Текст книги "Разбитые ветром"

Разбитые ветром
Mel RedWolf

Дизайнер обложки Mel RedWolf

© Mel RedWolf, 2024

© Mel RedWolf, дизайн обложки, 2024

ISBN 978-5-0055-8683-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Боль

 
Увидеть вас я вновь желаю,
Себя терзая и раня,
Могу влачить воспоминания,
Везде носить, как якоря.
 
 
И без гуманности натуры,
Как нож я по сердцу вожу,
Вновь дух вдыхая в отражение
Мгновений чувств и наших дней.
 
 
Нет муки больше, боли шире,
Чем это чувство из глубин.
Губя себя, как без извилин,
Вновь выбиваюсь я из сил.
 
 
И бурунами кровь по ране,
Но эта боль всего нужней.
Ещё живой и это знание
Даёт сознанию пару дней.
 

Бесследно

 
Мне хватит духу воевать
С закрытой дверью
И в ночь отчаянно кричать
«До новой встречи».
 
 
Я буду вновь не унывать,
И в пляске с самого утра
До полночи сжигать мосты
В те времена,
 
 
Где я и ты, не просто мы,
Где мы могли побыть,
Пожить, а не проститься
С судьбой земли.
 
 
А здесь в краю пустынном
Считаю дни, что я отбыл,
Ведь, как в темнице,
Мой мир сквозь прутья
 
 
Склочны лица там и тут.
Разбиться, как о камни вниз,
Но не доступен этот шаг,
Как и последствий миг.
 
 
Я лишь глоточек зимних чар
В себе, да в сердце разместил
И вместе с болью вешних лет
Пишу отчаянно «привет, до новой встречи».
 
 
Когда бы молодость могла
Сжигать препятствия в пути,
Когда бы ярости искра
Не застилала взор,
 
 
Тогда бы я тебя понять
И разгадать, наверно, смог,
Но так, моя беда лишь в том,
Что глуп, несмел я и толков
 
 
Нет в деле, что избрал я путь,
Когда бы троп извилисто теченье
Вело меня бы в просветление,
То не кричал бы в ночь «вернись».
 
 
И шелест старых новостей
Не доносил бы на рассвет,
Как из дали песчаных дыр
Идёт, бесследное «прости».
 

Яд

 
Яд внутри. Все разрушил,
Разграбил, душу сокрушил,
Как древние развалины,
Внутри они пусты и серы.
 
 
Яд внутри. Зловещей тенью
Скользнет он по нутру со спесью,
Как будто все смешали взвесью,
Но нам теперь не отделить
 
 
Чистейше естество от порчи,
Ведь это в его гадкой воли
Отравленным оставить волокно,
Злоточить, поносить и мучить,
 
 
Как тысячи колючих игл,
Колоть в обои стороны ряды,
Чтоб не спастись и не изжить
Порыв гадюки и яда,
 
 
Что вспрыснулся. Одна беда,
Что бег минут не укорочен
И адской мукой все ворочит,
Что было чисто и нежно.
 
 
Яд внутри. Он все разрушил,
Как бренный камень на брегу,
Лежу нетленно и тихо,
Затихло сердце. Все ровно.
 

Разрыв

 
Не обернусь, сказать прощай,
Не обернусь, сказать прости.
Печали признак на глазах,
Его укрою я в тени.
 
 
И буду слушать и молчать,
Как тихо тлеет лик тоски,
Не обернусь, когда звеня,
Закроешь дверь, ты, отпустив.
 
 
Пройдут деньки.
Ноябрь и прохлада,
Пройдет февраль
С ознобом до души.
 
 
Пройдут печали,
Сменятся ненастья,
Когда забудешь ты,
Что есть на свете мы.
 
 
Часы не ведают проклятий,
Что налагает каждый шрам
От прежних жгучих ран,
Что мы даём,
 
 
Под видом роз и счастья,
Держа укрытый в ножны меч.
Не ведает природа увядания,
Что происходит в час,
 
 
Когда растоптанные чувства,
Истекая, растерзанные,
Обращает грубость в тлен.
Не ведает судьба, что ей, честолюбивой,
 
 
На блюде торжества преподнесут,
Что окрестят ее губительной натурой,
Хотя заслуживает титул сей,
Никто иной, как гнида-человек.
 

Погибель иль спасение?

 
В груди не то горит, не то пылает
И все внутри дрожит и обмирает.
И хорошо, и больно, и пугает,
Как жить?
Всю жизнь судьба теряет.
 
 
Я не хочу так,
Но и иначе не могу.
Люблю, но вместе с тем терзаю.
В страданиях пути кровавый след
Укажет верное твое предназначение,
Но то ли есть ответ?
 
 
Как быть, ответь?
Любить иль ненавидеть,
Когда на весь обширный свет,
В мире нет никого тебя нужнее.
Что это есть погибель
Иль спасение?
 

Судьба

 
Мне больно…
В безумстве красота,
Но только так ведь
Очищается душа,
 
 
Нещадно душит,
Калечит, рушит
Все мое нутро,
И сладко губит раз за разом,
 
 
Мне не вздохнуть, не убежать,
Не крикнуть, не шепнуть «помилуй»,
Мой дар – моя болезнь,
Она меня погубит,
 
 
Так сладко,
Так прекрасно, грустно,
Она пропьёт до капли кровь,
Разбудит чувства вновь и вновь.
 
 
Угли всколыхнет пламя рьяно,
Искра за искрой заживёт,
И в танце ярости и страсти
Родятся новые творения.
 
 
Да будет так, как решено.
Я не борюсь с своей судьбой,
Она так сладко меня губит…
 

Вальс

 
Это пытка, это боль,
Но как иначе может быть?
Агония души…
Себя я ненавижу.
 
 
И жутко, тошно,
Но не остановиться
И путь всего один.
Вперёд, вперёд, вперёд.
 
 
Перо беру я, и чернила,
Пишу.
Вдруг появляется картина,
Из символов и спешных знаков,
 
 
И мысль обращает танец вальса
В самозабвенную красу,
Касание, рука,
Все начинается по кругу,
 
 
Но как иначе может быть?
Жизнь бережно выкладывает фишки
И новой партии начало,
И Вновь и вновь мы ставим
 
 
На кон все,
Но побеждает лишь один.
 
 
Есть ли в том смысл,
Если есть и проигравший?
Кружиться с смертью в венском вальсе,
Не зная радости и горя?
 
 
Красиво, безобразно…
И все по кругу —
Декорации и лица.
Но может ли быть все иначе?
 

Демоны

 
Скребутся, скребутся,
Вновь и вновь.
Готовы они
Разорвать мою плоть.
 
 
И рвутся вперёд,
Будто рыбы наружу,
Не знают они,
Что их ждёт впереди.
 
 
Но когти их,
Словно лезвие плахи,
Они знают цель
И рвутся к ней ближе.
 
 
Я чувствую кожей,
Как стонут их жертвы,
Как выбор их пал на меня
Ощущаю.
 
 
Несчастных страдания завершают…
Скребутся, скребутся,
Вновь и вновь,
Они уже близко,
Я слышу стук шагов.
 
 
Мне нужно сбежать,
Но смерть подступает,
Сжимает кольцом.
Уж не убежать, не уйти,
Мой черед.
 

Без сердца

 
Иголкой скребусь по израненной плоти,
Я пытаюсь зашить
Нечто разорванное,
Истерзанное.
Этого ли ты желала добиться?
 
 
Не узнать.
По кусочкам не склеить
И уже не помочь.
Не найдешь.
 
 
Не заменишь ничем,
Ни поднимешь утраченной важности.
Бесполезно.
Его уже не спасёшь.
 
 
Иголка скользит вновь и вновь,
Только раны становятся глубже,
Но как же жить без него… без сердца?
Как ты живёшь без сердца?
 

Худшее

 
Ты мразь, ты грязь,
Не верю я тебе.
Ты гниль, ты шваль,
Никогда не подходи ко мне.
 
 
Ты худшее,
Что может быть на свете.
Ты тот закат, что гасит солнце.
 
 
Ты как зима, забравшая тепло у лета,
Ты тьма, без лучика надежды.
Ты худшее, что мне удалось пережить.
 
 
Уходи.
Не возвращайся никогда.
Пусть лик твой омертвеет
В моих глазах.
 
 
Ты мразь, ты падаль.
Ты мерзкая гнусная ложь,
Ты худшее, что может быть на свете,
Но почему же ты так близко от меня?
 

Ночь обращает в рассвет

 
Жизнь бурлит во мне,
Но сердце мое в огне.
Хочешь его? – возьми,
Все равно то сгорит.
 
 
Я не умею любить.
Лучше уж буду – бить,
Словом, молчанием, болью,
Ты ведь привыкла жить?
 
 
В сердце моем печаль,
Чей-то оставленный зов,
Тайною манит в даль,
Кошки когтями скребёт.
 
 
Как же с тоскою жить?
Если и не уйти,
Если и не прийти,
Значит ли это быть?
 
 
Я не умею лгать.
Слово идёт топором,
Рубит, не зная о том,
Сколько разрушит потом.
 
 
Сколько ж, ответь, мне молчать,
Чтобы узнать, как рассвет
С колоколами звеня
Ночь обращает в свет.
 

Кто я

 
Урод, творец или безумец,
Кто есть я? Кто ж меня рассудит?
Я потерялся на пути,
Нельзя вступать с проторенной тропы,
Но оступился, нет обратного пути.
 
 
Все изменилось: жизнь и окружение,
Что было черным стало белым,
И красный стал привычным цветом,
И серый был, но стал бесцветным.
 
 
И много было здесь людей,
Кто пал, ушел иль оступился.
Дорога забирает слабых,
Но тело слабого опорой станет
Для будущего поколения.
 
 
Украдкой жалкой, взираю я через плечо,
Кто был там? Кто меня покинул?
Я помню имена, но память стёрла лица,
И смыла тот глубинный смысл, что те несли.
 
 
И стары раны стихли,
Одни рубцы,
Но те покрыли кожу плотно,
Их заменяет новый ряд,
Стирая прежние мгновения.
 
 
Дорога без конца,
Но если брезжит свет,
То можно выйти туда —
Куда ведёт тропа,
Урода, гения или безумца.
 
 
Кто выберет сей путь, когда
Есть жизнь ровнее и спокойней?
Когда проторена тропа
И безопасна, и просторна?
Не уж то только тот, кто оступился?
 

Творение

 
Это пытка, это боль,
Но как иначе может быть?
Агония души… И снова нужно биться,
Но только не разбиться
Средь пустошей чужих.
 
 
Себя я ненавижу.
Жутко, тошно, но не остановиться
И путь всего один.
Бороться до конца.
 
 
Зубами вновь стучать и рваться,
Кусать до крови, землю грызть,
Но выбраться суметь, спастись
И в новый путь.
 
 
К краям спокойней, не на север.
К деревьям густо насажденным
К дышащим жаром вереницам
Полей засеянным пшеницей.
 
 
Туда, куда бежали прежде,
Все, кто лишились смысла жизни
И отыскать его желают
В краю – конечной точке мира.
 
 
Беру свой шанс, как баночку чернил
И сохраню его, держа курс на закат.
Пускай никто не знает нас,
Но наша жизнь еще не рвется.
 
 
Ступать вперед и выйти из ненастья,
Избавиться от полчища врагов
И среди всех тропических лесов
Себя не потерять случайно.
 
 
Как важнее всего может быть
Продолжать этот путь и быть,
Если цели помысел смыт,
Если свет ориентира погас?
 

Сражаться иль любить

 
И немею, и хладею,
Погибаю – сожалею,
Не для этого дана,
Жизнь – сильнейшая пора,
 
 
Но в ненастный свой черёд
Лег палаш – долой позор.
Смелости осталась капля,
Не упасть, хотя б не сдаться,
 
 
Воевать лишь до конца,
А какого – скажет мне судьба.
Лишь о том пойдет молва,
О ком мысль жизни сожжена.
 
 
Вышел срок, настал черед.
В руки меч, не дрогнет он.
Шаг, вперёд, последний вдох…
Разрушать и ненавидеть,
 
 
Страданья порождая вновь,
Ведь нам любить так просто —
Непростительно.
И все же сердце бьётся вновь.
 
 
Я вас любил, и жарко, и обидно,
Самозабвенно, прикрывая тыл,
Я вас любил, и ранился немилостиво,
Покуда так вы жить могли,
 
 
Но вы ушли, оставили меня постыло,
Осиротело место рядом на века.
Вы вместе с этим весну забрали,
Красу цветения и бытия.
 

До поражения

 
Я не тот,
Судьба моя уходит от меня.
Жизненный цикл замкнулся.
Страдать – так хотя бы в мечтах.
Но дороги другие да и дни уж не те.
 
 
Мы уходим от жизни
И будущих дней
Но я буду с тобой,
Хотя бы в борьбе.
 
 
Ненавидь, если хочешь,
Я и сам полон отвращения.
Но это не изменит уже ничего.
Мой выбор готов,
 
 
Утвержден, сфабрикован.
Получите пакет. Это все,
Что было можно.
Я ухожу,
Мой путь далек до поражения.
 

Схожу с ума

 
Схожу с ума, мечусь
И снова же бросаюсь
В пекло.
 
 
Как жерло жаркого вулкана
Мне милее,
Чем обитель
Сих прекрасных глаз,
 
 
Что ненавидеть, я был бы рад,
Но полюбил.
Так глупо сильно,
Что мне не жить.
 
 
Но и существование простое
Слишком хорошая награда.
Страдать, срываться и рычать
В агонии души, терзаниях сердца,
 
 
И все же буду рад я встретить то,
Что начертала мне судьба,
Ведь это ты – легко, украдкой,
Проходишь в комнату, садишься
 
 
И прожигаешь взглядом.
Под ним я плавлюсь,
Словно воск свечи.
И мне не жить, но не погибнуть в миг.
 
 
Псалтырь возьму дрожащими руками,
К нему я прислонюсь в молитве,
И в искреннем порыве чувств души,
Что погибает и страдает,
 
 
Но тишина послужит мне ответом.
Бой выигран, заведомо, но не тобой.
Жизнь побеждает чаще плахой и ножом.
 

Один

 
Я один в этом мире
Словно в пустыне.
Где-то путь, где-то выход,
Все на слуху и поныне.
 
 
Те же мысли и действия,
Будет ли смысл
Сделать шаг в это будущее,
Где будут жизни,
 
 
Пустые, чужие, неброские.
Языки злые коварства полны,
Души чистые гибнут,
Им быстрый срок дан,
 
 
В один выстрел.
Немногие мыслят сражаться.
Отчаянье ближе.
С тоской встречаю
 
 
Печали объятия крепче, чем матери.
Ветра дыхание на щеке,
Мысли уносятся в даль,
Где заката сияние.
 

Страдающий

 
Я распят.
Мои стигматы кровоточат.
Жизнь лишь мгновение,
Но в нем я обязан умирать.
 
 
Остановись, остался лишь шаг.
Бой продолжится,
Сколько не будет погибать,
Но кровь станет тропой,
 
 
Для того, кто решится.
Я знал,
Этот день наступит,
Бой часов на дверях судьбы
 
 
Неумолим.
Я забываю, как дышать,
Но не сражаться.
 
 
Откройте же окна,
Закройте все двери.
Я пройду свой путь,
Ведь нет иного решения.
 
 
Вихрь бури ближе,
Сердце тише.
Я выхожу.
 

Пока жив

 
Я устал,
Может быть и от жизни,
Дважды в день замерзать,
Замечая ухмылки,
 
 
Глупый шорох, меж плеч
Прожигающий взгляд.
Я устал,
Но какой в этом смысл?
 
 
Вспоминаю как думать,
Как дышать глубоко,
Ровно, чтобы не подумал никто.
 
 
Вспоминаю, шаг за шагом,
Как быстро бежал,
Но никак не понять,
Как вернулся.
 
 
Я устал,
Цикл в цикле крутиться,
Не юла, но когда-нибудь
Надо остановиться.
 
 
Я устал,
Словно в скороговорке,
Повторять череду новостей
В смутной головомойке.
 
 
Тишина была бы ближе, но в суете,
Словно уж, извиваюсь,
В шипящей горниле,
Задыхаюсь, по памяти выправляя
 
 
Каждый новый глоток
Из прокисшего смога городища.
Мимо люди,
Поток заглушает улыбки,
 
 
Затирает глаза,
Обличает порочные ужимки.
Кто бы знал, кто бы видел,
Но все в своих мыслях.
 
 
Нам так много дано,
Но так мало простим.
Мы бежим, забывая об этих минутах.
 
 
Когда жизнь набирает оборот,
То теряет в амплитудах.
Дальше шаг, кротче звуки,
Мгновения были.
 
 
Жаль, что наши идеи стали
Разве что – цирком.
А когда-то мечтали,
Что будем едины,
 
 
Что есть мир, что развитие
Даст нам силы,
Увидать в каждом ценность,
Распознать чувства жилку,
 
 
Но на деле смогли лишь
Атрофировать нервы,
Натянутые, как струны скрипки.
 
 
Я устал,
Шаг за шагом бегу без оглядки.
Слышу крик,
Но земля тает раньше,
Чем звон в вязкой массе.
 
 
Мы одни. В этом наша ошибка.
Остановись,
Прежде чем это сделает
Длинная – без изгиба.
 

Холод

 
Словно мгла застилает мне взор
Я иду, но не вижу куда.
Пепел бездны и шелест ветров
Я давно позабыл,
Что значат крепкие нервы.
 
 
Холод. Молчит небоскрёб,
Чаще мысли уносятся вдаль
Вместе с звездами,
Поднимаю глаза, чтобы там сосчитать,
 
 
Срок, что за плечами был сложен.
То ли крылья, чтобы взлететь,
То ли ярости звон, чтобы разбиться.
Я искал в этих людях людей,
 
 
Но нашел лишь пустые лица.
Тишина. Шепот сонного разума,
Что ещё не пора, что ещё, может, рано.
Тише. Сердце бьётся, но не замирает.
 
 
Оно знает, что будет, судьбу принимая.
Шаг, что от края до бездны кратен.
Я сжимаю крупицы души,
К тебе отпуская.
 
 
Свист споёт свою песнь.
Жалкий миг для прощания.
Тяжести больше нет.
Прости за страдания.
 

Гадюка внутри

 
Сука ты бесподобная,
Сволочь души моей,
Ядом пропитана с кровью,
Вскормлена с малых лет.
 
 
Тварь, что и мир не видывал,
Но ты явилась, увы,
Тут уж меня простите,
Жаль, ведьм не жгут на костры.
 
 
Черная с глаз до ложбинки,
Черная вся душа.
Ты разложилась настолько,
Что на тебе бы пахать
 
 
Темные наши поля,
Хлебом засеяны,
Только отравятся.
Нет, не сгодишься, увы.
 
 
Падаль такую не жрут
Даже шакалы в глуши,
Раки и те, прости,
В дно убегут да в ил.
 
 
Как-то ведь, не прокаженная,
Но до больного тупая,
Вышла на свет божьей помощью
Или, быть может, адской.
 
 
Значит и этому надобно,
Значит, зачем-то дано,
Чтобы гадюка такая жалила всех
День за днём.
 
 
И не дано быть убийцей
Мне под лучами солнца,
Что так сияет и греет
Слабые наши сердца.
 
 
И не дано мне сражаться
С падалью темный глубин,
Только лечить, тех, кто ранен
Жалом гадюк таковых.
 

Прощай

 
Была готова быть со мной,
Но не готов был я.
Теперь ответ несу с собой.
Вот в чем моя беда.
 
 
И не изгладится вина,
То не измятая постель,
Судьбы шероховатые края
Поранят остро, как свинец
 
 
Войдёт и вынуть будет сложно,
Но много ли в том нам беды?
Когда у дула пистолета
Есть выход для одной дыры.
 
 
Курок со свистом. Выйдет пар,
Хлопок, последний то удар.
И если был доселе смысл,
Прости, забыл я сохраниться.
 

Оно

 
Ты не потонешь,
Даже если не будешь плавать,
Даже если забудешь спасательный круг,
И дело совсем не в отсутствии якоря,
 
 
Просто я знаю, кто ты сейчас вдруг.
И даже не дело в том, что мы на береге,
Даже не в том, что не поплывем,
Просто на лодке иль над бездной,
 
 
Я буду жить абсолютно один.
Ты не увидишь дно океана,
Не ощутишь красоту горных вершин.
И дело вовсе не в том,
Что отныне
 
 
Туда взберется только один,
И даже не в том,
Что когда-то однажды
Мы были бок о бок,
 
 
Плечо в плечо,
Просто сейчас я увидел, так ярко,
Что предо мной не человек, а…
Оно.
 
 
Нет, оскорбление здесь не звучало,
Нету причин говорить мне слова,
Где бы звучала обида отчаяния,
Ведь без тебя жизнь совсем не ушла,
 
 
Как без меня,
Хотя ты говорила,
Что лишь живёшь встречей нашей и что,
Только бы был я с тобою рядом,
 
 
Лишь бы всегда было двое
Нас с тобой.
Правда какой стороною звучали
Эти слова или эти улики,
 
 
Я не сказал бы за факт,
Что держала
Крестик тогда ты
Или может быть спичку,
 
 
Чтобы уж точно все не сбылось,
Сказанное тогда.
Но если чист я пред тобою,
То какова ты – скажи сама.
 

Время

 
Время идет, но будто стоит.
Время идет, но вид твой поник.
Время идет, но горечь утраты,
 
 
Потерянный миг не облегчит едва ли.
Одинокий в ночи ты без смысла бредешь,
Одинокий по жизни без смысла
Живешь.
 
 
Нет скорби утраты, нет смысла в потери,
Однако печали не скроешь, не сдержишь мучений.
Постылые слезы стекут по щекам,
Заставят вернуться и силу отдать
 
 
В обмен за былые минуты страданий,
В обмен за секунды мгновенных желаний.
Постигнет их участь былых увлечений,
Сгниют на могилке,
 
 
Как в выборе тленном
Гниют, пропадают бесценные люди,
Забытые чувствам и двум предрассудкам
 

«Влюбился. Уж лучше б застрелился…»

 
Влюбился. Уж лучше б застрелился,
Чем как привольный ветер
По волнам без мочи бился,
Без веры в берега увидеть.
 
 
Ведь во начале чувства нет его конца,
Как край не видно у подножия холма,
Как не узнать исхода у начала истока.
 
 
И быть тому виной дурного
Иль может будет лишь добро
Не смыслю, как в вопросе жизни
Быть или не быть.
 
 
Но сердце в такт тихонько бьётся
И вторит робко одному,
Чтоб быть, пусть даже и виною,
Быть может запахом пепла,
 
 
И может даже примесь крови
Вновь заиграет на губах,
Но быть – ведь в нашей то природе
Мытарства путь избрать, сражаться,
 
 
Противиться спокойной воле
Затихнуть, словно камень в море,
И позабыть поток страстей.
 
 
Мы мыслим, вместе с чувством странным,
Что день за днём, как катаклизм,
Нас накрывает, бьёт на риф
В среде опасностей преграды.
 
 
Судьбы хитро устроенный узор
Извилистой тропой уводит,
То от беды отвадит в бок,
Но от простого наведёт к мудрёна,
 
 
Но если быть чему-то уж дано,
То загоняться прочь нет проку.
Как от рождения не мог, уйти,
Так не отвадиться от жизни,
 
 
И натяжение возьмёт силы
Красною нитью оплести
И лбами вместе сотрясти,
Коли противиться решишься.
 

Перед бурей

 
С ума схожу. Изнемогаю.
И по тебе совсем скучаю.
Уж все обрыло, изошло
Терпение моё в отметку ноль.
 
 
По Фаренгейту не измерить,
Тот градус, что пульсирует в висках,
Как лихорадка, но похуже,
Ведь он по венам, не в мечтах,
 
 
Где мы с тобой быть можем вместе.
Он так живой, он жутко вечен.
И зло пронзает до нутра,
Агония льет за края.
 
 
Даёт по трещине щиток,
Что отражает самообладание мое.
Ему вот-вот придет предел,
Как безмятежности пред бурей.
 

Зверь

 
Я одинок.
Бреду, как посреди пустыни.
На звук, на шелест тихий листьев
Родных краев, где был я рад
 
 
Тебя познать и истину услышать.
Она меня изгнала из покоя,
Навек утратил я блаженну тишь,
Что по нутру бальзамом растекалась.
 
 
Я одинок. Таков он был.
Наш выбор. Быть иль ненавидеть.
Среди песчаных виражей,
Среди палящих душу мыслей,
 
 
Среди лучей, что жгут сильней
Пузырчатые складки кожи,
Чем огонек костра ночей,
Тех тихих, молчаливых, но глубоких.
 
 
В краю, в котором нет живых,
Познал я кто на самом деле,
Что за тоска была во мне,
Какую форму принимает лик на этом,
 
 
Когда есть существо внутри
Другое, дремлет глубоко,
Но лишь до часа своего.
И мой поднялся на дыбы,
 
 
Он воплотился, и увы,
То знание приносит не добро.
Оно – залог моих страданий.
Оно – причина для людей
 
 
Бежать подальше, без оглядки,
Когда среди своих страстей
Они играют точно в прятки.
Зверь чует, чует он беду,
 
 
Как жертва слабости полна.
И потому, чтобы сберечь,
Я не вернусь в отрочьи времена,
И не ступлю ногой в сады,
 
 
Что шелестом своим скрывали
Мои печальные строки,
Слова, души моей изгнанной.
Мне не познать больше приют,
 
 
Тепло в очах любимых глаз,
Ведь чтоб сберечь тебя, молю,
Ты не преследуй мой мираж.
Я ухожу, чтобы могла,
 
 
Ты каждый миг в душе лелеять,
Чтобы под звон полевых трав
Твои баюкал сновидения
Мой брат – ветров хранитель и степей,
 
 
Властитель вольный и пустой,
Среди молвы и тысячи оков,
Он лишь один товарищ и признан был.
 
 
Он принимает, что есть зверь,
Не так глубоко, как желалось,
Однако под личиною людей
Он дремлет только временами.
 
 
А раз открыв свои глаза,
Он волен больше не уснуть.
И чтобы сохранить тебя
Я должен в пустоте тонуть.
 

Может быть

 
Может быть он сдержался,
Может быть и не совсем,
Только рука устала
От ножевых страстей.
 
 
И от укусов боли,
Жгучих до искр из глаз,
Бьющих по телу током
Всполохов яростных язв.
 
 
Только не машут после
Драки в кулак лицом.
Не мучают по воле
Студнем ходить день за днём.
 
 
И не испросят воли
У вновь обиженных
Как поступать есть мочи
Или зачем в мире жить.
 
 
Только зачем-то, случайно
Так повелось в быту,
Если ударил сразу
Бить по второй на ходу
 
 
И если словом ранить,
То о прощении речь
Ни в век не спросят,
Конечно, знать бы еще зачем.
 
 
Глупости слово громче,
Воля её – крик.
Только у истины шёпот
Он не для всех заглушим.
 
 
И если вдоволь выкричаться
Голос сорвать – не беда.
И вот тогда попрощаться
С глупостью навсегда.
 
 
Пока не вспомнит разум,
Для чего слух ему дан,
Как же бывает важно
Слушать и понимать.
 
 
Как же бывает нужно
Думать, терпеть и молчать.
Ведь не всегда слово —
Верный товарищ и брат.
 
 
Ведь он порой – убийца,
Проклятый бренный палач.
Ведь без мышления слово —
Бредни больного ума.
 
 
Только не всем это нужно.
Думать почаще, молчать,
И из конфликта прощения
Волей своей испрошать.
 

Черный день

 
Я устал.
Устал от жизни
С кучей предрассудков,
Где каждый норовит сказать,
Как ему лучше,
 
 
Выразить в слова —
Мнение свое
Никому ненужное.
 
 
Они живут своими жизнями
Чужими и безликими,
Но так высокомерно
Спешат унизить
 
 
И за тебя все рассказать,
Хотя какое дело?
Жизнь свою
Ты проживаешь сам,
 
 
Борешься, страдаешь
И побеждаешь.
Борьба не без поражений,
Но точно уж с концом.
 
 
Такие дни в моем календаре
Воистину черны.
Я ненавижу эти дни.
Такие черные моменты,
 
 
Когда отчаяния нить
Сжимает горло и душит,
И мучает, порой нещадно,
Но если оборвётся миг,
 
 
То лишь однажды.
Сегодня это лишь один из дней,
Когда средь бела дня лишь тень
Плывет по кругу и за мной,
Хвостом зелёной гизы.