Текст книги "Глаз вечности"

4
ПЛЯЖНЫЕ БРОДЯЖКИ

Тулак брела по берегу, и чем больше удалялась она от Заваля, тем сильнее росло в сердце чувство облегчения. Разумеется, увещевала она себя, он не виноват в том, что ничегошеньки не знает о мире за стенами тиарондского храма. И потом, хоть какое-то общество на заброшенном безлюдном берегу.

Наемница вспомнила жалкое, издерганное существо, каким был Заваль, когда они с Вельдан спасли его прямо с жертвенного костра. Нынче бывшего иерарха не узнать. Пожалуй, он недурно справляется для человека, всю жизнь проведшего в каменных стенах и связанного роскошью по рукам и ногам.

«И если не ошибаюсь, этим чудесным превращением изнеженной тряпки в какого-никакого, но мужчину мы обязаны в первую очередь той костлявой девчонке из харчевни, – хихикнула про себя Тулак. – Любовь, страсть, вожделение – до чего быстро они развивают наши мыслительные способности, просто диву даешься!»

Старуха шагала дальше, и постепенно думы приняли менее веселый оборот. О небо, как же ей недостает Мазаля! С тех пор как Тулак рассталась с боевым товарищем, длинногривым исполином серой масти, сердце ее навеки разбито. Но разве тогда был другой выбор? Лорд Блейд и Мечи Божьи травили их с Вельдан, как зайцев, подруги бежали, спасая свои жизни, где уж там воротиться за конем! Да,.но она взяла его еще тонконогим жеребенком; ничья рука, кроме ее собственной, не касалась Мазаля. Всего лишь скакун? Да он не раз выносил хозяйку невредимой из жарких битв! Он был ей верным другом, единственной семьей.

Как-то он теперь? Жив ли? Тулак сомневалась в этом. Гора так и кишела солдатней. Если Божьи Мечи не смогут приручить гордого красавца – а он никогда не подпускал к себе чужаков, – что помешает им заколоть скакуна и зажарить на месте? Учитывая то, как стремительно тают запасы еды в Каллисиоре.

«Я бросила его в амбаре. Привязанного. Стоячая мишень! Все, что им оставалось, – всадить крепкую стрелу промеж глаз. А если вдруг его не обнаружат, мой товарищ скончается медленной и мучительной голодной смертью».

Слезы, что жгли ей глаза, наконец брызнули наружу. Наемница утерла их тыльной стороной ладони.

«Прекрати, старая перечница! Сроду не была такой впечатлительной, и вот теперь самое время!»

И верно. Воину не полагается раскисать всякий раз, когда падет его друг. Она с малолетства знала этот закон, и потому выжила.

«И все равно, я отдала бы все на свете, лишь бы вновь увидеть его!»

Ну все, распустила нюни. Аж самой противно. Что за мечтательные бредни? Невозможно – значит невозможно! И хватит об этом. Могло бы обернуться гораздо хуже, не так ли? Мало того что они с Завалем оказались в этом раю для любителей копаться в грязи – у старухи при себе настоящий меч!

И как только она ухитрилась пристегнуть его? Еще мгновение – и драконы-похитители, ворвавшиеся в комнату иерарха, застали бы ее безоружной. Вот тогда пришлось бы туго.

Наемница дотошно изучила клинок. Проклятие! Зазубринка. Там, где лезвие ударило хитиновую голову твари. А точильный камень остался в кармане плаща. Жаль, что она не успела одеться. И меч заострила бы, и, шут возьми, не мерзла бы так сильно! Впрочем, если проворней двигаться…

Размышляя так, старуха ни на минуту не забывала внимательно глядеть по сторонам. Впереди что-то тускло блеснуло. Тулак бросилась туда, присела на корточки и принялась копать голыми ладонями. И вот из-под илистого песка и галечника появился железный сундук длиной в полруки, весь в пятнах ржавчины, но, в общем-то, невредимый. Наемница попыталась поднять его: тяжелый! Изнутри послышался громкий плеск. Но неужто здесь одна вода?

– Ладно, – пробормотала Тулак, – сейчас проверим.

Она волоком перетащила находку подальше на сухой берег, затем поискала крепкую глыбу подходящего размера. Навесной замок сундука превратился в сплошной ржавый ком. Наемнице пришлось изрядно попотеть, побраниться и поработать камнем, прежде чем дужка замка раскололась. Старуха отшвырнула глыбу и, сгорая от нетерпения, откинула крышку.

На колени тут же вылилось несколько пинт холодной воды. Ругаясь на чем свет стоит, Тулак вытряхнула остатки песка и грязи. На дне сундука лежала связка отсыревших бумаг, развалившаяся у нее в руках. Наемница исследовала обрывки. Какие-то грязные синие пятна: чернила со страниц давно смыло. Ну вот, теперь нипочем не докопаться, что это было: чьи-то любовные письма, полные страсти и мольбы? А может, план поиска сокровищ?

– Хотела бы я знать, – разочарованно протянула старуха.

Под бумагами обнаружился плотно затянутый кошель из кожи. По жилам любопытной Тулак пробежал новый огонь. Кожа огрубела от соли, а узлы на бечевке разбухли и стянулись намертво. Кладоискательница немного поковыряла их тупыми ногтями, потом не выдержала и надумала кое-что получше. Наемница скинула правый сапог и, запустив руку в голенище, нащупала потайной кармашек. Внутри лежало ее главное на сей день сокровище: короткий, но чрезвычайно острый нож в крохотных ножнах. Надо же, старуха почти совсем забыла о нем. Тулак снова обулась и продолжила борьбу с кошельком. Бечевка довольно быстро лопнула, и на ладонь наемнице высыпалось содержимое новой находки.

Тьфу, пропасть! Жалкие сбережения какого-то бедолаги-моряка: тусклые монетки, утратившие ценность, да несколько третьесортных жемчужин в истрепанном носовом платке. И это все? Старуха пожала плечами, вернула мелочь на место и выбросила кошель. А сколько было надежд! Ну и ладно. Зато сундук еще сгодится: в нем можно готовить еду. Горячий ужин! Сейчас он оказался бы желаннее груды золота и самоцветов.

Интересно, сколько времени сундук провел в море? Если кораблекрушение случилось на днях, берег должен быть усеян полезной утварью. Наемница подхватила пустой сундук под мышку и отправилась дальше. Вскоре Тулак действительно удалось кое-что обнаружить. И в конце концов ее покинули тягостные мысли о любимом Мазале.

– Вот видишь, – бодро произнесла старуха. – Говорила я тебе, тут просто золотая жила!

Ее утомленный спутник опустился на песок, облегченно вздохнул и с сомнением окинул взглядом две кучки отысканного добра. Обрывок вполне исправной цепи – должно быть, от якоря небольшой лодки, оловянная коробочка, веревки всевозможной длины и толщины, приличный кусок рыболовной сети, которому Тулак почему-то несказанно обрадовалась, длинный обломок мачты с драным клочком парусины, прибитая к берегу плавучая древесина, мешок, найденный Завалем, и главная гордость бывшего иерарха: надтреснутая, но пока не пропускающая воду нижняя часть кувшина.

Товарищ наемницы поддел нагромождение хлама ногой.

– Мириалю известно, что нам со всем этим делать.

– К счастью, не ему одному, – усмехнулась Тулак.

Вдоволь налюбовавшись свежими приобретениями, старуха покинула Заваля и ушла побродить меж скал. Но вот место для постройки жилища выбрано: куча больших глыб, нагроможденных достаточно далеко и от воды, и от опасных скал, откуда падают камни. Тулак забралась в укромную середину. Да, для костра и двух человек вполне просторно. Высокорослый иерарх помог ей закрепить распорку из мачты и растянуть поверху сеть.

– Теперь нам потребуются ветки и зелень: просунем их в ячейки и заделаем все дыры, – пояснила бывшая воительница Мечей Божьих.

Единственным местом, покрытым растительностью, оказалась вершина скалы. Заваль вспомнил, каких невероятных усилий стоил ему спуск, но взглянул на пожилую женщину и, преодолев страх, вызвался лезть наверх. Наемница от души расхохоталась.

– Благодарю, уж лучше я сама. Ты хоть раз в жизни штурмовал что-нибудь покруче парадной лестницы?

Лицо бывшего иерарха покрылось пятнами.

– По-твоему, я совсем ни на что не годен?!

Тулак ласково потрепала его по руке.

– Остынь, сынок. Ты не виноват. Люди не всегда выбирают, как им жить. Будет время – с удовольствием научу тебя лазать по скалам. Но не сейчас. Места здесь коварные. Уж больно не хочется соскребать тебя с камней.

Несмотря на уязвленное самолюбие, Заваль искренне обрадовался ее словам. Тем более что и опытная наемница карабкалась вверх с явным трудом. Бывший иерарх следил, затаив дыхание, как старуха с предельной осторожностью нащупывает выступ или щель в скале, пробует на прочность и лишь после этого медленно переносит вес тела дальше. Дойдет ли она когда-нибудь? Дважды опора крошилась под ногой и Тулак зависала на скале, но находила, за что уцепиться. То и дело вниз с хрустом сыпались струйки камешков.

«Милостивая Мириаль, спаси ее!» – пылко молился товарищ, обмирая всякий раз, и утирал пот со лба, как только наемница продолжала движение.

Заваль неловко увернулся от крупной глыбы – та оцарапала плечо, просвистев у самого уха, – и прокричал:

– Ты в порядке?

– Заткнись, не отвлекай! – процедила Тулак сквозь сжатые зубы.

Бывший иерарх изумленно покачал головой. «И как у нее получается? Она же мне в бабки годится!»

Но у старухи получалось, и неплохо. Еще немного – и она исчезла за верхним выступом. До Заваля долетел ее запыхавшийся голос:

– Эй, все нормально. Дай мне пару секунд отдышаться. Пару секунд? Он всего-навсего наблюдал – и то взмок от напряжения. Заваль терпеливо ждал, унимая дрожь в коленях, как вдруг сверху раздалось:

– Береги голову!

Мгновение – и со скалы полетела охапка бурого папоротника, скрепленная куском бечевки. Затем еще одна. И еще. Вязанки папоротника, болотного тростника и гибких зеленых ветвей незнакомого кустарника так и сыпались на берег. Потом из-за края показалась голова наемницы.

– Отойди! Я спускаюсь.

И вновь душа Заваля ушла в самые пятки. С берега спуск показался еще более опасной затеей, чем подъем. Но вот наконец старуха спрыгнула на землю, деловито отряхнула штаны – подарок Аили – и одобрительно кивнула.

– Хорошее сукно, крепкое.

Повернувшись к бывшему иерарху, она ухмыльнулась.

– Стоим, бездельничаем? А кто будет таскать вязанки? Нам с тобой еще строить укрытие.

Ах да, укрытие. Но Заваль так измучен. Он провел без сна целую ночь; не завтракал, да и вообще не ел, если на то пошло; целый день таскал по берегу тяжелые штуковины, все дальше и дальше; он окоченел, в голове гудит, и желудок давно урчит от голода. Мужчина исчерпал все свои силы – по крайней мере он искренне так думал.

– Разве это необходимо? – вкрадчиво начал иерарх. – Ты говорила, что Вельдан и прочие скоро приплывут за нами.

– Приплывут. Рано или поздно, – заверила Тулак. – Сам посуди, как долго эти твари тащили нас по воздуху, а им в быстроте не откажешь. Вот и прикинь, сколько воды утечет, пока нас обнаружат. А до тех пор без укрытия не обойтись. – Она сердито нахмурилась. – Ты еще скажи, что я зря лазила на ту скалу! Только попробуй! Так что давай, пошевеливайся, сынок. У нас мало времени.

Наемница даже не подозревала, насколько близка к истине. С вершины скалы за пляжными бродяжками зорко наблюдали хищные взгляды. Низкие голоса еле слышно переговаривались:

– Фу-у! Она прошла совсем рядом! Я так и думал, что старуха нас вычислит.

– Ну и что? Кинжал ей в брюхо – и все хлопоты. Не понимаю, чего ты сразу не дал мне прикончить каргу: по одному убирать всегда легче.

– А ты теряешь форму, Пелорм. Коли мы вчетвером не справимся с бабусей и молокососом, пора завязывать и уходить на покой.

– Послушай, придурок! Тульд прав, мы не напрасно ждали. Теперь нам известно, что их разыскивают дружки. Отличные вести! А то корабли давно уже не заходят в эти гиблые места: слухом земля полнится. И на чем, вы думаете, доберутся сюда приятели нашей парочки? Не верхом же! Здесь, в горах, и пешком-то не пройти. Пусть приплывают. Разложим, как всегда, сигнальный огонь поярче, и преспокойненько дождемся добычи.

– Но ведь эти, внизу, тоже зажгут костер!

– Не глупи, Шафол. Старая сама сказала, помощь прибудет не скоро. Давайте перекусим и отдохнем. Как стемнеет, спустимся и прирежем обоих. Останется только подготовить встречу!

И мародеры, упиваясь тонкой хитростью собственного замысла, скрылись в чаще кустов.

Вопреки всем заботам, ожидающим Вельдан в Гендивале, несмотря даже на легкое головокружение и мутность рассудка после бессонной ночи, девушка наслаждалась скачкой на настоящей лошади вдоль берега реки. Друзья направлялись к ближайшей пристани навигаторов, чтобы взять судно и отплыть в путешествие.

Лучшего дня для этой цели и придумать нельзя. Напоенный осенними ароматами ветер будоражил кровь, и солнечные искры весело приплясывали на бронзе еще не облетевших дубовых листьев. Мягкий ковер палой листвы на тропке заглушал цоканье копыт, зато птичьи голоса и журчание волн сливались в единую мелодию.

Наконец-то чародейку ожидает покой, и можно выбросить из головы бурные происшествия, которые так внезапно обрушились на Гендиваль. Но, конечно же, не оказавшихся в беде Тулак и Заваля. Девушке безумно хотелось послать подруге мысленный зов, но сможет ли та ответить? Что, если их прошлый «разговор» состоялся благодаря случайности или был последним криком отчаяния? А вдруг способности наемницы резко возросли вместе с надобностью в них?

– Хозяйка, – вмешался в ее мысли Каз, – ты опять за свое?

– Да, опять, – с досадой откликнулась Вельдан. – И что же?

– А то. Если Тулак не ответит, как нам узнать, почему она молчит? Может, не хватает сил отозваться, а может, что-то стряслось. Ты станешь всю дорогу бояться, переживать. А отыграешься на мне!

– Ах, тебя только это заботит! Успокойся, я лучше отыграюсь на Элионе.

– Тьфу на него! Кто твой напарник, а? Бот и обращайся ко мне что бы тебя ни мучило. Но учти, сейчас ты волнуешься напрасно. Расслабься, хозяйка, немного терпения – и мы у цели. Тулак не даст себя в обиду, вот увидишь, у них все хорошо.

– Надеюсь, – вздохнула Вельдан.

Что ж, пока она едет не на дракене, надо ловить момент. Девушка переключила внимание на хозяйку харчевни:

– Эй, давай наперегонки! – и, не дожидаясь ответа, пустила коня таким галопом, что на время даже тревоги остались далеко позади.

Пристань навигаторов расположилась в довольно живописном месте, где густой лес, окаймляющий берега, смотрелся в глубокий, ровно бегущий поток. Неподалеку на узких просеках были выстроены амбары для хранения груза; случалось, под их крышами ночевали лодочники или пассажиры, которым не терпелось отплыть с рассветом. Самую крупную постройку приспособили под своеобразный рынок: здесь жители Гендиваля скупали у странствующих купцов иноземные предметы роскоши, а сельские ремесленники бойко торговали собственными изделиями, да и чародеи порой ради интереса не гнушались продавать диковинки, прихваченные в других царствах – за таинственной Завесой.

Владелец рынка Скерин ни разу за всю свою тридцатидвухлетнюю жизнь не удосужился выйти в море, хоть и был прирожденным навигатором. Этот чрезвычайно образованный мужчина с его страстью к знаниям предпочитал копаться в книгах и старинных свитках, нежели заниматься грубой работой лодочника. Его сестра Меглин, напротив, не могла жить без волн и приключений; управиться с любой лодкой или кораблем для нее было сущей безделицей. Сейчас этой женщине принадлежало три судна: пара неглубоких парусных яликов шестидесяти футов длиной, выдолбленных на заказ из гендивальского дуба нарочно для доставки грузов по реке, и мореходная баржа для перевозки тяжестей вдоль берега, ранее принадлежавшая отцу погибшего супруга Меглин Рутхару. Ныне тот поселился на берегу вместе с внуками и Скерином, приглядывал за амбарами, собирал все местные сплетни и торговал самопальным темным элем, слава о котором гремела по всей округе.

К приезду чародеев лодочники разгружали ялик у причала. Рослая, худющая, как весло, Меглин с коротким ежиком темных волос – а как же иначе, в морских странствиях это удобнее и безопаснее длинных локонов! – отдавала команды с палубы, а смуглокожий Чалэс перетаскивал тюки и ящики. Заметив прибывших, женщина весело помахала рукой.

– А вы сегодня пораньше, молодцы! – прокричала она. – Не засиживайтесь там, на берегу: нам осталось чуть-чуть, и тогда прошу садиться без промедления!

Элион осклабился.

– Отлично, теперь мы избавлены от необходимости хлебать черную отраву Рутхара.

– Если у кого-то кишка тонка для настоящего пива – будьте любезны, в реке воды хоть отбавляй! – прогремело у него над ухом.

Это сам Рутхар выбрался поприветствовать чародеев. Для человека, страдающего жутким ревматизмом, он держался более чем жизнерадостно. В глазах плясали задорные искорки, а круглое добродушное лицо было почти лишено морщин, приличествующих тому, кто провел долгие годы на просоленных морем ветрах. На вид никто не дал бы ему и сорока пяти, и лишь серебряный отлив мягких седых волос выдавал прожитые лета. Вельдан восхищалась этим сердечным, компанейским, неунывающим чудаком. Внуки в нем души не чаяли, а он обожал возиться с ними, всласть покушать, напиться, почесать языком и заниматься настоящим делом. Книжный червь Скерин не мог и мечтать о лучшем помощнике. Поэтому владелец рынка преспокойно занимался счетами, предоставляя Рутхару учитывать и размещать товары, а главным образом – травить байки с лодочниками и гендивальским людом.

– Привет, красотка, как приятно снова видеть твое милое личико! – воскликнул мужчина, обращаясь к Аили, которая частенько наведывалась на рынок за покупками для харчевни.

Рука Вельдан против ее воли взметнулась к лицу и ощупала неровный шрам на щеке. К счастью, никто этого не заметил, кроме вездесущего напарника-дракена.

Люди спешились, причем чародейке пришлось труднее прочих. Само собой, ведь Каз – намного более удобный скакун. Потирая затекшие ноги, девушка услышала в голове красноречивое хихиканье.

– Ой, да помолчи ты! – поморщилась она.

– Я?! – Дракен разыграл оскорбленную невинность. – Да я ни словечка не сказал!

– И не надо.

– Может, хотя бы теперь ты поверишь голосу рассудка: эта скотина создана для еды, а не для езды. Кстати, раз уж мы заговорили о завтраке…

– Не сейчас! – оборвала его хозяйка. – Лучше попрошу Скерина погрузить нам в ялик побольше съестного.

И она поспешила за Аили и Элионом, уже скрывшимися на рынке.

Торжище представляло собой поразительную картину: сотни светильников, что свисали с низких потолочных балок, заливали сиянием выставленное на продажу добро; маленькая печурка у двери топилась в полную силу, изумляя приятным теплом в это прохладное осеннее утро. Повсюду стояли бочки, громоздились тюки с поклажей, полки и лотки были завалены всевозможными товарами: мукой, овечьей шерстью, маслом для ламп, шпагатом, горшками, столовым серебром, целебными травами, медом, чаем различных сортов – всем тем, что в свой срок неизбежно попадает в ялик навигатора и отправляется в странствие. К витающим в воздухе ароматам кож и сушеных фруктов, пряностей и мыла, смоленой бечевы и копченой рыбы примешивался дымок от печи.

Аили и чародеи переглянулись и расплылись в улыбках. Каждый с малолетства помнил, каким сказочным счастьем было попасть сюда и, распахнув глазенки, любоваться заморскими диковинами – особенно когда родители забывали о тебе, оживленно беседуя с торговкой. Иногда удавалось даже проскользнуть на пристань и забраться в ялик – еще одна почти недосягаемая мечта любого малыша из Гендиваля. Но даже если какой-нибудь не в меру глазастый взрослый поймает и выгонит на берег, детишкам оставалось еще одно развлечение: качели! Дощечка на толстом шпагате, что раскачивалась прямо над рекой, заставляя замирать от восторга или притворно визжать от ужаса.

– И день прошел бы зря, если бы хоть один из нас не свалился в воду – тогда героя вылавливали, сушили и отправляли домой в чужой одежке, – вслух закончил Элион, и Вельдан лишь теперь с удивлением осознала, каким ясным и сильным было ее воспоминание.

Прошлое порою настолько заманчивее настоящего!..

Скерин, долговязый брюнет, как и его сестра, но с длинными, вьющимися по плечам локонами, сидел по обыкновению у самой печки, откинувшись в кресле, задрав ноги и уткнув нос в книгу. При появлении чародеев он вскинул голову и поморгал, собираясь с мыслями.

– Вельдан! Элион! Сколько лет, сколько зим! Аили, всегда рад.

Владелец рынка поднялся с места и встретил друзей с распростертыми руками. Чуть не задохнувшись в его объятиях, чародейка с облегчением почувствовала, как странный холодок внизу спины покидает ее. Девушка и сама не подозревала, как сильно боялась этой минуты: боялась, что старый приятель отшатнется при виде ее изуродованного лица. Но Скерин просто молодчина! Один проницательный взгляд – и все, ни единого слова. А ведь мужчина еще не встречал ее в таком обличье, не то что прочие из Гендиваля.

Вельдан припомнились давние слова Тулак, сказанные при их первой встрече: «Я не стану тебе лгать, твой шрам не слишком-то приятен с виду, но… но выглядит он не настолько ужасно, как ты думаешь, а когда окончательно заживет, на него и вовсе можно будет не обращать внимания. Никто не отвернется от тебя с отвращением – разве что круглый дурак, и не думай, что люди при виде тебя станут разбегаться, вопя от страха!» «Но я не хочу, чтобы меня жалели», – возразила тогда чародейка, и Тулак расхохоталась ей в лицо: «Что? Жалеть тебя? Детка, да ты только глянь на себя! Ты умница, ты настоящий воин, ты способна сама о себе позаботиться. И что бы ты там ни думала – ты красива. Согласна, твое лицо уже никогда не будет таким безупречным, как раньше, но поверь, большинство знакомых мне женщин с радостью согласились бы заполучить подобный шрам – вместе с таким лицом, как у тебя. Никто и не подумает сочувствовать более двух минут кряду». А может, наемница была права?

– Спорим, ты рада, что она спалила твою никчемную маску? – самодовольно прибавил Каз, опять вмешиваясь в мысли хозяйки. – А я тебе всегда говорил…

– Знаю, знаю, – перебила чародейка. – Вы оба просто кладези мудрости! Вот и радуйтесь.

– А на тебя не угодишь, лапочка.

Чтобы дракен – и не оставил за собой последнего слова? Такого еще не случалось.

Вельдан едва успела приобрести оленью вырезку для Каза, а Меглин уже влетела в двери:

– Живее, ребята! Ялик разгружен, дело только за вами. О своих горячих скакунах можете не беспокоиться, Рутхар присмотрит за скотиной. Все, что ходит без паруса, ему сейчас в радость. Ну давайте, поторапливайтесь, а то упустим прилив.

– Лучше подчинитесь этой женщине, – негромко заметил старик. – Однажды она не успела отплыть из-за какого-то парня, так часть его пожитков осталась на берегу. Сущие мелочи: печенка там, почки…

– Понял, можешь не продолжать!

Элион вскочил со стула. Девушки поспешили следом.

– Заезжай как-нибудь по-человечески, а то в последнее время тебя совсем не видно, – вполголоса напутствовал чародейку Скерин. – Может, хоть при новом архимаге вам не придется столько болтаться по миру.

Вельдан удивленно моргнула: откуда он знает? Ах да, Блейд сам послал навигатору просьбу о помощи.

– Ты слышал что-нибудь об Аморне? – тихо спросила девушка.

– Я – нет. Вот Рутхар его помнит, а я слишком молод.

– Но ты за него?

Очень даже прямой вопрос. Далеко не каждому задашь его в открытую.

– Мы, навигаторы, никогда не принимали ничью сторону, – Скерин обезоруживающе улыбнулся. – Для нас оба берега равны.

– Вельдан!!! Мы отплываем! – проревела Меглин.

Ну и тон, аж мороз по коже. Чародейка поспешно ретировалась.

Ялик готовился поднять парус. Капитанша явно теряла терпение. Стоило всем, включая дракена, подняться на борт, Чалэс отдал швартовы.

Аили немедля нашла себе укромный уголок и не отставала от Элиона, пока тот не извлек из тюков еду. Вельдан помахала на прощание Скерину. Облокотившись на поручни, девушка проводила взглядом уплывающую пристань. В мечтах чародейка уже благополучно возвращалась домой вместе со спасенными Тулак и Завалем.