Текст книги "Сказание о Кербеле"

* * *

Получив письмо от Муслима, Хусейн собрал своих сподвижников и прочитал им проповедь: «…смерть человека подобна ожерелью на шее девушки. Всевышний Господь избрал для меня место гибели, куда я отправляюсь на встречу с Ним… от того, что написано пером Божьим, не убежать… И каждый, кто готов отдать свою жизнь на этом пути, если он обещал себе пойти на встречу со своим Господом, пусть переночует и завтра утром вместе со мной отправляется в путь».

И на восьмой день месяца Зуль-хиджа Имам отправился в сторону Куфы.

* * *

Когда Имам собрал свои пожитки в день восьмого числа месяца Зуль-хиджа, хотя паломничество еще не закончилось, у многих возник вопрос: почему Хусейн двигается в обход пути паломников? И почему вместе с ним его семейство и дети? Даже на такой вопрос людям хотелось получить ответ!

* * *

И когда Имам принял решение отправляться в Куфу, он написал письмо именитым горожанам Басры, пригласив их идти вместе с ним. Среди всех откликнулись только двое. Ахнаф ибн Кайс дал бессмысленный ответ, посоветовав Имаму то же самое, что в свое время советовал его отцу, Али, во время Верблюжьей битвы. Йазид ибн Масуд Нахшали, посовещавшись со своим кланом, дал положительный ответ. Однако его письмо дошло до Имама лишь в день Ашуры, и когда Йазид ибн Масуд собирался примкнуть к Хусейну, до него дошла весть о мученической гибели Имама.

Манзар ибн Джаруд, который приходился тестем Убайдулле ибн Зийаду, испугался и думал, что это письмо – заговор Ибн Зийада с целью проверить его преданность. Потому он передал и письмо, и гонца Убайдулле. Тот же казнил гонца Имама, Солеймана ибн Раззина, и было это до того, как он отправился в Куфу по приказу Йазида.

* * *

В Мекке семнадцать человек из семейства Имама повсюду сопровождали его, куда бы он ни шел, как и еще шестьдесят человек из числа его сподвижников, как пеших, так и конных.

Они хорошо знали, что племя Омейядов хорошо охраняет святыню Дома Господнего, однако Наместника Господа на земле, Имама Его, не признаёт.

* * *

В Забале до Имама дошла весть о гибели молочного брата Хусейна, Абдуллы ибн Йактара, которого Имам отправил к жителям Куфы со своим письменным воззванием. До него также дошло известие о мученичестве Муслима и Хани. Имам собрал людей у себя и сказал им: «Именем Господа, Милостивого и Милосердного! До нас дошла трагическая весть о гибели Муслима и Хани, а также Абдуллы. Наши шииты унизили нас. И потому любой из вас, кто намерен вернуться, может без всякого труда это сделать, это ваше полное право».

Кроме тех, кто прибыл из Медины, и тех, кто с трудом дошел до Имама из близлежащих окрестностей, весь остальной народ группами разошелся от него подальше, словно это не про них он сказал: «Наши шииты унизили нас…». Словно эти слова служили тому подтверждением.

* * *

Имам подозвал к себе дочь Муслима Хамиду, которая приходилась ему племянницей, и сказал ей: «Девочка, не плачь по нему. Если твоего отца и нет больше, то я буду тебе отцом. Мои сестры заменят тебе мать, а мои сыновья и дочери будут твоими братьями и сестрами. Радуйся, ведь твой отец теперь в раю».

Хамида ответила ему: «Благодарю тебя, ты приласкал меня, сироту. Позаботься и о моих братьях, тоска снедает их сердца».

Сердце Имама, услышавшего от девочки такие слова, тоже горело.

* * *

По пути в Кербелу и Куфу, остановившись в доме Акабы, Имам Хусейн сказал своим сподвижникам: «Я вижу себя убитым».

Те спросили: «Как же так?»

Имам ответил: «Я видел это во сне».

Они вновь спросили: «Что за сон?»

Он сказал: «Я видел собак, которые меня кусали, и у той собаки, что была сильнее других и больше всех меня кусала, была экзема».

Шемр был той самой собакой!

* * *

В доме Рахимы Имам встретил одного человека из жителей Куфы по имени Абу Харам. Тот спросил у Имама: «Что же заставило тебя покинуть святыню твоего деда?»

Имам ответил ему: «Племя Омейядов стало посягать на мою честь. Поначалу я терпел. Они забрали мое имущество, но я ничего тогда не сказал. Потом они хотели пролить мою кровь, и я покинул Медину. Ей-Богу, они вынудили меня уйти, а сами прикидываются терпящими лишения и унижения… Их правителями потом станут те, кого они унизят».

* * *

Имам прибыл на то место, где разбили шатер. Он спросил про хозяина шатра, и ему ответили, что им является Убайдулла ибн Хурр Джафи.

Имам послал одного из своих сподвижников, что приходился соплеменником хозяину шатра, пригласить его отправиться в путь вместе. Сподвижник пришел к Убайдулле и сказал ему «Господь направил тебя на путь величия и щедрости, наставив на истинный путь, чтобы ты принял его».

Убайдулла спросил: «О какой щедрости ты говоришь?»

Сподвижник ответил: «Хусейн ибн Али пригласил тебя стать его сподвижником. Если ты победишь, то получишь от него вознаграждение, а если тебя убьют, то станешь мучеником».

Убайдулла сказал: «Ей-Богу, я покинул Куфу только из-за того, что мне было отвратительно видеть Хусейна. Не хочу его видеть и не хочу, чтобы он видел меня».

Сподвижник вернулся к Имаму и передал ему эти слова. На сей раз сам Имам пошел к тому человеку и сказал ему: «У тебя множество грехов. Не хотел бы ты раскаяться, чтобы все они стерлись?»

Убайдулла спросил: «Как это?»

Хусейн ответил ему: «Помоги внуку Пророка своего и иди вместе с ним на войну».

Убайдулла сказал: «Я знаю, всякому, кто рядом с тобой, повезло, однако я еще не готов умереть. Но можешь взять мою лошадь, она очень хороша».

Имам вышел из шатра и сказал: «Не нужна мне твоя лошадь. Я хотел лишь добра для тебя же самого».

Но Хусейну и сам он не был нужен, Имам просто хотел исполнить свою обязанность перед людьми – наставлять их на путь праведный.

* * *

В доме Саффаха Имам встретил поэта по имени Фарздак и спросил у него: «Что ты думаешь о Куфе и куфийцах?»

Поэт ответил ему: «Сердца народа – с тобой, а вот мечи их – на стороне Омейядов, но, конечно, Господь рассудит».

Имам сказал: «Ты прав. И мы должны быть покорны Господу и довольны Его судом».

* * *

Водном доме Хусейн встретил жителя Куфы. Тот всячески старался никак не общаться с Имамом. Он был одним из тех, кто устал от Куфы, и уехал оттуда, чтобы не находиться в городе в то время, когда туда приедет Имам. Он не был ни его сторонником, ни противником.

Имам спросил его: «Какие вести из Куфы?» Куфиец ответил: «Позволь мне расспросить двух моих соплеменников, что состоят в твоем караване, Абдуллу и Манзара».

Он заговорил с Абдуллой и Манзаром, и те расплакались.

Имам спросил у них: «Что случилось?»

Абдулла ответил: «О отец Абдуллы, я только тебе одному скажу, что…»

Имам сказал ему: «Мне нечего скрывать от своих сподвижников. Говори же».

Абдулла сказал: «Этот человек говорит, что своими собственными глазами видел, как головы Муслима и Хани полетели с плеч долой, а тела их, привязанные веревкой за ноги, таскали по базару. Люди остолбенели и уставились, как истуканы, на это зрелище».

От этих слов будто настоящее пламя разгорелось в сердцах членов племени. Имам произнес: «Поистине, Аллаху мы принадлежим и к Аллаху вернемся. Да помилует их Аллах. После их смерти больше нет добра в этой жизни, и самой жизни нет».

* * *

Солнце стояло в зените, когда один из сподвижников Имама Хусейна произнес: «Аллах велик!» Имам спросил его, что случилось. Тот отвечал: «Я вижу оазис с финиковыми пальмами».

Несколько человек из числа сподвижников сказали: «Ей-Богу, до сих пор мы не встретили в окрестностях ни одной финиковой пальмы».

Имам сказал: «Это войско пришло сюда, чтобы встретить нас».

Это и впрямь оказался Хурр, выступивший по приказу Ибн Зийада с тысячей всадников, чтобы остановить продвижение Хусейна.

* * *

Хурр вместе со своими солдатами подъехал к подножию горы Зу Хосм и догнал караван Имама Хусейна. Воины устали и очень хотели пить. Имам отдал приказ напоить Хурра, его солдат и даже лошадей.

Наступило время намаза. Прозвучал азан, и люди Имама приготовились читать молитву. Хурр и его солдаты также подошли и стали читать намаз за Имамом.

После полудня, когда Имам вознамерился двинуться в путь, Хурр преградил ему дорогу. Хусейн сказал: «Вы же сами написали мне письмо и пригласили меня в Куфу. Но теперь, раз уж вы передумали, я больше не вернусь».

Хурр сказал ему: «Мне о том письме ничего не известно».

Имам бросил Хурру письмо, что написали ему куфийцы. Хурр возразил: «Мы не писали тебе никаких писем. У нас есть приказ – привести тебя в Куфу, к Убайдулле ибн Зийяду».

Имам сказал: «Для тебя будет лучше умереть, чем отвести нас к Ибн Зийаду». Затем он повернулся к своим людям и велел им: «Садитесь же верхом, мы уезжаем».

Хурр и его солдаты снова заградили путь Имаму. Имам сказал: «Да будет твоя мать скорбеть по тебе. Что тебе нужно от нас?»

Хурр опустил голову и сказал: «Любому другому, кто говорил так, за исключением тебя, я давал такой же ответ. Но, клянусь Богом, я не могу сказать о твоей матери ничего, кроме самых лучших слов».

Хурр отличался прекрасными манерами.

* * *

Беседа двух военачальников затянулась. Хурр сказал Хусейну: «Я не обязан воевать с тобой. Мне приказано только отвезти вас в Куфу. Если ты не согласен, то отправляйтесь в любое другое место, только не в Куфу и не Медину».

И Имам был вынужден направиться в сторону Азиба и Кадисийи.

* * *

На просторах степи Имам обратился к солдатам Хурра с проповедью: «О люди! Посланник Аллаха изрек: “Если кто-либо увидит правителя-деспота, объявившего для себя разрешенным то, что запретил Господь, нарушившего обязательства перед Ним, пошедшего против Сунны Посланника Аллаха, распространяя среди рабов Господа насилие, грех и притеснение, и будет стараться исправить ситуацию, Господь может поставить такого человека на место того правителя”.

Они заменили подчинение Господу Милосердному послушанием шайтану, сделали запретное разрешенным, а то, что разрешено Господом – запретили… Ваши письма дошли до меня, а ваши представители прибыли ко мне и дали мне присягу на верность, пообещав не противиться мне и не унижать меня.

И если вы тоже будете хранить свою верность до конца, то достигнете совершенства. И тогда я буду вместе с вами, а мое семейство – вместе с вашими семействами… Но если вы отвергнете и предадите меня, то, клянусь душою своей, такое поведение мне уже знакомо, ибо раньше так поступили ваши отцы с моими отцом и братом, и Муслимом, моим двоюродным братом… Любой, кто нарушит клятву верности мне, на самом деле предаст сам себя, и очень скоро Господь освободит меня от нужды в вас».

* * *

В доме Азиба Аль Хаджаната находилось несколько жителей Куфы, которые пришли, чтобы присоединиться к каравану Имама: Нафа, сын Хилаля, Амр, сын Халеда, Саад, слуга Амра, Маджма, сын Абдуллы. Их проводником был Тармах, сын Ади. Хурр хотел было их задержать и вернуть в Куфу, но Имам не позволил ему этого сделать. Он сказал: «Они – мои сподвижники и друзья. И я буду защищать их, как защищаю себя самого». Тогда Хурр был вынужден оставить их в покое.

Они рассказали Имаму о ситуации в Куфе и поведали о последних городских событиях. Тармах предложил Имаму и его каравану пойти к племени Тей, к которому принадлежал он сам. Он говорил, что тамошние горы подобны крепости, и обязался защитить двадцать тысяч человек из приближенных Имама. Но на уме у Хусейна было нечто иное. Он сказал: «Между мной и куфийцами есть договоренность, и потому мы не можем пойти куда-то еще или вернуться назад, откуда пришли. Так что я посмотрю, что же произойдет в конце концов».

* * *

В Ниневии караван Имама догнал какой-то человек и поздоровался с Хурром и его солдатами. Однако с самим Имамом он не поздоровался.

Незнакомец отдал Хурру свиток. То было послание от Ибн Зийада, в котором тот писал: «После того, как ты прочтешь мое письмо, заведи Хусейна в такое место, где нет ни воды, ни еды, ни жилья».

Хурр прочел письмо и показал его Имаму. Имам сказал ему: «Давай останемся прямо здесь».

Хурр ответил: «Нельзя. Этот человек – шпион Ибн Зийада, он всё ему доложит».

На следующий день Хурр преградил путь каравану Имама посреди степи, что была безлюдна и безводна. Так караван подошел к месту, предназначенному ему судьбой.

* * *

Караван двигался по пустыне, и внезапно лошади остановились. Имам изменился в лице, взглянул на небо, потом на землю и спешился. Попросил другую лошадь, но и та отказалась двигаться дальше. Так он менял лошадей семь раз, а седьмая лошадь прошла пару шагов и остановилась. Имам сошел с седла, зачерпнул рукой горсть земли и понюхал ее. И тут он заплакал и спросил: «Где мы?»

Ему ответили: «Это Кадисийя».

Имам спросил: «А есть ли у нее другое название?»

Кто-то еще ответил ему: «Это берег Евфрата».

Но Имама не устроил и такой ответ.

Кто-то сказал: «Это место зовется Амура».

Имам замолчал.

Еще один человек сказал: «Акр. Эта земля – Акр». Кто-то добавил: «Здесь рядом находится Ниневия. И поэтому это место тоже зовется Ниневией».

И тут вдруг раздался чей-то голос: «Кербела!» Имам словно именно этого и ждал. Он воззвал: «Господь наш, прибегаем к Тебе от зла и от Кербелы».

Слезы выступили на глазах Имама, и он произнес: «Поистине, мы принадлежим Аллаху и к Нему возвращаемся. Спешьтесь. Это то самое место, откуда нужно много-много раз брать землю. Так говорил мне мой дед».

Имам распорядился разбить шатры в каком-нибудь глубоком овраге. Это отличалось от того, как поступал Пророк. На войне тот обычно выбирал для стоянки какую-нибудь возвышенность.

Зейнаб спросила: «Братец, но почему же обязательно в овраге?»

Хусейн ответил ей: «Я не желаю, чтобы дети видели сцену боя».

* * *

Членам каравана Хусейн указал, как нужно ставить шатры и палатки: шатры женщин и детей – в форме полумесяца. Шатры племени Хашим и стариков – еще один полумесяц, на расстоянии трех шагов от третьего полумесяца, где располагались шатры сподвижников, и так, чтобы они закрывали два первых полукружья и создавали им защиту. Имам хотел, чтобы женщинам и детям ничего не угрожало. Для большей безопасности вырыли канал за полукружьем шатров, а внутри него установили забор из тростника, чтобы, если нагрянет туда враг, поджечь этот частокол и тем самым преградить неприятелю путь. Шатры скрепили меж собой веревками и затянули их потуже, чтобы соорудить еще одну линию обороны.

* * *

В Кербеле были установлены шатры каравана Хусейна. Хурр написал об этом Ибн Зийаду, и тот в срочном порядке отправил письмо Имаму. Его посланец сам отвез письмо и, подъехав к каравану, спросил у людей: «Кто из вас – Хусейн?». И тут взгляд его упал на Имама. Он подошел к Хусейну и передал ему письмо от Убайдуллы.

Имам развернул свиток и прочитал следующее: «Хусейн, мне доложили, что ты прибыл в Кербелу и разбил там шатры. Повелитель правоверных Йазид написал мне, что я не буду знать отдыха, пока не заставлю тебя либо принять власть Йазида, либо умереть».

Имам, прочитав это письмо, пришел в ярость, отбросил свиток и сказал: «Они обменяли довольство Господа на Его гнев, и никогда они не станут праведниками».

Посланец спросил у него: «А каков будет ответ на письмо?»

Имам ответил: «Ответом будут мучения».

Но распробовать вкус ответа Имама Убайдулле пришлось только после событий в Кербеле.

* * *

Имам приказал выкопать за шатрами небольшой ров и засыпать его колючками, щепками и стружками. А на Ашуру эти щепки и стружки подожгли.

Кто-то из вражеского стана тогда спросил его: «Хусейн, ты что же, нашел себе прибежище в огне до наступления Дня Суда?»

Имам осведомился: «А это еще кто такой? Неужто Шемр?»

И услышал в ответ: «Да».

Имам сказал: «Эй ты, сын козопаса! Огонь тебя больше достоин, чем меня!»

Муслим, сын Оусаджа, поднял свой лук и прицелился в Шемра.

Но Имам остановил его и сказал: «Я не хочу первым начинать войну».

* * *

Утром в день Ашуры Имам вместе со своими сподвижниками читал намаз, а затем произнес проповедь: «Господь повелел, чтобы сегодня и я, и вы погибли. Потому будет лучше вам идти в бой и терпеть».

Имам не хотел, чтобы хотя бы один из его спутников оставался в неведении.

* * *

В день Ашуры Имам принарядил и украсил свой отряд. Командующим правым флангом он сделал Зухайра ибн Кина, а Хабиба ибн Музахира – командующим левым флангом, сам же вместе со своей семьей встал в самом центре отряда. Флаг он вручил Аббасу ибн Али, своему младшему брату.

И хотя у них не было надежды на победу над отрядом Амра ибн Саада, Имам не пожертвовал строгой дисциплиной и планированием в бою.

* * *

Он надел на себя чалму Пророка, в руки взял его меч и отправился в сторону куфийского войска. Встал прямо перед ними, опершись на меч Пророка, и заговорил с солдатами: «О люди, взгляните на того, кто стоит перед вами. Обратитесь к своей совести и спросите себя, правильно ли будет убивать меня и уничтожать мое семейство? Разве я не внук вашего Пророка? Разве я не сын его наместника и двоюродного брата – первого человека, что стал мусульманином? Разве Хамза, господин всех мучеников, не приходится мне дядей? И разве моей матерью не является Фатима – дочь вашего Пророка? А моей бабушкой – Хадиджа, первая женщина, что приняла ислам? Разве будете вы отрицать, что Пророк – мой дедушка, а Фатима – моя мать, а Али – мой отец?».

Но как раз всё перечисленное и являлось виной Хусейна в глазах этих людей: они завидовали ему и ненавидели его отца.

* * *

Вы, о люди, еще увидите зло и истребление. Когда вы сами пригласили нас сюда, вы были удивлены и смущены. Но разве мы не приняли ваше приглашение?.. Как же так вышло, что мечи ваши поначалу были на нашей стороне, а теперь они – против нас? Мы ни новшеств никаких не вводили, ни ошибок не совершали, почему же сейчас, когда мы вам больше не нужны, вы снарядили против нас целую вражескую армию?.. Вы причинили страдание праведным мусульманам, вы – те, кто разорвал Коран… Вы нашли себе опору в Ибн Харбе, и для Господа вы теперь – вероломные преступники… Да будет лежать проклятие Господне на тех, кто нарушил свое обязательство, которые сначала укрепляют его, а потом разрывают на части… Знайте, что ублюдок и сын ублюдка настойчив лишь в двух вещах: либо обнажать меч, либо терпеть унижения, а мы, увы, подвергаем себя унижению… Я не потерплю от вас никакой отговорки и предупреждаю вас… знайте, что не пройдет и года, как вы увидите, что колесо судьбы обернется против вас самих… А сейчас соберитесь с силами, насколько возможно, и примените всю свою мощь в бою против меня. Я же целиком полагаюсь на своего Господа…»

Так говорил Имам куфийскому отряду. Не раз и не два он призывал противников выполнить свой долг, он ведь не хотел, чтобы они оставались в неведении, идя в бой.

* * *

Хурр был волен выбирать между адом и раем, и он выбрал рай. Примерно тридцать человек из отряда Амра Саада отделились от войска и перешли на сторону Имама. Амр Саад, увидев это, осознал, что, возможно, еще больше людей изменят свое мнение, и позвал знаменосца из своего отряда. Первую же стрелу из своего колчана он пустил в сторону небольшого отряда Имама Хусейна. После чего стрелки Амра Саада засыпали лагерь Имама градом стрел. Не было ни одного человека, который бы не пострадал от них. Хусейн же увидел, что его вынуждают вступить в бой, и, обратившись к своим сподвижникам, сказал: «Да смилуется над вами Господь! Вставайте и идите на смерть свою, от которой никуда не скрыться. Эти стрелы – послание вам от того народа».

Оба войска вступили друг с другом в битву, и в первом же сражении многие сподвижники Имама встретили свою смерть, от которой никуда не скрыться.

* * *

Через некоторое время после начала сражения Абу Самама Сайдави устремил глаза к небу и заметил, что пришло время молитвы. Он пошел к Имаму и сказал ему: «Да буду я жертвой твоей! Эти люди уже добрались до тебя, но клянусь Богом, пока меня не убьют на твоих глазах, ты не умрешь. Я бы хотел, когда отправлюсь на свидание со своим Господом, прочитать вот этот полуденный намаз, чье время уже пришло, вместе с тобой».

Имам тоже обратил взгляд к небесам и сказал: «Да сделает тебя Господь одним из тех, кто всегда верен молитве, раз ты о ней вспомнил. И правда, сейчас наступило время намаза».

И он громко сказал: «Попросите их приостановить сражение, чтобы мы могли прочесть намаз».

* * *

Всякий, кто проходил по полю боя, видел, что лицо Имама становилось все радостнее и светлее, несмотря на все выпавшие на его долю лишения.

Некоторые из сподвижников говорили: «Вы только посмотрите на него! Он не боится умереть!»

Имам сказал им: «Успокойтесь… Смерть – это мост, выводящий вас из трудностей к садам вечного блаженства. Кто из вас не захочет попасть из тюрьмы прямо во дворец? Но смерть для ваших врагов – это переход из дворца в темницу. Мой отец говорил мне, что Пророк сказал: “Этот мир – темница для праведника и рай для неверующего, а разделяет их мост – смерть: кому – переправа в рай, а кому – в ад”».

Хусейн уходил к Господу своему, так о чем ему было волноваться?

Почему бы ему не уходить с радостью?

* * *

На следующий день события достигли своего апогея. Хусейн отправился к своей сестре и сказал ей: «Принеси-ка мне ту рубашку, что оставлена как залог».

Эта рубашка служила залогом: ее подарила Зейнаб их мать и сказала, что, когда она потребуется Хусейну и он наденет ее, то уже через час покинет этот грешный мир.

К горлу Зейнаб подступил комок слез, и был он таким же тяжелым, как и весь наш мир. Но она принесла ту рубашку. Это была старая, выцветшая вещь. Хусейн немного надорвал ее. Зейнаб спросила его: «А в чем же заключается скрытый смысл этой потрепанной и выцветшей рубашки?»

Хусейн ответил: «Эти люди еще более наглые и бесстыжие, чем ты думаешь».

Зейнаб задумалась о наглости тех людей.

* * *

Хусейн надел ту старую рубашку под свои доспехи, вышел к шатрам и громко произнес: «Зейнаб, Умм Кульсум, Сакина, Робаб, я в последний раз обращаюсь к вам». При этих словах Имама все ощутили привкус близкой разлуки и прощания.

Хусейн сказал им: «Приготовьтесь к бедам и несчастьям. Но знайте одно: Господь защитит вас, спасет вас от козней и зла врагов ваших, наградит вас благом. Он подвергнет ваших врагов страданиям и несчастья ваши заменит на многочисленные милости и блага. Вы будете рядом со своим Господом…»

Сакина, у которой глаза наполнились слезами, промолвила, плача: «Отец! Значит, ты покорился смерти?»

Хусейн ответил: «Как же не покориться смерти человеку, у которого в этой жизни не осталось ни одного близкого друга и помощи ждать уже неоткуда?»

* * *

Всякий раз, как Имам направлялся к врагам своим, чтобы поговорить с ними, он представлялся сыном Фатимы и внуком Посланника Божьего. Но об отце своем не говорил ни слова – ибо знал он, что те люди ненавидят Али. Таким образом, он хотел наставить людей на путь истинный, чтобы они оставили свою затею.

Но в последний раз, когда он отправился к вражескому стану, то представился уже по имени отца и сказал: «Я – Хусейн, сын Али».

Видимо, задача его была исполнена, раз он хотел, как и отец в свое время, отправиться к ним.

* * *

После первого своего прощания Хусейн отправился на поле битвы и проявил там такие чудеса боевого искусства, что, если бы меч Малека ибн Йасара не настиг Имама и не ранил его в голову, возможно, он ту пустыню превратил бы в болото, затопив ее кровью куфийцев. Он возвратился к своим шатрам, чтобы перебинтовать голову. Его обступили со всех сторон женщины и дети. Зейнаб перевязала ему голову. Он силился встать и вернуться в неравный бой, но как тогда поступить с детьми? Зейнаб и Умм Кульсум помогали ему и, используя всевозможные ухищрения, выпроваживали от него детей. Хусейн оседлал своего коня, Зуль-Джанаха, но конь вдруг отказался идти. А когда Имам взглянул вниз, то увидел, что его дочь связала коню ноги. Она сказала: «Я не отпущу его, отец, пока ты не спешишься».

Хусейн поневоле сошел с коня. Девочка сказала: «Ты должен сесть».

Хусейн подчинился просьбе дочери. Девочка села к нему на колени и сказала: «Ты помнишь, когда нам сообщили о гибели Муслима, ты усадил его дочерей к себе на колени и приласкал их? И теперь, если ты уйдешь и больше не вернешься, кто же меня утешит и приласкает? Сделай же это, отец, прежде чем покинешь нас. Ни одна рука не может так приласкать, как твоя».

Имам Хусейн всхлипнул, и это лишило выдержки всех остальных. Все, кто был рядом с ним, заплакали. Хусейн погладил девочку по голове и сказал: «Доченька, не разжигай огонь в моем сердце».

Хусейн поднялся и вышел. Недолго пришлось ждать его дочери – вскоре она стала сиротой.

* * *

Путь каждого, кто вступал в бой против Имама, быстро подходил к концу, и лежал он прямиком в ад. Стольких Имам убил в том бою, что из мертвецов можно было построить дамбу.

Больше уже никого не осталось, с кем можно было бы воевать один на один. И тогда Имам напал на правый фланг отряда Амра Саада и рассеял его. После этого он напал на левый фланг.

Те, кто был построен в тысячный отряд стройными группами, пустились от него врассыпную, словно саранча. После каждого своего нападения Имам возвращался на прежнее место и громко кричал: «Нет силы и могущества, кроме как у Аллаха». Он хотел, чтобы слова его долетели до жены его, чтобы она поняла, что он еще жив.

* * *

Лучшие его друзья и сподвижники, каких можно было найти за всю историю, на его глазах были изрублены на куски. Все женщины и дети остались вдовами и сиротами. Имея стольких врагов, он вправе был хоть немного испугаться или встревожиться. Но вот как сказал о нем Абдулла, сын Аммара: «Клянусь Богом, не видел я ни разу никого, окруженного столькими врагами, что убили всех его друзей и родных, который был бы столь отважен. Ей-Богу, ни до него, ни после никого, подобного ему, не встречал я».

* * *

Кто-то говорил, что их было тысяча восемьсот человек, а кто-то еще – что их было тысяча девятьсот пятьдесят человек. Да если об их количестве и нельзя сказать точно, то приблизительное их число история сохранила. И всех их Хусейн отправил прямиком в ад.

Амр Саад, увидев, что бой затянулся, закричал: «О, горе вам! Вы что, совсем воевать разучились?!»

И как только он это сказал, четыре тысячи лучников выпустили в Хусейна свои стрелы и встали между Имамом и его шатрами, заградив ему путь к ним. Несколько человек при этом направилось в сторону тех шатров. Имам закричал: «Это сторонники потомков Абу Суфьяна! Если у вас совсем нет веры и вы не боитесь того, что ждет вас в следующей жизни, то хотя бы в этой жизни будьте свободными, а не рабами!…»

Тут Шемр спросил: «Что ты там такое говоришь?» Имам ответил: «Это я, тот, кто убивал вас и кого вы хотите убить. Но пока я жив, не трогайте мою семью».

Шемр сказал: «Он прав. Отойдите от его семейства. Он и сам великий воин, лучше уж поспешите к нему».

* * *

Как только Амр Саад отдал приказ о всеобщем наступлении, копьеносцы и лучники взяли на прицел Имама. Ран на его теле прибавилось.

* * *

Имам утомился и остановился немного в стороне от поля боя, чтобы перевести дыхание. Кто-то швырнул в него камень, и тот попал Хусейну прямо в лоб. Потекла кровь. Имам едва успел обтереть краем одежды окровавленный лоб, как в грудь его вонзилась стрела, угодив в самое сердце. И сколько бы он ни старался вытащить ту стрелу, это ему никак не удавалось. Он поднял руку и вытянул стрелу из спины, протащив ее сквозь свое тело насквозь.

Кровь хлынула из того места, куда попала стрела, словно по водосточному желобу. Имам произнес: «Именем Аллаха, с помощью Аллаха и общины Посланника Аллаха».

Затем он поднял голову и, взглянув на небо, сказал: «Господь мой, известно тебе, что они убивают человека, приходящегося Посланнику Твоему на этой земле единственным внуком».

Имам положил руку на свою рану и выпустил кровь к небу, в сторону Господа своего.

* * *

Имам ослабел, он потерял много крови. К нему подошел Салех ибн Ваххаб и вонзил в него копье, повалив с лошади на землю.

Зейнаб в это время вышла из шатра и, когда Имам упал наземь, воскликнула: «Ой, братец мой! Радость моя, родной мой! О, если бы небо рухнуло на землю, а горы рассыпались!»

Шемр закричал: «Чего же вы ждете?»

И тут остальные враги набросились на Имама. Зар’а, сын Шарика, нанес ему удар в плечо. Имам совсем обессилел. Иногда он приподнимался, но потом падал вновь. Санан, сын Унса, вонзил копье Имаму под мышку и выдернул его, а затем снова воткнул, но уже в грудь Хусейна. Несколько человек выпустили стрелы из луков в его лицо, тело и горло.

Имам раскрыл ладони, зачерпнул крови из своих ран и умыл ею свое лицо. Уже совсем без сил, он сказал: «Вот так я встречаю своего Господа, окрашенный собственной кровью и лишенный того, что принадлежит мне по праву».

* * *

Битва при Кербеле подходила к концу.

С самого утра Хусейн сражался подобно льву. Но теперь силы покинули его, и он говорил: «Ох, жажда! Ох, беспомощность!»

От жажды Имам даже не видел неба. Он ничего не мог видеть, кроме дыма.

Ох, жажда! Ох, беспомощность!

* * *

Амр Саад вышел вперед. И когда обессиленный Имам упал на землю, он сказал: «Чего же вы еще ждете? Заканчивайте свое дело!»

Но враги боялись даже приблизиться к Хусейну. Хули, сын Йазида, подошел, чтобы отрубить Имаму голову. Но, оказавшись в шаге от Имама, он ощутил сильную дрожь в руках и теле и вернулся обратно. И Санан, сын Унса, также не смог этого сделать, пока, наконец, не подошел сам Шемр. Никто ведь не мог убить внука Пророка.

* * *

Так Имам стал мучеником.

Его рубашку взял Исхак, сын Хивы. Чалму – Ахнас, сын Муршида, а обувь – Асвад, сын Халеда, кольцо – Бадждаль, сын Салима.

Бадждаль, дабы поскорее заполучить добычу, ибо он не мог снять кольцо с пальца Имама, отрезал палец и забрал его вместе с кольцом.

Амр Саад тоже подошел и взял себе доспехи Хусейна.

Эти люди были лишены стыда и совести.

* * *

Конь Имама, Зуль-Джанах, весь в крови и ранах, вернулся с пустым седлом к шатрам. И когда женщины заслышали его ржание, они вышли из шатров, чтобы встретить Хусейна, однако поняли, что именно этот момент и положил начало их плену и сиротству.

Даже Зуль-Джанаху не под силу было это вынести. Он вернулся в стан врагов и напал на них, топча их копытами. Амру Сааду, убившему внука Посланника Аллаха, хотелось сохранить для себя этого коня, бывшего одним из коней самого Пророка, и потому он приложил усилия, чтобы поймать скакуна, но ничего у него не вышло. Тогда он отправил сорок человек, чтобы они схватили коня и убили его.

Зуль-Джанаху после хозяина никто другой не люб был, да и жить ему больше не хотелось, жизнь стала для него бессмысленной. Его убили. То было удивительное животное, друг Господина всех мучеников, мученика Кербелы. Он был больше человеком, нежели многие другие, двуногие, кто находился тогда на поле битвы.