Текст книги "Если честно"

– Можно, я тогда приеду хотя бы на неделю? Просто чтобы дать ей время остыть? – спросила я. Последние слова вырвались у меня почти со слезами. Я никогда ни о чем подобном его не просила. Во время развода родителей я всегда была на стороне мамы и даже не задумывалась о переезде в Валкот по собственному желанию. Это был его шанс сделать что-то хорошее для меня.

– Сейчас не лучшее время для этого, Саванна, – ответил он. – Шери делает ремонт в доме, и я не думаю, что это подходящее время для гостей.

– Я не гость. Я твой ребенок.

Я была расстроена, но это чувство быстро переходило в злость. Робкая надежда, которую я питала на возобновление отношений с отцом, медленно таяла в моем сердце.

– Извини, ты не можешь просто взять и приехать… – сказал папа.

Я повесила трубку еще до того, как он успел договорить.

На следующий день в школьном коридоре я заметила странные взгляды нескольких ребят, которые смотрят шоу типа «Сбрось вес» по средам вечером. Если раньше ребята, которые узнавали меня или мою маму, улыбались мне, проходя мимо, то сегодня они быстро опускали глаза и ускоряли шаг. Было понятно, что они не хотят связываться с новым «испорченным ребенком реалити-ТВ», как меня назвали в одном особенно язвительном блоге. Поверьте мне, я видела все в обзорах этим утром. Хорошо, что я настроила все мои аккаунты на частные установки еще в тот момент, когда мама пошла на шоу, иначе меня просто смело бы потоком пропитанных ненавистью сообщений во всех соцсетях.

Прозвенел звонок, напоминая, что первый урок, математика, начинается через десять минут. Я направилась к кабинету мистера Кавача, высматривая Грэйс. Сегодня ее поддержка требовалась мне как никогда. Поэтому, конечно, Грэйс нигде не было видно.

– Саванна? – раздалось у меня за спиной.

Я обернулась и увидела Джорджа. Мне пришлось высоко задрать голову, чтобы встретиться с ним глазами. Почему-то раньше я не замечала, насколько нелепой была наша разница в росте – по меньшей мере фут. Кончики его соломенного цвета локонов были влажными, будто он проспал и перед поездкой в школу ему пришлось принимать сверхскоростной душ.

– Как дела? – спросил он.

– О, ты, наверное, смотрел шоу, – сказала я, отворачиваясь от него и продолжая путь в сторону кабинета Кавача. – Это нормально, если ты больше не захочешь со мной связываться. Весь остальной интернет меня уже списал.

– Что? – не понял он. – Подожди, какое шоу? Ты скрываешь от меня, что ты знаменитость?

Я повернулась к нему.

– Грэйс тебе не сказала? Ты правда ничего не знаешь?

– Я правда не знаю, о чем ты говоришь.

– Моя мама участвовала в прошлом сезоне шоу «Сбрось вес». Телевизионщики вернулись несколько недель назад, чтобы снять продолжение, интервью с семьями, и его показывали вчера вечером. Мое интервью выставило меня, мягко говоря, не в самом лучшем свете, – пояснила я.

– В таком случае я повторю вопрос. Как дела?

От искренности этого вопроса у меня по позвоночнику пробежала дрожь. Поразительно! Никакого сарказма в голосе, никакого подтрунивания.

– Я в порядке, спасибо. – Я пристальней посмотрела ему в глаза.

Он залился краской, отвел взгляд и нерешительно проговорил:

– У меня к тебе вопрос…

– Спрашивай на здоровье, – сказала я, продолжая идти к кабинету.

– У нас в пятницу будет контрольная по математике, и мне нужна помощь. Я могу расплатиться молочным коктейлем и бесконечными поставками картошки фри, если ты согласна.

– Пицца – и сделка у тебя в кармане. Хочешь, встретимся сегодня в Pizza Kitchen? В пять?

– Тут есть проблема. Моей маме вечером нужна машина. Ты можешь меня подвезти?

– Подвезти могу, но не могу гарантировать, что мы доберемся до места целыми. Очень не люблю сидеть за рулем.

Прозвенел звонок, предупреждающий о том, что урок начнется через минуту, и Джордж застыл, вероятно, осознавая, как мало у него времени, чтобы добраться до класса, где будет первый урок.

– Мне надо бежать, – сказал он.

– Подожди, – крикнула я ему вслед, – у меня нет твоего адреса!

– Я кину записку тебе в шкафчик! – прокричал он в ответ, убегая по коридору.

– Откуда ты знаешь, какой из них мой?

– Просто знаю! – бросил он через плечо, хитро ухмыльнувшись, и завернул за угол.

Глава 8

Когда в конце дня я дошла до своего шкафчика и открыла его, на пол спланировал свернутый треугольником листок бумаги. Я его развернула и вверху увидела написанный и подчеркнутый адрес Джорджа, а дальше следовало детальное описание маршрута с подробным указанием ориентиров (мой любимый тип маршрута).

«111 ул. Ю. Берлин

Сверни направо со своей улицы

Двигайся по направлению к магазину Circle K

Поверни налево на углу магазина Calvin Klein и того самого желтого дома с антикварными утками на газоне

Поверни налево у пожарного гидранта, в который в прошлом году въехала Грэйс

Если ты доехала до гадалки в конце улицы, значит мой дом ты уже проехала».

Вернувшись из школы, я, как обычно, выпустила Фиеро из дома и полчаса поиграла с ним на заднем дворе. Я выставила напоминание на телефоне, что к половине пятого надо привести себя в порядок. Полное избавление от пота перед встречей с Джорджем включало в себя использование дезодорантов, спреев и детской присыпки для волос. Я включила два маленьких вентилятора в ванной, чтобы запустить весь процесс и выветрить пот, оставшийся после игр с Фиеро. Пес ненавидел вентиляторы, поэтому сидел в коридоре, совершенно игнорируя мою суету.

Я оставила на столе записку для мамы, чтобы она знала, куда я поехала, хотя в данный момент вряд ли ее это сильно волновало. Она все еще не разговаривала со мной, и как бы ни старалась Эшли помирить нас издалека, мама не сдавалась. Полагаю, что прошлый вечер, возможно, стал причиной самой большой обиды, когда-либо нанесенной маме в нашем доме. Вероятно, мне может потребоваться не одна неделя, прежде чем я смогу растопить ледяную стену, которую она выстроила между нами.

Я отправила Фиеро назад в будку, чем, вероятно, очень расстроила его, но пообещала, что вскоре приедет домой мама и выпустит его. «Ниссан» Норма и я направились по моей улице и повернули направо, в точности следуя изобретательным указаниям Джорджа. Хотя я в уме уже примерно вычислила его дом, но все же постаралась следовать всем упомянутым в записке ориентирам и особенно сильно смеялась, когда я доехала до судьбоносного пожарного гидранта, о который Грэйс разбила решетку радиатора своей машины.

Когда я подъехала, Джордж сидел на крыльце и встал, как только увидел мою машину. Поглощенная тем, чтобы держать Норму как можно дальше от его почтового ящика и соседских машин, я все-таки заметила, что Джордж успел переодеться, сменив футболку с названием музыкальной группы и джинсы на рубашку и брюки цвета хаки. Рукава рубашки выглядели малость коротковатыми, как будто он вытянулся за последнюю ночь, и Джордж попытался натянуть их вниз, прежде чем открыть пассажирскую дверь.

– Если бы я знала, что мы из элегантных завсегдатаев Pizza Kitchen, я бы оделась поприличнее, – сказала я, пока он садился в машину.

Его лицо зарделось, но он ловко отшутился.

– Я одеваюсь, чтобы произвести впечатление. Никогда не знаешь, кого встретишь в Pizza Kitchen.

– Ожидаешь встретить кого-нибудь конкретного? – спросила я.

– Нет, – быстро ответил он. – Но вряд ли возможно быть слишком нарядным. На эту тему есть официальное клише.

– Я думаю, что быть слишком нарядным для Pizza Kitchen очень даже возможно, и ты близок к этой грани, – парировала я.

Он бросил взгляд на свой телефон, прежде чем снова посмотреть на меня.

– Думаешь, мне стоит переодеться?

– Что? Нет. Ты отлично выглядишь. Я просто к тебе придираюсь, Смит.

Он кивнул головой, вытирая руки о брюки. Я знала, что я не самый надежный водитель в мире, но не понимала, что заставляло его так нервничать. Он подергивал ногой и всю дорогу до Pizza Kitchen возился с радио.

Когда мы приехали, свободных мест на парковке оказалось очень мало. Мне удалось втиснуться рядом с гигантским внедорожником. При этом Джордж смог нормально выбраться со своей стороны, но моя дверь оказалась заблокирована. Мне удалось открыть ее всего на пару сантиметров, и я поняла, что ни за что не смогу втянуть живот настолько, чтобы выйти из машины. Другого варианта не оставалось, и я перелезла на другую сторону, больно ударившись при этом коленом. Когда я потянулась, чтобы открыть дверь, она распахнулась сама и Джордж протянул мне руку.

– Ты могла перепарковаться, – заметил он, когда я ухватилась за его руку.

– Поверь, если бы я попыталась это сделать, мы провели бы здесь еще минут десять, не меньше. Я только что спасла тебя от большого расстройства, – сказала я.

Он еще немного задержал мою руку, и я клянусь, что он мог почувствовать через мои ладони, как сильно билось мое сердце. Как ни странно, его это не смутило. Он прошествовал в Pizza Kitchen, пока я потирала руку в том месте, где она касалась его руки.

Нас посадили за стол в глубине ресторана – идеальная позиция для незаметного наблюдения за жителями городка Спрингдейл, по мере того как они прибывали на ужин в четверг в единственную в городе пиццерию. Пришли некоторые из моих соседей и помахали мне, прежде чем удивленно посмотреть на загадочного парня, сидящего за столом напротив меня. Я чувствовала, что мне нужна неоновая вывеска, на которой было бы написано: «Я просто помогаю ему с учебой. Я не нравлюсь ему в том смысле, в каком вы думаете».

Он достал свой учебник, раскрыл его на четвертой главе и повернув так, чтобы я могла его видеть. Он подчеркнул слово «рациональный» в названии главы и рядом с ним написал маленькими буквами: «Ха». Я поняла, что рациональные функции не казались ему такими уж рациональными, как подразумевало их название. Глянув на одну из практических задач в учебнике, я решила ее на каком-то клочке бумаги и проверила ответ в конце учебника.

– Как ты сделала это так быстро? – спросил он.

– Я просто люблю решать задачи, – пожала я плечами, – не знаю почему.

– Я тебе ужасно завидую.

– А я завидую тому, что ты умеешь читать ноты. Я пробовала играть на скрипке в четвертом классе, и мне так и не удалось научиться одновременно смотреть в ноты и играть на инструменте.

– Это другое. Ты научилась бы читать ноты намного быстрее, если бы посвящала этому больше времени.

– И ты можешь научиться быстрее решать математические задачи, если будешь больше практиковаться.

– Какую пиццу тебе бы хотелось сегодня? – спросил он. – Я угощаю, особенно если ты попытаешься перенастроить мой мозг на математику. Это может занять весь вечер.

– Я всегда предпочитаю классический вкус. Пеперони? С колбасой? Мне все пойдет, – сказала я.

– Я слышал, что у них вкуснейшая гавайская пицца, – заметил Джордж.

Я жалобно застонала. Конечно, он же родственник Грэйс. Вся их семья помешана на пицце с ананасом.

– Эти два слова – ананас и пицца – никогда не должны стоять вместе. Я консерватор в плане пиццы.

– Мы больше не можем быть друзьями, – ухмыльнувшись, сказал он и скрестил руки на груди.

В этот момент подошел официант и посмотрел на нас с Джорджем.

– Что вам принести?

– Половину пепперони и половину с ананасом, – решительно сказала я.

Джордж удивленно приподнял брови.

– Ты уверена?

– Не заставляй меня сомневаться в себе, – запротестовала я.

Ну что тут сказать? Он заставил меня искать компромисс. Мы оба заказали диетическую колу, а потом я опять вернулась к его домашнему заданию.

– Как бы скучно это ни звучало, для меня лучший способ учебы – это пройти тест, посмотреть, в чем мне нужно больше попрактиковаться, и затем пройти еще один тест в конце занятия, чтобы проверить, есть ли у меня улучшение. Хочешь попробовать этот метод? Может быть, это будет более продуктивно, – сказала я.

Джордж застонал.

– Я попробую, но я безнадежен, когда дело доходит до тестов.

– Не напрягайся. Я ведь не буду ставить тебе оценку.

Сказав это, я заметила, что плечи Джорджа слегка расслабились.

– Знаешь, мистер Кавач тоже не склонен к критике. Говорю тебе это на случай, если такая информация поможет тебе проходить тесты легче.

– Эх, если бы ты сидела рядом со мной на контрольной и была моим математическим Йодой. Сама обстановка на контрольных напрягает – так тихо, что слышен лишь шорох карандашей по бумаге, а меня так и подмывает заглянуть в контрольные одноклассников и понять, на какой они стадии. Но потом, посмотрев, я понимаю, что отстаю, и у меня начинается новый приступ тревоги, из которого я не могу выбраться. Это выматывает.

Объясняя мне свои переживания на контрольных, он не переставал нервно заламывать руки, и мне очень хотелось успокоить его. Мне хотелось сказать ему, что все будет в порядке и он не единственный, кто чувствует себя подобным образом.

– Ты когда-нибудь спрашивал Кавача, можно ли тебе прийти пораньше утром перед занятиями, чтобы проходить тесты и контрольные? Я уверена, он бы понял, – сказала я.

– Мне не нужно особого отношения. Я справлюсь, – буркнул он, мгновенно замыкаясь в себе.

– Разве это того не стоило бы, если бы ты смог показать свои настоящие способности? – удивилась я.

Он задумался на пару секунд, а потом пообещал:

– Я подумаю над этим.

– Хорошо.

Я достала практический тест, который добыла из моей прошлогодней тетради по математике, и положила его между нами:

– Ты готов пройти его сейчас? Если нет, мы можем поработать над чем-нибудь другим.

– Да, готов – сказал он, пододвигая бумаги к себе. Несколько секунд он изучал их, а потом поднял на меня вопросительный взгляд.

– Нет-нет, обещаю, я не буду за тобой наблюдать! Мне нужно кое-что почитать для той истории, над которой мы работаем с Грэйс.

Он похрустел пальцами, несколько мгновений вертел карандаш в руках, а затем приступил к работе. Я понаблюдала за ним некоторое время, прежде чем сдержать свое обещание, и достала лэптоп.

На электронную почту пришли публичные записи по истории зарплаты в спортивном департаменте, которые я запросила ранее, и они висели у меня во входящих, ожидая, пока я найду время просмотреть их. Впервые эта история начала мне казаться настоящей и, возможно, даже способной оказать заметное влияние на наше местное сообщество. Если быть до конца честной с самой собой, то осознание этого факта вызывало у меня легкое головокружение.

Я начала с информации о главном бейсбольном тренере. Тренер Триада вызывал у меня наибольшие сомнения. В основном его зарплата постепенно повышалась из года в год (учитывая, что он был одним из старейших учителей в старшей школе Спрингдейл). Но так было только до 2000 года, когда он получил премию в десять тысяч долларов. Так вот в дальнейшем эта сумма была добавлена к его базовой ежегодной зарплате.

Я быстренько вошла в онлайн-архивы Spartan Spotlight, которые, слава богу, в последние годы кто-то перевел в онлайн-формат, и пролистала газеты за 2000 год в поисках чего-то, что могло бы указывать на подобный резкий рост.

В спортивной секции удалось обнаружить только то, что уйма ребят собирались играть за Индианаский технический по стипендии. Никто особо не выделялся, не было никаких скандалов, которые могли бы позволить тренеру попросить о прибавке, чтобы остаться, – нет, ничего такого не было.

Я собиралась прошерстить раздел мнений за 2000 год и собрать какую-нибудь информацию об атмосфере в школе, но в этот момент одновременно Джордж закончил свой тест и принесли пиццу.

– Я голосую за то, чтобы нам обоим прерваться и вкусить этой греховной пиццы, – предложила я.

– Договорились, – сказал он, уже ухватив кусок.

Пепперони была чудесна на вкус, и я даже не замечала, что произошло «перекрестное загрязнение» ананасом. Кажется, мы оба не осознавали, насколько были голодны, пока не приступили к пицце.

– У тебя есть планы на выходные? – спросил Джордж, закидывая ломтик ананаса в рот.

– Эшли наконец приезжает домой, – ответила я, – прошло уже три недели. Я нахожусь в предвкушении того, что атмосфера дома снова станет нормальной.

– Как хорошо, что я старший ребенок в семье. Не уверен, что вынес бы безраздельное внимание родителей. Видимо, моей сестре Ханне придется с этим разбираться, когда придет время.

– Ханна может присоединиться к моей группе поддержки оставленных сестер. Слава богу, у нее есть еще год, чтобы подготовиться, – пошутила я. – А у тебя как дела? Запланировал что-нибудь интересное?

– Мы усиленно репетируем для участия в предстоящем джазовом конкурсе. Очень многое надо сделать.

Одинокий ломтик перца соскользнул с моей пиццы и упал на колено, оставив жирное пятно на новом белом платье. Что ж, я сыграла в рулетку с пиццей, не положив салфетку на колени, а оставив ее на столе, так что винить некого.

– Я официально проигрываю пятнам со счетом 1:0. Какой у тебя прогресс?

– У меня все путем, – улыбнулся он, – еще один довод в пользу того, что ананас – лучший топпинг для пиццы.

– Да-да, – сказала я, усмехнувшись.

Я могла бы есть пиццу и болтать с Джорджем дни напролет, и мне бы не надоело.

Наконец наступила суббота и я получила сообщение от сестры о том, что она в десяти минутах от дома. Ее подвозила одна из однокурсниц, с которой Эшли то дружила, то нет, и она присылала мне в живом режиме сообщения об их разговоре о тусовке братства университета штата Индиана. Другими словами, Эшли хотелось выпрыгнуть из машины уже после пятнадцати минут разговора.

Эшли: Если она мне скажет хоть еще один раз, что ее парень – текущий чемпион по Boom Cup[4]4
  Игра, в которой участникам надо попасть шариком от пинг-понга в пустую чашку противника.


[Закрыть], я клянусь…

Я: Выпрыгивай из машины кувырком, как только увидишь наш дом, просто выпрыгивай кувырком.

Следующие несколько минут я провела в своей уютной комнате, нетерпеливо и рассеянно просматривая ленту Твиттера, но не особо вникая, что там написано. Иногда мое внимание привлекала какая-нибудь гифка с милым щенком, но это случалось довольно редко. Сила гифки со щенком велика.

– Семья! – раздался снизу певучий вопль, который мог принадлежать только одному человеку. Я понеслась вниз по лестнице, распахивая руки для объятий.

Объятия моей сестры были бесспорно лучшими в мире. Она абсолютно искренне умела сделать так, что я чувствовала одновременно свою несомненную значимость, и безопасность. У меня вырвался вздох облегчения.

– Так здорово видеть тебя, – сказала я, – нам о многом надо поговорить. Я хочу знать все о твоих друзьях в универе. Как та девушка, Яэль? Вы уже подружились? Или пока еще нет?

– С ней еще не подружились, – начала она, – но я завела гораздо лучших друзей. Они вытаскивают меня на поиск приключений каждые выходные, так что я не торчу одна у себя в общежитии. Думаю, я нашла свою команду, понимаешь? У меня не было своей группы людей, на которых можно было бы положиться в школе, но сейчас, полагаю, я нашла их.

– Очень рада за тебя, – сказала я. – Ты этого заслуживаешь.

– Спасибо, сестренка, – ответила Эшли, обнимая меня за шею. – Где мама?

– Она пошла бегать с Фиеро, – сказала я. При упоминании о Фиеро глаза Эшли расширились, словно она почти забыла, как чудесно будет снова встретиться с пуделем-монстром.

– Как поживает мой крошка-щенок?

– Такой же лизун, как и всегда. Не переживай, он даже в твое отсутствие спит на твоей кровати.

– О! Это самое милое и грустное из всего услышанного!

Входная дверь затряслась, и мы обе разом обернулись к ней. Размытое пятно белого меха влетело в дом, и Эшли взвизгнула в совсем не свойственной ей манере. Фиеро тут же повалил ее на землю и бросился лизать лицо. Это выглядело прямо-таки как настоящая встреча века.

– Моя детка дома, – сказала мама, бросаясь к Эшли и Фиеро. Когда тот получил свою дозу ласки, мама подняла Эшли на ноги и запечатлела на ее щеках с десяток поцелуев.

– Я скучала по тебе, мама, – сказала Эшли, крепко ее обнимая, – настолько, что мне даже все равно, что на мне останется запах твоего пота.

Они обе захихикали, когда мама попросила Эшли покрутиться – она хотела убедиться, что не пропустила никаких изменений, которые произошли в дочери за три недели ее отсутствия. Мама положила руку на макушку Эшли и сравнила ее рост со своим.

– Ты выросла? Не предполагала, что ты так изменишься всего за три недели!

– Я расту, но не думаю, что в высоту, – сказала Эшли.

– Конечно, дорогая, так и есть, – сказала мама, снова обнимая ее. – Савви, не поможешь Эшли отнести наверх белье в стирку? С ума сойти, ребенок, ты вообще не стирала со времени своего отъезда?

– У меня не получается стирать так же, как ты, – ответила Эшли.

– Ну, ну, – сказала мама, – тебе повезло, что я соскучилась!

Мы с Эшли вместе отволокли сумку с ее вещами наверх, стараясь изо всех сил, чтобы она не стянула нас вниз по лестнице. Сумка оказалась такой тяжелой, словно в ней был спрятан труп.

– Как один человек может накопить столько грязного белья?

Сестра издала усталый смешок.

– Я переодеваюсь по несколько раз за день, Сав! Что-то удобное на занятия, наряд на выход после занятий, а потом симпатичную пижаму, потому что все в общежитии видят тебя в ней, пока ты идешь из комнаты в ванную. Это постоянное модное состязание с весьма высокими ставками.

– С ума сойти.

Мы бросили сумку перед стиральной машиной и сушилкой, и Эшли провела меня к себе в комнату. Она с удовольствием зарылась лицом в розовое одеяло с разводами, которое выбрала, когда ей было еще двенадцать, и громко вздохнула.

– Наслаждайся тем, что любишь в этом доме, пока можешь, Савви, – сказала сестра. – Возвращаться домой после того, как уехал… как-то странно. Как будто все это никогда и не было моим на самом деле.

– Не говори так! Это твоя постель, в которой ты спала последние шесть лет своей жизни, в твоей комнате, в которой ты жила последние двенадцать лет. И тебя не было всего-то три недели.

Эшли снова вздохнула, заворачиваясь в одеяло.

– Но это ощущается таким окончательным, понимаешь? Словно я никогда уже не вернусь сюда, как тот ребенок, который выбрал это ужасное одеяло. Теперь, когда я буду приезжать сюда, я буду приезжать как гостья.

Я легла рядом с ней на кровать, и она приподняла один край одеяла, чтобы мы могли укрыться вместе. Из нас получилось этакое сестринское буррито. Мы лежали так несколько минут, и нам не нужны были никакие слова. Я просто хотела насладиться вновь обретенным ощущением целостности в доме, в котором я чувствовала себя так одиноко последние несколько недель.