Текст книги "Короли старшей школы"

Глава 15

Рэйвен

– К черту школу, – хнычу я, глядя на часы. – Чувствую себя дерьмово.

– Я тебя понимаю. – Кэптен выуживает одежду из ящика, бросая на меня взгляд через плечо. – Но Мейбл сказала, что парни тоже вчера не приходили, и Виктория сообщила ей, что Коллинз там был. Мы не можем забить на школу. Наши люди не чувствуют себя в безопасности, когда Грейвены рядом.

– Мы Грейвены.

– Пока нет. – Он закрывает ящик и поворачивается, прислоняясь к нему с хмурым видом. – Нам нужно, чтобы они видели, что все меняется, а мы нет, и они все еще могут доверять нам, что мы все делаем правильно.

Раздраженно вздыхая, я встаю с кровати и направляюсь к шкафу. Я пристально смотрю на кучу дерьма, которую я свалила на пол в первый вечер.

– Я не надену ничего из этого мусора.

В тот самый момент, когда я это говорю, раздается стук в дверь.

Я бросаю взгляд на Кэпа, он в этот момент вытирает полотенцем мокрые волосы. Он подмигивает и снова исчезает в ванной, так что я иду открывать дверь.

Мои глаза расширяются от удивления, затем вздыхаю с облегчением, когда Виктория бросает сумку мне в грудь.

– Тут не так много, но я принесла тебе вещей на пару дней, – говорит она.

– Черт возьми, да. – Я втаскиваю ее внутрь, закрывая за ней дверь.

Она засовывает руки в задние карманы, оглядывая комнату:

– Мило.

Я усмехаюсь, вываливаю сумку и беру выцветшие черные джинсы и рубашку с принтом с мини-чизбургерами.

– Да, зацени буфет, завтрак на двоих, как они сказали. – Я закатываю глаза.

Она подходит к столу с золотой отделкой и проводит по нему пальцами.

Я стягиваю боксеры и надеваю штаны. Хватаю один из нелепых бюстгальтеров из ящика, запихиваю его под футболку, чтобы застегнуть.

Набрасываю рубашку через голову, и, как раз в тот момент, когда я просовываю в нее руки, из ванной доносится голос Кэпа.

– Ты переодеваешься?

Мои глаза случайно натыкаются на Викторию справа, когда он говорит, у ее губ застывает виноградина.

Она хмурится, медленно кладя ее на стол.

– С меня хватит.

Я хмурюсь в ответ.

Кэптен выходит, и она резко выпрямляется.

Он кивает ей, затем направляется к шкафу за обувью.

Ее глаза бегают по комнате, затем останавливаются на двери ванной перед балконом, и я удивляюсь.

– Здесь больше никого нет.

Она смотрит мне в лицо. Она хочет спросить, и она могла бы спросить, если бы Кэптена здесь не было. Ей придется поработать над этим, если она хочет добиться успеха, и мне нужно, чтобы она это сделала, ей придется научиться говорить самой.

Я падаю рядом с Кэпом на кровать.

– Ты готова? – спрашивает он.

Для первого дня в новых ролях.

– Нужен ли нам план? Я имею в виду, мы идем туда с объявлением или позволяем им самим догадаться?

– Мы им немного поможем, но я уверен, что Коллинз позаботится о том, чтобы слухи распространились. – Он смотрит на меня с минуту. – Тебя это устраивает?

Я киваю.

– Ты уверена?

– Не спрашивай меня об этом, Кэптен. Я же здесь. – Я смотрю на него. – Я уверена.

Его взгляд скользит за моим плечом и задерживается там, так что я оглядываюсь: Виктория смотрит на нас.

Она понимает намек и бесшумно выходит на балкон.

Я поворачиваюсь к Кэптену.

Его взгляд смягчается.

– Я не хочу давить на тебя. Возможно, все изменилось в том, что нас ждет дальше, но кроме этого пока ничего не изменилось, если вообще когда-нибудь изменится. Мне нужно, чтобы ты сказала мне, когда будет слишком.

– Я скажу, – соглашаюсь я. – Так что тебе тоже стоит сообщить, если когда-нибудь будет недостаточно. Этот мир быстро развивается, и мы должны идти в ногу со временем.

– Согласен. – Его взгляд перемещается на балкон.

– Почему она выглядела так, будто ожидала, что из ванной выйдет Мэддок?

– Потому что я попросил Мейбл прислать ее сюда с твоей одеждой. – Он пожимает плечами. – У нее не было причин предполагать другое.

Верно.

Он смотрит на еду.

– Ты ничего не ела.

– У меня нет аппетита.

– Тебе нужно поесть.

– Тебе тоже.

Покачав головой, он встает.

– Пора ехать. – Он хватает ключи и тянет телефон к уху, когда за ним закрывается дверь.

Я встаю и смотрю на Викторию.

Ее взгляд двигается с кровати на меня.

– Где Мэддок?

– Я не знаю. На пути в школу? – Мой взгляд тяжелеет.

Давай, Ви. Не будь слабачкой.

Она хмурится, на мгновение поджимает губы, идет мимо меня.

Мои плечи опускаются, но потом она резко оборачивается и наконец спрашивает о том, что хотела узнать.

– Почему вы двое здесь одни?

Я подхожу к ней:

– Не заставляй меня быть той девчонкой и делать все возможное, чтобы поплакать над дерьмом. Тебе нужна информация, а мне – чтобы ты задала вопросы.

Она с яростью таращится на меня с минуту, но, пока я смотрю в ответ, она успокаивается.

– Хорошо, – соглашается она.

Я дергаю головой:

– Пойдем, расскажу тебе все по дороге.

* * *

По дороге в школу Виктория почти ничего не говорила, когда я рассказывала ей все, что могла, и она была погружена в свои мысли.

После раздумий она говорит мне прямо:

– Ты бы на это не согласилась. Кэптен да, но не ты.

Я перевожу взгляд на Кэптена.

Он внимательно смотрит на дорогу, а руками крепко сжимает руль.

– Это все чушь. – Она непреклонна. – Я знаю тебя достаточно хорошо.

– Сначала я сказала нет, – признаю я.

Она ничего не говорит, поэтому я ловлю ее пристальный взгляд.

Виктория еще сильнее щурится, в ее глазах появляется раздражение и озарение:

– Ты позволила ему принудить тебя к этому.

– Что за хрень! – Кэптен кричит. – Я бы никогда ни к чему ее не принудил! И вообще никого не принудил бы!

– Я не о тебе, – говорит она ему, не сводя с меня глаз. Виктория не отступает. Она ерзает на своем сиденье и требует информации, как я ее и просила. – Я не знаю, как ты стала такой, какая ты есть, но ты не из тех, кто заботится о себе, Рэйвен. Ты бы никогда не сделала того, что, по твоему мнению, могло бы причинить им боль, особенно Мэддоку. Просто скажи мне, что он тебе чем-то угрожал.

– Не отвечай, Рэйвен, – огрызается Кэптен.

– Почему? – дерзко отвечает она. – Не можешь смириться с правдой?

– Заткнись. – Он бросает быстрый взгляд в ее сторону и ускоряется, въезжая на парковку, потом глушит двигатель. Он оглядывается на нас двоих, затем выходит из машины, ждет нас впереди.

Я оглядываюсь на Викторию.

– Он сказал, что уйдет от них. Я этого не допущу.

Она удивляется, но просто смотрит. Через несколько секунд, однако, ее лицо искажается, брови хмурятся, она продолжает смотреть на меня.

Она делает что-то среднее между покачиванием головой и кивком.

– Ты можешь сказать нет, ты можешь убежать. На дворе не восемнадцатый век.

– Ты права, – отвечаю я, не сводя глаз с Кэпа. – В наши дни есть оружие и жадность. Лучшие замки и более прочные стены. Я могла бы уйти, сказать нет, но, если я уйду, они превратят их жизнь в ад и, скорее всего, найдут способ забрать меня, несмотря ни на что. Меня запрут, и я буду служить цели только ночью. Они убьют себя, пытаясь вызволить меня оттуда, где я никогда не должна была оказаться. Кроме всего этого, Мэддок уйдет, если я сделаю что-нибудь еще. Это его способ гарантировать себе самому, что я в безопасности, зная, что я не позволю им пострадать от моей руки.

Если я скажу нет или уйду, они потеряют друг друга, Зоуи потеряет своего отца. Этот город потеряет надежду, и Грейвены победят.

Нет.

– Он вынудил тебя.

Я смотрю на Викторию.

– Как я могла ему отказать?

Ее взгляд перемещается на лобовое стекло. Она шепчет:

– Это великодушно с твоей стороны.

– Нет. – Я смотрю на Кэптена. – Это великодушно с его стороны. – Медленно мы встречаемся взглядами. – Он тебе нравится, не так ли?

– Ты выходишь за него замуж, не так ли?

Я сдаюсь.

Мы обе молчим с минуту, затем выходим вместе и подходим к Кэпу.

Он засовывает телефон в карман, он хмуро смотрит на школу.

– Ройс опаздывает. Мэддок сегодня не придет.

И начинается разделение.

– Нет смысла откладывать, – мне удается сказать сквозь гнев и боль, которые бурлят внутри, как вода, готовые выплеснуться наружу.

Я делаю шаг вперед, но резко останавливаюсь, когда Виктория хватает меня за локоть и разворачивает.

Я вырываюсь из ее объятий, и она хмурится.

– Тебе нужно держать его за руку, – говорит она, я продолжаю смотреть на нее. – Это будет выглядеть иначе, чем если вы просто будете обнимать друг друга за плечи. Если это правда, если ты ожидаешь, что все здесь в это поверят…

– Мне плевать, во что поверят.

– Ну, тебе следует подумать. – Она подходит ближе, чтобы другие не могли подслушать. – Ты согласилась на большее, чем брак, ты согласилась захватить этот город. Они скоро об этом узнают. Ты думаешь, Грейвен не может передумать до того, как все будет сказано и сделано, если они решат, что это не в их интересах? Они избавляются от вещей, которые не служат какой-либо цели. Если они думают, что люди не купятся на ваш спектакль…

– Для девушки, которая не должна много знать, ты говоришь так, как будто знаешь многое. – Кэптен скрещивает руки на груди.

Она игнорирует его, но на ее лице появляется напряженное выражение.

– Ты знаешь, что я права, – говорит она мне.

Через секунду я смотрю на Кэпа, и он протягивает мне ладонь.

Я беру его за руку, и мы втроем идем в школу.

Глава 16

Рэйвен

Я прислоняюсь к внедорожнику, глядя на парковку, мое раздражение растет с каждой секундой.

Прошло всего лишь три дня с тех пор, как мы согласились на это, и все становится только хуже.

Ройс избегает меня, Кэптен не может встретиться со мной взглядом без выражения горькой печали, а Виктория смотрит куда угодно, только не на меня.

Шепот начался с той же секунды, когда Кэптен и я вошли, держась за руки, стал громче, когда он поцеловал костяшки моих пальцев перед тренировкой на следующий день, и грязные взгляды появились, когда сегодня утром его руки нерешительно нашли мои бедра.

Люди возобновили свои оскорбления, девушки снова хлопают ресницами, а парни внезапно стали смелее.

Кэптен продолжает спокойно улаживать дела, в то время как Ройс с удовольствием пускает в ход кулаки при каждом удобном случае. А я? Я держу свой нож в джинсах, а руки по бокам. Мой рот остается закрытым, но я запомнила каждого, и когда я сорвусь, мало им не покажется.

Хуже то, что Мэддока все еще нет. Ни слова от него, ни слова о нем.

Ройс и Кэптен должны понять, что единственная причина, по которой эти придурки так себя ведут, – мы упускаем связующее звено. Мэддок даже в свое отсутствие заставляет их думать, что в нашей броне пробоина.

Я, черт возьми, смирилась с этим. Если они хотят болтать, я дам им повод.

Они решают надавить? Мы будем давить сильнее.

Я отталкиваюсь от бампера и двигаюсь так быстро, что остальные едва за мной поспевают, и останавливаюсь рядом с машиной Коллинза, где он стоит… с Лео.

Еще один позор, допущенный в качестве условия нашего контракта, правая рука и прикрытые задницы Коллинза.

Они поворачивают головы в мою сторону, затем к остальным, которых я оставила с разинутыми ртами, нахмуренными бровями и сжатыми кулаками.

– Рэй… что ты делаешь? – Коллинз с подозрением вытягивается.

– Узнаю свое будущее… – Я делаю вид, что погружаюсь в раздумья.

– Что с тобой будет, когда я женюсь на твоей кузине?

Лео давится своим напитком, его широко раскрытые глаза мечутся между нами двумя.

Вот что я, блядь, подумала.

Если Коллинз даже не сказал ему, единственному парню, который может его здесь вынести, – значит больше никто ничего не слышал. Они хотят устроить взрывную волну, которая последует за слухом, той бурей, которую он вызовет среди здешних студентов, если им все не сообщат прямо.

Что ж, чертовски плохо.

Коллинз облизывает губы.

– Думаю, это делает тебя немного шлюхой, а? – Он свирепо смотрит, в его словах чувствительный укус.

Вот такие дела.

– Думаю, так оно и есть? – Я наклоняю голову. – Каково это – знать, что ты даже шлюху не смог заполучить?

Его челюсть сжимается.

– Думаю, тогда я увернулся от пули.

– Думаю, ты прав. – Я смотрю на Лео, зная, что он не сможет держать рот на замке. Он поделится тем, что узнал, о чем, скорее всего, уже догадывается половина школы. – Я попробовала их всех, в конце концов Кэптен победил. Я уверена, что Коллинз был бы рад, если бы ты был плюс один на свадьбе.

Лео – слабая сука и не может справиться со своим изумлением – он был бы бесполезным помощником.

Когда Коллинз поворачивается ко мне, мое внимание привлекает движение у него за плечом.

Бас выходит из-за дерева, делает шаг вперед и мгновение спустя останавливается.

– Рэйвен, – звук ровного голоса Кэптена достигает моих ушей.

С застывшим лицом я поворачиваюсь к нему:

– Малыш.

Его глаза скользят ко мне, он кажется невозмутимым, но во взгляде все равно читается беспокойство.

Я тоже устала от этого.

Меня тошнит от тревоги, волнения, неизвестности, которая, кажется, как скорлупа, разрослась вокруг меня последние несколько дней. Со мной обращались как со слабой куклой, а потом, к моему собственному ужасу, я как бы приняла эту форму. Я вляпалась в совершенно новый тип дерьма, позволила себе отступить и этим людям болтать обо мне, я отмахнулась от этого, потому что пошли они на хуй, верно?

Неверно.

Теперь это мой дом, так должно было быть с самого начала, и теперь это гораздо серьезнее, чем когда-либо прежде, и так будет всегда.

Я сделала выбор, и мы должны жить с этим. В таком месте, как это, нет места ненужным эмоциям. Я отдала одного Брейшо, одновременно приобретя другого. Я не могу сидеть и горевать, что проиграла. Могло быть и хуже.

Грейвены хотели Брейшо, но в конце концов получили двоих.

Мы покажем им, что это значит.

Эти люди привыкли к комфорту, которого у них не должно было быть. Привилегированные придурки, которые забыли, что это всего лишь старшая школа. А как только она закончится? Они будут всего лишь богачами этого города. Нашего города.

Я прижимаюсь к Кэптену, и нас окружает тишина.

Он опускает глаза, и его рука медленно скользит вокруг моей талии. Он притягивает меня к себе, отодвигая нас на несколько шагов, его рот касается моего уха.

– Что ты делаешь? – спрашивает он.

– Мы теряем уважение с каждой секундой. Коллинз вернулся, Лео тоже. Мэддока нет, и, по их мнению, я торговала собой больше раз, чем могу сосчитать.

– Что ты хочешь, чтобы я сделал?

– Покажи им, что мы не разваливаемся на части, заставь их думать, что мы сильнее, чем когда-либо.

Кэп отстраняется и смотрит на меня.

– Мы должны быть. В этом весь смысл, верно, слияние семей? Создать властную пару? – шепчу я, переводя взгляд с него на себя. – В общем, пару.

Острая боль пронзает мой позвоночник при этих словах, но я приветствую ее.

Его пальцы сжимаются на мне, выражение его лица не меняется.

– Ты даже не можешь сказать это, не так ли?

– Почему я должна это делать, Кэп? – Я качаю головой.

При этом его брови хмурятся, и он снова прижимает губы к моему уху, чтобы скрыть это:

– Ты не знаешь эту мою сторону, как я отношусь к девушке, которая моя, поэтому я расскажу тебе об одной вещи сейчас же. – В его голосе слышится легкий рокот. – Слова, Рэйвен. Они мне нужны.

– Я стою здесь, уже твоя, верно? Так в чем же смысл?

– Это неправильно, и в этом смысл. – На этот раз его слова звучат резче. – Ты не моя, Рэйвен. Несмотря на обещание, которое мы дали, ты не моя. – Он колеблется, прежде чем добавить: – Пока нет.

Никогда.

Это то, о чем мы оба знаем, но не говорим вслух.

Мгновение спустя тишина, окружающая нас, вдруг лопается.

Сначала раздается музыка, потом визг шин. Следуют вздохи, тихий свист и смех. Головы поворачиваются в мою сторону, затем в другую, и мы с Кэпом следуем за ними.

Черный внедорожник, идентичный тому, на котором я приехала сюда, останавливается рядом с машиной Кэптена. Ройс и Виктория пристально смотрят на меня, но мои глаза прикованы к пассажирскому сиденью машины Мэддока, когда дверь открывается и выходит девушка с гладкими прямыми светлыми волосами до ключиц. Я видела ее раньше, хотя волосы у нее новые.

Грейвен готовит пчелиную матку.

Она обходит капот, Мэддок встречает ее там, и они вдвоем подходят к Ройсу и Виктории, как будто это обычный день, и она в их компании.

Это не так, и она отлично знает, что нет.

Я вонзаю пальцы в кожу груди Кэптена и, очевидно, подсознательно пытаюсь отойти от него, но он сжимает меня крепче, заставляя мои ноги не двигаться с места.

Он держит меня крепко, по-своему пытаясь успокоить меня изнутри, но мое тело онемело, лицо ничего не выражает, в голове пустота.

И почему-то мою грудь все еще прокалывает тысячью иголок.

Я хочу оторвать ей голову и засунуть обратно в коробку с Барби, из которой она вылезла.

Девушка протягивает Виктории руку, но в ответ получает скучающий взгляд. Ройс и Мэддок обмениваются ударами кулаков, а затем поворачиваются к нам.

Его глаза скрыты за темными очками, лицо гладкое, рот сжат в усталую линию.

Столько усилий, чтобы выглядеть беспечным.

– Ты дрожишь, – слова Кэпа пробегают по моей коже, и я поднимаю на него глаза.

Горло сжимается, жар разливается по лицу, когда я пытаюсь подавить внезапно закипающий гнев. У основания моих ребер образуется пустота, и я почти наклоняюсь, чтобы прогнать ее.

Глаза Кэптена впились в мои.

Больше тревоги.

Нет.

– Сделай это, – хриплю я, сглатывая комок в горле, пытаясь втянуть воздух, который не приходит.

Он продолжает смотреть.

– Ты хотел слов, Кэптен. – Я хмурюсь. – Все вокруг, все наблюдают. Мы можем заявить это прямо сейчас.

Рэйвен…

– Я сказала, сделай это.

Кэптен притягивает меня ближе. Он смотрит как безумный:

– Ты не хочешь этого. Ты делаешь так, потому что ты зла и обижена, это первый раз, когда ты увидела его с тех пор, как он попросил тебя его бросить, с тех пор, как ты это сделала.

Я вырываюсь из его объятий, но его крепкая хватка оставляет рывок незамеченным для посторонних глаз.

Но Мэддок замечает, хотя его глаза скрыты под оправой очков.

Я перевожу взгляд обратно на Кэпа:

– Я просила тебя поцеловать меня до того, как он пришел сюда. Разве я не имею права? Через три месяца я буду твоей женой, а через четыре буду, мать твою, навсегда твоей. Я должна чувствовать твои губы на своих в любое время, когда захочу.

– Если я поцелую тебя прямо сейчас, он никогда не сможет стереть это из памяти. Он будет лежать без сна по ночам, как, держу пари, провел несколько последних, и проигрывать в голове каждый шаг, который, как ему кажется, мы сделаем. Он будет думать о том, как ты прикасалась к нему и как ты будешь прикасаться ко мне. Он вспомнит о том, что тебе нравилось, как он это делал, и о том, как я научусь так же. Ты заставляешь меня целовать тебя прямо сейчас, Рэйвен, и эти гребаные страхи становятся его гребаной реальностью. Они не только не дадут ему спать по ночам, но и будут преследовать его.

– В том-то и дело, Кэп, – шепчу я, обнимая его за шею.

Его лоб напрягается, и краем глаза я замечаю, что Ройс опускает глаза на гравий на дорожке.

– Теперь это наша реальность, и он это знает. – Я приподнимаюсь на цыпочки и прижимаюсь губами к его губам. – Ты знаешь своего брата, так признай, что он делает. Ему потребовалось несколько дней, чтобы все обдумать, и теперь он вернулся. Он привел ее сюда. Он очень сильный. – Я сглатываю, затем шепчу: – Покажи ему, что ты тоже можешь быть таким.

Ладонь Кэптена скользит вверх по моей спине. Глаза отяжелели от чувства вины, челюсть сжата от злости. Он скользит губами по моей щеке к уху, в то время как его другая рука поднимается, чтобы погрузиться мне в волосы.

– Нет, – шепчет он. – Не сейчас и не здесь. Наших прикосновений, зрительного контакта и приватной беседы пока достаточно, но если тебе нужно будет обнять меня крепче, когда ты увидишь его, или если тебе понадобится вновь ощутить потерянную связь, ты возьмешь от меня то, что хочешь, и я дам взамен в десять гребаных раз больше. Но только для тебя. – Он гладит меня по волосам, целует в висок. – Не для кого-то другого.

Его слова больно ударяют, и за ними следует стыд.

Он заботится обо мне, а я не смогу ответить ему тем же. Для него это тоже тяжело. Он признался, что чувствует себя так, будто предает своего брата, все больше с каждым проходящим днем и каждым его движением, а я здесь заставляю его действовать.

Итак, я делаю, как он сказал, отшучиваюсь и отступаю на шаг. Я заставляю себя схватить его за руку, и остальные воспринимают это как сигнал двигаться к нам.

Мы вшестером идем ко входу с высоко поднятыми головами, зная, что все взгляды вокруг прикованы к нам.

Мы все резко останавливаемся, когда замечаем Донли, Ролланда и Перкинса, которые стоят в холле.

Виктория разворачивается на каблуках и идет обратно на улицу, в то время как девушка, идущая позади Мэддока, замедляет шаг. Мы же двигаемся вперед.

Мэддок подходит к трем мужчинам.

– Что это за хрень? – требует он объяснений.

– Донли приехал, попросил провести экскурсию по школе, – объявляет Перкинс, оглядываясь вокруг, затем тихо добавляет: – И дать неограниченный доступ к видеонаблюдению, поэтому я позвонил твоему отцу. – Его глаза скользят к Кэптену, когда он это говорит. – Кажется, я что-то упускаю.

– Внезапно ты теперь на нашей стороне? – Ройс сплевывает.

– Здесь нет сторон. – Донли ухмыляется, смотря на меня. – Теперь мы все в одной команде. Я просто… присматриваю, во что сделать… инвестицию.

Его глаза опускаются на наши руки, и их наполняет блеск. Его ухмылка превращается в улыбку, и он кивает:

– Можно с уверенностью предположить, что Коллинз не доставляет слишком много хлопот?

– Мы бы справились с этим, если бы доставлял, – выплевывает Ройс.

– Видеонаблюдение, – пытается вернуть их в нужное русло Перкинс.

– Ах, да. – Донли хлопает в ладоши. – Возможно, тебя оставили в неведении, где тебе и место, Коннор, но твоя родная кровь согласилась стать моей.

Перкинс переводит взгляд на Кэптена, но Донли продолжает говорить.

– Он возьмет имя, которое тебе предложили вместе с твоим братом, но ты не смог это оценить. Кэптен станет Грейвеном, а Рэйвен – его невестой.

Взгляд Перкинса скользит по мне, затем по Мэддоку и обратно к Кэптену:

– Почему ты согласился на это? Все было улажено, на твою жизнь это бы не повлияло.

– Какое тебе дело до моей жизни?

– Я потратил восемнадцать лет, защищая ее!

– Ты ни хрена не защитил. Ты встал на пути, вмешался туда, где ты никогда не был и никогда не будешь нужен. – Кэптен подходит к своему биологическому отцу. – Ты думал, что смог бы предупредить их о существовании Рэйвен, они бы забрали ее, Зоуи вернулась бы домой, и все прошло?

– Да, все должно было быть так просто.

– За исключением того, что у тебя не хватило смелости, и мы сблизились с Рэйвен, пока ты сидел сложа руки и ждал, что кто-то другой сделает грязную работу. Возможно, ты не знаешь верности, но мы знаем, и мы верны Рэйвен. Всегда. – Кэптен жестикулирует перед его лицом. – Просто чтобы ты знал, я не соглашался на первую встречную, я просил об этом, и я бы умолял ее, стоя на коленях, если бы пришлось, потому что это то, чего она заслуживает.

Мои глаза останавливаются на сжатых кулаках Мэддока.

Однако, когда я смотрю на него, я понимаю, что никто бы не догадался, что он смотрит на меня, потому что его очки направлены на Донли, но я чувствую его.

Измученный, злой, готовый взорваться.

Я тоже, здоровяк.

– Хорошо, хорошо, мне надо кое-куда заскочить. – Донли разглаживает свой пиджак. – Перкинс, если хочешь, отправь мне по электронной почте ссылки и пароли к камерам.

– Нет.

Все взгляды устремляются на меня.

– Нет? – Донли наклоняет голову. – Боюсь, это не тебе решать, малышка.

– Я боюсь, что это не твоя школа, Донли. – Я выхожу вперед. – Она наша, как и будет весь город в считаные дни. Привыкай.

Я хотела, чтобы он разозлился, но ублюдок улыбается, похоже, с гордостью:

– О, я более чем готов к тому, чтобы ты обрела имя Грейвен, а до тех пор мне нужно убедиться, что сделка состоится. Назовем это мерами предосторожности.

– Она сказала нет. – Кэптен делает шаг вперед. – Условия были оговорены, когда мы уезжали, этого там не было. Это наши люди, мы сами справляемся с проблемами. Это не обсуждается.

Донли смотрит на него, и через несколько мгновений следует глубокий, удовлетворенный вздох. Он поворачивается к Ролланду, на лице которого нет никакого выражения, и похлопывает его по спине.

– Это начало нового прекрасного времени, я чувствую это всем сердцем. – С этими словами он уходит.

Странно нахмурившись, Перкинс следует за ним.

Ролланд подходит к Мэддоку, но Мэддок ничего не говорит, протискивается мимо него, мимо всех нас и уходит по коридору.

Я прикусываю язык, чтобы не закричать, вонзаю пальцы ног в ботинки, чтобы не убежать, и смотрю на Кэпа, чье лицо напрягается с каждым шагом Мэддока.

Ройс подходит, у него сердитый тон, но не взгляд. Он шепчет:

– Девочка была папиной идеей. Она ничто, Рэй-Рэй.

Я киваю, сглатываю и вставляю наушники в уши в качестве предлога для игнорирования всех вокруг, но музыка не помогает.

Уже ничего не помогает.