Текст книги "Остров ее любви"

2

Айви Паркер страшно злился на себя. И зачем он это сказал?! Руки его до боли стиснули рулевое колесо, он не мог смотреть в лицо Сидни. В конце концов, все это его вовсе не касается, у него нет никакого права критиковать ее. Она тогда была слишком молода, чтобы понимать, что происходит.

– Послушай, извини меня, – хрипло начал после паузы Айви, жалея о том, что они не находятся на широком шоссе, где можно было бы остановиться на обочине и извиниться как следует. На этой узкой дороге и при достаточно интенсивном движении тормозить было нельзя – не хватало еще попасть в аварию.

– Мой отец любил меня! – воскликнула Сидни, будто не слыша его. – Он любил меня и никогда не сделал мне ничего плохого. Почему ты вообще решил, что он не был способен на сильные чувства? Если бы ты знал, как отец страдал, узнав об измене жены… Боже мой! А ведь он считал твоего деда своим другом! Интересно, как повел бы себя ты на моем месте?

Губы Айви сжались.

– Я же сказал тебе…

– Что ты извиняешься? – Сидни била дрожь. – Что ж, извини и ты меня, но мне этого недостаточно. И если твоя мать думает так же, как ты, то лучше развернись и отвези меня обратно в аэропорт.

– Она так не думает. Черт побери, мать будет просто вне себя, если узнает о нашем разговоре! Хорошо, у тебя свое мнение о случившемся тогда, и это можно понять. Но я прожил рядом с твоей матерью почти шесть лет. Поверь мне, она очень переживала то, что ты отказывалась встречаться с ней. Ведь ты была ее единственным ребенком.

– О да! – многозначительно произнесла Сидни, и ему пришлось подумать, прежде чем понять, что она имеет в виду.

Айви тяжело вздохнул.

– Ты говоришь о выкидыше? – наконец спросил он. – Твоя мать страшно переживала ту потерю. И, надо сказать, ей не слишком помогло, когда твой отец заявил, что она это заслужила.

– Он не мог так поступить! – воскликнула Сидни.

– Верно, – спокойно согласился Айви. – На самом деле он написал: «Пути Господни неисповедимы». И ни слова о том, что сожалеет о случившемся, что понимает, как она должна сейчас себя чувствовать или что-нибудь в этом роде.

– Но я знаю, что он страдал…

– Она тоже.

Сидни стиснула руки так сильно, что костяшки пальцев побелели.

– Я вообще не понимаю, зачем она сообщила отцу о случившемся. Какое это могло иметь для него значение?

– Может быть, твоя мать надеялась получить от него несколько слов утешения, – бесстрастно заметил Айви. – В конце концов, твой отец был слугой Божьим.

– Он был также и человеком, – возразила Сидни. – Он был мужчиной, и ему, повторяю, было очень тяжело.

Айви промолчал, снова рассердившись на себя. Нечестно было обвинять Сидни за грехи отца. К тому же, кто знает, что сделал бы он, Айви Паркер, окажись в подобном положении? Легко судить людские поступки, когда сам находишься в стороне.

– Как я понимаю, ты работаешь в сфере рекламы? – наконец решился начать он, пытаясь сменить тему разговора.

– Тебе действительно хочется это знать?

Голос Сидни прозвучал резко и нельзя было винить ее за это. И угораздило же его разбередить ее старые раны!

– Послушай, – сказал Айви, чувствуя, что должен попытаться наладить с ней хорошие отношения до того, как они прибудут в отель. – Забудь о том, что я сказал, ладно? В конце концов, что я об этом знаю? Как ты сказала, я был тогда ребенком, а дети обычно видят все в черно-белом цвете. Ты ведь тоже не исключение…

Сидни взглянула на него из-под полуопущенных век, и Айви отметил, что у нее красивые глаза. Их цвет менялся от индиго до фиолетового, и они блестели, как будто в них постоянно стояли слезы. У него даже возникло внезапное желание провести подушечкой большого пальца по ее векам, чтобы убедиться, что она не плачет. Лицо Сидни было гладким, как фарфор, и таким бледным, что Айви мог видеть вены на ее виске, наблюдать биение пульса под кожей. И опять ему захотелось коснуться этого места губами, ощутить этот трепетный ритм, ощутить ее… Он с негодованием отогнал кощунственную мысль. Сидни прилетела в Монтего-Бей вовсе не для этого.

– Ты ведь не хотел, чтобы я прилетала сюда, правда, Айви?

Ее вопрос, совершенно неожиданный, застал его врасплох.

– Это неправда, – наконец ответил он, чувствуя, как скользят по рулевому колесу мгновенно вспотевшие руки.

Внезапно вспыхнувшее влечение обеспокоило его. Но неприятнее всего было то, что он, оказывается, совершенно не умеет держать себя в руках.

– Тогда почему ты так накинулся на меня? – нахмурившись, спросила Сидни.

– Я не накидывался на тебя, – резко ответил Айви, давая наконец волю своему раздражению. – Просто мне кажется, что ты несправедливо относилась к своей матери и идеализировала отца. Твой отец был мстительным негодяем. – Он помолчал. – Я всегда знал это.

Сидни предоставили роскошные апартаменты на верхнем, шестом этаже отеля, и она прекрасно понимала, что, поселив ее в такой роскошной обстановке, Паркеры пожертвовали немалой частью своего дохода. Ведь зима в Монтего-Бей была самым прибыльным временем года: остров наводняли туристы из Северной Америки и Европы, спасающиеся от холода.

Когда машина подъехала к отелю, Джоханна поджидала их на веранде. Не успела Сидни как следует полюбоваться на рощицы огненно-красных гибискусов, отгораживающих здание от дороги, как оказалась в объятиях сводной сестры. Встреча была очень теплой, Джоханна вела себя так, будто со времени их последнего свидания прошло не шестнадцать лет, а шестнадцать недель, и приветствовала Сидни столь доброжелательно, что развеяла все ее дурные предчувствия. Потом были слезы – слезы, которых Сидни не могла скрыть даже несмотря на присутствие Айви. Но ведь я еще так слаба, оправдывалась она перед собой. Любая эмоция – и мои нервы не выдерживают.

– О, Сидни! – говорила Джоханна, по-прежнему не разжимая объятий. – Я так рада тебя видеть! Только грустно, что ты приняла наше приглашение, лишь оказавшись чуть ли не на пороге смерти.

«Наше приглашение»? Интересно, кого еще Джоханна имеет в виду, подумала Сидни. Ведь не Айви же…

Впрочем, неожиданно теплый прием сводной сестры тронул ее, после выходки Айви она побаивалась момента встречи. Сама Джоханна совершенно не изменилась. Полная в молодости, она так и осталась полной; у нее было все то же круглое, с ямочками, лицо, на котором отражалось любое чувство. Как и раньше, сестра была одета в обтягивающую грудь майку и мешковатые шорты, которые всегда предпочитала, ее вьющиеся волосы были стянуты сзади в хвост.

И все же, несмотря на эту приветливую встречу, Сидни чувствовала, что Джоханна на самом деле не так беззаботна, какой хотела казаться. Она заметила под глазами сестры темные круги, а слезы ее были не только слезами радости от встречи после долгой разлуки.

Но, может быть, не стоит быть такой подозрительной? – подумала Сидни, входя вслед за Джоханной в отель. Там она испытала некоторое облегчение, поскольку можно было искренне восхищаться произведенными за это время переменами. Холл стал просторней, так как стойка регистрации была перенесена на второй этаж, и в центре его теперь красовался фонтан.

– Пойдем, я покажу твои комнаты, – сказала Джоханна, ведя ее к лифтам. – Тебе наверняка необходимо отдохнуть и освежиться перед ужином. Надеюсь, ты долетела без приключений?

Лифты были тоже новыми и совсем не походили на те решетчатые клетки, которые помнила Сидни. Она вдруг подумала, что отель стал выглядеть более безликим. Интересно, была бы ее мать так же очарована им, если бы он тогда был таким, как сейчас? Лора всегда говорила, что именно незаурядность интерьера «Паркер-Рич» делает его столь привлекательным…

– Мне столько надо тебе сказать, – продолжала Джоханна, когда лифт тронулся; к огромному облегчению Сидни, Айви с ее багажом остался внизу. – Мы ведь так долго не виделись. Я хочу знать, чем ты жила все эти годы. Твой приятель, то есть партнер… – Она покраснела. – Его ведь зовут Грег, правда? Он был очень любезен. Я рада, что ты нашла столь приличного человека, он так о тебе заботится.

– Но он вовсе не… – Сидни не стала продолжать: как и в случае с Айви, противно было объяснять, что они с Грегом – не любовники. Оставалось надеяться, что Джоханна припишет краску на ее лице жаре. – Очень мило с твоей стороны, что ты пригласила меня сюда.

– А я очень рада, что ты приехала. Ты так похожа… так похожа на Лору – такую, какой я увидела ее в первый раз. – Джоханна коснулась кончиками пальцев щеки Сидни. – Ему будет очень тяжело… моему отцу. – Ее губы сжались. – Но ты такая бледная! Мы должны постараться, чтобы ты здесь хорошенько поправилась.

Джоханна ушла, чтобы дать гостье отдохнуть перед ужином, и Сидни была благодарна за эту передышку, позволяющую хотя бы немного оттянуть встречу с Норманом Паркером. Услышав вежливый стук в дверь, она поначалу насторожилась, решив, что это Айви, но, на ее счастье, багаж принес коридорный.

Как ни велико было искушение выйти на балкон, где под полосатым тентом стояли кушетка и несколько плетеных стульев, Сидни предпочла отправиться в душ. Думать следовало только об отдыхе – у нее было четыре недели на то, чтобы полностью поправиться.

Надо сказать, этот срок казался ей вечностью, но отступать было поздно. Всем распорядился Грег, а Сидни была не в том состоянии, чтобы возражать. Грег заявил, что она слишком давно по-настоящему не отдыхала, и теперь ей потребуется время, чтобы восстановить силы.

Личные апартаменты Джоханны располагались на втором этаже, сразу за стойкой регистрации, и были хорошо знакомы Сидни. До трагического распада семьи Диверы с дочерью часто обедали и ужинали с Норманом Паркером и Джоханной. В те дни родители Сидни снимали один из принадлежащих отелю коттеджей, и, хотя отец был не слишком общительным человеком, владеющая обоими страсть к рыбалке сделала их с Норманом друзьями…

Выходя из лифта Сидни чувствовала себя не в своей тарелке. Она давно уже не уделяла особого внимания собственной наружности, но сегодня, непонятно почему, у нее появилось желание заняться этим. Однако, хотя черные облегающие брюки и черный же, расшитый бисером топ выглядели совсем неплохо, Сидни все время казалось, что они слишком подчеркивают ее худобу.

Это ощущение стало еще явственней, когда, войдя в гостиную Джоханны, она увидела там одного Айви, который стоял у выходящей на террасу стеклянной двери с бокалом в руке. Обернувшись, он окинул ее довольно холодным взглядом. Интересно, что у него сейчас на уме? – подумала про себя Сидни. После сегодняшнего их разговора от него можно было ожидать чего угодно.

– Ну как ты? Чувствуешь себя получше? – спросил Айви и одним глотком допил содержимое своего бокала. – Налить чего-нибудь? Одна порция тебе не повредит.

Может, действительно выпить? Сидни взвесила все «за» и «против». Без сомнения, алкоголь снимет напряжение и поможет ей легче перенести предстоящую встречу с отчимом. Но рекомендации врача были весьма определенными, а ей вовсе не хотелось вновь попасть на больничную койку.

– Разве что минеральной воды, – наконец сказала она, и Айви удивленно поднял брови.

– Минеральной воды?

– Я все еще на диете, – объяснила Сидни, проходя в глубь комнаты, хотя предпочитала бы держаться от него подальше. – А где твоя мать? Она просила меня спуститься сюда.

– Она скоро будет, – заверил ее Айви и, открыв холодильник, начал изучать его содержимое. – Минеральная вода, говоришь? ~ задумчиво пробормотал он. – А, вот она. Газированная подойдет?

– Прекрасно.

Сидни подошла к двери на террасу, где только что стоял Айви. Снаружи доносился приглушенный шум прибоя, воздух был напоен запахом моря и тропическими ароматами.

– Готово.

Айви появился за ее спиной внезапно, его отражение в стекле двери было совсем близко, и Сидни вновь невольно отметила, насколько он изменился за эти годы. Впрочем, сейчас ей даже трудно было вспомнить, что именно она ожидала увидеть.

– А… мистер Паркер тоже присоединится к нам? – несколько натянуто спросила Сидни.

Однако Айви почему-то не ответил на ее вопрос.

– Полагаю, что должен перед тобой извиниться, – сказал он. – Я вел себя совершенно недопустимо. У меня не было никакого права критиковать тебя или твоего отца.

– Знаешь что… – Сидни вздохнула – она никак не могла приспособиться к быстрым переменам его настроения. – Давай забудем об этом, ладно?

– Так я прощен?

– Разумеется, – ответила она.

– Тебе нравится вода? Сидни пожала плечами.

– Приятная, – сказала она, надеясь, что ее голос звучит не слишком напряженно. – Так что, твой дед присоединится к нам?

– Не сегодня, – помедлив, сдержанно ответил Айви. – Мне самому, кстати, тоже надо будет вернуться в город.

– Ты живешь не здесь?

Сидни сразу поняла, что задала глупый вопрос: ведь если Айви работает в Монтего-Бей, то должен там и жить.

– У меня квартира с видом на залив. Но главное – это удобно, иногда мне приходится работать вечерами.

– Так, значит, сегодня вечером ты работаешь? – удивленно спросила она, и Айви улыбнулся.

– Мой клиент служит в одном из отелей города, – объяснил он. – Ему трудно посещать меня в дневное время.

– И ты пошел ему навстречу?

– А я вообще человек уступчивый и очень добрый, – шутливо заметил Айви, и Сидни подумала, что его манера поведения сбивает ее с толку – хотя обычно она не испытывала неловкости в общении с мужчинами.

– И часто тебе приходится работать сверхурочно? – не отступала Сидни.

– Когда это бывает необходимо. – Айви пожал плечами. – Иначе я с удовольствием поужинал бы с тобой и матерью. – Он взглянул ей прямо в глаза. – Мне не терпится услышать, чего ты достигла в жизни. Не считая, конечно, того, что чуть не уморила себя.

Сидни покачала головой.

– До этого дело не дошло…

– А я слышал, что почти дошло, – осторожно возразил он. – Интересно, ты потому такая колючая? Или просто я тебе не нравлюсь?

Сидни покраснела.

– Я вовсе не колючая, – пробормотала она, выдавив фальшивую улыбку. – Просто я устала, у меня был нелегкий день. Неужели это трудно понять?

– Да нет, это я понимаю, – мягко сказал Айви и внезапно, к великому смущению Сидни, провел костяшками пальцев вдоль линии ее подбородка. – Утром ты будешь чувствовать себя лучше. Тебе нужно хорошенько поспать.

Сидни инстинктивно отшатнулась: подобные нежности были ей вовсе ни к чему. Айви опустил руку, но его сузившиеся глаза не отрывались от ее нервно вздымающейся груди.

– Успокойся, – сказал он. – Чего ты боишься? Я ведь тебя не съем.

– Я не боюсь, но…

Сидни так и не успела найти подходящий ответ на этот шутливый вопрос – в дверях раздался голос Джоханны:

– Извини, Сидни… – начала она, входя в комнату, но, увидев сына, осеклась. – В чем дело, Айви? Я думала, ты уехал еще полчаса тому назад!

Наступила неловкая пауза, которую первым нарушил Айви.

– Что ж, как видишь, я еще здесь, – довольно резко ответил он. – Не знал, что должен спрашивать твоего позволения.

Уязвленная, Джоханна вспыхнула.

– Не должен, конечно, но если бы я знала, что ты здесь… Мне нужна была твоя помощь. В одном из бунгало отказал кондиционер, а я никак не могла найти Джозефа.

– Его уже починили?

Теперь голос Айви звучал уже не так агрессивно, и его мать тоже несколько успокоилась.

– Починили, – сказала она. – Слава Богу, дело было только в предохранителе. Но твой дедушка сегодня… немного раздражен, и мне было не до того, чтобы разыскивать запасные детали.

Сидни решила, что должна вмешаться.

– Боюсь, что Айви задержался из-за меня, – сказала она извиняющимся тоном. – Должно быть, решил, что обязан составить мне компанию.

На губах Джоханны появилась вымученная улыбка.

– Не обращайте на меня внимания. Я сегодня весь день почему-то нервничаю, а тут еще история с кондиционером… Но это просто одно из «удовольствий», которые доставляет управление отелем.

– Тогда я, наверное, пойду. Теперь ты сможешь занять Сидни, так что я здесь больше не нужен. Желаю приятно провести вечер.

– Надеюсь, ты не обиделся? – нахмурилась Джоханна. – Если бы я думала, что ты можешь остаться с нами, то, разумеется, предложила бы тебе это. Но ты ведь сам сказал, что сегодня вечером у тебя есть работа…

– И она у меня действительно есть, – ответил Айви и неожиданно шутливо подмигнул Сидни. – Увидимся позднее, только не завтра. Завтра я должен быть на плантации Бьюкененов.

– Хорошо, дорогой. – Уже успокоившись, Джоханна поцеловала сына. – Когда увидишься с Салли Лу, передай ей привет. Что-то она давно не навещала меня.

3

Несмотря на усталость, Сидни спала плохо и проснулась, когда еще не рассвело: организм все еще жил по гринвичскому времени. Некоторое время она лежала, обдумывая события вчерашнего дня. Теперь Сидни точно знала, что приглашение Джоханны вовсе не было импульсивным, как это поначалу казалось. Разумеется, сводная сестра хотела видеть ее и встревожилась, узнав об операции. Но руководствовалась она не только этим.

После ухода Айви обе женщины инстинктивно избегали вспоминать о прошлом. Они обедали на террасе при свечах, и Сидни, по настоянию Джоханны, рассказала, каким образом оказалась в госпитале. Сестра никак не могла взять в толк, как можно в таком возрасте заработать язву, но потом согласилась, что, начиная собственный бизнес, без нервного напряжения не обойтись. Сидни решила не рассказывать ей о том, что, по мнению специалистов, язва образовалась у нее еще в ранней юности.

– Тебе понравился номер? – спросила Джоханна, потягивая мартини.

– Просто замечательный, – заверила ее Сидни. – Только стоило ли отводить мне такие шикарные апартаменты? У вас сейчас, наверное, самое напряженное время года.

– Но ты ведь член семьи! Куда же еще я могла тебя поместить? – решительно возразила Джоханна. – Ты всегда была здесь желанной гостьей. Я ведь сказала тебе тогда… после смерти твоей матери, что если тебе захочется приехать к нам, достаточно только поднять телефонную трубку.

Все верно. Сидни это прекрасно помнила. Но как часто она сама, работая в бизнесе, произносила подобные вежливые фразы, за которыми ничего не стояло…

– Как бы то ни было, ты здесь – и это самое главное. – Джоханна улыбнулась. – Могу спорить, что появление Айви в аэропорту тебя удивило. Он сказал, что ты приняла его за повесу, который решил приволокнуться за незнакомой туристкой.

Слова Джоханны почему-то задели Сидни. Ей Айви говорил совсем другое. Хотя, может быть, он просто хотел произвести на нее впечатление…

– Я действительно не узнала его, – призналась она.

– Неудивительно. – Джоханна рассмеялась. – Ведь в последний раз ты видела Айви ребенком. Кстати, он сказал тебе, что получил диплом юриста?

– Сказал.

У Сидни вдруг возникло неприятное чувство: слишком уж настойчиво Джоханна пыталась вести себя с ней, как с равной по возрасту.

– Мы очень гордимся им, – продолжала Джоханна, очевидно, не замечая сдержанности Сидни. – Даже дед поет ему дифирамбы – когда не распекает за пренебрежение делами отеля. Когда Айви уехал учиться в Штаты, мы очень боялись, что он не вернется.

– Но он вернулся…

Джоханна кивнула.

– Как бы там ни было, это все-таки его дом. Не думаю, что он был бы счастлив, живя в Филадельфии или Лос-Анджелесе. Хотя там он зарабатывал бы гораздо больше.

Сидни понимала гордость Джоханны за сына. В конце концов, он был ее единственным ребенком. А поскольку она так никогда и не вышла замуж, отношения матери и сына были весьма специфическими.

– Разумеется, тут не обошлось без Салли Лу, – добавила Джоханна, и Сидни вспомнила фразу, которую та бросила вслед уходящему Айви: «Передай привет Салли Лу», но тогда не придала этому большого значения.

– Кто это – Салли Лу? – спросила она, надеясь, что подобное родственное любопытство вполне позволительно.

– Салли Лу Бьюкенен, – спокойно пояснила Джоханна. – Ее семья владеет самой большой плантацией на острове, а отец занимает важный пост в местной администрации. Айви и Салли Лу встречаются чуть ли не с самого детства.

– Понятно…

Сидни сама удивилась, как неприятно поразила ее эта новость. В чем дело? – подумала она. Какая мне разница? Нет, что бы там ни твердил Грег, а пребывание здесь надо бы сократить до минимума. Придется найти какую-либо причину для отъезда…

– Ты знаешь, я последнее время живу надеждой, – призналась Джоханна, и Сидни с удивлением взглянула на нее.

– Надеждой на что?

– На то, что он наконец женится, естественно! – воскликнула Джоханна и, перегнувшись через стол, хлопнула Сидни по руке. – Мне безумно хочется стать бабушкой!

Сидни внезапно решила: один бокал вина ей не повредит, зато наверняка снимет напряжение. Несмотря на то, что в комнате был кондиционер, ей вдруг стало очень жарко. Как ни крути, а этот визит давался ей тяжелее, чем можно было ожидать. А ведь предстояла еще встреча с Норманом Паркером!

– Наверное, тебе уже надоело говорить об Айви, – заключила Джоханна, обратив наконец внимание на отсутствующий вид Сидни. – Расскажи мне о своей работе. В чем она заключается?

– Вряд ли тебя это заинтересует, – торопливо ответила Сидни. – Полагаю, Грег уже сказал тебе, что мы издаем каталоги, а больше и говорить не о чем. Моя роль очень проста – я всегда на подхвате. Координирую работу, разбираюсь со счетами и тому подобное.

– Уверена, что это совсем не так просто, – возразила Джоханна. – Думаю, что твой… отец гордился бы тобой.

– Сомневаюсь.

Сидни совсем не была уверена в том, что отец одобрил бы столь суетное, по его понятиям, занятие. В свое время он очень многого ожидал от нее.

– Что ж, тебе виднее. – Джоханна поджала губы. – Но не мог же он надеяться, что ты пойдешь по его стопам!

– Да, это вряд ли. – Сидни улыбнулась.

– Лора рассказывала мне, что твой отец часто полностью уходил в себя.

Сидни насторожилась.

– Нам это не мешало.

– Тебе, может быть, и не мешало…

– Ты хочешь сказать, что это мешало моей матери?

Джоханна тяжело вздохнула.

– Твоя мать, Сидни, очень любила жизнь. Разумеется, ей это было небезразлично! – Она помолчала. – Тем более что твой отец, как мог, способствовал их отчуждению друг от друга. Все эти миссии на Борнео, в Африку, в бразильскую сельву… Почему он никогда не брал с собой жену?

Сидни нахмурилась.

– Она сама не хотела ездить с ним.

– Неправда. Если хочешь знать, она пошла бы за ним куда угодно, лишь бы сохранить семью. Вся беда была в том, что он ей этого не позволил. Ты же знаешь, твой отец предпочитал путешествовать один.

Сидни проглотила комок в горле.

– На что ты намекаешь?

– Ни на что я не намекаю, Сидни, просто пытаюсь сказать: нельзя винить в случившемся одну только Лору. Если бы она не встретила моего отца, был бы кто-нибудь другой, неужели ты этого не понимаешь? Ей нужны были сочувствие и любовь!

– Она казалась достаточно счастливой, пока не приехала сюда.

– Ты просто была тогда слишком юной и ничего не замечала. Но теперь… – Джоханна покачала головой. – Сидни, я хочу, чтобы ты знала: твоя мать не была такой дурной женщиной, какой старался представить ее твой отец. Она чувствовала себя одинокой, вот и все.

– И твой отец воспользовался этим! – с горечью воскликнула Сидни. – Нет, Джоханна, мы никогда с тобой здесь не поймем друг друга. Давай лучше сменим тему.

– Как хочешь.

Джоханна разочарованно пожала плечами, и Сидни пожалела о том, что отказалась говорить о своей работе. Что бы Джоханна ни думала о ее взаимоотношениях с Грегом, эта тема была безопасной.

– Кстати, – заметила она, – Айви сказал, что ты теперь управляешься с отелем практически одна. Насколько я его поняла, твой отец отошел от дел?

– О Боже! – Джоханна глубоко вздохнула и нервно стиснула руки. – Значит, Айви не сказал тебе? Ну конечно, как он мог сказать, когда сам всего не знает…

– О чем сказать?

– О том, что его дед серьезно болен.

– Нет. – Сидни облизала внезапно пересохшие губы. – Мне… мне очень жаль.

– Действительно? – Сидни показалось, что в голосе Джоханны прозвучали ироничные, даже язвительные нотки. – А впрочем, может быть, ты и вправду так думаешь. Надеюсь на это – хотя бы ради него…

– Джоханна! – Сидни вцепилась в ручки кресла. – В чем дело? Что случилось? Почему ты на меня так смотришь?

– Он умирает, Сидни, – ответила Джоханна почти спокойно. – Именно потому я и позвонила тебе. Слишком долго я несла эту ношу одна, и мне… мне нужен был кто-нибудь, с кем я могла бы посоветоваться, разделить свою боль.

– Но Айви…

– Он знает, что дед болен, но и только. Я просто не могу рассказать ему правду. Они с дедом так близки. Не представляю себе, как он это переживет.

– О, Джоханна! – Сидни вскочила и не задумываясь, как отреагирует на это сестра, обняла ее. – Ради Бога, извини меня. И если я что-нибудь смогу сделать, тебе стоит только сказать…

Неудивительно, что мне не спится, думала сейчас Сидни. Она отбросила покрывало, спустила ноги с кровати и, подойдя к застекленной двери, вышла на балкон. Несмотря на столь ранний час, было тепло, даже немного душно; над горизонтом нависали оставшиеся после прошедшего ночью дождя облака.

Облокотившись на металлические перила, Сидни любовалась открывшимся перед ней знакомым видом. Сразу за ухоженным садом отеля начинался белоснежный пляж, который узкой косой выдавался в совершенно седой от пены океан. По пляжу сновали чайки, мусорщики моря, вдали виднелись затянутые дымкой горы. Все вокруг было удивительно красиво – настоящий тропический рай…

Но так ли это? Помнится, ее отец говорил, что и тут где-то прячется свой змей-искуситель. И надо сказать, для него этот чудесный, райский остров превратился в настоящий ад. Сидни знала, что отец не одобрил бы ее поездку сюда, расценив это как жест примирения с врагом. Как бы ни был сейчас болен Норман Паркер, это не извиняет его поведения в прошлом…

Однако Сидни не была мстительна по натуре и, хотя не слишком радовалась перспективе встречи с мужем матери, не испытывала к нему ненависти. В конце концов, до разрыва между родителями она относилась к деду Айви почти как к родственнику. В те дни он был очень добр к ней, хотя отец впоследствии уверял, что Норман просто использовал ее как средство для сближения с Лорой.

Как бы то ни было, когда-то Сидни ожидала каникул в Монтего-Бей с большим нетерпением. Все девочки в школе завидовали этим ежегодным путешествиям. Ее даже не очень огорчало, что отец не всегда мог сопровождать их, хотя позднее Сидни поняла: роман матери с Норманом начался именно в один из таких приездов.

Ей было восемь лет, когда она впервые попала на остров, и пятнадцать, когда родители развелись. Сидни понятия не имела, как долго продолжалась тайная связь матери с Норманом Паркером. Ясно было одно – больше всех в этой истории пострадал отец.

Признаться, ее всегда удивляло, что мать вообще могла найти в таком человеке, как Норман. В отличие от отца, он казался Сидни грубым, толстокожим, малообразованным. Она помнила, как отец смеялся над некоторыми выражениями Нормана, как называл его «карибским плантатором, глухим к голосу Божьему», хотя в то время не понимала, что это означает.

И все-таки, оглядываясь назад, Сидни сознавала, что тогда произошло нечто, выходящее за рамки обыденности. Никто не разрывает двадцатилетний брак из-за ерунды. Но в то время она слишком убежденно защищала отца, чтобы дать матери шанс объясниться…

После развода родителей Сидни не ездила больше на Ямайку. Время от времени она встречалась с матерью, но всегда на нейтральной почве. А через шесть лет после того, как Лора вышла замуж за Нормана, у нее обнаружили лейкемию. И хотя она лечилась в лондонском госпитале и Сидни проводила с ней много времени, ощущение незримого присутствия ее нового мужа не способствовало восстановлению настоящего взаимопонимания между ними.

После смерти матери Сидни ни разу не видела Нормана – только издали на заупокойной службе. Собственное горе и тревога за отца, который очень тяжело переживал смерть бывшей жены, были слишком сильны, чтобы думать о ком-то еще. Потом, после кремации, она узнала, что Норман отвез останки жены в Монтего-Бей, чтобы, согласно ее желанию, развеять пепел над океаном, которому Лора почти по-язычески поклонялась. А на старом городском кладбище, что разместилось на высоком, с плоской вершиной холме, поставили памятник – над пустой могилой, как морякам, не вернувшимся на берег. С него бронзовый бюст Лоры Паркер работы известного бостонского скульптора Джонатана Фокса смотрел на столь любимые ею при жизни морские просторы.

Отец никогда всего этого Паркеру не простил. Марк Дивер считал, что Норман отнял у него последнее – от женщины, которую он так любил, не осталось ничего.

Сам он умер спустя неполный год – при обстоятельствах, которые можно было назвать подозрительными, – оставив Сидни в совершенном одиночестве. В то время она училась на последнем курсе колледжа, но известие о том, что ее отец скончался от передозировки снотворного, которое принимал давно и с действием которого был прекрасно знаком, явилось для нее последним ударом. У нее не укладывалось в голове, как человек, верно служивший Богу, мог впасть в такую депрессию, что лишил себя жизни. Бросив колледж, Сидни сняла домик на побережье и провела несколько недель в полной изоляции.

Однако по прошествии времени одиночество и необходимость зарабатывать на жизнь привели ее обратно в Ноттингем. Однако дом, в котором она родилась, был уже занят другим священником, и Сидни решила перебраться в Лондон. Небольшая сумма, оставленная ей отцом, ушла на то, чтобы снять и обставить крошечную квартирку.

Для начала Сидни нашла работу в рекламном агентстве, но вскоре после этого встретилась с Грегом Сноу, и тот предложил ей основать собственную фирму. Со временем их сотрудничество привело к тому, что она покинула свою квартиру и поселилась в одном доме с Грегом. Обоим было удобно создавать видимость совместной жизни, а то, что они спали в разных комнатах, являлось их личным делом.

Солнце уже взошло, и Сидни решила перед завтраком прогуляться вдоль берега. Джоханна собиралась отвести ее к Норману в десять утра, времени было сколько угодно. Она отказывалась признаваться себе в том, что ей необходимо отвлечься от мыслей о предстоящей встрече. В конце концов, Норман все-таки не монстр, а просто очень больной человек.

К тому времени, когда Сидни приняла душ и оделась, было еще только семь часов. Сунув ноги в удобные мягкие сандалии на низком каблуке, она оглядела себя критическим взором. Ей не хотелось употреблять косметику, но немного пудры и губной помады оказалось необходимым – ее лицо было бы таким бледным, что Джоханна непременно догадалась бы о ночи, проведенной без сна.

Позавтракать Сидни решила в маленьком баре, отгороженном от холла решетками, увитыми виноградом. Радуясь тому, что никого здесь не знает, она взяла себе еще теплое пирожное, чашку черного кофе и устроилась за маленьким столиком у окна, решив, что пребывание здесь имеет и кое-какие преимущества. Несколько проходящих мимо мужчин бросили на нее заинтересованные взгляды, но уединения нарушать не решились.