Текст книги "Мама и дочь. Как помочь дочери вырасти настоящей женщиной"

Вопрос № 3: существует ли нравственность?

Когда мы отвергли традиционные нормы морали и заменили их на моральный релятивизм, мы оказали нашим дочерям настоящую медвежью услугу.

Девочки появляются на свет с врожденным умением отличать хорошее от плохого, но это не значит, что они всегда будут делать только то, что считают правильным. Можно не послушать голос совести и осознать ошибку только тогда, когда почувствуешь свою вину (например, ребенок одиннадцати месяцев от роду подбегает к собаке и ударяет ее по голове игрушкой. Чувство вины приходит к нему тогда, когда собака начинает скулить и убегать).

Конфликт совести и воли может казаться чем-то неправильным, но с точки зрения психологии он имеет смысл. Здоровое развитие девочки требует перехода от зависимости к независимости по мере взросления. Трудности легко заметить, очень часто они выражаются в истериках. Когда желания ребенка вступают в противоречие с рамками дозволенности, малыш становится недовольным. Девочка может почувствовать вину потом, но сейчас ею управляет раздражение, которое захватывает ее развивающееся сознание. Вследствие этого дочь устраивает спектакль.

У подростков истерики случаются по той же причине. Когда их готовность самостоятельно распоряжаться своим временем, самодисциплина в учебе, умение зрело вести себя в компании друзей и отвечать за свои действия встречается с неудачей, они раздражаются и злятся на самих себя. Немного повзрослевшие дети взрываются прямо у родителей на глазах, потому что рядом с ними они чувствуют себя в безопасности. Мама или папа являются для них тем человеком, кто не назовет их сумасшедшими или психованными, в отличие от друзей.

Раздражение и злость на самого себя заставят подростка кричать, плакать, убегать из дома и хлопать дверьми. Не принимайте это близко к сердцу и не вините себя. Порой так же, как дети считают себя центром мира, родители часто думают, что любое отклонение в поведении ребенка – их вина. Но зачастую это вовсе не так. Некоторые внутренние конфликты ребенка никак не связаны с родителями. нередко подобные ситуации являются лишь частью взросления, потому что ваша дочь развивается, пытается понять свои возможности и ограничения. И чем больше у девочки воли, тем сильнее будут ее реакции.

Недавно я общалась с матерью, которая с ума сходила от того, насколько сильна была волевая сторона ее двухлетней дочери. Девочка ненавидела сидеть пристегнутой в автомобильном кресле, научилась отстегивать ремень безопасности и настаивала на том, чтобы находиться в машине там, где хочется ей. Матери приходилось съезжать на обочину, отчитывать дочь и пристегивать ее обратно, а затем все повторялось снова, стоило им только вернуться на дорогу.

У этого ребенка определенно сильный характер, и я таких детей очень люблю, ведь они точно добьются многого в жизни. До поры до времени родителям будет сложно обеспечить им безопасность, наставить на путь истинный и обернуть упорство во благо.

Что же творится в голове маленькой девочки, когда она отстегивает ремень безопасности? Она знает, что так делать нельзя и что ее отругают. Но ей все равно. Желания в данном случае сильнее совести. Глупо и бесполезно с ней спорить и говорить: «Рэйчел, ты же хорошая девочка, нужно меня послушать. Я знаю, что для тебя лучше, перестань отстегивать ремень». Вместо увещеваний маме стоит проявить находчивость и найти другой способ обеспечить безопасность дочери. Например, купить другое кресло или прикрепить дополнительный ремень или замок. После этого необходимо перейти к самой сложной части: дать девочке прокричаться, когда она поймет, что не может выбраться из кресла. Можно включить погромче радио и продолжить ехать. Нужно терпеть истерику до тех пор, пока ребенок не успокоится. Если мама выиграет эту битву за дочь, то девочка сама сможет добиваться больших побед в будущем.

По мере взросления ваша дочка станет чаще взвешивать у себя в голове аргументы «за» и «против». Говорите с ней о ее внутренних конфликтах, объясните, что значит думать правильно, но иногда делать наоборот. Покажите дочке, что, если она будет действовать только согласно инстинктам, произойдет что-то нехорошее, причем необязательно сразу, а иногда немного позже. С каждым разговором вы можете добавлять на плечи дочери больший груз ответственности за ее слова и действия. Когда речь заходит о корректировке поведения ребенка, такой постепенный метод чаще всего работает куда лучше, чем один эпизод жесткой дисциплины. Иногда требуются строгие методы, но поначалу стоит обратиться к разуму ребенка и заставить его волю работать в правильном направлении.

Мой друг доктор Генри Клауд, один из авторов книги «Барьеры. Как и когда говорить “нет”»³, не только выдающийся психолог, но и отец. Со своими дочками он делает что-то удивительное. Он устраивает еженедельные семейные собрания, на которых обсуждаются такие темы, как школа, комендантский час, дружба, ожидания, правильные и неправильные решения, а также их последствия. Он возлагает ответственность за поступки на своих дочерей. «Ты можешь пойти погулять сегодня вечером, – говорит он, – но не забывай о правилах. Если ты нарушишь комендантский час, мне будет трудно и придется показать тебе, какие у твоих действий могут быть последствия, а мне бы хотелось этого избежать». Это отличный способ научить дочерей ответственности и заставить их принимать верные решения. Теперь ответственность несут дети, полностью осознавая, что хорошо, а что плохо. Ощущение собственной значимости расцветает по мере того, как ребенок самостоятельно принимает решения, основываясь на морали.

У детей понимание морали присутствует на интуитивном уровне, но им не хватает опыта, поэтому они наблюдают за родителями. Так что не забывайте о том, как вы ведете себя перед своими детьми, потому что первое время они будут брать с вас пример. Если ребенок заметит, что вы выражаете свое недовольство посредством крика, то он тоже повысит голос, когда его что-то расстроит. Если он увидит, что вы привираете, то сделает то же самое. Если же вы грубите кому-то, ребенок решит, что именно таким образом нужно самоутверждаться.

Недавно одна одиннадцатилетняя девочка сказала мне «заткнись», а ее мама ей улыбнулась. Никому из них не было стыдно. Другая мама, возможно, выставила бы ребенка вон из комнаты, сделала бы выговор или заставила извиниться. Но эта мать дала своему чаду понять, что такое поведение нормально.

Был в моей практике и другой случай. Я проводила осмотр шестилетней девочки в присутствии отца. Он мимолетно сказал что-то не совсем уместное, но дочь строго его отчитала:

– Пап, заткнись! Это так грубо! Никогда больше так со мной не разговаривай!

Отец ответил:

– Прости, что я тебя разозлил и вынудил так разговаривать.

Я была поражена.

Мы не должны принимать грубость наших детей, и сами тоже должны воздерживаться от такой формы общения. Но, боюсь, многие взрослые не согласны с тем, что можно считать нормальным общепринятым поведением, а что называть грубостью. Для наших детей это очень вредно. То, что для взрослого просто неприятно, ребенка сбивает с толку.

Все начинается с того, что дети считают правдой все, что слышат от взрослых. Если они видят, что на детской площадке кто-то хулиганит, жалуются на это воспитателю, а тот, в свою очередь, не принимает их слова во внимание, ребенку становится не совсем понятно, что делать в такой ситуации, потому что разницу между правильным и неправильным ученик и учитель видят по-разному. В конце концов ребенок примет ответ воспитателя.

В наши дни дети сильно сбиты с толку тем, что называют «трансгендерность». Широкое признание этого понятия конфликтует с их ощущением реальности; уже не говоря о том, что такой же конфликт давно произошел и с пониманием того, что правильно, а что нет. По мере взросления понимание нравственности у детей можно изменить, если они встретят взрослых, чье видение мира отличается от того, что дети раньше принимали за чистую монету на протяжении всей жизни.

Именно поэтому важно обеспечить дочери формирование морального фундамента. Он не только защитит девочку от тех, кто захочет подтолкнуть ее к выбору неверного пути, но и укрепит достоинство и чистоту (я говорю исходя из своих собственных устоев, основанных на иудейско-христианской парадигме). Мораль учит нас любить своего ближнего, как самого себя, помогать нуждающимся, придерживаться устоев, созданных задолго до нашего рождения любящим Богом. Он дает нашей жизни смысл, ценность и цель. Никто и ничто не делает нас столь ценными, как тот факт, что мы были созданы по образу и подобию Бога. Если мы приучим детей игнорировать стандарты поведения и нормы морали, то это может стать причиной больших проблем во взрослом возрасте.

Вынуждать дочь изобретать собственные моральные устои ничуть не лучше, ведь ничто так не убедит ее в личной безоговорочной значимости, как уже созданные нормы. И все это, конечно, не зависит от ее достижений, неудач и отличий от других. Если ваша дочь увидит объективный стандарт морали, то она поверит, что появилась на свет благодаря родительской любви и Богу. Это лучшее, что вы можете дать своей дочери с целью направить ее на светлый путь.

Вопрос № 4: что ждет меня дальше?

Все мы беспокоимся о будущем. За этим прячется надежда на лучшее. Дети, не обладающие таким багажом опыта, как наш, тоже могут волноваться о своем будущем. Со многими трудностями дочерям придется столкнуться впервые (новые друзья, переход в другую школу, отношения). Некоторые девушки, страдающие от низкой самооценки, так сильно зацикливаются на будущем, что их охватывает тревога, которая не позволяет полноценно и счастливо существовать в настоящем.

Мы, как родители, должны помочь нашим дочерям убедиться в том, что они справятся. Мы должны успокоить их, чтобы они пережили обидные высказывания, потерю друзей, проваленные экзамены и неудачные пробы в команду по плаванию. Многие из нас, конечно, желая только лучшего для своих детей, винят плохих учителей или тренеров. Но все мы переживали в прошлом неудачи или становились жертвой жестокого отношения. И нашим детям придется через это пройти.

Лучшее, что мы можем подарить дочерям, – вера в то, что они справятся с любыми жизненными трудностями. Когда мы на постоянной основе реагируем на любые проблемы так, будто наши дети являются лишь невинными жертвами, мы делаем из них бытовых инвалидов. Да, они и правда могут оказаться жертвами сложившихся обстоятельств. Но жалость заставляет их верить в то, что они слабы и беззащитны. Вместо этого родителям стоит показать им, что иногда случаются плохие вещи, которые мы не в состоянии контролировать, но это нормально.

Один мой друг, Джон О’Лири, оказался в эпицентре пожара, когда ему было девять лет. Ожоги составили более 90 % тела, он не должен был выжить. Однако каким-то чудом он смог выкарабкаться и провел несколько месяцев в больнице.

Когда Джон приехал домой, мама приготовила его любимое блюдо. Он, братья, сестры и родители сели за праздничный стол. Рядом с Джоном сидела его сестра. Его руки так обгорели, что остались только кисти, пальцев почти не было. У него получилось взять вилку «пеньками», но собрать столовым прибором еду ему так и не удалось. Сестра заметила это и наклонилась, чтобы помочь, но мама Джона резко сказала:

– Прекрати! Он и сам справится!

Джон чувствовал себя унизительно, он злился на мать, потому что ему было тяжело привыкать к изменениям в жизни. Она отказывалась жалеть сына, потому что знала, что так ему будет еще сложнее. Мать хотела, чтобы Джон, несмотря на все трудности, научился заботиться о себе самостоятельно. Вера матери в сына и его личное упорство сработали, за что молодой человек теперь очень благодарен. Джон смог продвинуться вперед и добиться успеха.

Все мы нуждаемся в надежде на лучшее будущее, но иногда эту надежду нужно заслужить. Мы заслуживаем надежду собственными стараниями (как Джон), верой в то, что мы сможем преодолеть все невзгоды (и эта вера подкрепляется словами родителей и собственным опытом), а также верой в то, что в конце концов Бог спасет нас, потому что Он нас любит, потому что Он хочет быть с нами рядом.

Будьте готовы к большим вопросам и помните, что правильные ответы помогут вашей дочери обрести надежду и уверенность в себе, в которых она сильно нуждается.

Глава 3. Мама: наставник, союзник, опора

Впервые я повстречала Кристин в Доминиканской Республике, в грязной бетонной комнате. Она вешала зеленую камуфляжную сетку над своей кроватью, чтобы спрятаться от пауков и других насекомых. Она застилала свою кровать по-армейски аккуратно. Кристин была такой счастливой, будто въехала в пятизвездочный отель. «Эта поездка будет потрясающей!» – сказала она себе под нос, но все женщины, находившиеся неподалеку (в том числе и я), порадовались услышанному.

Мне никогда раньше не доводилось спать в такой комнате. В ней было так душно, что все мы взмокли от жары (нас было шестеро), хотя не исключено, что это объяснялось тревожностью.

Снаружи нашего временного пристанища стояли несколько шестнадцатилетних «охранников» с автоматами в руках. Я очень волновалась о нашей безопасности и о дочке, которая отправилась со мной в эту медицинскую миссию.

И тем не менее мне очень нравился оптимизм Кристин, я бы даже сказала, что нуждалась в нем. Какая-то часть меня была готова сложить в сумку два моих медицинских халата, пару кроссовок и вернуться домой. Я уверена, что такие мысли посещали не только меня, но и всех остальных, за исключением, конечно, Кристин. Я восхищалась ее спокойствием и энтузиазмом. Она познакомила меня со своей дочкой Рэйчел, которая рассказала мне, что ее маме уже исполнилось семьдесят три. Я была шокирована, потому что дела у бабушки Кристин шли намного лучше, чем у меня. Ее не волновали жуки, «ванные комнаты» без канализации, шестнадцатилетние «охранники». Она не впервые приехала в Доминиканскую Республику, поэтому хорошо здесь ориентировалась.

Каждый день в течение двухнедельной поездки мы садились в ветхий школьный автобус и отправлялись в деревню, где не было электричества и водопровода. Там мы встречали сотни прекрасных женщин, мужчин и детей, которые часами стояли в очереди в тридцатиградусную жару, чтобы попасть к врачу. Каждый день Кристин одной из первых распаковывала лекарства и приборы, расставляла кушетки и встречала пациентов. Несмотря на тяжелые условия, она всегда была готова помочь, всегда излучала позитив. Некоторые из пациентов испытывали истощение от голода, другие страдали от сильной инфекции, открытых ран, а встречались и такие, которым мы уже ничем не могли помочь. Ничто из этого Кристин не пугало, ничто ее не раздражало. Рэйчел рассказала мне, что ее мама каждый вечер тихо молилась за нас и наших пациентов. Я видела, что Кристин была куда выносливее, чем я и Рэйчел, несмотря на то что мы обе на тридцать лет моложе ее. К концу уходящего трудного дня Кристин уже ждала следующего.

Рэйчел безумно повезло с мамой. Я бы даже сказала, что знакомство с Кристин заставило меня думать, что я подвожу свою дочь тем, какой пример подаю ей. Моя девочка, как я заметила, утешала, успокаивала и поддерживала меня куда больше, чем я ее. Я считаю, что Кристин на собственном примере показала мне, какой я должна стать к семидесяти годам.

Однажды вечером я сказала Рэйчел:

– Твоя мать просто невероятна. Я не представляю, как она терпит жару, что уж говорить о том, как она сохраняет оптимизм, несмотря ни на что.

– Мама удивительна, – ответила Рэйчел. – Она занимается этим уже многие годы. Когда я была маленькой, я считала ее сумасшедшей. Я сравнивала ее с ненормальными христианами, которые всюду таскают с собой Библию. Понимаешь, о чем я? Не знаю, почему в голову пришло именно это сравнение, ведь она никогда не тыкала нас носом в Библию и уж точно не хвалилась своей верой. Видишь, как спокойна и добра она ко всем вокруг? Она и дома всегда была такой.

В лице Рэйчел я разглядела гордость и тоску. Вскоре я узнала причину ее печали:

– Иногда с мамой трудно жить. Мой папа умер, когда я была еще совсем маленькой, но мама всегда находилась рядом со мной, моим братом и сестрой. Она никогда не злилась, никогда не жалела себя. Я думаю, что таким было все ее поколение. Понимаешь, они ведь никогда не говорили о своих чувствах. Но у меня болело сердце за маму. По мере взросления я не раз доставляла ей неприятности. Будучи подростком, я ссорилась с ней, обзывалась, выплескивала на нее свою злобу, но никогда по-настоящему на нее не злилась. Меня просто выводили из себя проблемы, которые свалились на нас после смерти отца, и я не хотела, чтобы она жертвовала собой. Знаю, звучит странно, но я создавала столько трудностей потому, что мне было жаль маму. Попробуй разбери, чем я руководствовалась. Сейчас, будучи взрослой женщиной, я научилась ценить ее, как никогда раньше. Своим примером мама научила меня принимать жизнь и других людей. Она показала мне, как нужно любить, особенно тех, кто тебе не нравится. Как я уже говорила, мама никогда не читала мне нотаций. Она всегда была любящей, тем более к членам своей семьи. И, честно говоря, я никогда не встречала человека, который мог сказать о моей маме что-то плохое. Я горжусь ею. Она научила меня хорошей жизни и дала понимание того, что в жизни действительно важно, а что нет.

Этот разговор состоялся несколько лет назад. Сейчас Кристин уже нет с нами. Но в воспоминаниях я всегда буду видеть ее улыбку и то, как она аккуратно ходит между больными, тихо молясь о здравии. Кристин была мамой не только для своей дочери, но и для всех нас.

Некоторые психологи и эксперты могут сказать вам, что присутствие матери в жизни необязательно, что «каждому ребенку нужен лишь дом с одним или двумя любящими людьми». Да, детям нужен дом и любящие родители. Но ни маму, ни папу нельзя заменить. Каждый из них приносит в жизнь ребенка что-то уникальное, каждый является ролевой моделью поведения, которая действительно необходима ребенку. Оплакивая потерю отца, Рэйчел еще больше нуждалась в матери.

Если вам нужны доказательства, то вы можете обратиться к лучшему академическому исследованию о матерях, написанному доступным для всех языком, «Being There: Why Prioritizing Motherhood in the First Three Years Matters»¹[2]2
  «Быть рядом: почему приоритет материнства в первые три года жизни имеет значение». Книга не переведена на русский язык. – Прим. пер.


[Закрыть]. Автор книги Эрика Комисар, психоаналитик и социальный работник, осмеливается утверждать, что матери обязаны ставить потребности ребенка на первое место. Я настоятельно рекомендую эту книгу всем родителям, заинтересованным в понимании важности материнской привязанности и того, что нужно детям, чтобы они выросли эмоционально здоровыми личностями. Из исследования мы узнаем, что матерям легче установить контакт с ребенком, чем отцам. Мамы более ответственны и эмпатичны, и именно это необходимо ребенку для того, чтобы чувствовать себя в безопасности.

Большая часть данного исследования фокусируется на гормональных и биохимических реакциях, за которыми скрываются секреты материнского поведения, но в качестве подтверждения я также могу использовать свой личный тридцатилетний опыт работы педиатром. Дети видят разницу между мамой и папой. Они верят в то, что любовь мамы безусловна и естественна, а любовь папы нужно заслужить. Если отец решает любить свою дочь, то она чувствует себя особенной. Однако любовь матери служит ей подушкой безопасности, которая всегда смягчит удар. С точки зрения психологии все это логично.

Когда ребенок появляется на свет, мать становится для него проводником в мир, она олицетворяет собой любовь и безопасность. Если в младенческий период жизни ребенка мама отсутствует, то это может стать проблемой. Один подросток как-то раз сказал мне: «Если твоя мама тебя не любит – что ж, удачи. Никто тебя не полюбит». Даже подросток, который считает, что он не нуждается в матери, окажется абсолютно опустошен, если мать, которой всегда можно было довериться, вдруг отстранится. В глазах дочери мать – безопасность, комфорт, опора и любовь, и если связь между матерью и дочерью будет сильна, то мама станет для девочки ближе, чем самый преданный друг.

Мама как опора

Однажды ночью четырехлетняя Джози сильно испугалась. Девочка боялась уснуть, боялась, что все вокруг нее вдруг рухнет. Она чувствовала себя так, словно мир раскололся на две части: день существовал для радости, а ночь для страха. Джози выросла, но прекрасно помнила свои впечатления из детства. Я попросила двадцатилетнюю Джози попытаться объяснить их.

– Я возвращалась из школы, потом мама отводила меня на занятия балетом или фортепиано. Иногда мы ходили по магазинам. Нам было так весело. Я помню, как каталась с ней на машине и мы болтали обо всем на свете. Но я чувствовала: что-то было не так, что-то сильно меня беспокоило, но я боялась об этом спросить. – Джози сделала небольшую паузу, а потом продолжила: – Моя мама замечательная. Она буквально сплачивает нашу семью. Обычно папа возвращался с работы к ужину. Он был очень тихим. Много читал. Я не помню, чтобы он хоть раз укладывал нас в кровать или что-то вроде того. Не поймите меня неправильно. Отец никогда не повышал голос и относился к нам по-доброму. Мы знали, что он нас ценит. Но позже, когда мы ложились спать, я слышала, как родители ссорились. Поначалу я выходила на балкон, чтобы подслушивать, но позже перестала так делать, потому что сильно боялась. Именно так проходили мои ночи: крики родителей, слезы матери.

Глаза девушки наполнились слезами, но она продолжила:

– Мама позже рассказала мне, что отец страдал от психического расстройства. Он всеми силами старался взять болезнь под контроль и обсуждал это с мамой. Я думаю, что в какой-то степени она его понимала. С ее помощью отец старался выкарабкаться из ситуации, и иногда у него получалось. Поначалу психиатры не знали, что с ним делать. Врачи выписали отцу валиум[3]3
  Валиум (диазепам) – лекарственное средство, используется для лечения тревоги, бессонницы, эпилептических судорог, мышечных спазмов, алкогольной зависимости. С 1 августа 2013 года внесен в перечень психотропных веществ, оборот которых в РФ ограничен. – Прим. ред.


[Закрыть], который ему не нравился, потому что вызывал сонливость. У отца была очень напряженная работа, и он пил, чтобы справиться с эмоциональной и ментальной болью. Пил, несмотря на то, что знал, как вредит себе и всем членам семьи. Отец вступал в клубы анонимных алкоголиков, посещал одного врача за другим. Это продолжалось годами. Я не знала, что именно происходит с ним, пока пару лет назад мама мне не рассказала. В конце концов доктор выписал папе новые лекарства, которые ему помогли. Отец словно стал другим человеком, не буянил, не пил. Нельзя сказать, что он навсегда стал хорошим, но он никогда не злился и не кричал. Однажды отец спросил, можем ли мы поговорить. Скажу честно, я испугалась. Мы никогда раньше не разговаривали с ним наедине. Кроме того, я просто-напросто боялась его. Мы пошли в гостиную, сели на диван, и вдруг отец заплакал. Я никогда раньше не видела его слез. Я впала в ступор и не знала, что мне делать. Я просто сидела и смотрела на него. Никогда не забуду слова, которые папа в тот момент произнес: «Джози, я сделал много плохого тебе и нашей семье, особенно твоей матери». Папа сказал мне, что не хочет оправдываться своим диагнозом и что у него биполярное расстройство. Он пытался победить недуг, но понимал, что иногда все выходило из-под контроля. Отец спросил, смогу ли я простить его за все, что он сделал. Я не знала, что ответить. Никто прежде не просил у меня прощения. Кроме того, это был не кто-нибудь, а мой папа. Я ответила: «Ну, я не знаю. Я подумаю». Это все, что я смогла в тот момент сказать. Я встала и вышла из комнаты.

– Он был искренен? – спросила я Джози.

– Да, однозначно. Он казался совершенно другим человеком.

– Смогла ли ты его простить?

– Я пытаюсь, но понимаю, что на это нужно время.

– А что насчет твоей мамы? Как она?

– Не поверите. Она одна из самых сильных женщин, которых я знаю. Многие мамы моих друзей, скорее всего, ушли бы от мужа в подобной ситуации. Уверена, что они советовали маме так поступить, но она отказалась. Возможно, это было ошибкой, возможно – нет. Иногда мне хотелось, чтобы она ушла. Но ей было известно что-то, о чем никто из нас, детей, не подозревал. Мама знала, какой станет наша жизнь, если она уйдет. Нам и так больно, и мама понимала, что без нее нам будет еще хуже. Теперь я это осознаю. Мама знала, что отцу можно помочь. Она верила в медицину, в своего мужа и в то, что ему просто еще не встретился подходящий врач, правильная помощь. И мама оказалась права. Если бы она не выдержала и ушла, то я бы не помирилась с папой. Он бы так и остался монстром, каким я его считала все эти годы. Благодаря своей силе мама смогла сплотить нашу семью. Я так счастлива, что она поступила именно так, как поступила.

Джози разглядела в своей матери стержень, благодаря которому эта женщина смогла сохранить семью и защитить от боли не только своих детей, но и мужа. Ведь из-за развода отца Джози могло бы затянуть в депрессию еще глубже. Несмотря на то что порой было тяжело, мама Джози в конечном счете подарила своей семье свободу от страха, сплотила их и стала опорой для каждого.