Электронная библиотека » Меган Маккинни » » онлайн чтение - страница 1

Текст книги "Часы любви"


  • Текст добавлен: 28 октября 2013, 02:37


Автор книги: Меган Маккинни


Жанр: Зарубежные любовные романы, Любовные романы


Возрастные ограничения: +18

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 1 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Меган Маккинни
Часы любви

Т. Робертсону, моему свекру. Спасибо за увлеченность моими книгами. И еще за два других тома.

С любовью.


Часть I
Бельтан[1]1
  Старинный кельтский праздник весны, отмечавшийся 1 мая.


[Закрыть]

А у любви нет ни часов, ни дней

И нет нужды размениваться ей[2]2
  Пер. Г. Кружкова.


[Закрыть]
.

К восходящему солнцу.

Джон Донн. (1572–1631)

Глава 1

Ирландия, 1828 год

День этот начался, как и всякий другой. Преподобный Джеми Драммонд, единственный викарий Ирландской церкви в католическом графстве Лир, отправился после завтрака на прогулку, прихватив своего спаниеля. К полудню он уже находился в своем кабинете, занятый чтением Посланий[3]3
  Послание Апостолов, часть Нового Завета.


[Закрыть]
; ну, а точно в четыре часа пил чай у себя в приходском доме. После этого он вздремнул на бархатной кушетке, пока его домоправительница, миссис Двайер, протирала резное дерево в церкви.

Преподобный Драммонд почивал с миром. И он бы проспал обеденный час, если бы не вопль.

– Иисусе, Мария и Иосиф! Там в церкви черт орудует! – вскричала миссис Двайер, вбежав в дом.

Драммонд сел и потянулся к сюртуку, смущенный тем, что миссис Двайер видела его в рубашке.

– Ну что там еще? – проворчал он, приглаживая седые волосы и потирая бачки, чтобы попытаться проснуться. – Вы кричите, словно банши[4]4
  Дух, встреча с которым предвещает смерть.


[Закрыть]
.

– Точно говорю, дьявол орудует! Ничего подобного за всю жизнь не видала! – пухлая экономка комкала руками фартук. Подол ее платья насквозь промок от выплеснувшейся воды, а простое ирландское лицо побелело от испуга.

– Миссис Двайер, в моей церкви бесу нечего делать, уверяю вас в этом, – в голосе Драммонда слышалось терпение – нарочитое, как у человека, привыкшего общаться с язычниками.

– Преподобный, я собственными глазами видела – то дело дьявола, и никто не убедит меня в обратном. Сходите сами, и вы увидите то же самое.

Поправив воротник священнической одежды, Драммонд отпил холодного чая, явно не считая нужным торопиться.

– А вы не хотите сперва рассказать, что там происходит?

– Это крест! Крест!

– Какой крест? Над алтарем? Или тот, который над шпилем?

Он нахмурился. Какие нервные эти ирландцы. Удивительно уже то, что они способны иногда с утра начать трудиться, предварительно не доведя себя до истерики. Если в церкви обнаружился какой-нибудь беспорядок, значит, виноват Гриффин О'Руни. Тупой ирландец, деревенщина неотесанная, приглядывал за кладбищем и церковью, и все в его корявых руках шло наперекосяк.

– Это крест, преподобный, – миссис Двайер понизила голос до шепота. – Старый… друидский, что в киоте над купелью. Он светится, клянусь в этом, и если я лгу, то буду вечно гореть в пекле.

Преподобный Драммонд ощутил, как волосы встали дыбом у него на затылке. Из всего, что могла сказать миссис Двайер, он не рассчитывал услышать именно этого. Но эти ирландцы вечно натыкаются на всяческих фейри[5]5
  Сверхъестественные существа, обитатели леса, холмов и озер, включающие в себя как разновидность, например, фей и эльфов.


[Закрыть]
и духов. Немногого хватит – случайной тени, необычного шума, – чтобы повергнуть их в панику, каковая и охватила сейчас миссис Двайер.

И все же то, что она имела в виду старинное изделие друидов, чуть встревожило и его самого, пробудив одно воспоминание, обретавшееся пока на краю памяти.

– Значит, тот самый старинный крест? Именно он и перепугал вас?

Домоправительница кивнула, в явном испуге поджав губы.

Драммонд глядел на нее, внезапно обратившись мыслями вдаль.

Этого просто не могло быть. Он уже почти забыл тот разговор с отцом, состоявшийся еще в совсем юные годы. Теперь давнишняя сцена казалась сном, старым мифом, краски которого поблекли за прошедшие шестьдесят три года.

– А вы уверены, что именно крест друидов[6]6
  Иначе кельтский: прямой крест на высокой ножке, перекрестье окружено кругом. Изготовлялись еще с дохристианских времен.


[Закрыть]
? А может быть, серебряный потир, стоящий на…

– Точно – друидов, преподобный. Я видела. – И миссис Двайер перекрестилась – дважды, ради большей убедительности.

– Ну, хорошо, – проговорил он. – Надо посмотреть. – И, жестом пригласив домоправительницу собраться с духом, добавил: – Пойдемте со мной, и вы мне все объясните.

– Я туда не вернусь, пока бес занят своим пакостным делом.

– Ерунда, – возразил викарий. – Дьяволу нечего делать в моей церкви. Пойдемте.

– Ой, преподобный, пожалуйста, не заставляйте меня возвращаться туда! – запричитала домоправительница, однако преподобный Драммонд был непреклонен.

– Умолкни, женщина. – Он взял ее за руку. – Мы сейчас сходим туда и посмотрим, что случилось. Дело, конечно же, в освещении. И вы повели себя глупо. Вас победила суеверная ирландская натура. Я сейчас докажу вам, что в моей церкви не может быть ничего сверхъестественного и злого.

И он повлек домоправительницу из дома. В спины им сразу принялся нахлестывать ветер, и Драммонд почти с облегчением вступил в церковь – тесное, но мирное убежище.

Уже из прихожей было видно, что храм полон небесного света, явление сие легко объяснялось наличием восьми окон: цветные витражи то вспыхивали, то гасли, когда солнечный свет сменялся тучами. На плитках пола мерцали сапфировые, изумрудные и рубиновые искры, что также объяснялось цветным стеклом. И на алтаре, и на скамьях царил полный порядок, который нарушало только ведро миссис Двайер, перевернутое возле крестильной купели. Вода собралась в серую мыльную лужу вокруг возвышения.

Экономка рядом дрожала. Драммонд не желал этого признавать, однако и ему потребовалось время, правда, короткое, чтобы набраться отваги, прежде чем заглянуть за стекло киота.

Он припомнил слова отца, услышанные им целых полвека назад: «Джеми, мой милый мальчик, запомни то, что я говорю тебе сегодня. Когда я уйду, ты станешь хранителем креста; бремя ляжет на твои плечи. В последующие годы тебе может показаться, что ты избавился от ответственности, однако всегда помни: ты – хранитель креста. Тебе придется созвать совет. Сердце подскажет тебе, когда придет это время».

– Ну, а я не вижу здесь ничего странного. – Драммонд глядел на противоположную сторону комнаты – на застекленный ящичек, казавшийся совершенно обыкновенным. Послышался вздох облегчения. Уж во всяком случае он-то сам не болтливый трус. Суеверия этих людей оказали воздействие на его отца. Но ему, Джеми Драммонду, дарована свобода от предрассудков. Время действовать, выполнять желание усопшего еще не пришло.

Голос миссис Драйвер прервал его размышления.

– Простите меня, преподобный, но вам его отсюдова не видать. – Экономка поглядела на Драммонда так, словно подозревала его в трусости.

Он шагнул вперед.

– Но здесь ничего нет. Крест выглядит совершенно таким как всегда.

Драммонд глядел сверху вниз на застекленный ящик, в котором на темно-пурпурном атласе лежал причудливый серебряный крест. Он весьма отличался от христианского: концы его были равной длины, а вделанный в перекрестье огромный аметист блестел вполне обыкновенным образом. Выставленная напоказ в его церкви, дохристианская святыня просто терзала его, однако возможности как-либо уклониться от местного обычая не находилось.

– А я говорю вам, штуковина эта светилась! Пламенем горела, хотя солнце зашло за облака. – Экономка нерешительно шагнула вперед – отчасти от страха, отчасти оттого, что ее заподозрили в распространении каких-то басен.

– Ладно, посмотрим еще раз, миссис Двайер. Не вижу ничего необычайного вокруг креста. – Преподобный протянул женщине руку. Старая экономка приняла ее и крепко стиснула пальцы, заглядывая в ящик.

Озадаченная, она поглядела вверх и тряхнула головой.

– Говорю вам, свет едва не ослепил меня. Пурпурный луч из креста шел почти до потолка.

Домоправительница поглядела вверх. На своде в тридцати футах над головой не было никаких следов.

– Думаю, свет из этих окон способен на многие фокусы, – осторожно сказал Драммонд, желая поскорее закончить расследование. Все, что касалось древнего креста друидов, вселяло в него тревогу. Предмет напоминал о вещах, которые лучше оставить в покое. – Цветовые пятна двигаются и искрятся. Теперь понятно, что вы ошиблись. Получилась, так сказать, смесь странного освещения и ирландского суеверия.

Миссис Двайер презрительно фыркнула.

– Ваша честь, я все это видела своими глазами, и мое ирландское происхождение здесь ни при чем.

– Ладно, не горячитесь. Забудем о случившемся. Возвращайтесь к работе. Завтра у нас похороны, и церковь нужно убрать как следует.

– Если вы меня заставляете, я схожу за шваброй и все вытру, но говорю вам: освещение здесь никаких фокусов не вытворяло, и я сегодня одна здесь убирать не буду.

Драммонд вздохнул. Ну когда эти люди начнут вести себя разумно, не поддаваясь эмоциям.

– Отлично. Я сяду здесь, на первой скамье, и набросаю несколько слов для завтрашней проповеди. Надеюсь, вы не пропустите службу, миссис Двайер. Я намерен говорить о дурном влиянии сказок.

Женщина бросила последний нервный взгляд на застекленный ящик, а потом заторопилась в приходский дом.

Без нее в церкви сделалось неестественно тихо. Обычно Драммонд любил подобную тишину. И непослушные дети не отвлекают его от службы, и окна не дребезжат под натиском органа. И нет миссис Двайер с ее нечистой силой.

Однако сегодня тишина казалась зловещей.

Глупость этой женщины заразительна, уверял себя викарий, располагаясь на передней скамье с извлеченным из кармана пальто огрызком карандаша и листком бумаги. Он пытался придумать такое начало проповеди, которое могло бы заставить прихожан распрямиться и прислушаться, однако взгляд Драммонда то и дело возвращался к ящичку.

Ничего особенного не случилось, просто у простой ирландки разыгралось воображение, и нельзя позволять себе сомневаться в этом. И все же Драммонда влекло к застекленному киоту.

Встав, он направился к кресту. Все оставалось как было, даже тонкий слой пыли на прозрачной поверхности не обнаруживал на себе отпечатков пальцев. Миссис Двайер протирала стекла раз в неделю, более к киоту никто не прикасался. Зачем кому-то было открывать ящичек и трогать его содержимое? Да это было и невозможно. Отец его давным-давно поместил серебряный крест в воздухонепроницаемый стеклянный ящик, чтобы ценный предмет не чернел. Даже сейчас, по прошествии более чем пятидесяти лет, серебро казалось только что отполированным.

Драммонд поглядел вниз, на крест. Действительно, сегодня в нем обнаруживалось нечто странное, однако что именно, сказать он еще не мог. Крест не светился, в этом нельзя было сомневаться. Поглядев внимательно, через какое-то мгновение викарий понял, что именно смущает его. И во второй раз за день волосы стали дыбом на его голове.

Крест переместился. За пятьдесят лет атлас успел вылинять под солнечными лучами, оставшись прежним лишь под крестом; и теперь было видно: крест перевернулся в противоположную сторону.

Дыхание Драммонда сделалось неровным и частым. Крест нельзя было перевернуть, не разбив стекла.

Как зачарованный глядел он на древний языческий крест. Этого просто не может быть. Наверно, в стекле есть трещина, кусочек, который можно вынуть и вернуть на место.

Драммонд проверил, но трещин не было, не нашел он и кусков стекла – никаких признаков, объясняющих случившееся. Джеми Драммонд был ошеломлен. Ящик не вскрывали, но крест изменил свое положение.

Зажмурив глаза, он неторопливо открыл их, убежденный в том, что видение рассеется; однако крест в своем воздухонепроницаемом ящичке был повернут. Конечно же, кто-то прикасался к киоту. Да, сказал он себе, конечно же, кто-нибудь сдвинул прочную коробку, каким-то образом сдвинув с места и ее содержимое. Впрочем, трудно поверить. Слишком уж аккуратно перевернут крест. А это указывало на присутствие такого, о чем лучше не думать. Это был знак.

В памяти вновь прозвучали слова отца: «…сердце подскажет тебе, когда придет это время… когда придет это время».

– Миссис Двайер! Миссис Двайер! – закричал он.

– Ох, Иисусе! Ну, что еще? – прозвучал из дверей ее кроткий голос.

– Сходите-ка и приведите сюда молодого Тимоти Шихена. Скажите ему, что я немедленно пошлю его передать срочную весть.

– Что вы там увидели? Значит, штуковина снова светится? – пискнула миссис Двайер, оставаясь на пороге.

– Ничего, – буркнул Драммонд. – Приведите мальчишку и пусть ждет в доме. У меня есть дело.

– А я, значит, буду убирать в церкви? Одна?

– Нет! Я тоже вернусь с вами в дом. Оставим церковь до вечера.

– Да, сэр.

Спрятав руки в фартуке, она отправилась к Шихенам.

Преподобный Драммонд еще раз поглядел на крест. Неужели эта тень заставляет его думать, что штуковина шевельнулась? Неужели он позволил одурачить себя так, как некогда – по его мнению – это случилось с отцом. Упершись обеими руками в прозрачную крышку, Драммонд поглядел прямо в стеклянный ящик. Нет, можно поклясться, крест действительно перевернулся. Сама невозможность подобного события вселяла страх перед сверхъестественным.

– Этого не может быть. Не может, – шептал Драммонд, подходя к алтарю, чтобы взять серебряную чашу. Слова эти еще звучали, когда, вернувшись к кресту, он ударил тяжелым подножием чаши по киоту.

Звук был настолько громким, что его не удивило бы, если бы звон разлетающихся осколков услышали в соседнем графстве. Ступая по хрустящим осколкам, он подошел, чтобы вынуть древний друидический крест, который отец доверил его попечению – так давно.

«Ты – хранитель креста, и на твои плечи должно лечь бремя».

Драммонд глядел на величайшее кельтское сокровище. Крест казался ему вполне естественным. Тяжелый, вполне похожий на серебро металл согрелся в его руках – как согревался и в других ладонях за прошедшие столетия. Драммонд знал многое об этом предмете, – кроме того, каким образом этот крест попал в их семейство. Происхождение его окутывала глубокая тайна, которую уже нельзя разгадать, ибо – как ему было известно – все, кто мог знать ответ, уже давно находились на том свете.

– О, Боже, помоги мне поступить правильно, – прошептал Драммонд. Убрав крест в карман сюртука, он направился к дому.

Настало время созывать совет.

Глава 2

Мальчишка вылетел из дома викария так, словно за ним гнался сам дьявол. Чтобы сократить путь, он бежал по тщательно ухоженному ржаному полю О'Ши – без всякого уважения к трудам и поту старика. В почве О'Ши нельзя было отыскать камушка – после стольких-то лет который мог бы порезать пару босых грязных ступней, однако парнишка явно не замечал бархатной земли под ногами. О'Ши и его сыновья надрывались до полусмерти, растили на своем поле новый урожай – ровные блестящие колосья, однако юный Тимоти Шихен оставил на нем за своей спиной длинный след – узкую полоску поломанных стеблей.

– Куда летишь, малый? – окликнул его Гриффин О'Руни. Согбенный силуэт старца чем-то напоминал окружавшие церковь вязы. Старик пропалывал траву у могильного камня. Ирландская церковь Лира была поставлена на высоком месте, и даже не меняя положения, О'Руни видел вдали Майкла О'Ши, выскочившего из дома; вооруженный мотыгой, хмуря лицо, он разглядывал потоптанную рожь.

– Меня послали с вестью к священнику! – завопил в ответ мальчишка, удвоивший скорость при виде мотыги в руке Майкла О'Ши. – Викарий послал.

Гриффин О'Руни еще смотрел в спину удалявшегося парнишки, когда шагавший вдоль гряд свежевскопанной земли Майкл О'Ши приблизился к нему, не выпуская из рук бесполезной мотыги.

– Неужели парень сказал именно то, что мне послышалось? – спросил изумленный О'Ши. – Что его, значит, послал викарий? С запиской к священнику?

– Так он сказал, – словно гравием проскрипел Гриффин, сморщив выдубленное непогодой лицо и не отрывая глаз от мальчишки. Старик был глух, как дублинская фабричная крыса, хотя редко признавался в этом. Однако взор его не потерял остроты. Он прекрасно знал, что именно видели его глаза. И понимал, что произошло.

Оба мужчины провожали взглядом мальчишку, пробежавшего сквозь трепещущую зеленую капусту Дойля, спустившегося вниз, в долину, а потом на оставленное под паром поле Магайра. Окутанные закатными пурпурными тенями горы Сорра высились впереди, своим величием подавляя горстку древних домишек, жилищ арендаторов, – куда и спешил мальчишка. Как и многое в графстве Лир, невысокие соломенные крыши и обмазанные глиной плетеные стены строений казались карликовыми посреди дикой красоты, однако уже сам возраст домов свидетельствовал об их долготерпении.

Мягкая белая дымка наползала от Карлинфорд-Лоха[7]7
  Узкий морской залив на северо-западе Ирландии.


[Закрыть]
. Гриффин внезапно подумал о том, как странно выглядит городок. Четыре поля Лира затопили клубы тумана, и обветренные серые камни-огамы[8]8
  Камни, несущие надпись или даже одну букву, начертанную ирландским огамическим алфавитом.


[Закрыть]
, поставленные друидами вехи, разделявшие четыре поля, как бы обретали в его воображении форму, превращаясь из стоячих глыб в эльфов или драконов.

Он знал, чего теперь ожидать. Всю свою жизнь он ждал этого мгновения, о котором узнал от отца. Тем не менее он и не предполагал, что все может произойти подобным образом, что весть подаст земля, что сама Ирландия скажет ему… лучами солнца, таинственным образом пробивавшимися сквозь туман, пламенным великолепием далеких гор Сорра. Все свои семьдесят лет он проработал на поле, но теперь не мог вспомнить, чтобы видел окрестности такими, как сейчас, с этой бегущей мальчишеской фигуркой. Их наполняло нечто сверхъестественное, быть может, даже волшебное.

За мальчишкой, за наползавшим туманом О'Руни мог еще видеть море, уже разбивавшее пенистые графитово-серые волны о каменистый берег. Ночью будет буря. Такому событию и следует совершиться в бурю.

Он поглядел вниз – на свои ладони, старческие и скрюченные от прополки и копки могил. Золотое кольцо – такое крохотное, что его приходилось носить на мизинце, – вспыхнуло в тускнеющих лучах солнца. Вещицу эту он носил всю свою жизнь и видел в ней старого друга. Среднее колечко гиммаля, кольца, собиравшегося из трех, украшенное вырезанным сердечком. Отец, передавший ему древний перстень, рассказал и о его истории. Одно из колец надевает жених, невеста другое; ну а вся тройка колец настолько стара, что их считали восходящими к дохристианским временам.

Гриффин повернулся спиной к крохотному пятнышку, которым стал для глаза мальчишка, уже барабанивший в дверь священника. Поля Лира нынче вечером воистину сделались какими-то странными. Вполовину тише, чем следовало бы, когда далекий шепот моря предвещает неистовый разгул волн. Даже воздух сделался другим. Густой туман принес с собой запах океана. Соленый минеральный запах вещал о временах и краях, скрытых в памяти. Он поборол желание перекреститься.

– Фейри сегодня на воле, правда? – шепнул ему Майкл, также удивлявшийся быстрым переменам ландшафта.

Гриффин почти забыл о присутствии О'Ши и не ответил, слишком углубившись в собственные мысли. Он смотрел, как мальчик входит в дом священника. Дверь закрылась, и Гриффин поднял взгляд. Туман неожиданно рассеялся, и окрестности приняли прежний облик – со своими сорока оттенками зелени, потемневшей перед грядущей бурей, уже закипавшей в Ирландском море.

Успокоившись, О'Ши явно постарался выбросить из памяти все упоминания о фейри – что подобало доброму католику, каковым он и являлся, – и направился назад, к своему дому. Гриффин без особой охоты вернулся к делу – следовало прополоть траву вокруг могилы женщины, некогда знакомой ему. Тем не менее он несколько раз быстро огляделся, словно ожидая снова увидеть тот странный союз света и тени. Однако мысли его по-прежнему были обращены к мальчишке и той вести, с которой – совершенно очевидно – его послали.

Совет соберется сегодня ночью.

* * *

Отец Патрик Нолан сидел в старом, видавшем виды кресле с запиской от Драммонда в руке. Мойра, его экономка, помешивала рагу из капусты с бараниной, тушившееся в железном котелке, подвешенном за ручку над огнем. Женщина как будто бы целиком углубилась в приготовление пищи, однако морщина на ее уже немолодом лбу говорила ему, что, как и все остальные, она озабочена запиской, присланной из дома викария Ирландской церкви.

Священник перечитал письмо снова, шевеля губами в тонких морщинках. Стариковское лицо, простое, круглое, как луна, лицо ирландца, на котором шестьдесят лет радость и страдания оставляли свою печать, сделалось за эти несколько мгновений старше… Старше и бледнее. Наконец, он аккуратно сложил листок и упрятал его в карман, расположенный в недрах сутаны.

Мойра Феннерти, хмурясь, разложила столовый прибор на столе священника. А потом взяла треснувшую стратфордширскую тарелку и, как делала каждый вечер уже почти двадцать лет, поставила ее возле единственного серебряного прибора. Впрочем, сегодняшний вечер получился совсем необычным. Отец Нолан просто ощущал, как распирает ее желание разразиться вопросами. Морщинка все еще пребывала на лбу Мойры.

– А рагу сегодня вышло отменное, – проговорила экономка, явно рассчитывая затеять разговор. – Миссис Макграт дала мне хлеба. Она купила белой муки по дороге из Уотерфорда. Вы хотите белого хлеба, отец?

– Ты говоришь со мной, Мойра? – строгим голосом спросил он на гэльском.

Мойра смутилась.

– Я… мне… Подать ли вам хлеб к обеду, отец? – Она повторила на сей раз уже на родном языке, спотыкаясь на гэльских словах, после столетий, проведенных ее народом во власти британской короны, сделавшихся менее знакомыми ей, чем английские.

Отец Нолан качнул головой, вновь обратив к очагу задумчивый взор.

– Что там в письме, отец? – выпалила Мойра, более не имевшая сил справляться со страхом.

– Совсем не то, что ты думаешь, – утешил экономку священник на более знакомом ей языке. – У нас с викарием нашлось общее дело, и такое, что сплетницам графства незачем знать о нем.

– Я даже слова не сболтну. Обещаю.

Священник смягчился.

– Мойра Феннерти, я знаю, что ты не из сплетниц. Но не шипи, как мешок кошек, я ничего не вправе тебе сказать. Я дал слово… давным-давно, понимаешь? – Понимания явно не было, и он оглядел уютную гостиную, подыскивая понятные слова. – По-моему, тебе следует отнестись к сегодняшней моей встрече с преподобным Драммондом как к обычному светскому визиту, и ничего более.

Выронив ложку с рагу, Мойра поглядела на священника так, как если бы он посоветовал ей обратиться к экзорцисту[9]9
  Священник, занимающийся изгнанием бесов.


[Закрыть]
.

– Вы не можете отправиться с визитом к этому… этому человеку.

– В детстве он был моим другом. Только политика разъединила нас в зрелом возрасте, а ее сегодня ночью следует забыть.

– Политика! А ведь именно вы настаиваете на том, чтобы все мы говорили по-гэльски. Это такие, как вы, устроили зеленые школы по всей Ирландии, чтобы научить нашу молодежь говорить и писать по-ирландски, помнить наши обычаи. Именно вы напоминаете нам об английском ярме. А теперь вы говорите мне, что собрались отправиться с визитом к викарию? Человеку, чья церковь не имеет паствы и не платит налогов в Ирландии. Священник вздохнул.

– Преподобного Драммонда не было рядом, когда англичане крали наши четыре поля. Напомню вам: Джеймс Драммонд родился в Лире. Наши Верха явились сюда из Англии еще до Кромвеля. И некоторые из них еще до появления протестантов. К тому же… вспомни, даже мать лорда Тревельяна была ирландкой. Разницу всегда трудно заметить. – Он взмахнул рукой, словно бы подобный разговор смущал и его самого. – О, я знаю, что такое трудно понять, и даже сам не всегда все понимаю… Словом, это что-то вроде наших преданий о фениях[10]10
  Название обитателей древней Ирландии.


[Закрыть]
и рыцарях Красной Ветви[11]11
  Легендарные рыцари Конхобара, короля уладов, отделившихся от него после предательства.


[Закрыть]
. Некоторые вещи сильнее и времени и политики. Так и наше сегодняшнее собрание. Выслушай и пойми. У меня нет возможности выбирать, встречаться мне с викарием или нет. Мы должны просто выполнить необходимое. Но обещаю тебе: в этой жизни другой встречи у нас не будет.

– Но о чем вы собираетесь говорить? Что вы будете делать?

Взгляд священника сделался далеким.

– Дело серьезное. Мой отец говорил мне, что от него зависит благосостояние нашего изобильного графства.

– И ради этого мы должны переступить через собственную веру?

– Не через веру, а через политику.

По какой-то абсолютно неясной Мойре причине отец Нолан предлагал агнцу возлечь рядом со львом. Она была бы менее удивлена, если бы древние горы Сорра взорвались подобно Везувию.

– Я не поняла даже слова, отец, но если вам нужно уйти из дома сегодня вечером и встретиться с викарием, об этом никто не узнает. Клянусь вам в этом вечной Душой Богоматери Марии.

Над гленом[12]12
  Узкая долина (ирл.).


[Закрыть]
прокатился разряд грома. На соломенную крышу посыпались капли, гроза накатывала на сушу.

– Будет скверная ночь. Вы уверены, что действительно хотите выйти из дома?

Священник улыбнулся. Мойра не хотела напоминать о том, что он уже стар и дорога к викарию, пусть и в запряженной пони тележке, будет тяжелой.

– Отец когда-то давно объяснил мне весьма важную вещь. Понимаешь, я – член совета, который собирается достаточно редко. Это первое собрание за всю мою жизнь.

– Если бы вас звал не викарий, отец, я бы решила, что вы собираетесь воскресить Белых Парней.

Отец Нолан поглядел на нее.

– Гомруль[13]13
  Движение за ограниченное самоуправление Ирландии.


[Закрыть]
нужен мне, как и любому ирландцу, однако ради него я не хочу ни грабить, ни калечить людей. – И смягчившись, добавил: – А теперь прочь все домыслы. Я отправляюсь на собрание, и покончим с этим.

Он повернулся к огню, но взгляд его устремился вниз, к правой руке, вяло свисавшей с потертого подлокотника. Свет очага выхватил из тьмы золотое кольцо на пальце. Обычное кольцо с кельтским узором в форме змеи. Кольцо невесты. Он отдаст его, быть может, даже сегодня. Как только они выяснят, кто она. Отец передал ему это кольцо… давным-давно. Он сказал тогда: «Ты – хранитель этого кольца, мой сын, и на плечи твои ляжет бремя его». Ляжет бремя его.

Новый удар грома потряс лишенный окон бедный домишко. Мойра поглядела на разлохматившуюся солому, явно опасаясь, что ей что-нибудь упадет на голову.

– Ужасная ночь, разве можно выходить в такую погоду, – ворчала она, помешивая рагу. – Незачем вам ходить.

Священник открыл было рот, чтобы возразить, но она подняла руку.

– Никакие ваши соображения не заставят меня передумать, отец.

– Поступай, как считаешь нужным, Мойра Феннерти, – сказал он, поднимая одеревеневшие старые кости с кресла. И с тоской о горячем очаге, поглядев на горячий обед, молвил: – Потому что сегодня я обязан поступать точно так же.


Страницы книги >> 1 2 3 4 5 6 7 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации