне резонно. Итак, по рукам?

– Хорошо, вы меня уговорили, – неохотно сказал Адриан. – Но деньги прошу вперед, хотя бы в размере двухнедельного жалованья. Если это вас устраивает, тогда позвольте мне сделать вам свое первое одолжение. Возле дома напротив стоит подозрительный бородатый тип. Он не сводит с вас глаз, очевидно, распознав в вас иностранца. Как бы он не стащил у вас бумажник! Лондон кишит мошенниками.

Гюстав испуганно обернулся. Перехватив его встревоженный взгляд, подозрительный субъект с бородой, одетый в потертый сюртук и старую шляпу, быстро удалился.

– Вот видите, я был прав! – воскликнул Адриан. – Учтите, английские воры – лучшие в мире! Держите ушки на макушке.

– Мисс Албрет? – окликнул кто-то Диану на улице. Обернувшись, она увидела в окошке кареты Верджила Дюклерка, чьи голубые глаза светились радостью, и сидящего с ним рядом хмурого Джулиана Хэмптона, молодого адвоката, делающего стремительную успешную карьеру. Его представила ей графиня на одной из вечеринок для узкого круга. Мистер Хэмптон проявил редкую выдержку и за весь вечер не проронил ни слова, хотя Диана и ждала, что он вот-вот заговорит стихами, Вот и сейчас его безупречный облик излучал завидное самообладание и невозмутимость. Диана горделиво вскинула подбородок и молча пошла дальше, все еще сердитая на Дэниела Сент-Джона, снова улизнувшего из дома с утра пораньше. Лошади за ее спиной недовольно фыркнули и забили копытами. Верджил выскочил из кареты и, догнав Диану, спросил:

– Вы прогуливаетесь в одиночестве, мисс Албрет? А где же лакей Сент-Джона? Вы где-то его потеряли? Садитесь в карету, мы вместе его разыщем.

– Благодарю вас, но я не нуждаюсь в чьей-либо помощи. У меня есть кое-какие личные дела. До свидания! – не останавливаясь, ответила Диана и ускорила шаг.

Однако молодой человек не отставал.

– Но вам не следует ходить по городу одной, это опасно! – воскликнул он на ходу.

– Я прогуливаюсь уже четверть часа одна, и пока еще со мной ничего не произошло. Прощайте!

Верджил обогнал ее и встал, закрыв ей дорогу.

– Уверяю вас, мисс Албрет, вам будет гораздо удобнее проделать остаток пути в моем экипаже, – настаивал он.

Такой тон ей не понравился, она обожгла его взглядом и твердо заявила:

– Мне хочется прогуляться пешком, но вы можете сопровождать меня, коль скоро вам это угодно. Вот только что подумает оперная певичка, которой вы очарованы в последнее время? Да и моему кузену вряд ли понравится, что вы меня преследуете.

Верджил растерянно захлопал глазами, явно не ожидая от нее такой осведомленности.

– Не слишком-то вы со мной любезны, мисс Албрет, – наконец произнес он.

– Вас неприятно удивила моя откровенность? – в свою очередь спросила она. – Честно говоря, все эти светские условности за последние недели мне осточертели, и сегодня я решила не церемониться с прилипчивыми воздыхателями.

Верджил молча отошел к своей карете, сказал что-то в окошко, и экипаж, быстро набирая скорость, укатил в сторону площади. Вернувшись к Диане, Верджил взял Диану под локоть и спросил:

– Итак, куда мы с вами направляемся?

– В страховую компанию Ллойда! Ее главная контора находится в центре города.

– Прогулка займет у нас не менее получаса, – предупредил ее Верджил. – Дэниел мог бы и подвезти вас туда, – язвительно добавил он.

Диана чуть не заскрежетала зубами от злости: «кузен» еще две недели назад обещал ей, что сделает это в ближайшие дни. Разумеется, ему незачем было торопиться, ведь его лично это не касалось! Ведь не он был бедным сиротой, без прошлого, без родственников и без собственного дома. Ему было неведомо ощущение пустоты в сердце, которую требовалось хоть чем-нибудь заполнить. Вот он и откладывал ее дела постоянно, предпочитая сначала решать собственные проблемы. И так могло продолжаться бесконечно...

– А вот и мистер Сент-Джон собственной персоной, – внезапно произнес ее спутник. – Пожалуй, я лучше уйду.

Резко обернувшись, Диана увидела на мостовой Дэниела, сидящего верхом на серой лошади. Он спешился и направился к ним. Верджил отвесил ему вежливый поклон и быстро удалился. Подойдя к Диане, Дэниел сердито спросил:

– Ну и что мне с тобой делать?

– Оставить меня в покое! – холодно ответила она. Дэниел взял за узду своего скакуна и пошел рядом, говоря при этом:

– Женщинам не следует гулять одним по Лондону. Разве моя сестра тебе это не объяснила?

– Но я видела на улице множество женщин, гуляющих без сопровождающих, – возразила Диана.

– Это женщины определенного сорта; они ищут себе клиентов, – сказал Дэниел, помрачнев. – Они бедны и не имеют работы.

– Но я тоже одинокая, бедная и безработная!

– И куда же ты направляешься?

– В главную контору страховой компании Ллойда. Я не намерена ждать до старости, пока вы соизволите мне помочь! Ради этого я и приехала в Лондон, а вовсе не для того, чтобы развлекать вас с сестрой, хотя я ее и люблю. И не задерживайте меня, пожалуйста, лучше уйдите! – в сердцах воскликнула Диана.

Однако Дэниел не внял ее просьбе и продолжал идти рядом, ведя в поводу своего скакуна. Люди стали обращать на них внимание.

– К чему устраивать здесь спектакль? – с досадой проворчал Дэниел. – На нас смотрят! Ты в роскошном платье, я – с лошадью в поводу. Согласись, картина довольно нелепая!

– В другой раз я надену свое старое школьное платье, – не оборачиваясь, ответила Диана. – Когда я ходила в нем по Парижу, на меня никто не обращал внимания.

– Если бы ты пришла в таком платье в страховую компанию, с тобой бы там и разговаривать не стали, – усмехнувшись, сказал Дэниел. – Да и сегодня тебя там примут лишь потому, что ты со мной.

Это прозвучало так, словно бы она без него была полным ничтожеством и всём ему обязана.

– Ах вот как! Что ж, посмотрим! – с вызовом воскликнула Диана и стиснула зубы.

Главная контора компании Ллойда, располагавшаяся в здании Королевской биржи, кишела посетителями. Дэниел взял свою растерявшуюся спутницу под руку, чтобы она не потерялась в толпе, и уверенно повел ее вверх по лестнице, говоря на ходу:

– Я представлю тебя господину Томпсону, мы с ним старые знакомые. Держись с достоинством и ничего не бойся.

Диана и не чувствовала никакой робости, она приблизилась к столу секретаря с видом знатной светской дамы и взглянула молодому человеку прямо в глаза. От смущения клерк покраснел и выронил перо. Диана наградила его улыбкой.

Они прошли в кабинет мистера Томпсона, где встретили радушный прием, и Диана изложила суть своей просьбы.

– Я разыскиваю своего родственника Джонатана Албрета, – обворожительно улыбнувшись, промолвила она, ласково глядя на покрасневшую лысину хозяина кабинета. – Он, возможно, пользовался услугами вашей компании лет пятнадцать назад. Нельзя ли поискать какие-то записи о нем в вашем архиве, сэр?

– Разумеется, мы сделаем все, что возможно, – с любезной улыбкой ответил мистер Томпсон, поедая посетительницу масленым взглядом. – Я распоряжусь, чтобы кто-то из моих служащих просмотрел документы, тех лет и отправил вам с посыльным информацию.

– А нельзя ли сделать это сейчас? Я была бы вам за это очень признательна, – сказала Диана, улыбнувшись. – Я веду поиски вот уже несколько месяцев, но, к сожалению, пока безрезультатно.

– Мистер Томпсон очень занятой человек, – вмешался в разговор Дэниел, но хозяин кабинета перебил его, заявив, что при всей своей занятости он все же не оставит расстроенную девушку без внимания. По его приказу клерк стал приносить один за другим толстенные тома архивных документов. Дэниел издал тяжелый вздох.

– Если у мистера Сент-Джона есть какие-то другие важные дела в городе, он может идти, – не оборачиваясь, сказала Диана и вновь ласково улыбнулась мистеру Томпсону. – Я уверена, что мне здесь помогут.

– Да; мой дорогой Сент-Джон, ступайте, если вы торопитесь, – живо подхватил эту мысль хозяин кабинета.

– Нет, я подожду свою кузину здесь, – твердо сказал Дэниел и сел в кресло возле окна, мрачный как туча.

Два часа спустя Диана закрыла последний том и констатировала, что никаких записей, касающихся страхования судов ее отцом в компании Ллойда в течение шести лет до своего загадочного исчезновения, не обнаружено. Весь кураж, охвативший ее в момент прихода в эту компанию, улетучился вместе с надеждой продвинуться в поисках своего родителя.